CC BY
23развитии составит обоснование необходимости равноценной и параллельной реализации коррекционно-образовательной работы и работы по социальному развитию детей с психофизическими нарушениями.
Список литературы:
1. Зайцев, И.С. Профилактика и коррекция социальной дезадаптации детей и подростков с тяжелыми нарушениями речи / И.С. Зайцев. - Минск: А.Н. Вараксин, 2008. - 248 с.
2. Зайцев, И. С. Специфика социального развития детей с тяжелыми нарушениями речи / И.С. Зайцев // Социализация личности на разных этапах возрастного развития: опыт, проблемы, перспективы: материалы I респ. науч. конф. (с междунар. участием) (Гродно, 25-26 окт. 2012 г.) / ГрГУ им. Я. Купалы; редкол.: Н.В. Михалкович (гл. ред.) и [др.]. - Гродно, ГРГУ 2012. - 295 с.
3. Социологическая энциклопедия / под общ. ред. А.Н. Данилова; коллектив авторов. - Минск: Изд-во «Бе-ларуская энцыклапедыя» имени Петруся Бровки, 2003. - 382 с.
УДК 316.772.5 ББК 74
Золотухин Сергей Александрович,
кандидат педагогических наук Курский государственный университет
ГЕНЕЗИС ПРЕДСТАВЛЕНИЙ ОСУЩЕСТВЛЕНИЯ КОММУНИКАЦИИ
В ИНТЕРНЕТ-СРЕДЕ
Аннотация. В статье рассматривается развитие представлений о компъютерно-опосредован-ной коммуникации, начиная от возникновения данного направления и заканчивая современными взглядами на данную проблему. Показана эволюция идей возможности коммуникации в исторической преемственности, которая заканчивается описанием современной гиперперсоналъной теорией.
Ключевые слова: социальное присутствие, компьютерно-опосредованная коммуникация, гипер-персоналъное взаимодействие.
Ранние исследования компьютерно-опосредовательной коммуникации
Изучение особенностей коммуникации сначала применительно к компьютерно-опосредованной коммуникации (КОК) вообще, а затем к созданию сетевых сообществ в частности ведется в рамках концепции социального присутствия, которая появилась в 70-х годах прошлого столетия за рубежом.
Теория социального присутствия является подразделом теории коммуникации [24] и включает в себя несколько определений социального присутствия, проявляющиеся в различных коммуникационных средах.
Социальное присутствие определяется как сумма, в которой человек чувствует себя «социально-настоящим» в среде [20]. Ту и Макиас (Tu C. H., & McIsaac M.S.) [30] предполагают, что социальное присутствие является степенью ощущения, восприятия и реакции к другому человеку в компьютерно-опосредованном взаимодействии. Гунавардена и Зиттл (Gunawardena C.N. & Zittle F. J.) [11] определяют социальное присутствие как степень, в которой человек воспринимается как «ре-
альное» в опосредованной коммуникации. В исследованиях данных авторов высказывается предположение, что социальное присутствие представляет собой комбинацию из среды и коммуникаторов. Схожую точку зрения высказывают и Карабьял с соавторами (Carabajal K., LaPointe D. & Gunawardena C. N.) [4], которые отмечают, что социальное присутствие является фактором, на который оказывает влияние технологии, а также обучающиеся. Авторы определяют социальное присутствие как степень выраженности другого человека во взаимодействии последующей актуализации в межличностных отношениях.
Более ранние исследования подвергли сомнению возможность осуществления коммуникации в КОК. Так Шорт, Уильямси Кристи (Short J., Williams E., & Christie B.) [25] указывали, что для КОК характерно низкая степень социального присутствия вследствие отсутствия невербальных особенностей коммуникации физического мира. Американские социологи Спроул и Кислер (Sproull L., & Kiesler S.) [28] заявили, что в КОК не хватает специальных реляционных функций (социальных сигналов), которые позволяют осуществлять интеракции для
определения вида межличностных ситуаций. В более поздних своих работах данные исследователи делают вывод, что КОК происходит в социальном вакууме, где личная идентичность субъектов стремится к растворению.
Ограничения в КОК ведут к тому, что взаимодействия становятся более «разреженными», чем вид взаимодействия в обычном разговоре [7]. Отсюда - использование смайлов (графических отображений эмоций человека), аббревиатур (например, IMHO - по моему скромному мнению), интер-нет-мемов.
Социальный вакуум, с точки зрения Спроула и Кислера, должен привести к тому, что акторы будут выражаться более открыто и свободно, вести себя раскованнее в своих отношениях с другими людьми, т.к. будут чувствовать себя менее подверженными критике и контролю. В то же время социальный вакуум должен стимулировать нарушение субъектом социальных норм. Кислер, Сигал и Мак-гри (Kiesler S., Siegel J., McGuire T.W) [14] считали оскорбительный стиль типичным для КОК.
Более того, Спроул и Кислер заявили, что КОК имеют сильное влияние и на организации, которые, как правило, становятся более демократическими, благодаря эффекту «выравнивания»: информация становится более доступной и дает авторам больше голоса при принятии решений [8].
Практически сразу данные исследования были подвергнуты критике. В работах Ли и соавторов (Lea M., O'Shea T., Fung P. & Spears R.) [16] было доказано, что оскорбительный стиль взаимодействия не является уникальным для КОК и проявляется довольно редко. Работы Мантовани (Mantovani G.) [17] опровергли наличие социального вакуума в КОК, а эксперименты других американских исследователей [1, 3, 15, 27] не только не подтвердили «уравнительный» эффект, но и, наоборот, доказали, что в КОК сохраняется или даже усиливается демаркация статуса и существующих моделей взаимодействия. Более того, существует вероятность, что КОК может генерировать еще большее неравенство или стать оружием в борьбе за власть вследствие ограниченного доступа к новым технологиям [19].
Дальнейшие исследования были сосредоточены на двух различных подходах: сетевой парадигме, описывающей отношения между индивидуальными субъектами, и адаптивной теории структуризации, которая предполагает, что группы могут сплотиться вокруг социальных процедур, тесно связанных как с задачами группы, так и с контекстом, в котором они находятся [6, 10]. Эти подходы имели экономический и организационный контексты.
Однако и эти подходы не избежали критики. В частности, Контрактор и Сейбол (Contractor N.S. & Seibold D.R.) [5] выделили два недостатка этих теорий. Первым является то, что концепт применяется только для тех случаев, когда технология уже повлияла на социальные процедуры. Второй недостаток связан с тем, что теории обеспечивали неполное объяснение механизмов. В частности, данные модели действовали только на микроуровне анализа и не могли быть перенесены на макроуровень.
На смену сетевой парадигме и теории структуризации пришла теория расположенного действия, согласно которой действие акторов носит не готовый продуманный план, но является адаптаций к контексту [29]. Как отмечает Мантовани (Mantovani G.) [18] контексты:
• являются концептуальным, а также имеют свое физическое воплощение: акторы воспринимают ситуации, используя культурные модели, и действуют соответствующим образом;
• являются неустойчивым образованием: культурные модели постоянно изменяются под действием действий и выбора субъектов.
Применительно к данной теории Мантовани приходит к выводу, что участники КОК не могут рассматриваться лишь с точки зрения использования тех или иных технологий. Скорее они являются социальными партнерами с их собственными целями и автономией, так что технологии должны адаптироваться к ним. Данная идея содержит определенные трудности - если контекст не является устойчивым образованием, как можно ее проанализировать?
Мантовани разрабатывает трехуровневую модель социального контекста, в которой связывает ситуацию и социальные нормы при использовании компьютерных технологий. Первый уровень социального контекста описывает ситуацию в общем, второй - в обычных ситуациях повседневной жизни и третий описывает взаимодействие с окружающей средой с помощью компьютеров.
Связи между тремя уровнями могут быть изучены в любом направлении, начиная с использования компьютеров или социального контекста.Таким образом, использование компьютеров может рассматриваться как часть повседневной жизни, что, в свою очередь, является частью более широкого социального контекста. Взаимодействуя друг с другом, физической средой и социальным контекстом, субъекты активизируют спиральный вектор обмена в окружающей среде.
В противоположность описанному выше направлению социальный контекст поставляет эле-
менты, необходимые для правильной интерпретации ситуации, генерации цели, которые определяют местные взаимодействия с окружающей средой через компьютер.
Социальный контекст может быть определен как символическая система данной культуры, которая постоянно изменяется под воздействием практического вмешательства человека, она не может быть объяснена исключительно с точки зрения межличностных отношений или описания физической среды, в которой происходит обмен информацией. Социальный контекст является предпосылкой общения - общий символический порядок, в котором действие приобретает смысл, и поэтому генерирует значение [18].
Таким образом, теория расположенного действия подразумевает радикальный пересмотр смысла сообщения. Контекст может быть совместно построен социальными акторами, но они используют связь для обмена значениями, а не частями информации. Точнее, содержание коммуникации является интерпретацией ситуаций, в которой субъекты принимают участие.
Исследование теории позиционирования служили укреплению этой точки зрения. Так, в исследованиях Хайра и Ланденхова (Harre R. & VanLangenhove L.) [12], теория позиционирования заменяет традиционное представление о роли с концепцией позиционирования. Основное различие между ними состоит в том, что роль является стабильной и четко определенной категорией, в то время как позиционирование представляет собой динамический процесс, порожденный связью.
Современные исследования компьютерно-ориентированного взаимодействия связаны с теорией гиперперсональной среды.
Гиперперсональное взаимодействие.
Работы Дж. Вальтера
За рубежом хорошо известны работы Вальтера (Walther J.B.) [31, 32, 33], который считает, что интеракции в компьютерно-опосредованном взаимодействии прошли три стадии: безличную, межличностную и гиперперсональную. Безличная связь была характерна на заре создания и применения компьютера. Она характеризуется тем, что компьютерная сеть использовалась исключительно в деловой и академической коммуникациях. В это время отрицалась возможность построения социальных отношений между акторами посредством сети; считалось, что социальные отношения характерны только для интеракций в физическом мире
[23].
С развитием технологий люди начали использовать электронную почту, чтобы поделиться личной информацией, такой как рождение ребенка, покупка нового автомобиля и т.д. Этот период Вальтер условно назвал межличностным. Такое межличностное общения в Интернете осуществлялось как с людьми, с которыми акторы были знакомы и имели отношения в физическом мире, так и с людьми, с которыми субъекты не были знакомы. Таким образом, Интернет стал средой для развития межличностных отношений. Однако отсутствие межкоммуникативных сигналов в киберпро-странстве, с позиции исследований того времени, приводило к некачественным, по сравнению к взаимодействию в физическом мире, интеракциям [13].
Вальтер выдвигает свою теорию современных межличностных отношений в компьютерно-опосредовательном взаимодействии, которая получила название гиперперсональная модель. Согласно автору, интеракции в киберпространстве не только не слабее по отношению к физическому миру, но и могут превосходить последний.
Согласно Вальтеру, гиперперсональные связи возникают тогда, когда пользователи испытывают общность, обладают самосознанием, физически разделены, осуществляют взаимосвязь через ограниченные сигналы интернет-каналов. Это позволяет акторам редактировать, создавать и отвечать взаимностью представлений своих партнеров без вмешательства окружающей действительности. Исследователь устанавливает четыре элемента, которые определяют гиперперсональные связи. Во-первых, акторы создают идеализированные представления о получателе сообщения. Во-вторых, субъекты способны выбирать то, что будет открыто для иных субъектов, вследствие чего, акторы создают идеализированный образ себя для других. В-третьих, асинхронные каналы связи позволят пользователям самостоятельно редактировать коммуникационную информацию по отношению к более спонтанному взаимодействию лицом к лицу. И, наконец, обратную связь укрепляют идеализированные представления акторов о других и о себе. Это взаимный процесс, в котором сходства между акторами увеличиваются, а различия сводятся к минимуму.
Гиперперсональный характер таких групп позволяет человеку узнать, что он не одинок, и что его опыт не является уникальным. Это может в значительной степени способствовать обучению, преодолению трудности в жизни. Недостатком ги-перперсонализации является то, что мы можем создать ложный образ другого.
В основе выделенного гиперперсонального типа лежит представление о том, что интеракции зависят от активизации психических процессов получения, передачи информации и обратной связи. Когда получатели информации предполагают, что они являются частью общей группы, сообщения стимулируют идеализацию группы и межличностного восприятия[26].
В отличие от взаимодействия лицом к лицу, где в рамках установленных отношений может происходить обсуждение затруднений, большинство компьютерно-опосредовательного взаимодействия начинается с обсуждения этих личных проблем или затруднений. Как отправители, акторы участвуют в избирательной самопрезентации, включая в свои сообщения предпочитаемые личные и условные сигналы. Эти сигналы являются более управляемыми, более рассудительными и эффективными, чем в процессе взаимодействия лицом к лицу.
Так как процессы социальных интеракций в киберпространстве не требуют реального времени высказывания, то участники могут обработать свои сообщения с большей осторожностью, чем в общении в физическом мире. Акторы могут остановиться, задуматься, изменить, переписать, даже заново набрать сообщение о том, что им по душе. Кроме того, Вальтер утверждает, что акторам в киберсреде не нужно поддерживать другие коммуникативные системы, например, они не должны контролировать свои жесты, мимику, голос, или внешность. В свою очередь, субъекты перераспределяют больше когнитивных ресурсов для формулирования своих необходимых сообщений. В сочетании с относительным одиночеством, текстовые интеракции могут усилить самосознание личности.
Во время спонтанного разговора во взаимодействии лицом к лицу собеседники не могут иметь в своем распоряжении ссылки, контактную информацию в течение определенного небольшого времени. Однако в киберпространстве «разговор» не продолжится, пока каждый участник не готов; при этом нет явного прерывания для поиска внешней информации [2]. Таким образом асинхронные интеракции в киберпространстве требуют времени для выработки хорошего вопроса или хорошего ответа. За счет этого качество поддержки в киберсреде может быть увеличено, что, в свою очередь, может усилить межличностное восприятие.
Все это позволяет акторам участвовать в социальных интеракциях в киберпространстве вне зависимости от степени тревожности или уровня знания.
Концепция Вальтера объясняет и феномен Lurkers [9] (термин не имеет русскоязычного аналога, может быть переведен как «молчуны»). Так же явление Lurkers получило название «правило 1 процента»: только 1% пользователей социальных сервисов вносит существенный вклад, 9% изредка принимают участие в обсуждении, а 90% пользователей никак себя не проявляют и являются наблюдателями.
Другими словами, «молчуны» это пользователи, которые читают сообщения, отправленные другими акторами в киберпространстве, при этом не размещают собственные сообщения и вообще не сигнализируют о своем присутствии. Однако в данном контексте приемлемо не «говорить», когда нечего сказать. Кроме того, «молчуны» тратят значительное время на наблюдение за взаимодействием участников сообщества [22]. Этот период наблюдения позволяет, во-первых, узнать нормы «сетевого этикета», пользовательской политики группы, а во-вторых, посмотреть, доступны ли уже ответы в некоторых электронных хранилищах. Такая стратегия может быть эффективна, поскольку обсуждение возможной проблемы уже было, и нет необходимости тратить дополнительные усилия для ее описания и поиска решения.
В отношениях лицом к лицу такое поведение прослушивания чужих разговоров чаще всего является неприемлемым. «Молчуны» же могут сопоставить информацию или получить косвенную поддержку без необходимости оглашения личных данных; «молчуны» могут претендовать на подтверждение своих чувств без необходимости сообщать другим о своих чувствах [21].
Литература:
1. Adrianson, L. & Hjelmquist, E. (1991). Group processes in face-to-face and computer mediated communication. Behaviour & Information Technology, 3, 281296.
2. Altman, M., Walther, J. B., & Edelson, D.C. (1997). Electronic collaboration and problem-based learning. Paper presented to the Computers in Healthcare Education Symposium, Health Sciences Libraries Consortium, Philadelphia.
3. Austin, L.C., Liker, J.K., & McLeod, P.L. (1993). Who controls the technology in group support systems? Determinants and consequences. Human-Computer Interaction, 8, 217-236.
4. Carabajal, K., LaPointe, D., & Gunawardena, C. N. (2003). Group development in online learning communities . In Moore, M. G., & Anderson, W. G. (Eds.), Handbook of distance education (pp. 217-234). Mahwah, NJ: Lawrence Erlbaum Associates.
5. Contractor, N.S., & Seibold, D.R. (1993). Theoretical frameworks for the study of structuring processes in
group decision support systems. Human Communication Research, 19 (4), 528-563.
6. DeSanctis, G. and M. S. Poole (1994) "Capturing the Complexity in Advanced Technology Use: Adaptive Structuration Theory," Organization Science (5) 2, pp. 121-147.
7. Dix, A., Finlay, J., Abowd, G. & Beale, R. (1993). Humancomputer interaction. New York: Prentice Hall.
8. Dubrovsky, VJ., Kiesler, S., & Sethna, B.N. (1991). The equalization phenomenon: status effects in computermediated and face-to-face decision making groups. Human Computer Interaction, 6, 119-146.
9. Egdorf, K., & Rahoi, R. L. (1994, November).Finding a Place Where "We All Want To Hear It" : E-Mail as a Source of Social Support. Paper presented at the annual meeting of the Speech Communication Association, New Orleans.
10. Giddens, A. (1984).The Constitution of Society: Outline of the Theory of Structuration, Cambridge: Polity Press.
11. Gunawardena, C. N., & Zittle, F. J. (1997). Social presence as a predictor of satisfaction within a computer-mediated conferencing environment. American Journal of Distance Education , 11(3), 8-26. doi: 10.1080/ 08923649709526970.
12. Harre, R. & Van Langenhove, L. (1991). Varieties of positioning. Journal for the Theory of Social Behaviour, 21, 393-408.
13. Hian, L. Chuan, S. Trevor, T. and Detenber, B. (2004). Getting to know you: Exploring the development of relational intimacy in computer-mediated communication. Journal of Computer-Mediated Communication. 9 (3). Retrieved May 1, 2013 from http://jcmc.indiana.edu/vol9/ issue3/detenber.html.
14. Kiesler, S., Siegel, J., McGuire, T. W. (1984). Social psychological aspects of computer mediated communication. American Psychologist, 39(10), 11231134.
15. Klein, H.K., & Kraft, P. (1994). Social control and social contract in NetWORKing. Computer Supported Collaborative Work, 2 (1-2), 89-108.
16. Lea, M., O'Shea, T., Fung, P., & Spears, R. (1992). Flaming in computer-mediated communication. In M. Lea (ed.), Contexts of computer-mediated communication. Hemel Hempstead: Harvester Weatsheaf (pp.89-112).
17. Mantovani, G. (1996). Social context in HCI: A new framework for mental models, cooperation and communication. Cognitive Science, 20, 237-296.
18. Mantovani, G. (1996b). New communication environments: from everyday to virtual. London: Taylor & Francis.
19. McGrath, J.E. (1990). Time matters in groups. In J. Galegher, R.E. Kraut & C. Egido (eds.), Intellectual teamwork: Social and technological foundations of
cooperative work. Hillsdale, NJ: Erlbaum, pp.23-61.
20. McIsaac, M. S., & Gunawardena, C. N. (1996). Distance Education . In Jonassen, D. (Ed.),Handbook for research on educational communications and technology (pp. 403-437). New York: Scholastic Press.
21. Mickelson, K. D. (1997). Seeking social support: Parents in electronic support groups. In S. Kiesler (Ed.), Culture of the Intertnet (pp. 157-178). Mahwah, NJ: Erlbaum.
22. Moraes, M (1996). A primer on how to work with the Usenet community. monthly posting to news. announce. newusers.
23. Nardi, B., & Whittaker, S. (2002). The role of face-to-face communication in distributed work. In P. Hinds & S. Kiesler (Eds.), Distributed work (pp. 83-112). Cambridge, MA: MIT Press.
24. Richardson, J. C., & Swan, K. (2003). Examining social presence in online courses in relation to student perceived learning and satisfaction. Journal of Asynchronous Learning Networks , 7(1), 66-88.
25. Short, J., Williams, E., & Christie, B. (1976). The social psychology of telecommunications. London: John Wiley & Sons.
26. Spears, R., & Lea, M. (1992). Social influence and the influence of the "social" in computer-mediated communication. In M. Lea (Ed.), Contexts of computermediated communication. London: Harvester-Wheatsheaf.
27. Spears, R., & Lea, M. (1994). Panacea or panopticon? The hidden power in computer-mediated communication. Communication Research,21,427-459.
28. Sproull, L., & Kiesler, S. (1991). Connections: New ways of working in the networked organization. Cambridge, MA: MIT Press.
29. Suchman, L. (1987). Plans and situated action. Cambridge UK: Cambridge University Press.
30. Tu, C. H., & McIsaac, M. S. (2002). An examination of social presence to increase interaction in online classes. American Journal of Distance Education , 16(3), 131-150. doi:10.1207/S15389286AJDE1603_2.
31. Walther, J. B. (1996). Computer-mediated communication: Impersonal, interpersonal and hyperpersonal interaction. Communication Research, 23(1), 3-43.
32. Walther, J. B. (2011). Theories of computer-mediated communication and interpersonal relations. In M. L. Knapp & J. A. Daly (Eds.), The handbook of interpersonal communication (4th ed., pp. 443-479). Thousand Oaks, CA: Sage.
33. Walther, J. B., DeAndrea, D. C., & Tong, S. T. (2010). Computer-mediated communication versus vocal communication in the attenuation of preinteraction impressions. Media Psychology, 13, 364-386. doi:10.1080/15213269.2010.524913.
