CC BY
9Шаов А.А. кандидат философских наук, доцент кафедры философии и социологии Адыгейского государственного университета
Генезис дискурса экономоцентризма как парадигмальной установки
Экономика не является исключением из числа общественных и гуманитарных наук, построенных наподобие естественных наук - наук о природе, где исключается всякая субъективность суждений. Поэтому исторические предпосылки возникновения экономической сферы связаны с отделением ее от сферы политики и освобождением от общественной морали. «Разделение общества и государства относится к эпохе развития буржуазных отношений, поскольку только в этот период экономика освобождается от политики, приобретает некую автономность» [1].
Со временем удалось превратить эту область науки в отдельную, независимую, автономную область исследования, влияние которой впоследствии на общественное сознание трудно переоценить.
Появление экономической власти как обособленной силы - факт исторический. Индивиды подчинены теперь производству не продуктов, а вещей, товаров и общественных связей. Экономическая власть оказывает существенное воздействие на политическую власть, государство и право. Последнее как таковое своим рождением обязано экономической власти.
В вещной фазе развития общества юридическое понимание собственности сводится к экономической власти, взятой как сущность. Иными словами, экономическая власть охватывает волевые отношения собственности и всевозможные формы их движения (власть арендатора, титульного владельца и т.п.). Собственность как экономическую власть на этом этапе ее развития можно представить
через отношение определенного субъекта к вещным предпосылкам производства как к своим. В результате первоначального накопления капитала был осуществлен переход от частной собственности непосредственного производителя (по выражению Маркса, «превращение карликовой собственности многих в гигантскую собственность немногих» [2]) к буржуазной частной собственности.
По общему мнению, основные идеи Ф. Кенэ и в целом физиократов рассматриваются в истории экономики как первоначальный этап возникновения экономической науки. Кенэ представляет в своем труде «Tableau économique» хозяйственную жизнь общества одновременно как единый и более или менее автономный процесс, как замкнутый кругооборот производства, распределения и воспроизводства благ, но и без той автономной радикализации сферы экономики от политики и морали, которую она приобретет в будущем. Он проводит аналогию между естественными законами совместной жизни людей и функционированием их в соответствии с человеческим разумом, которые сведены в единую логическую систему. Исходя из этой идеи, Ф. Кенэ борется за то, чтобы правители по своему произволу не вмешивались в экономический кругооборот. Отсюда и положение монарха - это лишь положение первого среди прочих собственников. Кенэ желает, чтобы суверен правил, исходя из установленных естественных, разумных закономерностей. Общая логика рассуждений предельна проста, ее можно сформулировать следующим образом: неверно, что правители всемогущи и по своему произволу могут вмешиваться во все человеческие отношения. У общества и экономики имеются свои собственные закономерности, они оказывают сопротивление неразумному вмешательству правителей и насилию с их стороны. Поэтому следует создать просвещенную, разумную администрацию, которая принимала бы решения и направляла общественные процессы, ориентируясь на «законы природы», т.е. в
согласии с разумом. Парадоксальность воззрений Ф. Кенэ отмечена Л. Дюмоном; он впервые однозначно сформулировал положение когерентности экономики, не отрывая ее от политики и религии.
У Дж. Локка ведущая роль в отношениях между людьми отведена преимущественно отношениями «собственности». Главным препятствием на пути к социальному прогрессу выступает монархический абсолютизм. В его воззрениях иерархия соподчинения политики и экономики кардинально меняется в пользу экономики. Экономический дискурс корпоративности противопоставляется иерархически-религиозной парадигме господства. Политике теперь отведен статус простой данности, что должно указать на ее подчиненное положение по отношению к экономической сфере. Само общество приобретает черты рынка, и общественные приоритеты перемещаются от религии и политики к экономике.
Впервые в XVIII в. критику морали с позиции экономизма осуществляет ученый и первый теоретик либерализма Б. Мандевиль. Он изменяет привычное положение вещей, и если только недавно законы функционирования экономики были частью основных законов общества, то теперь экономика занимает место морали, а материальная выгода становится ее главным критерием. Более того, Мандевиль оправдывает и делает легитимными человеческие пороки, поскольку они экономически полезны, считая, чем больше пороков у человека, тем больше простора для экономической активности. Б. Мандевиль активно встает на защиту приоритетов нарождающейся буржуазии, ориентированной на обогащение и сверхприбыли. Высвобождая все присущее человеческой природе пороки, связанные с достижением собственной пользы, главная идея Мандевиля состоит в том, что экономика невозможна в морально конституированном обществе, несовместима с сохранением добуржуазного этоса и соответствующих представлений о добродетели [3].
Так, главный труд Б. Мандевиля «Басня о пчелах» начинается с недвусмысленного выражения о том, что частные пороки -общественная выгода. Идея эгоизма скоррелирована им с удовлетворением материальных потребностей человека как единственным разумным основанием для жизни людей в обществе. Движущей силой экономики выступает эгоистически ориентированный на материальную выгоду человек, оставляющий в подвешенном состоянии любые метафизические и религиозные положения. В подобной весьма упрощенной утилитарной этике индивид лишается онтологически присущих ему характерных трансцендентных черт, что дает повод А. Смиту, вслед за Б. Мандевилем, написать в своей книге «Исследование о природе и причинах богатства народов» следующее: «каждый человек в определенной мере становится товаром» [4] Невмешательство государства в экономическую область становится его политическим кредо. Для А. Смита недостаточно доказать бесполезность вмешательства государства в стихийно созданные обществом институты. Он стремится, в отличие от физиократов, более широким и научным путем показать, что государству по самой его природе не свойственны экономические функции.
Впоследствии из арсенала его аргументов черпало свои доводы не одно поколение либеральных экономистов. Если изложить взгляды А. Смита на эту проблему вкратце, то следует начать с его цитаты: «Не существует, более противоположных по природе представителей, чем купеческое сословие и правительство. По многим причинам Правительства - всегда и без исключения величайшие расточители. Прежде всего, они расходуют деньги, заработанные другими, а с чужими деньгами всегда бываешь расточительнее, чем со своими. Кроме того, правительство слишком далеко стоит от частных предприятий и не может уделять им столь необходимого для их успешного развития тщательного внимания» [5].
Видно, что для Смита государственное управление - это скорее обременительный, хотя и естественный общественный институт, вмешательство которого должно быть строго ограничено теми случаями, когда проявление деятельности частных лиц невозможно. Отсюда, признание за государством всего лишь трех основных функций: отправление правосудия, защиту страны и, наконец, устройство, и содержание общественных предприятий и учреждений, что не под силу одному или нескольким лицам вместе, потому что прибыль, от них получаемая, не смогла бы покрыть расходов на них, но польза от них для целого общества может быть значительнее произведенных на них расходов.
В дополнение к указанным функциям А. Смит впоследствии расширяет список всех случаев, когда он допускает государственное вмешательство - это установление размера процента, почтовое управление, обязательное первоначальное образование, экзамены для открытия доступа в либеральные профессии или вообще на должности, основанные на доверии, фиксация банковских акций.
Так, постепенно выходят из употребления слова, обусловленные религиозной моралью и производные от десяти заповедей: милосердие, грех, доброта, справедливость, сострадание. Зато им на смену приходят нейтральные с позиции ценностей экономические понятия и категории: пользы, расчета, интереса, потребности.
«В отношении морали независимость экономики никогда не была полной, ибо она приобреталась за определенную цену. Например, постулированием того, что новая область включает особую этику, которая делает неуместным применение к этой области традиционных моральных заповедей» [6].
Отсюда утраченное под влиянием экономической идеологии представление о том, что проступок требует искупления и раскаяния, а за каждым деянием непременно последует воздаяние.
Экономика - это лишь одна из сфер обмена, рынком называется определенная форма его организации, которая связывает между собой свободно конкурирующих партнеров в желании извлечь из сделки максимальную экономическую выгоду без учета моральных и эстетических измерений.
Таким образом, в западном обществе материальные потребности стали ведущими, и морально все, что приносит материальный успех, поэтому для его достижения можно использовать любые средства. Экономика развивается без учета того очевидного факта, что человек является не только материальным, но и духовным существом, а значит, не имеет стоимостных характеристик. Важной составляющей любой мировоззренческой системы является определение набора ценностей, позволяющих ясно очертить пределы этого мира и его влияние на духовное развитие человека.
Богатство в истории человечества всегда играло огромную роль, но только теперь богатство, воплощенное в средствах производства (деньги, сырье, энергия, оборудование, технологии, помещения, рабочая сила), т.е. превращенное в капитал, приобрело реальную и страшную силу.
В результате по мере распространения идеалов Просвещения и либерализма христианские общества оказываются опутанными сетью самоограничений, а то и прямых запретов. С приходом фундаментальной парадигмы Просвещения внутреннее измерение «человека естественного» вскоре было объявлено несуществующим, иллюзорным, производным или феноменальным - все эти понятия служат для выражения «отсутствия реального». Люди стали объектами рациональных монологических исследований, наступило окончание объективирования человека, разрушение «дегуманизированного гуманизма», отказ от модели «человека», превращения человека в монологический поверхностный объект.
Все измерения «я» и «мы» были сведены к простому «это», атомистическому или целостному, в зависимости от убеждений, оно обладало только критерием функциональной пригодности. Применение подобной функциональности субъекту нашли в экономической сфере, которая и провозгласила суверенность в отсутствии монополии на смысл и цели бытия.
«Экономическая идеология» проникла в официальную и частную жизнь и постепенно овладела господствующими над людьми интересами. Прежде чем материальный интерес и успех стал единой отличительной чертой всей европейской культуры и преобразил ее во всех принципах и взаимосвязях, благодаря единому духовному перевороту, в разной форме произошедшему в культуре ведущих народов Западной Европы, утвердилось новое понимание мира и человека. В истории человеческой мысли нет избытка в характеристиках моделей человеческих типов, человек экономический - абстрактная антропологическая модель, зародившаяся в буржуазном обществе и ставшая для него типичной.
Исторически складывалось так, что в борьбе с религиозной традицией мыслители эпохи Просвещения постепенно вытеснили из европейской культуры неоспоримый Божественный закон, и на его место воздвигли несовершенный человеческий разум, субъективную рациональную мораль и сомнительную и непредсказуемую концепцию социального прогресса, выразителем которой стали классические политические идеологии. Главная идея, объединяющая организаторов проекта Просвещения - это мысль о бесконечном, интеллектуальном и социальном совершенствовании человека, основным критерием и движущей силой которого выступает разум.
«Вера в прогресс человечества, идущего ко все более высокому, совершенному состоянию, к раю на земле, к «свету» и тому подобное, -одно из самых вредных заблуждений, унаследованных от XIX века» [7].
В рамках традиции Просвещения сложились и существуют в неизменном виде до сих пор познавательные, организационные, институциональные структуры естественных и социальных наук и образования, целью которых при всех своих отличиях было освобождение человека, и создание такой единой цивилизации, из которой будет вытеснена мораль, основанная на обычаях, традициях и религиозной вере. Однако распад прежних моральных форм под воздействием мнимой свободы породил лишь прогресс иллюзий, что обернулось в итоге для человека духовным рабством. «На протяжении последних двухсот лет возрастало господство рынка, производства и бюрократии над индивидами. Следовательно, нет смысла говорить о каком-либо прогрессе. Наоборот, происходила дегенерация европейского общества и культуры» [8].
Идея единства человечества, сформулированная в свое время идеологами эпохи Просвещения, декларирует одну единственную, универсальную модель человеческого общежития, пригодную для всех народов и на все времена, отрицая и не считаясь с множеством разнообразных видов государственного устройства, морали, форм правления и экономики, а также семейной и социальной жизни - словом, с множеством разнообразных культурных форм.
Основные идеи проекта Просвещения в той или иной форме вобрали в себя главные политические идеологии современности -сегодня это разные модификации консерватизма, либерализма, марксизма и национализма. В XX веке мы стали свидетелями их системного кризиса, либо полного краха, а проект Просвещения с его недостижимым идеалом в научной литературе все чаще именуется не иначе как «эпохой Ослепления». «Сегодня мы живем среди неразобранных руин проекта Просвещения, который был главным предприятием Современности. Если, как я полагаю, выяснилось, что оно несло в себе семена саморазрушения, то это говорит о закате
Современности, наследниками которой мы являемся. В наследство нам достается разочарование, разочарование все более глубокое, поскольку оно касается основных иллюзий самого Просвещения» [9].
Итак, в качестве вывода прежде следует указать, что теперь смысл человеческого существования состоит в том, чтобы повышать экономический рост, умножать капитал - и не для целей собственного счастья, а ради самого капитала.
Идеологическая концепция «экономоцентризма» коренится и вместе с тем погружена в просвещенческие аспекты традиции. По существу, она выражает принцип, который уже был обозначен в концепции прогресса Просвещения, она заряжена тем же чувством освобождения, что и Просвещение, и теми же социальными чувствами, провалами и недостаточностью. Дело в том, что идея прогресса имеет тенденцию обходить стороной проблему социального аспекта экзистенции человека. Именно в этот период «человек» был изобретен как объект научного исследования. А последующая специализация «растворила» интегральный принцип как комплекс определенных свойств социального человека. В зависимости от той или иной научной дисциплины выбор составляющих признаков модели человека определял специфику, характеризующую представление о человеке, о логике его поведения, фиксирующее те его свойства, которые составляют главный интерес для данной дисциплины. В данной статье мы попытались показать, что выработка специфической модели «человека экономического» лежала в основе обособления отдельных общественных наук и соответствующих им практик от «религиозной этики» и «моральной философии». Причем, дискретность экономки носила исторически «наступательный» характер, и это указывает на то, что с приходом фундаментальной парадигмы Просвещения она побуждала ее постулировать наличность идеологической функции.
Парадигма «человека экономического», прославляющая экономические и другие утилитарные потребности с его культом полезности, устраняет стремление к общей социальной цели, ибо каждый претендует на то, что его интересы и потребности наиболее верны по той причине, что полезны ему. Более того, сформировалась вполне специфическая и совершенно особо субстанциальная, множественная действительность, исключившая из идеологического пространства европейской культуры историю духовных исканий человечества как единого в своем самодвижении. Человек экономический лишен сценария развития будущего и обречен жить в постоянной неудовлетворенности своим настоящим.
Примечания
1. Козловски П. Общество и государство: неизбежный дуализм. М., 1998. С. 14.
2. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 771.
3. См.: Козловски П. Указ. соч. С. 170.
4. Цит. по: Дюмон Л. НОМО АЕОиАив. Генезис и расцвет экономической идеологии. М., 2000. С. 104.
5. Цит. по: Жид Ш., Рист Ш. История экономических учений. [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://www.mnoogoknig.ru/bookbox_96059.html
6. Дюмон Л. Указ. соч. С. 182.
7. Бохеньский Ю. Сто суеверий. М., 1993. С. 120.
8. Макаренко В.П. Главные идеологии современности. Ростов н/Д., 2000. С. 303.
9. Грей Д. Поминки по Просвещению. М., 2003. С. 280.
Шаов А. Генезис дискурса экономоцентризма как парадигмальной установки. В статье через средства социально-философского анализа рассматриваются последствия возникновения буржуазного общества с присущим ему чрезмерным доминированием экономики во всех сферах общества. Экономика стала доминировать и определять все сферы общественной жизни, породив нездоровую потребность в приобретении все большего количества материальных благ. Более того, характерной особенностью такой системы является сложившаяся
под влиянием рынка вера людей в то, что именно экономические условия предопределяют исторические события.
Ключевые слова: Экономоцентризм, эпоха Просвещения, капитализм, традиционные ценности, утилитарная этика, экономическая идеология, человек экономический.
Shaov A. Genesis discourse of economocentrism as paradigma! prescription.
The article examines the impact of bourgeois society, with his usual over-dominance of the economy in all spheres of society by means of social and philosophical analysis. The economy began to dominate and define all spheres of public life, creating an unhealthy need to acquire more and more material goods. Moreover, the characteristic feature of such a system is evolved under the influence of the market's faith in the fact that economic conditions determine the historical events.
Key words: Economocentrism, the Enlightenment, capitalism, traditional values, utilitarian ethics, the economic ideology, economic man.
