CC BY
124
ГЕНДЕРНЫЙ ДИСКУРС В РУССКОЙ ЖЕНСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ XIX ВЕКА (ОТЗЫВ ВЕДУЩЕЙ ОРГАНИЗАЦИИ)
Кемеровский государственный университет
Диссертационное сочинение С.В. Татаркиной посвящено исследованию творчества А.Я. Панаевой в контексте литературной эпохи XIX в. Гендерный подход к осмыслению природы женской литературы делает работу актуальной и погружает в эпицентр отечественных и зарубежных дискуссий о природе феминизма, женского мировосприятия и мироосмысления, а также о характере женского письма и литературы. Значимость работы определяется стремлением диссертантки описать творчество А.Я. Панаевой в его целостности, с учетом наиболее значимых произведений (художественная проза и «Воспоминания»), что позволяет проанализировать текстологическое функционирование гендерных моделей в контексте разных художественных миров. Научная новизна диссертационного исследования С. В. Татаркиной определяется не только использованием гендерных методик анализа прозы применительно к конкретному автору, но и описанием художественного мира А.Я. Панаевой как мира уникального и самобытного, выявлением эволюционных тенденций ее творчества. Погружение исследования частного вопроса в значительный литературный контекст рождает дополнительный аспект исследовательской новизны: восстановление законов развития женской прозы XIX в. с выходом на основные эстетические тенденции современной литературы.
Масштабность системного мышления С.В. Та-таркиной отражается на всех уровнях диссертаци-
онного сочинения: в описании истории вопроса, связанной с исследованием хронологии и теории гендерных методик, в установлении парадигм фе-минной и маскулинной литератур, жанрово-тематического принципа составления библиографии.
Основной корпус работы С.В. Татаркиной включает в себя: анализ любовного и семейно-бытового сюжета прозы Панаевой (гл. 1), исследование законов организации художественного пространства и предметного мира прозы писательницы (гл. 2) и анализ «Воспоминаний» Панаевой в контексте женской мемуарной литературы (гл. 3).
Подступом к описанию сюжетообразования прозы Панаевой в первой главе диссертации является исследование философско-идеалогического дискурса 1840-1860 гг. и осмысление любовно-семейной проблематики в произведениях русской литературы XIX в. Восстанавливая ключевые концепции любовно-семейной этики, существующие в русской культуре, С.В. Татаркина обращается к христианским представлениям о гармонии супружеских отношений, патриархатной форме брака, «инновационным моделям» супружества, складывающимся под воздействием утопических идей, в частности «теории страстей» Фурье. Особое внимание уделяется личности и эстетике Жорж Санд, оказавшей значительное влияние на жизнь и творчество А.Я. Панаевой. Сомнение в этой части работы вызывает факт включения христианской традиции в эволюционный контекст формирования
Вестник ТГПУ. 2007. Выпуск 8 (71). Серия: ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ (ФИЛОЛОГИЯ)
культуры брачно-семейных отношений. Думается, что о христианской традиции, составляющей основу ментально-религиозного самоопределения нации, вернее было бы говорить как о постоянной духовной доминанте. Именно в сопоставлении с религиозными первоосновами представляется возможным определить степень маятникового качания этико-эстетических экспериментов с судьбами людей в парадигмах «свободных союзов», «фиктивных браков» и других моделей, восстанавливаемых в диссертации на примере «прогрессивных» взглядов В.Г Белинского, Н.Г. Чернышевского, А.В. Никитенко и др.
По мнению С.В. Татаркиной, проза Панаевой вписывается в установленную для женской литературы любовно-семейную проблематику. В проведенном анализе романа «Женская доля» в первой главе работы раскрывается животрепещущая для 1860-х гг. проблема эмансипации, которая определена Панаевой в категории «нравственной ответственности». Инновационные любовные коллизии и ситуации, рассмотренные на примере русской прозы XIX в., определяют место женщины в мире через отсылку к патриархатным нормам. Отсюда правомерно обращение к мотиву Пигмалиона и Га-латеи, актуализирующему образ мужчины-творца, создающего женскую душу.
Не вызывает сомнения утверждение о двухчастном характере сюжетостроения анализируемых текстов.
Специфика любовной этики Панаевой определяется в 1-й главе с учетом внутрисемейных коллизий (дети - родители), моделей развития отношений между мужчиной и женщиной, а также типологии женских характеров. В процессе анализа проблемы семейного бытия с особой тщательностью исследуется проявление материнского начала в образах героинь. С одной стороны, диссертантка выделяет в системе персонажей образ идеальной матери, с другой - героиню, у которой атрофировано материнское начало. Исследуется также сюжетная роль благодетельницы и ситуация проекции материнских функций на образ природы. Ключевая проблема, связанная с судьбой молодых героинь прозы Панаевой, определяется как приспособление к патриархатным нормам.
Модели любовной этики в отношениях мужчины и женщины определены в работе в контексте реалистической и идеалистической парадигм. Так, в повести «Пасека» выявляется модель любови-иг-ры. В произведениях «Мелочи жизни» и «Жена часового мужа» акцентируется прагматика любовных отношений. Любовная гармония, восходящая к эстетике Жорж Санд, проявлена в провести «Степная барышня», романах «Мертвое озеро», «Женская доля». Подобная гармония реализуется, по мнению
С.В. Татаркиной, только в пространстве природного бытия.
Наиболее интересным фрагментом работы является вторая глава, в которой представлен самостоятельный анализ семантики хронотопа прозы Панаевой. Пространственная организация мира вписывается в троичную модель: город (Петербург) - деревня - усадьба. В данной триаде проявлены как оппозиционные элементы: провинция и столица, - так и возможность гармонизации психологического восприятия мира в синтезе естественно-природной и урбанистической моделей жизни. Удачно проведено сопоставление Петербурга и Парижа, проанализировано переосмысление семантики вертикали при описании многоэтажного дома. Традиции французской прозы и русской натуральной школы придают весомость частным наблюдениям над прозой Панаевой. Заслуживает внимания включение в литературоведческий контекст новой модели описания маскарада XIX в., когда маскарадное осмеяние превращается в сознательное оскорбление героини (повесть «Воздушные замки»). Финальный параграф главы «Семантика вещного мира» с особой тщательностью прорисовывает «вещное поле» прозы Панаевой, раскрывающее своего рода философию предметного мира, за которой проступает привычка, характер, мироощущение панаевских героинь. Логика анализа неизбежно вышла к проблеме овеществления женщины, включения ее судьбы в ситуацию «купли-продажи».
Заключительная глава диссертации последовательно раскрывает проблемы теоретического плана (связанные с исследованием женской автодокумен-тальной литературы на основе отечественных и зарубежных концепций) и анализ женской мемуаристики XIX в. Отдельный параграф посвящен «Воспоминаниям» А.Я. Панаевой. Диссертантка описывает религиозный дискурс с элементами агиографии в «Записках» Н.Б. Долгоруковой, где проявлен образ «женщины-великомученицы». В исследовании «Воспоминаний» С.В. Капнист-Скалон акцент делается на самореализации повествующего «я» через образ «другого». Интересная переакцен-туация произошла при анализе воспоминаний А.О. Смирновой-Россет. Долгое время ее записки служили неотъемлемой составляющей образа пушкинской эпохи. Прочитанные как самостоятельный целостный текст, мемуарные свидетельства в работе С. В. Татаркиной представлены как личностная форма определения «собственной» жизни автора записок, масштабность которой формируется масштабностью дружеских отношений. Диссертантка определяет двойственность положения повествующего «я» Смирновой-Россет, основанную на двух моделях женского характера: православной и эман-
М.В. Михайлова. Страницы из истории русской женской литературы XIXвека..
сипированной. Подобный прием проецируется и на «Воспоминания» Панаевой. Диалогичность позиции автогероини (можно отметить точность выбранного термина для характеристики субъекта повествования) связана с совмещением типично женских ролей семейного плана и завоеванием ниши «профессионального литератора». С одной стороны, в анализе мемуарного стиля восстановлен сюжет «женской судьбы», с другой - отмечено включение автогероини в литературную среду эпохи. С.В. Татаркина определяет идентификацию Панаевой в мемуарной прозе себя как значимого публичного человека, что определяется с позиции носителя общекультурных ценностей.
Логика изложения и общая концепция работы заслуживают уважения, диссертантка уверенно ориентируется как в теоретических, так и в историко-литературных аспектах филологического анализа. Между тем, как представляется, у гендерного подхода к исследованию текста есть еще не отработанное слабое место. Пока речь идет о разнице мужского и женского мироотношения и мироотражения, эта методика срабатывает практически безупречно. Проблема возникает тогда, когда в основе эстетического события лежат уни-
версальные общечеловеческие (надчеловеческие) истины. Перекос в сторону защиты «женской литературы» затмевает также общеэстетические принципы литературного процесса. Так, при анализе образа Петербурга в женской прозе одной из характеристик города, по мнению исследовательницы, становится восприятие его как игрового, развлекательной локуса. Подобная интерпретация определена через оппозицию петербургского мифа мужской литературы, актуализирующую процесс самореализации в профессиональной и социальной сфере героев-мужчин. Между тем в диссертации не учитывается мир светских развлечений Петербурга, например, в романе Пушкина «Евгений Онегин».
В целом работа представляет собой серьезное научное исследование. Выводы, к которым приходит автор в заключении, отвечают логике анализа. Заслуживает внимания серьезная апробация научной концепции, которая нашла отражение в 13 публикациях. Результаты работы могут быть использованы при чтении общих и специальных курсов по русской литературе XIX в., а также в дальнейшем изучении творчества А.Я. Панаевой.
Э.М. Афанасьева
