CC BY
93
УДК 811.111-26
Т.Ю. Тамерьян*
ТЕНДЕРНЫЙ АСПЕКТ АНГЛИЙСКОЙ МЕТАФОРИЧЕСКОЙ
КАРТИНЫ МИРА
Статья посвящена анализу тендерной составляющей концептуальной метафоры на материале английского языка. Выявляются разновидности метафорических моделей, отражающих сложившиеся в британской культуре тендерные стереотипы.
Ключевые слова: тендер, концепт, концептуальная метафора, образ, модель, стереотип.
Феномен гендера, являя собой комплекс социальных и психических процессов, культурных стереотипов и установок, образует фрагмент действительности, который отражается в содержании связанных с гендером концептуальных структур (гендерных концептах) и объективируется в языковых и неязыковых единицах.
Язык фиксирует различные для мужчин и женщин функциональные обязанности, демонстрируя, что тендерная идентификация мужчин и женщин в социуме осуществляется в соответствии с его системой ценностей и стандартными моделями.
«Мужской» и «женский» мир в культуре, с одной стороны, противопоставлены друг другу, с другой — обусловливают друг друга. В основе мужского доминирования лежит христианская концепция сотворения мира. В соответствии с библейским каноном первый человек Адам, сотворенный по божьему образу и подобию, отождествляется с мужским началом и входит в категорию мужского рода. Мужское начало представляется доминантным, подчиняющим, женское — пассивным, подчиненным. Андроцентричная, патриархально ориентированная картина мира породила представление о женщине как источнике греха и зла. Утверждение порочности женщины проистекает из христианского канона о первородном грехе, ставшего политическим догматом для подавления и подчинения женщин в патриархальных культурах.
Социальный статус женщины задается христианской концепцией возникновения мира, в соответствии с которой Бог создал женщину из ребра Адама. Согласно одной из иудейских интерпретаций Библии, Бог создал Еву «не из головы Адама, чтобы не была слишком умна; не из глаз, чтобы не подсматривала; не из уха, чтобы не подслушивала; не из уст, чтобы не болтала; не из сердца, чтобы не завидовала; а из ребра, чтобы была скромной, трудолюбивой и незаметной» [4]. Данная идея получила развитие в работах английского теолога У. Уэйтли, утверждавшего, что Бог создал Еву из ребра, чтобы она осознавала свое подчинение [9].
Ева считалась ответственной за грехопадение всего человеческого рода, поэтому Бог обрек женщин в муках рожать детей и подчиняться господству мужчин. Христианское представление о вторичности и «греховности» женщины объективировалось и в повседневной жизни: «нечистую» женщину не допускали в церковь, существовали запреты на изучение женщинами священных текстов и ведение службы. В семье
* © Тамерьян Т.Ю., 2014
Тамерьян Татьяна Юльевна (tamertu@mail.ru), кафедра иностранных языков для естественнонаучных факультетов Северо-Осетинского государственного университета им. К.Л. Хетагурова, 362025, Российская Федерация, г. Владикавказ, ул. Ватутина, 44—46.
вторичный статус женщины отражался в беспрекословном подчинении воле мужа. В качестве аргумента подчиненного положения женщин выступало библейское повествование о сотворении человека: «И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему» [2, с. 18]: «И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену, и привел ее человеку» [2, с. 22]. Основанием для господства мужчины над женщиной является тот факт, что мужчина — первенец творения, тогда как женщина была создана второй. При этом игнорируется следующее утверждение о равнозначности мужчины и женщины: «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их» [3, с. 27]. Господь творил именно помощника, а не слугу, притом помощника, достойного мужчины, подходящего ему.
Другой аргумент, утверждающий мужское превосходство, связан с первой женщиной как виновницей грехопадения, поддавшейся искушению и нарушившей заповедь Божию.
Евангельская традиция фиксирует главенствующее положение мужчины, закрепив подчиненный статус женщины: «Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть глава жены, как и Христос глава церкви...» [7, с. 22—23]. В то же время возвеличивание мужчины предъявляет ответственность за женщину: «Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее» [7, с. 25].
В Священном писании сильный пол усмотрел новые ресурсы для укрепления своих ведущих социальных позиций. Тема порочности женщины использовалась в политике подавления и подчинения женщин в патриархальных культурах. Значительное влияние на установление гендерных стереотипов оказала христианская традиция, рассматривающая женщину как источник зла, женщины составляли основной контингент жертв инквизиции [10]. Процесс женской эмансипации с античных времен однозначно связывался с деструктивными социальными последствиями, с распадом морали и разрушением семьи.
В христианской традиции оппозитивными женскими образами являются Ева и Мария. Ева олицетворяет греховную сторону женской сущности, в то время как Мария, напротив, воспринимается как символ божественности, душевной чистоты, непорочности, смирения и любви. Отношение к женщине в христианском обществе во многом зависело от того, какому началу в женщине — Еве или Марии — осуществлялась апелляция.
Общество того времени находилось под сильным влиянием христианской церкви. Женщина воспринималась как «сосуд греховный», считалось, что она легче, чем мужчина поддается соблазнам и является вольной или невольной пособницей дьявола. Культ Девы Марии не способствовал реабилитации женщин, поскольку католическая церковь приняла догмат о непорочном зачатии Марии и, таким образом, возвысила ее над всеми женщинами на недосягаемую высоту святости [3].
Церковь обличала такие женские пороки, как болтливость, злословие, любопытство, легкомыслие, злокозненность и суеверие; стремление к внешней привлекательности рассматривалась как тяга к пороку; склонность к танцам, хороводам и мирским песням и развлечениям порицалось. По словам А.Я. Гуревича, «среди многочисленных рассказов о женщинах лишь изредка встречаются такие, в которых они не выглядят моральными монстрами» [3, с. 250].
Женщины обвинялись не только в суевериях, но и в колдовстве. Если до конца XIII века церковь признавала существование ведьм только дьявольским наваждением и обманом, смущающим верующих, то начиная с XIV и до конца XVII века, уже любая женщина могла стать жертвой ведовского процесса и закончить свою жизнь на костре [6].
В XX веке в Англиканской церкви появились даже женщины-священнослужители [4].
В период Средневековья одним из способов обуздания женского греховного начала стало физическое уничтожение женщин, обвиненныгх в ведовстве. «Молот ведьм» (лат. «Malleus maleficarum») быш написан монахами-доминиканцами Я. Шпренгером, деканом университета в Кельне и Г. Инститорисом, профессором теологии в университете Зальцбурга и инквизитором в Тироле в 1487 г. В нем излагалась развернутая система обоснований справедливости подавления и физического уничтожения женщин на основе их первородной греховности. Монахи утверждали, что женщины маловерны, поэтому подпадают под козни дьявола и являются носителями и причиной зла на земле.
После выкода «Молота ведьм» началось «охота на ведьм» (англ. witch hunt). В 1490 г. католическая и протестантская церкви Европы объявили преследование ведьм, продолжавшееся около двух веков. По мнению К. Хилла, уже в ранних изданиях Библии на английском языже содержался призыгв к уничтожению ведьм. Вместе с тем вполне обосновано предположение о том, что данные переводы были «подкорректированы» исходя из политических соображений, чтобы поддержать общеевропейскую христианскую акцию борьбы с колдовством в женском обличии [8].
В разгар гонений на ведьм как отражение влияний церкви появляется понятие woman hater (1600—1610), misogynist (1656) «женоненавистник».
Гендерные стереотипы, заложенные еще в Средневековье, способствовали сохранению традиционной для данного социума системы мировоззрения, фиксируя представления христиан-догматиков о том, что женщина есть зло.
Так, женщина описывается через библейскую метафору (25) зла, являясь его олицетворением (модели «n's + n»; «n + n»; «n + prep. + pron. + n»): devil's daughter — «дочь дьявола»; vice (sin) sister — «сестра греха (проститутка)»; snares of Satan — «ловушка Сатаны»; devil's net — «сеть дьявола»; root of all evil — «первопричина зла».
Лицемерие и множественность обличий, которые принимает женщина, передаются следующими метафорами: woman is saint («женщина — это святая»); woman is angel («женщина — это ангел»); woman is devil («женщина — это дьявол»); woman is snares of Satan («женщина — это ловушка сатаны»). Душа женщины находится между Богом и дьяволом, раем и адом, это дает ей возможность лицемерно менять маску: Women are saints in church, angels in the streets, and devil at home. Женщины — святые в церкви, ангелы на улице и дьяволицы — дома. Women are saints in church, angel in the streets, devil in the kitchen and apes in bed; Женщины — святые в церкви, ангелы — на улице, дьяволицы в кухне и обезьяны в постели.
Градуированные метафорические модели отражают этапы падения женской души от Бога к дьяволу:
Можно признать универсальными представления об отрицательной динамике у женского образа у англичан: A woman is an angel at ten, a saint at fifteen, a devil at forty and a witch at fourscore. Женщина — это ангел в десять, святая — в пятнадцать, дьявол — в сорок и ведьма — в восемьдесят. Причем witch «ведьма» страшнее и хуже дьявола.
Другая сравнительная модель градуирует оценку по шкале: хорошо (man) — «на границе добра и зла» (woman) — плохо (devil). Женщины хитрее и коварнее дьявола: A woman can go more than the devil. Женщина может сделать больше, чем дьявол. There is no devil so bad as she-devil. Никакой дьявол не может быть страшнее дьяволицы.
Библейская метафорическая номинация Our Lady «богоматерь, богородица», построенная по модели «n + prep. + adj», является единственной метафорической репрезентацией добра.
Наименование представительниц древней профессии осуществляется посредством эмоционально-психологической (9) метафоры по моделям «n + n»; «n + prep. + n»:
joy sister — «сестра радости»; daughter of joy — «дочь радости»; lady (woman) of pleasure — «дама удовольствия»; thrill dame — «дама восторга»; посредством цветовой метафорической номинации по модели «n + n»: scarlet woman — «блудница (досл. «алая женщина, женщина с улицы красных фонарей»); посредством библейской эвфемистической номинации по модели «n + prep. + n»): Lady of Babylon — «Вавилонская блудница».
Библейская метафорическая номинация our Lady «богоматерь, богородица», построенная по модели «n + prep. + adj», является единственной метафорической репрезентацией добра.
Мифологические — 2 (fury — «мифол. богиня гнева, фурия»; dragon — «дракон; грозная особа, дуэнья») и военные метафорические номинации — 2 (spitfire — «злюка; досл. порох»; battle-axe — «бой-баба; досл. алебарда») описывают также негативные черты характера женщины, подчеркивают несдержанность, гневливость и буйный нрав.
Зооморфная (5) метафора woman is wasp «женщина — это оса» акцентируют такую черту характера, как мстительность: Woman are like wasps in their danger. Женщины, как осы во время опасности.
Зооморфные метафорические номинации подчеркивают животное начало в поведенческих характеристиках женщины (wildcat spitfire — «ехидная женщина; досл. дикая кошка»; Women are apes in bed; Женщины — обезьяны в постели) и передают пренебрежительное отношение к женщине, сравнивая ее с курицей (hen party — «разг. девичник; досл. куриная вечеринка»).
Атрибутивная (4) метафора характеризует насмешливое или снисходительное отношение к женщине через предметы и вещи с ней связанные («n + n»; «n + prep. + n»; «prep. + n + n»): petticoat / skirt — «разг. баба; досл. нижняя юбка / юбка; petticoat government — «бабье царство»; lady of the frying-pan — шутл. кухарка»; on distaff side — «по женской линии; distaff «прялка»).
Людическая (1) метафорическая номинация doll «куколка» отражает оценку мужчиной внешних данных женщины. В то же время гастрономическая метафора выражает аксиологически значимые для мужчин качества: A fair woman without virtue is like paled wine; красавица без добродетели как наскучившее вино.
Антропоморфные (2) метафорические номинации, построенные по модели персонификации («n + prep. + n»), отражают архетипические связи женского начала с природой и удачей: Dame of Nature — «Госпожа Природа»; Dame of Fortune — «Госпожа Фортуна».
Образ мужчины, описываемый посредством библейской (4) метафорической номинации добра и зла, строится на модели «n + prep. + n»: the Man of Sorrows — «Иисус Христос (досл. муж скорбей)»; a man of God — «святой (досл. человек/мужчина Бога)»; a man of sin — «антихрист (досл. человек/мужчина греха)».
Метафорические номинации-эвфемизмы (модель «adj + n»; «adj + n + prep. + adj»; «n + prep. + adj») путем парафраза обозначают нечистую силу:
the black man/the gentleman in back/ old gentleman (in back) — «шутл. эвф. дьявол, сатана (досл. джентльмен в черном; старый джентльмен в черном)».
Исторические (4) метафорические наименования по модели «n + prep. + n») негативно или шутливо характеризует занятия и образ жизни мужчины: knight of fortune — «авантюрист (досл. рыцарь фортуны)»; knight of knife — «уст. вор (досл. рыцарь ножа)»; knight of stitches — «портной (досл. рыцарь стежка)».
Зооморфная (1) метафорическая номинация stagparty — «мальчишник (досл. вечеринка оленей-самцов)» по модели «n + n» позитивно характеризуют мужчину, подчеркивая мужскую силу.
Растительная (1) метафорическая номинация негативно маркирует черты характера мужчины (модель «n + prep. + n»): a man of straw — «ненадежный человек (досл. человек из соломы)».
Фемининная (1) метафорическая номинация негативно характеризует мужчину через образ женщины (модель «adj + n»): old man — «перен. робкий или суетливый человек, старая баба (о мужчине)».
Антропоморфная — 6 (A man without a wife is but half a man. Мужчина без жены — полчеловека.), морская — 1(A man without a woman is like a ship without a sail. Мужчина без женщины как корабль без парусов) и религиозная метафора — 1 (A house without woman and firelight is like a body without soul or spirit. Дом без женщины и очаг как тело без души и духа) подтверждает комплиментрность концептов «masculinity» и «femininity» и нерасторжимую взаимосвязь мужчины и женщины.
Транспортная (1) метафора на основе сравнительной модели «man is like a streetcar» («мужчина как машина») отражает утилитарный взгляд женщин на их взаимоотношения с мужчинами: Men are like streetcars: there's always another coming along (if you miss one, there will be another one along in a few minutes). Мужчины, как машины на улице: всегда есть другой, идущий навстречу (если вы упустите одного, появится другой в течение нескольких минут).
Когнитивные метафоры служат для создания образа женщины, представляя ее олицетворением зла; актуализируя негативные черты характера и особенности поведения; характеризуют женщин насмешливо или снисходительно с позиции мужчин; выражают аксиологически значимые для мужчин женские качества; отражают архети-пические связи женского начала с природой и удачей.
Метафорическое воплощение образа мужчины актуализирует позитивные и негативные черты характера и особенности образа жизни; отражает утилитарный взгляд женщин на взаимоотношения с мужчинами; подтверждает нерасторжимую взаимосвязь мужчины и женщины; служит выражению онтологических вопросов добра и зла, подтверждая комплиментарность концептов «masculinity» и «femininity».
Библиографический список
1. Библия. Бытие I. URL: http://www. jesuschrist.ru/bible/?b=1&c=1.
2. Библия. Бытие II. URL: http://www. jesuschrist.ru/bible/?b=1&c=1.
3. Гуревич А.Я. Избранные труды. Т. 2. Средневековый мир. М.; СПб.: Университетская книга, 1999. 560 с.
4. Иванов А. Женщины-священники в Англиканской церкви в Англии. «Немецкая волна». URL: http://www.dwworld.de/dw/article/ 0,1564,1183197,00.html.
5. Книга «Берешит». URL: http://toldot.ru/tora/library/humash/bereshit/bereshit.
6. Муравьева М.Г. Охота на ведьм // Словарь тендерных терминов. URL: http://www.owl.ru/ gender/126.htm.
7. Послание к Ефесянам святого апостола Павла. URL: http://bibleonline.ru/bible/rbo/56/
05э.
8. Хилл К. Английская Библия и революция XVII века. М.: ИВИ РАН, 1998. 490 с.
9. Hills H. Commonplaces: the woman in the street: text and image in the work of Jenny Holzer and Barbara Kruger // Language, gender and society. New York: Longman, 1995. P. 240—256.
10. Hunter J.E. Images of Women // Journal of Social Issues. 1976. № 32. P. 95-99.
References
1. Bible. Existence I. URL: http://www. jesuschrist.ru/bible/?b=1&c=1.
2. Bible. Existence II. URL: http://www. jesuschrist.ru/bible/?b=1&c=1.
3. Gurevich A.Ya. Selected works. V. 2. Medieval world. M.; St. Petersburg.: University book, 1999. 560 p.
4. Ivanov A. Women-priests in the Anglican Church in England. «German wave». URL: http:// www.dwworld.de/dw/article/ 0,1564,1183197,00.html.
5. The book of «Bereshit». URL: http://toldot.ru/tora/library/humash/bereshit/bereshit.
6. Murav'yova M.G. Hunting for Witches // Dictionary of gender terms. URL: http://www.owl.ru/ gender/126.htm.
7. Paul an apostle of Christ Jesus by the will of God, to God's holy people in Ephesus. URL: http: //bibleonline. ru/bible/rbo/56/05a.
8. Hill K. English Bible and the revolution of the XVII century. M.: IVI RAN, 1998. 490 s.
9. Hills H. Commonplaces: the woman in the street: text and image in the work of Jenny Holzer and Barbara Kruger // Language, gender and society. New York: Longman. 1995. P. 240—256.
10. Hunter J.E. Images of Women // Journal of Social Issues. 1976. № 32. P. 95-99.
T.Yu. Tameryan*
GENDER ASPECT OF ENGLISH METAPHORICAL WORLD VIEW
The article is dedicated to the analysis of gender component of a conceptual metaphor on the material of the English language. Types of metaphorical models, which reflect the gender stereotypes prevailing in the British culture, are revealed.
Key words: gender, concept, conceptual metaphor, image, model, stereotype.
* Tameryan Tat'yana Yul'evna (tamertu@mail.ru), the Dept. of Foreign Languages for Faculty of Sciences, North Ossetian State University, Vladikavkaz, 362025, Russian Federation.
