CC BY
30
Эдуард СОЛОВЬЕВ,
заведующий сектором теории политики, ведущий научный сотрудник ИМЭМО РАН
Новый Свет
Когда описываешь дискуссии по поводу российско-американских отношений, трудно отделаться от образного ряда старого анекдота: по мнению пессимистов, хуже быть уже не может, наши отношения «на дне» и мы обречены на некоторое их улучшение, однако, по заверениям оптимистов, для дальнейшего усугубления ситуации резервы есть.
На дне?
Противоречия на постсоветском пространстве между США и Россией носят системный характер. Российская политическая элита дальнейшее расширение НАТО рассматривает как неприемлемое в военно-стратегическом, политическом, экономическом и гуманитарном плане.
«Пятидневная война» в Закавказье в августе 2008 года обозначила пределы уступчивости российской власти. Американскую сторону жесткость, проявленная Россией в отстаивании национальных интересов, застала врасплох. Выяснилось, что представления о степени влияния Вашингтона на политику Москвы несколько отстали от реальности, застряв где-то в середине 1990-х годов.
В результате скоротечного военного конфликта Россия нанесла поражение клиенту и фактическому союзнику США в Закавказье, чего не случалось даже во времена «холодной войны». Этим и была обусловлена растерянность американцев и импульсивность их реакции на произошедшие события. Осенью 2008 года возникла своего рода патовая ситуация. США оказались не в состоянии заставить нашу страну изменить политическую линию. Как выяснилось, они не имеют для этого рычагов воздействия на российскую элиту и ситуацию в России, а с недавних пор еще и серьезно ограничены в ресурсном плане. Но и Российская Федерация не может навязать другим участникам свои правила поведения.
С российской точки зрения, действия США напоминали их поведение накануне и в ходе Шестидневной войны
Америка вынужденно вступает в эпоху smart power, сочетания «мягкой» и «жесткой» силы.
0 N1 or
г ^ >--'
1967 года на Ближнем Востоке. Тогда Вашингтон также публично призывал к сдержанности и сохранению мира, но фактически дал «зеленый свет» Израилю на эскалацию конфликта.
Для США закавказские события стали примером дестабилизации ситуации в одном из важных для них (с точки зрения обеспечения энергетической безопасности) регионов мира в результате непрогнозируемых внесистемных действий возрождающей свой военный потенциал и политическое влияние региональной державы (России).
Известный американский аналитик и специалист по России Стивен Сестанович, характеризуя в 2008 году российско-американские отношения, с подкупающей
в конце туннеля
откровенностью процитировал героя фильма «Приключение в Палм-Бич»: «Одна из трагедий нашей жизни в том, что парни, особенно заслуживающие хорошей трепки, всегда такие здоровяки!»
Холодный душ
Мировой финансовый кризис в его начальной фазе выступил своего рода «универсальным примирителем» и умерил амбиции российской и американской политических элит. Фактически именно глобальный кризис остудил горячие головы по обе стороны Атлантики и продемонстрировал значительную меру взаимозависимости. Со слов Владимира Путина в Давосе, мы все находимся в одной лодке. И хотя, судя по интонациям российских официальных лиц, мы временами чувствуем себя на глобальном корабле, как каторжник, прикованный к галере, и явно находимся не у штурвала, с реальностью приходится считаться.
Тем более что американские официальные лица в последнее время демонстрируют готовность обсуждать с Москвой актуальные темы мировой политики. Вице-президент Джозеф Байден заявляет в феврале на Мюнхенской конференции по безопасности о «перезагрузке» российско-американских отношений. Ему в несколько театрализованной манере вторит госсекретарь Хилари Клинтон. Барак Обама проводит «установочные» переговоры с Дмитрием Медведевым в Лондоне в рамках саммита «Большой двадцатки» и принимает решение об официальном визите в Москву, тем самым как бы демонстрируя существенное внимание администрации к российскому направлению внешней политики. Более того, в прессу просачиваются некие смутные намеки на возможность каких-то больших политических сделок между Москвой и Вашингтоном — типа размена ужесточения российской позиции по иранской проблеме на уступки США в вопросах размещения третьего позиционного района ПРО в Европе (в Чехии и Польше).
выступает будто power
Сегодня новая администрация США наиболее плотно занимается экономическим кризисом и беспрецедентным (на уровне свыше $1,5 трлн.) дефицитом бюджета. Пока довольно сложно говорить о наличии у нее какой-то большой политической стратегии. Формирование команды нового президента еще не завершено. Обама занимается скорее экстренным реагированием, «тушением пожаров» в Ираке и Афганистане и ищет ответ на угрозу распространения ядерного оружия.
В то же время с приходом новой администрации и на фоне финансового кризиса прогнозируемо изменились интонации и сама тональность выступлений американского политического истеблишмента. Он демонстрирует приверженность диалогу, взаимодействию с партнерами и союзниками по всему миру. Уходит в прошлое явно
\ ГЛОБАЛЬНЫЙ МАСШТАБ \
ч
неумеренный идеологический запал при формулировании целей внешней политики.
Демократизация, по заявлениям первых лиц администрации, в том числе и самого президента, перестает быть самоцелью американской политики. Месседж остальному миру довольно недвусмысленно свидетельствует о том, что США, безусловно, стремятся остаться мировым лидером, но хотят наладить более тесное взаимодействие с партнерами. Крайним проявлениям силового унилате-рализма образца начала XXI века («не коалиция определяет миссию, а миссия — коалицию», «следуйте за нами или убирайтесь с дороги» и т.д.), похоже, действительно приходит конец. Параллельно убывает если и не решимость применять силу (проявлений нового «вьетнамского» синдрома у американских политиков не заметно), то, по крайней мере, неизменная тяга представителей американского политического истеблишмента к неограниченному и одностороннему использованию силы. Америка вынужденно вступает в эпоху smart power, умного сочетания «мягкой» и «жесткой» силы, опоры на изощренную дипломатию (априори учитывающую позиции союзников и партнеров США на международной арене) и восстановление американского идейного (а не идеологизированного, как в начале XXI века) влияния в мире.
С появлением Барака Обамы в Белом доме связаны, пожалуй, беспрецедентные ожидания позитивных перемен. Однако американский президент при всем колоссальном объеме полномочий, не является выборным абсолютным монархом. Его прерогативы, в том числе в сфере международных отношений, серьезно ограничены Конгрессом с имеющимися там группами интересов и отсутствием (в отличие от парламентской британской модели) партийной дисциплины, а отсюда — сложными закулисными маневрами и сделками. Как отмечает ряд аналитиков, для успешного проведения внешнеполитического курса первоочередная задача Обамы и его команды — выработать стратегию отношений с Конгрессом США, а не с Ираном или Северной Кореей. В противном случае самые многообещающие внешнеполитические инициативы (впрочем, как и внутренние реформаторские намерения) имеют шанс просто увязнуть в парламентских коридорах.
Новая
администрация проводит масштабную перестройку американской экономики, делает ставку на резкое увеличение государственных расходов на социальные цели и цели развития. Серьезные ресурсные ограничения накладываются на рост военных расходов.
Вместе с тем в потоке оценок первых шагов новой администрации, аналитики отмечают, что самого драматического развития событий в Вашингтоне Бараку Обаме уже удалось избежать. Многие утверждали, что он слишком молод и не имеет представления о скрытых пружинах вашингтонской политической кухни. Предрекали, что неопытный президент, который зарекомендовал себя блестящим публичным политиком, не справится с бюрократической средой и административной рутиной. Этого не произошло. И хотя Барак Обама наглядно демонстрирует склонность к цветистой риторике (это часть его политического имиджа и фирменный знак политического стиля), он успел зарекомендовать себя весьма прагматичным и, при всей своей харизматичности, достаточно рациональным политическим лидером.
Инновационный бюджет
С приходом к власти Барака Обамы политика США вступает в пору серьезных изменений. Новая администрация проводит масштабную перестройку американской экономики, делает ставку на резкое увеличение государственных расходов на социальные цели и цели развития. Серьезные ресурсные ограничения накладываются на рост военных расходов. Это вынуждает Пентагон пересматривать приоритеты военного строительства, урезая второстепенные расходы. В частности, вне контекста российско-американских отношений сокращены и некоторые программы стратегической ПРО.
Бюджетная стратегия Обамы, судя по всему, предусматривает не просто рост государственных расходов, а изменение их структуры в пользу современных функций (инновации, образование, медицина, коммуникации, инфраструктура) за счет традиционных (оборона и безопасность).
Выступая в Национальной академии наук 27 апреля, президент объявил о намерении довести расходы на НИОКР до 3% ВВП. По его словам, «это будет крупнейшим вложением в научно-технический прогресс за всю историю Америки». Кроме того, он пообещал удвоить бюджетное финансирование федеральных научных учреждений и предоставить новые налоговые льготы на исследования и эксперименты. В этот контекст экономии на необязательных расходах органично и очень выигрышно в имиджевом плане вписались политические инициативы по радикальному сокращению ядерных арсеналов, по «открытию новой страницы в отношениях США с исламским миром» (выступление в Каире 4 июня 2009 года), по «перезагрузке» явно проблемных отношений с Россией.
Перегрузка или все-таки перезагрузка?
Вопреки распространяющемуся в Москве мнению, Россия не находится в центре внимания новой американской администрации, внешняя политика которой вообще пока не сфокусирована в страновом отношении. Очевидный акцент делается разве что на восстановлении подорванных было в президентство Джорджа Буша-млад-шего трансатлантических отношений со странами ЕС и партнерами по НАТО и на доставшихся по наследству от предыдущей администрации проблемах Большого Ближнего Востока. Некоторая активизация на российском
направлении связана в первую очередь с колоссальным объемом негатива, накопившегося в отношениях двух стран за последние годы.
У перестройки отношений с РФ есть немало противников в США. Они выдают в американской прессе целый поток комментариев, предсказывающих системный коллапс, который должен вскоре постигнуть Россию из-за падения цен на нефть и грядущего финансового краха. Многих в США вдохновляет подобная перспектива. Они полагают, что процесс усиления России прекратился и страна постепенно сваливается к состоянию благословенных, с точки зрения американцев, 1990-х годов. А раз так — нет смысла в поисках компромиссов и в уступках Москве. Надо только переждать год-другой, пока не иссякнут российские валютные резервы, и уже потом заключать сделки по большим политическим вопросам на гораздо более выгодных для американской стороны условиях.
На сегодняшний день воодушевляет прагматизм формирующейся новой команды Барака Обамы (возможно, и вынужденный обстоятельствами места и времени, поскольку либеральных интервенционистов в администрации, начиная с госсекретаря Хилари Клинтон, хватает).
В прагматическом плане Россия необходима США для решения ряда проблем, которые американская администрация сегодня считает для себя, в силу обстоятельств, приоритетными. Это сокращение ядерных арсеналов и нераспространение (включая иранскую ядерную программу), а также ситуация в Афганистане (в перспективе, возможно, и в Пакистане). Американцы полагают, что им самим по силам добиться успехов на всех направлениях, но поддержка (или хотя бы отсутствие помех) со стороны России им для страховки не повредят.
Первые свидетельства перемен пришли от неправительственных организаций. Еще в феврале влиятельная американская организация «Партнерство за безопасную Америку» (Partnership for a Secure America), в которую входят представители Республиканской и Демократической партий, ведущие дипломаты, представители структур национальной безопасности, обнародовала список конкретных шагов, необходимых для возобновления отношений между США и Россией. В их числе — активи-
Россия
необходима
США
для решения ряда проблем, которые американская администрация сегодня считает для себя приоритетными. На фото (слева направо): президент России Дмитрий Медведев, президент Афганистана, Хамид Карзай, президент Пакистана Асиф Али Зардари.
зация работы Совета Россия — НАТО, приглашение России к полноценному участию в разработке стратегии коллективной безопасности, что характерно, «начиная с мира и стабильности в Афганистане», предложение России занять лидирующую позицию в многосторонних переговорах с Ираном с целью остановить обогащение урана, активизация работы по Договору о стратегических наступательных вооружениях.
В марте в Вашингтоне был опубликован 19-странич-ный доклад «Правильное направление политики США в отношении России», который подготовили члены негосударственной комиссии по политике США в отношении России бывшие сенаторы Чак Хейгел и Гэри Харт. Доклад Харта-Хейгела нельзя назвать лестным или комплиментарным по отношению к России, как его уже поспешили охарактеризовать отдельные российские комментаторы. Но его авторы действительно разработали чрезвычайно прагматичный подход к отношениям с РФ. Акцент сделан на тех же вопросах: более активном подключении России к решению афганской и иранской проблем (и шире — нераспространении), сокращении ядерных арсеналов (в том числе с тем чтобы отвести упреки стран, стремящихся к обладанию ядерным оружием, в несоблюдении шестой статьи Договора о нераспространении самими Соединенными Штатами и Россией).
При этом в докладе ясно говорится: «США должны противостоять любым попыткам России установить сферы влияния в Европе или где-либо в Евразии, включая попытки отказать другим странам в их праве вступления в НАТО или другие организации». Обозначена и твердая политическая поддержка усилий европейцев по диверсификации поставок энергоносителей.
В марте была опубликована «Ежегодная оценка угроз разведывательным сообществом». Россию напрямую не называют противником США. В документе изложены лишь аспекты внешней политики России, которые тревожат Вашингтон. Среди них — развитие отношений Москвы с Китаем, Ираном и Венесуэлой, а также попытки России осуществлять контроль над энергопоставками в Европу и Восточную Азию.
Очевидно, что вашингтонская администрация находится в отношении России на политическом распутье. У Вашингтона две возможных стратегии: сдерживание (containment) или вовлечение (engagement). Похоже, администрация Барака Обамы еще не определилась с генеральной линией и пытается дозированно практиковать их обе. Однако на фоне событий лета - осени прошлого года простая демонстрация готовности к взаимодействию и сотрудничеству уже выглядит хорошим знаком и действительно открывает определенные перспективы восстановления доверия и сотрудничества в областях, представляющих взаимный интерес (сокращение ядерных вооружений в увязке с проблематикой ПРО, борьба с терроризмом и т.д.). Многое в развитии отношений будет зависеть от исхода российско-американских переговоров о сокращении стратегических наступательных вооружений и развития ситуации вокруг американской системы ПРО.
В любом случае едва ли разумно было бы игнорировать поступающие из-за океана сигналы и не воспользоваться представившимся шансом для нормализации межгосударственных отношений.
\ ГЛОБАЛЬНЫЙ МАСШТАБ \
ПРЯМЫЕ ИНВЕСТИЦИИ / № 7 (87) 2009
37
