CC BY
27
В шестом романе цикла автор становится одним из действующих лиц -происходит внедрение в текстовую ткань фигуры автора. Согласно классификации интертекстуальных включений, представленной Н.С. Олизько, появление автора в тексте в качестве одного из действующих лиц можно считать метатек-стуальным включением, являющимся разновидностью интертекстуальности. В рамках данного исследования мы обратили внимание на две особенности метатекстуального включения. Во-первых, фигура автора непосредственно связана с символом розы, так как персонаж Стивена Кинга в романе является близнецом розы, он передает в текстах своих романов песнь Гана, его волю: "You think this guy King is the rose's twin"; "You say true." Roland smiled at his own choice of words» («Song of Susannah»). Как и роза, Кинг - один из лучей, на которых держится Темная Башня и все мироздание: «Even if they failed at that, two Beams might be enough to hold the Tower in place: the rose in New York and a man named Stephen King in Maine» («Song of Susannah»). Тот факт, что автор, вводя себя в повествование, присваивает своей фигуре те же функции, что и у розы, говорит о колоссальной важности данного элемента повествования в аспекте смыслоформирования. Розе и Кингу уделяется огромное внимание на страницах двух последних романов цикла. Роза из символа, связанного непосредственно с судьбой главного героя повествования, перерастает в символ всего художественного мира цикла. Еще одной деталью, привлекшей наше внимание, стал тот факт, что автор испытывает на себе, как и остальные персонажи повествования, магическое влияние розы: «I had totally forgotten, but today I'm the Big Four-Two. Anyway, I took one of the roses out, and I kind of got lost in it. I know how strange that sounds, believe me, but I did. I seemed to hear this sweet humming, and I just went down & down, following the curves of the rose, kind of splashing thru these drops of dew that seemed as big as ponds. And all the time that humming sound got louder & sweeter, and the rose got ... well, rosier». В этом отрывке описано, как автор текста слышит песнь розы, выражающую волю Гана (Бога в мире Роланда), и песнь эта заставляет его снова вспомнить о Роланде, равно как и о своем недописанном романе из цикла «Темная Башня». Подобные метатекстуальные размышления о природе творчества писателя, творящего не по своей воле, а по воле высшего божества, когда автор является лишь проводником божественной воли и выражает ее в словах, вносят значительный вклад в понимание как мира, созданного на страницах романа, так и позиции автора по отношению к творческому процессу написания текста. Символ розы является элементом, по воле автора инициирующим данное смысловое приращение. Помимо этого Стивен Кинг вводит в повествование упоминание своих более ранних произведений, также содержащих лексему «rose», - «Роза Марена» («Rose Madder») и «Особняк «Красная роза» («Rose Red»). Данные интертекстуальные отсылки указывают на влияние, которое роза оказывает на фигуру автора, поскольку он испытывает магическое притяжение розы, постоянно возникающей в его
Библиографический список
мыслях, и, как следствие, отображающейся в его творчестве. Фигура автора, вовлекаемая в текст цикла, выступает как сверток информации: его появление чрезвычайно утяжеляет смысловую структуру и вносит в нее некоторые противоречия с ранее заданными смыслами. Уникальной особенностью представленной в романе фигуры автора является, с одной стороны, ее полная идентичность с реальной личностью автора, с другой стороны, ее вовлеченность в сюжет повествования и зависимость от факторов текстового мира. Обе стороны данного явления настолько интенсивно проникают друг в друга, что для читателя становится невозможным различить их. Введение фигуры автора в текст сближает повествование с реальностью, а также упрочняет гипертекстуальные отношения между отдельными текстами автора. Художественные образы из более ранних романов автора (например, «Жребий Салема» или «Сердца в Атлантиде»), будучи включенными в принимающий текст цикла, не только вызывают соответствующие ассоциации, но и устанавливают отношения производимого текста с предшествующим, которые могут быть охарактеризованы как метафорические. Вовлеченные в текст цикла персонажи и образы, созданные Кингом в его более ранних произведениях, несут дополнительную смысловую нагрузку, перенося в принимающее повествование основные смысловые линии, ранее реализованные через них автором. Смысл интертекста теперь представляет собой не конечный фрагмент, а бесконечный самоподобный ряд вложенных друг в друга смысловых линий [6].
Таким образом, можно сделать вывод о том, что интертекстуальные включения с лексемой «rose» активно имплицируются Стивеном Кингом в текст цикла романов «Темная Башня». В качестве основных прецедентных текстов мы выделили поэму Гертруды Стайн «Sacred Emily», роман Томаса Вулфа «Look Homeward, Angel», некоторые романы самого Стивена Кинга и Библию. Исключительным энергетическим потенциалом обладает введенная в текст повествования фигура автора, также связываемая с символом розы. Данный символ обладает исключительной важностью для смыслоформирования текста цикла, поскольку он активно реализуется на всех уровнях текстовой структуры: на семантическом, лексическом и смысловом. Вводя в плоскость текста интертекстуальные элементы, актуализирующие данный символ, автор «направляет возможное восприятие реципиента согласно целевому движению смыслов в тексте, благодаря чему ядро читательской рецепции сближается с ядром авторского намерения» [7]. Интертекстуальные включения повышают смысловую нагрузку, определяемую автором для данного символа, и выделяют его как элемент текстовой системы, требующий интерпретационных усилий со стороны адресата. Интертекстуальные включения акцентируют на себе внимание реципиента, повышая его заинтересованность в интерпретации воспринимаемого сообщения. Реципиент стремится раскрыть интенцию автора, а через нее - инициальный смысл текста.
1. Олизько Н.С. Семиотико-синергетическая интерпретация особенностей реализации категории интертекстуальности и интердискурсивности в постмодернистском художественном дискурсе. Диссертация ... доктора филологических наук, Челябинск, 2009.
2. Бойко В.А. Интертекстуальность в пейзажных описаниях современного британского детектива. Диссертация ... кандидата филологических наук, Архангельск, 2019.
3. King S. The Dark Tower, Publisher: Scribner; Boxed Set edition. 2016. Stein G. Four in America, MectiNe books, 1947.
4. Stein G. Four in America. Sollectible books, 1947.
5. Psalm 137:1. Available at: https://biblehub.com/psalms/137-1.htm
6. Олизько Н.С. Синегретические принципы организации художественного дискурса постмодернизма. Вестник Челябинского государственного университета. 2009; № 10 (148): 84 - 87.
7. Журкова М.С., Хомутникова Е.А. Фразеологизмы с сакральными компонентами «god «, «heaven» как элементы смысловой структуры в произведениях К. Воннегута. Мир науки, культуры, образования. 2019; № 4 (77): 346.
References
1. Oliz'ko N.S. Semiotiko-sinergeticheskaya interpretaciya osobennostejrealizacii kategorii intertekstual'nosti i interdiskursivnosti v postmodernistskom hudozhestvennom diskurse. Dissertaciya ... doktora filologicheskih nauk, Chelyabinsk, 2009.
2. Bojko V.A. Intertekstual'nost' v pejzazhnyh opisaniyah sovremennogo britanskogo detektiva. Dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk, Arhangel'sk, 2019.
3. King S. The Dark Tower, Publisher: Scribner; Boxed Set edition. 2016. Stein G. Four in America, Sollectible books, 1947.
4. Stein G. Four in America. Sollectible books, 1947.
5. Psalm 137:1. Available at: https://biblehub.com/psalms/137-1.htm
6. Oliz'ko N.S. Sinegreticheskie principy organizacii hudozhestvennogo diskursa postmodernizma. Vestnik Chelyabinskogo gosudarstvennogo universiteta. 2009; № 10 (148): 84 - 87.
7. Zhurkova M.S., Homutnikova E.A. Frazeologizmy s sakral'nymi komponentami "god ", "heaven" kak 'elementy smyslovoj struktury v proizvedeniyah K. Vonneguta. Mir nauki, kul'tury, obrazovaniya. 2019; № 4 (77): 346.
Статья поступила в редакцию 26.03.20
УДК 82-09
Cherkes V.P., Cand. of Science (Philology), Pasific National University (Khabarovsk, Russia), E-mail: Cherkeskonjabez@mail.ru
GENESIS OF THE RELIGIOUS CONSCIOUSNESS IN ROBERT HEINLEIN'S NOVEL ORPHANS OF THE SKY. Robert Anson Heinlein is a star of the American mid-20 century social fiction. The themes of his novels and short stories are incredibly diverse. This is so due to the author's intention to analyze all human values in terms of their significance for the future. One of the most important motives of his works about the future is the motive of reconsidering traditional religious values under the influence of the social structures emerging anew. In the novel Orphans of the Sky, Robert Heinlein recreates the appearance of a new religion, analyzes various aspects of the functioning of religious outlooks in a changing world, and speculates about the idea of divine revelation. It is not a dispute with religious dogmas, but an attempted philosophical understanding of the role of religious consciousness in human society at all stages of its formation.
Key words: Robert Heinlein, American SF, religion, social fiction.
В.П. Черкес, канд. филол. наук, доц., Тихоокеанский государственный университет, г. Хабаровск, E-mail: Cherkeskonjabez@mail.ru
ГЕНЕЗИС РЕЛИГИОЗНОГО СОЗНАНИЯ В РОМАНЕ Р. ХАЙНЛАЙНА "ПАСЫНКИ ВСЕЛЕННОЙ"
Роберт Энсон Хайнлайн - звезда американской фантастики середины XX века. Тематика его романов и рассказов невероятно разнообразна. Это вытекает из авторских установок - подвергнуть анализу все человеческие ценности с точки зрения их значимости для будущего. Одним из важнейших мотивов его произведений о будущем становится мотив переосмысления традиционных религиозных ценностей под воздействием вновь возникающих социальных структур. В романе "Пасынки Вселенной" Роберт Хайнлайн воссоздает вариант появления новой религии, анализирует разные стороны функционирования религиозных взглядов в меняющемся мире, рассуждает об идее божественного откровения. Это не спор с религиозными догмами, а попытка философского осмысления роли религиозного сознания в человеческом обществе на всех этапах его становления. Ключевые слова: Роберт Хайнлайн, американская фантастика, религия, социальная фантастика.
Р Хайнлайн - писатель, чьи произведения стали целой эпохой в развитии фантастического жанра. Трудно отнести Хайнлайна к категории крупных ученых, популяризирующих научные знания своим произведениями, как это делали А. Азимов и А. Кларк, но его смелые экстраполяции в будущее, попытка разобраться в условностях современной морали, совершенно революционные решения многих наболевших проблем общества - все это делает романы и рассказы Хайнлайна невероятно интересными и ценными.
Одна из центральных проблем современного общества - отношение к религии.
Сам Хайнлайн родился в семье методистов, его семья была преисполнена религиозного рвения, "отличалась строгими нравами и творила молитвы под прочной крышей методистской церкви" [1, с. 10], но с детства оказался под сильным влиянием своего деда, полностью лишенного религиозных предрассудков. Так что с самого начала у Хайнлайна сложились достаточно непростые отношения с религией.
Религиозное сознание присуще почти любому человеческому обществу. И хотя некоторые ученые оспаривают право относиться к религии таких направлений, как конфуцианство или даже буддизм, все же следует констатировать, что религиозная составляющая является важной частью мировоззрения большого количества людей.
Но отношение к определенной религии часто не только сплачивает людей, но и разъединяет их. Этические заповеди, часто лежащие в основе религиозного сознания, порой действуют только в среде носителей той или иной формы религии и перестают быть значимыми для тех, кто стоит к ним в оппозиции. Будучи связующим звеном человеческих отношений, религия часто воспринимает всех представителей другой конфессии как врагов.
Сохранится ли религия в будущем, какие формы она приобретет? Откажется ли человечество от существующих форм религиозного сознания? Как происходит зарождение новых религий? Эти вопросы не могли не волновать автора, который считается одним из самых крупных представителей социальной фантастики.
Уже в первом своем романе "Нам, живущим" Хайнлайн, отправляя своего героя в условное утопическое будущее, демонстрирует крайне скептическое отношение к религиозности как таковой. Его герой сталкивается с негативной оценкой роли религии в жизни общества.
В следующем романе, где религиозная тема является определяющей, "Если это будет продолжаться" Хайнлайн рисует общество, в котором религиозный лидер становится одновременно политическим лидером, при этом его действия далеки от моральных принципов и вызывают революционный взрыв, во главе которого стоят представители других религий.
В романе "Иов, или Осмеяние справедливости", повторяя библейский эксперимент над своим героем, Хайнлайн подвергает критике морально-этические догмы христианства. А в романе "Чужак в чужой земле" делает своего героя настолько похожим на Христа, что дальнейшие события можно воспринимать как сюжет второго пришествия.
Столь частое обращение к религиозной тематике показывает, как важна эта тема для Хайнлайна. Вопросы религии - это вопросы морально-этического поведения и ценностях духовной жизни человеческого общества.
Роман "Сироты неба" написан в 1963 году, но русский сокращенный перевод был сделан Ю. Зараховичем только в 1977 для публикации в журнале "Вокруг света", где роман и получил свое русское название - "Пасынки Вселенной". До сих пор даже в самых интересных обзорах творчества Р. Хайнлайна этот роман был обойден вниманием критиков [2, 3, 4].
В романе "Пасынки Вселенной" Хайнлайн воссоздает процесс рождения религии. В этом его произведении герои летят на затерянном в космосе огромном корабле, который пережил аварию, но, созданный в расчете на долгий полет, превратился в мир, который является единственно существующим для его обитателей. В этом тесном мирке (хотя размеры корабля достаточно большие) его жители, оторванные от своей прародины, деградировавшие в научном плане, поделившиеся на враждующие фракции, создают собственную религию.
В этой религиозной системе на место Бога встает Капитан корабля - реальное лицо, человек, который возглавлял команду во время аварии. Дьяволом становится его помощник. Библией - корабельный дневник.
За эпическим масштабом событий явно проглядывается авторская ирония. Слишком мелкими для читателя являются эти мифологические персонажи. Они обретают величие только в глазах почти не образованных, не могущих выйти за рамки своего тесного мирка персонажей романа.
Их космогонические представления отвечают непосредственно тем запросам, которые выработало их новое общество. И хотя общество это достаточно сложное и дифференцированное, но, несмотря на то, что люди летят на космическом корабле (достижении очень высокотехнологической цивилизации), их мировоззрение возвращается на уровень первобытного мышления. Они забыли или даже упростили религию своих отцов, трансформировали ее, подстраивая под свое окружение.
Сама попытка показать, как рождается новая религия, превращается в спор о назначении и ценности религии вообще. Читатель понимает, что ни Капитан, ни его Помощник не являются мифологическими существами. Они не боги, а обычные люди. Но обстоятельства и временной промежуток, отделяющий их от участников происходящих событий, делают их значимыми фигурами, превращают в демиургов этого мира, в вершителей его судеб. Получается, что, показывая процесс появления нового религиозного сознания, Хайнлайн разрушает саму основу этого религиозного сознания.
Формы религиозности мышления введены в мир романа с самого начала. Герои, попав в смертельно опасную ситуацию, не сдерживают эмоций, используя ругательства:
«А на кой Хафф его ловить (англ. Who the Huff wants to catch it)?» - возразил Махони [5, с. 450].
«А я собираюсь, - сказал Хойланд. - И Джордан меня побери (англ. by Jordan), возьми он дюйма на два выше...»[5, с. 450].
«Ох, ради Джордана (англ. for Jordan's sake), - отрезал Хойланд, - не будь таким занудой...» [5, с. 450].
Герои Хайнлайна используют трансформированные идиоматические выражения, в которых основной частью являются слова God и devil (рус. Бог и дьявол). Исходные варианты идиом легко восстанавливаются носителем языка: «на кой черт», «черт побери», «ради Бога» (англ. who the devil - «какого дьявола»; by God - «ей, Богу»; for God's sake - «ради Бога», «ради всего святого»). Приведенные трансформации являются намеком читателю на религиозное сознание жителей фантастического мира. Несколько ранее этот же прием использовал О. Хаксли в антиутопии «О дивный новый мир» (1932; ср. «Ей, Форду», «Форд знает, что», «одному Форду известно» и др.).
Имена Джордан и Хафф, заменившие в устойчивых выражениях Бога и дьявола соответственно, являются основными действующими персонажами «Начала» - предания о сотворении мира «Пасынков... ».
Название «Священных строк» отсылает к Бытию - первой книге Библии. Древнееврейское название книги - «В начале», по первым словам текста [6, с. 412]: «В начале сотворил Бог небо и землю» (Быт. 1: 1) [7]. Оригинальный текст «Начал» отсылает к библейскому повествованию: In the Beginning there was Jordan... (ср.: In the beginning God created...) [8]). Русский перевод «Начал» Э. Байгильдеевой не имеет цитирования первых слов Библии, из-за чего отсылка становится менее очевидной: «Джорданбылдопрежь начала...» [5, с. 455]. Однако в другом месте связь Библии и «Начал» выражена явно: «И была до человека пустота / что безжизненна, безвидна и пуста» [5, с. 455]. - «Земля же была безвидна и пуста» (Быт. 1: 2).
Мир произведения («Корабль») имеет четкую структуру: управляется Капитаном, разделен на сословия - ученые, инженеры и крестьяне, составляющие основную массу населения. Есть враги «муты» - люди, имеющие мутации разного рода. Общество держится на идеологии «Начал», которое заучивается наизусть и является непререкаемым авторитетом, ибо все «ответы на вопросы <...> здесь, ведь это Священные Строки» [5, с. 456].
Главного героя обучили чтению и письму, однако из разговора с ученым становится понятным, что грамота является привилегией среди обитателей Корабля. У ученых своя священная литература. На примере прочтения «Основ современной физики» читателю показывается способ понимания подобных книг. Физические законы трактуются аллегорически: «Ты понимал (закон гравитации) в буквальном смысле, как рассуждение о принципах действия электрических аппаратов. <. . .> Ничего подобного: таким поэтическим способом предки выра-
зили влечение, которым движет любовь. Тела здесь - это человеческие существа, масса - это их способность к любви...» [5, с. 460]. Человеку, знакомому с физикой, подобные рассуждения кажутся чем-то глупым. Но герои произведения читают учебник физики как сакральную книгу и пользуются библейскими методами истолкования.
Небезынтересным является отношение к верованиям обитателей мира «Пасынков...». С одной стороны, учение о некоем Плане Джордана преподается всем без исключения. Какое-либо вольнодумие («ересь») пресекается хранителями Учения Свидетелями, а в крайних случаях карается смертью в Конверторе. С другой стороны, некоторая часть общества - молодые ученые - не слишком верят в основную парадигму, считая что «эта ерунда (ПланДжордана) нужна для того, чтобы держать в узде крестьян» [5, с. 462]. Неверующая часть населения не афиширует свои взгляды, более того, внешне они крайне ортодоксальны. По внутреннему содержанию их разногласия с Учением скорее носят характер его полного отрицания: «Что касается Джордана - кто его видел, кто с ним говорил? Что значит его туманный План? Цель жизни - жизнь. Человек рождается, проживает жизнь, потом отправляется в Конвертор. Это очень просто, нет никакой тайны, никакого грандиозного Путешествия...» [5, с. 463].
Учение, на котором держится весь строй на Корабле, довольно просто для восприятия: Корабль - это вся Вселенная. Законы ее существования установил Джордан, бывший еще до появления корабля. Мудрость Джордана пытались постичь древние мудрецы, далекие предки героев повествования. Ради приближения к мудрости Создателя были созданы физика, астрономия и прочие науки, доступные лишь ученым и управленцам. Для наук создана своя система толкования (отсылка к Священному Преданию христиан, которое пользуется авторитетом наравне с текстами Библии - Священным Писанием). Ответы есть на все вопросы, в том числе и неудобные: почему бы не уничтожить мутов, если они воплощение зла, по учению древних? - «Даже мутам отведено место в Его (Джордана) Плане» [5, с. 462].
Для большинства обитателей корабля такое религиозное верование становится единственной возможностью узнать о мире, в котором они живут. История о Джордане и Хаффе, об избрании Капитана, о некоем Плане, о Путешествии, о неминуемом для всех «переселении» в Конвертор - чуть ли не единственная возможность объяснить мир вокруг себя. На Корабле знание о мире - знание религиозного характера.
Необходимо подчеркнуть, что в конечном итоге все сказанное в «Началах» и прочих «священных книгах» оказывается истинным. Действительно, есть звезды, и астрономия - не выдумка древних, действительно, есть Земля и планеты, на которых действуют законы механики. Кораблем Вселенная не ограничивается, и Путешествие так же реально, как сама жизнь. Буквальное понимание слов священных книг оказывается единственно верным. Позже этот способ познания реальности Р. Хайнлайн применит на примере Библии для конструирования загробной жизни в романе «Иов, или осмеяние справедливости» (1984).
Объяснение смерти в Конверторе как «легкой смерти, где атомы расщепляются до водорода и дают чистую полезную энергию» [5, с. 492] решает сразу две проблемы: снимает страх перед смертью и дает людям некую Великую
Библиографический список
Цель, некий смысл - помощь в реализации задуманного Джорданом Путешествия даже после смерти расщеплением себя до чистой.
Основная «польза» религиозного сознания состоит в поддержании устройства социума. «Вера в Джордана - это прекрасно - для Экипажа. <...> возможно, в прошлом и существовал человек под именем Джордан. Джордан мог быть одним из первых инженеров или капитаном, утвердившим правила на Корабле, базировавшиеся на здравом смысле». Однако, по мнению одного из героев, скорее всего, автор правил «просто воспользовался невежественным суеверием Экипажа, чтобы придать вес своим сочинениям. Нарби знал, как это делается, - он и сам собирался, когда придет время, осенить свой Новый курс благословением Джордана» [5, с. 511]. Использование религии для утверждения своей власти - не новость для человечества. Древние правители провозглашались Верховными жрецами, так что власть их не была оспариваема, как ниспосланная богами. С течением истории помощь религиозных организаций для укрепления позиций власти принимала все более изощренные черты. В мире «Пасынков...» общество неразвито, так что живет скорее отождествлением правителя и Джордана-божества.
Р. Хайнлайн закладывает в произведение противоречие: с одной стороны, религиозные верования исполняют определенные функции - поддерживают власть, отвечают на вопросы происхождения Вселенной, снимают противоречия, связанные со смертью. Прорисовка функций общественных верований Корабля является аллюзией на реальные человеческие верования и религии, объясняемые с помощью различных теорий религии. С другой стороны, благодаря возможности в художественном произведении «заглянуть» в недоступные для большинства героев аспекты их жизни и самого Корабля-Вселенной читатель выясняет, что истоки верований фантастического общества реальны, истинны. За годы «эксплуатации» они обросли традицией, иногда уводящей в сторону, однако по существу всё - правда. И «Начала» в таком случае являются символом Божественного Откровения. Противоречие ставит вопрос перед читателем: каковы истоки религии - ее придумало общество для «скреп» или, если сказанное в Священных книгах человечества является правдой, она - Божественное Откровение людям?
Таким образом, в произведении Р Хайнлайна «Пасынки Вселенной» перед читателем предстает общество, функционирующее по своим правилам и законам. Очень многое в описываемом социуме подчиняется религиозному сознанию: знание о мире, общественный порядок. Автор намекает читателю на укорененность героев в религии, используя устойчивые выражения, в которых одним из компонентов является слово «Бог» или «дьявол». Некоторые явления жизни фантастического мира являются проекцией реальных фактов - начальных слов книги Бытия, использования аллегорического понимания трудных текстов или разного восприятия космологических религиозных воззрений разными социальными группами. Акцент на религиозно окрашенных верованиях Корабля позволяет автору поставить перед читателем вопросы о функциях религии, о ее истинности, об ее истоках и создателях. Взгляд за пределы поля зрения типичного обитателя фантастического мира лишь оттеняет поставленные в произведении противоречия.
1. Батхен Н. Гражданин Галактики. FANтастика. 2007; № 6: 8 - 17.
2. Булычев К. Первый гранд-мастер. Цех фантастов. 1991; Выпуск 1: 3 - 20.
3. Ермолаев А. Главный миф о Хайнлайне. FANтастика. 2007; № 6: 8 - 17.
4. Касьянов В.Р Э. Хайнлайн. Великий Мастер НФ. Available at: http://samlib.rU/w/wladimir_kasxjanow/xainlain.shtml
5. Хайнлайн Р Пасынки Вселенной. Москва: Эксмо; Санкт-Петербург: Terra Fantastica, 2006.
6. Зайцев Д.В. Бытие. Православная энциклопедия. Москва: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2003; Т. 6: 412 - 428.
7. Библия: Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. Москва: Российское библейское общество, 2009.
8. The Holy Bible, containing the Old and New Teftaments. Oxford: The Clarendon Press, 1795. Available at: https://vk.com/doc13940194_474548734
References
1. Bathen N. Grazhdanin Galaktiki. FANtastika. 2007; № 6: 8 - 17.
2. Bulychev K. Pervyj grand-master. Ceh fantastov. 1991; Vypusk 1: 3 - 20.
3. Ermolaev A. Glavnyj mif o Hajnlajne. FANtastika. 2007; № 6: 8 - 17.
4. Kas'yanov V.R. 'E. Hajnlajn. Velikij Master NF. Available at: http://samlib.rU/w/wladimir_kasxjanow/xainlain.shtml
5. Hajnlajn R. Pasynki Vselennoj. Moskva: 'Eksmo; Sankt-Peterburg: Terra Fantastica, 2006.
6. Zajcev D.V. Bytie. Pravoslavnaya 'enciklopediya. Moskva: Cerkovno-nauchnyj centr «Pravoslavnaya 'enciklopediya», 2003; T. 6: 412 - 428.
7. Bibliya: Knigi Svyaschennogo Pisaniya Vethogo i Novogo Zaveta. Moskva: Rossijskoe biblejskoe obschestvo, 2009.
8. The Holy Bible, containing the Old and New Teftaments. Oxford: The Clarendon Press, 1795. Available at: https://vk.com/doc13940194_474548734
Статья поступила в редакцию 26.03.20
УДК 82
Aliyeva S.G., senior teacher, Baku Slavic University (Baku, Azerbaijan), E-mail: bitkovskayay@inbox.ru
MYTHOLOGICAL NATURE OF SYMBOLS-IMAGES IN THE WORKS OF L. ULITSKAYA. The article discusses the work of Lyudmila Ulitskaya, her place and position in modern Russian literature, orientation and character, the use of symbolism in her works. In her works, she reveals various topics and problems: the meaning of life, death, duty, religion, the fate of women. Critics position the work of L. Ulitskaya at the junction of women's prose and postmodernism. So the article discusses mythological trends in modern Russian women's prose. Turning to symbolism, in her own way, in accordance with the worldview and creative handwriting, the writer
