CC BY
28
Е.А. картушина УДк 81'23
«глобальное» и «локальное» в лингвистическом измерении (к постановке проблемы)
В статье рассматриваются особенности финского молодежного жаргона в контексте выбора языковых средств в определенной коммуникативной ситуации под влиянием глобальных и локальных факторов. Результаты исследования показывают, что противопоставление глобального и локального может являться параметром лингвистического описания социолекта, позволяет оценить идеологические и культурные факторы.
Ключевые слова: глобальное и локальное; язык и идеология; язык и общество; социолект; жаргон; финский язык.
Elena A.Kartushina
global and local in linguistic studies
The article discusses the features of the Finnish youth slang and explains the choice of linguistic resources in certain communicative situation be resorting to the factors that can be classified as global and local. the results show that juxtaposition of global and local can me a methodological parameter in linguistics as it allows to asses ideological and cultural factors in social dialect.
Key words: global and local; language and ideology; language and society; social dialect; English borrowings; slang; finnish language.
Н а сегодняшним день можно уже с достаточной степенью уверенности утверждать, что один из наиболее важных идеологических и социальных факторов, оказывающий наисильнейшее влияние на функционирование языка на определенной территории, и - более того - сказывающееся на изменении национальных языков - это фактор глобализации.
Среди большого числа особенностей, характеризующих процесс глобализации, одной из самых ярких выделяется интенсификация языковых контактов [Кирилина, Гриценко 2010; Вгем^ег 2002]. При этом отмечается, что доминирующая роль принадлежит американскому варианту английского языка как языку глобализации. Однако этот аспект сопровождается «оживлением роли национальных языков на территории новых государственных образований, в групповом и других сферах общения» [Кирилина, Гриценко 2010: 15].
Указанное противопоставление
«глобального» и «локального» позволяет говорить о нем как о методологическом параметре социолингвистических исследований - противопоставление, названное Р.Робертсоном «глокализацией». (Примечательно, что Р. Робертсону приписывается также создание самого термина глобализации).
Дихотомия «глобального» и «локального» рассматривается исследователями, в том числе, и как способ измерения универсального с учетом значимости и роли локальных культур.
Преломление определенных социальных и языковых феноменов через призму «глобального» и «локального» как показывают, в частности, результаты исследования Е.С. Гриценко [Гриценко 2012] позволяют определить лингвокультурную специфику и идеологическую составляющую определенного социального диалекта.
При этом стоит отметить, что диалектика «глобального» и «локального» не идет отдельно от других тенденций, характеризующих социально-глобальную реальность.
Попеременное усиление то роли глобального, то локального в современном обществе соотносится с ускорением динамики жизни (акселерация темпа социальной жизни, цифровая метафора 2: 0 и др.). В научном дискурсе указанная скоротечность, динамика повседневных явлений и событий получила название «динамической синхронии» [Кры-син, 2000; Bright 2002; Кирилина, Гриценко 2010]. Таким образом, рассматриваемая динамическая синхрония усиливает диалектическое противостояние, взаимообусловленность «глобального» и «локального».
С другой стороны, понятие «локального» в рамках аксиолого-этического подхода в межкультурной коммуникации зачастую соотносится с цивилизацией как замкнутом, локально-концентрированном образовании, и рассматривается как закрытый (территориально, национально) фактор, препятствующий развитию диалога культур [Межкультурная коммуникация в условиях глобализации 2010: 40-45]. Указанный подход определяет цивилизацию как «техногенный» закрытый компонент, затрудняющий мирное сосуществование культурных ценностей, хотя именно это и подразумевает «виток» культуры в сторону глобализации.
С точки зрения преломления социальных (и идеологически-обусловленных) факторов в языке представляется актуальным изучение молодежного жаргона. Являясь социальным диалектом наиболее активной возрастной группы, которая быстро реагирует на внешние изменения, молодежный жаргон представляет собой ту сферу исследования, которая весьма приемлема для измерения текущих социальных и идеологических факторов в языке.
Для обозначения молодежного социолекта используются как термин «молодежный жаргон», так и «молодежный сленг», однако в социолингвистическом описании среди исследователей более употребителен термин «жаргон», в то время как термин «сленг» часто встречается в научно-популярной литературе. Жаргон, как указывается в работе [Беликов, Крысин 2001] более приемлем для описания социо-
лекта. В связи с этим мы склонны придерживаться термина молодежный жаргон в данной работе.
Актуальность изучения особенностей молодежного жаргона соотносится с социальными характеристиками молодежи: с одной стороны, они открыты для культурных ценностей, навязываемых глобальным обществом, а, с другой стороны, именно молодежь рассматривается как приемник национально-локальных ценностей (что и соотносится с «глобальным» и «локальным»).
С точки зрения рассмотрения национального и глобального, изучение финского молодежного жаргона также представляется небезынтересным, поскольку на территории Финляндии отстаивание национальных интересов всегда было одной из ключевых общественных и политических особенностей. С другой стороны, в связи с вступлением в ЕС, Финляндия вынуждена проявлять политическую толерантность, выражаемую, помимо всего прочего, в языковой лояльности - определенной степени приятия, уважении «права доступа» других языков.
Другой аспект, придающий ценность и актуальность изучения молодежного социолекта, связан с ролью и местом каждого социолекта в языке. В частности, У Брайт, говоря об определенных параметрах социолингвистики, отмечал, что последним по списку, но отнюдь не по значению, является параметр применения, соотносимый с важностью результатов социолингвистического исследования для других областей [Брайт 1976].
Таким образом, значимость изучения молодежного жаргона в рамках социолингвистики соотносится не только с одной из прямых задач этой отрасли языкознания -описывать и выделять основные особенности социолектов, но и другой, косвенной, но не менее значимой задачи - проследить становление языковой нормы, и наметить грани перехода от одного социолекта в другой.
Как правило, в социолингвистике к языковой норме приравнивается язык, которым пользуются люди среднего возраста [Вахтин, Головко 2004: 81]. Однако имен-
но речь молодого поколения, отличаясь экспрессивностью, в которой реализуется стремление молодежи к самоидентификации, «конструирующая языковые грани» [Вахтин, Головко 2004: 120-126], отличается большим количеством окказиональных речевых употреблений.
Молодежный жаргон ставит под сомнение незыблемость языковой нормы, «пошатывая» зафиксированный порядок речевых практик. И этот аспект является немаловажным в социолингвистических исследованиях жаргона: сложно предсказать, какие нововведения закрепятся в языке и станут нормированными, а какие останутся лишь окказиональными проявлениями в регистре речи, но синхроническое описание социолекта может способствовать рассмотрению того, как происходит становление языковой нормы, помогает выявить предпосылки ее становления в диахронии.
Нельзя не согласиться с тем, что подобного рода прогностические исследования (foresight studies) в социолингвистике находятся лишь на этапе становления. Тем не менее, определение лексических особенностей жаргона - это первый этап для составления прогнозов, за которым следует установление закономерностей, определение количественных показателей (проверка частотности), верификация особенностей.
При этом решение заявленной исследовательской задачи - рассмотрение особенностей молодежного жаргона - может быть достигнуто только с учетом вертикального (локального) контекста молодежной субкультуры, определяющего те коммуникативные ситуации, где указанные языковые особенности наиболее очевидны. Например, ответы студентов на экзамене или в рабочей обстановке, или общение с продавцом в магазине вряд ли дадут большой материал для социолингвистического анализа молодежного жаргона, и только при общении между внутри молодежной группы (когда достигается максимальная репрезентация представителей молодежной субкультуры) более точным будет аспект выделения указанного социолекта.
Р. Якобсон отмечал: «Языковое общение внутри языковой группы должно рассматриваться в терминах «системы взаимосвязанных подсистем» [Якобсон 1960: 352]. Позднее, и Дж. Гамперц говорил о большей понятности (некодифицированности) тех форм языка, которые используются в межкультурном общении, упоминая при этом, что жаргон употребляется в строго определенных ситуациях [Гамперц 1975 : 191-192].
В этой ограниченности набора коммуникативных ситуаций и заключается одна из особенностей изучения жаргона как социального (в отличие от территориального) диалекта. Территориальный диалект проявляется в большем количестве коммуникативных ситуаций, чем социолект. Особенности же социолекта наиболее полно раскрываются при общении внутри рассматриваемой социальной группы.
Однако территориальный и социальный диалекты отнюдь не исключают друг друга, а напротив, могут накладываться друг на друга. В частности, молодежный жаргон носит и определенные территориальные особенности.
Если мы рассмотрим наложение территориальных и локальных диалектов в разрезе «глобального» и «локального», то всю совокупность диалектов (вне зависимости от того, какой признак лежит в основе выделения языковой разновидности речи) образует комплекс вертикальных и горизонтальных связей: территориальный диалект более «глобален», чем диалект молодежной субкультуры этой же территории, нормированный литературный язык выступает как «глобальный» к территориальным диалектам и т.д.
Однако «глобальное» и «локальное» как бинарная оппозиция категориально обусловлена с другими противопоставляемыми друг другу феноменами, в частности, социального и индивидуального.
Рассматривая преломление социального и индивидуального в лингвистике, мы сталкиваемся с разными теориями о взаимосвязи разновидностей языка (нормированного словоупотребления, диалектных
форм и других), которые являются предметом осторожного интереса как в отечественной, так и в зарубежной лингвистике.
Так, В.Б. Кашкин достаточно подробно представил соотношение диалектов и социолектов, преломляемых в «каждом факте лингвистической деятельности человека», в качестве модели языковых контрастов, в которой диалекты и социолекты, наряду с пиджинами и литературными языками, предстают как настройка (общее койне) или общий прагматический код (подразумевающий и социально-исторические изменения языков) над моноязычной коммуникацией и диапазоном языковых средств коммуникативной личности (в том числе и билингва) [Кашкин 2010: 27-29 ].
Другой взгляд на примирение социального и индивидуального в определенной форме существования языка можно найти в теории языковой личности, получившей значительное распространение в лингвистике. При этом данное понятие - языковая личность - хотя и становится предметом изучения в социолингвистическом описании [например Силантьева 2012; Леонтьева 2010], но не всегда признается социолингвистикой. В частности, в [Социолингвистический словарь терминов 2006] данное понятие отсутствует.
С другой стороны, в социолингвистике более употребительным (и весьма конкретным) концептуальным инструментом является понятие идиолекта. Идиолект соотносится с языковыми характеристиками, используемыми одним человеком, в то время как языковая личность подразумевает некоторую совокупность обобщенных языковых характеристик (что обусловлено, скорее всего, экстраполированностью данного понятия из сходных междисциплинарных наук («этическая личность», «юридическая личность», «экономическая личность» и другие). Но, помимо обобщения, языковая личность подразумевает и некоторый «взгляд изнутри» на языковые проявления, заключающийся в их обосновании через призму трех уровней языковой личности (согласно концепции Ю.Н. Караулова) -
вербально-семантическом, когнитивном и мотивационном.
Другая концепция, которая также связывает указанные понятия социолекта и идиолекта, сводится к механизму переключения кодов (code-switching), которая получила широкое применение в психолингвистике, и рассматривалась социолингвистикой как объяснение того, как носитель языка задействует разные регистры речи в зависимости от коммуникативной ситуации.
В американской социолингвистике существовало понятие матрицы общения, разработанное Дж. Гамперцом [Дж. Гамперц 1975]
Согласно его идее, априори принимается тот факт, что вся совокупность социальных различий строится на индивидуальных различиях. И Дж. Гамперц, говоря об их значимости, совершенно справедливо отмечает: «Различие между единообразием и разнообразием диалектов или между одноя-зычием и двуязычием становится менее важным, чем различие между индивидуальным и общественным» [Гамперц 1975: 188]. Немаловажную роль при этом, с точки зрения Дж.Гамперца, играет языковая лояльность -то, что и обеспечивает на индивидуальном уровне принятие того, что впоследствии и становится общественным.
По мнению Дж. Гамперца, для социального изучения языка существенны лишь те аспекты социальных (не индивидуальных) ролей, где существуют различия. Указанные различия формируют всю совокупность кодов (экзогенных) и субкодов (эндогенных) вариантов языка, формирующих идиомы в определенном ареале.
На микроуровне, таким образом, соотношение «глобального» и «локального» может учитываться при изучении языкового репертуара, а на макроуровне диалектика глобального и локального позволяет учитывать влияние культурных, национальных, социальных и даже индивидуальных особенностей языкового употребления в более широком, глобальном контексте.
Структурирование данных вертикальных и горизонтальных связей всех соци-
альных и территориальных разновидностей языка может иметь определенную практическую значимость для социолингвистических исследований, однако подобные принципы связи (в разрезе глобального и локального) существенны лишь постольку, поскольку доказывают существование связей между разновидностями языка. Подобного рода взаимосвязи разновидностей языка делают также шаг вперед в направлении создания методологической основы континуума как бесконечной градации в языке (по терминологии М.А.К. Хэллидея).
Именно эта взаимосвязь диалектов, наряду с их изменчивостью придает значимость социолингвистическому описанию. Как справедливо замечал У Лабов, «...даже небольшое изменение независимой переменной регулярно сопровождается изменением зависимой переменной в предсказуемом направлении» [Лабов 1975: 199]. Любое незначительно варьирование в языке, малейшее изменение в лексике (фонетике, орфоэпии) не может игнорироваться в (социо) лингвистических исследованиях, поскольку (за счет «цепной реакции») может привести к изменениям более высоко (языкового) уровня.
Все названные аспекты и сформировали нашу исследовательскую задачу - рассмотреть, как некоторые из отличительных особенностей социальной и глобальной реальности проявляются в финском молодежном жаргоне. Материалом для исследования послужили популярные среди молодежи Финляндии форумы suomi24.fi, keskustellusuomi.fi.
Поскольку молодежный жаргон легко впитывает слова из разных языков, то его рассмотрение позволяет проследить степень влияния языковых контактов, проникновения одного языка в другой.
Влияние английского языка, как отмечает большинство исследователей, рассматривающих молодежный жаргон на материале разных языков [Россихина 2009; Иванова 2007] достаточно велико, на что указывает, в частности, значительное число английских заимствований. Проникновение
в молодежный жаргон англицизмов, возможно, связано с его распространением и активным внедрением в сфере образования, но решающую роль играет общая тенденция - глобализация английского.
В результате этого английский язык уже не рассматривается как «чужой» - употребление английских слов скорее относится к характеристике речевых регистров или даже социально-стратификационных характеристик речи. В частности, принятие английского языка более велико среди молодежи и в организационной коммуникации (профессиональный жаргон, язык яппи).
При этом, как правило, при социолингвистическом измерении влияния английского языка на определенный национальный язык вряд ли уместно апеллировать к языковой лояльности или языковой толерантности к английскому языку, поскольку лояльность соотносится скорее с отношением к национальному языку, в то время как языковая толерантность - к языку национального меньшинства (на что указывают, в частности, определения этих понятий в [Словарь социолингвистических терминов 2006].
Таким образом, влияние английского языка на молодежный жаргон в Финляндии связано именно с распространением английского языка как языка глобализации в сфере образования и организационной коммуникации, а не с отстаиванием национальных и этнических интересов.
Более того, английский играет роль языка социального престижа, особенно в городской среде, к которой и принадлежит большинство аудитории данных форумов.
Помимо указанных факторов, английский язык является профессионалтным языком сферы компьютерных технологий и потому его распространение в сетевом общении является достаточно логичным.
Но сложно сказать, какой из факторов был решающим в становлении английского, однако лидирующая позиция английского в интернет-коммуникации проявляется достаточно сильно.
На финских форумах мы замечаем, в частности, использование как отдельных
слов, так и целых фраз на английском:
• Been there, done that.
• Koita hiita itseasi, pidemman pale oikeata alkaa menemmaan yli; ite oon 14 ja arsyttaa ihan !!!! kun monet 17, 18 vuotiaat yritaa iskee mua - Thank you, Mr Obvious!; (ремарка на английском идет в ответ на указание подростку его возраста и заверение в том, что в 17-18 лет он сам будет принимать решения).
• Help me out! (название темы в форуме).
Кроме того, в интернет-коммуникации используются также и кальки с английского: Mika on in ja mika on out (что внутри и что снаружи); Fun ja bailut (веселье и тусовка). Слова со сходным значением в финском языке длиннее (sisalla, ulkoapain, hauska) и, возможно, именно этим и объясняется проникновение в финский молодежный жаргон.
В ряде случаев заимствования из английского транскрибируются:
• deitti - date;
• Blllllisi HuKAsA (busy spending money);
• booli - коктейль (от redbull -генерализация смысла);
• Ei vedella mitaan drinksuja koska you know tissuttelu vaatii yleensa sen, etta sita ei tarvitse;
• Ollen 3 paivan sisalla chattaillut;
• Jeess! Tama on minun palsta!;
• Sina dissaat kaikialla kaikkia: poika 11vv, joka kysyi neuvoa ... sina menet nusimaan sen itsetunnon vuolan. Halooo! (disseat - on англ. dissatisfy);
• Argumenttien puuttuessa vedetaan turpiin, jottei vain unhdu kuka on kingi eikas juu?;
• Jelpaa minun! (Help me);
• Munna koeta kuukeli (kuukeli -google);
• Sen pita olla suositmpo kumaa ja jopa sen justenki pitaa olla pammin kunnan; Muutamanvuoden se oli aika tarkaa etta oltiin just jokatoiminen viikonloppu toissa; Sitahan tassa topicissa oli kyse?;
• Minulla on ko (от question);
• Ja saksalainen musiikki rulaa, etenkin Dschingis Khan;
• Kim Dotcom on hottis;
• Ne ketka minun teini iassa olivat koulun kingeja, ovat nyt poikkeuksetta pahimpia luusereita;
• He ovat vaan juopettelevia, polttavia wannabe-koviksia, jotka haluavat huomiota.
Примечательно, что в приведенных примерах встречаем характерные для финского языка аффиксы множественного числа категории существительных -i, а также применении грамматической категории падежа.
Некоторая «локализация» при заимствовании глаголов проявляется в отнесении их к одному из пяти типов глаголов, характерных для финского языка (dissata, jelpata, rulata - 5, chattailla - 3-й).
Механизм адаптации англицизмов в финском моложенном жаргоне проявляется и транскрибировании. Например, удлинение гласных: loser -luuseri (при этом в отношении [о] = [u] появляется некоторая систематичность транскрибирования с английского на финский (ср. kuukeli).
Определенное постоянство проявляется также в обозначении на письме звуком J [ie] некоторых гласных в начале английских слов (yes, you). При этом транскрибирование с английского звука J на финский не наблюдается [just = iust].
На семантическом уровне наблюдается некоторая генерализация значений (семантическое переосмысление): Milta paikkakunnalta loytyy mukavimmat ja sopoimmat kundit? (kundi - kind - парень).
Однако не стоит думать, что языковые контакты в эпоху глобализации ограничиваются лишь английским языком. Даже небольшое фокусное исследование данных молодежных форумов Финляндии показало, что в молодежном жаргоне можно проследить влияние шведского языка, что, в принципе, не случайно, поскольку шведский является вторым государственным языком в Финляндии (несмотря на некоторое ослабление его позиций, вызванное национальными интересами в языковом планировании
и языковой политике). При этом наблюдение показывает, что на шведском скорее употребляются фразы или целые предложения:
• luft I magen (название темы форума - воздух, пускание пыли в глаза);
• ут vidu mage!;
• Voi teita lapsia, kun ette osaa tehda oikeitapaatoksia -Vas tefaive enclave
• Хотя не исключаются и употребление отдельных слов из шведского: sano faijalles et «mee roskii» ja soita sita musaa niin kovalla ku vaa pystyt toi tepsi mullaki faijan kans (faija - батя).
Единичны заимствования из русского:
• Ja naisen pita tehda aloteen, vaika kapaka reisulla (рейд по кабакам). Второе слово является заимстованием из английского, при заимствовании наблюдается чередование согласных (d - s)
• Menaan lafkaan (ближайший магазин).
В интернет-коммуникации английский язык выступает и как способ формирования идентичности - для большого количества в качестве так называемых интернет ников для общения на форуме выбирается английское слово или словосочетание. Встречаются также и смешанные заимствования (blendings) - один из компонентов которых является английское слово, а другой - из финского:
• nice_hope;
• randomlikka (random girl)
(смешанное словосочетание)
• Luvvvvvvv<<<<3; (здесь мы замечаем традиционное транскрибирование звука [о] )
• oldschool;
• camoon.....;
• ikillyou;
• wosp;
• derp.
Некоторая адаптация заимствования наблюдается в стилистическом приеме антономазии.
При этом формирование идентичности подобного рода обусловлено, по всей вероятности, именно распространением английского языка в Интернете и имеет чисто прак-
тическое значение: быть «понятым» для большего числа участников коммуникации.
Отметим также употребление акронимов из английского, ставшее традиционными для коммуникации на форумах: - Ei lol! Voi lol sun kanssa.
Встречается и прием калькирования при заимствованиях: yheen edlliseen (+1).
Таким образом, даже такое небольшое фокусное исследование показывает, что дихотомия глобального и локального может рассматриваться как один из методов, параметров измерения в социолингвистике.
список литературы
Беликов В.И., Крысин Л.П. Социолингвистика. - М.: РГГУ, 2001. - 439 с. Гамперц Дж. Об этнографическом аспекте языковых изменений // Новое в лингвистике. Выпуск 1975. Под редакцией Н.С.Чемоданова. - М.: Прогресс.- С. 297-318.
Гриценко Е.С. Идеология, идентичность, стиль: глобальное и локальное// Полифония большого города: Сб.научных статей/ под ред. Л.М.Терентия, В.В.Красных, А.В.Кирилиной.
- М.: МИЛ, 2012. - С. 141-149.
Гриценко Е.С., Кирилина А.В. Язык и глобализация: задачи и направления социолингвистического анализа // Вестник Минского государственного лингвистического университета. Серия Филология, 2010. - №6. - С. 14-21.
Вахтин Н., Головко Е. Социолингвистика и социология языка. - М., 2004. - 291 с. Словарь социолингвистических терминов (под редакцией В.Ю.Михальченко). - М.,
2006. - 312 с.
Иванова Н.С. Молодежный жаргон в лингвокультурологическом освещении. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата филол.наук - Екатеринбург,
2007. - 20 с.
Кашкин В.Б. Парадоксы границы в языке и коммуникации: серия монографий «Аспекты языка и коммуникации», Вып.5/ Воронежский государственный университет. - Воронеж: Издатель О.Ю.Алейников, 10. - 382 с.
Крысин Л.П. О некоторых изменениях в русском языке конца xx века //Исследования по славянским языкам. - № 5. - Сеул, 2000. - С. 63-91.
Лабов У. Исследование языка в его социальном контексте// Новое в лингвистике. Выпуск 7 1975. Под редакцией Н.С.Чемоданова. - М.Прогресс, 1975. - С. 95-180.
Леонтьева О.А. Языковая личность старшеклассника: онтологический аспект (на материале сочинений ЕГЭ). - Автореферат на соискание ученой степени канд. филол.наук...
- Омск, 2010 . - 26 с.
Межкультурная коммуникация в условиях глобализации/ В.С. Глаголев, Н.И.Бирюков, Н.Н.Зарубина (и др.): учебное пособие. - М.: Проспект, 2010. - 216 с.
Россихина М.Ю. Молодежный жаргон в русской и немецкой лексикографии 19 -20 века. Автореф... диссертации на соискание степени кандидата филол. наук. по спец. 10.02.19. - Брянск, 2009. - 24 с.
СилантьеваМ.С. Элитарная языковая личность. - Автореферат на соискание ученой степени канд. филол.наук. - Пермь 2012 . - 28 с.
Brenzinger, M. Language Contact and Language Displacement // The Handbook of Sociolinguistics. - Blackwell Publishes, 2002. - P. 273 - 285.
Bright, W. Social Factors in Language Change // The Handbook of Sociolinguistics. -Blackwell Publishes, 2002. - P. 81-92.
