CC BY
186
Вестник Челябинского государственного университета. 2014. № 18 (347). Экономика. Вып. 46. С. 26-32.
УДК 330.162 ББК 60.027.7
ГЛОБАЛЬНАЯ СПРАВЕДЛИВОСТЬ МЕЖДУ ОБЩИМ БЛАГОМ И ФОРМАЛЬНЫМ РАВЕНСТВОМ
Г. Ш. Аитова
ФГБОУ ВПО «Тюменский государственный университет», Тюмень, Россия
Статья подготовлена на средства гранта Президента РФ для государственной поддержки молодых российских ученых —
кандидатов наук № МК-3547.2014.6. Публикуется впервые.
Рассматривается проблема глобальной справедливости в контексте традиционного спора между двумя трактовками справедливости — общим благом и формально-правовым равенством. Автор подчеркивает, что глобализация не только по-новому обострила противоречия между ними, но и привнесла иной взгляд на требования справедливости, которые выходят за пределы национальных границ, вопросов социального благополучия отдельных стран. Разрешение спора, или его снятие, автор видит в обращении ресурсов глобализации в общедоступное благо для всех стран и культур, которое, в свою очередь, возможно через восприятие свободы как практики социального освобождения.
Ключевые слова: глобальная справедливость, ресурсы глобализации, общее благо, права и свободы человека.
Глобальная справедливость уже более двух десятилетий является предметом социально-философских исследований, преимущественно в западном академическом сообществе. В незападном мире, в том числе в нашей стране, дискуссии по данной теме только начинают находить свою нишу в гуманитарной проблематике [1. С. 18-22]. Такое обстоятельство связано прежде всего с тем, что глобальные проблемы, рост военных конфликтов, социально-экономического неравенства между развивающимися и постиндустриальными странами не могли и далее разрешаться в рамках старых парадигм. Глобализация потребовала иного взгляда на проблематику справедливости, который выходит за пределы национальных границ, а также вопросов социального благополучия отдельных стран.
Безусловно, к настоящему времени развивается множество течений и направлений в исследовании глобальной теории справедливости. Одно из них можно представить как единое течение, берущее начало из деонтологических теорий и морального космополитизма, которые пытаются обосновать моральный характер единства человечества, необходимость мер коллективной ответственности богатых обществ перед бедными [8. С. 89; 9; 20. Р. 6-24]. Однако предлагая проекты борьбы с бедностью или предоставления «финансовой помощи» отсталым странам, они не затрагивают главных вопросов, а именно — выяс-
нения, что именно порождает глобальное неравенство, каковы пути его преодоления.
Сторонники другого направления в изучении глобальной справедливости, к которым относится и автор настоящей статьи, ставят перед собой задачу анализа противоречий глобализации, возможных альтернативных сценариев ее развития, основанных на ценности национальных культур, солидарной экономике, взаимной помощи и сотрудничестве. В этом смысле справедливость есть основание такой глобализации, где разные культуры и страны имеют равный доступ к ее благам и ресурсам. Взгляд на глобальную справедливость именно с точки зрения расширения доступности глобальных ресурсов для всех субъектов мирового сообщества, придание глобализации нравственного облика вновь, но по-иному, заостряет спор между двумя традициями осмысления справедливости, а именно между идеями общего блага и формального равенства прав и свобод личности.
Этот спор, берущий начало во времена античности, сегодня приобрел особую актуальность. Иными словами, что значит сегодня общее благо, когда в качестве жизненного приоритета всей планете навязывается идея частного интереса как двигателя прогресса? Совместимо ли общее благо с пониманием справедливости как равенства прав и свобод личности, известное как формальное равен-
ство в условиях нарастающего реального глобального неравенства?
Безусловно, глобализация привнесла новый контекст осмысления этих вопросов. Ведь глобализация, как объективный всемирно-исторический процесс, ознаменовала собой беспрецедентные в истории интенсификацию обмена знаниями и технологиями, взаимопроникновение культур, стран и народов, интернационализацию многих сфер жизни общества. Одновременно в ней борются несколько тенденций, среди которых доминирующими стали процессы интернационализации экономического производства в 1970-80-е гг., субъектами которого стали и являются и поныне транснациональные монопольные корпорации. Они выражают наиболее консолидированный вектор глобальных процессов со своими институтами власти, принуждения, экономического господства, с которыми связано формирование неолиберального проекта глобализации. Именно от него берет начало постепенное доминирование формальных принципов права над требованиями социальной справедливости, равного доступа каждого к общественным благам и ресурсам.
Немецкий социолог У Бек в этой связи разделил понятия «глобальность» и «глобализм». Если под первым он понимает тот факт, что «мы уже долгое время живем в условиях всемирного общества в том смысле, что "закрытость" отдельных пространств является иллюзией», то второе связано с убеждением «в том, что мировой рынок преодолевает или подавляет политические барьеры... или идеологию доминирования рыночных сил (неолиберализма)» [3. С. 10-11].
Многие страны развивающегося мира, или глобального Юга, которые больше всего страдают от последствий глобализма, в целом расценивают глобализацию как инициированный западным миром проект распространения универсальных, с западной точки зрения, ценностей культурного, социально-экономического и политического развития глобального социума в целом: «Современная форма глобализации не является универсальной, поскольку она направлена на достижение победы одного мировоззрения над культурными мирами, образами жизни и стилями мышления, получившими развитие за пределами западной цивилизации» [11. С. 129].
Универсалистская парадигма глобализации стала концептуальным обоснованием многих глобальных (всеобщих) правовых режимов, призванных решить проблему включения в мировые
экономические отношения целого ряда периферийных стран. Между тем глобальное неравенство порождается различными правилами, отношениями зависимости развивающихся стран от центров мирового политического и экономического влияния, которые закрепляются в целой совокупности международно-правовых режимов [2]. А именно примером втягивания постколониальных стран в мировую капиталистическую систему являлось формирование так называемого нового международного экономического порядка во второй половине 1970-х гг. Последний, предусматривавший в своих декларативных целях предоставление больших возможностей для «третьего мира» в периоды преодоления кризисов капитализма, de facto отражал возрастающую экспансию мировой торговли, нацеленной на создание нового международного разделения труда. Его следствиями стали рост эксплуатации, политико-экономического давления на бедные слои населения развивающегося мира, а также использование определенных выгод данного порядка в собственных интересах буржуазией стран Юга [16. P. 302]. Обсуждая перспективы нового экономического порядка, М. Харрингтон и Й. Галтунг отметили, что даже лежащая в его основании идея мировой социальной справедливости будет использована американским капитализмом в своих целях [Там же. Р. 272].
В этом контексте довольно распространенным является обоснование справедливости через принцип равенства возможностей. Свое начало данный принцип ведет от единства идей эгалитаризма и оправдания неравенства. «Возможность» определяется как то, что лежит в рамках власти отдельного человека [13. P. 55-64], при которой преимущество может получить тот индивид, который обладает физическими и интеллектуальными способностями для преодоления трудностей социальной жизни. В связи с этим актуализируются идеи персональной ответственности и меритократии, легитимизирующие неравенство путем его перенесения на индивидуальную самокритику за неспособность достичь успеха. Равенство предстает лишь как естественное равенство людей, согласно которому «мы все равны, за исключением различий в обладании деньгами и образованием; бедные такие же, как и богатые, за исключением того, что у них меньше денег; и люди "третьего мира" сами по себе такие же, как люди стран Запада, только лишь с одним отличием, что они беднее» [14. P. 16].
Если же говорить о конкретном воплощении рассматриваемого принципа в глобальном масштабе, то равенство возможностей стран мирового сообщества определяется в той мере, в какой они готовы интегрироваться в неолиберальные структуры международной экономики. Иными словами, страны периферии, будучи оцениваемыми как отсталые, абстрактно рассматриваются в качестве равных государствам капиталистического центра при условии принятия первыми навязываемых норм и правил неолиберальных режимов.
Отечественный социальный философ П. К. Гречко подчеркивает, что актуальное во все времена противоречие между равенством и свободой сегодня стало наиболее острым. Его преодоление во многом предполагает ситуацию выбора либо равенства при условии ограничения свободы, либо свободы, но без равенства. Философ предлагает либерально-демократический подход, или соревновательное понимание равенства, в основе которого лежит сочетание принципа равенства возможностей и неравенства конечных результатов, которое способно подготовить материальные основы для «исторического рывка в царство свободы» [6. С. 83].
Проблема антиномий, связанных с категорией «блага», также была исследована социальным философом В. Г. Федотовой. В ее работах развивается мысль о взаимосвязи блага, идеи «хорошего общества» и добра [12. С. 467-471]. Наличие таких антиномий, как соотношения права и блага, свободы и блага, индивидуального и общественного блага, говорит о многозначности категорий «блага», «хорошее». Вместе с тем их понимание усложняется в зависимости от теоретических и общественных контекстов. Их примирение философ видит в таком виде социального конструирования реальности, когда нравственным императивом современности выступает требование справедливости как честности.
Иначе говоря, сегодня проблема о мере соотношения двух традиций осмысления справедливости ставится не только с точки зрения критики правового равенства, исходя из требований социальной справедливости, но и как необходимость поиска новых форм их взаимодействия в глобальном измерении. Когда речь идет о глобальном измерении справедливости, изначально мы должны исходить из того, что для большинства стран незападных культур критерием справедливости являются императивы общего блага.
В западной общественной мысли существуют подходы, которым свойственно сплетение двух традиций справедливости. В частности, в своей работе «Справедливое» известный французский философ П. Рикер говорит о необходимости связи трактовки справедливости как блага и как равенства в правах. В частности, он пишет, что «смысл справедливости, возведенный на уровень формализма, требуемого контрактуалистской версией деонтологической точки зрения, не может стать полностью независимым от всякой соотнесенности с благом в силу природы самой проблемы, выдвигаемой идеей справедливого распределения, а именно — учета реальной разнородности распределяемых благ. Иначе говоря, деонтологи-ческий уровень, с полным основанием считающийся привилегированным уровнем соотнесения с идеей справедливого, не может автономизиро-ваться до такой степени, чтобы образовать единственный уровень такого соотнесения» [9. С. 23].
Также с точки зрения американского политического философа Н. Фрейзер, в настоящее время в дискуссиях о моральной философии утверждается практика отделения справедливости от требований благой жизни. Данные тенденции во многом прослеживаются в диспутах либеральных политических теоретиков, моральных философов деонтологической традиции и коммунита-ристов: если первые склонны подчеркивать приоритет права над благом, то вторые отвергают тезис о независимости универсальной морали от идеи общего блага [16. Р. 22].
Тогда какова перспектива общего блага как требования глобальной справедливости?
Отвечая на поставленный вопрос, автор видит два вектора его реализации. Первый исходит из того, что общее благо есть ограничение всевластия транснациональных корпораций, которые изначально поставили знак равенства между глобализацией и глобальной эксплуатацией. В данном случае имеется в виду деятельность глобальных и международных профсоюзных объединений, которые так или иначе формируют политику давления на транснациональные корпорации, обязывая их подписывать и следовать международным рамочным соглашениям (International Framework Agreements). Они предписывают минимальный уровень трудовых гарантий, включающих восьмичасовой рабочий день; страхование от социальных рисков; открытость ведения коллективных переговоров с организациями работников, что, надо заметить, капитал не считает
обязательным за пределами развитого мира; отказ от применения детского и принудительного труда и др. Однако автор видит в этой практике лишь сдерживающую силу сопротивления отчуждению человека от результатов своего труда, хотя не утратившую своего значения и поныне.
Одним словом, транснациональные корпорации в регионах своего действия принуждаются к реализации минимума социальной ответственности. Такого рода политику американский философ М. Нуссбаум, принадлежащая к традиции политического либерализма, рассматривает в качестве одного из принципов глобальной справедливости. В частности она отталкивается от сформулированных ею же принципов способностей («capabilities approach»). В их основу Нуссбаум закладывает аристотелевско-марксовый подход, предполагающий необходимость учета условий жизни и всесторонних потребностей индивида: от самых первичных потребностей в еде, жилье, образовании до потребности кооперативной жизни в обществе. Поэтому справедливость мыслится как развитие способностей индивида: 1) необходимы отчисления из совокупного дохода развитых стран существенной доли ресурсов для бедных государств; 2) транснациональные корпорации в регионах своего действия должны нести ответственность за развитие способностей индивидов; 3) особенно подчеркивается необходимость защиты мировым сообществом больных, детей, инвалидов и др. [18. P. 473-480].
Как замечает Л. Вилд, один из авторов, реакту-лизирующих наследие Маркса в изучении проблем морали и глобальной справедливости, Нуссбаум в своей концепции принципа способностей поставила вопрос взаимодействия либеральной версии глобальной справедливости и марксизма. В результате такая позиция ведет к выборочному обращению к текстам Маркса, не затрагивая реалии глобального экономического порядка [17. Р. 24-38]. На взгляд автора, подчеркивая необходимость создания условий для развития максимального количества способностей индивида, Нуссбаум фактически селективно прибегает к марксовым работам, а не в целом к построенной им научной системе осмысления социального бытия.
Поэтому представления о социальной ответственности транснациональных корпораций как принципа глобальной справедливости, безусловно, не решает проблему эксплуатации труда, загрязнения окружающей среды, а значит, и самих причин несправедливости.
Отсюда, по нашему мнению, обретает большими перспективами второй вектор пересечения требований общего блага и равенства прав, который развивается «снизу». Он исходит из того, что реальное равенство людей в правах, перед законом зависит от того, насколько глобальные ресурсы будут общедоступным благом как основа развития творческого потенциала личности; насколько мировые стратегии развития будут носить общественно ориентированный характер, а не рассматривать человека как единицу рабочей силы в контексте экономического роста.
Как представляется, такой вариант глобальной справедливости активно реализуется современными движениями альтерглобализма. Основные принципы альтерглобализма изложены в Социальной хартии II Всемирного социального форума, принятой в Порту-Алегри в 2002 г. В хартии социальная справедливость и солидарность понимаются как «борьба против бедности, дискриминации, угнетения, так и создание альтернативного устойчивого общества». В частности, искоренение бедности связывается не с благотворительностью, минимальными мерами социальной помощи. Напротив, речь идет о преодолении факторов неравенства. Как отмечает президент международного форума «Альтернативы — Юг» египетский экономист С. Амин, движение становится существенно зрелым благодаря пониманию необходимости пересмотра отношений между государствами, построенными на основе иерархичности, во главе с США. Иначе говоря, должна быть создана система «договорной взаимозависимости», а не взаимная зависимость посредством рынка, где самый сильный забирает все [7. С. 59].
Принципиально важно то, что согласно хартии определяется как «создание альтернативного устойчивого общества». По определению А. В. Бузгалина, сам термин «альтерглобализм» показывает, что движение выступает не против глобализации, а за альтернативную неолиберальной глобализацию,— с чем и связан лозунг Всемирного социального форума «Другой мир возможен!» [4. С. 87]. Подобной точки зрения придерживается К. Чейз-Данн, утверждающий, что представляется не совсем корректным сводить данные социальные силы исключительно к антиглобалистским движениям. По его словам, «глобальные движения за справедливость являются "движением движений", которое включает всех тех, кто задействован
в формировании устойчивых и спорных вызовов неолиберальному глобальному капитализму, предлагает политические и экономические альтернативы и мобилизует бедных и безвластных людей» [14. Р. 14].
Специфика альтерглобализма, его онтологический принцип, как подчеркивает философ культуры Л. А. Булавка, состоит в том, что он реализуется как социальное творчество личности, которое «объективно востребует новые формы не только творческой деятельности, но и самого бытия в целом, что в свою очередь является важнейшей предпосылкой формирования уже непосредственно самой личности индивида» [5. С. 119-120].
Таким образом, спор между общим благом и формальным равенством в требованиях глобальной справедливости разрешается через достижение общего блага, которое реализуется практикой социального освобождения. Иначе говоря, глобальная справедливость немыслима без обращения ресурсов глобализации в общее благо для развития науки, образования, высокотехнологичного производства в большинстве стран мира. Поэтому права и свободы личности обретают не формальный, а содержательный смысл, где свобода понимается как социальное освобождение от отчуждения, как практика участия человека на равноправных условиях в процессах глобализации.
Список литературы
1. Алексеева, Т. А. Возможна ли «глобальная справедливость»? / Т. А. Алексеева // Вестн. МГИМО-Университета. 2011. № 6.
2. Амин, С. Глобализация стара как мир [Электронный ресурс] / С. Амин. URL: www.islam.ru/content/ analitics/444
3. Бек, У. Что такое глобализация? : пер. с нем. / У. Бек. М. : Прогресс-традиция, 2001.
4. Бузгалин, А. В. Альтерглобализм: альтернативы глобальной прото-империи / А. В. Бузгалин // Кто сегодня творит историю: альтерглобализм и Россия / под ред. А. Бузгалина, Л. Ожогиной. М. : Культур. революция, 2010.
5. Булавка, Л. Альтерглобализм и культура: контуры сопряжения / Л. Булавка // Кто сегодня творит историю: альтерглобализм и Россия / под ред. А. Бузгалина, Л. Ожогиной. М. : Культур. революция, 2010.
6. Гречко, П. К. Справедливость: поиск предельных оснований / П. К. Гречко // Личность. Культура. Общество. 2010. Т. 12. Вып. 3, № 57-58.
7. Противоречия и альтернативы глобализации: интервью с И. Валлерстайном, С. Амином, Ф. Ута-ром // Альтернативы. 2003. № 3.
8. Миллер, Д. Национальная ответственность и международная справедливость / Д. Миллер // Логос. 2007. № 5 (62).
9. Рикер, П. Справедливое / П. Рикер ; пер. с фр. Б. Скуратова, П. Хицкого. М. : Гнозис : Логос, 2005.
10. Роулз, Дж. Закон народов: неидеальная теория / Дж. Роулз // Неприкосновен. запас. 2002. № 24. С. 7-13.
11. Степанянц, М. Т. Восточные философии / М. Т. Степанянц. М. : Акад. проект, 2011.
12. Федотова, В. Г. Хорошее общество / В. Г. Федотова. М. : Прогресс-традиция, 2007.
13. Bufacchi, V. Why Political Philosophy Matters: Reading Brian Barry on Social Justice / V. Bufacchi // Europ. Journ. of Polit. Theory. 2008. № 7.
14. Bauer, P. T. Equality, the Third World and Economic Delusion / P. T. Bauer. L. : Methuen, 1981.
15. Chase-Dunn, Ch., Lerro B. Democratizing Global Governance: Strategy and Tactics in Evolutionary Perspective / Ch. Chase-Dunn, В. Lerro // IROWS Working Paper. 2008. № 40.
16. Frank, A. G. Crisis: In the world economy / A. G. Frank. N. Y. ; L., 1980.
17. Fraser, N. Recognition without Ethics? / N. Fraser // Theory, Culture & Society. 2001. Vol. 18, № 2-3.
18. Lawrence, W. Marx, Morality, and the Global Justice Debate / W. Lawrence // Global Discourse: An Interdisciplinary J. of Current Affairs and Applied Contemporary Thought. 2011. № 2:1.
19. Nussbaum, M. C. Beyond the Social Contract: Toward Global Justice / M. C. Nussbaum // Tanner Lectures on Human Values. Canberra ; Cambridge, 2003.
20. Pogge, Th. Priorities of global justice / Th. Pogge // Metaphilosophy. 2001. Vol. 32, № 1-2.
Сведения об авторе
Аитова Гульнара Шайдулловна — кандидат философских наук, старший преподаватель Тюменского государственного университета, Тюмень, Россия. tarkviniya@mail.ru
Bulletin of Chelyabinsk State University. 2014. № 18 (347).
Economy. Issue. 46. P. 26-32
GLOBAL JUSTICE BETWEEN THE COMMON GOOD AND THE FORMAL EQUALITY
G. Sh. Aitova
Candidate of philosophical Sciences, senior lecturer of the Tyumen state University, Tyumen, Russia. tarkviniya@mail.ru
The article focuses on the problem of global justice within a traditional debate between two major interpretations of justice as common good and as a equal right and freedom. The author underlines that globalization not only has sharpened this contradictions among them but also has brought another view on demands of justice which go beyond national borders, social welfare of definite countries. The solution of the contradiction the author sees in the turning globalization resources into common access which is possible through the perception of the freedom as a practice of social liberation.
Keywords: global justice, globalization resources, common good, human rights and freedom.
References
1. Alekseeva, T. A. Vozmozhna li «global'naya spravedlivost'»? [Is it possible to «global justice»?] / T. A. Alekseeva // Vestn. MGIMO-Universiteta. 2011. № 6.
2. Amin, S. Globalizaciya stara kak mir [Globalization is as old as the world] [Elektronny'j resurs] / S. Amin. URL: www.islam.ru/content/analitics/444
3. Bek, U. Chto takoe globalizaciya? [What is globalization?] : per. s nem. / U. Bek. M. : Progress-tradici-ya, 2001.
4. Buzgalin, A. V. Alterglobalizm: alternativy' globalnoj proto-imperii [Alter: alternative global protoEmpire] / A. V. Buzgalin // Kto segodnya tvorit istoriyu: alterglobalizm i Rossiya / pod red. A. Buzgalina, L. Ozhoginoj. M. : Kultur. revolyuciya, 2010.
5. Bulavka, L. Alterglobalizm i kultura: kontury' sopryazheniya [Alter and culture: the outline of a pair] / L. Bulavka // Kto segodnya tvorit istoriyu: alterglobalizm i Rossiya / pod red. A. Buzgalina, L. Ozhoginoj. M. : Kultur. revolyuciya, 2010.
6. Grechko, P. K. Spravedlivost': poisk predelnykh osnovanij [Justice: the search for ultimate foundations] / P. K. Grechko // Lichnost'. Kultura. Obshhestvo. T. 12. Vyp. 3, № 5.
7. Protivorechiya i al'ternativy' globalizacii: interv'yu s I. Vallerstajnom, S. Aminom, F. Utarom [Contradictions and alternatives to globalization: an interview with I. by Wallerstein, S. Amin, F. Utram] // Alterna-tivy'. 2003. № 3.
8. Miller, D. Nacionalnaya otvetstvennost' i mezhdunarodnaya spravedlivost' [National responsibility and international justice] / D. Miller // Logos. 2007. № 5 (62).
9. Riker, P. Spravedlivoe [Fair] / P. Riker ; per. s fr. B. Skuratova, P. Xickogo. M. : Gnozis : Logos, 2005.
10. Roulz, Dzh. Zakon narodov: neidealnaya teoriya [The law of peoples: nonideal theory] / Dzh. Roulz // Neprikosnoven. zapas. 2002. № 24.
11. Stepanyanc, M. T. Vostochny'e filosofii [Eastern philosophy] / M. T. Stepanyanc. M. : Akad. proekt, 2011.
12. Fedotova, V. G. Xoroshee obshhestvo [Good society] / V. G. Fedotova. M. : Progress-tradiciya, 2007.
13. Bufacchi, V. Why Political Philosophy Matters: Reading Brian Barry on Social Justice / V. Bufacchi // Europ. Journ. of Polit. Theory. 2008. № 7.
32
r. . AumoBa
14. Bauer, P. T. Equality, the Third World and Economic Delusion / P. T. Bauer. L. : Methuen, 1981.
15. Chase-Dunn, Ch., Lerro B. Democratizing Global Governance: Strategy and Tactics in Evolutionary Perspective / Ch. Chase-Dunn, V. Lerro // IROWS Working Paper. 2008. № 40.
16. Frank, A. G. Crisis: In the world economy / A. G. Frank. N. Y. ; L., 1980.
17. Fraser, N. Recognition without Ethics? / N. Fraser // Theory, Culture & Society. 2001. Vol. 18, № 2-3.
18. Lawrence, W. Marx, Morality, and the Global Justice Debate / W. Lawrence // Global Discourse: An Interdisciplinary J. of Current Affairs and Applied Contemporary Thought. 2011. № 2:1.
19. Nussbaum, M. C. Beyond the Social Contract: Toward Global Justice / M. C. Nussbaum // Tanner Lectures on Human Values. Canberra ; Cambridge, 2003.
20. Pogge, Th. Priorities of global justice / Th. Pogge // Metaphilosophy. 2001. Vol. 32, № 1-2.
