CC BY
45
© 2009
Ю.Б. Циркин ГАЛЛИЕН И СЕНАТ
Правление Галлиена считается пиком кризиса Римской империи1. Действительно, в это время империю потрясали многочисленные военные мятежи и варварские вторжения, стала ясной финансовая катастрофа, а пленение персами Валериана явилось ярким знаком резкого ослабления государства. Этот разгром и постыдный факт пленения римского императора стали сигналом к многочисленным узурпациям2. Империя разваливалась. На западе и востоке образовались фактически независимые государства — Галльская империя и Пальмирское царство, и Галлиен был вынужден с этим смириться. И если он пятнадцать лет смог усидеть на троне, то только благодаря своей неукротимой энергии. И одним из проявлений этой энергии явились реформы, которые он был вынужден провести, в том числе сенаторскую реформу.
Приход к власти Валериана и Галлиена не предвещал сенату ничего плохого. В отличие от ряда предыдущих императоров, сделавших свою карьеру исключительно в армии, Валериан и Галлиен вышли из сенаторской знати. Род Лици-ниев был довольно древним, а сам Валериан породнился с еще более в то время влиятельным родом Эгнациев3.Подробности карьеры Валериана неизвестны, но ясно, что он занимал и гражданские, и военные посты, в том числе был кон-сулом-суффетом4. В 238 г. Валериан, бывший тогда квестором Гордиана, был им послан из Африки в Рим с сообщением о своем провозглашении императором, и он сыграл значительную роль в событиях этого года, по крайней мере, в их начале5. При Деции карьера Валериана пошла вверх. В это время Валериан был, очень вероятно, принцепсом сената (SHA Val. 5, 4). Зонара (XII, 20) пишет, что Деций поручил Валериану руководство делами (SioÍKhGij tcóv ppaYjjmwv). Что это за t лрауцаш, из краткой заметки Зонары неясно. Предполагают, что выражение Sioíkhsij указывает, прежде всего, на финансовую реформу6. Однако это слово имеет и более широкое значение. Например, Зо-сим (I, 60, 1) пишет, что Аврелиан после победы над Пальмирой поручил префекту Месопотамии Марцеллину администрацию (Sioíkhsiv) всего Востока. Автор биографии Валериана рассказывает, что сенат в 251 г. в ответ на послание Деция единогласно постановил сделать Валериана цензором. Но когда Де-ций на основании этого сенатусконсульта предложил ему этот пост, тот решительно отказался, заявив, что только августы (т.е. Деций и его сын) должны заниматься всеми делами (SHA Val. 5, 4-6, 9). Из речи Деция, обращенной к Валериану, видно, что под цензурой подразумевалось ведение практически всех гражданских дел, включая контроль за сенаторами всадниками, руководство финансовыми вопросами, назначение чиновников, кроме префекта Рима и ординарных консулов, снабжение армии оружием и даже общее суждение о положении в государстве, т. е. по существу почти вся гражданская сфера императорской власти. В случае принятия Валерианом этого предложения он на деле становился соправителем Деция'. Вся история с посланием Деция, решением
сената и отказом Валериана обычно считается новеллой, не имевшей отноше-
о
ния к реальности8. Но в некоторой степени полномочия, предлагаемые Валериану, можно сопоставить с t лрауцаш, о которых пишет Зонара. Видимо, 8ioÎKhsiç tœv ppayjjmwv и было руководство всей гражданской сферой власти.
В трудных условиях, сложившихся в Империи, Деций мог, действительно, попытаться создать пост своего «заместителя по гражданским делам», который действовал бы в согласии с сенатом. Совсем не исключено, что новая должность фактического заместителя императора должна была принять форму древней цензуры9. Кандидатура Валериана могла быть вполне подходящей. Чем в таком случае вызван отказ Валериана, неясно. Вполне возможно, что он понимал двусмысленность положения, в каком он оказался бы в случае действительного своего назначения на этот пост, ибо при наличии полномочий у него не
было бы реальных рычагов власти. К тому же, официальным представителем императора в Риме был оставлен его младший сын Гостилиан, при котором находилась его мать Геренния Этрусцилла в качестве августы10, и как бы сложились отношения между императрицей и «гражданским императором» никто, в том числе и сам Валериан, предсказать не мог. Как бы то ни было, значительная роль Валериана в правление Деция и его авторитет в сенате едва ли надо подвергать сомнению.
Сохранил Валериан и доверие Требониана Галла, который поручил ему командование войсками на Рейне и в еще большей степени роль Валериана проявилась в 253 г. Когда Требониан узнал, что против него выступил Эмилиан, он приказал Валериану с войсками, стоявшими в Кельтике и Германии, т. е., вероятно, на Рейне и в альпийском регионе, двинуться против узурпатора (Zos. I, 28, 1). Требониан погиб раньше, чем Валериан со своими войсками успел вмешаться в события, и сенат признал императором Эмилиана, и за ним последовали провинции. Египетские папирусы уже начали датироваться по его правлению12. Однако Валериан не прекратил свой поход. Своими войсками он был провозглашен императором, после чего двинулся с ними в Италию. Эмилиан был убит между Сполетием и Римом (Epit. 31, 2), и Валериан был, в свою очередь, признан сенатом. В сложившейся ситуации сам Валериан вполне мог чувствовать и представлять себя не только законным императором
(в противоположность узурпатору Эмилиану), но и мстителем за Требониана13. Во всяком случае, погибший вместе с отцом сын Требониана Волусиан, тоже бывший августом, был обожествлен14.
Сенат не только, как это было обычно, признал его, но и объявил цезарем его сына Галлиена (Aur. Vict. Caes. XXXII, 1-3; Eutrop. IX, 7; Oros. VII, 22, 1). То, что Галлиен сначала был лишь цезарем, сейчас совершенно доказано, и это подтверждает историчность сообщения Аврелия Виктора и Евтропия15. И это заставляет внимательнее посмотреть на это сообщение. Историк говорит, что Валериану власть передают воины (milites... Licinio Valeriano imperium deferunt), а Галлиена сенат делает цезарем (Gallienum senatus Caesarem creat). Глагол creo всегда подразумевает чье-либо активное действие. Так, в «Эпитоме» упоминается, что Магненций сделал (creavit) цезарем своего родственника Децентия. Таким образом, судя по Аврелию Виктору, первоначальным источником власти Валериана была армия, а его сына — сенат. Это, на первый взгляд, противоре-
чит сообщениям «Эпитомы» (32, 3) и Зосима (I, 30, 1). В первой говорится, что Валериан Галлиена сделал (fecit) августом, а второй сообщает, что Валериан избрал (a'lPEitai) своего сына Галлиена соправителем (thj «PXhj koivwvóv). В действительности же речь, по-видимому, идет о несколько разных эпизодах. Можно думать, что Валериан был провозглашен императором еще до гибели Эмилиана, хотя тогда сенат едва ли признал его. Недаром свои трибунские полномочия Валериан и Галлиен отсчитывали свои трибунские полномочия со времени смерти Требониана16. Но после того, как армия Эмилиана перешла на сторону нового претендента, а сам император погиб, руки у сената были развязаны. Зосим (I, 29, 2) подчеркивает, что Валериан пришел к власти с всеобщего согласия (koivhi Yvrójmni). А это означает, что Валериана признали не только воины обеих армий, но и сенат. И сделал он это явно с удовольствием.
Возможно, что значительную роль в этом выдвижении сыграл Л. Эгнаций Виктор Лоллиан. Это был заслуженный сенатор, прошедший чуть ли не всю лестницу сенаторских должностей, в том числе консула-суффекта. Он был дядей первой жены Валериана Эгнации Маринианы и, следовательно, двоюродным дедом Галлиена17. Недаром уже в следующем 254 г. он был сделан префектом
in
Рима, что делало его одним из самых высших лиц государства18. Это выдвижение могло быть связано не столько с родством с новыми императорами, сколько с его ролью в событиях предыдущего года и быть наградой за нее.
Однако положение в империи было очень сложным, и события скоро показали, что одному августу справиться с ними было очень трудно. И тогда Валериан пошел на провозглашение своего сына уже не цезарем, а равноправным с ним августом. Если верить Зосиму, он пошел на это, убедившись в очень плохом состоянии дел19. Судя по сообщениям «Эпитомы» и Зосима, в этом сенат уже практически роли не играл. Реальная ситуация оказалась важнее даже не юридической видимости (она, вероятнее всего, была соблюдена), а фактической сути. Это произошло вскоре после прибытия Валериана в Рим осенью
20
того же 253 г.20 Промежуток времени, в течение которого Галлиен был цезарем, оказался весьма коротким. За это время в Риме даже не успели выпустить монеты с его именем как цезаря. Но зато этот факт успели отметить некоторые круги
21
Нумидии и города Малой Азии21. Галлиен стал равноправным с отцом правителем империи, сосредоточившись в основном на управлении западной частью государства. Когда же Валериан летом 260 г.22, потерпев жестокое поражение от персов, попал к ним в плен, где позже и умер, Галлиен стал единственным законным августом.
Галлиен был человеком по тем временам довольно образованным, и, как все люди его круга, почитал римскую древность и пытался следовать традицион-
23
ным римским ценностям23. Он был хорошим оратором, поэтом, интересовался искусством (SHA Gal. 11, 6-9). Но именно Галлиен провел реформу, резко нарушившую традиционное положение сенаторов.
Эти реформы Галлиен начал проводить, видимо, еще тогда, когда он по желанию отца был признан августом, а затем оставлен им правителем Запада. Уже в 258 г. в Колонии Агриппине начали чеканиться монеты с легендой GALLIENUS CVM EXER(cito) SVO без всякого упоминания Валериана24, что может говорить о фактическом его разрыве с отцом, в результате чего Галлиен,
опирающийся на собственную армию, получил свободу рук для своих
2 5
реформ25. Поражение Валериана и неспособность эффективно противостоять варварским вторжениям, по-видимому, ускорили проведение военной реформы. События на Востоке ясно показали устарелость традиционной римской военной системы. Эту устарелость уже пытались преодолеть и раньше, но тогда это были лишь отдельные элементы. Так, например, тяжелые кавалеристы (ка-
тафракты или катафрактарии) появляются в римской армии со времени Адриа-
26
на и довольно широко используются при Александре Севере26. Заслугой Гал-лиена является расширение и дополнение этих элементов и объединение их в некую систему27. В каждом легионе теперь создаются отряды тяжелой и легкой кавалерии. Вся конница ставится под единое командование. Таким командующим всей конницей накануне своего мятежа был Авреол (Zos. I, 40, 1; Zon. XII, 25). Отдельные кавалерийские отряды перестают существовать, и, как показали
раскопки, в связи с этим покидаются лагеря таких отрядов, ранее расположен-
28
ные вдоль границы, как это было в Карнунте . Возможно, при Галлиене появляются и stablesiani, отдельные кавалерийские части, действующие в рамках отдельных провинций29. Реорганизуются сами легионы. Для защиты имперских границ реорганизуется пограничная служба. Первую линию пограничной защиты составили части так называемых numeri. Этот термин использовался из-
30
давна, обозначая различные отряды, составленные в основном из неграждан30. Теперь же он приобрел специфическое значение: им стали называть вспомогательные воинские части, не включенные в легионы. Их воины происходили из менее романизованной части населения империи. После эдикта Каракаллы эти люди тоже имели римское гражданство, и в этом отношении они были приравнены к легионерам. Но воины этих частей сохранили свои обычаи и свое вооружение и были поставлены под собственное командование. Штабы этих частей располагались в Августе Треверов и Колонии Агриппине на Рейне (по крайней мере, до отпадения Галлии), в Сирмии на Дунае и в Антиохии. Вслед за ним располагались отдельные вексилляции различных легионов. Вексилля-ции вообще стали чаще использоваться, чем целые легионы, ибо это обеспечивало более быструю и по возможности адекватную реакцию на то или иное обострение обстановки. Фактически создавалась мобильная армия, которую можно было сравнительно быстро перебрасывать с места на место по мере необходимости31. Общая ставка командования находилась в Медиолане. Каждой воинской единицей командовал praepositus, этот же титул носил и общий командующий. Во главе отдельных группировок или войск, находившихся в провинции, стоял dux, наместнику провинции не подчинявшийся. И все они, как правило, были всадниками. Таким образом, создавалась стройная военная система, не зависимая от гражданских властей. Большое внимание Галлиен обратил и на собственную охрану. В прошлом, в том числе и сравнительно недавнем, преторианцы не раз решали судьбу государства и его главы. Поэтому Галлиен, не распуская преторианские когорты, создал особый корпус «защитни-
32
ков» (protectors), составленный из избранных офицеров мобильной армии32. В конкретных условиях все нарастающего кризиса новая военная система не дала ожидаемого эффекта, но уже в новой ситуации использована и расширена при проведении военной реформы Диоклециана.
С этой военной реформой, несомненно, связана и политическая реформа Галлиена33. Аврелий Виктор (Caes. 33, 34) пишет, что Галлиен первым запретил сенаторам военную службу и приближаться к войску. А в другом месте (37, 6) он прямо упоминает эдикт Галлиена (Gallieni edicto). По поводу этих сообщений существуют две различные точки зрения. В том, что во второй половине III в. сенаторы, действительно, были отодвинуты от армии и что это в большой степени связано с военной реформой, согласны все. Но одни полагают, что никакого специального эдикта издано не было, и вытеснение сенаторов из военной верхушки проходило более или менее постепенно как результат создания новой военной системы34. Другие считают, что речь идет о специальном императорском акте, изданном в 262 г.35. Если следовать тексту Аврелия Виктора буквально, то надо признать правоту вторых. Действительно, историк недвусмысленно говорит о запрещении императора (vetuit) и даже недвусмысленно упоминает эдикт36. Немного раньше (33, 33-34) Виктор пишет о причине этого запрещения и о реакции на него сенаторов. Причиной, по мнению автора, является страх Галлиена, как бы из-за его нерадивости (socordiae suae) власть не была передана лучшим представителям знати (ad optimos nobilium). Сенаторы же восприняли этот акт императора как оскорбление, нанесенное их сословию
(proprii ordinis contumelia).
Историографическая реакция не заставила себя ждать37. Тот же Аврелий Виктор, рассказывая об энергичных действиях Галлиена, ко всей деятельности этого императора относится в целом отрицательно. Он приводит многочисленные факты позорного, по его мнению, поведения Галлиена. В частности, по его мнению, посещение императором харчевен и винных лавок во время чумы в Риме, а особенно тот факт, что он находился под властью своей жены Салони-ны и в то же время позорно имел любовницей дочь германского царя Аттала Пипу, и вызвали наиболее ожесточенные внутренние смуты (6). В разгар этих смут и вторжений варваров Галлиен бесчестно (improbe) внушал гражданам, что всюду царит мир, и даже устраивал игры и триумфальные праздники, При этом историк прибавляет, что так бывает обычно, когда государством управляют по произволу (ex voluntate) (15). И вообще действия этого принцепса он называет гнусностями, преступлениями (flagitia) (29). Даже само убийство Галлиена автор счел совершенным на общее благо (bono publico).
Такое же впечатление создает и биограф Галлиена. Так, рассказав о достижениях Галлиена в искусстве, «Требеллий Поллион» сразу же оговаривается, что от императора требуются другое, чем от оратора и поэта (SHA Gal. 11, 6-9). В некоторой степени итогом всего повествования (хотя этот пассаж помещен приблизительно в середине рассказа) служат слова биографа, что у Галлиена римское государства было чуть ли не в пренебрежении (contempta prope re publica) (11, 5). И Евтропий (IX, 8, 1) говорит, что Галлиен правил сначала счастливо, затем приемлемо, а в конце пагубно (primus feliciter, mox commode, ad ultimum perniciose). Эти негативные оценки в огромной степени контрастируют с описаниями деятельности Галлиена, даваемыми этими же авторами.
Аврелий Виктор (29) называет Галлиена худшим (pessimus) принцепсом и говорит, что с ним всегда будут сравнивать плохих правителей. Это нельзя не сравнить с официальным признанием Траяна «лучшим принцепсом» и с поже-
ланиями вновь вступившим на трон быть «лучше Траяна». Галлиен, таким образом, предстает как прямая противоположность столь любимому сенаторами Траяну38. Более того, столь отрицательная оценка этого императора контрастирует с прославлением его отца Валериана, биография которого приписывается тому же Требеллию Поллиону. Даже позорное поражение Валериана (какого, кстати, Галлиен не испытывал) приписывается лишь неизбежному року (fatali... necessitate) (SHA Val. 7). И это притом, что для авторов (или автора) всего сочинения победы на поле боя были неотъемлемыми критериями «хорошего прин-цепса»39. Галлиена противопоставляли и его преемнику Клавдию, о котором
его биограф (2, 3) говорит, что в нем соединились доблесть (virtus) Траяна, благочестие Антонина, умеренность Августа и добрые качества (bona) великих государей. Разумеется, такая оценка Клавдия была в огромной степени вызвана претензией Констанция Хлора и, следовательно, его потомков, на происхождение от этого императора (SHA Claud. 13, 2). Сам автор биографии (1, 1) недвусмысленно говорит, что именно Констанций был инициатором создания жизнеописания Клавдия. Даже если это утверждение подвергать сомнению, а генеалогию Констанция считать вымышленной, «социальный заказ» здесь несомненен40. Но в данном случае важен другой аспект. Появление таких резко негативных оценок и противопоставление Галлиена как некоторым предшественникам и преемникам становятся вполне понятными, если учесть, что в историографии, особенно латинской, господствовала ясно выраженная просенат-ская тенденция. И они, несомненно, отражают резкое недовольство сената деятельностью Галлиена41.
Характерны события, происшедшие в Риме после смерти Галлиена. Там при известии о гибели Галлиена начались кровавые беспорядки, жертвами которых стали многие родственники и сторонники погибшего императора. Аврелий
Виктор (33, 31-33) и Зонара (XII, 26) рассказывают, что после прихода в столицу известия об убийстве Галлиена сенат обрушился на всех сподвижников и родственников убитого принцепса, включая его брата и сына, и лишь его пре-
емник Клавдий от имени солдат предписал прекратить бесчинства. Аврелий Виктор при этом отмечает, что инициатором этих беспорядков был сенат, оскорбленный запретом Галлиена военной службы, а активное участие в них приняла толпа (vulgus). Мотивов для недовольства народа было более чем достаточно. Почти непрерывные внешние и гражданские войны требовали огромных расходов, а сокращение территории, находившейся под непосредственной властью Галлиена, еще более обостряло эту проблему. Единственным выходом из этого была фактическая порча монеты, и деньги резко обесценивались. При Клавдии и в начале правления Аврелиана в серебряном антониане уже стало не больше 1-2% серебра42. Положение ухудшалось злоупотреблениями работников и руководителей монетного двора. Недаром, когда несколько позже Аврелиан попытался урегулировать положение, они восстали (SHA Aur. 38, 2-3; Aur. Vict. Caes. 35, 6). А это неминуемо вело к резкому увеличению стоимости жизни. Галлиен пытался бороться с этим, занимаясь раздачей продуктов (congiariis)
(SHA Gal. 16, 5), но этого явно было недостаточно. Цены росли43. А сам Галлиен, если верить его биографу, во время своих сравнительно нечастых пребываний в Риме появлялся в драгоценном поистине царском одеянии, резко кон-
трастируя в этом отношении с прежней обычной довольно простой одеждой принцепсов44, и вообще поражал роскошью (SHA Gal. 15, 2-4). Подобные внешние знаки высшей власти в середине III в. еще вызывали недовольство и даже возмущение, особенно на фоне растущей нищеты основной массы римлян. Так что сенаторам было легко возбудить толпу на месть ближайшему окружению убитого императора.
«Руку сената», как кажется, можно проследить и в заговоре, приведшем к убийству Галлиена, армия которого в это время осаждала очередного узурпатора — Авреола, засевшего в Медиолане. Это заговор возник среди галлиеновско-го генералитета, и в нем участвовали люди, до высших ступеней в своей карьере поднятые именно Галлиеном45. Основная же часть армии оставалась преданной Галлиену. Даже автор биографии Галлиена, не скрывающий своего резко отрицательного отношения к нему, признает, что воины считали императора полезным (utilem), нужным (necessarium), храбрым (fortem) и способным вызвать зависть (efficacem ad invidiam faciendam). Последнее, вероятнее всего, намекает на генералов, убивших Галлиена из-за зависти. Результатом стал мятеж, причем автор отмечает его широкий размах (seditio ingens) (SHA Gal. 15, 1). Можно думать, что возмутилась чуть ли не вся армия, стоявшая под стенами Медиолана. Заговорщикам пришлось прибегнуть к обычному, как отмечает автор, средству — выдаче воинам денег (SHA Gal. 15,2).
Из сообщений Зосима (I, 40, 2-3) и «Требеллия Поллиона» (Gal. 14. 1; 4-9) вытекает, что основными инициаторами заговора и автором всего плана убийства Галлиена был префект претория Аврелий Гераклиан (или Геркулиан): он сговорился то ли с Марцианом (по «Требеллию Поллиону»), то ли с Клавдием (по Зосиму), положив этим начало заговору; он вовлек в заговор командира далматских воинов Цекропия, который и нанес смертельный удар Галлиену. Марциан в свое время был трибуном протекторов, а затем уже в качестве дукса чрезвычайно успешно воевал с готами (SHA Gal. 6, 1; 13, 10; Claud. 6, 1; 18, 1)46. Именно ему поручил Галлиен войну с готами, когда был вынужден отправиться в Италию из-за мятеже Авреола (Zos. I, 40, 1). Зосим называет его человеком, весьма умелым в военных делах (àv8pi t poléjmia afóSpa ¿XhSKhmévœi). Видимо, он пользовался значительным авторитетом из-за своих побед, а трофеи этих побед давали ему возможность в случае недовольства солдат легко их успокоить, что и случилось (SHA Gal. 15, 2). Если верить автору биографии Галлиена, то Гераклиан и Марциан решили, что один из них и будет императором (alter eorum imperium caperet). А дальше неожиданно на этот пост избирается (electus est) Клавдий (14, 2). Правда, между этими двумя фразами в тексте имеется лакуна, и мы не можем сказать, что в ней рассказывалось. Вероятно, там могла идти речь об отказе и Гераклиана, и Марцаина от потенциального трона и о причинах выдвижения Клавдия. Впрочем, несколько далее (14, 5) говорится, что заговорщики не могли взять власть, пока жив Галлиен, и при этом глагол ставится во множественном числе — non possent. А это значит, что претендент на imperium был не один. У Орозия (VII, 23, 1) имеется интересное указание, отсутствующее во всех остальных известных нам источниках, что Клавдий взял власть по желанию сената (voluntate senatus sumpsit imperium). Это противоречит другим сообщениям. Евтропий (IX, 11,1) говорит, что Клавдий был выбран
воинами и провозглашен сенатом августом. Это явно означает, что сенат, как это неоднократно было и ранее, лишь освятил своим решением выбор войска. Зосим (I, 41, 1) утверждает, что Клавдий захватил высшую власть до того как она была дана ему всеобщим голосованием (ppótepov thj Koivhj y»fOU). Конечно, под «всеобщим голосованием» надо понимать решение сената. По существу сведения Евтропия и Зосима полностью совпадают. Тем не менее, указание Орозия чрезвычайно важно. Оно, по-видимому, свидетельствует о том, что сенат (или, по крайней мере, какая-то его часть) был осведомлен о заговоре, и сенаторы по каким-то причинам предпочли в качестве кандидата на власть именно Клавдия, а не Гераклиана либо Марциана. В таком случае можно полагать, что эти люди, нуждаясь в поддержке сенаторов, были вынуждены уступить первенство Клавдию, хотя и могли некоторое время сохранять свои претензии. Что касается Клавдия, то сведения о его участии в заговоре противоречивы. Греческие источники (Zos. I, 40, 2; Zon. XII, 25) прямо говорят о таком участии. Хотя, по Зосиму, инициатором заговора и его практическим руководителем был префект претория Гераклиан, сам заговор стал реальностью, когда Герак-лиан сговорился с Клавдием. Зонара также говорит, что заговор стал результатом сговора Гераклиана и Клавдия. Латинские авторы стремятся обелить Клавдия, что связано с версией о происхождении от него Констанция47. Аврелий Виктор (Caes. 33, 20-21; 28) и автор «Эпитомы» (33, 3; 34, 2) вообще приписывают план убийства Галлиена осажденному Авреолу, который сбросил со стены составленный в действительности им самим список лиц, которых якобы хотел уничтожить Галлиен, и этим толкнул названных в этом списке на убийство императора. А далее и там, и там просто утверждается, что Клавдия в это время вообще не было под стенами Медиолана и что его, стоявшего во главе отряда у Тицина, умирающий Галлиен сам назначил преемником, послав императорские инсигнии. Автор биографии Клавдия не отрицает его участия в убийстве Галлиена, но говорит, что автором этого плана (auctor consilii) он не был (SHA Claud. 1, 3). В науке иногда пытаются примирить обе версии, полагая, что Гал-
лиен перед смертью действительно назвал Клавдия своим преемником, не зная
г 48
об его участии в заговоре .
Хотя в «Эпитоме» называется даже имя некоего Галлония Басилия, через которого Галлиен переслал Клавдию царские одеяния (indumenta regia), вся история с назначением Клавдия и посылкой ему императорских инсигний представляется весьма подозрительной. Авторы (или автор) даже не пытаются объяснить причины выбора именно Клавдия. По словам Аврелия Виктора, Клавдий в это время имел ранг трибуна и имел задачей охранять Тицин от возможного вторжения Постума. Конечно, это было очень важное поручение. В предвидении этого вторжения Галлиен поручил Авреолу защищать Медио-лан, а Клавдию — Тицин. Это означает, что Клавдий занимал положение, равное или близкое положению Авреола, который в тот момент командовал всей кавалерией (Zos. I, 40, 1), а после измены последнего выдвинулся на первое место. Это обстоятельство, по-видимому, и дало основание Зосиму (точнее, его источнику) говорить, что казалось, будто он обладает всей властью после императора. Однако это явно могло относиться только к чисто военным делам. Да и выражение éSóKEi вносит значительный оттенок сомнительности. В целом по-
ложение Клавдия было все же не столь высоким, чтобы умирающий император именно его выбрал в наследники. С другой стороны, у Галлиена оставались родственники, в том числе брат Валериан49. Другой родственник — Мариниан
- был ординарным консулом этого года50. Пост префекта Рима занимал старый испытанный соратник Петроний Тавр51. Конечно, они были в Риме. Но и Клавдий не находился на месте смерти императора. Одним словом, Галлиен не имел необходимости назначать своим преемником Клавдия. Поэтому можно думать (хотя утверждать и невозможно), что рассказ о назначении Клавдия и посылке ему знаков императорского достоинства был лишь пропагандистской выдумкой с целью обосновать захват власти Клавдием52.
И Клавдий отблагодарил сенат, сделав ряд жестов по отношению к нему. Как только положение в войске стабилизировалось, он пошел на примирение с сенаторами. В следующем году Клавдий начал чеканить монеты с легендой genius senatus53. Обязанный в какой-то степени сенату своим выдвижением
(если, конечно, высказанная ранее гипотеза верна), Клавдий стал проводить линию на союз с этим органом. Он, если верить Зонаре (XII, 26), даже предоставил сенату решение объявить войну как готам, так и Постуму; правда, последнее слово все же осталось за императором. Недаром биография Клавдия представляет собой восторженный панегирик этому императору. Конечно, в большой степени это объясняется претензией Констанция Хлора и его потомков на происхождение от Клавдия, но и огромную роль в этом прославлении играла общая просенаторская тенденция всего сборника54. В то же время надо подчеркнуть, что, демонстративно идя на примирение и сотрудничество с сенатом, Клавдий не ликвидировал реформы Галлиена. Сенаторам по-прежнему был закрыт доступ к военной службе, а следовательно, и к реальному управлению «вооруженными» провинциями.
Думается, что, если бы Галлиен только продолжал политику своих предшественников, отношение сенаторов к нему и его деятельности не было бы столь резко отрицательным. Это суждение, разумеется, не является доказательством, но представляется все же косвенным доводом в пользу принятия Галлиеном радикального акта, резко изменившего положение сената. Эпиграфические свидетельства подтверждают, что после 262 г. сенаторские легаты начинают довольно быстро заменяться чиновниками и командирами всаднического ранга55. Конечно, мгновенной замены произойти не могло, но процесс, начатый уже раньше, теперь резко убыстрился.
Римские сенаторы всегда были абсолютно уверены в своем праве (и обязанности) занимать высшее положение как в гражданской жизни, так и в армии. Идеальный сенатор тот, кто одинаково силен и domi, и militiae, каким был, например, один из учителей Марка Аврелия Юний Рустик (SHA Marc 3, 3)56. И даже, если на деле, многие сенаторы к тому времени сами стремились уклониться от военной службы57, свое право занимать высшие военные должности в принципе они очень ценили. Возможности возглавлять легионы и провинции являлись важнейшими привилегиями сенаторов, и теперь они были лишены
50
именно этих привилегий50. Отсюда и восприятие реформы Галлиена как оскорбления всему сенаторскому сословию.
Сенат тем острее должен был воспринять эдикт Галлиена, что совсем недав-
но именно он спас Рим от германского вторжения. Зосим (I, 37, 1) сообщает, что во время войны Галлиена с германцами за Альпами огромная германская армия (Зосим говорит о скифах и других народах) вторглась непосредственно в
Италию и дошла до самого Рима. В этих условиях сенат вооружил оставшихся в столице воинов и раздал орудие смельчакам из народа (ало тои 8»цои), в результате чего собралась огромная армия, превосходившая численностью варваров. Это испугало нападавших, и они отошли от Рима, разорив, однако, остальную Италию. Речь идет о массовом вторжении различных народов, среди которых ведущую роль играли ютунги или семноны. На обратном, по-видимому, пути они были разгромлены наместником Реции М. Симплицинием Гениали-сом в апреле 260 г.59. В отсутствие императора именно сенат снова взял на себя
организацию обороны и достиг в этом решающего успеха.
Что касается времени издания этого эдикта, то, действительно, лучше всего подходит 262 г.60 При всем том, что Галлиен действовал на Западе совершенно самостоятельно и подчеркивал свою связь со своей армией, едва ли он мог без согласия отца сделать такой радикальный шаг, который в таком случае вообще бы имел значение только для его сферы власти. А отношение просенатской историографии к Валериану показывает, что никаких антисенатских мер тот не предпринимал. В то же время ситуация сразу же после катастрофы на Востоке была столь сложной, что времени для внутренних реформ почти не было. Правда, уже тогда Галлиен совершил важный нетривиальный поступок: своим коллегой в качестве ординарного консула 261 г. он сделал всадника Л. Петрония Тавра Волусиана, и это было впервые в римской истории, что консулом становится всадник. До этого Петроний Тавр делал военную карьеру. После службы в различных легионах он командовал пожарной, городской и несколькими преторианскими когортами, а затем и всей преторианской гвардией. Вошел он и в число протекторов61. Это делало его лицом, хорошо знакомым императорам, особенно Галлиену. И возможно, именно этим объясняется, что в сложной обстановке Галлиен избрал его своим коллегой. Можно предположить, что удачный опыт с Петронием Тавром подтолкнул Галлиена к решительному шагу. Впрочем, не исключено, что, наоборот, императора вдохновил сделать этот шаг именно Петроний Тавр62.
Вскоре положение несколько изменилось. Некоторые первые мятежи, вспыхнувшие после разгрома и пленения Валериана, были подавлены, с другими, как, например, с отделением Галлии, Галлиен смирился, тем более что защита постоянно тревожимой рейнской границы теперь пала на плечи Постума. Пальмирский царь Оденат был признан «правителем Востока» и сам вел войны с персами. Германское нападение на Италию было отбито. Все это обеспечило короткий сравнительно мирный период в жизни той части Римской империи,
63
какая оставалась во власти Галлиена63. После катастрофы отца и подавления мятежей Макриана и Эмилиана Галлиен прекратил гонение на христиан, начатое Децием и в 257 г. возобновленное Валерианом64, и это было необходимо для установления внутреннего мира. По-видимому, ту же цель — стабилизацию внутреннего положения — преследовала реорганизация ремесленных и культовых коллегий65. В таких условиях и можно было, учтя уроки прошедших лет, провести столь важную реформу. Именно в этом году чеканятся сестерции с ле-
гендами SPQR/OPTIMO PRINCIPI66. Это тоже могло быть одним из средств успокоения общества, встревоженного реформой. Такое ясное обращение к великому прошлому, в том числе к столь любимому сенаторами Траяну, можно рассматривать как политическую и психологическую компенсацию решительного шага императора. Выпуском этих монет Галлиен как бы доказывал свое уважение традиций и стремился показать, что запрещение сенаторам служить в армии ни в коем случае не является умалением сенаторского достоинства. Доказать это ему, правда, не удалось.
Мотивы решения Галлиена понятны. Аврелий Виктор, как уже упоминалось, пишет, что Галлиен боялся, что власть будет передана лучшим представителям сенаторского сословия. В этом суждении историка есть свои резоны. Соединение традиционного веса сенаторов с командованием армией облегчало узурпатору возможность захватить власть. Так в сущности произошло с отцом Галлиена Валерианом, в «свите» которого к власти пришел и он сам (Aur. Vict. Caes. 32, 2-3, 5). В то же время, большинство узурпаторов времен Галлиена происходили далеко не из сенаторской знати. Например, Постум, ставший первым галльским императором, как подчеркивает Евтропий (IX, 9, 1), был незнатного происхождения. Неизвестно происхождение прощенного Галлиеном, но снова против него выступившего Авреола, но, судя по тому, что в момент первого выступления он был dux equitum, он едва ли был сенатором. Так что Галлиену надо было опасаться не столько сенаторов, сколько представителей новой военной знати, поднявшейся наверх в результате реформ Септимия Севера. Поэтому опасения Галлиена по поводу возможной узурпации со стороны какого-либо сенатора, хотя и могли иметь место, главным было все же другое.
Новое время, новые и усилившиеся старые опасности, рост внешней и внутренней нестабильности требовали профессионалов. Старое полисное представление, что в принципе каждый, а тем более знатный гражданин может исполнять любую должность, какую ему доверит общество (в период империи император), вошло в противоречие с нуждами эпохи. Особенно сильно это
67
ощущалось в армии67. Со времени Септимия Севера шло постепенное оттеснение выходцев из сенаторского сословия и замена их всадниками. Но само всад-ничество в это время начало меняться. Септимий Север открыл путь в это сословие отличившимся солдатам. И пример Максимина Фракийца показывает, что такой человек мог дойти до самой высокой ступени в карьере, включая даже императорский трон. Такая возможность не могла не беспокоить Галлиена (может быть, даже в гораздо большей степени, чем возвышение сенатора)68, но требования лучшей организации вооруженных сил оказались выше таких опасений.
До этой реформы обычно во главе легиона стоял легат, каковым всегда являлся сенатор. Его ближайшим помощником был tribunus laticlavus, молодой человек, начинавший сенаторскую карьеру, в то время как tribuni angusticlavi, принадлежавшие к всадникам, как правило, командовали отдельными подразделениями, а также вспомогательными частями69. Первый шаг к изменению этого положения сделал Септимий Север, когда во главе созданных им новых легионов — I, II и III Парфянских — он поставил не сенаторских легатов, а
70
префектов всаднического ранга70. Галлиен полностью ликвидировал старую
систему командования и создал новую. Во главе всех легионов встали префекты (praefecti legionis agentes vice legati) или praepositi. Praepositi стояли и во главе вспомогательных частей. И все они были, как уже говорилось, всадниками71. И очень важно, что все они были профессиональными военными.
Таким образом, целью Галлиена, несомненно, было улучшение командования, более широкое привлечение к нему способных командиров не из сенаторов, создание (или, может быть, лучше — оформление) слоя высших военных профессионалов. Но значение этого шага было чрезвычайно велико, оно вышло далеко за рамки цели, определенной самим императором.
C одной стороны, реформа Галлиена положила начало разделению гражданской и военной службы72. С другой, она завершила долгий путь вытеснения сенаторского сословия с реальных руководящих позиций в государстве73. Запрещение сенаторам военной карьеры уже в ближайшей перспективе вело и к лишению их возможности быть наместниками любой провинции, где стояла хотя бы какая-либо воинская часть. Это не означает, что пост провинциального наместника был вовсе недоступен для сенатора. В те провинции, которые находились сравнительно далеко от театров военных действий (в том числе и гражданских войн), вполне могли посылаться сенаторы, хотя и в этом случае они порой чередовались с всадниками74. Но даже, если они возглавляли «вооруженную» провинцию, командование тамошними войсками принадлежало всадническим префектам и дуксам. За два года до реформы в последний раз упоминается се-
75
наторский наместник (легат Нумидии Дециан), ведший военные действия75. В 262 г. и несколько позже во главе Нумидии еще стоял легат пропреторского ранга. Это был Юлий Фортунат, имевший какое-то отношение к стоявшему в провинции III Августову легиону. Но самим легионом командовал уже префект всаднического ранга (vir egregious) Аврелий Сир (A.e. 1971, 508). В 267 г. Нуми-
76
дией вообще уже управлял всаднический презид Тенагинон Проб . II легионом, стоявшим в Паннонии, тоже уже командовал всаднический префект
77
П. Элий Элиан77. Проконсульскими провинциями, где регулярных войск
78
обычно не было, какое-то время по-прежнему управляли сенаторы'8.
К сожалению, источников в нашем распоряжении не так уже много. Но и судя по ним, ясно, что приблизительно с середины 60-х гг. III в. во главе легионов стоят не сенаторы, а всадники79. Существует мнение, что Галлиен издал два эдикта. Первый, изданный в 262 г., заменил сенаторских легатов и латиклавных трибунов легионов всадническими префектами, а второй, вышедший в какое-то неопределенное время, но явно до 267 г., поставил во главе провинций
80
президов80. Это не исключено, но никаких доказательств существовании двух эдиктов не имеется. И более правдоподобным представляется, что имелся только один эдикт Галлиена, и именно тот, о котором говорит Аврелий Виктор. Некоторое время мог существовать своеобразный переходный период, когда во главе провинции еще ставился сенаторский легат (vir clarissimus), как это было в Нумидии (а могло быть и в других провинциях), а войсками уже командовал префект из числа всадников. Однако долго такое двоевластие продолжаться не могло. И в конечном итоге и в качестве провинциальных наместников всадники занимают место сенаторов.
В результате издания эдикта Галлиена процесс вытеснения сенаторов из ре-
ального управления как армией, так и провинциями резко убыстрился. Отныне за сенаторами остается лишь сравнительно небольшой круг чисто гражданских
должностей — почетных, но в условиях все большей милитаризации империи
81
не играющих значительной роли в управлении государством81. Все это меняет взаимоотношения между сенатом и императорской властью. Сенат все еще сохраняет свой авторитет как воплощение римской государственности, но этот авторитет опирается преимущественно лишь на традицию, и он больше не имеет никакого влияния в армии. Это делает сенат еще более беззащитным перед властью императора, чем было раньше. Таким образом, делался еще один большой шаг от принципата к доминату. Одной из характерных черт Поздней империи было несовпадение видимости и реальности. Так, официально высшим сословием государства оставались сенаторы, но реальная власть принадлежала военно-бюрократической знати. Решающим шагом на пути к такой ситуации стала реформа Галлиена.
Сенаторов во все большей степени заменяют «новые люди». И характерно их происхождение. Из известных двадцати всаднических президов за 262-293 гг. семнадцать имели императорские гентилиции, в основном Аврелии, а также Элии и Флавии, реже Юлии. Это значит, что их предки получили римское гражданство уже от императоров (и, следовательно, они не были исконными римскими всадниками), причем Аврелии, скорее всего, были потомками тех, кто
82
стал гражданами лишь в соответствии с эдиктом Каракаллы в еще
чрезвычайно важный момент. Все чаще на самую вершину военной системы, которая открывала путь и на вершину системы политической поднимались выходцы из самых «низов» общества, начинавшие свой путь обычно рядовыми воинами83, и притом уроженцами менее романизованной части Балканского
полуострова. И этот путь проделали ближайшие преемники Галлиена — Клав-
84
дий, Аврелиан, Проб84. До этого так можно было говорить только о Максими-не, пример которого казался исключением. Но после реформ Галлиена это становится обыкновением. Следовательно, эти реформы открыли путь к появлению нового правящего класса, даже физически не связанного с прежним.
Достигнув дна в правление Галлиена, Римская империя при его преемниках начала постепенно подниматься. Этот подъем происходил уже в новых условиях, которые в значительной степени были созданы Галлиеном и его реформами. Галлиен, сам плоть от плоти сенаторского сословия, сумел подняться над его предрассудками и осознать необходимость в новых условиях новых путей и военного, и государственного развития.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Например, Ковалев С.И. История Рима. Л., 1986. С. 639-640; Demandt A. Die Spätantke. München, 1989, S. 45.
2. Christol M. Les règnes de Valérien et Gallien (254-268) // ANRW. 1975. Bd. II, 2. P. 808; Carrié J.-M, Roussel A. L'Empire romaine en mutation. Paris, 1999. P. 102-103.
3. BatsM, BenoistS, LefebvreS. L'empire romain au IIIe siècle. Paris, 1997. P. 81.
4. WicketrtL. Licinius // RE. 1926. Hbd. 25. Sp. 488; Wirth G. Valerianus // Kleine Pauly. 1975. Bd. 5. Sp. 1098.
5. DietzK. Senatus contra principem. München, 1980. S. 177-180.
6. Wittig. Messius // RE. 1931. Hbd. 29. Sp. 1278.
7. WickertL. Licinius. Sp. 489.
8. Ibid. Доводом против реальности этого рассказа является то, что преемник Деция Требониан Галл в случае его действительности не был бы спокоен в отношении Валериана и не оказывал бы ему доверия. Но надо иметь в виду два обстоятельства. Во-первых, Требониан всячески демонстрировал свое уважение к Децию, который был обожествлен (Eutrop. IX, 4). Он даже усыновил оставшегося сына Де-ция Гостилиана и дал ему титул августа. В этих условиях отказ в доверии доверенному лицу своего предшественника выглядел бы ясным знаком лицемерия нового императора. Во-вторых, Валериан отказался от предлагаемых полномочий, основываясь на нераздельности власти августа, и это могло быть вполне адекватно расценено Требонианом. Так что отказывать рассказу о несостоявшееся цензуре Валериана лишь на этом основании нельзя. Другие исследователи полагают, что, хотя сообщение о предложении Деция и отказе Валериана — фикция, в нем все же содержится информация о реальном соотношении должностей в то время: Johne K.-P. Kaisergeschichte und Senatusaristokratie. Berlin, 1976. S. 132.
9. Ковалев. Ук. соч. С. 638; Bats, Benoist, Lefebvre. Op. cit. P. 81. Французские авторы приводят мнение А. Шастаньоля, статья которого на эту тему мне, к сожалению, не доступна. Еще раньше некоторые исследователи, отвергая реальность рассказа в биографии Валериана и не веря в возможность восстановления цензуры, однако, признавали наличие исторического зерна во всей этой истории: напр., Wittig. Op. cit. Sp. 1278. По мнению С.И. Ковалева, восстановление цензуры могло быть только первым шагом задуманных Децием реформ.
10. Alföldy A. Studien zur Geschichte der Weltkrise des 3. Jahrhunderts. Darmstadt, 1967. S. 344.
11. Wickert L. Licinius. Sp. 489.
12. Armstrong D. Tribunician dates of the Joint and Separate Reigns of Valerianus and Gallienus // ZPE. 1987. Bd. 67. P. 217.
13. Ср.: Wittig. Op. cit. Sp. 1993.
14. Wittig. Op. cit. Sp. 1997.
15. Christol M. Les règnes de Valérien et Gallien (254-268) // ANRW. 1975. Bd. II, 2. P. 808; Göbl R. Die Münzprägung der Kaiser Valerianus I./Gallienus... Wien, 2000. S. 56. Правда, одна надпись в честь цезаря Галлиена завершается упоминанием титула августа. Однако, как и в случае с надписью в честь Гостилиана, где в конце упоминается Eeßaatoj, речь идет лишь о почетном, а не правовом именовании (ср. Enßlin W. Vibius // RE. 1958. Hbd. 16A. Sp. 1987.
16. Armstrong. Op. cit. P. 219; Göbl. Op.cit. S. 56.
17. Dietz. Senatus... S. 149-154 и Stammtafel 3.
18. Ср.: Johne. Op. cit. S. 133.
19. Зосим начинает фразу с развернутого genetivus absolutus, подчеркивающего одновременность понимания Валерианом угрожающих со всех сторон опасностей и избрания им в качестве соправителя Галлиена.
20. Paschou F. Notes // Zosime. Histoire nouvelle. Paris, 2000. T. I. P. 153. Вероятно, это произошло незадолго до 23 октября: Göbl. Op. cit. S. 56.
21. Peachin M. Gallienus Caesar (?)// ZPE. 1988. Bd. 74. P. 221-223. Исследователь считает, что Галлиен сразу же был августом, а не цезарем, а в сообщениях латинских авторов содержится ошибка, заимствованная ими из общего источника (Op. cit. P. 219-224).
22. Armstrong. Op. cit. P. 220.
23. Так, например, искусствоведы говорят о «галлиеновском ренессансе», отразив-
шим в изобразительном искусстве традиционализм и эллинизм Галлиена: Соколов Г.И. Римский скульптурный портрет III века и художественная культура того времени. М., 1983. С. 75-81. Другие искусствоведы, не используя термин «ренессанс», тоже подчеркивают вовзврат искусства к старым античным традициям: Zinserling G. Abriß der griechischen und römischen Kunst. Leipzig, 1970. S. 392-393.
24. Göhl. Op. cit. S. 99.
25. Alföldy. Studien... S. 361.
26. Neumann A. Kataphraktoi // Kleine Pauly. 1979. Bd. 3. Sp. 159; Eadie J.W. The Development of Roman Mailed Cavalry // JRS. 1967. Vol. LVII. P. 168; Ле Боэк Я. Римская армия эпохи Ранней империи. М., 2001. С. 38.
27. ChristolM. La carrière de Traianus Mucianus et l'origine des protectores // Chiron. 1977. Bd. 7. P. 393; Eadie. Op. cit. P. 168; Demandt. Op. cit. S. 258; Dixon K.R., Southern P. The Roman Cavalry. Burns and Noble, 2000. P. 30; Глушанин Е.П. Предпосылки реформ Галлиена и их место в процессе трансформации римской армии // Страны Средиземноморья в античную и средневековую эпохи. Горький, 1985. С. 100; Сергеев И. Римская империя в 3 в. Харьков, 1999. С. 59-61; Southern P. The Roman Empire from Severus to Constantine. London; NY, 2001. P. 88-90.
28. Kandler M. Das Reiterlager um Carnuntum und die Grabsteine im Lapidarium des Kultushauses von Petronelle // Carnuntum. Wien, 2008. S. 30.
29. SpeidelM.L. Stablesiani // Chiron. 1974. Bd. 4. P. 145-146.
30. Neumann A. Numerus // Kleine Pauly. 1979. Bd. 3. Sp. 195; Dixon, Southern. Op. cit. P. 31.
31. Глушанин. Ук. соч. С. 101.
32. Christol. La carrière... P. 394-408; Bats, Benoist, Lefehvre. Op. cit. P. 148; Southern. Op. cit. P. 90-91; Camphell B. The army // CAH. 2005. V. XII. P. 115-119; Ле Боэк. Ук. соч. С. 299-301.
33. Pflaum H.G. Zur Reform des Kaisers Gallienus // Historia. 1976. Bd. 25,1. S. 109-110; Глушанин. Ук. соч. С. 102-103; Махлаюк A.B. Солдаты Римской империи. СПб, 2006. С. 187-188.
34. Syme R. Emperors and Biography. Oxford, 1971. P. 241; Alföldy. Storia... P. 237; Сергеев. Ук. соч. С. 63-64.
35. Bats, Benoist, Lefehvre. Op. cit. P. 120-121; Lo Cascio E. The government and administration of the empire in the central decades of the third century // CAH. 2005. Vol. XII. P. 160; Le Glay M. Grandeza y caída del Imperio romano. Madrid, 2002. P. 303-304; Carrié J.-M, Rousselle A. L'Empire romain en mutation. Paris, 1999. P. 134; Southern P. Op. cit. P. 92. Б. Малкус, в целом скептически относящийся к достоверности сообщений Аврелия Виктора, все же полагает, что тот мог сам видеть этот эдикт, и следовательно, существование этого документа вполне возможно: Malcus B. Notes sur la revolution alministratif romain au IIIe siècle // Opuscula Romana. V. VII. P. 214-216.
36. Косвенным доводом против мнения о существовании эдикта мог бы быть тот факт, что никаких его следов нет в «Кодексе Юстиниана». Однако в этом «Кодексе» нет и никаких следов эдикта Каракаллы 212 г. о даровании почти всем свободным жителям Империи римского гражданства. Но в существовании этого эдикта нет никаких сомнений.
37. Carrié, Rousselle. Op. dt. P. 90.
38. Особенно пикантно эта характеристика звучит, если учесть, что сам-то Галлиен как раз, явно сравнивая себя с тем же Траяном, называл себя optimus princeps: Göhl. Op. cit. S. 88.
39. RösgerA. Die Darstellung des Perserfeldzugs des Severus Alexander in Historia Augusta
// Bonner Historia-Augusta-Colloquium 1975/1976. Bonn, 1978. S. 167.
40. Syme R. The Ancestry of Constantine // Bonner Historia-Augusta-Colloquium 1971. Bonn, 1974. P. 237-242, 245.
41. Bengtson H. Römische Geschichte. München, 1985. S. 340; Alföldy. Studien... S. 417-418; Syme. The Ancestry. P. 243. Автор (или авторы) «Истории августов» занимает совершенно ясную просенатскую позицию: Alföldy G. Die römische Sozialordnung in der Historia Augusta // Bonner Historia-Augusta-Colloquium 1975/1976. Bonn, 1978. S. 49. Это ясно отражается, в частности, в оценке деятельности Галлиена. А. Алфёльди обращает внимание на то, что в кодексе Юстиниана очень мало эдиктов Галлиена, что, по его мнению, является еще одним доказательством враждебного отношения сенаторских кругов к этому императору. Такое враждебное отношение к Галлиену в противоположность положительной оценке Валериана часто объясняют антихристианской тенденцией «Истории августов», поскольку Валериан преследовал христиан, а его сын прекратил эти преследования: напр., Béranger J. L'hérédité dynastique dans l'Historia Augusta // Bonner Historia-Augusta-Colloquium 1971. Bonn, 1974. P. 1, 13. Но думается, что это едва ли так. По крайней мере, это не могло быть единственной причиной. У сената явно были и другие резоны ненависти к Галлиену. Уже давно было отмечено, что греческие авторы относятся к Галлиену гораздо более доброжелательно (Alföldy. Studien. S. 419). Это могло быть связано и с приверженностью Галлиена к греческой культуре (недаром он сам был посвящен в элевсинские таинства), и с тем, что ненависть римских сенаторов в грекоязычной части империи ощущалась гораздо меньше.
42. Crawford M. Finance, Coinage and Money from the Severans to Constantine // ANRW. 1975. Bd. II,2. P. 569; Le Glay. Op. cit. P. 311; Lo Cascio. Op. cit. P. 162.
43. AymardA, AuboyerJ. Rome et son Empire. Paris, 1995. P. 469; Le Glay. Op. cit. P. 313.
44. В «Эпитоме» (34, 2) говорится, что, умирая, Галлиен послал Клавдию царское одеяние (indumenta regia). Автор, по-видимому, и подразумевает те роскошные одежды, которые описаны «Требеллием Поллионом». Аврелий Виктор (Caes. 33, 28) в соответствующем месте упоминает insignia imperii.
45. Potter D.S. Roman Empire at Bay. L.; NY, 2004. P. 265.
46. Pflaum. Zur Reform. S. 111; PLRE I. P. 553-554.
47. PaschoudF. Notes. P. 162; Potter. Op. cit. P. 264.
48. Ковалев. Ук. соч. С. 647.
49. По словам Евтропия (IX, 11, 1) и «Требелиия Поллиона» (SHA Gal. 14, 9) Валериан находился вместе с братом под стенами Медиолана и был убит вместе с ним. Но Зонара (XII, 26) утверждает, что Валериан был убит в Риме во время беспорядков, происшедших после известия об убийстве Галлиена.
50. Бикерман Э. Хронология Древнего мира. М., 1975. С. 233 PLRE I. P. 559.
51. GroagE. Petronius. Sp. 1226.
52. Ср.: Syme. Emperors... P. 205, n. 8; Любжин А.В. Примечания // Властелины Рима. М., 1992. С. 364.
53. Alföldy. Studien. S. 371.
54. Johne. Op. cit. S. 67, 94-95.
55. Pflaum. Zur Reform.. P. 108-114; Carrié, Roussell. Op. cit. P. 133-134; Lo Cascio. Op. cit. P. 160; Potter D.S. The Roman Empire at Bay. London, 2004. P. 258.
56. Alföldy. Storia. P. 236.
57. Ibid. P. 237.
58. O'Brien Moore. Senatus // RE. 1935. SptBd. 6. Sp. 778.
59. Gobi. Op. cit. S. 64-66.
60. Bats, Benoist, Lefebvre. Op. cit. P. 120; Le Glay. Op. cit. P. 303.
61. Groag E. Petronius // RE. 1937. Sp. 1225-1227; Pflaum H.-G. Les carrières procuratoriennes йquestres sous la Haut-Empire romain. Paris, 1960. T. II. P. 961-965; Christol M. La carriffle... P. 394; Bats, Benoist, Lefebvre. Op. cit. P. 140. Мнение Гроа-га, что Петроний Тавр мог быть родственником Валериана и Галлиена, что и определило его блестящую карьеру, основано только на его происхождении из Этрурии, откуда могли происходить и Лицинии. Более вероятным кажется предположение, что семья Петрония могла быть клиентами будущих императоров, но и это не подтверждается никакими данными источников.
62. Pflaum. Les carrières... P. 965.
63. DrinkwaterJ. Maximinus to Diocletian and "crisis" // CAH. 2005. Vol. XII. P. 46.
64. Alföldy. Studien... S. 301-308, 392-393.
65. Штаерман Е.М. Кризис рабовладельческого строя в западных провинциях Римской империи. М., 1957. С. 425.
66. Göbl. Op. cit. S. 88. Надо, однако, заметить, что в малоазийском Кизике монеты с SPQR чеканились более длительное время: ibid. S. 124-125.
67. Alföldy. Heeresgeschichte. Beiträge. S. 9-15.
68. То, что заговор, жертвой которого пал Галлиен, был организован представителями новой военной элиты, подтверждает обоснованность этих опасений.
69. Bats, Benoist, Lefebvre. Op. cit. P. 143.
70. Ibid. P. 146; Ле Боэк. Ук. соч. С. 293.
71. Bats, Benoist, Lefebvre. Op. cit. P. 148; Bengtson. Op. cit. S. 340.
72. Demandt. Op. cit. S. 245; Southern. Op. cit. P. 92. В свое время, проводя военную реформу, Август стремился как раз не допустить разделения военной и гражданской службы, дабы не возникло замкнутой касты военачальников: Махлаюк А. В. Ук. соч. стр. 179. Но новая эпоха потребовала уничтожения этого принципа, что, в конечном счете, привело к радикальному изменению положения военного командования и его роли в политической жизни империи.
73. Bengtson. Op. cit. S. 226.
74. Lo Cascio. Op. cit. P. 160.
75. Campbell. Op. cit. P. 118. То, что наместник Тарраконской Испании М. Аврелий Валентиниан имел ранг легата pro praetore в правление Кара, не доказывает, что он осуществлял и военное командование: ibid.
76. Pflaum. Zur Reform... P. 113; Le Bohec Y. La troisième legion Auguste. Paris, 1989. P. 474-475.
77. Nagy T. Commanders of the Legions in the Age of Gallienus // Acta Archaeologica. 1965. T. XVII. P. 295, 299-300.
78. Southern. Op. cit. P. 94; Potter. Op. cit. P. 258.
79. Nagy T. P. 305-307.
80. Le Bohec. Op. cit. P. 474.
81. Alföldy. Storia... P. 237.
82. Forni G. Estrazione etnica e sociale deo soldati delle legioni nei primi tre secoli dell'imperio // ANRW. 1975. Bd. II,2. P. 347; Pflaum. Zur Reform. P. 115-117. Юлии тоже могли получить гражданство либо от Максимина, либо от Филиппа Араба (ibid. P. 117).
83. Alföldy. Heeresgeschichte. Beiträge. S. 36-37.
84. Из этого же региона происходил Деций, но он принадлежал к аристократии и был сенатором: Syme. Emperors. P. 193-199.
GALLIEN AND THE SENATE Yu.B. Tsirkin
The Gallien Code edition expedited the process of senators' replacement off the real management of the army and provinces. There was only quite a small range of the civil posts left for senators which were rather minor in conditions of the increasing militarization of the empire. The senate still kept the authority as an embodiment of the Roman statehood, but this authority rested mainly only on tradition, and the senate had no more influence in the army. Thus, there had been made another big step from principatus to dominantus. Officially senators were the supreme estate but the real authority belonged to military — bureaucratic elite. Gallien's reform came to be a decisive step in such a situation.
