CC BY
61
УДК 398.21 САФРОНЕ.А.
кандидат филологических наук, доцент, кафедра германской филологии и скандинавистики, Петрозаводский государственный университет E-mail: [email protected]
UDC 398.21 SAFRON E.A.
Candidate of Philology, associate professor, Department of Germanic philology and Scandinavian studies,
Petrozavodsk State University E-mail: [email protected]
ГОНИМАЯ ГЕРОИНЯ В СКАНДИНАВСКОЙ ВОЛШЕБНОЙ СКАЗКЕ PERSECUTED FEMALE CHARACTER IN SCANDINAVIAN FAIRY TALE
Анализируются персонажи скандинавской волшебной сказки, объединенные в категорию 'гонимая героиня' куда попадают падчерица, жена или невеста. Выделяется круг возможных антагонистов героини и причины формирующихся между ними конфликтов: борьба за власть между главами родов, борьба за жениха, нежелание предоставить дочерям одинаковое приданое и прочее.
Ключевые слова: сказка, падчерица, антагонист, табу, инцест.
The author analyzes female characters of Scandinavian fairy tale, united in the category named 'persecuted heroine', which includes a stepdaughter, a wife or a bride. The range ofpossible character's antagonist and causes of their conflicts are provided, such as the struggle for power between the heads of labor, the struggle for the groom, the reluctance to give each daughter the same dowry, and so on.
Keywords: fairy tale, stepdaughter, antagonist, taboo, incest.
Фольклорная волшебная сказка, будучи продуктом коллективного творчества, всегда в той или иной форме отражает общественные и культурные нормы реальной жизни народа, который ее создавал.
В данной статье речь пойдет о признаках, совокупность которых позволяет идентифицировать гонимую героиню в системе персонажей скандинавской волшебной сказки, что. по мнению автора, позволит определить место и роль женщины в скандинавском социуме, выраженные языком фольклора. Под гонимой героиней мы будем подразумевать сказочный персонаж, который подвергается различным нападкам со стороны своих родственников (речь идет как о физическом, так и о моральном ущербе: например, жених бросает невесту.), крайней формой которых становится попытка убийства указанного лица.
Социальные роли гонимой героини в сказках следующие:
1. Жена/невеста
2. Падчерица.
Согласно классификации М.Е. Мелетинского, гонимая героиня относится к категории «высоких» персонажей [2, с. 179]. В ряду признаков, характеризующих «высокую» героиню сказки можно выделить (Героиня обладает либо одним из них, либо всеми в совокупности.):
1. Исключительную красоту (белоснежное лицо, статность, длинные / золотые волосы);
2. Благородное происхождение: принцесса (шведская сказка «Звенит ли моя липа, поет ли мой соловушка». королева (исландская сказка «Сказка о Грисхильдур
великодушной»);
3. Чудесное происхождение: девочка из норвежской сказки «Растрепа» появляется на свет после того, как бездетная королева съедает волшебный цветок;
4. Наличие чудесных умений: героиня шведской сказки «Принцесса в пещере» дарит возлюбленному кусок парчи, доткать которую сможет только она, и носовой платок, пятна с которого также сможет отстирать только она одна;
5. Доброту, благодаря проявлению которой героиня получает волшебных помощников.
Антагонистами героини могут быть:
1. Мачеха/мать
2. Отец
3. Жених / муж
4. Колдунья (женщина или сверхъестественное существо женского пола).
В отдельных сказках антагонистами героини могут быть по очереди несколько персонажей из выделенного списка. Далее разберем каждый вариант сюжетов в отдельности:
Мачеха / мать. Сюжет, в котором мачеха преследует падчерицу, является самым распространенным сюжетом о гонимой героине. Например, в норвежской сказке «Кари Замарашка» мачеха отправляет принцессу пасти коров, а в шведской сказке «Душенька и Нелюба» новая жена короля даже пытается утопить свою падчерицу, подговаривая корабельщика выбросить девушку за борт. Генетически подобный сюжет восходит к временам разложения родового строя, проявляющегося в нарушении эндогамии - предписания вступать в брак с
© Сафрой Е.А. © Safron Е.А.
членами только своей социальной группы, в результате чего мачеха и падчерица оказываются представителями разных родов и начинают конфликтовать. Падчерица теряет мать, а мачеха не в состоянии ее заменить [2, с. 153].
С точки зрения психоанализа, образ сказочной, мачехи воплощает черты злой матери. По словам Б. Беттельхейма, «То. что в сказках происходит деление на хороших матерей (по большей части умерших) и злых мачех, способно сослужить добрую службу ребенку, не только для того, чтобы сохранить положительный образ, но и обеспечить выход для всего агрессивного и злого, когда дитя наказывается, либо же его желания не осуществляются» [1, с. 283].
Непосредственно сам образ злой матери присутствует в норвежской сказке «Растрепа». В ней рассказывается о королеве, которая покровительствует красивой дочери, а ее некрасивую и неряшливую сестру отталкивает. Очевидно, что сказка обладает ярко выраженным назидательным характером, т.е. объясняет юным слушателям / читателям, что соблюдение правил гигиены является залогом социального успеха (в данном случае оно обеспечивает любовь родителей).
Мать притесняет младшую дочь и в исландской сказке «Аульвы и Хельга крестьянская дочка», однако причина конфликта совершенна иная: «Старшая дочка была у родителей любимицей, а младшую они недолюбливали, ее звали Хельгой. У [их] хутора была дурная слава: кто оставался стеречь дом в рождественскую ночь, тот обязательно умирал, и потому в эту ночь никто не хотел оставаться дома • ... • Родители велели Хельге остаться дома, чтобы подоить коров, накормить скотину и наварить к рождественскому обеду мяса. За нее они не боялись» [7, с. 260].
По-видимому, в данной ситуации мы имеем дело с конкуренцией между сестрами, возникающей из-за очередности вступления в брак: приоритет старшей дочери в этом вопросе и нежелание родителей копить средства на приданое для двоих детей заведомо ставит младшую в невыгодное положение.
Отец. Сюжет о злом отце демонстрирует запрет на инцест. В сказках этого типа отец преследует свою дочь, отказывающуюся вступить с ним в брак и занять место своей умершей матери. По мнению Е.М. Мелетинского, подобные тексты есть отражения героического мифа, а инцест в них «знаменует: 1) хаотическое состояние, маркирующее «начало» героя (героическое enfance); 2) его исключительность и 3) достигнутую сексуальную зрелость, которая поддерживает и магическую силу героя (и косвенно сигнализирует об иссякании сексуальной и магической силы старого вождя - представителя старшего поколения)» [3].
Например, в исландской сказке «Горвёмб» предупреждаемая умирающей матерью принцесса Ингибьёрг бежит от отца, желающего вступить с ней в брак. Когда она становится женой короля соседней страны, тот по наущению постороннего старика (тот прячет ее новорожденных детей и подкладывает на их место живот-
ных) бросает ее в лесу на съедение диким зверям. Имя старика не называется, но по его ничем не объяснимому желанию дискредитировать королеву в глазах ее супруга можно сделать вывод, что это либо сам отец Ингибьёрг, либо кто-то действующий в его интересах (старый король боится, что власть в его королевстве перейдет к новому роду, который представляет его зять, поэтому и пытается разрушить брак своей дочери и уничтожить наследников): «Полюбуйся, король, на чадо, которое произвела на свет твоя королева. Недостойно твоего знатного рода, чтобы королева прелюбодействовала с презренной тварью» [7, с. 318]. Далее героиня спасается от нападения животных и скитается по лесу, где встречает волшебную дарительницу: неизвестная женщина дает ей ночлег и дарит волшебного помощника -требуху по имени Горвёмб, с помощью которой героиня восстанавливает свой авторитет в глазах супруга и возвращает детей.
Происходящее с ней, согласно Е.ММелетинскому, соответствует хаотическому состоянию «в индивидуально-биографическом (имплицитно-социальном) плане» [3], т.е. выпадающие на ее долю испытания напоминают инициацию, направленную на завершение процесса формирования личности. Таким образом, происходит «завершение формирования космоса и героя» [3].
Муж / жених. Существует ряд сказочных текстов, в которых муж выступает в качестве основного антагониста героини, при этом действует исключительно по собственной инициативе, а не чьему-либо наущению. К примеру, в исландской «Сказке о Грисхильдур великодушной» король принудил крестьянку выйти за него замуж. Когда у нее родились дети, король отобрал их у матери и отдал на воспитание своим подданным.
«Сильно убивалась королева, потеряв дочь, но еще пуще убивалась она по сыну. [Король] <... > не только не сжалился над Грисхильдур. а вскоре он призвал ее к себе и велел, чтобы она показала ему детей. Всколыхнулось тут материнское горе, зарыдала тут Грисхильдур и сказала, что детей у нее отобрали по его повелению и ем должно быть лучше известно, где они и что с ними сталось. Король разгневался и приказал Грисхильдур убираться прочь» [7, с. 321].
Королева нарушает табу (открыто демонстрирует свои чувства и выступает против мужа, который изначально находится гораздо выше ее по социальному статусу). Это подтверждается и реакцией отца Грисхильдур на произошедшее: «Отец плохо принял ее и без конца корил, говоря, что она сама виновата, коли допустила, что ее с позором выгнали из дворца» [7, с. 321]. Аналогично и в датской сказке «Мудрая королева Дагмар» король женится на крестьянской дочери, и когда та начинает править королевством мудрее, чем он, заявляет ей: «Уходи из дворца. Один король должен быть в государстве, а не два» [4].
Подобный сюжет, как полагает Е.М. Мелетинский, «отражает распад материнского рода и соответствующего ему парного брака (при котором жена из-за малейшей обиды или ссоры с мужем уходила в свой род), переход
к патриархату с присущей ему moho- или полигамией и безусловной властью мужа над женой» [2, с. 173].
В сказках, в которых героине противостоит ее собственный жених, функция антагониста сводится исключительно к воспитанию героини. Так. в датской сказке «Свинопас» принц изображает нищего свинопаса, чтобы преодолеть гордость понравившейся ему принцессы, которая «никого к себе не пускала - все ей были нехороши-непригожи» [7, с. 149].
Кодунья. В сказках, где в качестве антагониста выступает колдунья (сверхъестественное существо или смертная женщина), жених / муж является объектом борьбы между двумя женскими персонажами, и ничем не помогает своей возлюбленной, т.е. является, по словам A.B. Рафаевой «конечной сказочной ценностью» [6].
Обратимся к шведской сказке «Принцесса в пещере». Сюжет сказки таков:
У принцессы есть жених - принц соседней страны. На королевство нападает враг, и король отправляется на войну. Принц решает последовать за королем и оставляет свою возлюбленную, а ее замуровывают в пещере. Через семь лет война заканчивается, принцесса выбирается из пещеры и отправляется на поиски своего бывшего жениха. После многочисленных приключений она снова завоевывает сердце возлюбленного и становится его женой.
Фигурирующий в указанном тексте мотив изоляции принцессы от общества В.Я. Пропп связывает с архаичным страхом перед силами природы. Этот страх, с одной стороны, порождал у наших далеких предков стремление изолировать незамужних девушек от контактов с внешним миром в период менструации, т.к. считалось, что в это время они были особо уязвимы и открыты для злых духов, с другой стороны, стал почвой для возникновения запрета для царской семьи касаться «нечистой» пищи, общаться с людьми, выходить на свет и т.п. [5, с. 26, 28-29].
Согласимся с совершенно справедливым замечанием A.B. Рафаевой о том, что покинутая принцесса «заставляет вспомнить себя с помощью магии» [6]. Более того, с нашей точки зрения, сказочный мотив поиска возлюбленного с последующим его расколдовыванием и мотив узнавания являются отголосками мифа о Богине-Матери и ее божественном, но смертном супруге (по другой версии мифа - сыне), с которым она видится раз в год, после чего он снова возвращается в мир мертвых [8, с. 351]. По мнению Дж. Дж. Фрезера, временная смерть юноши в мифе символизировала сезонное умирание природы. В Египте и Западной Азии эта божественная пара воплощалась в образах Исиды и Осириса, Иштар и Таммуза, Афродиты и Адониса и Аттиса [8, с. 344]. В Северной Европе героями этого мифа являются богиня любви и войны Фрейя и покинувший ее супруг Од (Его имя означает «исступление» и отсылает нас к имени другого бога - Одина; в то же самое время, его отождествляют и не с богом, а со смертным возлюбленным Фрейи Оттаром, которому она, согласно «Песне о Хюндле», помогла получить наследство и прославить свой род.), в поисках которого она вынуждена
была долго странствовать. Слезы, которые она проливала в пути, превращались в золото, поэтому ее также считают и богиней богатства. Мотив золота связан и с образом сказочной принцессы, ищущей своего возлюбленного. Так, в шведской сказке «Принц Хатт» принцесса получила от троллих в подарок золотое веретено, расшитый кошелек, который всегда полон золота, и волшебный золотой станок (С помощью этих предметов она впоследствии возвращает своего супруга).
Мифологический образ смертного возлюбленного богини в обозначенной сказке (и в подобных ей текстах) реализуется с помощью мотивов:
1. Колдовского сна. колдунья, державшая принца в плену, «налила в кубок меду, подмешала сонных трав, напоила принца, и он как выпил этого питья, так и заснул крепким сном. А злая ведьма отвела принцессу к нему в спальню - пусть, мол, говорит с ним, сколько душе угодно.
Осталась принцесса одна с принцем, кинулась к нему на шею и сказала ему, как она рада, что отыскала его. Да только принц не проснулся» [7, с. 121].
2. Пустого подземного дома, напоминающего могилу: «Вдруг земля под ней раздвинулась, и принцесса опустилась в подземную залу, до того пышную, какой она в жизни своей не видывала, всю разукрашенную серебром и золотом. И никого не было в той зале» [7, с. 113].
3. Запрета на общение с людьми (кроме жены): принц предупреждал жену каждый раз, когда они по очереди подходили к дому одной из его сестер: «А я туда не пойду, и она пускай не выходит, иначе мы разлучимся на веки» [7, с. 118], кроме того, запрещал супруге рассказывать чтобы то ни было об их отношениях другим членам своей семьи. Очевидно, что принц, будучи представителем «того света», должен был соблюдать табу на контакт с ныне живущими на «этом свете» родственниками, а жена выступала в роли некоего проводника. транслирующего окружающим его волю.
Образы мифологической Фрейи и сказочной принцессы объединяет также наличие общих атрибутов, связанных с прядением, шитьем. К примеру, в уже упомянутой сказке «Принц Хатт» принцесса с помощью волшебной прялки и мотовила «напряла пряжи золотой да шелковой, а потом размотала ее, наткала ткани узорной и застлала и украсила весь курятник. И стал курятник самой прекрасной палатой во дворце» [7, с. 120].
Данный факт обусловлен тем, что прялка использовалась не только для получения нитей, но и в шаманских ритуалах, ориентированных на предсказания будущего. Шаманская традиция, бытовавшая в Северной Европе, получила название «сейд» (ве^дг, 8е\с1Ъг, яе^сНт, $ет{(г), что предположительно можно перевести с древнеангл. и древневерхненем. как «струна, тетива, нить», а прялки, используемые в этих ритуалах, назывались «сейдстаф» (5е1д51а&)). Именно Фрейя считалась покровительницей сейда. Будучи представительницей рода ванов, она, вступив в ряды асов, обучила этому иску сство и Одина [9, с. 166].
Следовательно, занимающаяся чудесным рукоделием сказочная принцесса наследует функции богини: с помощью прялки выплетает нити судьбы и ткет волшебную золотую ткань, благодаря которой выкупает у своей противницы возможность вернуть суженого.
Подводя итоги, отметим: скандинавские волшебные сказки, где действует гонимая героиня, чаще всего отражают ущемленное положение женщины в обще-
стве, где матриархат замещается патриархатом. Тем не менее, угнетаемая героиня успешно преодолевает испытания. противостоит силам хаоса, и восстанавливает космическое равновесие, как на уровне семьи, так и всего королевства в целом, т.е. женщина в любых, даже фантастических, условиях выполняет свою основную функцию - хранит домашний очаг и блюдет семейные ценности.
Библиографический список
1. Иванова ЭЛ. Мачеха // Сказочная энциклопедия. Под ред. Н.В. Будур. Москва: Олма-Пресс, 2005. С. 283 - 284.
2. Мелетинскнй ЕМ. Герой волшебной сказки. Москва - Санкт-Петербург: Академия Исследований Культуры, Традиция, 2005. 240 с.
3. Мелетинскнй Е.М. Об архетипе инцеста в фольклорной традиции (особенно в героическом мифе). [Электронный ресурс]: http://www.riitliema.rii/folklore/meletmskyl2.htin
4. Мудрая королева Дагмар // Сказки народов мира. [Электронный ресурс]: http://www.world-tales.rii/dat3.htiiil
5. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. Москва: Лабиринт, 2000. 336 с.
6. РафаеваА-В. Геройипомощникв волшебном мире// Лаборатория автоматизированныхлексикографических систем. Научно-исследовательский вычислительный центр Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова [Электронный ресурс]: http://www.lcl.srcc.nisu.ra/library/rafaeva_pp_gp_2008.pdf
7. Скандинавские сказки. Сост. Е. Суриц. Москва: Художественная литература, 1991. 335 с.
8. Фрезер Дж.Дж. Золотая ветвь. Москва: ACT, 2010. 767 [1] с.
9. Heide Е. Spinning seidr // Old Norse Religion in Long-term Perspectives: Origins, Changes and Interactions. An international conference in Lund, Sweden, June 3-7, 2004. Lund: Nordic Academic Press, 2006. P. 164 - 170.
References
1. Ivanovo E.I. Stepmother // Fairy encyclopedia. Ed. N. К Budur. Moscow: Olma-Press, 2005. Pp. 283 - 284.
2. Meletinsky E.M. The hero of a fairy tale. Moscow- St Petersburg: Academy of Culture Studies, Tradition, 2005. 240 p.
3. Meletinsky E.M. About the archetype of incest in the folk tradition (especially in the heroic myth). [Electronic resource]: http:// www.rutlieiiia.ru/folklore/iiieletiiiskyl2.htm
4. Wise Queen Dagmar // Fairy tales of world's nations. [Electronic resource]: http://www.world-tales.ru/dat3.h1nil
5. Propp V.Ya. The historical roots of the fairy tale. Moscow: Labyrinth, 2000. 336 p.
6. Rafaeva А.Ж The hero and the assistant in the fairy world // Laboratory for Computational Lexicography. Research Computing Center Moscow State University named after M.V. Lomonosov [electronic resource]: http://www.lcl.srcc.nisu.rLi/libraiy/rafaeva_pp_ gp_2008.pdf
7. Scandinavian fairy tales. Сотр. E. Stmts. Moscow: Fiction, 1991. 335 p.
8. Eraser J. G. The Golden bough. Moscow: AST, 2010. 767 [1] p.
9. Heide E. Spinning seidr // Old Norse Religion in Long-term Perspectives: Origins, Changes and Interactions. An international conference in Lund, Sweden, June 3-7, 2004. Lund: Nordic Academic Press, 2006. Pp. 164 - 170.
