CC BY
71
М. А. Кашина, Д. В. Осипова
^т ГЕНДЕР И ПРОСТРАНСТВО
ЖИЗНЕННЫХ ВОЗМОЖНОСТЕЙ: ИСТОРИЧЕСКИЕ ПАРАЛЛЕЛИ
л
Ш й. о
е
ш й.
о
со ^
и ш
3 ш
Современный польский социолог П. Штомпка считает понятие «структура» основной объяснительной категорией в отношении любых проявлений общественной жизни. Он выделяет четыре измерения социальной структуры: нормативное, идеальное, интеракци-онное и измерение интересов (жизненных возможностей). Эти измерения не являются обособленными и независимыми. Напротив, они тесно взаимосвязаны. Каждое отдельно взятое измерение структуры существенным образом влияет на другие и само оказывается под их влиянием1.
В методологии П. Штомпки такие явления, как легитимация, аксиологическое обоснование неравенства, эксплуатация, господство, могут объясняться как следствие влияния нормативных структур на структуры интересов. Нормативное измерение социальной структуры — это сеть характерных для общности норм, ценностей, институтов. Измерение интересов (жизненных возможностей) — это распределение доступа к общественным благам: к богатству, власти, престижу, знаниям и т. д. Специфическое свойство такого измерения состоит в том, что оно логически неизбежно
порождает иерархические неравенства между людьми.
В данной статье мы попытаемся применить модель структурного объяснения П. Штомпки к аксиологическому обоснованию гендер-ного неравенства, проанализировать жизненные возможности женщин в сословной и классовой стратификационных системах, а также проследить обратное влияние структур интересов (стратификации) на нормативные гендер-ные представления и ценности.
* * *
Нормативное измерение тендерных отношений связано с делением вещей и практик в соответствии с
КАШИНА
Марина Александровна — кандидат философских наук, доцент кафедры социологии и социальной работы Северо-Западной академии государственной службы.
ОСИПОВА
Дарина Валерьевна — преподаватель кафедры культурологии и русского языка Северо-Западной академии государственной службы.
1 Штомпка П. Понятие социальной структуры: попытка обобщения. // Социологические исследования. 2001. № 9. С. 6-7.
оппозицией мужского и женского в культуре. Как отмечает французский социолог П. Бурдье, «поскольку в рамках официальной таксономии2 женщинам атрибутируются такие свойства, как внутреннее, влажное, низкое, согнутое, постоянное, постольку они воспринимают как свои все домашние работы... Что касается мужчин, то, занимая полюс внешнего, официального, публичного, правого, сухого, высокого, прерывистого, они присваивают себе все действия, одновременно быстрые, рискованные и зрелищные»3.
В результате мир «самой природой вещей» оказывается разделенным на мужской и женский, публичный и приватный, активный и пассивный. Так складывается мужское господство, власть отцов — патриархат. Женщина, благодаря своей «природной сущности»4, должна быть продолжательницей рода и хранительницей очага. При этом практики, связанные с биологиче-
ским и социальным воспроизвод- ¡83 ^ ством рода, недооцениваются об- ■ ществом, и женщинам отказывают в профессиональных амбициях. Как пишет П. Бурдье, достаточно их высказать женщине, и то, что естественным образом признавалось за мужчинами, моментально получает статус нереального посредством иронии или мягкой снисходительной любезности5.
В этом и проявляется интересующее нас влияние нормативного измерения социальной структуры на жизненные возможности. Женщина, «предназначенная природой» к продолжению рода и деятельности в приватной сфере, не допускается в сферу публичную, ее жизненные возможности не простираются дальше ведения домашнего хозяйства. Мужчинам в свою очередь «природой предназначено» участвовать в социальных играх, важнейшими из которых являются игры власти. Их самореализация
Таксономия (от греч. taxis — расположение, строй, порядок и nomos — закон) — теория классификации и систематизации сложноорганизованных областей действительности, имеющих обычно иерархическое строение (органичный мир, объекты географии, геологии, языкознания, этнографии и т. д.). См.: Советский энциклопедический словарь: 4-е изд. — М.: Советская энциклопедия, 1990. С. 1314.
Бурдье П. Мужское господство // Социальное пространство: поля и практики.— М.: Институт экспериментальной социологии; СПб: Изд-во Алетейя, 20О5. С. 294.
Обоснование социальных различий ссылками на биологическую природу индивидов получило в гендерной теории название эссенционализм. Эссенциализм — теоретическая концепция, в основе которой лежит идея о некоем данном (природой или Богом) существующем вечно и неизменно. (См.: Бем С. Линзы тендера: Трансформация взглядов на проблему неравнства полов. — М.: «РОССПЭН», 2004. С. 284.) Женщина от природы (от Бога) должна быть матерью, полагают эс-сенционалисты, хотя на самом деле женщина может быть матерью в силу наличия у нее соответствующих органов. То, что она должна быть матерью, конструируется в ходе ее гендерной социализации.
Бурдье П. Указ. соч. С. 345-346.
2
3
4
5
л**
.с
ш й. о
е
ш й.
о
со ^
и ш
3 ш
возможна лишь в публичном мире. Быть мужчиной, пишет Бурдье, «значит сразу оказаться в позиции, содержащей в себе власть и привилегии, но одновременно обязанности и все обязательства, вписанные в понятие мужественности как своего рода аристократизм»6. Иллюстрацией подобного аристократизма может служить отечественный анекдот, в котором на вопрос о том, почему он не помогает Бабе по хозяйству, Мужик отвечает: «А вдруг война? А я уставший...».
В то же время женщинами всегда предпринимались попытки проникновения в публичную сферу для личностной и профессиональной самореализации. Характер этих попыток не в последнюю очередь определяется структурой интересов, той стратификационной системой, которая складывается в обществе.
В традиционном обществе господствует сословная стратификация, ее основой выступает аскрип-тивный (приписываемый) статус, который индивид получает автоматически по факту рождения. Социальный статус женщины в такой стратификации определяется исключительно статусом мужчины, с которым она связана (муж, отец). Это вызвано тем, что женщина не располагает собственными ресурсами для определения своего статуса, и способом получения статуса для нее выступает
брак, в результате которого она меняет статус отца на статус мужа7.
Сословная стратификация менее жестка, чем рабовладение или касты, но и в ней переходы между стратами очень редки. Как показывает проведенный ниже анализ культуры средневековой Европы, для женщин практически единственным способом выхода в публичную сферу и самореализации в ней оказывается отказ от создания семьи, от женской природы и связанного с ней материнства. В то время как мужчины этой же культурой «обречены на подвиги и свершения». Иначе говоря, жесткость нормативных структур, встроенная в жесткость стратификационной системы, крайне ограничивает, если не сказать программирует, диапазон жизненных возможностей женщин и мужчин.
С точки зрения К. Маркса, патриархат представляет собой докапиталистическую стадию развития, а капитализм ее разрушает. Другими словами, переход от сословной стратификации к классовой иначе выстраивает структуры интересов, усиливает вертикальную мобильность, облегчает переходы между стратами, а значит, расширяет диапазон жизненных возможностей всех членов общества, как мужчин, так и женщин. Тем не менее факты говорят о сохранении патриархата, а это значит, что влияние жесткой гендерной нормативности в
6 Бурдье П. Указ. соч. С. 325.
7 Подробнее см.: Социология гендерных отношений: Учеб. пособ. для студентов вузов / Под ред. З. Х. Саралиевой. — М.: «РОССПЭН», 2004. С. 138-140.
классовом обществе не преодолено: гибкость структур интересов ограничивается ригидностью нормативных представлений о генде-ре. Жизненные возможности личности по-прежнему во многом зависят от пола как аскриптивного статуса, а не от ее способностей, устремлений и таланта.
* * *
Начнем с обсуждения жизненных возможностей женщины в сословном (феодальном) обществе8. Житель средневековой Европы прежде всего христианин, что дает ему возможность ощутить единство всего человечества в Боге. Это предполагает равенство людей всех сословий, но это равенство идеологическое (конфессиональное), а не политическое или экономическое. На социальном уровне у людей средневековья не было и не могло быть единства и равенства, потому что сословная стратификация делит людей по факту рождения на благородных и неблагородных. Первые, по закону, обладают привилегиями, вторые — обязанностями. Гендер, накладываясь на сословную стратификацию, делает ее более многомерной, сложной и противоречивой. У средневекового крестьянина-мужчины, несмотря
на его неблагородное происхождение, прав и возможностей в публичной сфере (в первую очередь экономической) зачастую оказывалось больше, чем у дамы благородного происхождения.
Человек в феодальном обществе — сословная личность, которая ищет интеграции в группе, к которой принадлежит, принимая ее идеалы и ценности, стандарты жизни и формы поведения9. В силу этого отношение к женщине, ее социальная роль и возможность реализовать себя в публичной и семейной сферах дифференцировалась в зависимости от ее принадлежности к тому или иному сословию. Историки выделяют четыре сословия (страты) феодальных обществ Европы: духовенство (монашество), дворянство (рыцарство), бюргеры (городские жители — ремесленники и торговцы) и крестьянство. Каждое из них создавало свой нормативный женский образ.
В монашеском обете подчеркивалось, в первую очередь, отречение от «социума», ведь монашество есть уход от естественного социального порядка, определенного социального статуса и даже гражданства. Монахи оставляют общество мирское, чтобы войти в общество иное, явить в полной мере свою принадлежность иной общине — Церкви.
Мы сознательно отказываемся от обсуждения жизненных возможностей мужчин в эпоху средневековья, потому что они достаточно полно рассмотрены в классической исторической литературе. Вопросы самореализации женщин и их места в историческом процессе были подняты «женской» историей, которая появилась только во второй половине ХХ в. Вся предыдущая историческая наука по факту является «мужской».
Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. — М.: Искусство, 1984. С. 264.
8
9
лъ
.с
ш й. о
е
ш й.
о
со ^
и
Основной формой монашества была «кинвойная» общежительная форма. Монахи и монахини давали обет безбрачия. Монастыри одновременно были обителями молитвенников и рабочими сообществами, самостоятельно себя обеспечивающими, причем это касалось как мужских, так и женских монастырей. Монашество создало особое «богословие труда», труд носил здесь характер аскезы.
Не отрицая возможности «спасения» и служения Господу наравне с мужчинами, христианская теология не видела для женщин равных с мужчинами шансов ни в способности противостоять соблазну греха, ни в способности участвовать в общественной жизни10. То обстоятельство, что согласно христианству женщина сотворена из ребра мужчины, дает последнему «право первородства».
Средневековая патриархатная позиция, беря свое начало в античной философии, усиливает оппозицию разум — тело, мужское — женское, так как доминирующее положение разума еще больше укрепляется в связи с ограничениями по отношению к телу и чувственности в христианстве. Чувственность здесь признается позитивной только в форме религиозного чувства.
Монастыри являлись центрами подлинной духовности, учености и знания, сосредоточения культуры и трансляции знаний через обучение. Согласно сохранившимся письменным источникам, написанным средневековыми женщинами, монахини гораздо раньше, нежели представительницы других, в том числе высших сословий, обучились грамоте. Кроме того, монахини имели непосредственное отношение к развитию средневекового искусства, о чем свидетельствуют не только замечательные образцы одежды и вышивки, деревянные фигуры святых, ларцы для реликвий, выполненные руками монахинь, но и тот факт, что первая женщина-композитор — святая Хильдеград фон Бинген — была монахиней.
В течение всего средневековья, хотя и в разной степени, служение Господу давало многим женщинам-настоятельницам, чаще из аристократических родов, доступ к властным позициям11. Существовали смешанные монастыри, включавшие в себя мужскую и женскую обители, строго изолированные друг от друга. Их основатели, «перевернув заведенный порядок», доверили женщинам управление подобными монастырями. В подобных аббатствах монахи не имели права выйти за ворота без разрешения настоя-
10 Арнаутова Ю. Е. Женщина в «культуре мужчин»: брак, любовь, телесная красота глазами агиографов Х века // Адам и Ева. Альманах гендерной истории / Под ред. Л. П. Репиной. — М.: ИВИ РАН; СПб.: Алетейя, 2003. С. 79.
11 Репина Л. П. Женщины и мужчины в истории: Новая картина европейского прошлого. Очерки. Хрестоматия. — М.: «РОССПЭН», 2002. С. 89.
тельницы. Существовал даже орден, основанный около 1150 г. женщиной — святой Бригиттой Шведской.
Монастырская культура является исключительной в том смысле, что женщина, получая образование и добиваясь определенных прав, не выступает здесь как средство для продолжения рода (что характерно для представительниц других сословий средневекового общества), посвящая свою жизнь служению Богу. Таким образом, женщина обретает возможность личностной самореализации, возможность получить образование, профессионально заниматься искусством, управлять и т. д. в обмен на отказ не только от социума, но и от собственно женского начала, воплощая высказывание Святого Амвросия о том, что женщина может обрести спасение только отказавшись от своего тела, вследствие чего она утрачивает черты женского и становится мужчиной12. Те же ассоциации возникают при знакомстве с восточной культурой, например, феодального Китая, ре-мейки которой отчетливо видны в современном кинематографе. Женщина-воин, женщина-борец, женщина-монахиня никогда не может рассчитывать на счастливую семейную жизнь, даже если она испытывает сильные чувства к мужчине, потому что служит целям гораздо более важным и высшим, чем рождение и воспитание детей.
Если обратиться к анализу дворянской (рыцарской) культуры, то ■ ситуация кардинально меняется. В период раннего средневековья женщина, представительница знатного сословия, вела уединенный образ жизни и воспринималась мужчинами как домохозяйка и средство продолжения рода. Благородство и знатность происхождения — вот качества, которые отличают рыцарей от простых смертных, и эти качества необходимо с помощью женщины передать своим потомкам.
Каждый феодал являлся независимым владыкой своих владений и семьи. Несмотря на то, что с принятием христианства в женщине «признали человека», мужчины постарались ограничить ее права, ссылаясь на учения отцов церкви: «Муж — глава жены», «Жена да убоится своего мужа». Например, женщина рожает детей, но не всегда ей поручаются заботы об их воспитании. Феодализм превратил брак в орудие политических и фамильных интересов. Дочь была обязана безропотно выходить за того, кого отец назначал ей в мужья, нередко дети обручались отцами еще в колыбелях, а иногда даже до появления на свет.
Вступая в дом, жена принимала на себя множество самых разнообразных обязанностей. На женщину возлагался ряд ключевых функций: хозяйственных, таких как
Жеребкин С. Гендерная проблематика в философии // Введение в гендерные исследования. Ч. 1.: Учеб. пособие / Под. ред. И. А. Жеребкиной. — Харьков: ХЦГИ, 2001; СПб.: Алетейя, 2001. С. 399.
л**
.с
ш й. о
е
ш й.
о
со ^
и ш
3 ш
«ведение дома», непосредственное распоряжение питанием в семье и обеспечение ее одеждой, поддержание в семье необходимого морально-психологического комфорта, и культурных: осуществление преемственности культурных традиций, сохранение родовых реликвий (культ умерших предков).
Х1-ХШ вв. — это эпоха крестовых походов, постоянных войн. В этих условиях дом выступал как устойчивое основание среди нестабильности окружающего мира. Женщина посвящала себя организации жизни замка, брала на себя административные функции.
Укрепление социального престижа женщины усиливалось по мере роста населения и обособления малой семьи в XII - первой половине XIII вв., т. е. в период позднего средневековья, когда христианский мир утвердился в Западной Европе13. В то же время экономические и социальные права женщин ограничивались, и одновременно с ростом средней величины приданого с XII в. супруга была лишена права им распоряжаться, не могла отчуждать это имущество, так как правом собственности обладали наследники. Тем не менее участие жены было необходимо при совершении имущественных операций, так как они могли осуществляться супругами только совместно14.
Женщины, принадлежавшие к привилегированному сословию, особенно будучи замужем, в гораздо большей степени, нежели представительницы других социальных групп, были ограничены в праве распоряжаться собственностью. В то время как горожанка или крестьянка, внося тот или иной экономический вклад в семейный доход, имела некоторую свободу в практическом доступе к собственности, знатная женщина подобной свободы не имела, оказываясь, таким образом, в большей зависимости от мужчины, чем женщины, находящиеся ниже ее по социальной лестнице. Ее статус однозначно определялся статусом мужа, и брак становится ключевым лифтом вертикальной социальной мобильности, правда, в рамках своего сословия. Межсословные браки были редки и вызывали осуждение. Можно вспомнить примеры из истории России, когда помещики делали попытки жениться на своих крепостных.
Положение горожанок в чем-то близко к позициям дворянок, в чем-то — крестьянок, но в то же время имеет свои особенности. Идеалом бюргера была женщина-домохозяйка, набожная, деловитая, владеющая грамотой лишь настолько, чтобы читать молитвенник, далекая от какой-либо профессиональной деятельности
13 Бессмертный Ю. Л. Жизнь и смерть в Средние века. Очерки демографической истории Франции. — М.: Наука, 1991. С. 100.
14 Репина Л. П. Женщины и мужчины в истории... С. 74.
как противоречащей ее «естеству».
Неприятие активной деятельности горожанки в любой сфере: в политике, в административном управлении, профессиональной и общественной системах — не означало, что она действительно была ко всем этим сферам непричастна. Женщины включались в «общественную жизнь»: выступая свидетельницами, ответчицами или в качестве истца наряду со своими мужьями в суде, занимаясь врачеванием или участвуя в обучении. Занимая важное место в экономической жизни города, женщины, однако, не имели политических прав. Нет упоминаний об исполнении женщинами должностных обязанностей в городском совете, хотя наиболее богатые и влиятельные женщины участвовали в сборе налогов15.
Городские документы ХШ-^ вв. свидетельствуют о самостоятельном членстве в гильдиях, занимающихся различной торговлей. Домохозяйства ремесленников всегда опирались на трудовые ресурсы семьи (например, жены и дочери ткачей
готовили пряжу и т. д.)16. Докумен- ¡89к ты свидетельствуют об активной-хозяйственной и предпринимательской деятельности женщин. Так, например, в деловой документации города Гента часты упоминания женщин как глав деловых предприятий, но только при согласии на ведение дел женщиной со стороны мужа или родственника-мужчины. Существовали ремесла, которые находились исключительно в женских руках: двенадцать «женских» цехов в Париже, «шелковые» цехи во Флоренции, Кельне, Лондоне17. Но женщины принимались и в некоторые другие цехи, которые, видимо, тоже руководствовались пригодностью женщин для некоторых видов работ18. «Известно, что в Нюрберге уже в середине XIV века в некоторых областях металлообрабатывающей промышленности женщины и дочери мастеров работали молотом наряду с мужчинами. Но прием в эти цехи посторонних женщин был запрещен цеховым уставом 1349 года»19. «Статус женщин, избравших участие в городском
16
Николас Д. Домашняя жизнь средневекового города: женщины, дети и семья в Генте XIV века // Средневековая Европа глазами современников и историков: Ч. III. Средневековый человек и его мир. Серия «Всемирная история и культура глазами современников и историков». — М.: ИНТЕРПАКС, 1995. С. 304.
Репина Л. П. Население городов. Женщина в средневековом городе // Город в средневековой цивилизации Западной Европы: Т. 1. Феномен средневекового урбанизма. — М.: Наука, 1999. С. 208.
Репина Л. П. Женщины и мужчины в истории... С. 75.
Николас Д. Указ. соч. С. 303.
Стоклицкая-Терешкович В. В. Основные проблемы истории средневекового города. — М.: Соцэкгиз, 1960. С. 245.
производстве и торговле в качестве 1 своего основного занятия, никогда не был полноценным, но он существенно варьировался в зависимости от цеховых правил и обычаев»20.
Описи налогового обложения говорят о женщинах — владелицах большого личного имущества, главах домохозяйств. Договоры нередко включали условия ведения домохозяйства супругой: при раздельном имуществе ей выделялись средства «на ведение дома». Повседневность, т. е. ведение хозяйства, производство и распределение предметов первой необходимости, надзор за челядью, прислугой, воспитание детей — это сфера, где женщина являлась полноправной хозяйкой.
В XV в., в новой экономической ситуации, возможности производственной активности горожанок начали сокращаться: постепенно для них закрылся доступ в цехи. После так называемой демократической революции XIV в., когда ремесленные и торговые корпорации захватили контроль над городским управлением, новое городское законодательство оформило исключение женщин из числа полноправных горожан21. Таким образом, горожанки оказались более прочно прикованными к домашнему очагу, нежели знатные дамы или крестьянки.
Женщина-крестьянка «в классе крестьян была почти тождественной, если не равной мужчине»22.
Л
Ш й. о
е
ш й.
о
со ^
и ш
3 ш
От женщин других сословий ее отличало то, что кроме своих собственных повседневных обязанностей как домохозяйки она, как правило, разделяла все хозяйственные заботы мужа.
Если среди дворян, согласно букве права, считалось обычным наследование статуса отца, то среди крестьян повсеместно наследовался статус матери. Это определяло социальные преимущества детей мужского пола перед детьми женского пола, ослабляя равенство их прав в наследовании недвижимости. Ведь каждый крестьянин мужчина мог, в силу этого правила, рассчитывать на то, что в случае выгодной женитьбы его дети получают более высокий социальный статус, чем тот, которым обладал он сам. Наоборот, любая крестьянка была лишена таких возможностей, так как с каким бы крестьянином она ни вступила в брак, дети должны унаследовать ее статус.
Практически не имея возможности подняться вверх по сословной лестнице, крестьянка находилась в зависимости не только от собственного мужа, но и от господина. Господин даже пользовался «правом первой ночи» (т. е. только что обвенчанная девушка должна была явиться к господину и в благодарность за разрешение вступить в брак отдать ему свою невинность). Впрочем, этот обычай, вследствие возмуще-
20 Репина Л. П. Женщины и мужчины в истории ... С. 75
21 Репина Л. П. Население городов. Женщина в средневековом городе. С. 209.
22 Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. — М.: Прогресс, 1992. С. 267.
ния женщин, вскоре был заменен внесением денежного выкупа, иной раз разорявшего крестьян.
Гораздо чаще, чем представительниц других сословий, женщину-крестьянку обвиняли в колдовстве. Крестьянское сословие было ближе к традиционной культуре, нежели представители высших сословий или горожане. Занимаясь земледелием, крестьяне хорошо знали законы природы, отсюда берет свое начало такой феномен, как знахарство.
Представление о связи женщины с колдовством имело прочные корни в европейской культуре. Мнение о несостоятельности женщин во многих сферах общественной жизни влекло к выводу о том, что она в гораздо большей степени, нежели мужчина, нуждалась в помощи магических сил для достижения желаемых целей23.
В литературе женщина-крестьянка изображается так же, как и горожанка, с большой долей иронии, часто акцент делается на теме главенства жены над мужем. Наряду с положительными качествами, такими как ум, хозяйственность, она почти всегда или злая и сварливая, или распутная, или имеет связь с дьяволом, подчеркиваются женская глупость и злость.
Подводя итоги нашего анализа нормативных образов и жизненных возможностей женщины в различных сословиях феодального общества, можно констатировать, что всех женщин, независимо от про-
исхождения, объединяло то, что их главной социальной ролью было ведение домашнего хозяйства. Это полностью укладывалось в господствующие патриархатные гендер-ные стереотипы и нормативные представления о «женском долге». Второй важной особенностью жизненных возможностей женщин феодального общества является ограниченность этих возможностей рамками своего сословия.
Деятельность женщины-крестьянки определялась низким социальным статусом, а следовательно, подчинением господину и зависимостью от мужа. В то же время, выступая в качестве экономически значимого работника, женщина являлась полноправным членом семьи, с которым необходимо считаться. Тем самым у нее появлялась возможность совмещения семейных и производственных ролей, точнее говоря, эти роли были для нее синкретичны. Крестьянство было самым бедным сословием, поэтому женский труд был средством выживания всей семьи.
Профессиональная деятельность, доступ к которой в определенный период получили горожанки, через некоторое время вновь стала исключительно мужской прерогативой, а женщина ходом истории была возвращена к своим домашним обязанностям. Горожане были зародышем среднего класса, их доходы были выше доходов крестьян, поэтому профессиональная и хозяйственная деятельность женщины могла быть
23
Репина Л. П. Женщины и мужчины в истории... С. 54.
значимой, но редко определяла бла-1 гополучие семьи.
Возможности личностной самореализации и социальной активности знатной женщины, как правило, были ограничены домом, заботами по организации быта, ведь господство натурального хозяйства в эпоху средневековья предполагало невероятно важную роль дома в жизни человека. Но в отличие от деятельности крестьянки, хозяйственная деятельность женщины привилегированного сословия не имела особого экономического значения для семейного благосостояния, следствием чего была ее полная зависимость от главы семьи (мужчины).
Наибольшими возможностями личностного развития и самореализации в публичной сфере в средневековой Европе благодаря своему особому статусу, включенности в религиозную деятельность обладали женщины-монахини, которые, потенциально становясь активными субъектами культуры, ■С лишались семьи, дома и не менее важной для женщины сферы самоед реализации — материнства.
е
ш ^
Переход от традиционного обО щества к современному, выразившийся в смене сословной страти-О фикации классовой, освободил человеческую энергию и создал мотивацию к социальному творчеству, к профессиональной и должност-
ной карьере. Возможность индивидуальной и групповой вертикальной мобильности, вне зависимости от исходного социального статуса, стала причиной множества социальных инноваций, в том числе центральной из них, определившей лицо капитализма, — предпринимательства. Социальная структура капиталистического общества становится подвижной, границы между стратами — более размытыми и проницаемыми.
Если в сословной стратификации ведущим при определении статуса индивида выступает его происхождение, то для классовой более важным становится экономическое измерение статуса (К. Маркс), обладание властью, престижем и привилегиями (М. Вебер).
Классовая стратификация, согласно М. Веберу, предполагает существование трех основных классов: позитивно привилегированного (высшего), негативно привилегированного (низшего) и среднего. Позитивно привилегированные классы собственников обычно живут на доходы от собственности. Негативно привилегированные собственности не имеют, поэтому являются объектом чужого владения, пролетариатом и бедняками. Средние классы находятся между ними, их составляют те, кто «владеет всеми видами собственности или обладает конкурентоспособностью на рынке труда благодаря соответствующей подготовке»24.
24 Вебер М. Основные понятия стратификации // Социологические исследования. 1994. № 5. С. 154.
Новый средний класс при капитализме образовали люди, «сделавшие себя сами» («self-made man»). Они получают доходы не от собственности, доставшейся им по наследству, как это делают представители старого среднего класса (мелкая и средняя буржуазия). Их высокий уровень жизни обеспечен высокой оплатой их труда по найму, им платят за способности, образование или специальные навыки (квалификацию).
Английский социолог Э. Гид-денс связывает начало трансформации внутрисемейных отношений в эпоху капитализма с отделением мест проживания от мест производственной деятельности и формированием представления о том, что жизнь женщины, в отличие от жизни мужчины, должна быть связана именно с домашним хозяйством. При этом домашние обязанности уже не считаются собственно «работой», потому что за их исполнение никто никому не платит. Происходит разделение работы по дому и работы по найму, закладываются основы ролевого конфликта «работающей женщины» — «дом — работа». Это касается в первую очередь женщин низшего класса, потому что дополнительные средства, зарабатываемые ими, позволяют семье сводить концы с концами. У них нет выбора, они обязаны работать и при этом исполнять домашнюю «неработу».
Женщины становятся значимым трудовым ресурсом капитализма, но при этом образуют резервную армию труда, занимая рабочие места на вторичном трудовом рынке. Это места частичной и временной занятости с небольшими карьерными возможностями, невысокой заработной платой, худшими условиями труда и ограниченным социальным страхованием25.
Женщины сосредоточиваются в отраслях, выступающих продолжением их традиционных семейных обязанностей — здравоохранение, образование, легкая и пищевая промышленность. Формируется гендерная сегрегация рынка труда, появляются женские и мужские профессии. Женские профессии оплачиваются ниже, женщины-работники имеют ограниченные перспективы продвижения, поскольку имеют перерывы в профессиональной деятельности, вызванные рождением детей.
Сами женщины продолжают (охотно или неохотно) мириться с этими обстоятельствами, принимая «идеологию дома», ставя замужество и семью выше тех экономических благ, которые они могли бы получить при полном и равноправном с мужчинами участии в экономической жизни общества.
При этом, как пишет П. Бурдье, сохраняющийся в культуре акцент на женской природе, связанной с миром чувств и морали, обесценивает роль женщин-работниц,
Подробнее см.: Томпсон Д. Л., Пристли Д. Социология: Вводный курс: Пер. с англ. — М.: Изд-во АСТ, 1998. С. 321-339.
.с
ш й. о
е
ш й.
о
со ^
и ш
3 ш
выводит их из сферы экономики и власти, лишает их работу единственного настоящего признания, которым отныне является экономическое вознаграждение26. Уделом женщины по-прежнему остаются дом, семья и незаметная, неоплачиваемая домашняя работа, а не профессиональная карьера.
Тем самым в приватной сфере сохраняется эксплуатация женщин по половому признаку. При этом если в традиционном обществе она была скрытой, поскольку не было четкого разделения женского труда на домашний и оплачиваемый труд вне дома, то в современном обществе эта эксплуатация становится явной, но по-прежнему культурно легитимированной. Ее не способна преодолеть гуманизация промышленно-капитали-стического труда, поскольку подобная эксплуатация укоренена в семье как относительно самостоятельном социальном институте27.
В то же время в зависимости от положения в социальной структуре для женщин открываются разные жизненные возможности и формируются разные стратегии поведения в конфликте «семья — работа».
Для женщин высшего класса вопрос об оплачиваемой занятости и работе вне дома не стоит вообще, для них творческая и профессио-
нальная самореализация доступна, но не обязательна. Их работа вне дома, как раньше хозяйственная деятельность благородных дам в семьях рыцарства, не имеет экономического значения для семейного благосостояния. Наиболее распространенной формой публичной деятельности таких женщин становится благотворительность.
Для женщин, принадлежащих к среднему классу, оплачиваемая занятость и профессиональная карьера возможны и желательны28. Для женщин низшего класса оплачиваемая занятость абсолютно необходима в силу потребности в росте доходов, но профессиональная самореализация практически невозможна из-за отсутствия стартовых возможностей, низких инвестиций в человеческий капитал и большой загруженности неоплачиваемым домашним трудом.
Увеличение числа женщин, вовлеченных в оплачиваемую занятость, ведет к постепенному отмиранию привычной семьи с кормильцем-мужчиной и женщиной-домохозяйкой, хотя на женщин культурой и гендерными представлениями по-прежнему возлагается абсолютная ответственность за работу по уходу и семейное благополучие. В результате конфликт «семья — работа» обостряется все
26 Бурдье П. Указ. соч. С. 345.
27 Гидденс Э. Пол, патриархат и развитие капитализма. // Социологические исследования. 1992. № 7. С. 137.
28 Напомним, что феминизм как общественное движение формировался в XIX в. именно в среде белых женщин среднего класса.
больше и становится ведущим в жизни современной женщины. Как уже отмечалось, в эпоху натурального хозяйства этого конфликта практически не существовало, потому что не было оплачиваемой занятости женщин, возможности и необходимости для женщин работать вне дома.
Успешнее всего конфликт «семья — работа» решают женщины среднего класса. Как показали исследования американки Арли Рассел Хохшилд о женщинах, занимающихся высококвалифицированным оплачиваемым трудом, они чувствуют себя на работе вполне комфортно, в то время как свой дом они воспринимают как рабочее место, чреватое стрессами. Как и их мужья, женщины среднего класса, ориентированные на карьеру, предпочитают задерживаться на работе, а не заниматься репродуктивной деятельностью дома, потому что на работе они получают больше признания и удовлетворения. Домашнюю работу за малую плату они поручают домработницам и няням29.
Известно, что средний класс в развитых странах достигает 60% населения, и для богатых стран коммерциализация работы по уходу, видимо, выход. Тем не менее остается открытым вопрос о жизненных возможностях наемных нянь и домработниц. Они принадлежат к низшему классу и многие из них работают в сфере ухода вынужденно, поскольку зачастую являются эми-
грантками, для которых просто нет другой работы. Это одна из тендерных граней глобализации, когда в роли эксплуататоров и получателей патриархатных дивидендов оказываются женщины среднего и высшего классов развитых стран, а в роли эксплуатируемых — женщины из стран третьего мира и стран с переходной экономикой (в том числе из России).
Женщины низшего класса не могут решить конфликт «семья — работа», наняв няню и репетитора, они должны выполнять домашнюю работу сами, поэтому для них возможны иные жизненные стратегии. Первая — традиционная: принять «идеологию дома», отказаться от притязаний на профессиональную и должностную карьеру, смириться со своей второсорт-ностью как работников. Вторая стратегия, менее распространенная, — отказаться от «идеологии дома», домашнего труда, нарушить традиционные гендерные представления, пожертвовать семьей и уйти в карьеру. И, наконец, третья стратегия, наиболее продуктивная — разделить ответственность за работу по дому с мужем, создав семью с эгалитарными отношениями, освободив тем самым время для оплачиваемой занятости и карьеры. Но для этого нужно преодолеть нормативные гендерные представления о семейных ролях: «муж — кормилец», «жена — хранительница очага».
29 ВихтерихК. Женщины в условиях глобализации: Пер. с нем. — М.: Изд-во «Звенья» 2005. С. 79.
л*
.с
ш й. о
е
ш й.
Нужно сказать, что в советские времена для женщин существовала еще одна достаточно эффективная стратегия решения конфликт «семья — работа»: использование яслей, детских садов (в том числе круглосуточных), пионерских лагерей и т. д. Яркий пример реализации такой стратегии — профессиональная и должностная карьера главной героини в кинофильме «Москва слезам не верит». В современной России в условиях проведения либеральной социальной политики и разрушения социальной инфраструктуры предприятий и организаций такая стратегия оказывается практически невозможной, хотя советские гендерные нормы сочетания женщиной полной занятости с ролями матери и домохозяйки остались.
Английский социолог С. Ашвин, исследуя влияние советского гендер-ного строя на отношения в современной российской семье30, отмечает, что при советской власти «домашние обязанности женщины сочетались с новой ролью работницы, а мужчины новых обязанностей по дому не получили. Заметным было замалчивание режимом роли мужчин как отцов»31.
В условиях экономического кризиса и роста значимости женского вклада в домашний бюджет переоценки домашнего разделения труда не произошло. Как и прежде, «мужчины оказывают минимум помощи по дому, считая свой долг ограниченным "мужскими" задачами. Женщины остаются ведущей силой в домохозяйстве, играя разные роли — от кормления детей до планирования расходов. Центральная роль женщины в функционировании домохозяйства лишь усиливается, когда им приходится играть и роль главного кормильца»32.
Исследовательница приходит к выводу, что в общественном сознании россиян норма мужчины-кормильца по-прежнему находит широкую поддержку и что даже в бедных семьях в атмосфере, когда главное — выжить, норма мужчины-кормильца не уступила место более гибкой эгалитарной модели с сопутствующим перераспределением домашней нагрузки. С. Ашвин выделяет две причины подобной ситуации. Во-первых, мужчинам трудно занять позицию поддержки женщины-кормильца, потому что у мужчин мало опыта в
СО
и ш
3 ш
30 Ашвин С. Гендерная солидарность против экономических трудностей? Влияние советского наследия // Социологические исследования. 2006. № 4. С. 58-68. Данные собирались в ходе лонгитюдного исследования (1999-2001 гг.) респондентов, подобранных по признаку особых ситуаций перехода к рынку труда: уволенные по причине банкротства предприятия, выпускники вузов, впервые ищущие работу, зарегистрированные безработные, люди с низкими доходами, получатели государственной социальной помощи.
31 Там же. С. 59.
32 Там же. С. 61.
домашних делах, во-вторых, существует жесткое социальное определение задач как «мужских» и «женских», мешающее гибко реагировать на изменение ситуации. Сила местных норм такова, что и мужчины, и женщины могут чувствовать себя неловко, когда они нарушаются33.
Мужчинам труднее стать кем-то иным, чем обузой, при потере роли главного кормильца, так как большинство ролей в доме, которые они могли бы исполнять, считаются женскими. И мужчины, и женщины продолжают поддерживать нормы, являющиеся причиной их проблем. Семейные конфликты, а не переопределение действующих гендерных ролей, становятся способом выхода из ситуации бедности, безработицы и нехватки денег. При этом никто не ставит под сомнение нормы, которые легли в основу несбалансированного разделения домашнего труда34.
Тем самым данные исследования С. Ашвин показывают, что продуктивная стратегия разрешения конфликта «семья — работа» через развитие эгалитарных семейных отношений и более равномерное распределение семейных обязанностей оказывается практически невозможной в бедных российских семьях, хотя именно для них она является наиболее нужной.
Исследование, проведенное ИКСИ РАН под руководством
М. К. Горшкова и Н. Е. Тихоновой в начале 2000-х гг., охватывало' семьи, принадлежащие не только к бедному, но и к среднему классу российского общества. Учеными было выделено четыре типа россиянок, которые различаются своими жизненными устремлениями. «Домашние женщины» (41% опрошенных) ориентированы на воспитание хороших детей, наличие надежных друзей, на честно прожитую жизнь. «Труженицы» (36%), сохраняя эти же цели, плюс к тому ориентированы также на интересную и престижную работу, возможность заниматься любимым делом. «Карьеристки» (16%) имеют самый широкий спектр жизненных устремлений. Плюс к жизненным целям предыдущих типов они либо уже имеют, либо уверены, что им по силам иметь собственный бизнес, сделать карьеру, попасть в определенный круг людей. «Отчаявшиеся» (7%) — женщины, которые по своим устремлениям очень близки к «домашним женщинам», но считают, что не смогут реализовать характерные для этой группы жизненные планы и прежде всего создать счастливую семью35.
«Карьеристки» — это представительницы среднего класса, которые смогли продуктивно разрешить конфликт «семья — работа», чаще всего путем найма «домашних женщин». «Труженицы» — высшие слои низшего класса, которые
33 Там же. С. 63.
34 Там же. С. 66.
.с
ш й. о
е
ш й.
о
со ^
и
ш =?
ш
при удачном стечении обстоятельств и чаще всего задействуя ресурсы семьи, например, бабушек или бездетных тетушек, тоже смогут освободить время для вне-семейной карьеры. Важно то, что сама идея карьеры для этой категории женщин не чужда. «Домашние женщины» выбрали для себя «идеологию семьи» и рассматриваемый конфликт решили путем отказа от профессиональных притязаний. Остается вопрос о выборе «отчаявшихся женщин». Они не выбрали ни одну из предложенных стратегий, видимо, в силу личностных причин и психологического состояния (табл. 1).
Как показывают данные таблицы, почти половина «отчаявшихся» часто испытывают 3-4 негативных чувства (страх потери здоровья, страх остаться без средств к существованию, боязнь терактов, страх превращения собственного ребенка в наркомана, боязнь остаться без работы и др.), в то
время как среди благополучных «карьеристок» таких только 13%.
Важную роль в выборе типа жизненной стратегии играет и уровень душевых доходов.
Как и ожидалось, доля успешных женщин («карьеристок») связана с уровнем доходов прямо пропорционально, а доля «отчаявшихся» — обратно пропорционально.
«Тружениц» больше в составе среднеобеспеченных, а «домашних женщин» — среди «малообеспеченных». Это тоже вполне объяснимо. «Домашние женщины», отказавшись от карьеры в пользу семьи, получают меньший доход, чем «труженицы», ориентированные на должностной рост. Соответственно вклад «домашних женщин» в семейный бюджет будет ниже, и общий уровень доходов их семей — тоже.
Оборотная сторона медали — успехи в домашних делах. «Домашние женщины» демонстрируют более высокие самооценки своих до-
Таблица 1
Психологическое состояние женщин в составе разных групп
36
Число негативных чувств, испытываемых «часто» «Карьеристки», % «Труженицы», % «Домашние женщины», % «Отчаявшиеся», %
0 55,7 44,2 25,9 21,1
1 18,4 21,7 18,8 11,9
2 12,7 15,0 21,8 19,3
3 9,4 12,6 20,0 24,8
4 3,7 6,6 13,5 22,9
35
Женщина новой России: Какая она? Как живет? К чему стремится? / Под ред. М. К. Горшкова, Н. Е. Тихоновой. — М.: РОССПЭН, 2002. С. 13-14.
36 Там же. С. 35.
Таблица 2 ^дд
Доля женщин с разными типами жизненных ориентаций в составе групп, _ различающихся по уровню душевых доходов37
Типы женщин Бедные, % Малообеспеченные, % Среднеобеспеченные, % Высокообеспеченные, %
«Карьеристки» 5,8 13,2 18,3 36,0
«Труженицы» 28,2 35,3 43,5 38,8
«Домашние женщины» 51,9 42,1 32,1 20,9
«Отчаявшиеся» 14,1 9,4 6,1 4,3
стижений в воспитании детей. 33,5% из них считают, что смогли воспитать хороших детей, тогда как среди «тружениц» их 29,4%, а среди «карьеристок» — 18,2%38. Хотя доля сомневающихся в том, что им это удалось, тоже выше (8,9% «домашних женщин» против 3,7% «карьеристок»).
Помимо жизненных стратегий важным фактором, определяющим доходы семьи, оказывается количество и возраст детей (табл. 3 на с. 200).
Данные таблицы убедительно свидетельствуют, что в современной России наличие и возраст детей становится стратифицирующим фактором. Женщины высокодоходных групп детей не имеют, либо их дети выросли. В то время как у бедных женщин детей много и они маленькие. В традиционных обществах, особенно в семьях крестьян, дети, наоборот, выступали источником дополнительного дохода, поскольку доста-
точно рано начинали помогать родителям по хозяйству.
Тем самым дети в современном российском обществе оказываются барьером на пути не только к женской профессиональной самореализации, поскольку уход за ними отнимает много времени, но и при существующих экономических условиях и проведении государством неолиберальной социальной политики просто понижают уровень жизни семьи.
Занятость российских женщин в экономике продолжает оставаться очень высокой. За 1995-2006 гг. она выросла на 9,4%, в то время как прирост экономически активного мужского населения составил только 0,8%. Если в 1995 г. женщины составляли 47% всего экономически активного населения России, то в 2006 г. уже 49%40. Тем не менее это практически не сказывается на росте их экономического благосостояния. Около 35 млн российских женщин находятся в
37 Там же. С. 27.
38 Там же. С. 54.
ТаблицаЗ
Наличие детей у женщин с разным уровнем доходов3
Число и возраст детей Бедные, % Малообеспеченные, % Среднеобеспеченные, % Высокообеспеченные, %
Не имеют детей 17,3 31,0 38,6 38,8
Имеют несовершеннолетних детей: одного двух и более 39,7 26,9 33,5 23,3 34,3 10,5 34,5 10,1
Имеют
несовершеннолетних и взрослых детей 9,0 1,8 4,8 1,4
Имеют взрослых детей 7,1 10,4 11,9 15,1
.С
ш й. о
е
ш й.
о
со ^
и ш
3 ш
существенно худшем материальном положении, чем мужчины. А это половина всех женщин или около двух третей, если не считать тех, кто находится в дотрудоспо-собном возрасте. 14 млн женщин имеют доходы ниже прожиточного минимума, 17 млн — пенсионерки в возрасте 70 лет и старше с очень низкими пенсиями, 4 млн женщин — матери-одиночки или семьи с детьми инвалидами41.
Н. М. Римашевская, д. э. н., чл.-корр. РАН, считает это следствием воздействия гендерных стереотипов на положение женщин в условиях социально-экономического кризиса. «Из, казалось бы, безобидных утверждений патри-архатной идеологии возникает
экономическая дискриминация в сфере труда и собственности, а затем низкая материальная обеспеченность и бедность женщин, ведущая к дестабилизации внутрисемейных отношений, а затем — к гендерной асимметрии здоровья и процессам депопуляции, создавая порочный круг ослабления качества населения»42.
Российский низший класс состоит преимущественно из женщин. Это явление получило в отечественной литературе название «феминизация бедности». Тем самым развитие рыночных отношений и формирование в стране классовой стратификации западного типа не создали для российских женщин каких-либо дополнительных жиз-
39 Женщина новой России. С. 56.
40 Российский статистический ежегодник. 2007: Стат. сб. — М.: Росстат, 2007. С. 137.
41 Римашевская Н. М. Гендерные стереотипы и логика социальных отношений // Гендерные стереотипы в современной России / Ред. И. Б. Назарова, Е. В. Лобза. — М.: ГУ ВШЭ, МАКС Пресс, 2007. С. 16.
42 Там же. С. 22.
ненных возможностей для самореализации в публичной сфере и получения на этой основе высоких доходов, чтобы войти в состав нового среднего класса в качестве «self-made woman».
Одна из главных причин этого состоит в том, что для российских женщин остался нерешенным главный вопрос, ограничивающий возможности их самореализации, — конфликт между семейными и профессиональными ролями. Как уже неоднократно отмечалось, нормативные представления о мужском и женском выводят женщину из сферы публичных отношений, делают ее оплачиваемую занятость в глазах общества второстепенной и малозначимой. Акцентируя роль матери, они вменяют женщине в обязанность неоплачиваемую, но очень трудозатратную домашнюю работу и сокращают пространство ее жизненных возможностей.
Важно иметь в виду, что и сами работающие матери, находясь под воздействием нормативных ген-дерных представлений, не особо стремятся к профессиональной карьере. По данным О. М. Здраво-мысловой, для 65% опрошенных российских матерей центром жизни и главным интересом является семья, и только 35% из них склоняются к тому, чтобы отдать предпочтение профессии43.
Экономический прогресс и смена форм собственности не в силах преодолеть ограниченность жизненных перспектив гендерных групп, потому что она имеет внеэкономическую природу, гендер конструируется социально (культурно), а не экономически. И так же, как женщина обречена на домашний труд, который социально не признан настоящей работой, так и мужчина обречен «на постоянное напряжение или усилие (иногда доводимое до абсурда), навязываемое каждому мужчине необходимостью доказывать свою мужественность»44.
Безусловно, развитие экономики увеличивает потребность в женской рабочей силе, демократические свободы дают шанс подняться наиболее способным и ре-сурсообеспеченнным женщинам, но эта вертикальная мобильность женщин в российском обществе не носит и пока не может носить массового характера.
С. С. Балабанов считает, что «отношения власти и собственности имеют не только "вертикальный" (по марксистской терминологии — "классовый") характер, но и "горизонтальный", или гендерный»45. Анализ, проделанный нами выше, позволяет не согласиться с этим утверждением. Гендер выступает в чистом виде стратифицирующим
43 Здравомыслова О. М. Семья и общество: гендерное измерение российской трансформации. — М.: Едиториал УРСС, 2003. С. 37.
44 Бурдье П. Указ. соч. С. 325.
45 Социология гендерных отношений... С. 141.
фактором, потому что он опреде-1 ляет именно вертикальное неравенство гендерных групп, которое охватывает не только отношения в семье, но и отношения в обществе.
Структура жизненных возможностей и интересов женщин и мужчин оказывается тесно связанной с нормативным представлением о женском и мужском. Это непосредственно сказывается на возможностях мужской самореализации в сфере семейных отношений и карьерных возможностях женщин в публичной сфере. Нереализованное^ женщинами своих профессиональных способностей, в свою очередь, существенно понижает уровень их доходов и экономической самостоятельности.
В этой ситуации для женщины наиболее простым способом стать самостоятельным социальным субъектом и получить свободу для
творческого самовыражения и карьеры становится отказ от традиционной семьи и материнства, от нормативных представлений о женственности, как это происходило в сословном обществе. Речь идет, прежде всего, о молодых российских женщинах, которые социализировались, в отличие от их матерей в условиях рыночной экономики и хорошо усвоили ценность экономического успеха.
Скорее всего, общество выигрывает, если талантливая женщина отдаст свой талант и способности на пользу обществу и прогрессу, но останется ли при этом в выигрыше сама женщина, лишенная радостей материнства? И как быть с мужчинами, которые не могут / не хотят состояться как отцы, которые остаются «кормильцами», даже ничего не зарабатывая?
Л
Ш й. о
е
ш й.
л\
