CC BY
32«Гадкий утенок» С. Прокофьева: заметки к вокальной интерпретации
Бричкина Людмила Ефимовна
старший преподаватель кафедры музыкального театра Нижегородской государственной консерватории им. М. И. Глинки E-mail: nngk@mail.ru
В статье рассматриваются собенности вокальной нтерпретации музыкальной казки С. С. Прокофьева «Гадкий утенок». На основе многолетнего концертного опыта даются некоторые рекомендации к ее исполнению. Ключевые слова: С. Прокофьев, «Гадкий утенок», артистизм, вокальное мастерство, сценическое движение
Вокальная сказка «Гадкий утенок» занимает особое место в творчестве С. Прокофьева. Она имеет подзаголовок «Сказка Г. Х. Андерсена для голоса и фортепиано», однако предназначена не только для детей и имеет глубокий философский подтекст. В ней раскрывается идея непонимания неординарной личности окружающим миром. Здесь композитор усиливает аллегорию, столь характерную для сказок Г. Х. Андерсена. Некоторые авторы видят в этом произведении черты автобиографичности.
Неслучайно Б. Асафьев называл «Гадкого утенка» «сказкой про Прокофьева, рассказанная им самим» [1, 88]. Тем сложнее исполнителю, которому важно не допустить простого пересказа сюжета, а выявить глубину аллегории, заложенной в этом произведении.
По замыслу автора, не музыка должна была иллюстрировать сказку, а сказка — научить дете слушать и понимать музыку, раз вить их умение за внешним об ликом видеть скрытую красоту.
«Гадкий утенок» интересен еще тем, что в этой своеобразной мини-опере С. Прокофьев испробовал свой новый оперный стиль. Он пишет: «Этот стиль — новый в моих сочинениях, вокальная партия письма точно воспроизводит все изгибы текста...» [6, 21].
На его стиль вокальной музыки, как отмечают исследователи [3, 6], повлиял также опыт работы в драматическом театре. Музыка С. Прокофьева здесь вдохновляется пластической выразительностью слова, особенностью действия. Композитор вносит в канву вокального произведения элементы театральности в двух ее проявлениях — театр переживания и театр представления. Материал сказки этому очень соответствует, однако предъявляет особые требования к исполнителю, от которого требуется особый артистический талант.
В этой вокальной сказке ясно ощутимо влияние сценической разговорной речи. М.
Арановский при анализе музыки С. Прокофьева называет это явление интонационно-речевым жанром [2]. Речитативно-декла-мационные интонации роднят «Гадкого утенка» с музыкой М. П. Мусоргского, в частности с его вокальным циклом «Детская». «Моя музыка должна быть художественным воспроизведением человеческой речи во всех тончайших изгибах ее», — писал М. П. Мусоргский [5, 378]. Эти искания композитора оказались близки и С. С. Прокофьеву.
Выбирая из сказки Г. Х. Андерсена (в переводе А. и П. Ган-зен) текст для своего сочинения, С. С. Прокофьев иногда усиливал его более броскими, эмоционально выразительными словами [8, 25]. Текст вокальной сказки — прозаический. Стремление композитора к точному воспроизведению в вокальной партии всех особенностей речи создает трудности для исполнителей, считающих вокальную
19
мировое музыкальное пространство: наблюдения и открытия
музыку Прокофьева «неудобной». Действительно, его мелодика непроста для исполнения, она включает подчас не очень удобные широкие скачки, хроматические обороты, но это объясняется особыми творческими задачами композитора, связанными его с потребностью точнее выразить слово, все нюансы текста, отразить движение, жест того или иного персонажа или рассказчика.
А. Бояринцева считает, что «"невокальный" характер высказываний героев прокофьевских опер, камерных опусов обусловлен среди прочих причин, стремлением прослушать каждую ин-20 тонацию в атмосфере воображаемого драматического спектакля. Цепкий слух композитора анализировал звуковысотные, ритмические, тембровые параметры актерской реплики и создавал ее музыкальную "транскрипцию"» [3, 17]. Эта особая выразительность и даже изобразительность музыкального языка, отмечаемая многими исследователями, помогает артисту в раскрытии особенностей сказки.
На основании многолетнего исполнительского опыта обобщим некоторые важные аспекты ее исполнения.
Словесный текст сказки должен быть максимально понятен слушателю. Дикция и артикуляция при исполнении предполагают максимальную естественность, точность, ясность, и, что немаловажно, яркую образность. Например, в слове «скорлупки» буква «п» произносится с двойным усилием, передавая звук треснувшего яйца. Также ярко и точно должна звучать буква «п» при характеристике главной утки, у которой тесемка «на лапке». В словах «перелетел через
забор» все буквы «р» должны звучать с максимальным усилением, как двойное-тройное «ррр» усиливается каждое «р». Радость утят, появившихся на свет: «Как велик божий мир» — передается стаккато, четко, с ясным пропеванием буквы «к» и «р».
Для усиления впечатления можно использовать и элементы изобразительности. В словах: «Душистое сено» звук «ш» нужно исполнить так, чтобы слушатель мог услышать и почувствовать запах скошенной травы. В словах «от долгого сидения» важно долго и протяжно тянуть звуки с придыханием, а «клевали, щипали» — произносить резко, жестко.
Сложность заключается также в том, что певица одна исполняет все многообразные роли, передает голосом, мимикой различные моменты сюжета и как рассказчик описывает изменения эмоционального состояния персонажей сказки. Вокальное мастерство должно проявляться в чутком изменении эмоциональной и тембровой окраски голоса в передаче постоянно сменяющихся картин и ситуаций.
Это может быть возмущенная крикливая речь диких уток, исполняемая резко, четко: «Не вздумайте жениться на ком-нибудь из нас!» Театрально взрослый, заботливый голос мамы-утки. Или звучащая с отчаянием и горестью единственная прямая речь утенка: «Это оттого, что я такой, — небольшая пауза, осмысление ситуации, — "гадкий"», — с отчетливым произнесением «д» как «т» и окончанием «й». Все реплики, связанные с образом утенка: «Мог ли подумать об этом утенок», — пропе-ваются максимально тонко, нежно, с любовью.
9
Музыка, рисующая картины осени, зимы, весны, очень образно передает меняющееся эмоциональное состояние героя. Замерзающий утенок плавает в маленьких просветах среди льда, постепенно затягивающего озеро. Здесь преобладает интонация отстраненной повество-вательности. В рассказе о природе дикция, артикуляция должны быть синхронны с музыкой, переживаниями утенка. Если, представляя зиму, голос певицы звучит безжизненно, оцепенело, то представляя картину весны, каждое слово должно быть полно радостных эмоций, ярких красок, четких согласных.
Очень важен показ изменений в эмоциональном состоянии главного героя сказки. Это целая гамма переживаний. Здесь и трепетная доверчивость, и пугливость, и желание понравиться, вписаться в окружающий мир, и огорчения от своего несоответствия этому миру, отчаяние («Это оттого, что я такой гадкий»). Холодящий осеннее-зим-ний пейзаж озера передает примирение главного героя со своей судьбой. Но в момент «появления трех лебедей», испытывая смятение, утенок все равно решает к ним приблизиться, даже если это грозит ему смертью. Слушатель должен ясно прочувствовать состояние утенка — его тревогу, нерешительность, потом — взрыв эмоций, ликующее, торжествующее звучание голоса в момент радости от увиденного своего прекрасного отражения (гласные звуки в верхнем регистре второй октавы должны звучать сильно, ярко, восторженно).
Исполнителю необходимо сразу выяснить, сможет ли он не только выучить сложный музыкальный текст С. Прокофьева,
предельно просто и доходчиво донести его до слушателя. Для певицы-актрисы сложность заключается в передаче всей гаммы эмоций. Важно ее соединить в голосе, мимике, позе, дикции и передать все переживания и эмоциональные состояния героя. Необходимо тембром выразить разницу в характере и настроении каждого из персонажей сказки, говорить разными голосами — за утенка, уток, диких птиц, за автора, который, без сомнения, очень любит своего маленького героя.
Нередко С. Прокофьев обращается к приемам звуковой живописи, имитирующей различные явления природы, воспроизводящей голоса и поведение животных и птиц, их походку. В связи с этим, важным средством выразительности является сценическое поведение певицы во время исполнения. Сама музыка, очень образная, часто содержащая изобразительные моменты, а также сюжетная канва сказки помогают воплотить замысел автора и диктуют пластику движений артиста — раскинутые руки-крылья, качающаяся походка птенцов, агрессивное наскакивание индийского петуха и др. В результате исполнение получается очень выразительным, театрализованным.
Главное для исполните -ля — за изобразительностью не потерять основную мысль произведения и вывести повествование на уровень обобщения и притчи о том, что торжествующее ничтожество стремится подчинить себе талант, красоту, ум и требуются большие усилия, чтобы противостоять этому.
Певица должна, без сомнения, быть очень тонко-чувствующим человеком. Важным является не показ техники исполнения сложной музыки, а стремление к максимальному погружению слушателя в тонкий лирический мир удивительного произведения С. С. Прокофьева. Важно подчеркнуть исполнением и иронию по отношению к окружению героя, грусть и насмешку над глупостью и самодовольством, и особенно — радость юного существа, свободно расправившего крылья, поднявшись над теми, кто его гнал.
Апофеоз всей сказки: «Мог ли он мечтать о таком счастье?»; «Не беда в гнезде утенком родиться, было б яйцо лебединое». Эти слова звучат как призыв верить в лучшее, бороться, надеяться на себя и чувствовать, что тоже можешь стать прекрасным лебедем!
Литература
1. Асафьев Б. В. Сказка о С. Прокофьеве, рассказанная им самим // Рогожина Н. И. Романсы и песни С. С. Прокофьева. М.: Советский композитор, 1971. 196 с.
2. Арановский М. Речевая ситуация в драматургии оперы Семен Котко // С. С. Прокофьев. Статьи и исследования. М.: Музыка, 1972. С. 59-95.
3. Бояринцева А. А. Вокальное творчество Сергея Прокофьева: к вопросу о жанрово-сти-левом своеобразии // Актуальные проблемы высшего музыкального образования. 2013. № 4 (30). С. 16-20.
4. Долинская Е. Театр Проко- 21 фьева. М.: Композитор, 2012.
376 с.
5. Мусоргский М. П. Письма. М.: Музыка, 1981. 378 с.
6. Немировская И. Встреча детства с большим миром: «Гадкий утенок» Прокофьева // Музыкальная академия. 2011. № 2. С. 20-28.
7. Нестьев И. Жизнь Сергея Прокофьева. М.: Советский композитор, 1973. 713 с.
8. Рогожина Н. И. Романсы и песни С. С. Прокофьева. М.: Советский композитор, 1971. 196 с.
