CC BY
260
Современные кризисы социального бытия, включающие в себя объективную и субъективную составляющие, а также виртуальную реальность во многом детерминированы именно философской парадигмой потребления, которая была сформирована в ХХ в. Данная парадигма принципиально по-разному отражается в различных сферах, что и формирует многофакторную и многогранную типологиза-цию кризисов. Представленная классификация может быть в дальнейшем расширена, к примеру, путем введения лон-гитюдности происходящих кризисных явлений. Однако данный вопрос лежит за рамками настоящей статьи.
1. Ingham A. G. From public issue to personal trouble: Well-being and the fiscal crisis of the state // Sociology of Sport Journal. 1985. Vol. 2. № 1. P. 43-55.
2. Martin R. The local geographies of the financial crisis: from the housing bubble to economic recession and beyond // Journal of Economic Geography. 2011. Vol. 11. № 4. P. 587-618.
3. Bekaert G. et al. The global crisis and equity market contagion // The Journal of Finance. 2014. Vol. 69. № 6. P. 2597-2649.
4. Horan W. P. et al. Do recent-onset schizophrenia patients experience a "social network crisis"? // Psychiatry: Interpersonal and Biological Processes. 2006. Vol. 69. № 2. P. 115-129.
5. Kenway P. Marx, Keynes and the possibility of crisis // Cambridge Journal of Economics. 1980. Vol. 4. № 1. P. 23-36.
6. King A. I., Chou C. C. Mathematical modelling, simulation and experimental testing of biomechanical system crash response // Journal of biomechanics. 1976. Vol. 9. № 5. P. 301-317.
7. Rose A. K., Spiegel M. M. Cross-country causes and consequences of the 2008 crisis: International linkages and American exposure // Pacific Economic Review. 2010. Vol. 15. № 3. P. 340-363.
8. Fry J., Cheah E. T. Negative bubbles and shocks in cryp-tocurrency markets. International Review of Financial Analysis. 2016. Vol. 47. P. 343-352.
УДК 130.2
Науч. спец.: 09.00.13
ГОРОД И ОДИНОЧЕСТВО*
В статье рассматриваются социальные, психологические и экзистенциальные аспекты городского одиночества. Исследуется диалектическое единство негативной и позитивной сторон городского одиночества. Демонстрируется связь феномена одиночества как одного из основных антропологических феноменов и идентификационных процессов личности.
Ключевые слова: город, городская культура, одиночество, идентичность.
9. David P. A. Path dependence: a foundational concept for historical social science // Cliometrica. 2007. Vol. 1. № 2. P. 91-114.
10. Elliott J. R., Pais J. Race, class, and Hurricane Katrina: Social differences in human responses to disaster // Social Science Research. 2006. Vol. 35. № 2. P. 295-321.
11. Rosenberg E. L. et al. Mindfulness and consumerism // Psychology and consumer culture: The struggle for a good life in a materialistic world. 2004. P. 107-125.
12. Bauer M. A. et al. Cuing consumerism: Situational materialism undermines personal and social well-being // Psychological Science. 2012. Vol. 23. № 5. P. 517-523.
13. Arnett J. J. The psychology of globalization // American psychologist. 2002. Vol. 57. № 10. P. 774-783.
14. Hechavarria D. M., Reynolds P. D. Cultural norms & business start-ups: the impact of national values on opportunity and necessity entrepreneurs // International Entrepreneurship and Management Journal. 2009. Vol. 5. № 4. P. 417-437.
15. Dilworth-Anderson P., Gibson B. E. The cultural influence of values, norms, meanings, and perceptions in understanding dementia in ethnic minorities // Alzheimer Disease & Associated Disorders. 2002. Vol. 16. P. 56-63.
16. Jonas E. et al. Focus theory of normative conduct and terror-management theory: The interactive impact of mortality salience and norm salience on social judgment // Journal of personality and social psychology. 2008. Vol. 95. № 6. P. 1239-1251.
17. Fukuyama F. Social capital, civil society and development // Third world quarterly. 2001. Vol. 22. № 1. P. 7-20.
18. Cunningham S. Joseph A. Schumpeter, Capitalism, socialism, and democracy // International Journal of Cultural Policy. 2010. Vol. 16. № 1. P. 20-22.
19. Marchionini G. Exploratory search: from finding to understanding //Communications of the ACM. 2006. Vol. 49. № 4. P. 41-46.
© Багрова Е. В., 2019
r. B. ropHOBa G. V. Gornova
CITY AND LONELINESS*
The article deals with the social, psychological and existential aspects of urban loneliness. The dialectical unity of the negative and positive aspects of urban loneliness is investigated. The connection of the loneliness phenomenon as one of the main anthropological phenomena and identification processes of a person is demonstrated.
Keywords: city, urban culture, loneliness, identity.
* Статья подготовлена при поддержке РФФИ (18-411-550008 р_а «Городская идентичность: антиномичность миграционных установок горожан (на материале города Омска)».
* The article has been prepared with the financial support provided by RFBR, project No. 18-411-550008 р_а «Urban identity: the antinomy of the migration attitudes of the citizens (based on the city of Omsk)».
Социальные науки антропологическое начало города формализовано описывают общепринятым понятием «социальная среда», которое включает совокупность индивидов, их связей и взаимодействий. В духе социологического реализма социальную среду можно трактовать как субстанцию, не сводимую к отношениям между отдельными индивидами, которой приписывается способность тотального воздействия на сознание человека, его поведение и деятельность. Социологический номинализм онтологическим содержанием наделяет только индивида как субъекта социального действия.
В. Е. Кемеров фиксирует возникающий на стыке этих подходов парадокс «центральной позиции личности», характеризующийся тем, что личность, с одной стороны, является главной фигурой среды, но с другой - все равно остается существом претерпевающим, страдающим, испытывающим на себе воздействия со стороны среды [1, с. 422]. Этот парадокс личностной центральности в среде сопрягается с идентификационными процессами личности, когда в выстраивании собственной идентичности человек устанавливает отношения тождественности с определенными социальными группами, а на основе этих отношений выстраивается связь между индивидом и обществом, однако рефлексия идентичности хоть на обыденном, хоть на теоретическом уровне возможна только тогда, когда формируется самотождественность, осознание своей индивидуальности, целостности и постоянства ведущих личностных черт. Получается, что идентификационные процессы требуют от человека разнонаправленных движений: вхождение в социум (отождествление с большими или малыми социальными группами) и выход из социума (рефлексия самотождественности, равенства самому себе).
Выход из социума преднамеренный или ненамеренный представляет собой социальный аспект одиночества. Как правило, социальные аспекты одиночества, его позитивные и негативные стороны феноменологически описываются как уединение и изоляция. При этом предполагается, что уединение - это личный выбор человека, целенаправленно и осознанно осуществляемый им для решения экзистенциальных проблем, в частности, размышления над собственными смысложизненными вопросами, куда входят и разного рода ответы на вопрос «Кто я?». Изоляция чаще всего характеризуется как выбор вынужденный или даже не выбор, ведь он предполагает наличие субъектнос-ти и свободы воли, а его отсутствие, ощущение безнадежности, принципиальной «заточенности» в ситуацию безысходности, субъективного представления о невозможности ее изменения. Эти две стороны социального одиночества особую проявленность обретают в городе.
Город - это всегда насыщенность социальными отношениями, взаимодействиями и объектами вещно-предметного мира. Чем крупнее город, тем гуще сеть социальных взаимодействий. Восклицание «Мадпаш^, magnasolitudo!» (Большой город, большое одиночество!) [2, с. 409] не утратило своего эмоционального заряда с начала семнадцатого века, и логика урбанизационных процессов подсказывает, что не утратит и через один-два века и после нас. В программных трудах Г. Зиммеля «Большие города и духовная жизнь» [3] и Л. Вирта «Урбанизм как образ жизни» [4] раз-
витие индивидуальности (позитивная черта города подчеркивается Зиммелем) и крайние формы индивидуализма (негативная черта города по Вирту) неразрывно связаны с одиночеством, так как в городе происходит разрыв ранее существовавших традиционных связей и их замена поверхностью, мимолетностью и анонимностью контактов. Причем оба классика отмечают, что чем большее количество людей взаимодействуют друг с другом, тем ниже уровень коммуникации, тем слабее связи между ними. В современном урбанизированном и глобализирующемся мире беспрецен-дентное внедрение технологий позволяет вступать в виртуальное общение на много порядков большему количеству людей. Многие «резиденты» социальных сетей зачастую не имеют представления о том, кем являются их «френды» и партнеры по коммуникации в реальном мире, в данном случае социальные связи становятся симулякром.
Рассуждение об одиночестве было «актуальной политической повесткой» и во времена Френсиса Бэкона, и остается таковой и в наши дни, к примеру, на Всемирном экономическом форуме 2019 г. в Давосе, на котором обсуждались перспективы развития современных обществ сквозь призму новой волны глобализации, тематически объединенных проблемой «Глобализация 4.0», панельная дискуссия была посвящена проблеме одиночества [5]. В одном из высказываний дискуссии одиночество определялось как несовпадение между количеством и качеством отношений, каких вы хотите и какие у вас есть. И при этом иллюстрировалось все той же мыслью: вы можете быть в толпе и чувствовать себя при этом совершенно одиноким.
Почему такой живучей оказывается эта иллюстрация одиночества - одинокий индивид и толпа на улице большого города? Наверное, этот метафорический образ обладает такой силой воздействия вследствие сильной семантической напряженности образа - резкого разрыва, контраста между единичностью и множественностью. Поскольку человек - существо социальное, этот контраст манифестирует одиночество как общественное состояние безнадежности [6, с. 117].
И. Пригожин при исследовании города указывал на возникновение «эффекта усиления», на образование двойной положительной обратной связи, когда друг на друга накладываются уровень экономической активности населения и сформированная экономическая структура города, и называл этот феномен «городским мультипликатором» [7, с. 258265]. Видимо, город таким же образом «мультиплицирует» одиночество, и образ одиночества в толпе является тому наглядной иллюстрацией.
Психологические аспекты одиночества в городе, в данном случае ради анализа выделяемые несколько искусственно, поскольку социальные, психологические и экзистенциальные аспекты одиночества тесно переплетены и неразрывно связаны, можно рассматривать, начиная с самого раннего развития личности. Приведем лишь один пример. В теории К. Хорни невротическое развитие связано с переживанием одиночества в раннем детском возрасте. Хорни оперирует термином «базальная тревога», описывая ощущение незащищенности ребенка перед лицом мира, который представляется ему пугающим и потенциально враждебным, «это чувство изоляции и беспомощности
Гуманитарные исследования • 2019 • № 1 (22)
13
в мире» [8, с. 31], т. е. базальная тревога напрямую связана с одиночеством, по мысли Хорни, она не дает возможность ребенку идентифицироваться с «мы». Если взрослые члены семьи смогут создать обстановку стабильности, способствующую формированию надежной привязанности, то обеспечат ребенку условия для нормального здорового развития.
Это не значит, что взрослые неотрывно должны быть вместе с ребенком - это способствовало бы только формированию тревожной привязанности, но внимание к психологическим потребностям ребенка позволяет ему выдерживать необходимый «оптимум одиночества», который затем потребуется для нормального протекания идентификационных процессов. Однако мир, в котором живут эти гипотетические взрослые, скорее всего, далеко не самый лучший из возможных миров, и если мы говорим о современном западном обществе, относя туда и Россию, то это мир, где большая часть жителей - горожане, следовательно, они тоже находятся под воздействием «городского мультипликатора одиночества» и вряд ли полностью свободны от собственных невротических нарушений, поэтому неизбежно совершают ошибки. В частности, продуцируя представления об опасности мира за пределами квартиры. Одно-два поколения назад городские дети с восторгом осваивали мир дворов, кварталов, районов, центра города где-то с разрешения взрослых, а где-то втайне от них, что было нормальным вариантом постепенной социализации и инкультурации, которая разворачивалась именно в «театре городских улиц» (Дж. Джекобс). Жизнь изменилась. В современной России сильно понизился уровень социального доверия, не то что улицы города - дворы стали восприниматься таким местом, где опасно позволять ребенку оставаться без постоянного контроля взрослых. Представления об опасности мира и складывающиеся под их воздействием социальные практики воспитывают тревожных детей и невротизированных взрослых. Общение детей, их игры постепенно переносится в ставший привычным виртуальный мир сетевых игр.
Экзистенциальная психотерапия, чьим фундаментальным основанием является философия экзистенциализма, глубинные корни тревоги находит в непроработанном страхе смерти. В этом философско-психологическом направлении самыми главными проблемами считаются столкновения человека с предельным данностями бытия: смертью, одиночеством, смыслом и свободой [9]. Все эти проблемы также синергетически усиливаются реалиями городской жизни. И. Ялом описывает одиночество (экзистенциальную изоляцию) как разлад между индивидом и миром. Этот разлад особенно остро ощущается в критических ситуациях,
когда человек очень ясно понимает неподлинность своего бытия. Однако «пограничные ситуации» все-таки достаточно экстраординарны и встречаются в жизни человека не каждый день, но ощущение того, что человек проживает не свою жизнь, а чью-то чужую, занимается чем-то навязанным извне, подпадает под воздействие социальных стереотипов, растворяется в «Man», преследует современного горожанина достаточно часто.
Городская рутина, поглощенность работой, конкурентные отношения, утрата связи с близкими и с самим собой приводит к тому, что человек собственную жизнь воспринимает лишенной глубинного смысла. Избавиться от этого ощущения тяжело, жить в городе и быть свободным от города нельзя. Даже на прагматическом уровне лишиться того комфорта, который обеспечивает современная городская жизнь, представляется абсурдным. И тут город приходит человеку на помощь с тем же самым «городским мультипликатором одиночества», только в этом случае одиночество становится даром, который дает возможность познать смысл своей жизни, своей работы, осознать свою принципиальную свободу и снова окунуться в городскую жизнь.
1. Кемеров В. Е. Среда социальная // Социальная философия : словарь. М. : Академический Проект, 2003. С. 422-423.
2. Бэкон Ф. О дружбе // Бэкон Ф. Соч. : в 2 т. М., 1972. Т. 2. С. 408-415.
3. Зиммель Г. Большие города и духовная жизнь // Логос. 2002. № 3-4. С. 23-35.
4. Вирт Л. Урбанизм как образ жизни // Вирт Л. Избранные работы по социологии. М. : ИНИОН РАН, 2005. С. 93118.
5. Loneliness: An Epidemic? URL: https://www.weforum. org/open-forum/event_sessions/loneliness-an-epidemic (дата обращения: 27.01.2019).
6. Федяев Д. М. Надежда и безнадежность // Рациональность иррационального / под ред. В. И. Колосницына. Екатеринбург : Изд-во Урал. ун-та, 1991. 244 с.
7. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса: Новый диалог человека с природой. М. : Прогресс, 1986. 432 с.
8. Хорни К. Невроз и личностный рост. Борьба за самореализацию. СПб. : Восточно-Европейский институт психоанализа, 2000. 316 с.
9. Ялом И. Экзистенциальная психотерапия. М. : Класс, 1999. 576 с.
© Горнова Г. В., 2019
