CC BY
62
Е. В. Сильченко
ПРОГНОЗИРОВАНИЕ ГЕНДЕРНЫХ ОСОБЕННОСТЕЙ ЧЕРЕЗ АНГЛИЙСКУЮ ОЦЕНОЧНУЮ МЕТАФОРУ
Человек является одним из наиболее популярных, частотных объектов метафо-ризации. При этом человек - это цельное, многоаспектное и динамическое существо. В процессе метафорического переосмысления основой могут стать самые разнообразные качества и свойства человека: свойства характера, умственные способности, пол, возраст, социальное положение, манера поведения, особенности внешнего облика, речь и мн. др. Большинство метафор, основанных на внешнем облике людей, репрезентируют оценку внешности по оппозиции «красивый - некрасивый».
Красивая женщина может сравниваться с самыми разнообразными объектами как природного, так и антропогенного характера:
1. “Perhaps you know that lady”, Gatsby indicated a gorgeous, scarcely human orchid of a woman who sat in state under a white-plum tree (Fitzerald “The Great Gatsby”).
2. “Am I all right, Jo?” “A regular daisy” (Alcott “Little women”)
Сравнение красивой женщины с цветком является традиционным для многих европейских культур (ср. рус. роза). В английском языке конвенциональными являются метафорические употребления слов daisy (2), rose, (уст.) pink. Однако в речи и другие названия цветов могут метафорически переосмысляться, например, orchid (1).
3. He, Hercule Poirot, remembered women... One woman, in particular - what a sumptuous creature - Bird of Paradise - a Venus. (Christie “One, two, buckle my shoe”).
Сравнение внешне привлекательной женщины с представителями животного мира (3) встречается в разных культурах (ср. рус. пава). Словари фиксируют только у одного английского зоонима метафорические значения, основанные на когнитивном признаке «привлекательная внешность»: fox - «привлекательная девушка или юноша», непривлекательность английское языковое сознание связывает с гориллой. Сейчас практически невозможно объяснить именно такой выбор, мы можем только констатировать сложившийся факт. Однако в тексте авторы могут использовать и другие зоонимы, называющие красивых, по их мнению, животных. Например, райская птица (Bird of Paradise) имеет яркое оперение, что по общему мнению является красивым. К тому же коннотация «связь с раем», являющаяся частью этого зоонима, также усиливает метафорическое значение этого слова, то есть подчеркивает, что женщина божественно прекрасна. Сравнение с любым другим животным или птицей не имело бы этого добавочного компонента «предельное количество признака».
Этот же компонент является частью метафорического значения (3) Venus - Венера, римская богиня красоты. Следует отметить, что в таком значении могут употребляться не только имена богов любви и красоты, но и любых других, поскольку почти все античные боги воспринимались и воспринимаются сейчас как идеально красивые существа.
4. The Senora is an entrancing mixture of Cleopatra, Sappho, Helen of Troy, and the devil (Stout “Under the Andes”).
© Е. В. Сильченко, 2008
В примере (4) представлена очень интересная метафора - о женщине говорят, что она «смесь Клеопатры, Сапфо, Елены из Трои и дьявола». Легендарная египетская царица Клеопатра была очень красивой, умной и властолюбивой женщиной. Сапфо - прекрасная древнегреческая поэтесса. Елена Троянская также вошла в мифы о древнегреческих героях как прекрасная спартанская царица, из-за чьей красоты разгорелась война и погибла Троя. Сопоставление с дьяволом чаще всего представляет отрицательную оценку внутренних качеств человека (отсутствие доброты, опасность, агрессивность и т.п.). Однако он не лишен и привлекательности, он искуситель, соблазняет и увлекает за собой. Для данного контекста именно последнее является доминирующим - привлекательность, ко -торая приведет к беде. Учитывая историю, эту же коннотацию можно выделить и в таких элементах как Клеопатра и Елена Троянская. Таким образом, развернутая метафора (4) репрезентирует два доминантных смысла - «красота» (и «предельное количество признака») и «опасность, пагубность».
Следует отметить, что метафоры, основанные на античной мифологии, и тем более, античной истории не являются национально-специфическими.
5. I saw her turn pink, perfect statue that she was - a miracle that I share with Pygmalion only (O. Henry “The Enchanted Profile”).
В примере (5) представлена на первый взгляд простая для понимания метафора красивой женщины как прекрасной статуи. Однако она обогащается за счет литературной аллюзии (Пигмалион и Галатея). В этой метафоре репрезентируется целостное представление о метафорически описываемом объекте (и лицо, и фигура, и волосы, и даже отсутствие движения в данный момент), причем благодаря упоминанию Пигмалиона мы с уверенностью можем выделить в этом метафорическом выражении компонент «предельное количество признака».
6. Tell ya what, doll, you crawl inta my skin and I’ll crawl into yours, and then you’n me’ll rap ‘bout hate (Sheldon “Rage of Angels”).
Если метафорическое сопоставление женщины со статуей репрезентирует представление о «высокой», величественной, возможно даже холодной и отчужденной красоте, то метафорическое сопоставление женщины и куклы (6) носит более сниженный характер, менее пафосное и возвышенное (ср. русск. Ты просто куколка). Часто оно используется при достаточно фамильярном обращении и не является национально специфическим.
7. This Mrs. Avery was a solace and a balm to the eyesight. She had hair the color of the back of a twenty-dollar gold certificate, blue eyes and a system of beauty that would make the girl on the cover of a July magazine look like a cook on a Monongahela coal barge (O. Henry “The Hand that Riles the World”).
В примере (7) представлена очень интересная развернутая метафора. Во всех вышеописанных примерах процесс метафоризации основывался на внешнем сходстве объекта осмысления и источника метафоры. Называя же женщину a solace and a balm to the eyesight (то есть утешением и бальзамом для глаз, для зрения) репрезентируется функциональная близость двух явлений. Результат, эффект, который производит лечебный бальзам на какую-либо часть тела, сопоставляется с эффектом, который производит на автора метафоры лицезрение объекта метафоризации, то есть красивой женщины.
8. With a sigh, Poirot wrenched his thoughts away from the flamboyant creature of his dreams (Christie “One, two, buckle my shoe”).
Прилагательное flamboyant восходит к существительному flame - «пламя, огонь». Семантическое развитие этого существительного основывается на концептуальном
восприятии огня, при этом акцентируется и развивается такой его признак как яркость. Отсюда метафорическое значение слова flame - «яркость, блеск, великолепие». То есть огонь как нечто яркое, блестящее оценивается положительно и воспринимается как очень красивое, привлекательное, великолепное зрелище. Эта же визуальная по своей природе метафорическая модель представлена при метафорическом переосмыслении слова blaze (огонь, пламя) - «яркость, яркий цвет», «блеск, великолепие». Этот же концепт репрезентирован в названии тропического растения с огненно-красными цветами - делоникс царский -flamboyant.
9. Clara, the elder sister, told her she was “the sweetest thing she ever saw” (Alcott “Little woman”).
Слово sweet - «сладкий» относится к тематической группе «Еда», в которой в основе метафорического переосмысления слов лежат вкусовые свойства продуктов. Английским языковым сознанием разные вкусы активно переосмысляются. Невкусные продукты (к ним относят горькие, кислые, соленые, слишком сладкие и т.п.) воспринимаются негативно. Сладкий же вкус еды воспринимается английским языковым сознанием положительно. Поэтому и большинство метафорических значений имеют положительную окраску. В английском языке фиксируются три основных прилагательных со значением «сладкий» - sweet, honey (медовый, сладкий как мед) и sugary (сахарный, сладкий).
Слово sweet имеет наиболее общее, прототипическое значение, поэтому оно сильнее вовлечено в процесс метафоризации. При этом через переосмысление этого свойства могут оцениваться самые разнообразные явления. В основе всех этих метафорических значений лежит одна метафорическая модель: «сладкое - это нечто хорошее». При этом хорошее понимается как приятное, приносящее удовольствие.
Следует отметить, что при употреблении прилагательного sweet из контекста не всегда понятно, внешние или внутренние свойства человека (или их совокупность) легли в основу процесса метафоризации. Так, в примере (9) не вполне ясно, красота или приятный характер объекта номинации послужили основой переосмысления. Употребления глагола saw (видела) свидетельствует о визуальном характере признака, участвующего в процессе метафоризации.
Похожая модель метафоризации репрезентирована и в следующем примере:
10. And she was forty. At twenty she must have been a treat (Stout “Champagne for
one”).
Интересно, что при метафорическом переосмыслении мужчины красота для английского языкового сознания является не актуальным признаком, в основе процесса метафоризации обычно лежат другие признаки.
11. He was a stalwart Negro, older than the pyramids, with gray wool and a face that remined me of Brutus, and a second afterwards of the late King Cettiwayo... King Cettiwayo was at his post the next day, and rattled my bones over the stones out to 861 (O. Henry “A Municipal Report”).
12. Michael walked out of the bathroom wearing only a towel. The hair on his body glistened from the dampness of the shower. He was a beautiful, exciting animal (Sheldon “Rage of Angels”).
В примере (11) репрезентирована не столько физическая красота объекта номинации, сколько его внутренняя сущность, отразившаяся и во внешнем облике. Внутреннее благородство настолько одухотворяло лицо старого негра, что позволило автору провести столь лестное сопоставление. В следующем примере (12) также следует отметить воздействие
внутреннего мира объекта номинации на оценку его внешнего облика. Однако в этом метафорическом выражении происходит наложение двух противоположных оценок. Внешность мужчины оценивается положительно, он, по мнению автора метафоры, идеально красив. Однако его телесная красота не подкреплена внутренними качествами, «не одухотворена», что и обусловливает выбор источника метафоры (концептуальная сфера « животный мир»). В английском языке метафорическое сопоставление человека с животным почти всегда носит негативный или сниженный характер. В рассматриваемом нами примере репрезентировано представление о чувственной, плотской красоте, притягательной, но и в какой-то мере опасной. Для английского языкового сознания свойственно осмыслять чувственную сторону человека как животное начало, и при этом негативно оценивать ее. Такая трактовка, как представляется, восходит к христианским воззрениям на красоту и человека в целом: тело, физическая красота греховны, прекрасным же человека делает душа.
Таким образом, при метафорическом осмыслении мужчины признак «красоты» не является доминирующим, используется редко и в сочетании с другими признаками. Внутренние качества при восприятии мужчины значительно более важны. Их отсутствие ведет к негативной оценке даже красивого мужчины. И наоборот, одухотворенная богатым внутренним миром даже посредственная внешность мужчины обусловливает появление положительно окрашенных метафор. Необходимо отметить, что эта тенденция прослеживается и при метафорическом осмыслении женщин, но не так четко. Большинство метафор, называющих женщин, фиксируют нейтральную оценку их душевных качеств (например, Venus, doll, statue, bird of paradise и мн. др.). И только наличие каких-либо отрицательных качеств может привести к появлению негативно окрашенной метафоры (4).
Признак «красивый» является частью оппозиции «красивый-некрасивый». Второй член этой оппозиции также может служить основой процесса метафоризации:
13. Someone had once called him a vegetable garden. “Colella’s got a potato nose, cauliflower ears and a pean brain” (Sheldon “Rage of Angels”).
14. You thought you’d only given birth to an ugly duckling: perhaps he’s going to turn into a white-winged swan (Maugham “Theatre”).
В целом для английского языкового сознания характерно положительное восприятие рослых, крепких и сильных мужчин (о чем подробнее будет сказано ниже). Однако нарушение определенных стандартов, пропорций оценивается негативно (13). Этот пример строится на противопоставлении внешнего облика (чрезмерно крупные черты лица - potato nose, cauliflower ears) и умственных способностей ( наоборот, крайне незначительных - pean brain).
Пример (14) восходит ко всем известной сказке о Гадком утенке, и противопоставление идет сразу по двум когнитивным признакам: «красота» и « возраст». При этом молодость сочетается с отсутствием красоты, а взрослое состояние ассоциируется с достижением пика внешней привлекательности. Такая трактовка связи возраста и внешности вытекает из содержания сказки и подкрепляется физиологическими особенностями развития птиц (взрослый лебедь значительно красивее птенца). Использование в качестве персонажей сказки других животных не имело бы такого эффекта. Во-первых, другие взрослые птицы не являются эталоном красоты (исключение составляют некоторые экзотические виды, например, Bird of paradise). Это инвариантный для многих европейских культур стереотип (ср. русские лебедушка,лебедь сизокрылый). Во-вторых, детеныши млекопитающих вызывают у носителей языка столько же и даже больше положительных эмоций, чем взрослые особи (ср. щенок и пес). В-третьих, разница во внешней привлекательности у животных
не так заметна (например, котенок и кот, олененок и олень считаются красивыми животными). Таким образом, при выборе персонажей для сказки использовались стереотипные представления о животных. Сказочные же персонажи стали стереотипными для обозначения достаточно частотной ситуации, когда ребенок имеет какие-то небольшие недостатки во внешности (толстый, худой, длинноногий, невзрачный и т. п.), которые со временем исправляются (в таких случаях говорят «изростается», «расцветает»).
Следует отметить, что английское слово duckling не содержит в себе семантический компонент « некрасивый», поэтому с ним необходимо использовать соответствующее прилагательное (ugly). Словосочетание white-winged swan уже включает в себя и компонент «взрослый», и компонент «красивый».
15. ...they asked him to have a luncheon with them which was cooked and served by a scarecrow of a woman whom they called Evie (Maugham “Theatre”).
Метафорическое употребление слова scarecrow характеризует внешность объекта номинации косвенно, так как прежде всего репрезентирует оценку его манеры одеваться («смешно, нелепо одетый человек»). Однако к периферии этого значения относится негативная характеристика и прически, и черт лица человека. Следует отметить, что такое восприятие огородного пугало не является национально специфическим (ср. рус. пугало, чучело, фр. épouvantail, нем. Vogelscheuche).
16. Funny-looking old thing of course, but one never knew (Maugham “Theatre”).
Похожую негативную оценку внешности женщины содержит в себе и пример (16).
В нем актуализируются сразу два когнитивных признака «возраст» и «красота», но старость обычно оценивается английским языковым сознанием негативно. В метафорическом употреблении funny-looking old thing сложно вычленить точно элемент внешности, подвергающийся негативной оценке - черты лица, одежда, прическа, аксессуары, вероятно, это какая-то совокупность этих элементов.
17. He was the wreck of a handsome, well-built man (Laurence “You touched me”).
В примере wreck of a handsome, well-built man также используются два когнитивных признака. «Возраст» (старость) является доминирующим признаком, а негативная характеристика внешности вытекает из него. Эта развернутая метафора не дает нам точного представления о внешности объекта номинации, но, говоря о нем, как об обломках, развалине, подразумевается, что если раньше он был красивым и хорошо сложенным, то сейчас эти качества ослаблены или даже отсутствуют. Степень изменения его внешности остается невычлененной и в процессе понимания метафорического высказывания адресат привносит ее сам.
Именно в таких примерах наиболее ярко проявляется креативность метафоры. Метафора задает путь своего понимания, но конечный результат его зависит от содержания, особенностей когнитивной системы адресата. Процесс метафоризации включает в себя два творческих процесса - выбор автором метафорической модели и конкретного «тела» метафоры и понимание этой метафоры адресатом. Чем проще, чем однозначнее метафора, тем ближе будут смысл, вложенный автором, и смысл, полученный адресатом.
18. Looked an unbelievably milk-and-water Miss, but she was more than that (Christie “At Bertram’s Hotel”).
Негативная характеристика внешности содержится и в примере (18). Метафора milk-and-water Miss также основана на использовании сразу нескольких когнитивных признаков. Объект метафоризации оценивается как по внешности, так и по свойствам личности, при этом оба признака слиты в единый смысловой комплекс, даны синкретично. Эта метафора
актуализирует невзрачность, неяркость, серость, незаметность объекта номинации - как во внешности, так и во внутренних качествах. При этом она репрезентирует одну из гастрономических моделей. Разбавленное водой молоко в английском языковом сознании оценивается негативно и ассоциируется с чем-то бессодержательным, не имеющим специфики или «стрежня». И эти ассоциации переносятся на человека.
19. I opted for Minnie Four-Eyes (Segal “Love story”).
Метафора (19), наоборот, актуализирует особенности объекта номинации. Метафорическое выражение Minnie Four-Eyes состоит из двух самостоятельных частей:
1) Minnie, 2) Four-Eyes. Minnie - это героиня мультфильма Уолта Диснея - забавная и сообразительная мышка, подруга Микки Мауса. Это сопоставление задает открытый, динамичный список качеств, приписываемый объекту номинации - небольшой размер, симпатичность (свойства внешности), активность и сообразительность (свойства характера). Чем лучше адресат знаком с мультфильмом, тем богаче и четче будут ассоциации, соответственно, тем легче и глубже будет понимание, восприятие этой метафоры адресатом. Выражение Four-Eyes (четырехглазая) описывает особенность внешности объекта метафоризации, точнее, наличие очков. Эта метафора содержит в себе негативную оценку, степень которой может варьироваться в зависимости от контекста. В нашем примере (19) негативная оценка части Four-Eyes сглаживается за счет соединения с положительной частью Minnie, которая, в свою очередь, снижает уровень заключенной в ней положительности. Таким, образом, в целом метафора Minnie Four-Eyes репрезентирует ироничное отношение адресанта к объекту метафоризации, чья внешность не вызывает у него отрицательных эмоций, но и не восхищает.
Следует отметить, что наличие очков часто отмечается адресантом и становится основой переосмысления (особенно в американской литературе).
Одежда может выступать и как самостоятельная основа процесса метафоризации:
20. .she was so wrapped up in brown furs that it was hard to say which was hair and which was fur. But for the attractive face she might have been a small toddling bear (Chesterton “The Flying Stars”).
В этом примере девушка, укутанная в меха, сравнивается с медвежонком. Метафорическое переосмысление основывается на внешнем сходстве, при этом актуализируется представление о чем-то пушистом и милом (подчеркивается хорошенькое лицо девушки), может быть, немного неповоротливом и забавном. Употребление прилагательного small характеризует не размер объекта номинации, а размер источника метафоры, то есть медведя. Принципиально важно, что девушка сопоставляется не с обычным взрослым медведем, а с маленьким. Взрослый медведь - животное крупное, сильное и опасное. Это совсем не те признаки, которые могли бы сочетаться с образом симпатичной девушки. Здесь еще раз проявляется закономерность, характерная для английского языкового сознания (и не только) - симпатию вызывает существо небольшого размера и юного возраста.
Таким образом, кроме характеристики человека по шкале «красивый - некрасивый», процесс метафоризации может актуализировать и другие особенности внешнего вида человека (например, одежду, очки).
Рассмотрим еще несколько примеров:
21. On the quarter-deck, towards which on overwhelming wave of buccaneers was sweeping, led by a one-eyed giant, who was naked to the waist, stood Don Miguel, humbled by despair and rage (Sabatini “The Odyssey of Captain Blood”).
22. But the next man, a middle-aged Colossus named Wolverstone, who had lost an eye at Sedgemoor, drew his regard, and the haggling was recommenced (Sabatini “The Odyssey of Captain Blood”).
23. “Christ, he’ll be an incredible bruiser”, I continued (Segal “Love story”).
24. And seated on this throne was an ugly, misshapen dwarf (Stout “Under the Andes”).
Очевидно, что сильный и рослый мужчина воспринимается автором положительно
(21, 22, 23). При этом могут использоваться разные метафорические модели. Так, метафора Colossus (22) восходит к представлениям о реалиях античности, в основе процесса метафоризации лежит переосмысление большого сооружения, артефакта. Метафора giant (21) основана на переосмыслении мифологических, сказочных существ. Метафорическое употребление bruiser (23) репрезентирует только признак «сильный», рост объекта метафоризации не актуализируется. Эта метафора относится к тематической сфере «Спорт» и основывается на современных и общеизвестных ассоциациях (боксеры сильные). Мужчины небольшого роста (24) воспринимаются негативно. На выбор метафоры dwarf повлиял не только рост объектов метафоризации, но и их образ жизни - они, как и гномы, жили под землей, в пещерах.
Однако в ряде случаев сила, крупное телосложение и высокий рост объектов мета-форизации актуализируется и в негативно окрашенных метафорах.
25. That’s what I get for marrying a brute of a man, a great, big, hulking physical specimen of... (Fitzgerald “The Great Gatsby”).
26. The Grenadier greeted Poirot amicably (Christie “One, two, buckle my shoe”).
Так, например, метафорическое употребление слова brute - «животное, зверь» (25)
репрезентирует несколько признаков: «сильный» и «грубый, жестокий», «глупый». При этом в основе процесса метафоризации лежит представление о крупном звере, которому английское языковое сознание приписывает не только силу и т. п., но и различные отрицательные свойства характера. При подобном переосмыслении человека актуализируется его животное начало и, соответственно, те качества, которые отличают его от типичных, «нормальных» людей. Таким образом, признак «сильный» оказывается периферийным и сопутствует другим.
В примере grenadier (26) используется метафорическое переосмысление определенных войсковых частей. Гренадеры были отборными пехотными и кавалерийскими частями. Для английского языкового сознания стало конвенциональным метафорическое употребление этого слова по отношению к рослым и сильным людям. При этом подобное переосмысление лиц мужского пола носит положительный характер, а женского пола - отрицательный (ср. русск. Гренадер в юбке). Это языковое явление обусловлено концептуальными различиями в представлениях о женщинах и мужчинах. Сила, рост, крепкое телосложение ценятся в мужчинах и являются доминирующими в английском концепте «мужчина». Но в представлениях о женщинах доминирующим является красота, а женская красота традиционно несовместима с физической мощью, крепким телосложением, силой.
Следует отметить, что важность признака «привлекательность» для английского национального представления о женщине была зафиксирована и при исследовании других языковых явлений. Так, О. Ю. Шишигина, исследуя английские фразеологические единицы, актуализирующие концепт «женщина» приходит к выводу, что среди внешних признаков женщины в английской фразеологии доминирующим является признак «привлекательность», а среди внутренних - «сексуальность» (Шишигина, 2003:17). Отнесение
признака «сексуальность» к внутренним является спорным. Нам представляется, что он является одним из аспектов признака «привлекательность» и характеризует внешний облик человека, что не снижает его важности для концепта в целом.
Исследование метафорических значений терминов родства показало, что для английского концепта мать кроме универсальных качеств «источник», «Главенствующее положение» и «любовь-забота», актуально и такое качество как «красота, привлекательность». В русском и французском языках, например, этот признак не представлен (Шитикова, 2000). Это отголосок того, что, как свидетельствуют этнографы и историки, в Средние века в Европе женщина воспринималась прежде всего как жена (а не мать), основной ее обязанностью было угодить мужу (Пушкарева, 1996 а и б). Отсюда важность привлекательности, красоты как для английского концепта « мать», так и для более общего концепта «женщина».
Выводы. Во-первых, внешний облик человека, отраженный в процессе метафоризации, может быть представлен разными параметрами: 1) красота (красивый или некрасивый),
2) рост, 3) телосложение, 4) сила, 5) одежда и аксессуары. Во-вторых, при метафорическом переосмыслении женщины чаще всего используется параметр красоты, для мужчин наиболее актуальным является сила, а также соответствующие рост и телосложение. Актуализация признака силы, мощного телосложения в отношении женщины оценивается негативно. В-третьих, красивые женщины обычно сопоставляются с небольшими объектами, как правило, с цветами, животными, вкусной едой и некоторыми артефактами (например, произведениями искусства), а также с историческими, мифологическими и литературными персонажами. Некрасивые женщины часто сопоставляются с пугалом или невкусной едой. В-четвертых, мужчины обычно сопоставляются с артефактами, прежде всего строениями, мифологическими и сказочными персонажами и спортсменами. В-пятых, авторы мужского и женского пола используют приблизительно одинаковое количество метафор, основанных на внешнем облике человека. В-шестых, женщины-авторы очень редко используют такие метафоры для описания мужчин. Авторы-мужчины одинаково часто используют внешний облик человека для метафорического переосмысления как женщин, так и мужчин. В-седьмых, при описании женщин авторами обоих полов преобладает положительная оценка их внешности. При описании мужчин авторами-мужчинами приблизительно одинаковое количество положительно и отрицательно окрашенных метафор.
1. Пушкарева Н. Л. Мать и дитя в Древней Руси (отношение к материнству и материнскому воспитанию в 10-15 вв.) // Этнографическое обозрение. 1996. №6. С. 93-106.
2. Пушкарева Н. Л. Русская семья 10-18 вв. в «новой» и «традиционной» демографической истории // Этнографическое обозрение. 1996. № 3. С. 66-79.
3. Шитикова Е. В. Сравнительный анализ метафор родства в русском, английском и французском языках // Концептуальная картина мира и интерпретативное поле текста с позиций лингвистики, журналистики и коммуникативисти-ки / Под ред. А. А. Стриженко. Барнаул, 2000. С. 155-161.
4. Шишигина О. Ю. Объективизация концепта «женщина» в английской фразеологии: Автореф. дис. ... к. филол. н. Барнаул, 2003. 20 с.
Список источников иллюстративного материала
1. AlcottL. M. Little Women. М., 2005. 352 р.
2. Christie A. At Bertram’s Hotel. М., 2005. 352 р.
3. Christie A. One, two, buckle my shoe. М., 2005. 352 р.
4. Chesterton G. K. The Flying Stars // Английский рассказ ХХ века. М., 1996.
5. FitzgeraldF S. The Great Gatsby. М., 2005. 208 р.
6. Lawrence D. You touched Me // Английский рассказ ХХ века. М., 1996.
7. Maugham W. S. Cakes and ale or the skeleton in the cupboard. СПб., 2005. 256 р.
8. Maugham W. S. Mr Know-All // Английский рассказ ХХ века. М., 1996.
9. Maugham W. S. Theatre. М., 2004. 304 р.
10. O. Henry. A Municipal Report // O. Henry Selected Stories. М., 2000. 304 р.
11. O. Henry. The Enchanted Profile // O. Henry Selected Stories. М., 2000. 304 р.
12. O. Henry. “The Hand that Riles the World // O. Henry Selected Stories. М., 2000. 304 р.
13. O. Henry. The Moment of Victory // O. Henry Selected Stories. М., 2000. 304 р.
14. Sabatini R. The Odyssey of Capitan Blood. М., 2002. 304 р.
15. SegalE. Love story. М., 2005. 224 р.
16. StoutR. Champagne for one. СПб., 2005. 160 р.
17. Stout R. Under the Andes. СПб., 2003. 288 р.
18. Sheldon S. Rage of Angels. New York, 1982. 504 р.
19. Webster J. Daddy-Long-Leggs. М., 1999. 158 р.
