CC BY
88
УДК 301.19+947.083/84
А. В. Морозов
ГЕНДЕРНЫЕ АСПЕКТЫ ЗАНЯТОСТИ И БЕЗРАБОТИЦЫ В ТАТАРСТАНЕ
В ПЕРВОЙ ТРЕТИ ХХ ВЕКА
Ключевые слова: гендер, гендерный контракт, занятость, безработица, дискриминация на рынке труда, биржа труда, касса безработных, социальная поддержка безработных. a gender, the gender contract, employment, unemployment, discrimination on a labour market, labour exchange, cash desk of the unemployed, social support of the unemployed
Тема данной статьи фокусируется на гендерных (социо-половых) аспектах занятости и безработицы. Исследование сущности и причин гендерного неравенства мужчин и женщин на рынке труда в историческом аспекте, в том числе, различий в оплате труда, неравномерного распределения по отраслям экономики и профессиям, не являлась предметом специального научного исследования.
Предметом изучения в данной статье выступают особенности социальноэкономического и трудового поведения мужчин и женщин на рынке труда в Казанской губернии и Татарстане в первой трети ХХ века. Особое внимание в статье уделено особенностям женской безработицы, а также ее последствиям для женщин.
В статье определяется, что женская безработицы и безработица у мужчин различны по своему содержанию. Выделяются стратегии поведения женщин на рынке труда. Указываются причины женской безработицы хронического характера.
The theme of given article is focused on gender (sotsio-sexual) aspects of employment and unemployment. Research of essence and the reasons of a gender inequality of men and women on a labour market in historical aspect, including, distinctions in a payment, non-uniform distribution on branches of economy and trades, was not a subject of special scientific research.
As studying subject in given article features of social and economic and labour behaviour of men and women on a labour market in the Kazan province and Tatarstan in first third of XX-th century act. The special attention in article is given features of female unemployment, and also its consequences for women.
In article it is defined that female unemployments and unemployment at men are various under the maintenance. Strategy of behaviour of women on a labour market are allocated. The reasons offemale unemployment of chronic character are specified.
1 Понятие «гендер» и специфика гендерных исторических исследований
Современная общественная наука различает понятия «пол» и «гендер» (gender). Еще в 1940-е г. Т. Парсонс сформулировал положение о функциональности разделения половых ролей. Понятие «пол» традиционно использовалось для обозначения тех анатомофизиологических особенностей людей, на основе которых они определяются как мужчины или женщины. Именно поэтому пол долгое время считался основой и первопричиной физических, психологических и социальных различий между женщинами и мужчинами. По Т. Парсонсу семья образует социальную систему, в которой женщина играет экспрессивную, а мужчина инструментальную роль. Однако с 1970-х гг. исследователи стали активнее использовать понятие «гендер», означающее совокупность социальных и культурных норм, которые общество предписывает выполнять людям в зависимости от их биологического пола. В рамках такого понимания, не биологический пол, а социокультурные нормы определяют психологические качества, модели поведения, виды деятельности, профессии женщин и мужчин, а в целом те или иные предписанные им гендерные роли.
Конструктивисты - П. Бергер, Т. Лукман, И. Гофман и др. - сместили векторы социальной теории на микроуровень и повседневные практики людей. Рамки повседневных социальных практик, в которых осуществлялось производство и воспроизводство гендера они определили как гендерный уклад. Скандинавские исследователи для описания гендерных процессов предложили использовать понятие гендерных контрактов, представляющих собой доминирующие в обществе типы гендерных практик и репрезентаций, зависящие, как правило, от разделения труда в публичной и приватной сферах, включавшие совокупность отношений между мужчинами и женщинами, а также их представления, неформальные и формальные правила и нормы, определенные в соответствии с местом, целями и положением полов в обществе [1].
Гендер конструируется обществом как социальная модель женщин и мужчин, определяющая их положение и роль в обществе и его институтах. Эти модели различаются в разных обществах, однако в каждом обществе они асимметричны таким образом, что мужчины и все «мужское/маскулинное» считаются первичными и господствующими, а женщины и все «женское/фемининное» определяется как вторичное и подчиненное. Несмотря на то, что социальные нормы со временем меняются - гендерная асимметрия остается. Таким образом, можно сказать, что гендерная система и модели поведения - это социально сконструированная система неравенства по полу. Гендер, таким образом, является одним из способов социальной стратификации общества, который в сочетании с такими социальнодемографическими факторами, как раса, национальность, класс, возраст организует систему социальной иерархии.
В современной исторической науке гендерный подход к анализу социальных и культурных процессов и явлений применяется еще недостаточно широко [2]. В ходе гендерных исследований исследуется какие социальные роли, нормы, ценности, свойства личности и черты характера предписывает общество мужчинам и женщинам через институты социализации, разделения труда, культурные ценности и символы, для построения традиционной гендерной асимметрии и иерархии власти. С точки зрения гендерной теории можно выяснить престижность той или иной профессии в обществе и размер оплаты труда.
Фундаментом гендерных исследований является не просто описание разницы в статусах, ролях и иных аспектах жизни мужчин и женщин, но, главным образом, анализ власти и доминирования, утверждаемых в обществе через гендерные роли и отношения [3]. Исследователи, применяющие данный подход, обращают свое внимание, главным образом, на положение женщин в обществе, освещая ранее умалчиваемое.
Исследователи выделяют следующие этапы российской и советской гендерной политики: 1) Рождение православного гендерного порядка (Х-ХУ вв.); 2) Утверждение и развитие православного гендерного порядка в России раннего Нового времени (конец ХУ-ХУ11
в.); 3) Вестернизация образа жизни и умонастроений дворян в православной России (XVIII -первая половина Х1Х в.); 4) Патриархатный гендерный порядок индустриальной России второй половины XIX - начала XX в. [4]; 5) Дефамилизация и политическая мобильность женщин (1918 - начало 1930-х гг.); 6) Стабилизация этакратического контракта «работающая мать» (1930-1950-е гг.); 7) Либерализация и кризис этакратического гендерного порядка (середина 1950-х - конец 1980-х гг.) [5].
2 Гендерные аспекты женской занятости и безработицы
В отечественной литературе традиционно при изучении проблем женской занятости, главное внимание уделялось таким аспектам, как плохие условия труда, профессиональная и отраслевая сегрегация женщин, более низкая, по сравнению с мужчинами, оплата труда, ограниченные возможности квалификационного и должностного роста и др. [6]. В настоящее время для исторической науки актуальны стали проблемы безработицы. Острота проблемы
женской безработицы заключается еще и в том, что одни и те же меры экономической политики оказывают принципиально различное воздействие на положение мужчин и женщин в сфере занятости. В результате при равных формальных условиях, мужчины и женщины имеют неравные шансы как в отношении потери рабочего места, так и возможностей переквалификации и трудоустройства. Исторический опыт показывает, что неэффективность политики и практики решения проблем женской безработицы, проводимой государством, вынуждает женщин соглашаться на любую, даже самую неквалифицированную работу, лишь бы иметь хоть какие-то средства существования. Многие находят работу в неформальном или теневом секторе экономики.
Существенным является то, что люди находящие работу в неформальном секторе экономики на условиях найма, оказываются «за бортом» социального законодательства. В этой сфере грубо нарушаются социально-трудовые права работников (найм без трудового договора и увольнение без выходного пособия, излишняя продолжительность рабочего дня и низкая оплата труда, тяжелый труд, отсутствие социального страхования). Существует целый ряд факторов, обуславливающих преимущественное использование женского наемного труда в неформальной экономике. Прежде всего, это дешевизна женской рабочей силы по сравнению с мужской. Вовлеченные в неформальную занятость на условиях найма - это в основном люди с низким достатком. Таким образом, неформальная занятость является нишей для выживания самых бедных, в которой аккумулируются малограмотные и неквалифицированные работники, соглашающиеся на низкие и нерегулярные заработки.
Наиболее типичными и массовыми формами неформальной занятости для женщин в начале ХХ века являлись: домашние услуги, проституция, уличная и рыночная торговля и др. В большинстве случаев эти виды работ были достаточно жестко сегрегированы по полу, а мужчины и женщины выполняют не только разные виды работ (горизонтальная сегрегация), но и разные социальные функции (вертикальная сегрегация). Примером горизонтальной сегрегации может служить разделение мужчин и женщин по отраслям и профессиям. Всем известно, что в государственном управлении работали и работают преимущественно мужчины, а прислугой в основном являются женщины. Наиболее очевидным примером вертикальной сегрегации, связанной с различиями социальных статусов, является деление на работодателей и наемных работников. Как в официальном, так и в неформальном секторе экономики среди работодателей преобладали и преобладают мужчины.
Чем дольше женщины пребывают в сфере неформальной экономики, тем сложнее им выйти за ее рамки. Наиболее негативные социальные последствия занятости в неформальной экономике проявляются в том, что женщины утрачивают квалификацию, профессионально и морально деградируют, деклассируются (люмпенизируются).
3 Гендерная дискриминация на казанских предприятиях в первой трети ХХ века
Гендерная дискриминация в оплате труда являлась и является одной из наиболее острых проблем на рынке труда. В качестве основных источников неравенства в оплате труда в социально-экономической теории принято считать возраст, образование, профессию, время и опыт работы. Но, как показывают исследования отечественных и зарубежных специалистов, даже после устранения различий во всех этих показателях, разница в оплате труда в пользу мужчин все равно остается. Эти различия являются следствием дискриминирующего поведения государства и работодателей, которые могут платить женщинам меньше, чем мужчинам, обладающим теми же характеристиками с точки зрения производительности. Подтверждением такой т.н. «текущей» дискриминации являются различия в оплате труда мужчин и женщин одинаковой профессии. К тому же существует закономерность, связанная с гендерной сегрегацией занятости: чем выше зарплата, тем ниже доля женщин в данной
профессиональной группе, или их там совсем нет, как, например, в начале ХХ в. среди металлистов, кожевников, чиновников и др.
Как показывает анализ источников, гендерные различия в оплате труда наблюдались на всем протяжении пореформенной истории российской промышленности, в том числе и в Казанской губернии. Заработная плата казанских рабочих и работниц также прекрасно иллюстрирует это положение. На алафузовских предприятиях в конце XIX - начале ХХ вв. среднемесячный заработок составлял у мужчин от 6 до 9 руб., у женщин - 4-5 руб., у подростков - 3-4 руб. Средняя поденная плата равнялась у мужчин 50 коп., у женщин - 32 коп., у малолетних - 18 коп.1 В первое десятилетие ХХ в. реальная заработная плата рабочих даже уменьшилась: в 1907-1912 гг. она составляла у взрослых рабочих мужчин - 40-45 коп. в день, женщин - 30 коп., подростков мужчин - 25-30 коп., девочек - 20 коп., малолеток - 1820 коп. [7]. На заводе бр. Крестовниковых средний месячный заработок мужчины в зависимости от сезона колебался от 3 до 8 руб. 50 коп., женщины от 1 руб. 50 коп. до 4 руб. 50 коп. К 1914 г. в мыловаренном отделении этого предприятия дневной заработок мужчин составлял от 85 коп. до 2 руб., женщин - 55-75 коп. в день [8].
Гендерные различия в оплате труда в начале ХХ в. не вызывали особого общественного осуждения. Такое положение воспринималось как данность и лишь в программах русских социал-демократов делались попытки изменить эту ситуацию: уравнять права женщин в оплате труда. Патриархатный гендерный контракт оставался вне критики и его правомерность не вызывала сомнений. Гендерная ассиметрия в оплате труда была закреплена законодательно на общеимперском и губернских уровнях. Еще с 1904 г. в Казанской губернии на основании закона от 2 июня 1903 г. об индивидуальной ответственности предпринимателей за несчастные случаи с их рабочими стала устанавливаться средняя поденная плата чернорабочим (см. табл. 1).
Фабричная инспекция относила к чернорабочим всех, кто искал занятий, не указывая своего ремесла или специальности. Эта плата являлась мерилом для подтягивания к ней страховых вознаграждений всех категорий рабочих в трудных, требовавших установления каких-то отправных средних данных, случаях. Средний заработок чернорабочих стал служить отправной точкой для определения пенсии всем увечным малолетним и подросткам. При достижении малолетними возраста подростков, а подростками возраста взрослых повышались и размеры их пенсий.
Таблица 1 - Размеры средней поденной платы чернорабочим (в коп.), устанавливаемые на основании закона 2 июня 1903 г. Казанским фабричным присутствием в 19041915 гг.2
Трехлетия Взрослым (старше 17 лет) Подросткам (от 15 до 17 лет) Малолетним (от 12 до 15 лет)
муж. пола жен. пола муж. пола жен. пола муж. пола жен. пола
1904-1906 гг. 50 30 30 25 18 15
1907-1909 гг. 60 40 35 30 25 20
1910-1912 гг. 60 40 35 30 25 20
1913-1915 гг. 60 40 37 30 25 20
1 НА РТ. Ф. 1153. Оп. 1. Д. 186. Л. 9.
2 Составлено по: НА РТ. Ф. 793. Оп. 1. Д. 36. Л. 27; Д. 57. Л. 1; Д. 100. Л. 2; Казанские губернские ведомости. - 1909. - 29 декабря; НА РТ. Ф. 793. Оп. 1. Д. 116. Л. 25, 28; Д. 117. Л. 2-2 об., 3; Казанские губернские ведомости. - 1913. - 1 января.
Средняя поденная плата чернорабочих являлась также эталоном для установления годового содержания сезонных рабочих и потерпевших, не получавших на предприятии платы (годовое содержание вычислялось умножением 260 рабочих дней на поденную плату чернорабочих). Плата чернорабочим устанавливалась фабричными присутствиями на трехлетия по местным условиям, отдельно по обоим полам и трем возрастам.
28 января 1904 г. на заседании Казанского фабричного присутствия была установлена плата на трехлетие 1904-1906 гг. Перед этим фабричной инспекцией был проведен, говоря современным языком мониторинг ситуации с среднесуточной оплатой труда рабочих, через уездные управы и администрации наиболее крупных предприятий губернии. Как показал этот анализ, оплата труда колебалась для мужчин от 33 до 60 коп., а для женщин была еще ниже. В результате поденная плата чернорабочим мужчинам была установлена в размере 50 коп., а женщинам - в 30 коп.1 Доверенный фабрикантов Алафузовых П.Т. Чесноков, выступал даже против такой мизерной оплаты труда, настаивая на том, что в губернии «имеется сколько угодно взрослых чернорабочих», готовых работать и за 40 коп. в день. И только после возражений самого казанского губернатора поденная плата была установлена в более высоком размере.
Динамика увеличения средней поденной платы за период 1904-1915 гг. отражена нами в табл. 1. При установлении платы на трехлетие 1907-1909 гг. ее размеры были увеличены взрослым на 10 коп., а всем остальным категориям на 5-7 коп. В 1910-1912 гг. и 1913-1915 гг. размер платы оставался прежним . 30 марта 1916 г. средняя поденная плата чернорабочим была установлена на трехлетие 1916-1918 гг.3 15 июля 1917 г. постановлением Министерства труда трехлетний срок, на который определялся средний размер поденной платы чернорабочим, стало возможным сокращать до одного года ввиду «изменяющихся экономических условий» и «в случаях значительного изменения заработной платы»4. Как показывает анализ таблицы 1, гендерное неравенство в оплате труда сохранялось, и вся политика в этой сфере была направлена на сохранение этого положения.
Кроме того, несмотря на установленные еще в 1880-1890-е гг. ограничения рабочего дня подростков в 8 часов и остальных рабочих до 11,5 часов в сутки (накануне праздников и по субботам до 10 час.) обследование 1913 г. показало, что 75% взрослых рабочих мужчин работали до 10 часов, около 75% женщин и подростков до 10 часов и около 70% малолетних - до 8 часов.
В годы первой мировой войны женщины и подростки очень активно привлекались на производство, когда тысячи мужчин были призваны в армию. Если в 1914 г. в составе промышленных рабочих Казанской губернии было 27,7% женщин, то уже в 1916 г. - 41,4%
1 НА РТ. Ф. 793. Оп. 1. Д. 36. Л. 27; Д. 57. Л. 1.
2 НА РТ. Ф. 793. Д. 100. Л. 4; Постановление Казанского губернского по фабричным и горнозаводским делам присутствия 18 декабря 1909 г. [Об установлении средней поденной платы чернорабочим на 3-летие 1910-1912 гг.] // Казанские губернские ведомости. - 1909. - 29 декабря; НА РТ. Ф. 1153. Оп. 1. Д. 337. Л. 3; Там же. Ф. 793. Оп. 1. Д. 117. Л. 2 об. - 3; Постановление Казанского губернского по фабричным и горнозаводским делам присутствия 10 декабря 1912 г. [Об установлении средней поденной платы чернорабочим на 3-летие 1913-1915 гг.] // Казанские губернские ведомости. - 1913. - 1 января; Постановление Казанского губернского присутствия по делам страхования рабочих от 26 февраля и 20 декабря 1913 г. [Об установлении средней поденной платы чернорабочим на 3-летие 1913-1915 гг.] // Там же. - 1914. - 14 января.
3 НА РТ. Ф. 1153. Оп. 1. Д. 337. Л. 14.
4 НА РТ. Ф. 1153. Оп. 1. Д. 337. Л. 118-118 об.; Постановление Временного Правительства «Об установлении губернскими и областными присутствиями по делам страхования рабочих и по фабричным и горнозаводским делам средней поденной платы чернорабочим на 1 год // Вестник Временного Правительства. - 1917. - 20 июля (2 августа).
(табл. 2). Мужской труд в Казанской губернии подвергся самому большому сокращению в Поволжье, достигнув 49,4% от всех рабочих. Труд мужчин заменялся трудом женщин и в Казанской губернии он возрос до 37,6%, также превысив средние поволжские нормы. К
1917 г. численность женщин в производстве Казанской губернии возросла на 176,3% по сравнению с довоенным уровнем [9]. Число взрослых женщин-работниц увеличилось более чем в три раза из-за нищеты и голода, усугубленных мировой войной, уходом мужчин-кормильцев в армию. У женщин был выбор или голодная смерть или работа на предприятии. В производство шли не только городские, но и сельские женщины. Ломая вековые стереотипы, традиции и обычаи они шли на любую, даже самую низко оплачиваемую работу для своего физического выживания. В эти годы резко выросла и доля девочек и подрост-ков-девушек в промышленном производстве. Предприниматели, вполне оправданно, считали женщин более удобными для эксплуатации и охотно принимали их на производство.
Женский труд до войны и в военное время особенно широко применялся в текстильном, льняном, суконном, бумажном и полиграфическом производстве. Значительно увеличилась их доля в пищевой и химической промышленности, в которой широко применялся неквалифицированный труд. Женщины стали проникать и в такие отрасли промышленности, где ранее их труд не использовался вообще: металлообрабатывающее, машиностроительное, лесопильное производство и др. Активно использовался труд женщин и на заводах военного ведомства. Так, на Казанском пороховом заводе удельный вес женщин составлял 37,9%, а на артскладах труд вольнонаемных женщин достигал даже 87%.
Можно с уверенностью говорить о том, что в годы войны труд мужчин стал тесниться трудом женщин, что было вызвано объективными условиями тогдашней жизни.
При этом на предприятиях Казанской губернии работало примерно 80% русских работниц и около 4,2% работниц-татарок. Труд женщин-татарок применялся в два с лишним раза меньше, чем труд мужчин татар. В Казанской губернии насчитывалось рабочих татар-мужчин около 14,6%. Основным препятствием для вовлечения женщин-татарок в производство являлся религиозный фактор и он действовал гораздо серьезнее и значительнее, чем, например, у русских.
Труд женщин-татарок в основном был неквалифицированным, оплачивался гораздо ниже средней заработной платы и применялся, как правило, в текстильной, кожевенной и химической промышленности. По мнению Е.Д. Румянцева «война с ее спутниками - голодом и нуждой - способствовала определенной эмансипации женщин нерусской национальности и их приток в промышленность был более интенсивным, чем в предвоенные годы»1.
Данные профессиональной переписи 1918 г. свидетельствуют о значительном гендерном неравенстве и в сфере образования мужчин и женщин. Перепись показала серьезные различия между уровнем грамотности рабочих-мужчин и работниц женщин во всех возрастных группах. Вместе с тем по мере перехода к младшим возрастным группам наблюдалось нарастание процента грамотности как у мужчин, так и у женщин (табл. 3).
В Казанской губернии среди рабочих-мужчин грамотными были 71,7%, а среди ра-бочих-женщин лишь 52,8%. Положение среди работающих женщин выглядело неплохим в двух возрастных группах - малолетних (до 15 лет) и подростков (15-17 лет) - 80 и 74% соответственно. О различиях в уровне грамотности между русскими женщинами-работницами и
1 Румянцев Е.Д. Указ. соч. - С. 110.
Таблица 2 - Состав рабочих Казанской губернии по полу и возрасту в 1913-1916 гг. (по данным сводов отчетов фабричных инспекторов)
Годы Число В том числе
рабочих
обоего малолетних от 12 до 15 подростков от 15 до 17 лет взрослых итого
пола лет
муж. жен. обоего муж. жен. обоего пола муж. жен. обоего пола муж. жен.
пола пола пола пола пола пола пола пола пола
абс. в % к общ. числу раб. абс. в % к общ. числу раб. абс. в % к общ. числу раб. абс. в % к общ. числу раб. абс. в % к общ. числу раб. абс. в % к общ. числу раб. абс. в % к общ. числу раб.
1913 16236 117 32 149 0,9 930 322 1252 7,7 11631 71,7 3204 19,7 14835 91,4 12678 78,1 3558 21,9
1914 21101 120 68 188 0,9 1218 598 1816 8,6 13910 65,9 5187 24,6 19097 90,5 15248 72,3 5853 27,7
1915 20449 250 78 328 1,6 1396 605 2001 9,8 11191 54,7 6929 33,9 18120 88,6 12837 62,8 7612 37,2
1916 23696 395 170 565 2,4 1770 749 2519 10,6 11702 49,4 8910 37,6 20612 87,0 13867 58.5 9829 41,5
татарскими мы можем судить лишь на основании разрозненных данных. Так, Н.Г. Балакина, изучавшая «Алфавитные книги» Алафузовских фабрик и заводов, отмечала, что «особенно значительные расхождения в грамотности были между поступившими «православными» и «магометанами». Так, из числа 1533 «православных» неграмотных насчитывалось 1052 (68,6%), из 509 мусульман - 442 (86,8%). Соответственно грамотных среди поступивших «православных» было 31,4%, «магометан» - 13,2%» [10]. На основании этого можно предположить, что грамотность работниц-татарок была еще ниже, чем у татар-мужчин.
Таблица 3 - Грамотность фабрично-заводских рабочих Казанской губернии в 1918 г. по полу и возрасту1
Возрастные группы Пол Всего Из них
грамотных в %
до 15 лет муж. 194 165 85,1
жен. 90 48 80,0
об. пола 254 213 83,9
15-17 лет муж. 1228 1034 84,2
жен. 992 739 74,5
об. пола 2220 1773 79,9
18-19 лет муж. 889 751 84,5
жен. 1142 765 67,0
об. пола 2031 1516 74,6
20-29 лет муж. 2598 2137 82,3
жен. 2491 1372 55,1
об. пола 5089 3509 69,0
30-39 лет муж. 3364 2467 73,3
жен. 1190 449 37,7
об. пола 4554 2916 64,0
40-49 лет муж. 2374 1451 61,1
жен. 631 187 29,6
об. пола 3005 1683 54,5
50-59 лет и старше муж. 1582 758 47,9
жен. 318 43 13,5
об. пола 1900 801 42,2
итого из указанных возрастов муж. 12229 8763 71,7
жен. 6824 3603 52,8
об. пола 19053 12366 64,9
Гендерное неравенство в оплате труда в период первой мировой войны еще более усилилось. Заработок рабочих Казанской губернии и так был значительно ниже среднероссийских норм, а в производствах, в которых наиболее широко применялся женский труд (обработка шерсти, хлопка, бумаги и некоторых других) и еще ниже. Женщины-работницы получали до войны и в годы войны заработную плату в мизерном размере и работали на должностях, в которых мужской труд практически не применялся. Труд женщин оплачивался ниже труда мужчин и в однотипных профессиях. В среднем женщины получали в 1,5-2
1 Таблица составлена по: Фабрично-заводская промышленность в период 1913-1918 гг. // Труды ЦСУ. - Т. 26. Вып. 2. - С. 6-23.
раза меньше, чем мужчины. К тому же в годы войны значительная часть заработка выдавалась женщинам не деньгами, а натурой (продуктами и товарами первой необходимости). Женщина-работница была более бесправна и обездолена, чем рабочий-мужчина, а уровень ее эксплуатации был несравненно выше. Все это толкало женщин на стихийные выступления в защиту своих прав и за прекращение войны. Именно они, поэтому и явились основной движущей силой совершившей февральскую революцию.
Ситуация с гендерным неравенством на рынке труда еще более усугубилась в послеоктябрьский период. Возвращение значительной части мужчин с фронтов первой мировой войны привело к массовым увольнениям с производства женщин. В конце 1917 - начале
1918 гг. на казанских предприятиях стали проводится мероприятия по их разгрузке. Так, на алафузовских предприятиях в связи с закрытием 5 мастерских были уволены 3540 человек, в том числе 1200 женщин. Все это привело к тому, что в декабре 1917 г. в Казани появилось около 5 тыс. безработных. В 1917-1918 гг. происходило значительное сокращение рабочей силы. В 1918 г. она сократилась на 11 тыс. чел. В 1919 г. вновь началась мобилизация мужчин в армию и их рабочие места занимали женщины. Однако в отличие от дореволюционного времени женщины не допускались к особо вредным и тяжелым работам и за равный труд получали одинаковое вознаграждение.
4 Женская безработица и ее причины
Экономическая нестабильность в стране, социальное расслоение в деревне приводили к ускоренному росту безработицы (табл. 4).
В 1920-е гг. происходило постоянное увеличение численности безработных женщин. Более всего безработице были подвержены женщины неквалифицированного труда, составлявшие около 70% всех безработных женщин [11].
Таблица 4 - Количество безработных зарегистрированных на Казанской бирже труда в 1921-1930 гг.
Состояло на учете безработных при Казанской Бирже труда
на 1.01. соответств. года муж. жен. всего
1921 - - 77
1922 3854 1220 5074
1923 1966 3050 5601
1924 8786 6572 15358
1925 10401 6667 17068
1926 7640 6667 14307
1927 9033 8887 17920
1928 9005 7082 16087
1929 8887 7939 16826
1930 5194 7317 12511
Если в 1922 г. в города Татреспублики из деревень прибыло 15% всех безработных, в
1924 г - 20%, то уже в 1925 г. - 117% [12]. На начало 1921 г. на казанском рынке труда имелось 1220 безработных женщин (46,7%) из 2588 безработных. С 1923 г. женская безработица стала расти в два раза быстрее, чем мужская [13]. К 1923 г. их количество увеличилось до
50,7% из 6601 чел. На начало 1925 г. среди 15358 безработных имелось 6552 женщины (39,1%), но уже к 1 октября 1925 г. число безработных женщин достигло 46,8% (6753 чел.).
Женщинам было труднее устроиться на работу, так как администрации отдельных учреждений и предприятий вообще отказывались их принимать, накладывая на заявления следующие резолюции: «желательно мужчину», «женщину не возьму» и т.п. [14]. Исходя из этого, Президиум Татарского совета профсоюзов (ТСПС) в начале мая 1923 г. дал распоряжение бирже труда о разработке специального плана по борьбе с женской безработицей путем организации домов работниц и артелей [15].
К 1921 г. в производстве Татреспублики работали 43,3% женщин; к 1922 г в цензовой промышленности их число составило 20%, а к 1923 г. - 21,5%. На протяжении последующих лет число женщин в производстве сокращалось из-за закрытия предприятий и даже целых отраслей производства (например, швейной). К 1 апреля 1925 г. в цензовой промышленности было занято 2521 женщин (17,1%) из 14787 рабочих [16]. По переписи 1926 г. имелось 10613 безработных, в числе которых было 4512 женщин. В Татарии имелось 1671 работница-татарка, 643 из которых трудились в фабрично-заводской промышленности1. Среди общей массы безработных на 1 октября 1926 г. имелось 2327 безработных татар, в том числе 946 женщин .
Трансформация российской экономики в 1920-е гг. привела к существенным изменениям в сфере занятости. Наиболее важным из них явилось значительное сокращение численности работающих и снижение уровня занятости населения. Вследствие этого возросла численность и доля незанятого населения и возникла значительная безработица. Данные процессы не были гендерно нейтральными и это отразилось на уровне и масштабах сокращения численности занятых мужчин и женщин, особенно в начале 1920-х гг.
В резолюции пленума Тапрофсовета по докладу Наркомтруда ТАССР о борьбе с безработицей в республике от 13 февраля 1926 г. отмечалось, что «значительная безработица в Татреспублике, обусловленная большим сокращением промышленности за последние годы, в связи с голодом 1921 года и последовавшей массовой демобилизацией армии, достигнув критического момента к началу 1925 года, в течение прошлого года обнаруживала тенденцию к понижению (17069 безработных на 1 января 1925 г. и 14037 безработных на 1 января 1926 г.)». К этому привели как укрепление и расширение трестированной промышленности, так и широко развернутые общественные работы. Вместе с тем в резолюции отмечался «большой процент безработных женщин, слабый спрос со стороны хозорганов на женский труд» и низкая их квалификация. В связи с этим предлагалось обратить «особое внимание обращать на борьбу с безработицей среди женщину», стремиться к их наибольшему привлечению на работу в коллективы, размещению их в производстве, поднятию квалификации, борьбе с необоснованным увольнением женщин и т. д.3.
Ситуация с трудоустройством женщин вызывала пристальное внимание советских и партийных органов на всем протяжении 1920-1930-х гг. В Постановлении Татарского Обкома ВКП (б) от 3 сентября 1928 г. «О женской безработице» по-прежнему отмечалась низ-
1 Рабочий класс Татарии (1861-1980 гг.). - С. 176.
2 Измайлов. О состоянии безработицы и мерах борьбы с ней // Красная Татария. 1927. 14 января. В 1925-1926 гг. было послано на работу казанской биржей труда 381 работница-татарка, в 1926-1927 гг. - 792, за четыре месяца 1928 г. 293 работницы-татарки. См.: П.Б. Безработица среди женщин уменьшается // Красная Татария. - 1928. - 6 марта.
3 НАРТ. Ф. Р-100. Оп. 1. Д. 1150. Л. 19-20. По вопросу борьбы с безработицей см. также постановление бюро Татарского обкома ВКП (б) от 6 июля 1926 г. (ЦГА ИПД РТ. Ф. Р-15, Оп. 7. Д. 21. Л. 98); Протокол заседания президиума ЦИК ТАССР от 27 августа 1926 г. (НА РТ. Ф. Р-762. Оп. 1. Д. 1322. Л. 48-50); Протокол совещания при тарифно-экономическом отделе ТСПС от 30 июля 1926 г. (НА РТ. Ф. Р-100. Оп. 1. Д. 1203).
кая квалификация безработных женщин, а Татарскому народному комиссариату труда (ТНКТ) предлагалось принять меры по устранению искусственного понижения спроса со стороны хозорганов на рабочую женскую силу и увеличению количества женщин в коллективах безработных [17].
В протоколе СНК ТАССР о состоянии рынка труда и снабжении промышленности рабочей силой от 30 мая 1930 г. вновь, несмотря на определенные успехи («значительное сокращение размера безработицы»1, рост практических мероприятий в части воспроизводства рабсилы и переквалификации из числа безработных), отмечалась «стабильность женской и подростковой безработицы». Исходя из этого СНК Татреспублики постановило «предложить Наркомтруду принять все меры по ослаблению женской и подростковой безработицы, внедряя женский и подростковый труд максимально во все возможные отрасли хозяйства и производства»2.
Работа Биржи труда в области вовлечения в производство женщин за 1927-193 0-е гг. характеризуется следующими данными (табл. 5, 6).
Таблица 5 - Сведения Казанской биржи труда о вовлечении в промышленное произ-
3
водство татар и женщин за 1927-1929 годы
Группа профессий Послано за 2-е полугодие 1927/28 г. Послано за 2-е полугодие 1928/29 г.
всего в том числе женщин всего в том числе женщин
абс. в % к общему количеству посланных абс. в % к общему количеству посланных
Индустриальн. 8400 3079 36,6 8974 1568 17,5
Неиндустриальн. 2754 528 19,2 5408 1344 24,9
Строители 12073 174 1,4 10620 364 3,5
Транспорт 893 139 16,6 1240 139 11,2
Связь 35 6 17,7 118 54 45,8
Умствен. труд 4169 1525 36,6 6667 2976 44,6
Итого 28324 5451 19,2 33027 6445 19,5
Как видно из таблиц посылка женщин в общей массе посланных беспрерывно возрастает. За 2-е полугодие 1927/28.г. женщины в общей массе посланных составляли 19,2%, а в 1-м квартале 1929/30 г. - 23,3%. При получении заявок Биржа труда договаривалась с нанимателем о возможностях посылки большого количества женщин.
1 О снижении безработицы в республике см. подробные данные в таблице (НА РТ. Ф. Р-100. Оп. 1. Д. 2188. Л. 66).
2 НА РТ. Ф. Р-128. Оп. 2. Д. 2. Л. 185-186.
3 См. также протокол общегородской конференции женщин гор. Казани (в ней участвовало 570 человек). НА РТ. Ф. Р-100. Оп. 1, Д. 1922. Л. 35, 38-39.
Таблица 6 - Сведения Казанской биржи труда о вовлечении в промышленное производство татар и женщин за 1 квартал 1929/30 г.
Группа профессий Послано за 1 квартал 1929/30 г.
всего в том числе
абс. в % к общему количеству посланных
Индустриальн. квалиф. 2220 709 31,9
Индустриальн. неквалиф. 1916 250 13,0
Итого 4136 959 23,2
Неиндустриальн. 2387 659 27,7
Строители 3361 108 3,2
Транспорт 745 81 10,9
Связь 80 27 33,8
Умствен. труд 3442 1469 42,7
Итого 14151 3303 23,3
При комплектовании курсов по переобучению безработных принимались все меры к возможно большему вовлечению на женщин. Так, на курсы строителей принято 417 чел., среди принятых женщины составляли 30%. В 1928/29 г. на строительных курсах татар обучалось 23%, женщин не было. На ряд курсов, например, меховщиков женщины не набирались по гигиеническим соображениям. На других курсах, например, курсах работников прилавка на 320 чел. женщины составляли не менее 40%. К середине 1930 г. произошло «значительное сокращение размера безработицы» в результате хозяйственного роста республики, в первую очередь промышленности и строительной отрасли. Однако, несмотря на это, существенного изменения ситуации не произошло, и в 1930 г. в составе зарегистрированных безработных по-прежнему имелось около 60% женщин. Одновременно с этим значительно выросла и текучесть квалифицированных кадров, в том числе и среди женщин, на предприятиях1.
Ситуация с трудоустройством женщин нередко принимала аномальные формы. Сотрудники биржи труда использовали свое положение в личных целях, склоняли женщин к сожительству, брали с них за трудоустройство «подарки» и т.д. Ни одна из многочисленных кампаний по борьбе с взятками на бирже труда не увенчалась успехом. На место дискредитировавших себя работников приходили другие, не менее предприимчивые. Приведем следующий пример. «Три месяца прошло с тех пор, как я записалась на биржу труда, а место все не могу получить», - говорила чернорабочая Журавлева. - «Другая записалась много позднее меня и получила, а мне все нет такого счастья». - «Сухая ложка рот дерет, а подмазанная сама идет», - отвечала ей служащая секции квалифицированных рабочих Андронова. В процессе переговоров с последней выяснилось, что за внеочередное получение места следует заплатить 9 млн. рублей (в дензнаках 1921 г). «Если завтра принесете деньги, получите место». Или другой вариант: «А ты подай записку тов. Федорову, который служит на бирже труда, да пообещай ему в этой записочке спирту или деньги, и он тебя живо определит на
1 Из протокола СНК ТАССР о состоянии рынка труда и снабжении промышленности рабочей силой. 30 мая 1930 г. Доклад Наркомата труда о состоянии рынка труда и снабжении промышленности рабочей силой // НА РТ. Ф. Р-128. Оп. 2. Д. 2. Л. 185-186.
81
место», - так советовала поступить безработной Тимофеевой, приехавшей в город искать работу, ее подруга, «умудренная опытом» [18].
Подобные факты, как показывают архивные документы и публикации в местной печати, были достаточно распространенными. Конечно, на многие из них просто закрывались глаза. Разоблачению предавались лишь наиболее вопиющие, из ряда вон выходящие случаи, скрыть которые просто было невозможно.
В 1920-1930-е гг. произошли значительные изменения в сфере общественнопроизводственной деятельности женщин. Они были вовлечены не только в ранее традиционные отрасли промышленности, но и в такие, в которых до революции их труд почти не использовался в силу их недостаточной профессиональной подготовки. Перепись 1926 г. показала, что 1600 женщин стали работать в металлической, химической и других отраслях промышленности. Но в некоторые профессии они проникали еще достаточно слабо. Так, из 1037 металлистов женщин было 7, среди токарей не было ни одной женщины. Из 43 инженеров было 2 женщины, из 150 техников - 2, из 121 мастера - 1 женщина1. Однако по-прежнему они являлись ведущей силой в текстильной, пищевой и швейной промышленности. Выросло и число женщин в партийной организации Татарии с 1,5% в 1922 г до 9,9 в
1925 г. В целом же количество женского персонала во всей промышленности с 1 января 1927 г. по январь 1933 г. возросло более чем в 6 раз.
Безусловно, социальная политика советской власти привела к определенному гендерному выравниванию на рынке труда. «Участие женщин в общественно-производительном труде имело решающее значение для достижения экономического и политического равноправия женщин с мужчинами. Оно обеспечивало экономическую самостоятельность, способствовало культурному развитию, росту политической зрелости женщин...»2. Только за годы первой пятилетки число работниц в цензовой промышленности увеличилось в 5 раз, а число работниц-татарок в 6 раз. В 1930 г. из 961 выдвиженца 13,5% составляли женщины. Происходило выдвижение женщин на самые высокие хозяйственные посты. Так, на должность директора швейной фабрики №3 им. Н.К. Крупской была выдвинута бывшая швея-работница льняной фабрики Г. С. Салахутдинова.
Советское правительство провозгласило экономическое освобождение женщины. Однако, по подсчетам С. Струмилина среднестатистическая работница фабрики работала до 14 часов в сутки, из которых оплачивалось лишь 8 часов. Женщины систематически недосыпали по 1 часу в день [19]. Потогонная система толкала женщин в храмы, а позднее в кафе, рестораны и пивные. По подсчетам Ю. Ларина, по количеству употребляемого алкоголя в 1927 г. у женщин на водку приходилось 92,9%, пиво - 2,2%, вино - 4,9%; у мужчин - 82%, 12,5% и 5.5% соответственно [20].
5 Проституция как следствие женской безработицы
Положение безработных женщин было несравнимо тяжелее, чем положение безработных мужчин. Женщины с большим трудом возвращались на производство. Именно они и сокращались в первую очередь с предприятий. Так, из имевшихся на июль 1925 г. 6738 безработных женщин - 1479 были сокращены со швейного производства, 1978 женщин не имели определенной профессии, 1204 - являлись советскими служащими [21].
Подобное положение безработных женщин объективно толкало их на занятие проституцией. Основными причинами проституции являлись: голод и безработица, бедность и материальная необеспеченность. Рассадниками проституции являлись рестораны, кафе, столовые, а позднее и бани. Проституцией занимались не только русские, но и татарские женщины; нужда толкала заниматься этим ремеслом представительниц многих национальностей.
1 Всесоюзная перепись населения 1926 г. - Т. XII, отдел II. - М., 1929. - С. 230-231.
2 Рабочий класс Татарии (1861-1980 гг.). - С. 178-179.
82
Развитию проституции способствовала и нерешенность жилищного вопроса. В 1923
г. в Казани только 10% населения имели отдельные комнаты. Остальные же проживали совместно в чрезвычайной скученности. Проживание рабочих мужчин и женщин в бараках также благоприятствовало проституции [22]. Предлагаемые местной и центральной властью мероприятия (трудоустройство проституток, легализация проституции и др.) не давали эффективных результатов. В итоге проституция расцвела и нелегально существовала во весь период советской власти.
Проституция помимо всего одним из своих следствий имела широкое развитие венерических заболеваний. «Венерики» - венерические больные являлись особо дискриминируемой группой рабочего населения. Многие предприятия при сокращении своих штатов увольняли их в первую очередь. Вследствие этого «венерики» скрывали свои заболевания. Вместе с тем с медицинской точки зрения не всякие формы сифилитических заболеваний были опасны для окружающих. Для лечения венерических больных создавались специальные лечебные учреждения. Первый венерологический диспансер в Казани открылся в июле 1923 г.; в марте 1924 г. были открыты диспансеры в Заречной слободе и За-булачном районе города. Диспансеры обслуживали, главным образом, застрахованных и членов их семей. Руководство вендиспансера отмечало, что «считает недопустимым увольнение венерических больных, которым по заключению врача-специалиста возможно работать в предприятии» [23].
Как уже было отмечено, ситуация с венерическими заболеваниями осложнялась рядом причин: общими социальными условиями, материальной необеспеченностью женщин, становившихся проститутками. Неоднократно отмечалось, что «проституция - болезнь бедноты, безработицы и нищеты. С проституцией связано пьянство. А тут и заражение венерическими болезнями, которые затем переносятся мужьями на жену и детей» [24]. В источниках имеется довольно много сведений о проституции. При этом неоднократно отмечалось, что «большинство больных заражается в пьяном состоянии» [25]. Казанский врач С.Я. Голосовкер на одном из заседаний совета по борьбе с проституцией приводил данные вендиспансера о ее масштабах в Казани. Диспансером было выявлено 60 квартир, где проживали проститутки-одиночки. Они, по сведениям диспансера, раньше большей частью служили и работали, а потом, попав под сокращение стали проститутками, так как это занятие стало для них единственным источником дохода.
Основными местами дислокации проституток являлись центральные улицы города (Проломная, Воскресенская, Вознесенская, Суконная), рестораны, район вокзала, городские сады, прибрежная зона Волги. Ряд бань, номеров и постоялых дворов также служили рассадниками этого явления. В одних гостиницах проститутки свободно приводили гостей, «снимали на ночь комнату по соглашению со швейцаром». В других гостиницах, например, в Апанаевском подворье, девушки, занимающиеся проституцией жили с родителями, иногда с детьми и принимали клиентов там же на виду у всех. Также, на постоялых дворах было выявлено много безработных женщин-татарок, занимающихся проституцией «отчего идет частично сифилис в деревню».
Значительный приток в вендиспансер инвалидов заставил органы здравоохранения обратить самое серьезное внимание на дома инвалидов. В Казани имелось три дома инвалидов, в которых проживало 359 чел. Обследование выявило в них «большое количество прикармливаемых женщин», которые часто оставались там на ночь. При попытках администрации выселить этих женщин из домов инвалиды регистрировали с ними браки, и они проживали с ними уже на законных основаниях. Обследования выявили, что такие «жены» нередко обслуживали несколько человек. В результате от 10 до 15% инвалидов оказались больны венерическими заболеваниями. Инвалиды зачастую проигрывали друг другу таких «жен» в карты [26]. Только в центральном доме инвалидов на Солдатской улице, где про-
живало 65 инвалидов, было выявлено 5 сифилитиков. Вендиспансер выявил там 10 т.н. «жен». Особенно прославился инвалид «К», который до того запугал администрацию дома, что фактически сам стал его хозяином. К. каждую ночь приводил женщин и, смеясь, говорил: «Ну, что ж!.. Не одну приведу, а сразу двух. Что мне сделаешь?». И действительно приводил и устраивал в доме оргии. Да и другие инвалиды, по сведениям вендиспансера, нередко выступали в роли сутенеров. «Коты» городских проституток зарабатывали на торговле «живым товаром» 2-3 руб. [27]. Население требовало принять по отношению к инвалидам «крутые репрессивные меры».
Всего в середине 1920-х гг. по данным милиции только в Казани имелось 614 женщин, занимающихся проституцией. По своему положению большинство из них являлись безработными, 32 - принадлежали к крестьянскому сословию, 34 - официально проходили как «жены, бежавших с белыми», солдаток и «прочих» числилось 138. В их числе было 130 замужних женщин, из них 85 имели детей. 74 женщины были вдовами. В притонах «работало» 140 женщин, в гостиницах - 64, на частных квартирах - 430. Вендиспансер принимал в среднем по 35 заявлений о заражении в месяц [28].
В многочисленных публикациях указывалось, что всех способов заражения венерическими болезнями от проституток невозможно перечислить. По статистике из 100 проституток 90 были больны, в том числе 40% сифилисом. Отмечалось, что от больных «заразиться нетрудно и через еду». Через печатные издания проводилась мысль о том, что «венерические болезни не позор, а несчастье». Предлагалось шире проводить лекции, обследования, знакомить население с половым вопросом, не выбрасывать больных из производства, а сознательно относится к ним. «Все болезни излечимы, если их захватить вовремя»1.
В период нэпа проституция приобрела значительный размах. По данным вендиспансера 76% венериков заражались от проституток и случайно встреченных женщин. На основании циркуляра Наркомздрава от 26 февраля 1923 г. можно было обследовать семьи венериков, но с согласия последних. По ст. 165 Уголовного Кодекса заражение венерической болезнью каралось довольно сурово, а заразивший человек подвергался принудительному лечению. Вендиспансеру был известен случай, когда одна проститутка заразила сифилисом 7 человек. Выработка форм врачебного контроля возлагалась на Совет социальной помощи при вендиспансере, и Совет по борьбе с проституцией при Наркомздраве [29].
С.Я. Голосовкером была разработана анкета об отношении к проституции казанских горожан. Данные, полученные в результате анкетирования довольно интересны, и не утратили своей актуальности и поныне. Было выяснено, что 38,7% опрошенных студентов, 52,95% рабочих, 39,62 служащих и 30,5% крестьян обращались к услугам проституток. 12,42% считали проституцию терпимой, 7,3% - необходимой, а 15,5% постоянно обращались к услугам проституток. Эти данные коррелировались с данными, полученными в ходе анкетирования, проведенного студенческим кружком медицинского факультета Казанского университета в 1912 г. По данным 1912 г. 25,9% опрошенных страдали венерическими заболеваниями, в том числе 18,6% гонореей, 5,2% сифилисом. 93.3% заразились половым путем в возрасте 18-20 лет. «Подхватили» болезнь от проституток 39,22%, в публичных домах - 19,18%, от прислуги - 27,66%.
В течение 1924 г. через казанский вендиспансер прошло 2926 чел. первичных больных, в том числе 1164 женщины, больных венерическими заболеваниями было выявлено 54,3%. По национальной принадлежности 85% обратившихся составили русские, 14% татары, 97,6% - взрослые. По социальному положению 49% - рабочие, 33% - служащие и 18% - крестьяне. За этот же период времени было совершено 28053 повторных посещения.
1 Ивачев С. Указ. соч.
15600 больных были застрахованными и только 1366 чел. были не застрахованы, в их числе имелось 80% безработных, снятых по формальным причинам с учета биржи труда.
Татнаркомздравом было зарегистрировано за 1-е полугодие 1924 г. только больных первичной стадией сифилиса 400 чел. Вообще же в структуре заболеваний сифилис и гонорея занимали четвертое место. В 1924 г. 74% всех больных заразились от проституток. 11% от «знакомых», 5% от прислуги, 3% от служащих в учреждениях, 7% от жен (гонорея). Были выявлены очень масштабные случаи заражения. Так, одна проститутка заразила сифилисом 11 человек, а другая в течение 13 дней гонореей 19 человек. Заражение в основном происходило в пьяном виде.
В 1924 г. было обследовано 126 проституток-одиночек, 3 бани, 14 постоялых дворов, 6 гостиниц. Один доходный дом на Рыбнорядской ул. приобрел в Казани наименование «Марусовка» и был практически весь заселен женщинами «легкого поведения». Как уже отмечалось на занятие «древнейшей профессией» женщин толкала нужда, отсутствие нормальной работы, то есть, в первую очередь социальные причины. Так, на Казанской бирже труда на 1 марта 1924 г. имелось 7576 безработных женщин, в том числе 1453 одиноких девушек и вдов. Из 250 выявленных в результате обследования проституток большинство бросили бы свое ремесло при условии своего трудоустройства. Проститутки со стажем привыкали к алкоголю и табаку, многие употребляли наркотики - морфий и кокаин. Средний возраст казанских проституток был от 23 до 27 лет. На втором месте после безработных женщин стояли служащие в государственных учреждениях и прислуга [30].
Вендиспансер неоднократно устраивал театрализованные суды над распространителями венерических заболеваний, с наличием обвинителей, защиты и свидетелей [31]. Подобные инсценировки воспринимались как один «из лучших способов проведения идей половой гигиены в массы». Так, 24 февраля 1924 г. в клубе «Всемидикосантруд» был проведен суд над обвиняемым в заражении жены венерической болезнью. Канва сюжета следующая. «Семья коммерсанта. Воспитывают в сознании того, что «детей приносит аист». Но вот пробуждается половое влечение. Притон. Заразился. Полечился слегка, потом бросил. Увлекся чистой девушкой. Женился, не сказав, что болел триппером. Заразил жену. Роды. Родился ребенок и ослеп. Мать обезумела от горя. Муж стал пьянствовать. В результате самоубийство матери». Кто виноват? «Виновата семья, скрывающая от детей сущность полового вопроса. Виноваты учителя школы, которые считают эти вопросы для подростка «безнравственными». Виноват и подсудимый, проявивший легкомысленное отношение к болезни». Виноваты практически все, в том числе и погибшая женщина, которая «помимо «семейного счастья» не могла найти смысла в общественной работе» [32].
В числе основных мер для ликвидации данного «социального зла» предлагались как меры административного, так и социального характера. Например, долго дискутировался вопрос об открытии в Казани «дома для беспризорных женщин», в котором они могли бы получить пристанище и работу. К мерам социального характера относилась деятельность Совета социальной помощи при вендиспансере, биржи труда и органов соцстраха по приисканию безработным женщинам работы, а также усиление санитарно-просветительной работы среди безработных женщин. В прессе неоднократно отмечалось, что люди, которые посещают проституток нередко принимают участие в борьбе с проституцией. В качестве меры борьбы с ними предлагалось «пригвождать к столбу общественного порицания покупателей женского тела» [33]. В печати неоднократно сообщалось о предании заражающих венерическими болезнями суду. Так, в октябре 1924 г. была осуждена Гания Ка-малеева за заражение гражданина Саадикова [34].
Осенью 1924 г. возобновила свою деятельность университетская кожновенерологическая клиника, расположенная на Арском поле. В клинике был организован вечерний прием застрахованных больных по понедельникам, средам и пятница с 16 до 18
часов. Прием осуществляли ассистенты клиники Ашанин и Н.Н. Яснитский. Незастрахованные больные и члены семей застрахованных принимались в утренние часы с 11 до 13 часов [35]. В Казани процветала и торговля «живым товаром». Угрозыском летом 1924 г. был задержан некто Ахмет Сафар-Галеев, вербовавший, «спекулируя на голоде и нужде», несовершеннолетних девушек на дальнем Устье для отправления и перепродажи в притоны г. Ташкента [36].
Вообще нравы 1920-х гг. как среди мужчин, так и женщин были достаточно вольными, если не сказать развращенными. Так, в 8-м заразном госпитале «в комслуже, находящемся вблизи палат, происходят на глазах пьяные ночные оргии». Пользуясь отсутствием порядка в него пробираются «посторонние мужчины, проводят бурно ночь и оставляют госпиталь . лишь на заре. Больница превращается в омут разврата». Источник сообщал, что «пьянством, матерщиной, безобразным поведением особенно выделяется комендант госпиталя - женщина в мужском костюме Каряжникова, которая, забыв свою партийную честь, настолько распоясалась, что в дни великой скорби народной и глубокого траура (смерть В.И. Ленина - А.М.) напилась до «зеленого змия», бродила по палатам и пугала криками и матерщиной больных», что даже ее подруга, палатная надзирательница «тоже партийная» обратилась к завхозу с просьбой «удалить свою товарку». «Рабочие возмущаются нахальством ночных гостей, ждущих своей очереди у черного хода и на вопрос, что им здесь нужно - отвечающих угрозой избиения». По ночам госпиталь оставался без всякого врачебного надзора. «Дежурная санитарка-сиделка Уткина, зараженная виденным примером, захотела также «любви» с больным Перцевым [37].
Подобные социальные аномалии в 1920-193 0-е гг. становились не редкостью. Общий климат советской жизни деформировал общественное и индивидуальное сознание. Моральные нормы были подвергнуты остракизму; нормой становилась половая распущенность, взяточничество, двуличие и т. п. вещи.
6 Трансформация гендерного контракта в России в 1920-1930-е гг.
Весь уклад дореволюционной семьи подчинялся основным общественным принципам: как и само государство, его первичная ячейка - семья (а в целом и отношения между мужчинами и женщинами) - строилась по законам жесткой иерархии, безоговорочного подчинения силе, власти старшего в доме, подчинения женщины мужчине, детей - родительской воле, не имеющей предела. Правила жизни диктовались религией, регламентировавшей каждый шаг человека. Кроме религиозных законов и уложений, существовали и строго действовали веками выработанные народные обычаи и обряды, которые также регулировали поведение в семье.
В начале ХХ в. стал осуществляться активный слом «патриархатного» гендерного уклада или контракта, проявлявшийся в активном выходе женщин всех сословий (дворянок, мещанок, крестьянок) и национальностей на рынок труда. Происходило освоение ими новых для них профессий, которые прежде были чисто мужскими. В какой-то степени уменьшались и гендерные различия в оплате труда. Первая мировая война в значительной степени ускорила процессы гендерной трансформации и к октябрьской революции 1917 г. произошла значительная эмансипация женщин во всех сферах социально-экономической и политической жизни страны.
В первые годы советской власти в России формировался тип т.н. «гендерного контракта», который можно назвать контрактом работающей матери. Он проявлялся в образцах воспитания детей, воспроизводился системой общественного разделения труда, поддерживался социальной политикой партии-государства и его идеологическими структурами. Такой гендерный контракт подразумевал обязательность «общественно-полезного» труда советских женщин и обязательность выполнения миссии матери [38]. По воспоми-
наниям жительницы Казани Е.П. Трухиной, «в 20-е годы, мамы, как правило, не работали и очень много занимались детьми»1. По подсчетам С. Струмилина, домашние хозяйки в 1920-е гг. тратили на воспитание детей - 385,2 часа, в то время как женщина-работница -всего лишь 72.2 часа. Гендерный контракт стал реальным элементом советской жизни2.
Советский официоз отмечал, что к концу 1930-х гг. был реализован принцип равенства в оплате труда независимо от пола. Равенство женщин в области профессиональнотехнического и высшего образования устранило основу для неравной оплаты труда. Женщины, благодаря этому получили возможность занять высокое место в производстве. За равный объем работы женщины получали равную с мужчинами оплату. Работница текстильной фабрики с 39-летним стажем в своем интервью 1935 г. говорила: «Первые шесть лет я работала на черной работе (речь идет еще о дореволюционном периоде - А.М.), подтаскивала тюки мокрой шерсти, работала на босую ногу, не хватало денег купить обуви, а прозодежду не давали. Эта тяжелая работа была под силу только физически крепким мужчинам, тем не менее, я должна была отрабатывать наравне с мужчиной 12 часов. За свою работу получала 15 копеек, тогда как мужчины за тот же труд получали вдвое больше. Квартирой служило подвальное помещение. Потом, когда вышла замуж, стало еще тяжелее. Появились дети, кормить детей с работы не отпускали, и ребенок в течение 12 часов находился без присмотра, голодный. Детей у меня было много, но все они умирали от этих условий. Остался только один. Другое дело сейчас. На фабрике у нас уютно. Работаю браковщицей. Мой заработок 154 рубля. За годы революции, благодаря заботам партии, я стала квалифицированной работницей. Имею хорошую квартиру. Живу культурно. Сын, бывший рабочий текстильной фабрики, кончает вуз - скоро станет инженером [39]. Эта заметка должна была свидетельствовать об изменении отношения новой советской власти к женскому вопросу, акцентировала внимание читателя на значительных изменениях произошедших за почти сорокалетний период в гендерной политике России.
Партийные и хозяйственные органы в 1930-е гг. уделяли большое внимание вовлечению советских женщин во все сферы производственной жизни. В 1930-е гг. женщины активно участвовали в соцсоревновании, в значительной степени этому способствовали механизация тяжелых и трудоемких работ, улучшение условий труда на предприятиях и развернувшееся осенью 1939 г. движение за дальнейшее вовлечение женщин и подростков в производство, за овладение профессиями, которые раньше считались только мужскими. В этот период женщины Татарии интенсивно стали овладевать новыми профессиями, например, к июню 1939 г. в депо ст. Юдино 39 женщин стали работать помощниками машинистов, кочегарами, слесарями, строгалями. В механическом цехе Казанского завода пишущих машин из 218 рабочих было 132 женщины - токари, штамповщицы, слесари, в том числе 51 стахановка. На заводе «Красный путь» бывшая уборщица Ваняшина, изучив револьверный станок, выполняла норму на 250-300%. В коллективе завода СК-4 45% рабочих составляли женщины, многие из которых являлись машинистами, аппаратчиками, слесарями и т.п. Патриотическое движение женщин за овладение мужскими профессиями в условиях военной угрозы имело огромное значение3.
Таким образом, к концу 1930 г. были, в значительной степени, устранены вековые социально-экономические причины неравноправия женщин в наиболее важнейших областях социально-экономической жизни.
1 Гатауллина-Апайчева И.А. Указ. соч. - С. 363.
2 Струмилин С. Указ. соч. - С. 18.
3 Рабочий класс Татарии. (1861-1980 гг.). - С. 231.
87
Литература
1. Здравомыслова, Е. Понятийное поле исследований гендерных отношений / Е. Здравомыслова, А. Темкина // Гендерные отношения в современной России: исследования 1990-х годов: сборник научных статей. - Самара, 2003. - С. 10-22.
2. Пушкарева, Н.Л. Гендерный подход в исторических исследованиях / Н.Л. Пушкарева // Вопросы истории. - 1998. - №6. - С. 81-82.
3. Антология гендерных исследований // Сб. пер. / сост. и комментарии Е.И. Гаповой и А.Р. Усмановой. - Минск: Пропилеи, 2000.
4. Пушкарёва, Н.Л. Сексуальность в частной жизни русской женщины (Х-ХХ вв.): влияние православного и этакратического гендерных порядков / Н.Л. Пушкарева // Женщина в Российском обществе. Российский научный журнал. - 2008. - №2 (47). - С. 3-17.
5. Темкина, А.А. Советские гендерные контракты и их трансформация в современной России / А.А. Темкина, А. Роткирх // Социологические исследования. - 2002. - №11. - С. 4-14.
6. Хоткина, З.А. Гендерные аспекты безработицы и системы социальной защиты населения / З.А. Хоткина // Гендерные аспекты социальной трансформации. - М., 1996. - С. 74-83.
7. Анисимов, Н.Г. Казанский льнокомбинат / Н.Г. Анисимов. - Казань, 1960. - С. 81.
8. Рабочий класс Татарии (1861-1980 гг.). - Казань: Татарское кн. изд-во, 1981. - С. 54.
9. Румянцев, Е.Д. Рабочий класс Поволжья в годы Первой мировой войны и февральской революции (1914-1917 гг.) / Е.Д. Румянцев. - Казань, 1989. - С. 89.
10. Балакина, Н.Г. Изучение состава рабочего класса Казанской губернии в годы первой мировой войны по «Именным спискам» и «Алфавитам» / Н.Г. Балакина // Сборник аспирантских работ. Гуманитарные науки. История. - Казань, 1975. - С. 192.
11. Люткин, А. Безработица среди женщин в г. Казани в начале 1922 г. На 1 января и на 1 февраля. (Составлено по официальным данным ТНКТ) / А. Люткин // Труд и хозяйство. - 1922. - №2-3. -С. 90-93.
12. Совершенно секретно: Лубянка - Сталину о положении в стране (1922-1834 гг.) / сост. Л.Л. Ко-лодникова [и др.]. - М., 2001. - Т.1. Ч. 1. (1922-1923 гг.). - С. 237.
13. Усольцев, В. Безработица терзает женщин / В. Усольцев // Известия ТатЦИК. - 1923. - 16 июня.
14. Феоктистов. Гонение на женщину / Феоктистов // Известия ТатЦИК. - 1922. - 1 февраля/
15. Федорович. Нужен нажим в работе / Федорович // Известия Татцик. - 1923. - 6 мая.
16. Усольцев, В.Ф. Бюджет рабочих г. Казани / В.Ф. Усольцев // Труд и хозяйство. - 1925. - №10. -С. 74.
17. Фин, Я. О вовлечении татар в производство / Я. Фин // Труд и хозяйство. - 1929. - №5. - С. 7-8.
18. Борьба с взяточничеством. С биржи труда на хорошее место // Известия ТатЦИК. - 1922. - 14 ноября.
19. Струмилин, С. Бюджет времени русского рабочего и крестьянина в 1922/23 гг.: Статистикоэкономические очерки / С. Струмилин. - М.; Л., 1924. - С. 1, 12.
20. Ларин, Ю. Алкоголизм промышленных рабочих и борьба с ним Ю. Ларин. - М., 1929. - С. 4.
21. Голосовкер, С.Я. О проституции /С.Я. Голосовкер. - Казань, 1925. - С. 14.
22. Гатауллина-Апайчева, И.А. Среднее Поволжье в годы новой экономической политики. Социально-экономические процессы и повседневность / И.А. Гатауллина-Апайчева. - Казань, 2007. -С. 344-345.
23. Венерические больные могут работать // Известия ТатЦИК. - 1923. - 30 ноября.
24. Ивачев, С. Проституция и венерические болезни / С. Ивачев // Известия ТатЦИК. - 1924. -
5 марта.
25. Самойлов. Алкоголь и венерические болезни / Самойлов // Известия ТатЦИК. - 1924. - 18 января.
26. Проституция в Казани // Известия ТатЦИК. - 1924. - 5 марта.
27. З-й, А. У инвалидов / А. З-й // Красная Татария. - 1924. - 16 ноября.
28. Заволжский, А. Социальное зло / А. Заволжский // Красная Татария. - 1924. - 11 июня.
29. Ротштейн, Ц. Борьба с венерическими болезнями. Необходим контроль за проститутками / Ц. Ротштейн // Известия ТатЦИК. - 1924. - 24 февраля.
3G. Батунин, М. Проституция, ее влияние на венерические заболевания и меры борьбы с нею (По данным Казанского венерологического диспансера) / М. Батунин // Красная Татария. - 1924. - 23 ноября.
31. К. Суд над венериком / К // Красная Татария. - 1924. - 5 декабря.
32. Поволжанин. Суд над распространителем венерических заболеваний / Поволжанин // Известия ТатЦИК. - 1924. - 2 марта.
33. Га-й. О пособниках проституции / Га-й // Красная Татария. - 1924. - 13 июня.
34. За заражение - под суд // Красная Татария. - 1924. - 22 октября.
35. Возобновление работы клиники // Красная Татария. - 1924. - 24 октября.
36. Торговец живым товаром // Красная Татария. - 1924. - 11 июня.
37. Остро-заразный госпиталь. И пьянство, и разврат // Известия ТатЦИК. - 1924. - 7 февраля.
38. Здравомыслова, Е. Советский этакратический гендерный порядок / Е. Здравомыслова, А. Темкина // Социальная история. - М.: РОССПЭН, 2GG2.
39. Байчурин, Г. Женские кадры Татарии / Г. Байчурин // Революция и национальности.- Казань, 1936. - Т.1. - С. 73.
© А. В. Морозов - канд. ист. наук, доц. каф. социальной работы, педагогики и психологии КГТУ, kaspp@mail.ru.
