CC BY
73Я. П. ДИДУХ
ГЕОБОТАНИЧЕСКОЕ РАЙОНИРОВАНИЕ ГОРНОГО КРЫМА (на основе карты растительности)
Эколого-ценотический (типологический) и региональный аспекты дифференциации растительного покрова отражаются соответственно в типизации и районировании, что, согласно В. В. Мазингу (1969), представляет собой две логически противоположные операции. В связи с этим актуальными являются вопросы методики отображения растительного покрова таким способом, который представлял бы собой синтез названных операций. Этой цели отвечают геоботанические карты. Как указывали Е. М. Лавренко (1968) и В. Б. Сочава (1979),. они позволяют наглядно представить как степень сходства фитоценозов,. т. е. систему их типизации (классификации), так и региональную разнокаче-ственность, неповторимость, что является задачей районирования.
В данной работе сделана попытка использовать среднемасштабную геоботаническую карту Горного Крыма для выделения и характеристики единиц типологической и региональной дифференциации растительности. Карта выполнена на основе анализа и обобщения собственных геоботанических исследований, продолжавшихся в течение 1974—1983 гг., данных лесоустройства, картографических и литературных источников.
Картирование горных территорий сопряжено со значительно большими трудностями, чем равнинных. Это объясняется как более быстрым нарастанием градиента изменения растительного покрова с высотой, так и большей дифференциацией экотопов по сравнению с равнинной поверхностью. Все это затрудняет отражение растительного покрова на картах и ведет к усложнению легенды. Но вместе с тем проведенная при картировании генерализация дает возможность.
абстрагироваться от чрезвычайной пестроты растительного покрова и уловить его главные пространственные закономерности. На геоботанической карте в соответствии с масштабом раскрыт типологический состав сообществ, в подразделениях легенды более высокого таксономического ранга отражено сходство близких синтаксонов. В то же время геоботаническая карта выявляет структуру растительного покрова (гомо- и гетерогенные категории растительности), а также локальную комбинацию растительных сообществ; последнее особенно существенно для диагностики районов.
В легенде карты, построенной на регионально-типологической основе, для относительно гомогенной лесной растительности дается обобщенная характеристика синтаксонов на уровне групп коренных ассоциаций, а для редколесий, степей, томилляров, лугов и др., размер фитоценомеров которых часто меньше допустимого масштабом картирования, в качестве картируемых единиц используются сочетания типологически разных сообществ, обобщенных до ранга формации. Различные сочетания в пределах одной формации, например, пушистодубовые редколесья (шибляк) с саванноидами или степями показаны буквенными индексами (5а, 56). Региональные отличия коренных ассоциаций лесов или формаций других типов растительности в легенде не отражены; они даны при описании районов. В легенде отдельно упомянуты сообщества, показанные на карте внемасштабными знаками; им свойственно доминирование или содоминирование редких видов, как правило, характерных для какого-либо одного района. Особо выделены сельскохозяйственные земли на месте различных типов естественной растительности, что отражает степень ее нарушенности под влиянием антропогенного фактора.
Приводим легенду и карту растительности Горного Крыма (см. рисунок).
ЛЕСА И РЕДКОЛЕСЬЯ
1. Можжевеловые (Juniperus excelsa) редколесья с со доминированием субсредиземноморских древесных, кустарниковых (Arbutus andrachne, Pistacia mutica, Cistus tauricus, Jasmi-num fruticans) и травянистых (Achnatherum bromoides, Elytrigia nodosa, Poa sterilis и др.) видов на плохо развитых щебнистых коричневых почвах.
1а. Можжевеловые редколесья с участием субсредиземноморских видов (Pistacia mutica, Jasminum fruticans, Elytrigia nodosa) и присутствием в травяном ярусе понтических элементов (виды родов Stipa, Ацгоругоп, Artemisia, Linosyris villosa и др.) на плохо развитых щебнистых коричневых почвах. 16. Можжевеловые редколесья с участием субсредиземноморских видов (Pistacia mutica, Jasminum fruticans, Elytrigia nodosa), изредка с кустарниковым ярусом из Spiraea hyperi-cifolia с присутствием в травяном ярусе лугово-степных видов яйлы в сочетании с кустар-ничково-мохово-лишайниковыми группировками из Helianthemum stevenii, Teucrium chamaedrys, Thymus callieri, Hypnum cupressiforme, Cladina rangiferina и других на плохо развитых щебнистых коричневых почвах.
2. Сосновые (Pinus pityusa) леса злаковые (Achnatherum bromoides, Elytrigia nodosa и др.) или без выраженного доминанта травяного яруса на плохо развитых щебнистых коричневых почвах.
3. Сосновые (Pinuspallasiana) леса коротконожковые (Brachypodium rupestre), замещающиеся в верхней части склонов осочковыми (Carex humilis), на бурых почвах.
Л. Сосновые (Pinus kochiana) леса осочковые (Carex humilis) на бурых почвах.
5. Дубовые (Quercus pubescens) леса с грабинником (Carpinus orientalis), кустарниками (Cornus mas, Ruscus ponticus, последний — в западной части южного макросклона) воробей-ннковые (Lithospermum purpureo-caeruleum) или осоковые (Carex hallerana, С. caryophyllea, С. michelii, два последних вида — только на северном макросклоне) на коричневых и серых почвах.
5а. Редколесья (шибляк) из Quercus pubescens, Carpinus orientalis, Pistacia mutica, Paliurus spina-christi, Juniperus oxycedrus, видами родов Crataegus и Rosa в сочетании с саванноидами (Hordeum bulbosum, H. leporinum, Aegilops triuncialis, Taeniatherum crinitum) на коричневых почвах.
56. Шибляк из Quercus pubescens с участием в западных районах Carpinus orientalis, Paliurus spina-christi в сочетании с ковыльными степями (Stipa pontica) и производными от них степными сообществами (Festuca rupicola, Botriochloa ischaemum и др.) на серых, бурых и черноземных почвах.
6. Скальнодубовые леса (Quercus petraea) с доминированием в кустарниковом ярусе Cornus mas, в травяном ярусе — Physospermum cornubiense, Mercurialis perennis в сочетании с ясеневыми (Fraxinus excelsior) лесами с участием Ranunculus constantinopolitanus на бурых почвах.
7. Буковые (Fagus sylvatica subsp. moesiaca) мертвопокровные или травяные (Asperula odorata, Mercurialis perennis, Dryopteris filix-mas) леса в сочетании с грабовыми (Carpinus
I betulus) и кленовыми (Acer stevenii) на темно-бурых почвах.
Карта растительности и геоботанического районирования Горного Крыма. 1—!б — см. легенду на с. 23. Г р а н и ц ы: 17 — округов, 18 - районов, _ подрайонов. - номера районов.
_ 5®
A 'S ■ '4 фц
— 17 e ts
11 il U »
Д™ 7
Э 'б
II« i I II ililM! 9
¿M IО
о о-о о
3»
I-IX 20
СТЕПИ
8. Горные луговые осочковые (Carex humilis), реже ковыльные (Stipa lithophila, S. pul-cherrimá) и возникшие на их месте злаковые (Festuca rupicola, Bromopsis cappadocica) степи в сочетании с сериями их петрофитных вариантов, томилляров (Thymus callieri, Th. tauri-cus, Helianthemum stevenii и др.) и лугами (Briza elatior, Festuca pratensis, Dactylis glome-rata) на горно-степных и горно-луговых почвах.
9. Луговые ковыльные (Stipa tirsa) и возникшие на их месте злаковые (Festuca rupicola, Bromopsis cappadocica) степи в сочетании с сериями их петрофитных вариантов (Stipa lessingiana), томилляров (Thymus callieri, Th. tauricus, Helianthemum stevenii и др.) и лугами (Briza elatior, Festuca pratensis, Dactylis glomerata, Sieglingia procumbens) на горностепных и горно-луговых почвах.
10. Настоящие ковыльные степи (Stipa pontica) и возникшие на их месте серии злаковых и петрофитных сообществ (Festuca rupicola, Elytrigia nodosa, Agropyron pectinatum и др.)у томилляры (Thymus callieri, Helianthemum stevenii и др.) на черноземных почвах.
СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННЫЕ ЗЕМЛИ
11. Сельскохозяйственные земли (виноградники, сады, эфиромасличные культуры и др.) на месте пушистодубовых, можжевеловых лесов и саванноидов на коричневых почвах.
12. Сельскохозяйственные земли (виноградники, сады, полевые культуры и др.) на месте пушистодубовых лесов и настоящих степей главным образом на черноземных почвах.
Вне масштабные знаки
13. Сообщества ольхи клейкой (Alnus glutinosa) по долинам рек.
14. Сосновые (Pinus kochiana) леса с со до минированием Betula pendula.
15. Томилляры (Medicago rupestris, Satureja táurico).
16. Заросли стелющихся можжевельников (Juniperus depressa, /. sabina).
Приведенные геоботаническая карта и легенда к ней дают достаточно полное представление как о синтаксономическом разнообразии растительности Горного Крыма, т. е. эколого-ценотической его дифференциации, так и о географических закономерностях размещения в пространстве синтаксонов, образующих фитоценохоры, что служит основой для территориального расчленения этога региона на индивидуальные неповторимые единицы различного уровня сложности, т. е. районирования.
По вопросам районирования Горного Крыма единого мнения у исследователей нет. Сложность и дискуссионность этих вопросов в первую очередь определяются все еще недостаточной разработкой общих принципов и методов районирования горных территорий, где наблюдается изменение растительного покрова в трехмерном пространстве. В отношении выделения единиц районирования горных территорий существует два альтернативных подхода. При первом в качестве основного критерия районирования используется только характер высотного изменения фитоценозов, а изменение их в долготно-широтном направлении рассматривается как вспомогательный признак; при втором подходе высотные изменения растительного покрова, его высотно-поясная структура тесно увязываются с положением горного массива на континенте, т. е. с общими (широтными и долготными) ботанико-географическимп закономерностями. Отличия между колонками поясности отражают региональные изменения растительности.
В существующих схемах районирования Горного Крыма (Шалыт, Козлов, 1939; Билык, Брадис, 1962; Рубцов, 1965; Рубцов и др., 1966; Шеляг-Сосонко и др., 1977) использован первый критерий, хотя принципы построения такого типа схем справедливо критиковались (Сочава, 1952, 1979; Тумаджанов, 1963; Мазинг, 1969; Шеляг-Сосонко, Андриенко, 1974), так как их применение ведет к типизации растительного покрова, т. е. к вычленению фитоценотически сходных фитоценохорионов, которые в конечном счете не объединяются в фитоцено-хорионы более высокого ранга. В качестве примера можно упомянуть Яйлин-ский округ луговых степей, выделенный последними авторами в составе Горнокрымской подпровинции, состоящей из отдельных территориально разобщенных «островов». Это противоречит логическим принципам районирования, так как, с одной стороны, выделенный фитоценохорион пространственно разобщен, а с другой, этот округ, растительность которого представлена лишь горными луговыми степями, оказался несопоставимым по синтаксономическому
набору с Горно-лесным округом и более близким к фитоценохорионам Степной области.
Мы считаем, что районирование горных территорий должно проводиться на основе секторального принципа, учитывающего закономерности высотно-поясного распределения растительности в связи с долготно-широтными изменениями растительного покрова. Секторальный принцип районирования для горных территорий наиболее подробно изложен И. И. Тумаджановым (1963). Использование такого подхода ведет к расчленению территории на фитоцено-хорионы, каждый из которых является неповторимым и отличается один от другого набором или соотношением фитоценомеров, составляющих определенную колонку поясности.
Геоботаническое районирование вслед за 3. В. Карамышевой и Е. И. Рач-ковской (1973), Ю. Р. Шеляг-Сосонко и Т. JI. Андриенко (1974) и другими мы рассматриваем как самостоятельный тип районирования, поэтому различия между соседними фитоценохорионами и их ранг устанавливаем на основе характеристики растительного покрова, предоставляемой нам геоботанической картой.
Важной проблемой районирования является установление границ между •фитоценохорионами, выявить которые без геоботанической карты невозможно. В силу различных причин, как считают Карамышева и Рачковская (1973), эти границы не всегда удается провести на основе видимых геоботанических признаков. Мы различаем три типа границ в зависимости от того, по каким признакам они устанавливаются: 1) непосредственно по границам распространения отличительных фитоценозов (например, сосновых лесов); 2) косвенно по физико-географическим границам (водоразделам или рекам, например, рекам Альма, Бельбек); 3) условно, когда пограничный фитоценоз изменяется континуально, т. е. при наличии как экотонов, так и сообществ, качественно отличающихся от соседних, которые с одинаковой вероятностью могут быть отнесены к любому из фитоценохорионов (например, между подрайонами Ялтинского района через степи яйлы). Горный Крым в целом отграничен от соседних территорий достаточно четко. Западная, южная и восточная границы совпадают с морем, а северная проходит по нижней части северного макросклона третьей гряды Крымских гор, которая, правда, не везде отчетливо прослеживается пз-за уничтожения естественной растительности и постепенного сглаживания рельефа.
Вопрос о положении Горного Крыма в системе районирования решается неоднозначно в силу ряда прргчин: географического положения региона на границе двух крупных ботанико-географических областей, относительно небольшой его площади и географической изолированности от аналогичных горных регионов, небольшой высоты горных хребтов и т. д. Так, В. П. Малеев (1940), Г. Мейзель (Mensel, 1965), К). Р. Шеляг-Сосонко и др. (1977) относят Горный Крым к Средиземноморской области, Е. М. Лавренко (1958) и др. — к Европейской широколиственнолесной. По типу высотной поясности этот регион, как указывали О. С. Гребенщиков (1974), Ю. Р. Шеляг-Сосонко, Я. П. Дидух (1980), Т. И. Исаченко и Е. М. Лавренко (1980), занимает промежуточное положение между горами, находящимися в Европейской широколиственнолесной и Средиземноморской областях. В связи с этим решение вопроса о принадлежности Горного Крыма к той или иной области зависит от выбора критериев при районировании и их трактовки.
Не вступая в дискуссию по этому вопросу, так как это выходит за рамки данной статьи, отметим, что мы относим Горный Крым к Крымско-Новороссийской подпровинции Евксинской провинции Средиземноморской области. Специфической чертой этого региона является полное отсутствие болотного типа растительности; луга, как и другие синтаксоны неморального типа, связаны с высотной поясностью и появляются только в верхних поясах гор (выше 600 м над ур. м.). В нижних поясах формируется характерный для Древнего Средиземья саванноидный тип растительности (представлен в Крыму подтипом эфемеретум), сообщества которого образованы эфемерными злаками. Значительное распространение имеют томилляры — группировки с доминированием ксерофитных и мезоксерофитных мезотермных вечнозеленых (с вынужденные
периодом зимнего покоя) низкорослых (стелющихся, приподымающихся или прямостоячих) полукустарников, кустарничков и полукустарничков.
Горный Крым мы подразделяем на два геоботанических округа: Предгорный крымский и Горный крымский. Последний включает Главную и вторую гряды Крымских гор, имеющих в целом сходный набор поясов растительности, а также Южный берег Крыма (ЮБК). Ряд исследователей (Станков, 1930, 1933; Малеев, 1948; Рубцов и др., 1966, и др.) рассматривают ЮБК в качестве особого самостоятельного района. Однако в трактовке этих авторов данный район включает лишь нижний пояс растительности южного макросклона, имеющий ширину 1—8 км, и по набору спнтаксонов несопоставим с другими районами. Выделение ЮБК в качестве самостоятельного района создает такую ситуацию, когда этот фитоценохорион и Горный Крым, с точки зрения современного представления о районировании, не могут быть отнесены не только к одному округу, но и к одной провинции.
Иная картина наблюдается в предгорьях. Здесь пояс приобретает значение особой единицы районирования, что отмечено И. И. Тумаджановым (1963) для Предкавказья. Предгорья Крыма, занимающие значительные территории, отличаются от гор иным сочетанием синтаксонов и своей высотной поясностью; по набору растительных сообществ этот регион в достаточной мере сопоставим с собственно Горным Крымом, в связи с чем выделяется нами в ранге округа. Предгорные районы характеризуются чередованием лесов из дуба пушистого и сообществ настоящих степей или производных сообществ лесных и степных формаций, представленных в виде небольших куртин деревьев, кустарников, пятен томилляров и т. д. Такое сочетание лесных и степных ценозов на северных предгорьях Горного Крыма физиономически близко к лесостепи на севере степной зоны. Вследствие этого для характеристики растительности предгорий геоботаники широко используют термин «лесостепь» и на картах ошибочно показывают сочетание лесов и луговых степей аналогично классической лесостепи. Однако полной аналогии здесь нет. Если типичная лесостепь формируется на месте контакта широколиственных лесов, находящихся на своем южном пределе, и северных вариантов луговых степей, то предгорьям Крыма свойственно сочетание лесов южного субсредиземноморского типа на северном пределе их распространения и настоящих степей (луговые степи в Крыму имеются только на яйлах), произрастающих на южной границе и вследствие близкого залегания карбонатов обогащенных средиземноморским разнотравьем. Таким образом, генетически и типологически крымская лесостепь не имеет ничего общего с типичной лесостепью.
Выделенные нами Горный крымский и Предгорный крымский округа отличаются качественно иным сочетанием синтаксонов и характером поясности в целом. Если колонка поясности в первом округе включает весь набор поясов, который начинается с пушистодубовых лесов и завершается буковыми лесами или горными луговыми степями, то второй округ, расположенный в переходной достаточно широкой зоне и представляющий собой своеобразный экотон между Степным и Горным Крымом, характеризуется сочетанием пушистодубовых лесов и настоящих степей, которые часто представлены серийными сообществами.
Переходим к геоботанической характеристике районов Горного крымского (см. рисунок, I—V) и Предгорного крымского (см. рисунок, VI—IX) округов. Критериями выделения районов, как правило, служат появление либо выпадение синтаксонов формационного уровня, что ведет к определенному изменению характера поясности. Как дополнительные критерии использованы географические закономерности изменения синтаксономического состава в пределах формаций.
I. Чернореченский район. Занимает западные отроги Крымских гор и характеризуется низкогорным рельефом (до 800 м над ур. м.). Особенностью района является невыраженность всей колонки поясов, что обусловлено небольшими высотами гор. Растительность представлена пушистодубо-выми лесами и можжевеловыми редколесьями (5, 16).1 Значительную терри-
1 Здесь и далее в скобках указаны номера легенды.
торию занимают сельскохозяйственные земли на месте пушистодубовых лесов. Фрагментарно на самых высоких участках рельефа встречаются скальнодубо-вые и ясеневые леса (6), а в одном месте на побережье моря — леса из сосны пицундской (2).
Пупшстодубовые леса приурочены к наиболее выровненным формам рельефа и характеризуются большой примесью грабинника, который местами доминирует, вследствие чего формируются густые труднопроходимые заросли. Наиболее характерными доминантами травяного яруса являются Lithospermum purpureo-caeruleum, Careх hallerana, реже Physospermum cornubiense (5). Можжевеловые редколесья занимают меньшую площадь, чем пупшстодубовые леса, но вместе с тем образуют самые большие массивы в Крыму, что составляет специфическую особенность района. Характерной чертой является мозаичность строения их ценозов, в которых куртины можжевельника чередуются с травяно-кустарничковыми группировками. В можжевеловых редколесьях местами кустарниковый ярус образуют Spiraea hypericifolia и Jasminum fruticans, травяно-кустарничковый — Роа sterilis, Thymus callieri, Teucrium chamaedrys, Helianthemum stevenii, Elytrigia nodosa. Под кронами можжевельника густой покров формирует Нурпит cupressiforme, который на открытых местах сменяется видами рода Cladina (С. rangiferina и др.)- Специфической чертой этих лесов, как указано в легенде, является отсутствие ряда типичных средиземноморских и наличие лугово-степных видов яйлы (16).
Скальнодубовые и ясеневые леса занимают небольшие площади на северных склонах и плоских вершинах. Чаще всего они представлены типичными для Крыма ассоциациями Quercetum cornoso-physospermosum и Fraxinetum ranunculosum (constantinopolitani) (6).
Характерной чертой района является наличие лесов из сосны ппцундской, встречающихся только вдоль побережья Черного моря от мыса Айя до Батп-лимана и отсутствующих в соседних районах. Они представлены ассоциациями Pinetum (pityusae) nudum, Pinetum achnatherosum и Pinetum brachypodio-sum (2).
II. Ялтинский район. Включает территорию, прилегающую с севера и юга к Айпетринской Яйле и Бабуган-Яйле. Его западная граница на южном макросклоне совпадает с распространением сосновых лесов и проходит через западные отроги Ай-Петри, гору Сююрю-Кая до р. Черной, восточная — по рекам Улу-Узень—Альма. Район характеризуется наибольшими высотами гор п Крыму (самая высокая точка — гора Роман-Кош, 1545 м над ур. м.). В отличие от других районов поясность северного и южного макросклонов Главной гряды резко отличается, в связи с чем мы выделяем два подрайона: собственно Ялтинский и Куйбышевский, условная граница между которыми проходит через Ай-Петри. Другой специфической чертой является наличие больших массивов сосновых лесов — Pineta pallasianae (3) и Pineta kochianae (4), а также произрастание по долинам рек Кача и Улу-Узень лесов формации Alneta glutinosae (13); последние в других районах не встречаются.
Нижний пояс растительности Ялтинского подрайона образуют пупшстодубовые леса, которые хотя в целом и сходны с лесами предыдущего района, но отличаются наличием местами густого вечнозеленого подлеска из Ruscus port-ticus. По южным склонам вкраплены небольшие массивы можжевеловых редколесий, характерной особенностью которых является присутствие, а иногда доминирование вечнозеленых видов Arbutus andrachne и Cistus tauricus (1). Второй пояс образуют леса из Pinus pallasiana, местами подымающиеся по крутым склонам до яйлы. Наиболее типичной и распространенной ассоциацией является Pinetum brachypodiosum (rupestris), замещающаяся в верхней части южного макросклона Pinetum caricosum (humilis) (3). В восточной части района встречаются леса формации Pineta kochianae, характерной ассоциацией которой является Pinetum (kochianae) caricosum (humilis) (4). В одном месте в составе этих лесов сохранилась в качестве родоминанта Betula pendula (14). Скальнодубовые, грабовые и буковые леса на южном макросклоне встречаются прерывистой полосой по долинам, балкам. Наряду с типичными ассоциациями скальнодубовых лесов Quercetum (petraeae) cornoso-physospermosum и Quercetum cornoso-mercurialidosum изредка встречаются характерные для района
сообщества ассоциаций Quercetum convallariosum, Quercetum luzulosum (for-sterii) и Quercetum poosum (sterilis); последняя, как правило, формируется на месте сосновых лесов.
Буковые леса, образующие верхний лесной пояс, представлены ассоциациями Fagetum asperulosum, Fagetum mercurialidosum и Fagetum tauricum nudum (7). Относительно плоскую вершину гор (яйлу) занимают горные луговые степи формаций Cariceta humilis, Bromopsideta cappadocicae, Festuceta rupico-Jae и Stipeta lithophilae (8), а также томилляры, отличающиеся от степей и томилляров низких яйл и предгорий рядом существенных черт, что позволило нам выделить их в особый союз Carici humilis—Androsacion (Дидух, 1983). Луговые сообщества распространены лишь в карстовых воронках и представлены формациями Brizeta elatioris, Festuceta pratensis и Dactyleta glomeratae.
Поясность северного макросклона, выделенного в отдельный Куйбышевский подрайон, типична для северного макросклона Горного Крыма в целом. Нижний пояс образуют пушистодубовые леса, в древостое которых содоминирует Carpinus orientalis, местами образующий монодоминантные густые ценозы (5); доминантами травяного яруса выступают Lithospermum purpureo-caeruleum и Carex hallerana. В отличие от пушистодубовых лесов ЮБК здесь отсутствуют Pistacia mutica, Ruscus ponticus и ряд других субсредиземноморских видов. Скальнодубовые леса (6) образуют средний пояс; они занимают довольно обширные территории и представлены ассоциациями, аналогичными лесам южного макросклона. По южным наиболее крутым прогреваемым склонам встречаются участки лесов Pinus pallasiana и значительно реже в верхней части макросклона — P. kochiana. В понижениях на мощных богатых темно-бурых почвах произрастают ясеневые (Fraxineta excelsioris) леса; последние чаще всего представлены ассоциацией Fraxinetum ranunculosum (constantinopolitani).
Верхний довольно широкий пояс сформирован буковыми лесами (7), характеризующимися ассоциациями, сходными с лесами южного макросклона, а также специфической для северного макросклона ассоциацией Fagetum dryo-pteridosum. Среди буковых лесов на дренированных склонах встречаются грабовые (Carpineta betulis) леса, местами занимающие до нескольких гектаров, а на границе с яйлой — кленовые (Acereta stevenii) леса, представленные близнецовыми ассоциациями Carpinetum mercurialidosum, Carpinetum asperulosum, Carpinetum tauricum nudum и Aceretum mercurialidosum, Aceretum asperulosum, Aceretum tauricum nudum. Эти леса иногда выходят на вершину Ай-Петри, занятую главным образом луговыми степями и лугами.
III. Алуштинский район. Включает территорию, прилегающую к горным массивам Чатырдаг и Демерджи и ограниченную с запада р. Альмой, а с востока — реками Бурульчей и Кучук-Узень. Вертикальная поясность северного и южного макросклонов в целом одинакова, отличия заключаются лишь во флористическом составе синтаксонов. В частности, нижний пояс южного макросклона образуют пушистодубовые леса с большим участием Carpinus orientalis, Pistacia mutica, Juniperus excelsa и J. oxycedrus, а на территории, где леса сведены, формируются саванноиды (5а). В отличие от ранее названных районов, где преобладают грабинниково-пушистодубовые сообщества, здесь большие площади занимают разреженные пушистодубовые леса, в которых дуб растет в виде отдельных куртин, а остальная территория покрыта саванноидами пли занята садами и виноградниками. В лесах северного макросклона Pistacia mutica и можжевельники не встречаются; отсутствуют там и саванноидные группировки. Скальнодубовые леса (6), образующие средний пояс, представлены ассоциациями, в которых в травяном покрове доминируют главным образом Physospermum cornubiense и Mercurialis perennis; в отличие от аналогичных насаждений Ялтинского района преобладают леса с участием М. perennis. Сосняки (Pinus pallasiana) здесь встречаются лишь в нескольких местах в виде небольших пятен.
Верхний лесной пояс формируется из буковых и грабовых лесов (7), практически сходных с лесами предыдущего района. На верхнем плато Чатырдага и Демерджи вершины заняты горными луговыми степями главным образом формации Cariceta humilis, реже Stipeta lithophilae и Stipeta pulcherrimae (8), которые на нижнем плато Чатырдага и Долгоруковской яйле отсутствуют;
здесь господствуют вторичные сообщества формации Festuceta rupicolae, а на каменистых склонах — томилляры. Луга занимают небольшие участки в понижениях рельефа и представлены формациями Brachypodieta pinnati, Brizeta elatioris, Dactyleta glomeratae, Festuceta pratensis. Как отмечала Г. И. По-плавская (1930), на вершине Чатырдага встречаются довольно густые заросли стелющихся Juniperus sabina и depressa (16), образующих огромные куртины, отсутствующие на Демерджи. Эти заросли занимают значительные площади. Они рассматривались Г. И. Поплавской в качестве самостоятельного высотного пояса растительности. Такие отличия в растительности вершин яйл дали основание к выделению двух подрайонов: Чатырдагского и Демерджи.
IV. Приветновский район. Занимает территорию, прилегающую к Караби-Яйле, ограниченную с запада р. Бурульчей, а с востока — р. Кучук-Карасу. Характеризуется в целом тем же типом поясности, что и Алуштинский район. Буковые леса (7) распространены здесь значительно меньше, чем в вышеописанных районах, а сосновые не встречаются вовсе. Главная особенность района заключается в специфике степной растительности Караби-Яйлы, где практически отсутствуют осочковые горно-луговые степи, а господствуют ковыльные луговые и петрофитные (Stipeta tirsae и Stipeta lessingianae) степи, а также производные от них группировки степей Festuceta rupicolae, Bromopsideta cappadocicae и томилляров (9), подробно описанные ранее (Шеляг-Сосонко, Дидух, 1978). На основании значительных отличий флористического состава эти сообщества выделены нами в особый союз Ado-nidi—Stipion tirsae (Дидух, 1983). Луговые сообщества локализованы в карстовых воронках и относятся к формациям Brizeta elatioris, Festuceta pratensis, Dactyleta glomeratae, Brachypodieta pinnati, Sieglingieta procumbentis.
V. Суданский район. Включает территорию Горного Крыма восточнее р. Кучук-Карасу. Здесь горы более снижены и вершины их облесены, как правило, буковыми лесами (7). На основании этого признака в состав района нами включены отделенные от Главной гряды хребты Куболач и Агармыш, которые по синтаксономическому составу присущей им растительности не могут быть отнесены к округу Предгорного Крыма. Поясность лесной растительности этого района не отличается от поясности предыдущего, однако здесь не встречаются горные луговые степи и луга, а местами в нижнем поясе незначительные площади занимают настоящие ковыльные (Stipa pontica) (10) степи и их производные, отнесенные к союзу Veronici multifidae—Stipion ponticae. Кроме того, в составе нижнего пояса южного макросклона возле г. Судака встречаются сильно нарушенные сообщества формации Pineta pityusae (2), отсутствующие в соседних районах.
VI. Бахчисарайский район. Занимает предгорья Крыма от западного Черноморского побережья до р. Альмы. В отличие от других растительность этого района предгорий в наибольшей степени обогащена субсредиземноморскими элементами. Мы объясняем это непосредственной близостью территории к морю, которое оказывает существенное влияние на распределение растительного покрова. В настоящее время растительность района представлена главным образом весьма нарушенными пушистодубовыми лесами (56) и в меньшей мере настоящими степями (10). В составе лесов значительную роль играют Carpinus orientalis, Cornus mas и отсутствующие в других районах предгорий южнобережные виды Pistacia mutica, Jasminum jruticans и Colutea cilicica, формирующие редколесья (шибляк). Доминантами травяного покрова этих лесов являются Lithospermum purpureo-caeruleum, Carex caryophyllea, С. michelii и даже Mercurialis perennis. На наиболее высоких элементах рельефа (окрестности сел Верхнесадовое и Краснозорье) небольшими участками отмечены скальнодубовые леса. Степи чаще представлены производными сообществами главным образом формации Festuceta rupicolae, сформированными на месте как ковыльных степей (Stipeta ponticae), так и вырубленных лесов. Все настоящие степи относятся к союзу Veronici multifidae—Stipion ponticae. Как видно на карте, природная растительность в значительной мере сведена и ее место занимают сельскохозяйственные земли (12).
VII. Симферопольский район. Ограничен предгорьями Крыма между реками Альма и Беш-терек. Природная растительность занимает не-
большие площади и сохранилась в виде отдельных рощ Quercus pubescens (56), известных под названием дубки, и настоящих ковыльных степей из S tipa pon-tica (10). Сообщества дубовых лесов лишены таких характерных спутников, как Carpinus orientalis, Cornus mas, Carex hallerana. Встречаются лишь Lithospermum purpureo-caeruleum и Laser trilobum или травяной покров сформирован из степных и опушечных видов. Ковыльные степи довольно хорошо сохранились восточнее г. Симферополя, где местами образуют относительно большие массивы. Большая часть территории распахана.
VIII. Белогорский район. Ограничен предгорьями Крыма от р. Беш-терек до с. Муромское. Имеется один массив пушистодубовых лесов (северо-западнее г. Белогорска), в составе которых произрастают Cornus mas, Laser trilobum и др. На других участках на месте пушистодубовых лесов сформировались заросли кустарников (виды родов Crataegus, Rosa, а также Celtis glabrata, Cerasus mahaleb и др.), приуроченные к берегам рек и выходам каменистых пород. Степные ценозы из Stipa pontica (10) богаты петрофильными видами, например Asphodeline taurica, Fumana procumbens и др., иногда выступающими в роли содоминантов. Имеются специфические, не встречающиеся за границами района группировки томилляров, доминантами которых являются Medicago rupestris и эндемичный вид Satureja taurica (15). В их состав входят характерные для Горного Крыма Intybellia purpurea, Ptilostemon echinocephalus, Asperula taurica, Trigonella cretacea и др., значительно реже встречающиеся или полностью отсутствующие в ранее рассмотренных районах округа Предгорного Крыма.
IX. Феодосийский район. Включает восточные отроги Крымских гор. Растительность, которая ранее была представлена пушистодубовыми лесами и ковыльными (Stipa pontica, S. lessingiana) степями, в настоящее время сильно нарушена под влиянием хозяйственной деятельности человека, вследствие чего леса и ковыльные степи практически сведены. На сохранившихся участках естественной растительности небольшие куртины образуют кустарники Cotinus coggygria, Paliurus spina-christi, виды родов Crataegus и Rosa и господствуют вторичные степные сообщества, представленные формациями Festuceta rupicolae, Agropyroneta pectinatae, редко встречаются томилляры, доминантами которых выступают Thymus callieri, Sideritis taurica, Salvia scabi-osifolia, Asphodeline taurica и другие виды (10). В степях данного района по сравнению с другими районами значительно большую роль играют элементы, генетически связанные с континентальными, понтическими, центральноазиат-скими степями и меньшую — средиземноморские элементы.
Растительность выделенных районов различается не только составом и соотношением определенных сообществ, но и изменением фитоценотической роли видов. В качестве примера можно привести Carpinus orientalis, который в западных районах внедряется в сообщества нижнего и среднего поясов растительности, подымаясь до пояса буковых лесов, а в восточных, например на Кара-даге, произрастает только в нижнем поясе на склонах северных и западных экспозиций. С продвижением по южному макросклону с запада на восток уменьшается фитоценотическая роль субсредиземноморских видов — доминантов: Arbutus andrachne, Cistus tauricus, Ruscus ponticus, Achnatherum bromoides, а по северным предгорьям — Pistacia mutica, Colutea cilicica, Jasminum fruti-cans и других и возрастает роль степных понтических (Linosyris villosa, виды родов Stipa, Agropyron, Artemisia и др.). Такое отличие в конечном счете проявляется в составе ценозов, что приводит к формированию новых ассоциаций и даже формаций. Это ведет к перераспределению и иному сочетанию растительных сообществ в районах, в достаточной мере выявляющемуся на средне-масштабной геоботанической карте.
Такая карта также служит основой для формирования репрезентативной системы охраняемых объектов. С одной стороны, она должна представлять все районы Горного Крыма, а с другой — все разнообразие синтаксонов, в особенности требующих охраны. Хотя существующая сеть заповедников и заказников в целом достаточно полно отражает растительный покров Горного Крыма, однако, как показал детальный анализ растительности отдельных районов, дополнительно необходимо создание еще одного ботанического заказника в пред-
горьях для охраны ковыльных степей и остатков дубовых лесов, а также организация охраны растительности в ряде заказников неботанического профиля (гидрологических, геологических и др.)- Последнее требует изменения их статуса путем перевода в комплексные, или ландшафтные.
ЛИТЕРАТУРА
(Б и л ы к Г. П., Б р а д п с Е. М.) Б i л и к Г. I., Б р а д i с Э. М. Геоботашчне районування Украшсько!' PCP. — Укр. ботан. журн., 1962, т. 19, № 4, с. 23—32. — Гребенщиков O.G. О поясности растительного покрова в горах Средиземноморья в шпротной полосе 35—40 > с. ш. — В кн.: Проблемы ботаникп. Д., 1974, вып. 12, с. 128—134. — Дидух Я. П. Опыт классификации ксерофильной полукустарничковой и травянистой растительности Горного Крыма. — Ботан. журн., 1983, т. 68, № 11, с. 1456—1466. — Исаченко Т. И., Лавренко Е. М. Ботанико-географическое районирование. — В кн.: Растительность европейской части СССР. Л.: Наука, 1980, с. 10—20. — К а р а м ы-шева 3. В., Рачковская Е. И. Ботаническая география степной части Центрального Казахстана. Л.: Наука, 1973. 278 с. — Лавренко Е. М. О положении лесной части Кавказа в системе ботанпко-географического районирования Палеарктики. — Ботан. журн., 1958, т. 43, № 9, с. 1237—1253. —Лавренко Е. М. Об очередных задачах изучения географии растительного покрова в связи с ботанико-географическим районированием СССР. — В кн.: Основные проблемы современной геоботаники. Л., 1968, с. 45—69. — Лавренко Е. М., Исаченко Т. И. Зональное и провинциальное ботанико-географическое разделение европейской части СССР. — Изв. Всесоюз. геогр. о-ва, 1976, т. 108, вып. 6, с. 469—183. — M аз инг В. В. Теоретические и методические проблемы изучения структуры растительности. Тарту, 1969. 79 с. — Малеев В. П. Растительность причерноморских стран (Эвксинской провинции Средиземноморья), ее происхождение и связи. — Тр. Ботан. ин-та им. В. Л. Комарова АН СССР. Сер. 3. Геоботаника, 1940, вып. 4, с. 135—249. — Малеев В. П. Растительность Южного Крыма. — Тр. Гос. Никит, ботан. сада, 1948, т. 25, вып. 1—2, с. 29—48. — Поплавская Г. И. К растительности Чатырдага. — Журн. Рус. ботан. о-ва, 1930, т. 15, № 1—2, с. 93—137. — (Рубцов Н. И.) Рубцов M. I. Зонально-поясний подш i районування рослинност1 Криму. — В кн.: Матер1али 3-го з'Чзду Украшськ. ботан. товариства. Khïb, 1965, с. 121—128. — Рубцов Н. И., К о т о в а И. Н., Махаева Л. В. Растительный покров. — В кн.: Ресурсы поверхностных вод СССР. Л., 1966. Т. 6. Украина п Молдавия. Вып. 4. Крым, с. 36—50. — Сочава В. Б. Основные положения геоботанпческого районирования. — Ботан. журн., 1952, т. 37, № 3, с. 349— 361. — Сочава В. Б. Растительный покров на тематических картах. Новосибирск, 1979. 190 с. — Станков С. С. От мыса Айя до Феодосии. — Бюл. Никит, ботан. сада, 1930, № 4, с. 19—30. —Станков С. С. Основные черты в распределении растительности Южного берега Крыма. — Ботан. журн. СССР, 1933, т. 18, вып. 1—2, с. 66—94. — Тумаджанов И.И. Опыт дробного геоботанического районирования северного склона Большого Кавказа на примере Карачая. Тбилиси: Изд-во АН ГССР, 1963. 240 с. — Ш а-лыт М. С., Козлов П. К. Геоботаническое районирование Крыма. — Изв. Гос. геогр. о-ва, 1939, т. 71, № 3, с. 366—378. — (Шеляг-Сосонко Ю. Р., Андри-е н к о Т. Л.) Шеляг-Сосонко Ю. Р., Андр1енко Т. Л. Деят аспекти фггоценотичного районування. — Укр. ботан. журн., 1974, т. 31, № 6, с. 681—689. — (Ш е-ляг-Сосонко Ю. Р., Дидух Я. П.) Шеляг-Сосонко Ю.Р., Д i д у х Я. П. Ковилов1 степи Кримських яйл. — Укр. ботан. журн., 1978, т. 35, № 1, с. 19—14. — Шеляг-Сосонко Ю. Р., Дидух Я. П. Ялтинский горно-лесной государственный заповедник. Киев: Наукова думка, 1980. 184 с. — (Ш е л я г - С о с о н к о Ю. Р., Рубцов Н. И., Махаева Л. В.) Шеляг-Сосонко Ю. Р., Рубцов M. I., Махаева Л. В. Середземноморська л1сова область. — В кн.: Геоботашчне районування Украшсько!' PCP. Ки!'в: Наукова думка, 1977, с. 268—281. — Meus el H. Die Gliederung Europas in Florenregionen und Florenprovinzen auf floristischer und pflanzengeographischer Grundlage (Zusammenfassung). — Rev. roum. biol. Ser. bot., 1965, N 1/2, S. 99—107.
(Билык Г. П., Брадис Е. М.) Бшик Г. I., Брадю Э. М. Геоботашчне районування Украшсько1 PCP // Укр. ботан. журн., 1962, т. 19, № 4, с. 23-32.
Гребенщиков O. С. О поясности растительного покрова в горах Средиземноморья в широтной полосе 35-40° с. ш // Проблемы ботаники. Л., 1974, вып. 12, с. 128-134.
Дидух Я. П. Опыт классификации ксерофильной полукустарничковой и травянистой растительности Горного Крыма // Ботан. журн., 1983, т. 68, № 11, с. 1456-1466.
Исаченко Т. И., Лавренко Е. М. Ботанико-географическое районирование // Растительность европейской части СССР. Л.: Наука, 1980, с. 10-20.
Карамышева 3. В., Рачковская Е. И. Ботаническая география степной части Центрального Казахстана. Л.: Наука, 1973. 278 с.
Лавренко Е. М. О положении лесной части Кавказа в системе ботанико-географического районирования Палеарктики // Ботан. журн., 1958, т. 43, № 9, с. 1237-1253.
Лавренко Е. М. Об очередных задачах изучения географии растительного покрова в связи с ботанико-географическим районированием СССР // Основные проблемы современной геоботаники. Л., 1968, с. 45-69.
Лавренко Е. М., Исаченко Т. И. Зональное и провинциальное ботанико-географическое разделение европейской части СССР // Изв. Всесоюз. геогр. о-ва, 1976, т. 108, вып. 6, с. 469-183.
Мазинг В. В. Теоретические и методические проблемы изучения структуры растительности. Тарту, 1969. 79 с.
Малеев В. П. Растительность причерноморских стран (Эвксинской провинции Средиземноморья), ее происхождение и связи // Тр. Ботан. ин-та им. В. Л. Комарова АН СССР. Сер. 3. Геоботаника, 1940, вып. 4, с. 135-249.
Малеев В. П. Растительность Южного Крыма // Тр. Гос. Никит. ботан. сада, 1948, т. 25, вып. 1-2, с. 29-48.
Поплавская Г. И. К растительности Чатырдага // Журн. Рус. ботан. о-ва, 1930, т. 15, № 1-2, с. 93137.
(Рубцов Н. И.) Рубцов M. I. Зонально-поясний подш i районування рослинносп Криму // Мaтерiaли 3-го з'4зду Укранськ. ботан. товариства. Кив, 1965, с. 121-128.
Рубцов H. И., Котова И. H, Махаева Л. В. Растительный покров // Ресурсы поверхностных вод СССР. Л., 1966. Т. 6. Украина п Молдавия. Вып. 4. Крым, с. 36-50.
Сочава В. Б. Основные положения геоботанического районирования // Ботан. журн., 1952, т. 37, № 3, с. 349- 361.
Сочава В. Б. Растительный покров на тематических картах. Новосибирск, 1979. 190 с.
Станков С. С. От мыса Айя до Феодосии // Бюл. Никит. ботан. сада, 1930, № 4, с. 19-30.
Станков С. С. Основные черты в распределении растительности Южного берега Крыма // Ботан. журн. СССР, 1933, т. 18, вып. 1-2, с. 66-94.
Тумаджанов И.И. Опыт дробного геоботанического районирования северного склона Большого Кавказа на примере Карачая. Тбилиси: Изд-во АН ГССР, 1963. 240 с.
Шалыт М. С., Козлов П. К. Геоботаническое районирование Крыма // Изв. Гос. геогр. о-ва, 1939, т. 71, № 3, с. 366-378.
(Шеляг-Сосонко Ю. Р., Андриенко Т. Л.) Шеляг-Сосонко Ю. Р., Андрieнко Т. Л. Деяш аспекти фггоценотичного районування // Укр. ботан. журн., 1974, т. 31, № 6, с. 681-689.
(Шеляг-Сосонко Ю. Р., Дидух Я. П.) Шеляг-Сосонко Ю.Р., Дiдух Я. П. Ковиловi степи Кримських яйл // Укр. ботан. журн., 1978, т. 35, № 1, с. 19-14.
Шеляг-Сосонко Ю. P., Дидух Я. П. Ялтинский горно-лесной государственный заповедник. Киев: Наукова думка, 1980. 184 с.
(Шеляг-Сосонко Ю. Р., Рубцов Н. И, Махаева Л. В.) Шеляг-Сосонко Ю. Р., Рубцов M. I., Махаева Л. В. Середземноморська люова область // Геоботашчне районування Украшсько1' PCP. Кив: Наукова думка, 1977, с. 268-281.
Meusel H. Die Gliederung Europas in Florenregionen und Florenprovinzen auf floristischer und pflanzengeographischer Grundlage (Zusammenfassung) // Rev. roum. biol. Ser. bot., 1965, № 1/2, S. 99-107.
