CC BY
63
_МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «ИННОВАЦИОННАЯ НАУКА» №02-2/2017 ISSN 2410-6070_
УДК 165.12
Черепанов И.В.,
кандидат философских наук, Новосибирский государственный технический университет,
г. Новосибирск, РФ
ГЕНЕТИЧЕСКАЯ ПРОБЛЕМА СОЗНАНИЯ Аннотация
Ставится проблема возникновения сознания как субъективной целостности в объективно существующем мире. Прослеживается ее связь с проблемой генезиса вторичных качеств вещей из их первичных качеств. Рассматриваются три аргумента, подрывающих бытие объективно-материальной основы окружающего мира, и показывается их онтологическая несостоятельность.
Ключевые слова Сознание, субъективное и объективное, физическое и ментальное.
Основная трудность генетической проблемы сознания в ее философском аспекте сводится к следующему вопросу: каким образом физически существующее тело может породить нефизически существующее феноменальное содержание ментального опыта? Отвечая на данный вопрос, большинство материалистически ориентированных философов полагает, что подобная трансформация объективно -физических процессов в субъективно-метальные феномены, которые сами по себе в своем внутреннем феноменальном содержании открываются лишь осознающему их психическому субъекту, осуществляется за счет определенного рода энергоинформационных механизмов, реализуемых в нейронных сетях головного мозга. Однако субъективное восприятие - это не просто энергоинформационное отражение, которое может существовать и в механических системах, например, в компьютерах или видеокамерах, поскольку во всяком субъективном восприятии присутствует собственно то, что принципиально отсутствует в информационной копии, а именно - субъективно переживаемый ментальный образ, надстраиваемый над информационным кодом, который сам по себе имеет объективно-физическую природу.
Кроме этого, объективно-материальное локализуется в физическом пространстве, обладает физической энергией и само по себе не зависит от восприятия и познания со стороны воспринимающего и познающего субъекта, в то время как субъективно-нематериальное, напротив, не локализуется в физическом пространстве, не обладает физической энергией и само по себе зависит от восприятия и познания со стороны воспринимающего и познающего субъекта. И если мы придерживаемся материалистической точки зрения, то должны признавать, что весь окружающий мир - это способ существования материи, а материя, в свою очередь, - это то, что существует объективно, т.е., вообще говоря, в соответствии с терминологией Т. Нагеля, имеет онтологию от третьего лица [1]. Как же в таком случае материя порождает нечто нематериальное, обладающее онтологией от первого лица? Каким образом мозг, имеющий физическое устройство, продуцирует сознание, которое в своем феноменальном содержании не имеет физического устройства? Ведь все то, что порождается материей, тоже должно иметь материальную природу и, значит, онтологию от третьего лица, поскольку все то, что возникает в результате действия объективно-материальных процессов, само по себе с необходимостью должно иметь объективно-материальный характер.
В.В. Васильев в своей книге «Трудная проблема сознания» отмечает, что большинство современных философов придерживаются мнения, что сознание порождается человеческим мозгом [3]. Однако, строго говоря, такая точка зрения является гипотезой, не имеющей на сегодняшний день достаточно убедительного подтверждения. Даже, напротив, существует множество аргументов, которые ставят эту гипотезу под сомнение. Поэтому в целях защиты материалистического мировоззрения прежде, чем отвечать на вопрос, как человеческий мозг порождает сознание, более правильно сначала ответить на
_МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «ИННОВАЦИОННАЯ НАУКА» №02-2/2017 ISSN 2410-6070_
вопрос, почему, собственно говоря, мозг порождает сознание и вообще порождает ли он сознание.
Генетическую проблему сознания в рамках материалистического мировоззрения можно также свести и к проблеме генезиса вторичных качеств вещей из их первичных качеств. Согласно материалистической точке зрения вещи сами по себе независимо от их восприятия обладают определенным набором объективно существующих первичных качеств (например, они обладают протяженностью, массой, зарядом, угловым моментом вращения, а также интенсивностью и частотой излучения электромагнитных волн), тогда как в процессе восприятия эти первичные качества трансформируются во вторичные (например, цвет, запах, вкус, звуки и тактильные ощущения), субъективно существующие и присущие уже не самим вещам как таковым, а их психическим образам.
Однако еще в Новое Время, критикую материалистическую точку зрения, Д. Беркли приводит три аргумента (аргумент перцептивной замкнутости, аргумент квалитативной замкнутости и аргумент репрезентативной замкнутости), подрывающих истинность утверждения, согласно которому в онтологической основе субъективно воспринимаемых образов с их вторичными качествами лежат объективно существующие вещи, обладающие сами по себе первичными качествами [2].
В соответствии с аргументом перцептивной замкнутости, поскольку невозможно представить себе бытие вещи без представляющего субъекта, то и никакого бытия вне представления не существует, а существует лишь то, что представляется. Действительно, как можно говорить о том, что представляет собой по сущности окружающий мир независимо от представления, если всякое представление с необходимостью является частью ментальной репрезентации? Ведь разведение бытия и представления, вещи и образа происходит внутри самой сферы образного представления, а, следовательно, то, что мы противопоставляем представлению в качестве бытия, существующего независимо от этого представления, само является представлением и поэтому не может соответствовать тому, что оно собственно обозначает. Однако данная парадоксальная ситуация может быть развешена, во-первых, метафизически, если мы допускаем существование такого механизма трансформации бытия в представление об этом бытии, который может быть познан внутри самой субъективно-образной сферы ментального опыта, и, во-вторых, диалектически, если мы предполагаем, что в самом субъективном представлении с необходимостью в определенной форме присутствует отрицающее его объективное бытие.
Согласно аргументу квалитативной замкнутости, при ближайшем рассмотрении оказывается, что не только первичные, но и вторичные качества зависят от воспринимающего субъекта, поскольку, в конечном счете, они репрезентируются посредством набора перцептивных данных. А, значит, и такое первичное качество вещей, как протяженность, тоже является субъективным, откуда сразу же следует, что вещи существуют только в восприятии, поскольку протяженность является неотъемлемым атрибутом материи.
И, наконец, аргумент репрезентативной замкнутости основывается на том, что мы не можем представить себе качества отдельно от представляемого предмета и, значит, отдельно от всей совокупности его разнообразных качеств. Так, в частности, мы не можем отделить цвет как вторичное качество от протяжения как первичного качества. Другими словами, в нашем представлении цвет всегда протяжен, а протяженность всегда окрашена, откуда сразу же следует, что протяженность, будучи атрибутом материи, имеет субъективный характер. Обобщая эти рассуждения можно сказать, что подобно тому, как мы проделываем неадекватную процедуру, отделяя цвет от протяженности, мы также допускаем логическую ошибку, пытаясь отделить восприятие от существования. Откуда можно сделать выводы о том, что, во-первых, существовать значит быть воспринимаемым, и, во-вторых, материи как чего-то объективного не существует.
Суммируя все эти три аргумента Д. Беркли в пользу субъективно идеалистической точки зрения, можно сказать, что не существует объективных фактов без их субъективной интерпретации. Так, например, в конвенционализме, развиваемом А. Пуанкаре и П. Дюгемом, утверждается, что всякий объективный факт в рамках научного исследования репрезентируется набором субъективных символов. Поскольку же смысл таких символов полагается конвенционально, то сами по себе они не могут быть ни истинными, ни ложными, и о них можно сказать лишь то, насколько адекватным и удобоваримым способом они выражают репрезентируемое бытие.
_МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «ИННОВАЦИОННАЯ НАУКА» №02-2/2017 ISSN 2410-6070_
Позицию, обусловленную тем, что человек в действительности познает не мир, как он есть сам по себе, а его данность в ментальном опыте человека, иногда еще называют антиреализмом, ярким представителем которого был Н. Бор, о чем свидетельствуют следующие написанные им строки: «Не существует никакого квантового мира. Есть только абстрактное описание, даваемое квантовой физикой. Неправильно думать, что задача физики состоит в том, чтобы открыть, что представляет собой природа на самом деле. Физика интересуется только тем, что мы можем сказать о природе» [цит. по 4, с. 30].
Однако и субъективный идеализм, и конвенционализм, и антиреализм рассматривают проблему соотношения бытия и представления, т.е., другими словами, проблему соотношения первичных и вторичных качеств, не в онтологической плоскости, а в гносеологической, т.е. не в плане того, что вещи существуют только в восприятии, а в плане того, что вещи познаются только в представлении. Но из того, что вещи не открываются сами по себе, еще вовсе даже не следует, что они также и не существуют сами по себе вне человеческого сознания. Следовательно, все рассмотренные выше аргументы Д. Беркли, подтверждающие неотделимость первичных качеств вещей от вторичных, на логическую поверку оказываются несостоятельными.
Однако, не смотря на это, проблема возникновения ментальных переживаний в физически существующей Вселенной в равной степени, как и вообще проблема существования объективного мира за пределами субъективного опыта, не получает своего должного разрешения, поскольку остается неясным, почему вообще появляются вторичные качества, тогда как вполне можно представить себе мир, который, с одной стороны, по своему внешнему объективному существованию полностью тождественен нашей физической Вселенной со всеми ее высокоразвитыми структурами, в том числе, и с мыслящими человеческими существами, и в котором, с другой стороны, каждая вещь имеет только первичные качества, тогда как собственно то, что мы называем вторичными качествами, существует лишь в виде определенного информационного кода, реализуемого в соответствующим образом организованных нейронных сетях головного мозга.
Таким образом, чтобы решить генетическую проблему сознания и ответить на вопрос, каким образом становится возможным то, что физические события порождают события ментального порядка, необходимо переосмыслить понятие физического, а вместе с ним и понятие первичных качеств, перекинув онтологический мост между материальным миром и репрезентирующим его нематериальным сознанием.
Список использованной литературы:
1. Nagel T. What is it Like to be a Bat? // The Philosophical Review. - 1974. № 4. - P. 435-450.
2. Беркли Д. Трактат о принципах человеческого знания // Беркли Д. Сочинения. - М.: Мысль, 1978. - С. 149-249.
3. Васильев В.В. Трудная проблема сознания. - М.: Прогресс-Традиция, 2009. - 270 с.
4. Мамчур Е.А. Объективность науки и релятивизм (К дискуссиям в современной эпистемологии). - М.: ИФРАН, 2004. - С. 242.
© Черепанов И.В., 2017
_МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «ИННОВАЦИОННАЯ НАУКА» №02-2/2017 ISSN 2410-6070_
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 81'25
М.А. Данилкина
СПбГУ
г. Санкт-Петербург, Российская Федерация
К ВОПРОСУ О МЕСТЕ ПРАГМАТИЧЕСКОЙ ЭКВИВАЛЕНТНОСТИ В РЯДУ
СИНОНИМИЧНЫХ ТЕРМИНОВ
Аннотация
В статье рассматривается синонимичный ряд термина «прагматическая эквивалентность». Предпринимается попытка разграничения терминов прагматической, коммуникативной, функциональной, динамической и перлокутивной эквивалентности, а также обозначается их отношение к описанию небуквального перевода. Дается обоснование тезиса о том, что все выше названные термины служат для описания инварианта, сохраняющегося при небуквальном переводе.
Ключевые слова Прагматическая эквивалентность, перлокутивная эквивалентность, коммуникативная / функциональная эквивалентность.
Понятие «небуквального», или в терминах А. Нойберта [3, с. 195], «точного по образу» перевода (в противопоставление «точному по слагаемым» переводу) в переводоведении находит отражение в различных терминах. Последний предполагает несовпадение структурных элементов текста оригинала и текста перевода, но сохранение некоего инварианта, который часто описывается при помощи термина переводческой эквивалентности. В отечественной литературе, не в последнюю очередь благодаря работам А.Д. Швейцера [4], широкое распространение получил более точный термин «прагматическая эквивалентность». Но существуют и другие, очень близкие, если не синонимичные, термины, такие как «перлокутивная эквивалентность» (perlocutionary equivalence), «динамическая эквивалентность», «функциональная эквивалентность» (functional equivalence), коммуникативная эквивалентность и пр. Все они используются для описания небуквального перевода, производимого «не по слагаемым» [3, с. 195].
Считается, что первым исследователем, выразившим идею о том, что небуквальный перевод может быть более точным, чем тот, который сохраняет структурные особенности оригинала, был Ю. Найда [10, p. 1]. Его концепция была выражена в понятии «динамической эквивалентности». Динамическая эквивалентность имеет место тогда, когда реакция адресатов ТП до известной степени схожа с реакцией адресатов ИТ [10, p. 24].
В более поздних работах Ю. Найда предпочитает термин «функциональная эквивалентность». Последний не описывает ничего принципиально нового, но призван подчеркнуть, что главной отправной точкой является не адресат ТП, а ИТ. Термин выводит на передний план коммуникативную функцию перевода [11, p. VII]. Иными словами, постулируя приоритет функции и эффекта текста над его формой, Ю. Найда призывает все же не забывать об особенностях ИТ, таких как, например, стиль и культурная дистанция [10, p. 14]. Термин «функциональная эквивалентность» используется и другими учеными, среди которых мы отметим Г. Егера [1] и Дж. Хаус [7, 8].
В понимании Г. Егера функциональная эквивалентность - это сохранение инварианта на уровне функции языковых знаков, которые связаны с синтаксическим, семантическим и прагматическим уровнем отношений [1, с. 141]. Функциональная эквивалентность - понятие лингвистическое и эксплицирует более широкое экстралингвистическое понятие «коммуникативной эквивалентности» [1, с. 137]. Коммуникативная эквивалентность - это сохранение коммуникативного эффекта текста, т.е. передача определенного сигнификативного содержания. Понятие функциональной эквивалентности уже, чем понятие коммуникативной эквивалентности, т.к. не охватывает экстралингвистических прагматических
