CC BY
4Р.Г. Апресян Гораздо насущнее - «этика ректора»
Фигура «профессора» двояка. С одной стороны, профессор как таковой, несомненно, представляет интеллектуальную элиту, он эксперт, мастер своего дела (преподавания, подготовки и воспитания молодых профессионалов). В этом своем качестве он - сам по себе и по большому счету - штучен. С другой стороны, профессор - это профессор на кафедре, он сотрудник, член университетского сообщества.
Недоумение или настороженность, высказываемые относительно инициативы актуализации и проблематизации «этики профессора», мне кажутся понятными. Их возможные основания видятся мне разумными, пусть лишь в той части, которая связана с представлением, что звание профессора само по себе этически наполнено, и потому профессор не то что не нуждается ни в каких дополнительных нормативных регламентациях, он не подпадает под нормативные регламентации по самому их устройству, поскольку их предмет - «индивидуально-массовое поведение» (О.Г. Дробницкий). Но ведь профессор существует и как член сообщества. Не всякий человек в профессорской должности и профессорском звании соответствует образу профессора как представителя интеллектуальной элиты: немало среди них таких, которые не являются экспертами даже в той узкой области, по которой ими была защищена докторская диссертация, и которых трудно признать мастерами своего дела. Но в любом случае они сотрудники, члены коллектива. Может быть, имеется в виду, что по отношению к таким «профессорам» - лишь по должности и званию - поскольку их развелось немало, предполагается «этика профессора», лучше даже оформленная в виде декларации? Но кто будет формулировать такую этику? Кто будет принимать декларацию? Возьмутся ли за это профессора, которые «штучные»?
В этих заметках я хотел бы остановиться на двух группах вопросов: о возможной специфике «этики профессора» и, соответственно, об этосе профессорского труда, а шире - университетской жизни, в соотнесении с которой только и может быть актуализирована этика профессора.
1. В связи с предложенным В.И. Бакштановским проектом «этики профессора», встает предварительный методический вопрос о степени специфичности деятельности профессора-сотрудника в сравнении с деятельностью доцента, вообще преподавателя вуза. Без ответа на него мы не сможем уяснить себе, в чем этика профессора может отличаться от «этики доцента», от «этики преподавателя»? У профессоров, несомненно, есть некоторые свойственные только им функции: по преимуществу именно они руководят аспирантами и соискателями; именно они являются членами специализированных ученых советов, на которых происходят защиты диссертаций; они входят в ученые советы высших учебных заведений. Специальные исследования могли бы показать - действительно ли эта деятельность опосредована такими конфликтными ситуациями, ценностными дилеммами и принятием решений, которые требуют дополнительного этического регулирования. Настояния на насущности этики профессора пока не снабжаются аргументами, касающимися того особенного в профессорской деятельности, что предполагает дополнительное этическое регулирование.
Возьмем такую реальную проблему для современного социально-гуманитарного академического сообщества, как массовое соискание ответственными чиновниками и законодателями всех уровней ученых степеней, главным образом по социологическим, юридическим, философским специальностям1. Во многом это проблема политической и слу-
1 Эта проблема характерна для большинства постсоветских стран. В Украине даже появился термин для обозначения такого рода новоиспеченных профессоров - «проффесор». См.: Проффесор // Википедия: Свободная энциклопедия, http://ш.wikipedia.org/wiki/%D
жебной этики, но сейчас она меня интересует в ракурсе возможной этики профессора. Не исключаю, что некоторые из таких соискателей сами пишут свои диссертации. Но, зная, какого это труда требует (а до этого ещё и проведение исследования по теме), с уверенностью могу сказать, что если диссертация подготовлена самостоятельно, то только ценою недобросовестного исполнения чиновником или законодателем своих основных обязанностей. Оценка должностного соответствия чиновников и законодателей не входит в компетенцию профессоров. Их задача - определить теоретическую зрелость диссертаций. Иногда тексты диссертаций исполнены весьма качественно. Понятно, что чаще всего благодаря усилиям людей с профессорской квалификацией. Поэтому, наряду с оценкой собственно результатов представленного исследования, удостоверяется и степень самостоятельности ее автора; и это - отдельный параметр экспертизы диссертации. Как правило, такая экспертиза не представляет особой сложности, в особенности на стадии предварительной защиты. Какие дополнительные этические принципы могли бы побудить профессоров -членов специализированных советов - пристальнее всматриваться в соискателей ученых степеней на предмет определения самостоятельности созданных теми научных трудов.
Уже несколько лет я вхожу в один из экспертных советов ВАКа. По положению ВАКа, все диссертации, авторы которых не занимают научно-педагогических должностей, проходят дополнительную экспертизу, включающую вызов соискателя на заседание экспертного совета для собеседования. Лишь однажды я видел на таких собеседованиях генерала. Но мы же слышим о многих лицах высокого ранга, обретающих ученые степени. Подозреваю, что диссертации этих лиц проходят процедуру ваковской экспертизы в каком-то особом порядке. Пару лет назад я завел с бывалыми
0%9F%D1%80%D0%BE%D1 %84%D1 %84%D0%B5%D1%81 %D0%BE %D1%80 (Просмотр 21.10.2011).
членами экспертного совета беседу о целесообразности подготовки письма в президиум ВАКа с инициативой объявить мораторий на защиты диссертаций соискателями, чей стаж научно-педагогической работы по основной должности перед защитой в предшествующие три года был менее двух лет (имея в виду главным образом диссертации политиков, чиновников и законодателей). Мне доходчиво объяснили, что президиум ВАКа, очевидно, на такое решение не пойдет, поскольку зависим в своем существовании от правительства и законодателей. Добавлю, ВАК как бюрократическая структура и сам является элементом существующего истеблишмента. Эта ситуация - «по ту сторону» морали, и никакой кодекс этики профессора (академика, доцента, соискателя) здесь не поможет.
Может быть, он помог бы на низовом уровне специализированных ученых советов, члены которых, воодушевленные кодексом, стали бы добросовестнее оценивать диссертации и их авторов? Мне трудно представить, что найдется хотя бы один ректор, который допустил бы у себя в университете выражение добросовестности, научной честности профессоров в виде академической принципиальности при оценке научных достижений представителей правящей элиты.
Судя по основному потоку диссертаций, из тех, которые проходят перед моими глазами, многим профессорам -членам специализированных советов - не хватает профессиональной зоркости и академической принципиальности и в случаях ординарных, когда на защиту выносятся диссертации, исходящие не от представителей правящего класса, а от обычных аспирантов и соискателей. И здесь - среди критериев оценки диссертаций - степень значимости собственно научных результатов нередко оказывается отнюдь не на первом месте, уступая первенство личным связям, позитивным или негативным, члена совета с научным руководителем соискателя или конъюнктурным соображениям разного рода. Существование немалого числа специализи-
рованных советов оправдано лишь тем, что они - непременный атрибут университета, и, соответственно, им задана функция «пропуска» диссертаций, задача их оценки по сути содержания и полученных результатов здесь не стоит. У меня совсем нет уверенности, что принятие в том или ином виде «этики профессора» позволило бы искоренить такую неблагополучную практику. Ведь многие из этих профессоров обрели свой нынешний статус, защитив докторские, а до этого кандидатские диссертации, благодаря именно такому порядку защит. И на смену им в специализированные советы придут такие же, как они, профессора, а то и хуже, поскольку год от году уровень диссертаций как кандидатских, так и докторских отнюдь не повышается.
Хотя я и рубрицированный специалист по этике (философской), и, казалось бы, заинтересован продвигать этику, где только возможно, должен отметить, что потенциал этики (практической) в деле пресечения порочного академического этоса почти нулевой, ибо такой этос - следствие не испорченных профессорских нравов (в смысле характеров), а проводимой по отношению к науке и высшему образованию государственной политики как на федеральном, так и на региональном уровнях. Она же, в свою очередь, зеркально отражает доминирующие черты сложившейся в стране политической атмосферы: симуляцию, двоемыслие, незаинтересованность в сути дела, безразличие к результатам, благотворным для общества. На уровне общественной морали (а проект профессорской этики однозначно общественно-моральный) этика бессильна в отсутствие соответствующих государственных и общественных политик2.
2 В ноябре 2011-го в Москве прошел «круглый стол» - «Этика государственной службы как средство предотвращения конфликта интересов и борьбы с коррупцией». Его организаторы, как видно из формулировки темы, рассматривали этику госслужбы, аналогично тому, как инициатор обсуждаемого проекта - этику профессорскую: в качестве инструмента решения политических и практических за-
2. Какой может быть «этика профессора», если одной из ключевых добродетелей академической этики является академическая свобода, или автономия? Одним из косвенных показателей реально существующего положения дел может быть характер процедуры получения звания профессора.
Для сравнения посмотрим на соответствующий опыт в академической сфере Швеции. Еще десять лет назад звание профессора можно было получить только от правительства. При появляющейся возможности университет объявлял конкурс на должность профессора кафедры (1аг-ostolsproffesur), претенденты проходили конкурсный отбор, затем факультет или ректор делал представление в правительство, которое и назначало на должность отобранное университетом лицо. Профессорских ставок всегда мало, и многие - даже заслуженные - преподаватели, проработав всю жизнь, могли не дождаться возможности баллотироваться на должность профессора. Никто из моих университетских шведских собеседников не мог припомнить случая смещения профессоров с должности. Университет, университетское руководство такой прерогативы не имели. Назначенный правительством профессор чувствовал себя независимым. Как говорят, это и сейчас заметно по манере поведения и характеру традиционных, «правительственных» профессоров. Но вот десять лет назад был введен еще один тип профессуры (так наз. Ье^^ппд). Особенность этой профессуры в том, что претендент отбирается факультетом на основе решения приглашенных экспертов, а не конкурса и поступает на должность профессора решением ректора. При этом по договору он подчиняется администрации факультета. Год тому назад появился еще один способ получения профессуры: нет уже не только конкурса, но и внешней экспертизы; профессора приглашаются на должность ректором с подачи декана и фактически нани-
дач, обусловленных современными вызовами института высшего образования (массовизации, коммерциализации, бюрократизации).
маются на работу университетом. В традиционных университетских кругах эти тенденции, направленные будто бы на облегчение получения должности профессора, воспринимаются как знак сужения академической свободы профессоров, повышения их зависимости от администрации факультета и университета.
Помимо этого есть еще и так называемые именные профессора: находящиеся на специальной должности и получающие зарплату из целевого вклада или фонда. Получение такой профессуры может порой зависеть не столько от академических заслуг, сколько от особых отношений в узком академическом кругу. Но эта должность - полученная -предоставляет ее обладателю значительную степень независимости, которая, понятно, сопряжена и со многими внут-
о
риуниверситетскими и общественными обязанностями3.
Эта система внешне чем-то похожа на принятую у нас (профессора, как и доценты, бывают у нас «по специальности» и «по кафедре»). Однако у нас нет конкурсного отбора. И даже когда объявляется конкурс на освободившуюся должность, реально, насколько я знаю, конкурс не проводится, а исполняется симулятивно. И критерии, и процедуры, посредством которых преподавателю может быть присвоено звание «профессор», формальны4. Процедуры соискания этого звания тотально формальны и не предполагают какой-либо содержательной проверки локальным профессорским или, шире, академическим сообществом обоснованности амбиций соискателя. Мне ни разу не приходилось слышать о том, чтобы от претендента на звание профессора ожидали специального доклада, демонстрирующего обоснованность его академических претензий. Это может показаться очевидным: звание профессора, как правило,
о
3 Благодарю профессора Упсальского университета Елену Намли за информацию по данному вопросу.
4 Требования к присвоению ученых званий // Российское образование. Федеральный портал, http://www.edu.ru/index.php?page_i d=326.
присваивают получившим докторскую ученую степень, и эта степень, формально говоря, удостоверяет академическую квалификацию кандидата в профессора. Но звание профессора подтверждает особые достижения не столько в научной, сколько в педагогической деятельности. Не случайно на университетском уровне (в виде исключения) это звание на основании заслуг в преподавательской работе дается и тем преподавателям, которые не защитили докторские диссертации. Так что от претендента можно было бы ожидать презентации в той или иной форме концепции собственной педагогической деятельности, а также имеющиеся результаты последней. Осознаю, что само понятие педагогического исследования для многих из нас непривычно. Речь идет об исследовании, проводимом в целях разработки содержания учебного курса, методов его обучения преподавателем и освоения студентами5. Можно допустить, что не всякий вузовский преподаватель читает лекции и ведет семинары на основе педагогического исследования. Но от профессора или преподавателя, претендующего на звание профессора, именно такого подхода и следует ожидать. Наличие собственно академической составляющей, в процедуре присвоения звания профессора, позволило бы трансформировать ее, ограничив формально-бюрократическую ее составляющую. Речь не идет о том, чтобы элиминировать последнюю вовсе; это и не целесообразно, и не возможно. Однако ее значимость должна
5 О концепции и движении педагогического исследования см.: Hutchings P. Opening Lines: Approaches to the Scholarship of Teaching and Learning. Menlo Park: The Carnegie Foundation for the Advancement of Teaching, 2000 (см. Introduction, http://www.carnegiefounda tion.org/sites/default/files/approaching.pdf); а также журнал «Practice and Evidence of the Scholarship of Teaching and Learning in Higher Education», http://www.pestlhe.org.uk/index.php/pestlhe, а также в моем обзоре книги Б. Макфарлейна «Teaching with Integrity: The Ethics of Higher Education Practice» (См.: Этика образования. Ведомости. Вып. 26 / Под ред. В.И. Бакштановского, Н.Н. Карнаухова. Тюмень: НИИ ПЭ, 2005. С. 231-232).
быть сбалансирована академической составляющей. Благодаря ей локальное академическое сообщество смогло бы высказывать свое мнение, да и престиж самого звания профессора таким образом был бы повышен.
Это тем более важно, что именно через научно-педагогическую активность у преподавателя (и это касается не только претендующих на звание профессора) есть возможность реализовывать свое право на академическую автономию - свободно самовыражаясь, выбирая направление исследований, определяя содержание программы и методов преподавания.
Уже не раз отмечалось, что вследствие массовизации и коммерциализации высшего образования преподаватели теряют академическую автономию, оказываясь подотчетными многочисленным заинтересованным лицам (студентам, родителям, служащим руководящих и контролирующих органов образования), но в первую очередь университетской бюрократии, которая выступает посредником между заинтересованными лицами и преподавателями. С одной стороны, коммерциализация ведет к тому, что профессура уподобляется обслуживающему персоналу, от которого требуется обеспечение потребителя необходимым продуктом (знаниями, умениями и навыками); с другой - массовизация оборачивается ослаблением личных отношений между преподавателями и студентами. В таких условиях академическая роль преподавателя падает, отношения преподавателей со студентами формализуются. Таковы общемировые тенденции.
В России, как и в большинстве постсоветских стран, они усугубляются традиционно приниженным социальным и институциональным статусом преподавателя, в том числе и профессора, отсутствием у него нормальных материальных условий работы в виде: а) персональных кабинетов для самостоятельной работы, индивидуальных занятий со студентами, отдыха; б) библиотечного обслуживания; в) технической и референтной поддержки. При наличии совре-
менных информационных технологий объем и характер такой поддержки меняются, но сама поддержка от этого не становится излишней.
Благодаря увеличению ресурсов многие университеты стали улучшать свой материальный фонд, в частности строить новые учебные корпуса. Однако нигде, даже в самых престижных университетах, не предполагается предоставление профессорам персональных кабинетов (как принято в большинстве университетов и исследовательских центров мира). Очевидно, что не за счет улучшения условий работы профессоров экономятся средства; но на это можно посмотреть и по-другому: индивидуальная работа со студентами и аспирантами не предусматривается, ей не придается значения, она не ценится. Такой вывод подтверждается и тем, что доля индивидуальной работы со студентами и аспирантами в нагрузке преподавателя систематически сокращается, и она фактически исключается сокращением норм оплаты такой работы. В большинстве университетов совместителям-почасовикам давно уже оплата этой работы и вовсе не предусмотрена.
3. Есть еще два серьезнейших препятствия для нормальной работы профессоров, и оба являются системными характеристиками современного российского высшего образования. Первое - большая аудиторная нагрузка вузовского преподавателя. Это мало касается профессоров, у которых нагрузка по нормативам, устанавливаемым вузами, может быть до 150 часов в год (но следует помнить, что у профессоров немало времени «съедает» членство в ученых и специализированных советах). У доцентов же аудиторная нагрузка может быть не менее, а то и более 200-300 часов в год, а у старшего преподавателя - 300 часов6. Оче-
6 Для примера наугад взяты: «Индивидуальная нагрузка преподавателя» // Справочник учебного процесса Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», http://www.h se.ru/studyspravka/indnagruzka (Просмотр: 28.10.2011) и «Об утверждении новой редакции "Нормы времени для расчета объема учеб-
видно, что доценты и старшие преподаватели - потенциально будущие профессора - при такой учебной нагрузке не имеют возможности для полноценной научно-исследовательской и педагогически-исследовательской работы.
В последнее десятилетие в российских университетах постепенно возрождаются программы периодических творческих отпусков, стажировок, повышения квалификации. Однако далеко не всегда университеты имеют возможность обеспечить необходимую для творческого отпуска академическую мобильность, направить преподавателя в столичные центры повышения квалификации. Также крайне ограниченны возможности университетов командировать преподавателей на научные конференции в России и тем более за рубежом. Права преподавателей на получение средств для участия в научных событиях и порядок распределения этих средств практически нигде не прописан, вследствие чего преподаватели оказываются зависимыми в этом вопросе от благорасположения администрации. В условиях непрозрачности университетских бюджетов на академическую мобильность разговоры о пресловутом недостатке финансовых средств не могут не восприниматься как отговорка, проявление стремления университетской администрации иметь дополнительный ресурс давления на преподавателей.
Настороженность преподавателей, вызываемая данным вопросом, еще более усиливается при сопоставлении с иногда становящейся гласной информацией относительно расходов, предусматриваемых в бюджетах университетов по статьям заработной платы для руководителей университетов (ответственных работников ректората), а порой - деканов, и работников экономических и других вспомогательных служб. Второе серьезнейшее препятствие нор-
ной работы Санкт-Петербургского государственного университета"». Санкт-Петербургский государственный университет. Приказ от 29.03.2002, № 276/1, http://edc.pu.ru/pub1/zip/text3/prik276.rtf (Просмотр: 28.10.2011).
мальной работы профессоров и вообще нормальной академической атмосферы - глубокий разрыв в уровнях заработной платы внутри университетов. Конечно, это общеполитическая проблема: в современной России созданы законодательные условия для запредельных разрывов в доходах, никак не коррелирующих с квалификацией работников и служащих, их реальным вкладом в производство продуктов и услуг.
Особенно остро обстоят дела в этом плане в сфере высшего образования, где разрыв в доходах преподавателей и ректоров вузов достигает 5-6, а порой 10 и более раз. В августе и октябре 2011 года на эту тему резко высказывался премьер-министр, пообещав дать поручение «соответствующим ведомствам и министерствам - продумать и предложить более жесткие механизмы, регулирующие доходы в этой сфере, механизмы, которые бы не допускали подобных перекосов»7. Есть основания считать, что разрыв в доходах выше, поскольку выплаты работникам ректората из внебюджетной части фонда оплаты труда в вузах наи-
о
менее прозрачны8. Посмотрим, как отреагируют ведомства
7 narodfront.ru/news/20221026/380279983 (Просмотр: 28.10.2011). С зарплатами в вузах - похоже - преобладает двойная бухгалтерия. Премьер, министр образования и науки А.А. Фурсенко, главы регионов, ректоры называют одни суммы средних зарплат в сфере высшего образования. Сами преподаватели на разных веб-форумах указывают цифры своих зарплат в 3-2 раза меньшие. Очевидно, доверия заслуживают именно сведения простых преподавателей. Высшие чиновники тоже заслуживают доверия - в качестве частных лиц, но - как чиновники - они по каким-то причинам недоинформи-рованы. Ведь понимает А.А. Фурсенко, что «зарплата сотрудников вузов не должна быть ниже средней по региону» (См. http://www.rg.r u/2011 /05/24/zarplata-anons.html).
8 См.: Шульгин В. Территория «безглавцев» // Литературная газета, 2011, № 25 (22. 06), http://www.lgz.ru/article/16499/; Ректор Кемеровского госуниверситета отчиталась об устранении финансовых нарушений в вузе // Федерал-Пресс, 26.07.2011, http://fedpress.ru/fe deral/polit/society/id_241021.html; Вузы и школы: зарплаты или подработки? // Капитал страны: Федеральное Интернет-издание (29.
и министерства на поручение премьера, и повлияет ли это на устранение имеющихся вопиющих перекосов в доходах работников образования.
Инициатор проекта этики профессора, В.И. Бакштанов-ский, совершенно верно предполагает, что она должна разрабатываться с учетом тех проблем, которые обнаруживаются в системе современного российского высшего образования. Как я постарался показать выше, для меня не очевидна оправданность самого проекта. Однако если обсуждать его, то необходимо смещение акцентов в постановке исследовательских задач. Даже если предположить, что понятна миссия профессорской этики и сфера ее возможной компетенции, она пока не проблематизирована в соотнесении с той академической и организационной средой, в которой профессора существуют. Очевидно, что за редким исключением эта среда не способствует раскрытию профессорами своего потенциала преподавателей и ученых. В общем, понятно, что именно выступает препятствием для их нормальной деятельности. На некоторые из этих моментов я указал выше. Нельзя сбрасывать со счетов и то, что в условиях современного университета с доминированием в нем университетской бюрократии, с возобладавшим в университетском управлении менеджеристского техницизма, адепты которого видят в университете объект управления с целью получения прибыли и не желают, да и не способны, разглядеть специфику университета как гуманитарного социального института, «этика профессора» легко может стать дополнительным инструментом дисциплинарного воздействия на профессуру.
Такая ситуация в высшем образовании - не повод для «алиби». Но это повод задуматься: не уместнее ли разработку «этики профессора» предварить обсуждением насущ-
09.2009), http://www.kapital-rus.rU/index.php/articles/article/174139; Ректоры свердловских вузов засекретили зарплаты // Бизнес E1.ru, http://www.e1.ru/articles/education/008/898/article_8898.html (Просмотр: 29.10.2011).
ных проблем жизни и деятельности профессора и задуматься о том, насколько вообще этически корректно ставить вопрос об «этике профессора» прежде вопроса об этосе и этике университетского управления и, стало быть, об «этике ректора».
