CC BY
23
Современная идиллия
Лето 2010 года оказалось насыщенным событиями в российско-американских отношениях.
Прагматизм Обамы
В июне состоялся визит Президента РФ Дмитрия Медведева в США, который выявил высокую степень взаимного доверия и открыл перспективы сотрудничества сторон в различных областях. Затем последовал «шпионский скандал» и пятидневный вояж американского госсекретаря Хиллари Клинтон по странам Восточной Европы, в ходе которого демонстративно отмечалось, что «перезагрузка» не заставит Соединенные Штаты пожертвовать своим влиянием и политикой на постсоветском пространстве. Более того, в ходе визита в Тбилиси Хиллари Клинтон в самых жестких выражениях осудила российское «вторжение и продолжающуюся оккупацию» территории Грузии. Таким образом, при всем очевидном улучшении российско-американские отношения далеки от идиллии. И такие перепады будут свойственны им на обозримый период по целому ряду причин, связанных с внутриполитическим положением в США.
Барак Обама — президент, который действует под беспрецедентным для Соединенных Штатов последних десятилетий прессом объективных обстоятельств. В отличие от Билла Клинтона и Джорджа Буша-младшего, он вынужден работать в условиях меняющегося не в пользу США соотношения сил в мире. США, безусловно, и после глобального финансово-экономического кризиса останутся крупнейшей экономической и военной мировой державой (недосягаемой в том числе для быстрорастущего Китая). Американская экономика по-прежнему самая сильная в мире, и главное — наиболее инновационная (всем сторонникам теорий быстрого упадка Америки и стремительного подъема Китая и других новых держав можно посоветовать обратиться к огромному массиву «кризисной» литературы 70-х годов прошлого века, посвященной неизбежному ослаблению Соединенных Штатов и выходу на первые роли Японии и объединенной Европы). Однако фактом остается и то, что попытка Вашингтона консолидировать под своим началом «однополярный» мир закончилась очевидным провалом. А относительные возможности США в мире впервые после окончания холодной войны приобрели тенденцию к сужению.
Заслуга Обамы в том, что он быстро понял: Америка впервые за последние два десятилетия вынуждена действовать в условиях довольно жестких ресурсных ограничений и потому не может делать ставку на односторонние
Эдуард СОЛОВЬЕВ,
заведующий сектором ИМЭМО РАН
действия. Американская политика должна адаптироваться к происходящим изменениям, стать более гибкой и более «многосторонней». Для начала хотя бы по форме. А дальше — все зависит от сценария выхода США из кризиса.
Внешняя политика Обамы оказалась сконцентрированной на трех направлениях: выводе войск из Ирака (при сохранении там американского контроля), наращивании усилий по стабилизации в Афганистане— Пакистане и на Иранской ядерной проблеме (точнее, на проблематике ядерного нераспространения). Существенное место во внешней политике новой вашингтонской администрации заняла и активизация диалога с различными странами мира, в том числе давно и прочно внесенными в списки противников США. Отчетливо проявились и новые тенденции в выстраивании отношений с мировыми центрами силы. Обама, похоже, считает возможным подвергнуть ревизии распространенный в Вашингтоне взгляд на большие, быстро растущие региональные державы (такие как, скажем, Китай) как на геополитических конкурентов или даже противников США. Он активно пытается «переформатировать» отношения с ними и создать ситуацию, при которой эти страны будут не «вызовом» для американской внешней политики, а «резервом» для укрепления американского глобального лидерства путем их последовательного «вовлечения» (engagement). При этом вовсе не очевидно, что подобное понимание разделяют американская политическая элита и экспертное сообщество.
На Барака Обаму оказывают сильнейшее давление и его собственные идеологизированные политические сторонники, и непримиримые противники. После полутора лет его президентства не утихают споры по поводу эффективности компромиссной внешней политики. В американских СМИ идут активные дискуссии по поводу того, возможно ли сближение как следствие взаимных уступок, позволяющих «приручить» противников, или предпочтительнее политика «железного кулака», который заставит оппонентов быть сговорчивее. Остается дискуссионным (не только в политическом, но и моральном смысле) вопрос о том, стоит ли Соединенным Штатам идти на примирение с авторитарными режимами, или необходимо поставить это сотрудничество в зависимость от их внутренней демократизации. Американские официальные лица и представители обеих ведущих партий, формирующие общественное мнение, разделяют приверженность демократизации из принципа (идеологическая установка), а также из прагматических соображений (демократии миролюбивы и быстро идут на уступки и сотрудничество с ведущей мировой державой — США). Поэтому моралистическая по форме критика относительно того, что администрация Обамы компрометирует американские ценности, рассчитывая на сближение с автократическими режимами, со временем будет только нарастать.
Сохраняются серьезные разногласия между различными сегментами американской политической элиты в выборе средств примирения с противниками. Проблема в том, что рассматривать в качестве приоритетной сферы взаимодействия: дипломатию или сферу экономики.
Помимо жесткой критики оппонентов над вашингтонской администрацией довлеет фактор времени. Ей нужны быстрые успехи накануне предстоящих 4 ноября
Еще один осложняющий российско-американские отношения фактор -то, что обе стороны воспринимают друг друга в качестве «слабеющей» державы.
выборов в Конгресс. Провал на них демократов предсказуем. Важно, чтобы он не превратился в катастрофическое поражение.
В этих обстоятельствах обнадеживает прагматизм администрации Барака Обамы. Одним из первых концептуальных документов его президентства оказался так называемый «Четырехлетний военный обзор», представленный широкой публике в феврале 2010 года и признающий необходимость приспособления военной политики США к реалиям полицентричного мира XXI века. В мае этого года Обама представил наконец и новую Стратегию национальной безопасности. Документ Барака Обамы еще до его публикации позиционировали как «стратегию новой эпохи». И отчасти он оправдал ожидания. США признают в нем возвышение других региональных держав (прежде всего, Индии и Китая) и демонстрируют готовность считаться с новыми мировыми реалиями, отмечая, что «тяжесть нового века не должна ложиться только на американские плечи». Произошло определенное понижение статуса борьбы с терроризмом, которая в последние годы занимала едва ли не центральное место в политике официального Вашингтона, и было прокламировано «возвращение к более широкой повестке дня» международных отношений. Место терроризма, как осевой части стратегии, в новой ее редакции занимает угроза распространения оружия массового уничтожения, и прежде всего ядерного вооружения. В числе фундаментальных вызовов и угроз — киберугроза, проблемы энергетической безопасности. Что касается распространения демократии, Обама не предполагает насаждать демократию в других странах, но обещает «приветствовать все мирные демократические движения» и «поддерживать развитие институтов в еще неокрепших демократиях».
Если прежняя республиканская администрация вначале формулировала некие глобальные политические и военно-политические цели, а затем не жалела ресурсов на их достижение, то Обама действует иначе. Он изначально пытается формулировать политические задачи, исходя из реальных возможностей и существующих ресурсных ограничений (один из немногих проколов — на Ближнем Востоке). И кроме того, стремится аккумулировать для решения этих задач ресурсы старых и новых партнеров США во всем мире. Это дает России шанс на изменение парадигмы отношений с Вашингтоном. Вопрос в том, как им грамотно распорядиться.
Услуга за услугу
Существующие тенденции в развитии двусторонних отношений России и США неоднозначны. Предложение осуществить «перезагрузку» отношений — факт позитивный. Он свидетельствовал об изменении принципиальных подходов американской администрации, которая от откровенного игнорирования позиции России по самым разным международным проблемам перешла к попыткам продемонстрировать уважение к запросам российской элиты. Подобной эволюции способствовали объективные обстоятельства. Новое руководство США в силу ряда политических причин оказалось заинтересовано в поддержке Россией американской позиции по ряду сложных вопросов современности. Среди них — Афганистан (составная часть так называемого Аф-Пака, оказавшегося в силу обстоятельств чуть ли не в центре
В ходе визита в ТбилисиХил-лари Клинтон в самых жестких выражениях осудила российское «вторжение и продолжающуюся оккупацию» территории Грузии.
внимания нынешней вашингтонской администрации), Иран, проблемы нераспространения и многое другое. Расстановка внешнеполитических приоритетов также способствовала сближению сторон. Позитивно сказался отказ администрации Барака Обамы от ускоренного развертывания третьего позиционного района ПРО в Восточной Европе. Кроме того, выбор американцами переговоров о контроле вооружений в качестве инструмента «перезагрузки» отношений с Россией позволил Москве вести переговоры на «знакомой территории», а также практически «на равных» (в российском понимании) с ведущей державой современного мира, что, безусловно, важно для российской элиты. При этом уменьшение роли ядерного фактора в мировом балансе сил и усилия по нераспространению отвечают интересам безопасности США. Не только потому, что нераспространение формально провозглашено одним из приоритетов внешней политики США, но и в силу того простого обстоятельства, что Вашингтон обладает подавляющим качественным превосходством над любым из своих противников или их коалицией в сфере обычных вооружений. В этой связи возникли возможности для взаимных компромиссов и разработки нового большого соглашения о сокращении наступательных ядерных вооружений, которое было подписано в Праге 8 апреля 2010 года президентами Бараком Обамой и Дмитрием Медведевым. Но что дальше? Есть ли поле для более широкого взаимодействия США и России? За счет чего возможно сближение позиций сторон?
Сегодня очевидно, что американская элита не желает и даже опасается перемен в евроатлантической архитектуре безопасности. Это бипартийная позиция, и по этому поводу в Вашингтоне существует практически полный консенсус. Проблема и в разном восприятии самой сути партнерства, которое понималось и понимается в США как способность другой страны, следуя в фарватере американской политики, обеспечивать интересы Вашингтона как лидера современного мира. В России же широкие
политические и экспертные круги уповали на некое политически «равноправное партнерство».
Еще один осложняющий фактор — то, что обе стороны воспринимают друг друга в качестве «слабеющей» державы. Многие российские аналитики полагают, что США вступили в пору упадка их глобальных мощи и влияния. С американской же точки зрения, Россия в период кризиса продемонстрировала неэффективность своей социально-экономической модели, выпала из клуба бы-строразвивающихся стран (БИК вместо БРИК), явно перегружена политическими, экономическими и демографическими проблемами. Ее значимость как возможного партнера неочевидна и имеет тенденцию к снижению.
Как и все американские президенты после Второй мировой войны, Барак Обама намерен защищать и укреплять лидирующие позиции США в мире. Вашингтон не готов расстаться с ролью единственной доминирующей державы. Однако администрация Барака Обамы будет вынуждена склоняться к тактике более тесного взаимодействия с союзниками и партнерами, а также к выстраиванию соответствующих режимов (в экономике, политике, системе международной безопасности) под преобладающим американским контролем.
Понятно стремление значительной части нашего экспертного сообщества воспользоваться появившимся окном возможностей для того, чтобы застолбить России место в числе потенциальных партнеров и «соучредителей» новых политических правил игры и международных режимов. Вопрос в том, можно ли этого добиться с помощью генерирования нами все новых и новых масштабных инициатив — от экзотической по нынешним временам идеи «большой сделки» до совсем уж фантастических перспектив интеграции России в западные политические институты. Думается, что на сегодня продвижение по трекам «глобальных инициатив» обречено на пробуксовку и способно принести российской и американской политическим элитам лишь новые разочарования друг в друге.
При Бараке Обаме повторяется хорошо известная ситуация. В сущности, все американские президенты после Рональда Рейгана формально в большей или меньшей степени стремились к партнерству с Россией. Однако на практике разработать комплексную программу действий, которую согласились бы поддержать обе стороны, оказалось невероятно сложно. Эта задача не решена по сей день. Есть несколько стратегических и геополитических вопросов, которые пока жестко разделяют США и Россию.
Решением (пусть временным и паллиативным) проблемы эффективности взаимодействия могла бы стать перефокусировка дипломатических усилий, уход от поиска всеобъемлющих решений в сторону точечных компромиссов по принципу quid pro quo (услуга за услугу). Причем если для запуска процесса «перезагрузки» было достаточно воспользоваться остаточным арсеналом ядерного оружия времен холодной войны, то дальнейший прогресс в отношениях должен охватывать все более широкий круг вопросов и самые разные сферы взаимодействия. Иначе пробуксовка неизбежна.
Так, есть острая потребность в активизации диалога по экономическим вопросам: окончательному устранению проблем со вступлением России в ВТО, расширению
За полтора года «перезагрузки» отношений удалось добиться прогресса по трем избранным для совместной работы темам: Афганистан (транзит), сокращение вооружений (договор СНВ-З), Иран (санкции в СБ ООН одобрены).
доступа России на многие значимые для нее и по определению политизированные рынки (ядерных материалов, вооружений, энергетические рынки). По ряду вопросов здесь возможно встречное движение со стороны США. Так, в докладе «Оценивая «перезагрузку» и последующие шаги в политике США в отношении России», подготовленном влиятельным исследовательским Центром за американский прогресс (Center for American Progress), отмечается необходимость активизации американских усилий по приему России в ОЭСР, усиление внимания по вопросам развития энергоэффективности и ряд других тем. С таким подходом американцам согласиться легче, чем с попытками неких «больших разменов», поскольку американские администрации последовательно и с определенным успехом пользуются им в двусторонних отношениях с целым рядом стран, например с Китаем.
Визит Дмитрия Медведева в США продемонстрировал, что у сторон есть заделы для сближения позиций в самых разных сферах. Американская администрация пытается разыгрывать российскую карту (успех «перезагрузки») на внутриполитической арене в преддверии ноябрьских выборов в Конгресс как один из немногих козырей в своей внешней политике. Действительно, за полтора года «перезагрузки» отношений удалось добиться прогресса по трем избранным для совместной работы темам: Афганистан (транзит), сокращение вооружений (договор СНВ-З), Иран (санкции в СБ ООН одобрены). Не говоря уже о том, что атмосфера взаимоотношений заметно изменилась в лучшую сторону. В таких обстоятельствах применение симметричной тактики «услуга за услугу» и использование методов поступательного развития отношений вместо поиска неких «прорывных зон» может принести позитивный результат. В процессе решения «частных» вопросов ситуация понемногу прояснится, и станет очевиден ответ на принципиальный для дальнейшего развития отношений России и США вопрос: кем является Барак Обама как политический деятель — человеком, с которым можно иметь дело, или слабым политиком, способным лишь раздавать обещания? Очевидно, что во втором случае попытки прорыва в отношениях, формирования нового «партнерства во имя модернизации» и подобных проектов теряют всякий смысл.
