CC BY
19
УДК 343 82 K.V. DYADYUN*
ББК 67.409.13
Д99 GENDER BALANCE AND SOME SPECIAL PROVISION FOR PRISONERS
Аннотация: в статье анализируются особенности условий отбывания осужденными наказания в виде лишения свободы в зависимости от пола и семейного статуса, предлагается и обосновывается ряд изменений и уточненийнекоторыхположений Уголовно-исполнительногокодекса РФ.
Ключевые слова: отбывание наказания, гендерное равновесие, уголовно-исполнительное законодательство, международные стандарты, принципы права.
КРИСТИНА
ВЛАДИМИРОВНА
ДЯДЮН*
ГЕНДЕРНОЕ РАВНОВЕСИЕ И НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННОСТИУСЛОВИЙ ОТБЫВАНИЯ НАКАЗАНИЯ
Annotation: the article deals with some special provision for inmates depending on sex and a marital status. The author concentrates on changes and amendments of some statutes of the Penal code of the Russian Federation.
Key words: serving prison sentence, gender balance, penal legislation, international standards, principles of law.
Проблема гендерного равновесия носит междисциплинарный характер и поэтому может быть предметом различных наук. Однако в каждой отрасли науки, а тем более правовой науки гендерная проблематика имеет свои аспекты и особенности, в том числе в уголовно-исполнительном законодательстве.
У головно-исполнительный кодексРФ (УИК РФ) предусматривает специфические привилегии для женщин. Некоторые дополнительные права обусловлены физиологическими и социальными различиями лиц того и другого пола и вполне оправданы. Например, важнейшая физиологическая функция - рождение ребенка, связанная с социальной - последующим уходом за ним, обусловливает определенные привилегии для осужденных беременных женщин и кормящих матерей. Так, заботой о здоровье беременной женщины и ребенка объясняется содержание их в улучшенных жилищно-бытовых условиях, установление повышенных норм питания (ч. 6 ст. 99 УИК РФ), привлечение таких лиц к работе без оплаты труда по благоустройству исправительных учреждений и прилегающих к ним территорий только по желанию (ч. 2 ст. 106 УИК РФ), сопровождение, при необходимости, сотрудниками исправительного учреждения (ИУ) освобождаемых беременных женщин и женщин с малолетними детьми при их следовании домой (ч. 5 ст. 181
УИК РФ). Отдельно необходимо указать на
* Кандидат юридических наук,
старший преподаватель кафедры государственного муниципальногоуправления и права (Филиал ДВГУ в г. Артеме).
E-mail: mii@imcs.dvgu.ru.
Уголовно-исполнительное право
Уголовно-исполнительное право
право женщин, чьи дети содержатся в домах ребенка исправительных колоний (ИК), выезжать для их устройства у родственников или в детских домах (ч. 2 ст. 97 УИК РФ). Таким образом проявляется гуманизм в отношении ребенка в целях его полноценного развития и пси-хологическогокомфорта матери, что может способствовать ее исправлению и последующей успешной ресоциализации.
Однако можно выделить группу привилегий, малообоснованных с точки зрения гендерного равновесия и международных стандартов в этой области либо недостаточно продуманных. Так, ч. 2 ст. 97 УИК РФ предоставляет осужденным женщинам, у которых есть дети-инвалиды, право выезжать один раз в год для свидания с ними. Дети-инвалиды могут быть и у осужденных мужчин, однако такого права они не имеют. Привязанность к ребенку тем более инвалиду, могут в равной мере испытывать оба родителя, тем не менее они ставятся в неравное положение. Объяснить это трудно. При ана -лизе рассматриваемой ситуации представляется целесообразным обратиться к нормам Конституции РФ и иных правовых актов, регулирующих вопросы отношений между родителями и детьми. В соответствии со ст. 38 Конституции РФ забота о детях, их воспитание являются равным правом и обязанностью родителей. Конституционная норма конкретизируется семейным законодательством Принцип общей и одинаковой ответственности обоих родителей за воспитание и развитие ребенка закреплен и в нормах международного права (Конвенция о правах ребенка, ст. 18). Уголовно-исполнительный кодекс РФ гарантирует осужденным права и свободы граждан РФ (ч. 2 ст. 10) и указывает, что они должны исполнять установленные законодательством обязанности граждан РФ (ч. 1 ст. 11).
Характерная особенность родительских прав -то, что они органически включают в себя обязанности родителей в отношении детей, поэтому родители не только вправе, но и обязаны осуществлять родительские права. Семейный кодекс РФ (СК РФ) также закрепляет принцип преимущественного права родителей на воспитание своих детей перед всеми другими лицами. Право на воспитание своего ребенка - это личное неотъемлемое право родителя. Родитель может быть лишен этого права только судом по основаниям, предусмотренным законом (ст. 69, 71, 73, 74 СК РФ). В Семейном кодексе особо подчеркивается право ребенка на общение с обоими родителями (ст. 55). При этом обя-
зательны соблюдение интересов ребенка и целесообразность общения с тем или иным родителем. «Интерес ребенка - это его потребность в создании условий, необходимых для надлежащего воспитания, содержания, образования, подготовки к самостоятельной жизни, благополучного развития»1. Поскольку ребенок-инвалид изначально отличается от других, несет дополнительную физическую и психологическую нагрузку вследствие своей неполноценности, для него особенно важно общение с родителями, поэтому жестоко и необоснованно лишать его права на общение с одним из них.
Рассматриваемое положение одновременно выражает права, обязанности и законный интерес осужденного лица - триады, составляющей, по мнению ряда авторов2, содержание правового статуса лиц, отбывающих наказание. Существующий законодательный подход, таким образом, необоснованно сужает спектр сущностных аспектов правового положения осужденных лиц по критерию пола. Представляется, что исправление указанного недостатка не только способствовало бы восстановлению гендерного равновесия и социальной справедливости, но и в целом стало бы одним из проявлений гуманного отношения к ребенку, учету и защите его прав и интересов, ведь совершение преступления далеко не всегда означает разрыв эмоциональной связи и отсутствие необходимости в общении родителя с ребенком и тем более ребенка с родителем.
Анализируемое право, как и любое право на выезд, будет предоставляться с учетом характера и тяжести совершенного преступления, отбытого срока, личности осужденного и его поведения в местах лишения свободы. Даже если указанным правом будут пользоваться единицы, необоснованно ограничивать содержание правового статуса отдельной категории лиц по критерию пола. Осужденные женщины часто не реализуют рассматриваемое права, однако оно у них есть. В исследуемой ситуации приоритетными должны быть интересы ребенка. В настоящее время осужденные отцы де-тей-инвалидов даже при наличии желания не имеют права на свидания, отдельно оговоренного законодателем для осужденных женщин. Устранение этого недостатка способствовало бы последовательному закреплению и реализации обоснованного гендерного равновесия по статусно-семейному признаку, а также воплощению требований принципов равенства перед законом, справедливости и гуманизма. Некоторые исследователи3 отмечают возможность и
целесообразность его устранения путем предоставления нового права осужденным мужского пола, тем более что в данном случае препятствием служит лишь норма закона, для изменения которой не требуется материальных вложений.
К числу недостаточно продуманных и оспариваемых относятся такие привилегии, как разрешение беременным осужденным и осужденным женщинам, имеющим при себе детей, приобретать продукты питания и предметы первой необходимости без ограничения (ч. 5 ст. 88 УИК РФ), неограниченное получение осужденными женщинами посылок, передач и бандеролей (п. «а» ч. 1 ст. 90 УИК РФ), а также получение осужденными женщинами пособий на детей (ч. 1 ст. 98 УИК РФ) без контроля за их расходованием.
Разумеется, что выплата пособий по беременности и родам сама по себе не вызывает сомнений, но желательно установить ограничение права женщины на расходование полученных денег. Малыш в доме ребенка находится на полном иждивении государства, а некоторые матери тратят пособия на покупку сигарет, косметики, хотя они предназначены для обеспечения нужд ребенка, улучшения условий его жизни, питания. Будет обоснованным вести учет таких денег отдельно и разрешать тратить их именно на нужды ребенка (приобретение продуктов питания, детских вещей), а неизрасходованные суммы зачислять на лицевой счет осужденных и выдавать при освобождении.
К группе привилегий относится также запрещение помещать беременныхженщин и женщин, имеющих детей в возрасте до трех лет, которые находятся в доме ребенка исправительного учреждения, в штрафные изоляторы (ШИЗО) и помещения камерного типа (ПКТ). Осужденные помещаются в штрафной изолятор на срок до 15 суток (п. «в» ч. 1 ст. 115 УИК РФ). При этом они испытывают серьезные ограничения: им запрещаются свидания, телефонные разговоры, приобретение продуктов питания, получение посылок, передач и бандеролей и т. д. Все это может отразиться на состоянии здоровья беременной женщины и ребенка Что касается женщин, чьи дети содержатся в доме ребенка ИК, то прерывание встреч осужденной с ее ребенком может отрицательно повлиять на психологическое состояние последнего. На первый взгляд в рассматриваемых случаях позиция законодателя вполне разумна, предусматривает гуманность прежде всего по отношению к ребенку с учетом возможности отрицательного воздействия указан-
ных обстоятельств на физическое и психологическое состояние ребенка, его последующее нормальное развитие. Само по себе нахождение в условиях исправительного учреждения становится тяжким, а главное - незаслуженным наказанием для ребенка, своего рода объективным вменением, распространяемым на него за поступок матери.
Данный вопрос можно рассматривать и под другим углом зрения. Так, водворение в ШИЗО применяется за нарушение установленного порядка отбывания наказания, а перевод в ПКТ установлен для злостных нарушителей. Злостным нарушением порядка отбывания наказания, в частности, считается: употребление спиртных напитков, наркотических средств, психотропных веществ, мелкое хулиганство; хранение или передача запрещенных предметов; уклонение от обязательного лечения, назначенного судом или решением медицинской комиссии; организация забастовок, активное участие в них (ст. 116 УИК РФ), то есть сознательное неправомерное поведение осужденной. Разумеется, не возникает сомнений в целесообразности ограничения применения рассматриваемых взысканий по отношению к беременной женщине, так как нормальное развитие ребенка в любом случае выходит на первый план. Хотя следует отметить, что содержание спектра нарушений вряд ли можно считать проявлением материнской заботы, однако законодатель при разработке и закреплении подобных норм в законе исходит из объективного факта необходимости защиты прав и интересов ребенка, и это, несомненно, обоснованно. Вряд ли можно злостные нарушения считать проявлением родительских чувств и подтверждением возможности последующего адекватного воспитания ребенка. Напротив, если бы женщина знала, что за нарушения она может быть лишена возможности общения с ребенком и в соответствии с этим корректировала свое поведение, то это свидетельствовало бы о действительной привязанности к нему и, в свою очередь, благоприятствовало бы нормальному психологическомуразвитию ребенка при общении с матерью. Подобный запрет мог бы оказывать определенное ресоциализирующее влияние на осужденную. Важность содержания уголовно-исполнительного воздействия применительно к конкретным осужденным как фактора, обеспечивающего их последующую ресоциализацию и адаптацию на свободе, подчеркивалась многими исследователя-ми4. Итак, сохранение обозначенных привилегий для беременных женщин представляется
Уголовно-исполнительное право
Уголовно-исполнительное право
обоснованным, однако для женщин, имеющих детей, подобные «льготы», на наш взгляд, не всегда целесообразны как с точки зрения интересов ребенка и эффективности уголовного наказания, так и с позиции принципов равенства и социальной справедливости.
Что касается возможности получения всеми осужденными женщинами, независимо от вида исправительного учреждения и условий отбывания наказания, неограниченного количества посылок, передач и бандеролей, то в данном случае проявляется необоснованное нарушение гендерного равновесия, которое с учетом широкого содержания указанной привилегии вряд ли можно оправдать гуманными соображениями. Такой подход не только нарушает права осужденных мужчин, но и практически полностью стирает границу между условиями отбывания наказания, что может негативно сказаться на исправительном воздействии уголовной ответственности. Зависимость последнего аспекта от гармоничности и последовательности взаимодействия компонентов каждого из уголовно-исполнительных принципов (ст. 8 УИК РФ) не раз подчеркивалась в научной литературе5, где указывалось также на неизбежные затруднения и недостатки, вызываемые акцентированием внимания на каком-либо одном, пусть даже весьма значительном принципе.
Подводя итог, следует отметить: хотя многие привилегии в отношении женщин, предусмотренные уголовно-исполнительным законодательством, вполне оправданны и, по сути, не являются нарушением гендерного равновесия, в
некоторых из них все же присутствует гендерная асимметрия, не оправданная ни с точки зрения принципов уголовного права (равенство, гуманизм, справедливость), ни с позиции международных стандартов.
Считаем, что указанные недостатки требуют исправления. С учетом изложенного предлагаем:
1) распространить право выезда для свидания с детьми-инвалидами и на отцов этих детей;
2) установить контроль за расходованием осужденными женщинами целевых пособий, осуществлением покупок предметов первой необходимости;
3) изменить существующий законодательный подход в части безусловного запрета помещать женщин, чьи дети в возрасте до трех лет находятся в доме ребенка исправительного учреждения, в ТТТИЗО и ПКТ; установить индивидуализированный подход к решению указанного вопроса с учетом конкретной ситуации и личности осужденной;
4) пересмотреть нормы о количестве посылок, передач и бандеролей, получаемых осужденными женщинами, установив в них дифференцированный подход с учетом вида исправительного учреждения и условий отбывания наказания.
Внесение указанных изменений и уточнений будет способствовать восстановлению обоснованного гендерного равновесия в уголовно-исполнительном законодательстве, соответствию его международным стандартам в рассматриваемой области, а также соблюдению принципов равенства, гуманизма и справедливости.
1 Беспалов Ю. Ф. Семейно-правовое положениеребенка в РФ. Владимир, 2000. С. 29.
2 См., напр.: НаташевА.Е. Правовое положение осужденных (общие вопросы) // Проблемы исполнения наказаний и перевоспитания осужденных М., 1984. С. 28; Минаков Г.Л. Права и законные интересы лиц, отбывающихнаказание в виде лишения свободы, и гарантии их реализации. М., 1993. С. 6; Селиверстов В.И. Принципы уголовно-исполнительного законодательстваи права // Проблемы теории наказания и его исполнения в новых Уголовном и Уголовно-исполнительном кодексах России: материалы науч-практ. конф. М., 1997. С. 16-17.
3 См., напр.: Михлин А.С., Селиверстов В.И. Проблемы правовой реформы в сфере исполнениянаказаний // Гос-во и право. 2002. № 6. С. 53; Ларинбаева И.И. Юридическая онтологиягендерного равноправия: дис. ... канд. юрид. наук Уфа, 2004. С. 167; Гордина М.К. Теоретические и практические вопросы гендерногоравно-правия граждан в современной России: дис. ... канд. юрид. наук М., 2005. С. 167.
4 См., напр.: Рыбак М.С. Уголовно-правовые, пенитенциарные принципы: проблемы реализации // Уголовное право. 2005. № 4. С. 112;_ДетковА. Сверхдлительные сроки лишения свободы уголовныеи уголовно-исполнительныеаспекты // Уголовноеправо. 2004. № 2. С. 105; ЮшинаМ.В. Принцип гуманизма в уголовном, уголовно-исполнительном праве и уголовной политике и его реализация при назначении наказания: дис. ... канд. юрид. наук. Тамбов, 2006. С. 56.
5 См., напр.: Зубков А.И. Принцип гуманизации исполнения наказания в ранге закона // Журн рос. права. 1997. № 2. С. 63; БарабановН. Механизм гуманизации уголовно-исполнительной системы // Человек: пре-ступлениеи наказание. 1998. № 1. С. 17; Михлин А.С., Селиверстов В.И. Указ соч. С. 47.
