CC BY
2108
УДК 81.276.3
ГЕНДЕРНЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ В ЛИНГВИСТИКЕ:
ИСТОРИЯ, СОВРЕМЕННОСТЬ, ПЕРСПЕКТИВЫ
© Наталья Георгиевна БОЖАНОВА
Московский педагогический государственный университет, г. Москва. Российская Федерация, аспирант кафедры русского языка, e-mail: [email protected]
В статье дается обзор работ по изучению гендера в лингвистике. Труды описываются в хронологическом порядке: с самых ранних наивно-лингвистических наблюдений до современных научных исследований в различных аспектах изучения гендера в отечественной и зарубежной лингвистике. Показана история гендерного вопроса и обозначены дальнейшие перспективы развития.
Ключевые слова: гендер; феминистская лингвистика; история; обзор.
То, что женщины и мужчины говорят по-разному, человечество заметило очень и очень давно. Результаты самых ранних наблюдений в этой области нашли отражение в пословицах и поговорках:
A woman’s tongue wags like lamb’s tail. (Женский язык «пляшет» как овечий хвост) (Англия) [1].
Ou femme y a, silence n’y a (Там где, женщина, там нет молчания) (Франция).
The North Sea will be found wanting in water than a woman at losa for a word (Скорее Северное море пересохнет, чем женщина не найдет, что сказать) (полуостров Ютландия) [2].
Бабий язык и смирно лежит, а как пойдет вертеться, так что три топора: и рубит, и колет, и лыки дерет.
Коса до пояса, язык до колен.
Женщине молчать - легче воду таскать.
Женщина без разговора - что двор без забора [3].
В приведенных примерах подчеркиваются некоторые особенности женской речи, в частности, чрезмерная болтливость и «острота» языка. Как будет видно далее, эти и другие примеры легли в основу стереотипа о женской речи.
Позже заметки и наблюдения над различиями в мужской и женской речи обнаруживаются в дневниках, письмах, литературных произведениях и в работах ранних грамматистов.
Например, в газете «The world» с 1754 по 1756 г. был опубликован ряд заметок о новой лексике английского языка того времени. Многие авторы этих статей отмечали особую роль женщин в этом процессе, приписывая
им словотворческую функцию. Р. Кембридж писал: «Чем мы обязаны дамам - так это многочисленными украшениями нашего языка» (12 декабря 1754 г.) [4]. Лорд Честер-фильд замечал: «Суть не в обогащении нашего языка словами совершенно новыми, мои деревенские женщины идут еще дальше, изменяя слово, используя и расширяя старые значения до разных и очень несхожих смыслов» (5 декабря 1754 г.) [4].
Женская манера говорить, в т. ч. женская болтливость и пустословие, высмеивается и пародируется во многих художественных произведениях (В «Романе о Розе» критикуется чрезмерное использование женщинами эвфемизмов; герой пьесы В. Шекспира «Король Генрих IV»: Готспер ругает свою жену за использование просторечных выражений; Дж. Остин «Аббатство Нортенгер»: в речи Изабеллы присутствует множество «пустых» наречий, которые были так характерны для манеры говорить многих женщин того времени).
Немецкий лингвист и философ Ф. Маут-нер (1913) изучал мужское и женское речевое поведение в различных социальных группах. Он соотносил появление женского языка с историческими традициями античного театра, где женские роли исполнялись мужчинами, т. е. настоящий женский язык появился лишь тогда, когда женщине разрешили подняться на сцену [5].
Датский профессор английского языка
О. Есперсен включил главу «Женщина» в свою книгу «Язык: его природа, развитие и происхождение» (1922), где рассматривает особенности словарного запаса женщин по
сравнению с мужчинами и приходит к выводу, что он у них «как правило, беднее» [2].
Объединяет все вышеизложенные примеры то, что Дж. Коатс назвала the Androcentric rule (правило андроцентрично-сти) [6]. Согласно этому правилу, речевое поведение мужчин автоматически рассматривается как желательное и правильное, а языковые особенности женщин расцениваются как отрицательное отклонение от нормы. Таким образом, формируется устойчивый стереотип мужского и женского поведения.
Помимо стереотипных представлений о речевой манере, в обществе распространено мнение о том, что существуют «женские и мужские темы». С давних времен в разных странах издаются пособия, которые содержат прямые рекомендации для женщин относительно того, как и о чем им следует говорить. Так, например, «Домострой» (XVI в.) четко устанавливает круг тем, на которые следует разговаривать женщинам:
«С гостьями же беседовать о рукодельи и о домашнем порядке, как хозяйство вести и какими делами заниматься; а чего не знаешь, о том у добрых жен спрашивать вежливо и учтиво» [7].
В нем же определяется модель идеального речевого поведения женщины:
«С такими-то добрыми женами хорошо собираться не ради еды и питья, но ради доброй беседы и для науки, чтобы самой запомнить все впрок, а не пересмешничать ни над чем и попусту не болтать ни о ком. Если же спросят о чем-то про кого-то, иногда и с пристрастием, то отвечать: «Не ведаю я того, ничего не слыхала и не знаю; и сама о ненужном не спрашиваю, ни о княгинях, ни о боярынях, ни о соседках не сплетничаю» [7].
Т.С. Элиот в романе «Гувернер» (1531), давая советы по выбору нянь для детей дворян, подробно останавливается на их манере правильно и вежливо говорить. По его мнению, «дети благородных отцов» должны слышать образец должного произношения с самого рождения [8].
Из подобного рода наставлений и рекомендаций складывается наивно-лингвистическое представление о модели речевого поведения женщины, т. е. определенный стереотип, предписывающий как должна и как не должна говорить женщина. Вот основные положения данной модели.
- Женский род - маркированный, следовательно его употребление должно всегда следовать после мужского.
- Женщины малограмотны, поэтому их язык и речь (письменная и устная) априори беднее и скупее мужского.
- Женщина по природе своей болтлива и поэтому ей предписывается сохранять молчание (при этом часто сам факт женской речи уже рассматривается как чрезмерный коммуникативный акт).
- Женщина не должна использовать в речи грубую и обсценную лексику.
- В своем речевом поведении она должна ориентироваться на мужскую (образцовую) коммуникативную модель и не должна выходить за пределы предписанных тем.
Данный стереотип направлен на формирование образа идеальной женщины, которая будет заниматься своей основной социальной функцией - поддержанием домашнего очага и воспитанием подрастающего поколения.
Стоит заметить, что стереотип, о котором идет речь, продолжает существовать и развиваться в настоящее время. Например, существует ряд пособий для людей, желающих сменить пол, с рекомендациями как и о чем следует говорить настоящей женщине.
Различия между женским и мужским языками отмечается в антропологической литературе начиная с XVII в. Миссионеры и первопроходцы в своих дневниках и записках рассказывают про народы, у которых речевое поведение мужчин и женщин достаточно сильно отличается друг от друга, что позволяет говорить о наличии мужского и женского языка. Различия касаются разных слоев языка. Позднее эти данные подтверждаются научными исследованиями антропологов.
Так А. С. Асиновский, изучая чукотский язык Западной Сибири, отмечает, что в идентичных позициях женщины используют звук [Г], а мужчины [tf] или [r] [9]; Р. Фланнери (1946) фиксирует, что мужчины племени гросс вентр (Gros Ventre) велярный взрывной [k] заменяют аффрикатой [10]. Э. Сепир (1929) отмечает морфологические различия в языке яна в его мужском и женском варианте [11].
Среди коасати (Koasati), индейского племени маскоги в Луизиане, определенные формы глагола варьируются в зависимости
от пола говорящего [12]. На уровне лексики в некоторых языковых системах так же существуют значительные различия. В японском языке признак пола отображается во всех трех лицах местоимений, а не только в третьем лице, как во многих других языках. В шумерском исследователи различают два наречия: ете-ки («благородный язык»), на котором написано большая часть деловых и религиозных текстов, и ете-8а1 («искаженный язык», или «некто тонкоголосый»), на этом языке излагаются гимны и речи богинь, жриц и смертных женщин, а также певчих евнухов, что зафиксировано в религиозных текстах [13].
Многие исследователи, опираясь на полученные данные, описывали такие системы как два отдельных языка, мужской и женский, что ошибочно, т. к. фонологические, морфологические, синтаксические и лексические особенности таких систем предполагают, что пол говорящего лишь предопределяет выбор формы.
К середине ХХ в. проблема взаимодействия пола и языка стала обсуждаться в научных исследованиях не только антропологов, но и диалектологов. В их работах изучение женской речи не было первостепенной задачей, но зато полученные данные обладали несомненной научной ценностью и доказательностью, в отличие от наивно-лингвистических постулатов более раннего времени.
Вторая половина ХХ в. ознаменовалась значительным расширением актуальной лингвистической проблематики, что было обусловлено изменением подхода к языку как объекту изучения. Язык стал рассматриваться как антропоориентированный феномен, что способствовало росту междисциплинарного компонента в лингвистических исследованиях.
Систематические гендерные исследования начали проводиться лингвистами относительно недавно. Рост интереса к вопросам взаимодействия языка и пола связан со становлением и развитием социолингвистики как направления языкознания.
Социолингвистика (социальная лингвистика) - «научная дисциплина, развивающаяся на стыке языкознания, социологии, социальной психологии и этнографии и изучающая широкий комплекс проблем, связанных с социальной природой языка, его общест-
венными функциями, механизмом воздействия социальных факторов на язык и той ролью, которую играет язык в жизни общества. Некоторые из этих проблем (например, «язык и общество») рассматриваются и в рамках общего языкознания» [14]. В сфере научных интересов социолингвистов прежде всего находится разговорная речь. Социолингвисты изучают язык в его социальном контексте, обращая внимание на его вариативность. Под языковой вариативностью понимается способность говорящего переключаться с одних языковых средств на другие при смене каких-либо условий коммуникативного акта. Вариативность проявляется на всех уровнях речевой коммуникации - от владения средствами разных языков до осознания говорящим допустимости разных фонетических или акцентных вариантов, принадлежащих одному языку (в современном русском литературном языке это варианты типа було[шн]ая / було[чн]ая и под.). С социолингвистической точки зрения, явление вариативности заслуживает внимания, потому что на выбор языковых вариантов могут влиять такие факторы, как социальные или гендерные различия между носителями языка, а также условия протекания коммуникативного акта.
Различают стилистическую вариативность (зависимость в использовании определенных языковых средств от социальной роли, в которой выступает коммуникант в момент говорения) и социальную вариативность (отличия в использовании языковых средств у представителей разных возрастных, половых, социальных групп в одной коммуникативной ситуации).
Взаимодействие языка и пола рассматривается учеными в рамках изучения социальной вариативности языка. К сожалению, изучение этой зависимости привлекло внимание лингвистов относительно недавно, потому что даже после отказа социолингвистов от субъективного отбора информантов, типичного для традиционной лингвистики, женщины как особая социальная группа еще долго не принимались во внимание.
Изучение непосредственно женского языка связано с развитием феминистского направления в лингвистике 1970-1980 гг. Работа Р. Лакофф «Язык и место женщины» (1975) положила начало активным гендер-
ным исследованиям в современной лингвистике. Она впервые выделила несколько отличительных признаков женского языка, таких как:
- специализированный словарь, связанный со сферами исключительно женской деятельности;
- особенности в цветообозначении (более точное обозначение цвета и его оттенков);
- аффективные прилагательные и сло-ва-интенсификаторы;
- разделительные вопросы;
- слова и фразы, смягчающие категоричность выражения;
- супервежливость;
- склонность к эвфемизмам;
- гиперкорректность и т. д. [15].
Впоследствии каждое из выдвинутых
Р. Лакофф положений стало объектом большого числа отдельных исследований.
Различия в мужском и женском языках ищут, используя методы социолингвистических экспериментов, анкетирования, опросов. В частности, развивая идеи Р. Лакофф, рассматривают коммуникативный акт в парах, различных по своему гендерному составу (мужчина + мужчина, женщина + женщина, мужчина + женщина). П. Фишман с этой точки зрения исследовал экспериментальные записи бесед супругов (1978) [16], М. Хартман (1976) - беседы пожилых людей [17]. Все эти работы были направлены на экспериментальное подтверждение гипотезы Р. Лакофф. Большинство экспериментов установило, что выделенные ею параметры справедливы лишь наполовину. Поэтому следующая волна социолингвистических исследований была направлена на изучения способов общения внутри исключительно женских групп.
Радикально-феминистические лингвистические теории исходят из следующих постулатов, являющихся следствием популярной в 1970-1980 гг. гипотезы Сепира-Уорфа.
1. Язык накладывает определенные ограничения на восприятие и мышление, а следовательно, и на реальность.
2. Мужчины контролируют язык, т. е. определяют значения и нормы употребления.
3. Женщины поставлены в невыгодное положение как пользователи языка, потому что вынуждены использовать мужской язык.
Эти выводы были положены в основу одной из влиятельных моделей функционирования языка в культуре и точки зрения на роль гендера в этом процессе, которая принадлежит социологам Эдвин и Ширли Арде-нер. Основная идея Арденеров заключается в том, что у каждой социальной группы есть свое понимание общества, но не каждая группа имеет возможность ее озвучить, т. к. способы и средства языкового выражения контролируются доминирующей группой. Таким образом, менее влиятельные группы остаются «безгласыми». Такой «безгласой» группой в т. ч. являются и женщины, т. к. у них есть свой образ реальности, но они вынуждены изъясняться в терминах «мужской реальности» [18, р. 141]. Концепция Арденеров получила развитие в работах Мери Дейли и Черис Крамери.
Ч. Крамери выдвигает несколько гипотез на основе концепции Арденеров.
1. Женщине легче понять мужчину, поскольку они вынуждены использовать для коммуникации язык доминантной («мужской») группы.
2. Женщины выражают неудовольствие существующей языковой моделью и ищут альтернативные варианты.
3. Женщины испытывают больше трудностей в публичной речи и у них отличное от мужчин чувство юмора [19].
В подтверждении своих гипотез Ч. Кра-мери приводит данные социологических опросов и клинических практик.
Еще одной работой, основанной на гипотезе Сепира-Уорфа и исследующей вопросы взаимоотношения гендера и языка, является книга Д. Спендер «Мужчина сделал язык» [20]. В своей работе она пытается разоблачить андроцентризм языковой системы.
В отечественной лингвистике вопросами гендера активно занимается А.В. Кирилина, которая сформулировала некоторые общетеоретические вопросы данного направления, и одна из первых подняла вопрос о разграничении феминистического и научного подхода к изучению гендера [21]. Ею же была предложена двухъярусная модель, состоящая из метагендерного (общечеловеческого) и гендерного (учитывающего пол) уровней [22]. Также значительный вклад внесли такие исследователи, как В.Н. Телия, И.И. Халеева, М.Д. Городникова, И.Г. Оль-
шанский и др. В настоящее время в отечественной лингвистике гендерные исследования развиваются достаточно интенсивно и ведутся по нескольким направлениям:
- изучение представлений о гендере (концепты «мужественности» и «женственности», гендер на разных уровнях языка);
- гендерная специфика вербального и невербального коммуникативного акта;
- отражение гендерных стереотипов в социальном и языковом сознании;
- гендер в лексикографии;
- гендер в рекламе;
- гендер в СМИ;
- гендер в криминалистике;
- гендер в интернете;
- гендер в художественном тексте.
Социолингвистические исследования речевого поведения мужчин и женщин позволили включить гендер в число социопараметров речи наравне с возрастом, статусом, этнической принадлежностью, что расширило представления о характере и причинах языковой вариативности. Однако очень велико число работ, авторы которых, проводя наблюдения на довольно узком материале, претендуют на глобальные обобщения, выдвигая их в качестве постулатов гендерной теории. Поэтому П. Экерт и С. МакКоннел-Джине охарактеризовали новый подход к изучению гендера тезисом «думать практически, наблюдать локально» [23], тем самым наметили тенденцию ухода от глобальных обобщений и стериотипных трактовок всего, что касается различий в мужском и женском языке. Они призывают изучать «взаимодействие языка и гендера в каждодневных социальных практиках конкретных местных сообществ», обосновывая это тем, что гендер не всегда легко отделим от других составляющих социальной идентичности, он не всегда равнозначен в различных культурах, а следовательно, лингвистические составляющие гендера могут варьироваться в зависимости от сообщества, культуры и нации. Также ими подчеркивается невозможность рассмотрения гендерных вопросов в отрыве от других аспектов социальной идентичности. Отсюда следует понятие языкового конструирования гендера, в основе которого лежит идея о том, что высказывания определяются социальными отношениями.
Поэтому все современные исследования гендера не сводятся лишь к выявлению различий между женским и мужским языками, но направлены на выяснение социокультурных норм и правил в каждом конкретно взятом сообществе или группе.
Как отмечает Дж. Коатс, «не существует форм, связанных только с одним полом, а есть тенденция к предпочтению определенных форм мужчинами и женщинами» [6]. Законы, по которым эта тенденция развивается и есть задача современной гендерной лингвистики.
1. The Oxford dictionary of English Proverbs / compiled by W.G. Smith. Clarendon Press, 1935.
2. Jespersen O. Language, its nature development origin. George Allen & Unwin Ltd. L., 1922. Р. 253.
3. Подобин В.М. Русские пословицы и поговорки: Из собрания В.М. Подобина и И.П. Зиминой. Л., 1956.
4. Tucker S. English Examined. Cambridge University Press, 1961. Р. 92-93.
5. Соболева М.Е. Философия как «критика языка» в Германии. СПб., 2005.
6. Коатс Дж. Женщины, мужчины и язык // Гендер и язык / под ред. А.В. Кирилиной. М., 2005. С. 49, 80.
7. Домострой. Эксмо: Русская классика, 2009.
8. Eliot T. The governour. The Scolar Press Ltd, Menston, Yorks, 1970.
9. Асиновский А.С. Консонантизм чукотского языка. Л., 1991.
10. Flannery R. Men’s and women’s speech in Gros Ventre // International journal of American linguistics. 1946. № 12. P. 133-135.
11. Yaguello M. Les mots et les femmes. P., 1978.
12. Haas M. Men’s and women’s speech in Koasati // Language. 1944. № 20. P. 147-149.
13. Кифишин А.Г. Ассириологические заметки // Семитские языки: материалы первой конференции по семитским языкам 26-28 октября 1964 г. М., 1965. Вып. 2 (ч. 2). С. 786-792.
14. Лингвистический энциклопедический словарь / гл. ред. В.Н. Ярцева. М.., 1990.
15. Lakoff R. Language and Woman's Place. N. Y.,
1975.
16. Fishman P. Interaction: the work women do // Social problems. 1978. №24. P. 397-406.
17. Hartman M. A descriptive study of the language of men and women born in Maine around 1900 as it reflects the Lakoff hypotheses in «Language and woman’s place» // The Sociology of the lan-
guage of American women. San Antonio; Texas,
1976.
18. Cameron D. Feminism and linguistic theory. McMillan Press Ltd., 1992.
19. Kramarae C. Women and men speaking: Fundamentals of analysis. Mass, 1981.
20. Spender D. Man made language. L., 1994.
21. Кирилина А.В. Гендер: лингвистические аспекты. М., 1999.
22. Кирилина А. В. Гендерные исследования в отечественной лингвистике: проблемы, свя-
занные с бурным развитием // Гендер: язык, культура, коммуникация: материалы Второй Международной конференции, 22-23 ноября 2001 г. Москва. М., 2002. С. 5-14.
23. Eckert P. Think practically and look locally: language and gender as community-based practice // Annual review of anthropology. 1992. № 21. P. 461-490.
Поступила в редакцию 17.02.2012 г.
UDC 81.276.3
GENDER RESEARCHES IN LINGUISTICS: HISTORY, MODERNITY, PERSPECTIVES
Natalia Georgiyevna BOZHANOVA, Moscow Pedagogical State University, Moscow, Russian Federation, Postgraduate Student of Russian Language Department, e-mail: [email protected]
The article reviews number of works on gender aspect in linguistics. The works are described in chronological order from the earliest naive linguistic observations to contemporary researches of gender in variety of aspects in Russian and foreign languages. The background of gender problem and indicate future trends of the issue is described.
Key words: gender; feministic linguistics; history; survey.
