CC BY
40
ФИЛОЛОГИЯ И КУЛЬТУРА. PHILOLOGY AND CULTURE. 2019. №4(58)
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ.
ЛИНГВИСТИКА
Б01: 10.26907/2074-0239-2019-58-4-7-12 УДК 811.512.145; 81'37; 81'367.625
ГЛАГОЛЫ МЫСЛИТЕЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В РУССКОМ И ТАТАРСКОМ ЯЗЫКАХ
© Альмира Аминова, Радик Хуснетдинов
VERBS OF MENTAL ACTIVITY IN THE RUSSIAN AND TATAR LANGUAGES
Almira Aminova, Radik Khusnetdinov
This article studies the semantic structure of verbs of thinking in the systems of the Russian and Tatar languages. The purpose of the study is to detect homogeneous / heterogeneous phenomena in the systems of Russian and Tatar verbs. Verbs of mental activity are characterized by common semantics. Both in the Russian and Tatar languages all structural elements correlate with the concept of thinking. In Russian and Tatar, verbs of mental activity include subgroups with the meaning of 'mental process', 'supposition', 'knowledge', 'comprehension', 'memory' and verbs of mental activity that denote various properties and states. The semantics of the verbs that make up these subgroups in one language can be correlated with the semantics of their equivalents in the other.
The similarities in the semantic structures of verbs of thinking in the Russian and Tatar languages make it possible to more clearly see the differences and heterogeneous features, indicating the specific character of native speakers' national mentality. Quite a number of divergences in the semantic structure of the Russian and Tatar languages are due to the differences in their lexical and derivational systems; however, certain correlations can be found among significant semantic oppositions. All of the aforesaid suggests the need for special teaching materials to be used in the course of studying Russian and Tatar as non-native languages.
Keywords: Tatar language, Russian language, agglutination, inflection, verb, semantics, verbs of intellectual activity, verbs of thinking, equivalence, semantic vocabulary classes.
В статье рассматривается семантическая структура глаголов мыслительного процесса в системе русского и татарского языков. Главной задачей данного исследования является обнаружение однородных / неоднородных языковых явлений в системах русского и татарского глаголов. Глаголы мыслительной деятельности характеризуются общностью семантики; как в русском, так и в татарском языке их структурные элементы соотносятся с понятием мышления. Глаголы мыслительной деятельности подразделяются на подгруппы со значением «мыслительный процесс», «полага-ние», «знание», «понимание», «память», также можно выделить глаголы мыслительной деятельности, обозначающие различные свойства и состояния. Семантика глаголов, составляющих эти подгруппы в одном языке, может быть соотнесена с семантикой эквивалентов в другом.
На фоне сходств в семантической структуре глаголов мыслительной деятельности русского и татарского языков ярче выявляются многочисленные различия, свидетельствующие о специфике национальной ментальности носителей языков. Значительное количество несовпадений в семантической структуре глаголов русского и татарского языков связано с различиями в лексической и словообразовательных системах, тем не менее обнаруживается соотнесенность по тем или иным значимым семантическим оппозициям. Все вышесказанное наводит на необходимость создания специальных методических разработок при изучении русского и татарского языков как неродных.
Ключевые слова: татарский язык, русский язык, агглютинация, флективность, глагол, семантика, глаголы интеллектуальной деятельности, глаголы мышления, эквивалентность, семантические классы лексики.
Как известно, глагол - это сложное явление, и в русском языке данная часть речи представляет собой фактически макет предложения, так как именно глагол формирует его состав. В татарском же языке глагол замыкает предложение и, соответственно, его структура иная.
Специфика агглютинативных языков неоднократно раскрывалась в сравнительно-историческом изучении тюркских языков. Флективный же строй языка, куда входит русский язык, имеет широко развитую словообразовательную систему (словообразовательных парадигм, способов словообразования, в частности - префиксацию), что позволяет одним словообразовательным элементом передавать многообразную семантику [Насилов, с. 69].
Главной задачей данного исследования является обнаружение однородных / неоднородных явлений в семантико-грамматической системе русского и татарского глаголов.
Наибольший интерес представляет изучение глаголов в сопоставительном плане. Необходимо обратить внимание на то, что в трудах по русскому и татарскому языкам классификация глагольной системы частично совпадает и глаголы мыслительной деятельности выделяются в грамматиках обоих языков.
Глаголы мыслительной деятельности и в русском, и в татарском языке характеризуются общностью семантики: структурные элементы глаголов соотносятся с понятием «Мышление».
Как известно, мышление - это познавательная и преобразовательная деятельность (на основе психических процессов), в основе которой лежит противоречие. С помощью мышления человек выявляет, обостряет и разрешает противоречие. Необходимо связать воедино психические процессы с деятельностью [Редин, с. 272].
Компонентный анализ лексического значения глаголов мыслительной деятельности показывает, что их особенность заключается в наличии интегральной семы «осуществление мыслительной деятельности». Проведенный нами анализ показал, что данная сема в обоих языках уточняется, конкретизируется при помощи различных дифференциальных и потенциальных сем: «характер субъекта», «характер объекта», «интеллектуальное действие субъекта», «характер данного действия», «отношение субъекта к объекту», «наличие / отсутствие мыслительных операций» и др.
Взаимодействие компонентов семантической структуры глаголов свидетельствует о разнообразных ситуациях мыслительного процесса. На наш взгляд, такие ситуации можно свести к одной базовой семантической модели, построенной
на отражении структуры мыслительного процесса, в который входят:
- мыслящий субъект;
- процесс мысли;
- объект мысли [Аминова, 1995, с. 24].
Процесс мышления всегда предполагает направленность мысли субъекта на объект, который может быть прямым и косвенным, эксплицитным или имплицитным, конкретным или абстрактным, одушевленным или неодушевленным и т. д.
Например: в семантической структуре глаголов мыслить, размышлять - фикерлзргз, фикер йвртергз или думать - уйларга [Русско-татарский онлайн словарь Ф. А. Ганиева] отсутствует указание на прямой объект, однако сама способность субъекта мыслить конкретно или абстрактно предполагает наличие косвенного объекта мысли, без которого процесс мышления просто невозможен.
Базовая модель «мыслящий субъект - процесс мысли - объект мысли», присущая семантике глаголов мысли и обобщенно передающая сущность отображаемой типовой ситуации, может рассматриваться в качестве идентификатора, который служит основанием лингвистического описания глагольной лексики в рамках сопоставительного исследования.
Учет представленности мыслительной семантики в первичных или вторичных значениях данных лексем, уточнение основной семы дополнительными значениями даёт возможность их систематизированного сопоставления [Айдарова, с. 14].
В качестве однородных явлений в сопоставляемых языках можно выделить то, что в целом классификации базовых глаголов совпадают. И в русском, и в татарском языке ЛСГ глаголов мыслительной деятельности состоит из подгрупп со значением «мыслительный процесс», «полага-ние», «знание», «понимание», «память» и глаголов мыслительной деятельности, обозначающих различные свойства и состояния. Семантика глаголов, составляющих эти подгруппы в одном языке, может быть соотнесена с семантикой эквивалентов в другом [Аминова, 1993 с. 44-45].
Центральную часть поля мыслительной деятельности в русском языке составляют глаголы думать, мыслить, в татарском языке - глаголы уйларга, фикерлзргз [Русско-татарский онлайн словарь Ф. А. Ганиева], которые являются наиболее репрезентативными в содержательном и функциональном плане лексическими единицами. Эти глаголы имеют мыслительную семантику изначально, так как они производны от соответствующих имен и характеризуются наиболее
широким набором значений, состоящим из множества частных сем; подчеркнем также, что они обладают стилистической нейтральностью.
Семантически соотносительными в сопоставляемых языках также можно признать глаголы: познавать / познать - YЗлзштерY / ацлау; знать / ведать - белY / ацлау / таныш булу; привыкать - кYнегY; учиться - уку; помнить - истэ тоту / искэ твШY/хэтердэ тоту [Там же] и др.
Частичную эквивалентность обнаруживают глаголы с семантикой полагания, предположения, которые и в татарском, и в русском языке тесно взаимодействуют с глаголами знания как глаголы, выражающие неопределенность знаний или недостоверность объекта: исэплэY - считать, полагать; ку.з алдында тоту - подразумевать; санау - полагать; бдялдY - оценивать; швбhзлзнY, икелзнY - сомневаться; телэY - намереваться [Там же].
Глаголы, выражающие различные мыслительные операции, также широко представлены в обоих языках. Например: оценивать, сравнивать, сопоставлять - чагыштыру, обобщать -гомумилдштерY, додумываться - уйлап табу, опознавать - тану, тдцгдллдштерY и т. д. [Аминова, 1995, с. 43-46].
Эквивалентными можно назвать предикаты, обозначающие способность мыслить, думать, понимать, устанавливающие «способность нормально мыслить»: быть в здравом уме - акылда булу, ацда булу; антономичные по своему значению предыдущей подгруппе со значением «утрата способности нормально мыслить» предикаты обезуметь - акылсызлану, лишиться ума (рассудка), выжить из ума - акылдан язу, акыл-дан шашу, в обоих языках имеющие отрицательные коннотации и выраженные в большинстве своем элементами, находящимися на периферии языковой системы.
Эквивалентна и группа глаголов, обозначающих становление и усовершенствование умственных навыков: приходить в себя (в рассудок) -акылга (ацга килY), поумнеть - акыллылану, уйларга [Русско-татарский онлайн словарь Ф. А. Ганиева].
Сходными характеристиками обладают многозначные глаголы, которые по различным оттенкам значения могут входить в различные подгруппы, чаще всего выступая в качестве одной из доминантных лексем, значения которой включаются в семантику более конкретных единиц подгруппы. Это свидетельствует о многозначности глаголов сопоставляемых языков. Особенно это характерно для татарского языка, так как весь семантический объем конкретной единицы не-
возможно описать без анализа контекстуальной семантики.
Также эквивалентными в русском и татарском языках признаются единицы, средством выражения семантики которых являются разнообразные словообразовательные форманты, уточняющие основное значение. В русском языке такими единицами следует признать многочисленные префиксальные глаголы, значение которых определяется из базовых и привнесенных словообразовательных приставок. В татарском языке чаще всего в этой роли выступают аналитические формы глагола, основной глагол которых выражает базовое значение, уточняющееся модифицирующими вспомогательными глаголами, которые в той или иной степени десеманти-зированы.
В основном совпадает набор сем, позволяющих осуществить дальнейшее деление в рамках подгрупп. Это семы «отсутствия или наличия какой-либо способности», «результативности / нерезультативности», «целенаправленности / нецеленаправленности», «активности / пассивности», «становления / бытийности», «каузативности / некаузативности», но заметим, что эти семы, как правило, выражаются в сопоставляемых языках разноуровневыми языковыми единицами (лекси-ко-семантическими, словообразовательными, морфологическими, синтаксическими), что ставит вопрос о необходимости выявления степени эквивалентности.
На фоне сходств в семантической структуре ЛСГ мыслительной деятельности русского и татарского языков ярче выявляются многочисленные неоднородные явления, свидетельствующие о специфике национальной ментальности носителей языков, которые в лингвистической традиции принято называть уникалиями, точнее фрек-венталиями.
В распределении глагольных единиц на подгруппы не совпадает выделение в русском языке глаголов со значением «неправильно думать, понимать» в отдельную подгруппу. В татарском языке эта семантика присуща немногочисленным глагольным конструкциям, которые целесообразнее рассматривать в рамках подгрупп «понимание» и «мнение»: ялгышу, ялгыш фикердэ булу, дврес ацламау и некоторые другие.
Совпадение в семантике обычно обнаруживают ядерные многозначные глаголы, неоднородные же явления появляются в периферийных элементах ЛСГ мыслительной деятельности. К периферийным элементам относятся глагольные единицы в первичных (основных) значениях, у которых не представлены значения мыслительной деятельности, отсутствует сема «осуществ-
ление мыслительной деятельности». Они включаются в исследуемую ЛСГ благодаря вторичным значениям, актуализирующимся в зависимости от различных условий. Некоторые из них выявляют дополнительные значения в контексте. Такие глаголы приобретают семантику мыслительной деятельности в результате переосмысления носителями языка существующих значений и наложения на них новых семантических оттенков. Это глаголы:
1) восприятия: рус.: видеть, глядеть, смотреть, слышать, чуять, ощущать; тат.: кYPY, ишетY, карау, сизY, тою и др.;
2) движения и местопребывания: рус.: пришло в голову, держать в голове, вбить в голову; тат.: башка (уйга, фикергз, куцелгз) килY, башта (уйда, фикердз) тоту;
3) обладания: рус.: иметь, брать, хватать, схватывать; тат.: тотып (элзктереп) алу;
4) глаголы конкретного физического действия: рус.: сечь, рубить, тянуть; тат.: ту-рау, кисY, чабу, тарту;
5) «кулинарные глаголы» [Омельченко, с. 226]: рус.: переваривать, разжевать, раскусить; тат.: эшкзртY, чзйнзп бирY [Русско-татарский онлайн словарь Ф. А. Ганиева].
Огромное количество несовпадений в семантической структуре русского и татарского глаголов отмечено на словообразовательном уровне, что, впрочем, обеспечивается соотнесенностью по тем или другим значимым семантическим оппозициям.
Следует подчеркнуть, что словообразовательная система русского языка богата разнообразными приставками, которые привносят многочисленные семантические нюансы в семантику базового глагольного слова. В татарском языке (он входит в состав агглютинативных языков) дефицит словообразовательных формантов по сравнению с русским покрывается за счет того, что многие глагольные единицы могут выступать и как самостоятельные, и как материал для образования новых глаголов с новой семантикой. Русский глагол отличается большим набором словообразовательных средств и более детально членит семантическое пространство, татарский же глагол требует большего знания о мире, он в большей степени приспособлен к языковой ситуации, меньшим количеством средств достигает того же эффекта, что и русский глагол.
В первичную глагольную субстанцию включается семантическая категория субъекта и объекта. В обоих языках она реализуется в грамматической категории залога; несмотря на это статус категории залога в грамматике сравниваемых языков оценивается неоднозначно: как морфоло-
гическая, как синтаксическая или как словообразовательная категории. Частные значения залога в русском и татарском языках различаются: в татарском языке с помощью аффикса -ш оформляется значение «действие, осуществляемое двумя или несколькими субъектами, один из которых помогает другому», нехарактерное для русского глагола. В связи с этим следует признать, что эквивалентность русских и татарских глаголов имеет межуровневые связи, так как зачастую однословная эквивалентность отсутствует [Солнцев, с. 49-50]. Например: фикерлзшY, фикер алышу - думать сообща, обмениваться мнениями; бер CYзгз килY - прийти к единому мнению; килешY - прийти к соглашению [Русско-татарский онлайн словарь Ф. А. Ганиева]. Данные значения в русском языке передаются описательными конструкциями.
В отдельных случаях и словообразовательное средство может сигнализировать о характеристиках действия, связанного с субъектно-объектными отношениями, о наличии нескольких субъектов или объектов действия, например: аффикс пере- вносит в переходные глаголы русского языка значение «распространение действия на множество объектов», например, глаголы передумать, перечитать, переучить. Такие морфемы, как правило, присоединяются только к субъектно-объектным глаголам. В татарском языке существует специальное средство, которое независимо от основы реализует значение «направленность на объект или адресат действия», это вспомогательный глагол бирY'■ например, уйлап бирY, табып бирY, чишеп бирY [Там же], в семантике которого явственно различается семантический компонент «для кого-либо или в интересах кого-либо».
Связанная с субъектно-объектными отношениями категория каузатива в русском языке выражается через глагольную основу, а в татарском языке передается аффиксами -ыр /-ер и др. и определяется как категория понудительного залога. В отношении как русского, так и татарского глагола было сочтено нужным рассмотрение данных глаголов как относящихся к этому классу, так как в них выражается существенная оппозиция по семантике, например, ацлату, белдерY -объяснять; укыту - учить, обучать [Там же].
Среди модифицирующих глаголов татарского языка есть глагол алу, способный семантически соотноситься практически со всеми приставочными русскими глаголами, так как он в достаточно высокой степени десемантизирован, то есть утратил свою первоначальную семантику. Он вносит в семантическую структуру эквивалентных глаголов значение «Результативность
действия», например, перен. табып алу - найти (решение, выход), ацлап алу - понять и т. п. Глагол алу можно охарактеризовать в качестве словообразовательного элемента, выполняющего строевую функцию в татарском языке. Этот глагол противопоставляется глаголу бирY по семам «действие, выполняемое в интересах адресата» (ацлатып бирY - объяснить кому-либо) и «действие, выполняемое для себя» (ацлап алу -понять самому) [Там же].
Семантический параметр «время действия» реализуется и в русском, и в татарском языках в грамматической категории времени и семантической категории фазовости действия. При выражении фазовости, то есть одной из основных оппозиций глагольной лексики «становления / бы-тийности», в татарском языке, по сравнению с русским, наблюдается более дробное членение действия на отдельные фазы и закрепление их за определенными формальными средствами. В русском языке выражаются только начало и конец действия, а срединная фаза его протекания, представляющая собой неограниченное во времени и в пределах действие, выражается лексической основой глагола. В татарском языке целый ряд модифицирующих глаголов выделяют следующие фазы действия:
а) начало: башлау, щибэрY, китY (уйлый башлау, ацлап китY);
б) момент возникновения длящегося состояния: киту (фикерлэп китY);
в) начало действия, осложненное семами интенсивности, стремительности, внезапности: щибэрY (чагыштырып щибэрY)';
г) действие, развивающееся в направлении своего конца: бару, килY (ацлап килY);
д) законченность вводного / начального момента процесса: калу (белеп калу);
е) конец действия или состояния: бетY, бетерY / чыгу, чыгару (онытып бетерY, уйлап чыгару).
В татарском языке сема срединной фазы действия оформляется через словообразовательный уровень и фокусирует относительно длительное непрерывное действие, совершаемое в одном месте; значение реализуется аналитическими глаголами со вторым компонентом яту, утыру (уйлап яту). В значении конца действия употребляются татарские глаголы со вторым компонентом чыгу и бетерY. При актуализации значения действия, распростаненного на определенный отрезок времени, без указания на его длительность межъязыковыми коррелятами предстанут глаголы с преффиксом про- и аналитическим глаголом с компонентом чыгу (продумать - уйлап чыгу).
Сопоставление словарных дефиниций позволяет сделать выводы, что глагольные лексемы русского языка, обознающие процессы мыслительной деятельности, более дробны по своей семантике, последнее обусловлено словообразовательными факторами (приставки, использующиеся для создания новых глаголов имеют конкретные значения). Этим и объясняется, скорее всего, численное превосходство русских глаголов мыслительной деятельности над татарскими. Несмотря на это, татарские глаголы способны выразить все значения, представленные в русских глаголах. Особенность татарского глагола заключается в большей абстрагированности семантики, которая раскрывается в системе предложения; в то же время нужно отметить богатство семантических оттенков, потенциально присущих этим глаголам.
Сопоставительный анализ русских и татарских глаголов мыслительной деятельности приводит к мысли, что основные значения семантической структуры языков инвариантны и материализуются на лексическом, словообразовательном и синтаксическом уровнях, то есть они универсальны, а неосновные (неденотативные) являются уникальными и специфичными для каждого из сопоставляемых языков и обычно реализуются в одном из сравниваемых языков, а в другом проявляются в контексте или самореализация их какого-либо значения безразлична для конкретной языковой системы.
Все вышесказанное обусловливает необходимость специальных методических разработок названного класса слов при изучении русского, равно как и татарского, в качестве неродных языков.
Список литературы
Айдарова А. А. Глаголы поведения в русском, татарском, английском языках: автореферат дис. ... канд. филол. наук: Казань, 2017. 23 с.
Аминова А. А. Производный глагол в сопоставительном аспекте: (На материале рус. и татар. яз.). Казань: Изд-во Казан. ун-та, 1993. 186 с.
Аминова А. А. Внутриглагольная деривация в русском и татарском языках: (Сопоставительный аспект): автореф. дис. ... д-ра филол. наук: Москва, 1995. 70 с.
Насилов Д. М. К истории тюркского результатива // Вопросы тюркской филологии. Выпуск Х: Материалы Дмитриевских чтений / Ред. Насилов Дмитрий Михайлович, Оганова Елена Александровна. М.: МБА, 2014. С. 68-75.
Омельченко С. Р. Функционально-семантическая характеристика русских ментальных глаголов // Известия Уральск. гос. ун-та. Гуманитарные науки. 2004. Вып. 7, № 31. С. 226-227.
Редин Л. В. Методология интегративного метаси-стемного мышления - паттерн системы подготовки инновационного специалиста / Казань: КНИТУ, Вестник технологического университета. 2011, в.7, с. 270275.
Русско-татарский онлайн словарь Ф. А. Ганиева. Казань: Татарское детское изд-во, 2019. URL: http://tdpress.ru/slovari/russko-tatarskiy-onlayn-slovar-fa-ganieva-1-1 (дата обращения: 20.01.2019 г.)
Солнцев В. М. Язык как системно-структурное образование. М.: Наука, 1978. 294 с.
References
Aidarova, A. M. (2017). Glagoly povedeniia v russkom, tatarskom, angliiskom iazykakh: avtoref. dis. ... kand. filol. nauk [Verbs of Behavior in Russian, Tatar, and English: Ph.D. Thesis Abstract]. K(P)FU. Kazan', 23 p. (In Russian)
Aminova, A. A. (1993). Proizvodnyi glagol v sopostavitel'nom aspekte : (Na materiale rus. i tatar. iaz.). [The Derived Verb in a Comparative Aspect: (Based on the Russian and Tatar Languages)]. Kazan , izd-vo Kazan. un-ta, 186 p. (In Russian)
Aminova, A. A. (1995). Vnutriglagolnaia derivatsiia v russkom I tatarskom iazykah:(Sopostavitelnyi aspect): avtoref. dis....d-ra filol. nauk [Intra-verbal Derivation in the Russian and Tatar languages: (A Comparative aspect): Doctoral Thesis Abstract]. Kazan, 70 p. (In Russian)
Аминова Альмира Асхатовна,
доктор филологических наук, профессор,
Казанский федеральный университет, 420008, Россия, Казань, Кремлевская, 18. А1ш1га. Aminova@kpfu. ги
Хуснетдинов Радик Маулитзянович,
кандидат филологических наук, доцент,
Казанский национальный исследовательский
технологический университет,
420015, Россия, Казань,
Карла Маркса, 68.
babay1982.00@mai1.ru
Nasilov, D. M. (2014). K istorii tiurkskogo rezul'tativa [On the History of the Turkic Rezultativen]. Voprosy tyurkskoi filologii. Vypusk 10: Materialy Dmitrievskih chtenii. Red. Nasilov Dmitrii Mihailovich, Oganova Elena Aleksandrovna. Moscow, MBA, pp. 6875 (In Russian).
Omel'chenko, S. R., (2004). Funktsional'no-semanticheskaia kharakteristika russkikh mental'nykh glagolov [Functional and Semantic Characteristics of Russian Mental Verbs]. Ural'sk, Izvestiia Ural'sk. gos. unta. Gumanitarnye nauki. Vyp. 7, No. 31, pp. 226-227. (In Russian)
Redin, L. V., (2011). Metodologiia integrativnogo metasistemnogo myshleniia - pattern sistemy podgotovki innovatsionnogo spetsialista [The Methodology of Integrative Metasystem Thinking as a Pattern of the Innovative Specialist Training System]. Vestnik tekhnologicheskogo universiteta. V. 7, pp. 270- 275. (In Russian)
Russko-tatarskii onlain slovar' F. A. Ganieva [Russian-Tatar Online Dictionary by F. Ganiev]. Kazan', Tatarskoe detskoe izd-vo. URL: http://tdpress.ru/slovari/ russko-tatarskiy-onlayn-slovar-fa-ganieva-1-1 (accessed: 20.01.2019 r.). (In Russian, in Tatar).
Solntsev, V. M. (1978). Iazyk kak sistemno-strukturnoe obrazovanie [Language as a Systemic and Structural Formation]. Pp. 49-50. Moscow, Nauka. (In Russian).
The article was submitted on 20.06.2019 Поступила в редакцию 20.06.2019
Aminova Almira Ashatovna,
Doctor of Philology, Professor,
Kazan Federal University, 18 Kremlyovskaya Str., Kazan, 420008, Russian Federation. Almira.Aminova@kpfu.ru
Khusnetdinov Radik Maulitzyanovich,
Ph.D. in Philology,
Associate Professor,
Kazan National Research Technological
University,
68 Karl Marx Str.,
Kazan, 420015, Russian Federation.
babay1982.00@mail.ru
