CC BY
213
детей: сотрудников окружных органов опеки и попечительства; судей; приемных родителей / усыновителей; представителей правозащитных организаций; государственных служащих и политических деятелей11. Большинство детей, подлежащих усыновлению в Соединенных штатах, имеют физические, умственные или эмоциональные проблемы со здоровьем; пережили опыт жестокого обращения в раннем детстве; дети старше 5 лет; из этнических меньшинств, в основном африко-американского и испанского происхождения. Большую долю детей, подлежащих усыновлению без осложнений и проблем, составляют белые младенцы и дети дошкольного возраста, не имеющих неизлечимых физических недугов.
Примечания
1 См.: Энциклопедия социальной работы : в 3 т. Т. 2 / пер. с англ. - М. : Центр обще-человеч. ценностей, 1994. - С. 324.
2 См.: Leiby, J. A history of social welfare and social work in the United States / J. Leiby.
- New York : Columbia University Press, 1978.
3 См.: Chapin, R. K. Social policy for effective practice : a strengths approach / R. K. Chapin. - New York : University of Kansas Press, 2007. - C. 253.
4 См.: Там же. - C. 257
5 См.: Wan, L. Parents killing parents : Creating a presumption of unfitness / L. Wan. -Albany Law review. - 1999. - 63 (1).
6 См.: Department of Health and Human Services 2004. National adoption and foster care statistics [Электронный ресурс]. - Режим доступа : www.acf.hhs.gov/programs.
7 См.: Petr, C. G. Social work with children and their families : Pragmatic foundation / C. G. Petr, 2nd ed. - New York : Oxford University Press, 2004. - C. 56.
8 См.: Geen, R. Who will adopt the foster care children left behind? Caring for Children, Brief № 2 [Электронный ресурс] / R. Geen. - Режим доступа : www.urban.org/url.cfm.
9 См.: Karger, H. J. American social welfare policy : A pluralist approach / Stoesz, D. ; 4th ed. - Boston : Allyn and Bacon, 2002.
10 См.: Monitz, C. Health and health care policy: A social work perspective / C. Monitz, S. Gorin. - Boston : Allyn and Bacon, 2003. - C. 206.
11 См.: Segal, E. Social welfare policy, programs, and practice / E. Segal, S. Brzuzy. -Itasca, IL : F. E. Peacock, 1998.
С. А. Ильиных
ГЕНДЕРНАЯ КУЛЬТУРА КАК ФЕНОМЕН УПРАВЛЕНИЯ
В статье анализируется культура с точки зрения гендерного подхода. Выявляется способность гендерной культуры управлять поведением индивидов. Показывается, что этот процесс осуществляется благодаря воспроизведению гендерных стереотипов и гендерных представлений. Приводятся результаты эмпирического исследования, направленного на проверку данного вывода.
Ключевые слова: гендерная культура, гендер, гендерные представления, женщина.
Гендерная культура выступает одной из разновидностей культуры. На основании системного принципа можно утверждать, что, будучи одной из составных час-
тей, гендерная культура выполняет те же функции, что и культура. Одной из таких является функция управления индивидами. Это становится очевидно, если обратить более пристальное внимание на трактование дефиниции «культура».
Изначально смысл понятия «культура» был связан с возделыванием почвы, поскольку слово «культура» образовано от латинского «сиИш» - делать обработанным, культивировать почву. Длительное время культура трактовалась в указанном аспекте. Однако уже в том первоначальном варианте просматриваются такие особенности культуры, которые связаны с изменением объекта, «управлением» его состоянием.
Лишь в 1684 г. немецкий просветитель-философ и юрист С. Пуффендорф в работе «О праве естественном» впервые характеризует культуру как нечто, противополагаемое «естественному состоянию». По его мнению, культура есть то, что содеяно человеком за минусом природного1. Впервые термину культура была придана ценностная окраска. Культура начала трактоваться как нечто положительное, что возвышает человека, выступая как результат собственной человеческой деятельности. Таким образом, исторически содержание понятия «культура» прошло путь от целенаправленного воздействия человека на природу до характеристики личного совершенства.
Многие существующие в настоящее время научные подходы к культуре, с одной стороны, имеют собственное обоснование роли культуры, с другой стороны, содержат представление о ней как о преобразовательной и управляющей силе. Так, К. Гирц рассматривает культуру как символический механизм для контроля над поведением, экстрасоматический источник информации2. «Соматический» указывает на связь с организмом, а «экстрасоматический» - на независимость от человеческого организма. Культура, по его мнению, осуществляет связь между тем, чем каждый человек может стать, исходя из присущих ему способностей, и тем, чем он на самом деле становится. Как видим, культура в данном случае предстает как система управления и контроля за поведением индивидов.
Л. Л. Штуден более акцентировано указывает на нормативное влияние культуры. Он указывает: «Культура не может не ставить сознанию жестких границ, переступать которые нельзя, ибо это грозит системе потерей стабильности. Неудивительно поэтому, что одной из главных функций культуры всегда была функция ограничения человеческой свободы, предусматривающая определенный набор репрессивных механизмов - от общественного порицания до прямого насилия включи-тельно»3. Одним из действенных инструментов ограничения человеческой свободы со стороны культуры автор рассматривает механизм насильственного формирования сознания через воспитание, образование, пропаганду.
Социологическая позиция Т. Парсонса еще более обозначает роль культуры как феномена управления. Он трактует культуру через понятия «социальное действие», « социальная система»4. Совокупность устойчивых взаимодействий между людьми обозначается Парсонсом как система действий. Как и любая другая система, она должна выполнять ряд функций, а именно адаптацию, целедостижение, интеграцию, поддержание образца. Функция интеграции общества реализуется социальной системой, целедостижения - личностной, поддержания образца - культурной, адаптации - поведенческим организмом. Под социальной системой Парсонс понимает систему, образуемую состоянием и процессами организованного социального взаимодействия между действующими субъектами. Ее структуру составляют четыре основных компонента: ценности, нормы, коллективы, роли.
По отношению к социальной системе три другие системы социального действия
- культурная, личностная, поведенческий организм - выступают в качестве окру-
жающей среды5. При этом важно, что каждая из этих систем должна рассматриваться как независимая ось организации элементов системы действий. Иными словами, ни одна из систем не может быть сведена к другой, но каждая необходимо предполагает существование других. Однако культурная система в кибернетическом плане занимает высшее место в системе действия, она структурирует обязательства перед реальностью в значимые ориентации по отношению ко всему остальному окружению, системе действия, физическому миру, организмам, личностям и социальным системам.
Итак, краткий обзор существующих точек зрения относительно понятия « культура» позволяет нам сделать вывод о том, что она не является нейтральной по отношению к индивидам. Она влияет на них, управляет ими даже в том случае, когда они не проявляют к ней ни малейшего интереса. Это обусловлено тем, что культура многопланова. Она существует в самых разных культурных разновидностях, воздействие которых может быть совершенно неочевидным. К числу таких и относится гендерная культура. Влияние гендерной культуры на мужчин и женщин является непрерывно действующим и при этом неосознаваемым процессом. Оно связано с реальным существованием такого феномена, как «гендер», и всей системы отношений, которая строится на его основе.
Понятие «гендер» имеет самые разные трактовки в современном научном знании, которые варьируют от понимания под ним «пола» до «социального пола». Мы придерживаемся точки зрения исследователей, которые полагают, что гендер -это специфический набор культурных характеристик, которые определяют социальное поведение женщин и мужчин, их взаимоотношения между собой6. Поэтому говорить о гендере просто как о «поле» неверно, поскольку он относится не к биологическим характеристикам и физическим различиям мужчин и женщин, а указывает на отношения между ними. Главный акцент в идее гендера делается на способе конструирования этих отношений, на том, как общество выстраивает эти отношения.
Сторонники теории социального конструирования гендера Е. Здравомыслова и А. А. Темкина7, О. А. Воронина8 подвергают сомнению биологическое обоснование, которое кладется в основу отношений между мужчинами и женщинами как представителями мужских и женских социальных групп в рамках социальных институтов, социальных организаций. Теория социального конструирования гендера базируется на таких постулатах: 1) гендер конструируется посредством социализации, разделения труда, системой гендерных ролей, семьей, средствами массовой информации; 2) гендер конструируется и самими индивидами на уровне их сознания, принятия и интериоризации заданных обществом норм и ролей. Воплощая в своих действиях ожидания, связанные с их гендерным статусом, индивиды конструируют и гендерные различия и обусловленные ими системы господства и властвования9.
Современная гендерная теория не пытается оспорить различия между мужчинами и женщинами. Для нее важен не сам факт различий, а их социокультурная оценка и интерпретация, а также построение властной системы на основе этих различий. Поэтому, как указывает О. А. Воронина, основой методологии гендерных исследований является не просто описание разницы в статусах, ролях и иных аспектах жизни мужчин и женщин, но анализ власти и доминирования, утверждаемых в обществе через гендерные роли и отношения10. Значимым для гендерного подхода является не только показ культурно - детерминированных различий между полами, но и того, как «культурное конструирование этих различий сказывается на социальном статусе гендерных групп: положении на рынке труда, возможностях в сфере политики, образования и др.»11. Дело в том, что иерархия статусов гендерных групп такова, что женщины всегда занимают
подчиненное положение в институтах общества - семье, политической структуре, экономике, культуре и образовании и др. Гендер определяет восприятие мужчин и «мужского» первичным, значимым и доминирующим, а женщин и «женское» вторичным, незначительным с социальной точки зрения и подчиненным.
Итак, гендер рассматривается как одно из базовых измерений социальной структуры общества наряду с классовой принадлежностью, возрастом и другими характеристиками, организующими социальную систему. Е. А. Здравомыслова и А. А. Темкина указывают: «Гендер - это социальный статус, который определяет индивидуальные возможности в образовании, профессиональной деятельности, доступе к власти, сексуальности, семейной роли и репродуктивного поведения. Социальные статусы действуют в рамках культурного пространства данного сообщества. Это означает, что гендеру как статусу соответствует гендерная культура»12. Таким образом, существование феномена «гендер» приводит к возникновению гендерной системы и гендерной культуры.
Как считает Г. Н. Карелова, гендерная культура развивается по законам исторической преемственности, каждая эпоха оставляет свой вклад в развитии социальности и при этом историческое обогащение не несет в себе отрицания ранее приобретенных ценностей13. Гендерная культура, складываясь и закрепляясь в опыте конкретных поколений, передается потомкам и благодаря процессу наследования воспринимается как нечто естественное.
Такой подход к гендерной культуре согласуется с теорией наследования, разработанной академиком Н. П. Дубининым14. Согласно этой теории, в природе человека существуют две программы наследственности - биологическая и социальная. Социальная программа наследования не записана в генах и, тем не менее, выступает как внутренний фактор развития личности. Академик пишет: «Следует признать, что общественные надстройки в виде науки, религии, культуры, все формы социально типизированного поведения в человеческом обществе есть не что иное, как результат грандиозного процесса социального наследования»15.
В социальную программу наследования, на наш взгляд, включаются такие элементы гендерной культуры, как гендерные роли, гендерные стереотипы и гендерные представления. Исполнение гендерных ролей негласно контролируется существующей системой норм поведения, предписывающей выполнение женщинам «женских» и мужчинам «мужских» ролей. Эта система норм содержит санкции, поощряющие следование соответствующим гендерным ролям и наказывающие отклонения от них. И хотя антропологами, в частности М. Мид, установлено, что представления о «типично мужском» или «типично женском» относительны, поскольку то, что в одном обществе считается мужским занятием, поведением, чертой характера, в другом может оцениваться как женское, исполнение гендерных ролей в гендерной культуре обязательно.
Гендерная культура управляет индивидами посредством гендерных стереотипов. Они реализуются в поведении людей, а это, в свою очередь, оказывает существенное влияние на формирование социальной реальности. Кроме того, гендерные стереотипы совместно с нормами и предписаниями выполняют важную роль в процессе конструирования гендерного сознания индивидов. Гендерные стереотипы усваиваются индивидами в процессе социализации. Период первичной социализации связан в основном с бессознательными и пассивными механизмами усвоения культуры, в то время как вторичная социализация предполагает большую включенность когнитивных механизмов и возможность творческого преобразования среды. Важнейшим этапом вторичной социализации является возраст между 17 и 25 годами, ко-
гда формируется мировоззрение личности и ее представление о собственном предназначении и смысле жизни. Это период юности, в течение которого усваивается опыт поколения. События, пережитые и осмысленные в этом возрасте, становятся базовыми детерминантами ценностной доминанты16. Таким образом, в ходе социализации происходит формирование гендерного сознания индивидов, а также воспроизводство и развитие гендерной культуры сообщества. В ходе социализации усваиваются те гендерные стереотипы, которые сконструированы в обществе, к которому данная личность принадлежит.
Гендерная культура, как мы указывали, воспроизводит и гендерные представления. Они управляют как инструменты познания социального мира, с помощью которого индивиды объясняют и классифицируют события. Представления обозначают ценности и регулируют поведение благодаря тому, что они выступают как способ опосредования поведения, способствующий направлению коммуникации в группе. Кроме того, представления являются средством адаптации совершающихся событий к уже имеющимся. Это позволяет сохранять сложившуюся картину мира, а значит, и ее гендерный характер.
Будучи инструментом познания социального мира, способом опосредования поведения и средством адаптации, гендерные представления управляют индивидами через осознание содержания гендерных ролей, а также через формирование гендерных ожиданий. Именно этот вид социальных представлений управляет позицией по отношению к системе существующих нормативных предписаний о должном поведении мужчин и женщин в рамках социального взаимодействия, помогает выработать «женский» и «мужской» стиль поведения.
Особенностью гендерных представлений, в отличие от других видов социальных представлений, является их социально-конструктивистская направленность. Гендерная культура создает социально-детерминированные представления о специфичности женского и мужского. На их основе строится распределение социальных ролей и функций между мужчинами и женщинами, соотношение их социальных статусов. Социально-детерминированные представления о мужчинах и женщинах постоянно воспроизводятся через различные агенты социализации.
Мужчины и женщины как представители гендерных групп постоянно опираются на гендерные представления, которые ориентируют их в различных социальных ситуациях в соответствии с системой ценностей, принятых в культуре общества и касающихся полоспецифического - «женского» и «мужского» поведения. Данное положение получило проверку в эмпирическом исследовании, проведенном нами в 2007 г. Для изучения гендерных стереотипов и представлений использовался двухступенчатый отбор. На первой ступени с помощью простого случайного отбора осуществлен выбор организаций малого и среднего бизнеса, на второй - систематический стратифицированный отбор респондентов. В данной статье мы приводим результаты исследования организации г. Новосибирска, которая относится к сфере общественного питания (N=30).
Нами были предложены 20 утверждений, которые, по нашему мнению, в массовом сознании выступают гендерными стереотипами характеристик женщин и мужчин. Респондентам предлагались четыре варианта ответа: «да, полностью согласен», «нет, я так не считаю», «частично согласен», «затрудняюсь ответить». На вопрос о том, поддерживают ли респонденты мнение «Женщины противоречивы: говорят одно, думают - другое, а делают - третье» распределение ответов оказалось следующим: 66,7 % мужчин и 37,5 % женщин выразили полное согласие. Большой процент выразивших согласие с данным мнением респондентов из числа мужчин
может свидетельствовать о том, что гендерные представления о женской противоречивости имеют место в этой аудитории. Позиция «Мужчины агрессивны» вызвала большую вариативность: у мужчин по 33,3 % выразили полное согласие, несогласие и частичное согласие, у женщин 6,3 % полностью согласились, 50,0 % проявили несогласие и 31,3 % оказались частично согласны. Значительная доля несогласных с утверждением женщин может свидетельствовать о гибкости, вероятно и меньшей гендерной стереотипизированности сознания женщин в отношении мужской агрессии. При анализе ответов на вопрос о том, что «Женщины чрезмерно тревожны» обнаруживаем, что 66,7 % респондентов-мужчин частично согласны с этим, 33,3 % так не считают. У женщин 43,8 % опрошенных полностью согласны с предлагаемым мнением, 25,0 % несогласны, 31,3 % согласны частично. В данном случае можно предположить, что гендерная стереотипизированность по данному вопросу присутствует и у женщин, и у мужчин.
Следующий далее ряд вопросов о мужественности-женственности позволил составить такую картину. На вопрос о том, что «Мужчины боятся потерять свою маскулинность (мужественность)» распределение ответов оказалось следующее: у мужчин-респондентов 33,3 % выразили согласие, 66,7 % - несогласие, у женщин-респондентов 62,5 % полностью согласились с высказыванием, 31,3 % несогласны и 6,3 % частично согласны. Как видим, доля согласившихся с утверждением женщин превышает почти вдвое долю согласившихся мужчин. Картина меняется на противоположную в случае с ответами о полном несогласии. На наш взгляд, это является показателем большей стереотипизированности сознания женщин в вопросе боязни утраты маскулинности мужчинами. Этот гендерный стереотип, по нашему мнению, можно расшифровать таким образом: если мужчины боятся утратить свою мужественность, значит, они боятся, что их перестанут воспринимать как «настоящих мужчин». Следовательно, мужчины должны изо всех сил доказывать свою принадлежность к роду мужчин. Как ни странно, сами респонденты из числа мужской аудитории так не считают. Ту же самую картину можно наблюдать и при анализе ответов на вопрос: «Женщины боятся быть неженственными». У мужчин 66,6 % респондентов полностью с этим согласны, 33,3 % несогласны. У женщин по 33,7 % выразили полное согласие и полное несогласие, 25,0 % оказались частично согласны. Теперь мужчины демонстрируют по отношению к утверждениям о женщинах большую гендерную стереотипизированность. Все это позволяет нам сделать вывод о том, что мужчины и женщины поддерживают в значительной степени гендерные стереотипы и имеют гендерные представления в отношении противоположного пола, а не своего.
Подтверждается данный вывод и при анализе других ответов. Так, на вопрос
о том, что «Мужчины боятся быть непринятыми как профессионалы» 75,0 % женщин полностью согласились и 18,8 % согласились частично. У мужчин же распределение ответов оказалось одинаковым: по 33,3 % выбрали полное согласие, несогласие и частичное согласие. Как видим, женщины вновь проявляют большую склонность к гендерным представлениям.
Одним из наиболее дискутируемых является вопрос, что «Женщине совсем не обязательно “делать карьеру”, для нее главное - дети и семья». 66,7 % респондентов-мужчин выразили полное согласие с этим, а 33,3 % - частичное согласие. У женщин лишь 13,3 % оказались полностью согласны, 60,0 % выразили полное несогласие и 26,7 % частичное. Данные ответы являются свидетельством того, что в сознании мужчин остается резкое противопоставление этой сферы и семейной, несмотря на активное вовлечение женщин в деловую сферу. Что только подтверждает идею о чрезвычайной укорененности в сознании респондентов гендерных стереотипов и
гендерных представлений. По сути, гендерная картина мира остается пока доминирующей. Хотя, справедливости ради, нужно отметить, что некоторые изменения в ней все же имеют место. Так, на вопрос о том, что «Мужчины и женщины в равной степени могут делать карьеру, руководить организацией» 66,7 % мужчин полностью согласились с этим, а 33,3 % частично. У женщин 62,5 % оказались полностью согласны, и по 18,8 % так не считают и имеют частичное согласие. Если сравнить постановку этого вопроса и предыдущего, то можно увидеть, что в первом присутствует противопоставление сфер, что созвучно неким давним традиционным архетипам: для женщины главное - дом, семья, дети, для мужчины - работа. Они-то и вызывают поддержку во мнениях мужской аудитории. Во втором вопросе акцент ставится на равенстве возможностей и способностей выполнять одну и ту же работу. И здесь, вероятно, на ответах сказывается опыт недавних времен, а именно советских, когда женщины могли успешно исполнять роль руководителя, как и мужчины. Положительные результаты этого опыта и повлияли на поддержку этого мнения мужчина-ми-респондентами.
Подводя итоги, можно отметить, что на основании эмпирического исследования очевидна ускоренность гендерных стереотипных представлений мужчин и женщин друг о друге. Очевидно также и то, что они участвуют в управлении сознанием респондентов. Однако результаты анализа некоторых вопросов показывают, что гендерная картина все же подвержена изменениям. Можно предположить, что, меняя направленность в стереотипных утверждениях, уходя от традиционных трактовок, которые противопоставляют мужчин и женщин, мы можем изменять, хотя и постепенно, гендерную картину. А затем и гендерную практику.
Примечания
1 См.: Давидович, В. Е. Сущность культуры / В. Е. Давидович, Ю. А. Жданов. - Ростов н/Д. : Изд-во Ростов. ун-та, 1979. - C. 36.
2 См.: Гирц, К. Влияние концепции культуры на концепцию человека / К. Гирц // Антология исследований культуры. Т. 1. Интерпретация культуры. - СПб. : Универ. 3книга, 1997. - C. 135.
3 Штуден, Л. Л. Кризис сознания как феномен культуры : автореф. дис. ... д-ра культуролог. наук : 24.00.01 / Л. Л. Штуден ; Новосиб. гос. акад. экономики и управления. - Новосибирск, 2002. - C. 9.
4 См.: Парсонс, Т. Понятие общества : компоненты и их взаимоотношения / Т. Парсонс // Американская социологическая мысль / под ред. В. А. Добренькова. -М. : Изд-во Междунар. ун-та бизнеса и управления, 1996. - С. 494-525.
5 См.: там же. - C. 497.
6 См.: Клецина, И. С. Психология гендерных отношений : Теория и практика / И. С. Клецина. - СПб. : Алетейя, 2004. - C. 71.
См.: Здравомыслова, Е. А. Социальная конструкция гендера и гендерная система в России / Е. А. Здравомыслова, А. А. Темкина // Материалы Первой Рос. лет. шк. по жен. и генд. иссед. «Валдай-96». - М., 1997. - С. 84-89.
См.: Воронина, О. А. Социокультурные детерминанты развития гендерной теории в России и на Западе / О. А. Воронина // Обществ. науки и современность. - 2000. -J№ 4. - С. 9-20.
9 См.: Клецина, И. С. Психология гендерных отношений : Теория и практика / И. С. Клецина. - СПб. : Алетейя, 2004. - С. 78.
10 См.: Воронина, О. А. Социокультурные детерминанты развития гендерной теории в России и на Западе / О. А. Воронина // Обществ. науки и современность. - 2000. -№ 4. - С. 14.
11 Барчунова, Т. В. «Эгоистичный гендер», или Воспроизводство гендерной асимметрии в гендерных исследованиях / Т. В. Барчунова // Обществ. науки и современность. - 2002. - № 5. - С. 181.
12
Здравомыслова, Е. А. Социальная конструкция гендера и гендерная система в России / Е. А. Здравомыслова, А. А. Темкина // Материалы Первой Рос. лет. шк. по жен. и генд. иссед. «Валдай-9б». - М., 1997. - C. 84-85.
13 См.: Карелова, Г. Н. Женщины обновляющейся России : опыт реализации гендерного подхода / Г. Н. Карелова. - М., 1997. - C. 22.
14 См.: Дубинин, Н. П. Философские социологические аспекты генетики человека / Н. П. Дубинин // Вопр. философии. - 1971. - № 1. - С. 3б-45; Дубинин, Н. П. Философские социологические аспекты генетики человека / Н. П. Дубинин // Вопр. философии. - 1971. - № 2. - С. 55-б4.
15 Дубинин, Н. П. Философские социологические аспекты генетики человека / Н. П. Дубинин // Вопр. философии. - 1971. - № 1. - С. 37.
16 Здравомыслова, Е. А. Социальная конструкция гендера и гендерная система в России / Е. А. Здравомыслова, А. А. Темкина // Материалы Первой Рос. лет. шк. по жен. и генд. иссед. «Валдай-9б». - М., 1997. - C. 84-85.
И. А. Латыпов
СОЦИАЛЬНО-ФИЛОСОФСКАЯ ПРОБЛЕМА ПРАВ СОБСТВЕННОСТИ
НА ИНФОРМАЦИЮ
В данной статье с социально-философской точки зрения ставится проблема прав собственности на информацию. Утверждается возможность формирования собственности на информацию, которая рассматривается как один из видов духовной (невещественной) собственности. Предлагаемый философский подход к заявленной проблеме характеризует интеллектуальную собственность как вид собственности на информацию. Тем самым выстраиваются следующие родо-видовые соотношения: духовная собственность - собственность на информацию - интеллектуальная собственность.
Ключевые слова: копирайт, информация, информационное право, духовная собственность, рекомендательная система.
В современном обществе роль творческой информационной деятельности становится все более значимой. В связи с этим востребованным становится анализ прав собственности на ее результаты.
Одних же юридических характеристик прав собственности на результаты творческой деятельности (в частности, прав интеллектуальной собственности) недостаточно, поскольку законотворческий процесс неизбежно отстает от все более ускоряющихся темпов социально-экономических изменений. Поэтому необходимы философские обобщения этих проблем.
Кроме того, существуют критические доводы в адрес копирайта: «вопреки своему названию институт авторского права не защищает авторов»1.
