CC BY
93
ИСТОРИЯ ПЕДАГОГИКИ И ОБРАЗОВАНИЯ
УДК 377(09)(470.342)
В. Б. Помелов
ГЛАВНОЕ И МАЛЫЕ НАРОДНЫЕ УЧИЛИЩА ВЯТСКОЙ ГУБЕРНИИ (К 225-ЛЕТИЮ СОЗДАНИЯ СИСТЕМЫ СВЕТСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ В РОССИИ)
В статье раскрываются основные события в истории первых светских учебных заведений в Вятской губернии.
The main events of the history of early non-clerical schools in Vyatka province are analysed in the article.
Ключевые слова: главное и малые народные училища, Вятская губерния, просветители Ф. Ф. Жел-тухин, И. Стефанович, первые учителя Е. Виглинс-кий, И. Мышкин, Г. Тихомиров, Т. Т. Рапинов.
Keywords: the chief and minor peoplefs schools, Vyatka province, enlighteners F. F. Zheltukhin, I. Stefanovich, the first teachers E. Viglinsky, I. Myshkin, G. Tikhomirov, T. T. Rapinov.
В 1782 г. в Санкт-Петербурге была учреждена комиссия народных училищ, которая четыре года спустя обнародовала «Устав народным училищам в Российской империи». Тем самым императрица Екатерина I приступила к созданию системы образования для непривилегированных сословий посредством открытия так называемых главных и малых народных училищ.
В первый год предполагалось начать учебный процесс в главных народных училищах в двадцати пяти губернских городах, в том числе и в г. Вятке, а также открыть значительное количество малых народных училищ. Было решено открыть эти первые в истории России светские, провинциальные, по тому времени достаточно массовые, общеобразовательные учебные заведения с особой торжественностью 22 сентября - в день тезоименитства императрицы, «дабы сей день, в блаженстве России знаменитый, имел сугубую славу и по начавшемуся в нем всеобщему народному просвещению».
Высочайший рескрипт был подписан 12 августа, и вскоре казанский генерал-губернатор [1] князь Платон Степанович Мещерский, наряду с другими генерал-губернаторами, получил его. В нем давалось уведомление о решении комиссии
© Помелов В. Б., 2011
народных училищ, одобренном императрицей, и выражалось требование о подготовке к назначенному дню всего необходимого для открытия в губернском городе (или в центральном городе наместничества, как это имело место в Вятке) «главной народной школы» и нескольких «малых» по уездным городам. Необходимо было также отыскать средства на содержание этих школ из доходов - городских и приказа общественного призрения, но «без отягощения казны и без оскудения ее для других полезных заведений» [2]. 25 августа управитель Вятского наместничества Федор Федорович Желтухин получил от генерал-губернатора копию императорского рескрипта и распоряжение Мещерского в связи с необходимостью открытия народных училищ: в г. Вятке - главного, а в г. Слободском - малого. Генерал-губернатор давал следующие предписания: во-первых, сделать в обоих городах объявления об открытии училищ; во-вторых, подыскать для них помещения. Разумеется, готовых «публичных зданий», подходящих для этой цели, быть не могло, их следовало «обрести», то есть снять в аренду или купить. Для обеспечения финансовой стороны вопроса следовало провести «уговоры» с «головами городскими и с именитейшими из купцов», а «для лучшего ими вня-тия» дать им на прочтение императорский рескрипт. Генерал-губернатор писал также в своем предписании к управителю, что «как скоро явятся ко мне учителя и будут присланы устав и штаты и книги училищам подлежащие, не умедлю ни дня отправлением их к вам» [3]. В послании П. С. Мещерского выражалось беспокойство по поводу того, что до 22 сентября оставалось слишком мало времени.
Ф. Ф. Желтухин незамедлительно занялся выполнением полученных указаний. Городские власти объявили жителям гг. Вятки и Слободского о намерении открыть в их городах школы. Это извещение вызвало у них чувство радости. В ответном послании генерал-губернатору Желту-хин отмечает: «Не могу умолчать... чтобы не донести Вашему сиятельству, с какой радостью сие Высокомонаршее пожалование в обоих городах всеми вообще принято. Каждый согражданин с пролитием слез воссылал Всевышнему прошение о здравии Всеавгустейшей нашей Монархини, заявя при том, что они будут споспешествовать Высочайшему соизволению пособием и содержа-
нию учащих» [4]. Наместник провел с городскими головами и «именитейшими» гражданами совещание на предмет подыскания подходящих для школ зданий. Генерал-губернатор обещал сам решить вопрос с присылкой учителей и самых необходимых учебных пособий и книг; все остальные проблемы - мебель, здание, материальное обеспечение задуманного - предстояло решать местным властям.
В результате под главное народное училище поначалу был определен флигель в здании наместнического правления, в приходе Воскресенского собора, но в итоге сняли за 40 р. в год четыре комнаты в доме, принадлежавшем архиерейскому певчему Котлецову, располагавшемся неподалеку от Троицкого собора, на городском валу. Это здание, как оказалось, было малопригодно для учебных целей, и через два года «за нестерпимую стужу в оном» училище было переведено в находившийся в центре города дом пономаря Константиновской церкви Никиты Окишева, которому за аренду выплачивалось 39 р. в год. Для Слободского малого народного училища было отведено помещение в «верхнем» (втором) этаже каменного здания, занимаемого земским судом.
Вскоре в Вятку прибыли средства для приобретения книг и наглядных пособий в размере 425 р. 70 к., прибыли и учителя, назначенные на работу в Вятское училище.
Председатель главной комиссии народных училищ граф Петр Васильевич Завадовский (17391812), в будущем (1802) первый министр народного просвещения, в отношении к казанскому генерал-губернатору с особенной заботой поручал его покровительству как молодых наставников, так и само дело открытия училищ. Расскажем о каждом из первых вятских учителей первой государственной светской школы.
Учителем 1-го класса был назначен Ефим Виг-линский, сын священника, уроженец села Вигли-на Весьегонского уезда Тверской губернии, ранее получивший образование в Александро-Не-вской семинарии. Во 2-й класс был определен Григорий Тихомиров, сын дьякона, родом из села Хорошева Московского уезда Московской губернии; образование получил в Московской духовной семинарии. Помимо занятий со своим классом Тихомиров в 3-м и 4-м классах преподавал латынь, «пространный» катехизис и «изъяснения» Евангелия. Занятия в 3-м классе были поручены Ивану Мышкину, сыну дьякона села Кыр-мыжского Вятского уезда; он вел также в 4-м классе географию, политическую историю и естественную историю. Он оказался единственным среди первого состава учителей местным уроженцем. Образование он получил в Вятской духовной семинарии. С учениками 4-го класса за-
нимался Тимофей Титович Рапинов, сын священника. К этому времени ему было 28 лет. Родился в селе Остарки Мамадышского уезда Казанской губернии, окончил курс Казанской духовной семинарии. Преподавал в Вятке арифметику, геометрию, механику, архитектуру, физику, русский и латинский языки, рисование.
Давая характеристику первым вятским светским, хотя и вышедшим из священнических семей и получивших сначала духовное образование, учителям, следует отметить, что все четверо были выпускниками Санкт-Петербургского главного народного училища [5], в то время единственного в России учебного заведения, готовившего специалистов, предназначенных к занятию учительских должностей. Более того, они закончили указанное учебное заведение в первом выпуске, насчитывавшем не более двух десятков человек. Пятая часть выпуска была направлена именно в Вятку. Все четверо имели наилучшее по тому времени педагогическое образование, причем по разным специальностям. Можно с большой долей вероятности утверждать, что ни одна провинциальная школа в России, создававшаяся в то время, не имела таких подготовленных учителей. Первым директором первой светской школы на Вятской земле 20 ноября 1786 г. по представлению наместника был назначен коллежский асессор Иван Стефанович.
Малое народное училище в г. Слободском было открыто 4 июля 1787 г. В материальном отношении оно было даже лучше обеспечено по сравнению с Вятским. Жители Слободского, а фактически купцы, «положили приговором» на содержание училища отпускать ежегодно особую сумму, а если ее будет недостаточно, то купечество и мещанство обещались делать дополнительные взносы. 22 сентября 1790 г. были открыты малые народные училища и в других вятских городах: Нолинске, Котельниче и Сарапуле. В Котельниче при открытии было 30 учащихся, среди которых были три девушки: дочь купца Александра Зубкова, дочь чиновника Федосья Щепина и дочь мещанина Анна Глушкова. Это были первые вятские девушки, официально получавшие образование в Вятском крае, причем в то время, когда в России женское образование практически отсутствовало.
Для открытия сразу нескольких классов необходимо было не только достаточное количество учеников, но и то, чтобы эти учащиеся были разного уровня подготовленности и могли бы собой заполнить сразу 4 класса. Выход из создавшегося положения был найден следующий. В императорском «Уставе народным училищам в Российской империи» не запрещалось содержать домашнюю «частную» школу, но выдвигалось условие, что учителя этих школ должны подвер-
гнуться испытанию в местном главном народном училище по тем предметам, которые они преподавали в школе. Только после аттестации они имели право «испрашивать дозволения» у приказа общественного призрения, ведавшего «училищными делами», на открытие школы. Наблюдение за точным исполнением этой части императорского указа возлагалось на управу благочиния. Руководствуясь буквой императорского указа, Желтухин запросил через управу благочиния сведения о домашних школах Вятки. Таковых оказалось семь. Обучением на дому занимались следующие вятчане: отставной канцелярист Андрей Глухих (14 учеников), солдатская жена Васильева (11), мещанин Никифор Ланских (18), вдова архиерейского служителя Егорова (6), дьякон Покровской церкви Луппов (5), вдова пономаря Воскресенского собора Осипова (4), крестьянин Большой Заоградной слободы Симанов (3). Это были первые вятские домашние учителя, о которых сохранились достоверные сведения. Обучали они в своих «школах» азбуке, письму, чтению псалтыри, часослова и катехизиса. Никто из этих учителей аттестации, естественно, не подвергался; собственно, таковой и не организовывалось. Поэтому все эти «школы» во избежание конкуренции с казенным училищем были закрыты, а значительная часть учеников отправлена в Вятское главное народное училище. Без этой меры произвести набор в первый год было бы тем более затруднительно.
Пункт 107-1 «Устава народным училищам в Российской империи» «о недозволении частным лицам содержать домашние училища без свидетельства и разрешения» применялся и в других городах Вятского наместничества, когда там стали открываться малые народные училища. Так, Ко-тельничская управа благочиния уведомляла приказ общественного призрения о том, что в г. Ко-тельниче имеется одно домашнее училище пономаря Николаевской церкви Степана, в котором обучаются двое детей местных мещан российской грамоте и часослову. Смотритель Нолинс-кого училища протоиерей Иоанн Пинегин доносил, что Нолинской округи и вотчины деревни Высокая Веретея экономический крестьянин Епи-фан Кощеев, не имея «ниоткуда» свидетельства, обучает у себя на дому «по своему образцу» семь мальчиков, да ясачной вотчины деревни Калаш-ницкой Евдоким Елезов обучает пять человек, «кои в противность монаршим узаконениям народным училищам чинят явный подрыв, поелику крестьянство, да и самые граждане, обходя народные училища, а полагаясь на оных мужиков, лишают детей своих полезных в училищах преподаваемых предметов» [6]. Нолинский нижний земский суд сделал распоряжение о закрытии этих училищ. Обучались в этих школах дети кре-
стьян азбуке, письму, чтению часослова и псалтыри. Аналогичным образом в отношении домашних школ поступили и власти г. Слободского. Более того, епископ Лаврентий II в 1791 г. воспретил священнослужителям содержать домашние школы без соответствующего разрешения. Он предлагал жителям отдавать своих детей на учебу в малые народные училища с тем, чтобы затем продолжить образование в Вятской духовной семинарии. Это распоряжение епископа возымело действие и помогло училищам в плане пополнения контингента учащихся и способствовало повышению качества подготовленности поступавших на обучение в училище детей.
Открытие значительного количества школ в конце XVIII в. потребовало, среди прочего, и значительного числа учеников, готовых к учебе. «Устав народным училищам в Российской империи» не запрещал принимать детей «бедного состояния», которым, по возможности, оказывалась даже некоторая материальная помощь, например бесплатной выдачей на уроках учебников. Таких учащихся в Вятском училище в 1809 г. было 20 человек. Некоторая сумма определялась и на стипендии особенно нуждавшимся. Всех поступивших на учебу распределили по степени овладения грамотой на 1-4-й классы. Но в первый год работы Вятского училища были открыты только 3 класса. 4-й класс до 14 июля 1787 г. не существовал «за незнанием учеников в предметах предыдущих классов» [7]. Поэтому Рапинов, определенный было учителем 4-го класса, вел занятия с младшими школьниками. Первым в Вятское главное народное училище записался сын канцеляриста Тобольского наместничества Василий Попов. В классах было следующее количество детей: 1-й - 28, 2-й -10, 3-й - 5. Итого - 43. Из них половина были детьми солдат и разночинцев, из мещан - 5, из крестьян - 6, из купцов - 8, из дворян - 2. Примерно такое соотношение сохранялось и в последующие годы. Больше всего стремилась устроить на учебу детей местная разночинная интеллигенция (чиновники, учителя, медики) - по 20-30 человек каждый год, что составляло от четверти до трети всех учеников. Эти дети, имея перед собой пример родителей, дорожили учебой, были лучшими учениками и почти все оканчивали полный курс обучения. Мещане смотрели на учебу как на способ «выдвинуться». Именно их дети составляли самую ленивую и непослушную группу школьников; редко кто из них доучивался до конца. Купеческих сыновей ежегодно бывало по 10-15 человек, солдатских и приказных - от 5 до 15.
При открытии школ количество учеников было следующим: Вятское - 43, Слободское - 24, Ко-тельничское - 30, Нолинское - 14, Сарапуль-ское - 25, Елабужское - 20. Со временем число
учащихся в периферийных училищах стало даже опережать соответствующий показатель в губернском училище. Так, в 1809 г. в Вятском училище было 111 учащихся, в Слободском - 122, в Но-линском - 126. И это при том, что в Слободском и Нолинске было значительно меньше жителей, чем в Вятке. Причины столь малого количества учащихся в отчете директора Вятского училища за 1797 г. объяснялись следующим образом: «Здешние обыватели, мало соревнуя предположенной цели просвещения, неохотно отдают детей своих в народное училище. Может быть, сие происходит от закоренелого их обычая, какой их предки имели, ибо многие хотят заблаговременно приучать их к познаниям в домашних делах и для купечества и мещанства нужностях, в которых они сами обращаются. Также многие, имея свое мнение и не имеющие наклонения ни на какие убеждения, отдают детей своих для обучения по церковным книгам к причетникам, восхищаясь, когда дети их могут читать в церквах часослов и псалтирь, не думая того, что они подобятся тогда попугаям. Также многие берут в уважение причину, что дети их, приходя в училище до учителя, портят свои нравы, поелику ни один учитель не живет при училище» [8]. К этому следует добавить, что училище было расположено далеко от центра города, помещение его было тесным, холодным и неудобным для учебы. Но главная причина состояла все-таки в том, что многие обыватели на светское образование, на науки смотрели по-прежнему как на нечто суетное, легкомысленное, а то и противное богу. Вят-чане по-прежнему склонялись в сторону привычной церковной школы, за направление которой можно было быть спокойным, здесь «плохому не научат».
В начале XIX в. отмечается появление частных (домашних) школ. Запрет на них фактически был снят, поскольку проблем с набором в училища не стало. В губернаторском отчете за 1806 г. отмечается следующее: «Имеются также частные школы, в которых малолетних мужского и женского пола детей вместе обучают частные духовные чтению и письму, наблюдая старинное обыкновение часослов и псалтирь» [9].
В 1802 г. Т. Т. Рапинов отмечает «надежное» увеличение численности учащихся: «Граждане в тех городах, в которых открыты школы, более чем прежде рождают охоты по обучению детей своих. В Вятке же заметно довольно учеников из класса купцов, приказных и солдат, и они уже почитают за должное и как бы за необходимое образовать в учении детей своих; класса же мещан частью довольно, а крестьян мало стремится к реченной цели» [10].
Для привлечения на учебу в училища их выпускникам обещались льготы при занятии кан-
целярских должностей. Однако в этом вопросе главным условием были связи и протекция, и нередко не закончивший полного курса обучения в школе, едва владеющий грамотой молодой человек получал преимущество перед значительно более подготовленным. Помимо гражданской службы выпускники училищ поступали на военную службу, а некоторые даже в кадетский корпус. Купеческие дети обычно оставались «в своем состоянии». Начиная с 1810 г. лучшие выпускники Вятского училища поступали в Казанский учительский институт. Среди них был, например, Антропов, ставший впоследствии первым окружным инспектором.
Для осуществления вышеуказанной «аттестации» в училище уже в год его открытия начал работать педагогический класс, куда поступали учащиеся Вятской духовной семинарии, взятые в этот класс из философского, богословского и риторического классов. Фактически они становились учащимися сразу двух учебных заведений. Первыми будущими учителями, прошедшими педагогическую подготовку в Вятке, были уроженцы сел Вятского наместничества Федор Серебренников, Илья Кочкин, Диомид Хрулев и Дмитрий Савинов. Уже через год, в 1787 г., Д. Хру-лев и Д. Савинов приступили к педагогической деятельности в Слободском малом народном училище; Ф. Серебренников был оставлен преподавателем в Вятском главном народном училище.
Административное управление училищами выглядело следующим образом. Попечителем народных училищ губернии по уставу 1786 г. был генерал-губернатор. Одновременно он был председателем приказа общественного призрения. Именно приказу общественного призрения до реформы образования в 1804 г. были подведом-ствены все училища. Поэтому глава губернии лично обязан был принимать все зависящие от него меры к улучшению устройства училищ и к открытию новых учебных заведений. Попечитель периодически посещал училища во время учебных занятий и неизменно присутствовал на ежегодных публичных испытаниях учащихся, которые обычно заканчивались осмотром кабинетов и разговором о школьных нуждах.
Т. Т. Рапинов в своих рукописных «Исторических записках» неоднократно указывает на то, что руководители губернии и города посещали школу и «ексаменовали» учеников. Он считает нужным отметить членов приказа общественного призрения Алексея Смирнова, Степана Кур-чанинова, Егора Милешина, Осипа Пахмутова, Ивана Шишкина, Михаила Усачева и Петра Веснина, немало содействовавших открытию школы [11]. Благодарной памяти потомков, по его мнению, заслуживают и члены приказа общественного призрения в Слободском Андрей Чеканов,
Яков Любочанинов, Леонтий Швецов, Петр Коробов [12].
В 1787 г. была учреждена должность директора народных училищ для руководства школьным делом в губерниях. Директор главного народного училища и исполнял эту должность. Первые годы все вопросы он решал в приказе общественного призрения. В 1804 г., когда были созданы учебные округа, Вятка была отнесена к Казанскому учебному округу и созданному при нем училищному комитету. Все члены главного правления училищ в Санкт-Петербурге были закреплены за тем или иным учебным округом для осуществления общего руководства. Казанский учебный округ, в том числе и дело образования в Вятской губернии, курировал известный педагогический деятель Степан Яковлевич Румовский, по отзывам современников, умный, осторожный, внимательный и деликатный человек.
Ежегодно директор главного народного училища писал отчеты в приказ общественного призрения, в главное управление училищ, попечителю округа. При этом приказ общественного призрения дополнял отчет своим мнением и высылал «ведомость» о своих постановлениях и годичный финансовый отчет. «Ведомость об училищах, в губернии находящихся» включала статистику по каждому учебному заведению в отдельности: когда основано, какое имеет помещение и имущество, сколько классов и чему в них обучаются, когда были последние испытания и кто на них присутствовал, сведения об учителях (их численность, образовательный уровень, время поступления на работу в училище, прилежание и поведение, жалованье, семейное положение), сведения об учениках (сколько поступило и окончило училище, какого состояния и пр.). Указывалось также количество уроков, пропущенных учителями [13].
При всем обилии начальников непосредственное руководство училищами возлагалось на их директоров. Они «определяли» и увольняли учителей, но делали это по согласованию с попечителем училища и с ведома приказа общественного призрения. Для предупреждения со стороны директоров возможных нарушений в «Уставе учебным заведениям, подведомых университетам», изданном 5 ноября 1804 г., указывалось, что «директор принимает смотрителей и учителей ласково, не оставляет их делом и советом как в классных, так и в собственных их надобностях; нерадивых же и в поведении неблагонравных убеждает к исправлению... повторительными напоминаниями; но, не усмотря их исправления, доносит о том беспристрастно университету... » [14].
Высокие требования предъявлялись и к самому директору. Он должен был быть «сведущ в
науках, мог исправно судить об искусстве учителей и успехах учеников; был бы деятелен, благонамерен, любил порядок и добродетель, усердствовал пользам юношества и знал цену воспитанию...» [15]. Помимо наблюдения за малыми народными училищами директору также поручалось осуществлять контроль за частными пансионами и домашними школами и отражать их деятельность в своих отчетах. По училищным делам он заседал в приказе общественного призрения с правом голоса.
В течение одиннадцати лет исполнял директорские обязанности И. Стефанович. С. Я. Ру-мовский был очень доволен работой и следующего директора, Рапинова, который стал первым директором училища - педагогом, а не чиновником из другого ведомства, и первым директором, совмещавшим директорские обязанности и учительскую работу. Он оставался руководителем училища вплоть до его преобразования в гимназию и стал первым директором первой мужской гимназии в Вятской губернии. Рапинов вышел в отставку 9 февраля 1812 г. Рано овдовев, он много занимался благотворительной деятельностью. Всю свою богатейшую библиотеку он подарил церкви, а имущество раздал беднякам. Умер 12 мая 1848 г.
Наиболее сложным в работе вятских народных училищ был вопрос их финансирования. Так, на содержание главного училища было положено 2700 р. в год [16]. Кроме того, под проценты было ассигновано 15 тыс. р., дававших 900 р. дохода в год. До 1798 г. училище существовало главным образом на пожертвования. Регулярно жертвовали значительные суммы епископ Лаврентий II, Ф. Ф. Желтухин, другие влиятельные лица. Желтухин лично приглашал «лучших» граждан города к пожертвованиям, «представлял им в полном виде изящество доброты от воспитания просвещения детей проистекающее» [17], но добиться значительных сумм от купцов так и не удавалось.
В итоге за «майскую треть» 1788 г. учителя не смогли получить жалованье. (Оно выдавалось трижды в год, «третями».) Тогда Желтухин обратился к народу, работному люду и крестьянам с просьбой о добровольном пожертвовании на нужды школ, «на дело богоугодное, благотворительное, в пользу училищ пожертвованием лепты, каждого по своей воле, имуществу и избыткам без отягощения каждому, не сомневаяся, что крестьяне окажут свое усердие и рачение к благу училищ, потому что дети их находятся для образования в этих училищах, и тем докажут чувствование Высокомонаршей милости, даровавшей права каждому сословию и возможность пользоваться плодами учения и вместе с тем положат благоденствие народа» [18].
Инструктируя сборщиков пожертвований, Ф. Ф. Желтухин убеждал деньги «просить с тихостью и благодарением без всякой суровости, не делая ни малейшего огорчения даже и тем поселянам, кои подать не возжелают, какого бы они рода и звания ни были» [19]. Допустивший вымогательство с корыстной целью и, тем самым скомпрометировавший саму идею добровольного пожертвования заседатель Нолинской округи Аким Чепурных был «наипоноснейшим образом наказан публично кнутом с вырезанием ноздрей и отлучением навечно в каторжную работу» [20].
Крупные пожертвования, собранные среди крестьян, имели место в 1789 и 1794 гг. В 1789 г. они составили 8232 р. 89.5 к. Это позволило не только сохранить сами школы и обеспечить в них бесплатное обучение, но и открыть училища в Сарапуле, Котельниче и Нолинске, а также выделить 110 р. для закупки учебной литературы. В 1786 г. в Вятке была открыта типография при губернском правлении, в которой начиная с 1805 г., стали печататься для училищ программы публичных испытаний и другая продукция.
Первые годы работы народных училищ приказ общественного призрения имел годовой бюджет в 15 тыс. р., на которые он, помимо содержания учреждений образования, должен был оказывать помощь беднякам, престарелым и инвалидам. Однако только Вятское училище требовало не меньше 2000 р. ежегодно. Поэтому с самого начала деятельности училищ были обложены 1%-м налогом питейные дома, что в 1787 г. составило 640 р. В тот же год Желтухин собрал частных пожертвований на сумму 2151 р., но этот источник не был постоянным.
Значительно более благоприятным было положение Слободского училища. В своем донесении в главное правление училищ приказ общественного призрения сообщал, что от городского головы получено заверение в том, что слободское купечество, «приемля с благоговением спасительные заведения, служащие к просвещению и воспитанию юношества, с усерднейшим желанием, единодушно полагает для содержания училища по 300 р. в год из принадлежащих к городу доходов, назначив для оного и выгодный дом, с таковым притом положением, что если сей суммы на будущее время для содержания училища доставать не будет, то имеют дополнить расположением по себе: купечество с объявленного капитала, а мещанство с платимого рубля (то есть от зарплаты. - В. П.)» [21].
Слободское малое народное училище было открыто 4 июля 1787 г. Речь при открытии, произнесенная учителем, заканчивалась словами, которые стоит привести полностью: «Любезные сограждане! Вы, которые к славе и счастью рожденные, спешите путем сим к просвещению разу-
ма, спешите, ибо сие есть совершенное добро, которое врачует умы человеческие, страждущие предрассудками. Благотворители! Сей случай доказать дух ваш, стремящийся к общему благу. Вы получите в излиянии щедрот своих в награду истинную славу и истинного соотечественника. Родители! Се место украсить детей своих совершенствами человечеству возможными и сделать их полезными в обществе сочленами. Дети! Се дом к усовершенствованию вашему, потщитесь трудами и рвением заслужить высокое имя достойного сына российского отечества, жертвуйте с особенным усердием, яко особенная подлежит оному награда!.. Что же принадлежит до нас, то мы тем большие труды и попечения по должности своей прилагать обязанными себя считаем, что первейшие удостоились в сем граде иметь участие исполнить повеление Всеавгустейшей нашей Монархини, клонящееся единственно к распространению просвещения» [22].
Делая обозрение состояния школ Вятской губернии в 1802 г., Т. Т. Рапинов характеризует их материальную базу следующим образом. В распоряжении слободской школы были две комнаты, «при сооружении того корпуса гражданами специально предназначенные. Из сих комнат одна поместить может в себя до 45 учеников, а другая, вдвое меньше, служит передней и для сторожа» [23]. При этом Рапинов делает вывод, что «Слобоцкая малая школа находится при городском магистрате, в выгодном положении и поблизости церквей» [24]. Сарапульская школа располагалась в небольшом деревянном доме, состоявшем из одной комнаты, «имеющей поместить» до 40 человек. Дом был уступлен удельным крестьянином, находился в центре города, невдалеке от Вознесенского собора, но был явно недостаточен для большого количества учеников. Нолинская школа располагалась в «каменной палатке», то есть комнате, при Николаевском соборе, отведенной для школы временно духовенством. Комната вмещала до 25 человек. Теснота и низкие потолки создавали «тягость воздуха». Котельничское училище располагалось в нижнем этаже двухэтажного деревянного дома. Помещение было сырым, но зато находилось вблизи церкви, что считалось достоинством расположения помещения [25].
Учительское жалованье в училищах по уставу 1786 г. было следующим: директор главного училища - 800 (позднее - 900) р. в год и такую же пенсию, учитель старших классов - 400 р., 2-го класса - 200 р., учитель 1-го класса и учитель рисования - 150 р. С 1800 г. стали выдавать квартирные в размере 50 р. (учителю 1-го класса и учителю рисования - 40 р.) [26]. Таким образом, учительское жалованье можно было считать небольшим. К тому же выдавалось оно нерегуляр-
но и не в полном объеме. Так, вместо 150 р. некоторое время выдавали по 120 р., хотя в своих отчетах в главную училищную комиссию приказ всегда отмечал, что жалованье учителя получают «по штату». Эта недоплата обнаружилась после увольнения Желтухина и послужила причиной отставки Стефановича.
Желающих занять учительское место было немного. В 1793 г. главная училищная комиссия постановила, чтобы приказы не увольняли учителей без ее разрешения, «поелику люди сии по крайнему в них недостатку в государстве нарочно к званию сему приготовлялись с немалым трудом и иждивением» [27]. И все-таки учителей приходилось увольнять. Так, смотритель Слободского училища Андрей Жилкин доносил в приказ, что учитель 2-го класса Илья Кочкин «слепо предан порокам и ведет жизнь превратную, что к прохождению звания учительского делает ему преграду». В итоге Кочкин был отрешен от должности и «обращен в первобытное состояние», «дабы тем и прочих учителей удержать от падения в пороки» [28].
Так же печально закончил свою педагогическую деятельность и преемник Кочкина Диомид Хрулев, который был уволен за «исчисленные» в рапорте Стефановича Желтухину проступки. «Учитель Хрулев в воскресные и праздничные дни в училище Евангелия ученикам не объясняет. Для установления учеников в церкви в порядок, - как предписано, в церковь с ними не ходит, а по большей части во время богослужения находится на рынке. В преподаянии надлежащего учения обходится с учениками грубо, с бранью и телесным наказанием, о чем и родители ему (Стефановичу. - В. П.) приносили жалобы в неблагопристойностях его. И по всем сим обстоятельствам имеет нерадение, от которого в учении как успехов и пользы нет» [29]. Кочкин был обращен в приказное звание, а Хрулев, по распоряжению Желтухина, был из Слободского «востребован» в Вятку и до окончания решения дела содержался 3 недели на гауптвахте, а затем был отдан в солдаты, «для того чтобы и другим учителям неповадно было и чтоб они наблюдали во всем, как предписано им в училищном уставе и в руководстве учителям изданном» [30].
В отчете о состоянии народных училищ за 1797 г. И. Стефанович сетует на то, что при училище помимо учителей находится только сторож для «топления печей и чистоты дома». Стефанович «почитает за нужное» при училищном доме быть еще человеку состояния добропорядочного из военнослужащих, который бы имел смотрение во всякое время над воспитанниками, дабы они, собираясь до прихода учителя, «допущае-мы не были ни до каких предосудительных поступков, непозволительных резвостей, кольми
паче ссоры и драки. А притом справлялся бы с родителями или родственниками учеников о причине нехождения их в классы. Рапортовал бы директору, а в случае его отбытия в приказ общественного призрения, каждый день (следил), все ли учителя при своих должностях и в предписанные часы уставом, а буде кого из них нет, то почему. Ходил бы с учениками при учителе в праздничные и другие по обряду христианскому установленные дни во святой храм. А потому не угодно ли будет приказу общественного призрения, явившегося из военной службы капрала Иуду Ефимова приставить к училищному делу надлежащего во всех прописанных частях присмотра» [31].
Первый в истории вятской школы «классный руководитель», «завуч» и «инспектор», нанятый для исполнения своих обязанностей за 20 р. в год, недолго продержался в должности. 2 апреля 1800 г. в приказе общественного призрения было «докладовано» о том, что «находящийся при вятской школе смотритель Иуда Ефимов обращается в пьянстве и буйственных поступках, каковые при воспитании детей терпимы быть не могут, а потому и приказали оному унтер-офицеру за обращение в пьянство и буйствен-ных поступках от смотрительной должности отказать» [32].
С течением времени изменялся состав учителей. В 1800 г. «за нетрезвость» был отдан в солдаты И. Мышкин. Г. Тихомиров умер от чахотки. Е. Виглинский был уволен по болезни 24 марта 1803 г. Из Сарапула в Вятку в 1800 г. был переведен Александр Иванович Вештомов, уроженец Кунгура, духовного звания. Преподавал он естественные науки, в работе использовал новаторские для того времени методические приемы. В частности, он водил детей на экскурсии, где дети собирали семена растений, наблюдали за жизнью природы. Он составил двухтомное собрание вятской флоры, с приложением атласа растений, рисованных с натуры, а также самих растений в форме гербария. Этот труд был представлен на рассмотрение в главное управление училищ, которое распорядилось выдать автору премию в 500 р. Работой исследователя длительное время пользовались местные аптекари и врачи. Хранилась она в Вятской мужской гимназии. «Вятские губернские ведомости» в 1847 г. в № 4-27 печатали выдержки из этого замечательного труда. В 1807-1808 г. А. И. Вештомов написал «Историю вятчан со времени поселения их при реке Вятке до открытия в сей стране наместничества или с 1181 по 1781 год через 600 лет». Эта замечательная работа, без анализа которой до сих пор не обходится ни один исследователь истории Вятки, печаталась в выдержках в «Казанском вестнике» и «Вятских губернских ведомостях» в
1840 г., а также вышла отдельным изданием. Впоследствии А. И. Вештомова сменил сын Платон. Федор Савинов и П. Вештомов были первыми вятскими учителями, которые происходили не из духовного звания или дворянства, а были сыновьями учителей. Таким образом, на Вятке появляются первые учительские династии.
Хотя за все время работы вятских училищ не было серьезных проверок и ревизий, в целом об их учителях шла добрая слава. Губернатор П. С. Ру-нич в своем отчете писал: «Все учителя главного училища честным своим поведением и благонамеренными склонностями своими, влекущими их к радетельному образованию юношества, заслуживают пред начальством одобрения. Все учителя с ревностью проходят свои должности; благородный образ мыслей и обращение всего духа их на образование детей, кажется, удостоверяет меня, что при благих намерениях будем видеть всегда добрую жатву» [33].
Народные училища Вятского наместничества (а впоследствии Вятской губернии) были открытыми, для того времени достаточно демократическими учебными заведениями. Открытием Вятского главного народного училища был сделан важный шаг в направлении развития образования на Вятке. Всего в этой школе в общей сложности училось до девятисот учащихся, а закончило примерно четыреста человек [34]. Существенный вклад в дело образования вносили и малые народные училища. Стремление к образованию стало все более ощущаться не только в среде священнослужителей и мещан, чиновников и военных, но и среди крестьян. В стране к концу XVIII в. работало 315 главных и малых народных училищ, в которых обучалось примерно 20 000 человек и работало 790 учителей. Это был значительный шаг вперед по сравнению с предшествующим периодом. Однако к началу XIX в. интеллектуальный и административный ресурс образовательной системы Екатерины II оказался исчерпанным. В Вятской губернии эта система продержалась ровно 25 лет.
Новые идеи правительства в области образования, воплощенные в первые годы XIX в. в форме создания министерств, в том числе и министерства народного просвещения, стали воплощаться и в Вятской губернии. 10 июля 1811 г. С. Я. Румовский извещал Рапинова о направлении в распоряжение последнего в «имеющуюся открыться» гимназию первых учителей - выпускников Санкт-Петербургского педагогического института Семена Завьялова (учителем математики и физики), Федора Попова (философия, изящные науки и политэкономия), Василия Баженова (политическая история, география, статистика) [35]. 20 июля 1811 г. в Вятку прибыл учитель Александр Иллиус. Все названные учи-
теля были приведены к торжественной присяге, в которой клялись в своем стремлении верно трудиться на службе «его Величества». Спустя месяц в Вятке открылась первая мужская гимназия. С начала ее работы костяк педагогического коллектива составили выпускники вышеуказанного вуза. Учебные заведения губернии переводились на работу по Уставу 1804 г., значительно более современному, требовавшему добиваться уже не простой грамотности, а определенного уровня образованности. Малые народные училища становились уездными училищами. В связи с этим резко повысились требования к учителям. 1811 год служит в истории образования на Вятке своеобразным водоразделом, разделившим две эпохи. Поэтому в 2011 г. образование Кировской области, наследницы Вятского наместничества и Вятской губернии, отмечает двойной юбилей: 225 лет со дня учреждения главного народного училища и 200 лет со дня открытия мужской гимназии.
Примечания
1. Вятка входила в состав Казанского генерал-губернаторства в качестве Вятского наместничества.
2. Столетие Вятской губернии: сб. материалов: в 2 т. Т. 1. Вятка, 1880. С. 236.
3. Там же. С. 237.
4. Там же. С. 238.
5. Руководителем этой первой «альма-матер» российских учителей, открытой в 1783 г., был знаменитый педагог-просветитель Федор Иванович Янкович-де-Мириево, серб по национальности, которого Екатерина II пригласила в Россию для осуществления своих просветительских намерений. Ранее он создал систему просвещения в Австрийской империи, и в России учреждавшаяся императрицей система строилась по австрийскому образцу. По Уставу 1804 г. Санкт-Петербургское главное народное училище было преобразовано в учительскую гимназию. Это название породило некоторую путаницу, поскольку в то время стали появляться обычные гимназии - средние общеобразовательные учебные заведения. Поэтому уже через год педагогическая гимназия стала именоваться педагогическим институтом. Это первый в России педагогический вуз, ныне Российский государственный педагогический университет имени А. И. Герцена.
6. Юрьев В. П. Народное образование в Вятской губернии в царствование императрицы Екатерины II // Вятская старина. Вятка, 1887. С. 43-44.
7. Государственный архив Кировской области (ГАКО). Ф. 205. Оп. 1. Д. 1. С. 181.
8. Юрьев В. П. Указ. соч. С. 73-74.
9. Спицын А. А. История Вятского главного народного училища (1786-1811). Вятка, 1891. С. 61.
10. Там же. С. 61.
11. ГАКО. Ф. 205. Оп. 1. Д. 1. С. 151.
12. Там же. С. 149.
13. ГАКО. Ф. 205. Оп. 1. Д. 2, 3, 6, 12, 14.
14. Антология педагогической мысли России первой половины XIX в. / сост. П. А. Лебедев. М.: Педагогика, 1987. С. 39.
15. Там же. С. 39.
Л. Г. Сахарова. Теоретические подходы к развитию веротерпимости у учащейся молодежи.
16. Столетие Вятской губернии: сб. материалов: в 2 т. Вятка, 1880. С. 239.
17. Юрьев В. П. Указ. соч. С. 29.
18. Столетие Вятской губернии: сб. материалов: в 2 т. Т. 2. С. 616.
19. Юрьев В. П. Указ. соч. С. 35.
20. Там же. С. 36.
21. Там же. С. 46-47.
22. Там же. С. 47.
23. ГАКО. Ф. 205. Оп. 1. Д. 1. С. 55.
24. Там же. С. 2.
25. Там же. С. 2, 55.
26. Для сравнения: в 1811 г. в Вятке пуд муки стоил 1 р. 40 к., пуд крупы - 2 р., фунт мяса -12-15 к., сажень дров - 2 р. 20 к., фунт свечей -30 к.
27. Юрьев В. П. Указ. соч. С. 26.
28. Там же. С. 59.
29. Там же. С. 60.
30. Там же. С. 60-61.
31. Там же. С. 78.
32. Там же. С. 79.
33. Спицын А. А. Указ. соч. С. 57-58.
34. Столетие Вятской губернии: сб. материалов: в 2 т. Т. 2. С. 79.
35. ГАКО. Ф. 205. Оп. 1. Д. 12. С. 2.
УДК 378.18
Л. Г. Сахарова
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ К РАЗВИТИЮ ВЕРОТЕРПИМОСТИ У УЧАЩЕЙСЯ МОЛОДЕЖИ В РОССИЙСКОЙ ПЕДАГОГИКЕ НАЧАЛА ХХ ВЕКА
В статье анализируются теоретические подходы отечественных педагогов к вопросу формирования веротерпимости у учащейся молодежи в начале XX века в контексте особенностей государственной религиозной политики.
The article analyses theoretical approaches of Russian pedagogues to the development of students' religious tolerance in the beginning of the XX century. The context of the state religious policy of the period is taken into account.
Ключевые слова: веротерпимость, межконфессиональные отношения, православно-антропологическое педагогическое направление, либеральное педагогическое направление, этноконфессиональные группы.
Keywords: religious tolerance, interconfessional relations, the Orthodox-anthropological pedagogical trend, ethno-confessional groups.
Проблема межконфессиональных отношений в Российской империи, являвшейся многоконфессиональным государством, не теряла актуальности на протяжении всей истории ее развития.
Целью нашего исследования является анализ основных педагогических подходов начала XX в. к определению значимости, формам и методам формирования веротерпимости у учащейся молодежи в поликонфессиональном государстве с традиционно ведущими позициями православия.
Вопрос о необходимости формирования на государственном уровне основ веротерпимости у населения, и особенно у молодежи, в масштабах Российского государства возникает наиболее остро в начале XX в.
Суть новой государственной религиозной политики, имеющей значительное влияние на формирование педагогических идей, была сформулирована в «Высочайше утвержденных 17 апреля 1905 г. положениях Комитета об укреплении начал веротерпимости». Позиция государства служила для населения ориентиром для формирования отношения к представителям различных конфессий.
Содержание понятия «веротерпимость» с точки зрения государственной позиции в Российской империи начала XX в. сводилось к следующему:
© Сахарова Л. Г., 2011
