CC BY
296
традиций, принадлежащих к разным эпохам, разным литературным родам и жанрам (ода, роман, философская, пейзажная, любовная лирика и др.), а также на базе историографических и этнографических источников, фотодокументов и репродукций, хранящихся в частных коллекциях и музеях Тамбова и других городов России.
Как показала работа семинара, русская национальная ментальность воплощена в творческом наследии Г.Р. Державина, хотя проявляет себя по-разному. Иногда она явлена эксплицитно, выведена на поверхность художественно-содержательной структуры -как знаменитый образ русской осени в «Оде во время осады Очакова» или русского застолья и обычаев русской усадебной жизни в не менее знаменитой «Евгению. Жизнь Зван-ская». В других случаях национальная ментальность присутствует имплицитно, будучи растворенной в художественном мире и исподволь определяющей многие его особенности. Так, например, напряженный интерес Державина к онтологическим проблемам Бога, Времени и Вечности находится в магистральном русле русской духовной традиции, а присущая державинскому творчеству открытость миру во всем его противоречивом многообразии специфически репрезентирует русский национальный характер, вобравший
в себя и органически переплавивший Восток и Запад, Азию и Европу, татар и славянство.
Изученный материал дает основание говорить о феномене несовпадения читательской и исследовательской (профессиональной) рецепций поэзии Державина, что делает необходимой дополнительную популяризацию творческого наследия этого поэта в читательской аудитории.
В современных условиях формирования новой российской государственности и осознания общенациональной идеи такая популяризация тем более важна, что Г.Р. Державин - поэт и гражданин - являет собой пример человека, для которого понятия родины, народа и российской государственности существовали в единстве и мыслились как величайшая ценность.
Поступила в редакцию 26.05.2008 г.
Potanina N.L. “...The connection of spaces, everywhere real...” (About the all-Russian scientific methods seminar, dedicated to G.R. Derzhavin). The article includes the instant analysis of reports and communications, represented on the seminar and containing results of the issues of modern reading of G.R. Derzhavin's works, embodiment of spiritual traditions of the Russian culture in it.
Key words: seminar, Derzhavin, creative heritage, scientific knowledge, popularization, Russian cultural constants, the spirit of Slavia.
Г.Р. ДЕРЖАВИН: К КОНЦЕПЦИИ СОВРЕМЕННОГО ПРОЧТЕНИЯ ПОЭТИЧЕСКОГО ТВОРЧЕСТВА1
Л.В. Полякова
В статье предлагается оригинальный подход к творческому наследию поэта. Осуществлена попытка проанализировать поэзию Г.Р. Державина в контексте современных предпочтений литературоведения и общего гуманитарного знания. Конструктивная роль в формировании художественной системы поэта, в творческой эволюции художника отведена его любовной лирике.
Ключевые слова: поэзия Державина, историко-литературное значение, актуальные аспекты творчества.
На всем более чем двухсотлетнем протяжении исторического существования поэзии Г.Р. Державина в симпатиях и антипатиях читательского отношения к ней извест-
1 Работа осуществлена при финансовой поддержке РГНФ, проект № 08-04-71481 г/Ц.
ны приливы и отливы. Именно о неустойчивости интереса потомков к писательскому авторитету Державина говорил и Яков Карлович Грот (1812-1893), выдающийся русский филолог, академик, преподаватель словесности и истории Гельсингфоргского университета, позднее заведующий кафедрой
словесности Александровского лицея, в своем капитальном труде «Жизнь Державина по его сочинениям и письмам и по историческим документам» (СПб., 1880-1883. Т. 1-2). В течение 1864-1883 гг. (почти 20-ти лет) под руководством Я. Грота в Санкт-Петербурге выходило девятитомное собрание сочинений, писем, записок, деловых бумаг и других материалов Державина, сопровождавшееся биографией писателя, написанной самим академиком. И эта биография, основанная на богатейших архивных изысканиях и бесчисленных документах, до сегодняшнего дня остается самым полным сводом фактов жизни и творчества писателя. В державинской биографии Я. Грота акцентируется и причина исторической неперманентности интереса к Державину: востребованность временем, характером эпохи. Впрочем, это справедливо в отношении поэзии не только Державина.
Непросто сформулировать восприятие творческого наследия поэта нашими современниками, сегодняшним днем. Однозначны лишь чисто специфические вопросы, скажем, из области конкретного литературоведения, например, текстологии, об издании державинских произведений: начало изданию и комментированию текстов поэта положено самим Державиным. В Санкт-Петербурге в 1808-1816 гг. он выпустил свои сочинения в 5-ти частях, и тем самым оставил авторский ориентир, обозначил авторские предпочтения. Если же говорить о читателе, то характерной можно назвать одну ситуацию пятнадцатилетней давности. В 1993 г., в дни 250-летия поэта и государственного деятеля, 4 сентября исторически переломного для нашей страны года на страницах «Тамбовской правды» в интервью со мной известный и авторитетный тамбовский журналист
А.Н. Лобоцкий спросил тогда: неужели в стране, в которой мы живем, «политически неопределенной и экономически неустойчивой», «в государстве, которое 600 лет собирали, а теперь оно распадается на составные части, в обществе с деформированной моралью...» Г.Р. Державин, «произведения которого нынче почти никто не читает», кому-то интересен? Однако интервью проводилось в период открытия в Тамбовском пединституте державинской юбилейной международной научной конференции, зафиксировавшей, как раз наоборот, огромный интерес литературо-
ведческой общественности к наследию этого поэта. Тогда на кафедре литературы вышли фундаментальные коллективные монографические труды: «Творчество Г.Р. Державина. Специфика. Традиции» (1993) и «Творчество Г.Р. Державина: проблемы изучения и преподавания» (1993). Были изданы спецвыпуски журнала «Кредо», уникальное издание «Пленира» (1993) с подборкой любовной лирики поэта. В конференции принимали участие не только отечественные литературоведы, но и зарубежные. Особенно интересны были доклады из Софийского университета. Все свидетельствовало об огромном авторитете русского поэта и активной востребованности его творческого наследия. Словно специально в доказательство мысли о непреходящей ценности поэтических открытий Державина и его историко-литературной миссии целый цикл научных докладов представляли исследования проблемы межлитературного взаимодействия, державинских традиций. Своего рода открытиями были восприняты научные изыскания в области конкретного влияния Державина на Пушкина, Грибоедова, Достоевского, Блока, Цветаеву, Гумилева и других писателей.
Таким образом, можно говорить о факте существования феномена читательской и профессиональной рецепций поэзии Державина, их несовпадения, о том, что творческое наследие этого поэта нуждается в дополнительной популяризации в читательской аудитории.
1.
В ХХ столетии наука о Державине развивалась достаточно успешно. Она представлена классическими трудами А.В. Западова, Д. Д. Благого, Б.М. Эйхенбаума, Г. А. Гуковского, Г.П. Макогоненко. О нем написаны многочисленные популярные книги и романы. Можно сказать, державиноведение - одна из благополучных отраслей науки о литературе. И тем не менее, начало XXI в. активно разворачивает выдающуюся фигуру Державина, скажем так, в своих интересах.
Сегодня чрезвычайно актуальна сама личность Державина, деятельная, неравнодушная, пылкая, страстная, жизнедеятельная и глубоко патриотичная. Даже фамилия его символична, завораживает: державный, государственный, держатель. За неполные три года в Тамбове Державиным сделано столько, сколько не смог раскрыть в себе наш край
за все предшествующее столетие. В парадигме аксиологической проблематики - непреходящая ценность, связанная с ролью личности в истории, в больших и малых делах. Здесь, на историческом перекрещивании разных проблем и жизненных ситуаций, бесспорно, возникает фигура В.В. Путина, с которым связаны наши нынешние надежды на лучшее. Однако опыт Державина поучителен и в другом: для реализации яркой верховной личности и ее планов нужны столь же яркая «команда» единомышленников и здоровое состояние духа нации. А это - наша сегодняшняя проблема.
«Богатырь поэзии по своему природному таланту», как назвал поэта В.Г. Белинский, Державин был певцом России и делал все, что мог для ее процветания. Очень точно в своей книге о Державине сформулировал В.Ф. Ходасевич: «Для Державина только тот мир прекрасен, который похож на Россию». Лирический герой поэзии Державина, как и сам поэт, жизнелюбив, наделен чертами молодости, здоровья и силы. Он - истинный русский человек, непобедимый, «несокрушимый Росс», объединивший все народы России: «Народы света с полукруга, составившие Россов род». Русская история, героическая и трагическая, служит лирическому герою Державина неиссякаемым источником здорового, возвышающего духа и силы:
Где есть народ в краях вселенны,
Кто б столько сил в себе имел:
Без помощи, от всех стесненный,
Ярем с себя низвергнуть смел.
О Росс! твоя лишь добродетель Таких великих дел содетель... [1]
(«На взятие Измаила»)
Хорошо зная историю своего Отечества, психологию и дух русского человека, повадки иностранца в России, Державин не уставал повторять: «Французить нам престать пора, но Русь любить» («Кружка»).
Тебе, - так Россу только можно Отечества представить дух;
Услуги верной ждать не должно От иностранных слабых рук,
И впрямь: огромность исполина Кто облечет, окроме сына Его, и телом и душой?
Нам тесен всех других покрой.
(«Оленину»).
В том почти полуторавековом и очень остром споре, начало которого по исторической инерции ведут лишь от известного философического письма П.Я. Чаадаева («Мы принадлежим к нациям, которые, кажется, не составляют еще необходимой части человечества, а существуют для того, чтоб со временем преподать какой-нибудь великий урок миру. Даже в нашем взгляде я нахожу что-то чрезвычайно неопределенное, холодное, несколько сходное с физиономиею народов, стоящих на низших ступенях общественной лестницы...» [2]), в споре, который назовут полемикой западников и славянофилов, очевидно, есть свое видное место у Державина. И это активизирует наш интерес к поэзии певца эпохи Екатерины и ее самой.
В современных гуманитарных науках велик интерес к вопросам национальной идентичности. В литературоведении - это проблемы специфики национальной выразительности художественной литературы. В этом контексте порою озвучиваются самые невероятные концепции. Например, в учебном издании для школы, профинансированном в свое время Дж. Соросом, «История русской поэзии 1730-1980. Компендиум»
В.С. Баевский специально подчеркнул: «У Жуковского мать была турчанка; мать Вяземского была ирландка; прадед Пушкина абиссинец, а прабабка - немка; предки Баратынского - польские дворяне; незаконнорожденный Фет похож на еврея; отец Ходасевича из польских дворян, мать - еврейка и т. п.» [3]. И потому, по логике этого профессора, процесс выявления национальной специфики русской литературы с опорой на произведения этих писателей затруднен.
Что касается Державина, то его родословная давно известна. Я.К. Грот фиксировал внимание на его семейных корнях, ведущих начало от мурзы Багрима, специально подчеркнул, что это льстило воображению поэта и «доставляло ему любимую поэтическую прикрасу» [4]. Яков Грот и его последователи, когда писали о поэзии Державина, выделяли, прежде всего, ее национальный колорит, ее русскость. Сам Грот опирался на оценки В.Г. Белинского, который одну из статей своей литературно-критической дилогии о Державине «Сочинения Державина» (статья вторая) построил именно на анализе русской выразительности его поэзии. И эта
работа Белинского сегодня особенно интересна. Он открыл ее обширной преамбулой в основе с рассуждениями о том, что, поскольку искусство «есть выражение исторической жизни народа, то эта жизнь и имеет на него великое влияние, находясь к нему в таком же отношении, как масло к огню, который оно поддерживает в лампаде, или, еще более, как почва к растениям, которым она дает питание. Сухая и каменистая почва неблагоприятна для растительности» [5]. Чрезвычайно продуктивна мысль русского критика для осмысления роли, так сказать, качества исторической жизни народа, которая созидает рождение великого искусства. И, может быть, это один из ответов на вопрос: почему ХХ в., несмотря на свою «кровавость», отмечен расцветом литературы, музыки, живописи, театра и кино. Белинский оставил блестящие размышления и выводы о влиянии национальной истории, «энергии национального духа» на художественное творчество. В связи с оценками Державина, этого «русского Пиндара, Горация и Анакреона» русский критик, логично, вначале предложил решение вопроса о характере и достоинстве исторической и общественной жизни России в державинскую эпоху.
Автор литературно-критической дилогии «Сочинения Державина» подчеркнул: «В
творениях Державина ярко отпечатался русский XVIII век». Критик специально остана-вился на Державине как певце Екатерины («Фелица», «Изображение Фелицы», «Видение мурзы», «На взятие Варшавы»), на юморе, сатире и «истинно высоком лирическом тоне - сочетании, свойственном только державинской поэзии и составляющем ее оригинальность» (с. 58, 59, 63). Поэзия Державина «есть прекрасный памятник славного царствования Екатерины II и одно из главных прав певца на поэтическое бессмертие» (с. 65). Торжественные оды поэта в честь А.В. Суворова, Г.А. Потемкина, Екатерины II, князей Голицыных, других замечательных людей своего времени, всего царствующего дома России - во всем проявлялся русский характер поэта.
В творчестве Державина особо выделяются сатирические оды, и в них мы опять обращаем внимание на «русский ум», «русский юмор», «русскую речь» («Вельможа», «На счастие»). Одна из этих од - «На сча-
стие» - создавалась в Тамбове, когда Державин был уже отрешен от должности тамбовского наместника и находился под судом. Чисто по-русски, открыто и бесстрашно Державин писал и свои инвективы в адрес «земных богов», чем оказал колоссальное влияние на Пушкина и Лермонтова. Такова ода «Властителям и судиям», которую автор начал писать еще в 1780 г., а завершил в год приезда в Тамбов:
Цари! - я мнил: вы боги властны,
Никто над вами не судья;
Но вы, как я, подобо страстны И так же смертны, как и я.
И вы подобно так падете,
Как с древ увядший лист падет!
И вы подобно так умрете,
Как наш последний раб умрет!
Воскресни, боже! боже правых!
И их молению внемли:
Приди, суди, карай лукавых И будь един царем земли!
Среди этих строк мы слышим гневный голос Лермонтова: «А вы, надменные потомки.».
«С двух сторон отразился русский XVIII в. в поэзии Державина, - пишет Белинский, -это со стороны наслаждения и пиров, и со стороны трагического ужаса при мысли о смерти, которая махнет косою - и
Где пиршеств раздавались крики,
Надгробные там воют лики.» (с. 44).
(Здесь Белинский неточно цитирует знаменитую державинскую оду «На смерть князя Мещерского»: очевидно, критик знал это привлекательное для него место оды наизусть и цитировал его по памяти).
Великий критик подметил в поэзии Державина русский колорит чувства наслаждения жизнью - «характер необыкновенно приятный и грациозный», как, например, в «прелестном» стихотворении «Гостю»:
Сядь, милый гость, здесь на пуховом Диване мягком отдохни;
В сем тонком пологу перловом И в зеркалах вокруг усни;
Вздремни после стола немножко:
Приятно часик похрапеть;
Златой кузнечик, сера мошка
Сюда не могут залететь...
Хоть девушки мои домашни Рукой тебе махнут, - я рад:
Любовные приятны шашни,
И поцелуй в сей жизни клад.
Белинский говорит о «могучем таланте» Державина, натуре «поэтической и художнической». Его покорила прекрасная ода, написанная в бытность Державина тамбовским наместником, «Осень во время осады Очакова» (первоначальное название «Осень в селе Зубриловке»). Как чисты и понятны русскому сердцу стихи:
Уже румяна осень носит Снопы златые на гумно И роскошь винограду просит Рукою жадной на вино...
Какие прекрасные стихи! По ним мы действительно ощущаем, что мы в России. «Державин был первым живым глаголом юной поэзии русской» (с. 74).
Державиноведы ХХ столетия в оценках Белинского акцентировали и развивали именно положение о национальной выразительности «блестящей зари нашей поэзии». Г.П. Макогоненко особенно ценит намерение Белинского раскрыть «русский ум» автора «Фелицы». Он цитирует критика: «Ум Державина был ум русский, положительный, чуждый мистицизма и таинственности. его стихиею и торжеством была природа внешняя, а господствующим чувством - патриотизм». В его стихотворных посланиях, сатирических одах «видна практическая философия ума русского; посему главное отличительное их свойство есть народность, народность, состоящая не в подборе мужицких слов или насильственной подделке под лад песен и сказок, но в сгибе ума русского, в русском образе взгляда на вещи». Современный литературовед заканчивает свою работу о Державине словами Белинского: «. мы имеем... великого, гениального русского поэта, который был верным эхом жизни русского народа, верным отголоском века Екатерины II» [6]. Это характерные акценты для всего отечественного державиноведения.
Дополнительный национальный колорит к творческой биографии поэта, к русской ее ментальности добавляет ситуация рождения Державина. Он родился и рос в бедной дво-
рянской семье, где соблюдались русские обычаи, где царил космос русских примет. Державин появился на свет слабеньким мальчиком, его назвали по-русски Гаврилой. Чтобы спасти сына, родители решили по народному русскому обычаю обмазать его тестом и держать в теплой печи, «дабы получил он сколько-нибудь живности». Таким образом, уже при рождении на будущего поэта легла своеобразная русская печать.
2.
Особое внимание современного читателя, бесспорно, привлекает любовная лирика поэта. И это очень яркая, оригинальная страница в истории русской поэзии. Настоящую любовь Державин испытал к Екатерине Яковлевне Бастидон, дочери любимого камердинера Петра III Якова Бенедикта Басти-дона, португальца по национальности. Мать Екатерины Яковлевны, Матрена Дмитриевна, была кормилицей великого князя Павла Петровича, Павла I. 34-летний Державин встретился с Катериной, так звали ее чаще всего, когда ей не было еще и семнадцати. Е.Я. Бас-тидон, как пишет Я. Грот, «блистала всеми прелестями южной красавицы: черные, как смоль, волосы, огненные глаза, яркий румянец на смуглом лице, правильные черты, миловидное выражение и скромные приемы могли обворожить хоть кого, а тем более впечатлительного поэта, считавшего главным достоинством женщины ее красоту». В стихотворении «Невесте» Державин признавался:
Хотел бы похвалить; но чем начать, не знаю.
Как роза ты нежна, как ангел хороша.
Приятна как любовь, любезна как душа;
Ты лучше всех похвал; тебя я обожаю...
В своем браке с Е.Я. Бастидон Державин был безмерно счастлив. Когда расставался с нею, записывал пылающие страстной любовью строчки, называл ее Пленирой. И Екатерина Яковлевна отвечала взаимностью, она была его утешительницей. Имела кроткий и веселый характер, любила тихую домашнюю жизнь. Его успехи и неудачи считала своими и в друзьях его видела близких себе людей. Державин никогда не был так счастлив, как в шестнадцатилетний период своего первого брака.
.С нею вечен мой союз...
Жизнь утехи и покою!
Жить с столь милою женою Рай во всякой стороне;
Там веселия сердечны,
Сладки, нежны чувства там;
Там блаженства бесконечны,
Лишь приличные богам.
(«Препятствие к свиданию с супругой»)
Наша тамбовская земля помнит прикосновение к себе ножек блистательной Плени-ры поэта. И в нашем крае она вдохновляла Державина на великие дела и согревала его мятежное сердце. Е.Я. Бастидон умерла в июле 1794 г. «Здоровье ее сильно поколебалось в Тамбове, где и теперь жалуются на климат, располагающий к лихорадкам», -записывает в своем труде Я. Грот. Однако более права была, конечно, Елизавета Кор-ниловна Нилова, в письме из Тамбова в конце 1793 г. выражавшая сожаление, что Катерина «все еще не освободилась от болезни, которою ее наградило здешнее губернаторство». 24 июля Державин уведомил друга о кончине «своей Плениры, которая, - говорил он, - для меня только жила на свете, которая все мне в нем составляла».
По всей вероятности, именно образ милой Плениры вдохновил Державина на создание своей собственной философии жизни и творчества, в которой отразилась русская сущность мироотношения поэта и способность, выражаясь языком Ф.М. Достоевского, к «всемирной отзывчивости». В 1780 г., спустя 2 года после женитьбы, Державин задумал свой поэтический манифест, знаменитую оду «Бог». Завершена она в марте 1784 г. Державин был религиозным человеком, и в оде выразился взгляд поэта на миростроительные приоритеты, вера в бога-творца. Однако именно в этой же оде утверждалась и «дерзновенная» (Г.П. Макогоненко) мысль -человек величием своим равен богу. Мысль эта является ядром гуманистической философии и эстетики эпохи Возрождения. В новых исторических условиях, когда отечественная литература нуждалась в разрешении собственных возрожденческих вопросов, русский поэт обратился к шекспировской идее о человеке как высшей ценности мира. «Что за мастерское создание - человек!.. В постижении сходен с божеством! Краса Вселенной! Венец всего живущего» (Шекспир).
В одном из первых философских произведений, «На смерть князя Мещерского», Державин разрабатывал тему Экклезиаста, человек представлен существом, еще не познавшим суть космических, божественных законов:
Глагол времен! металла звон!
Твой страшный глас меня смущает,
Зовет меня, зовет твой стон,
Зовет - и к гробу приближает.
Философия человека в творчестве Державина складывается из противоречий. С одной стороны, тема конечности, бренности всего сущего («Водопад», «Евгению. Жизнь Званская», «Река времен в своем стремле-ньи.» и др.) трактуется как космический, всеохватывающий закон. Со временем бесследно исчезают молодость, красота, мужество, радость, беспечный ум, честолюбивые устремления:
Исчезла и моя уж младость;
Не сильно нежит красота,
Не столько восхищает радость.
Не столько легкомыслен ум,
Не столько я благополучен .
С другой стороны, Державин вступает в диалог с богом и утверждает приоритет человека, его близость к богу, человекобожие. В оде «Бог» это ведущая мысль:
Я связь миров, повсюду сущих,
Я крайня степень вещества,
Я средоточие живущих,
Черта начальна божества.
Я телом в прахе истлеваю,
Умом громам повелеваю,
Я царь - я раб - я червь - я бог!
Но, будучи я столь чудесен,
Отколе происшел? - безвестен;
А сам собой я быть не мог.
Ода Державина «Бог» имела программный и полемический характер. Поэт опирался на русскую традицию и утверждал возрожденческий идеал человека. Вероятно, именно этим объясняется мировая известность оды «Бог»: при жизни поэта она была переведена на многие европейские языки, в течение XIX в. во Франции - 15 раз, в Германии - 8 раз.
Мы говорим, что Державин, автор «Фе-лицы», - певец Екатерины Великой. Однако и ода «Бог», и ярко выраженная националь-
ная русская позиция поэта Державина открыто противостояли «антинациональной монархии», как определил ее в книге «Наследие Чингисхана» С.Н. Трубецкой, а мы смягчим, деятельности Екатерины II, не проявлявшей заботу о сохранении русского менталитета, «закрывшей 80 % монастырей, реквизировавшей столь же значительную часть церковного имущества, сгноившей в ревельской крепости епископа Арсения Мациевича -шедшего против церкви, предвосхитившей поход советской власти против церкви» [7].
Своеобразно программный смысл обрели недавно прозвучавшие слова архиепископа Волоколамского митрополита Питирима: «Россия представляется мне экспериментальным полем Творца. Ей уготован исторический путь синтеза. Мы все время синтезируем. В Х в. мы восприняли христианство и византийскую культуру в высшей точке ее развития. Произошел первый синтез - нашей славянской самобытности и христианства. Возникло государство Киевская Русь. В XIII в. Русь была завоевана ордами монголо-татар. Это было бедствие, но тем не менее она прошла и через это испытание, осуществив некий новый синтез - преодолела раздробленность и научилась ценить мощное централизованное государство, ставшее началом великой империи. Затем, при Петре Великом, мы восприняли европейскую возрожденческую культуру опять-таки в высшей точке ее развития - и, как результат синтеза, возникла русская культура ХГХ-ХХ вв. Наконец, годы советской власти дали некий синтез марксизма, европейского экономического учения с исконно русским началом общины. Сейчас Россия стоит на пороге какого-то нового синтеза. Поэтому нам так важно познать самих себя, определить свою идентичность» [8]. Именно державинская идея синтеза («Я связь миров, повсюду сущих. Я царь - я раб - я червь - я бог!»; «народы света с полукруга, составившие Россов род») во многом идентифицировала жизнь, быт и бытие, историческое предназначение русского человека и России. Человек, по Державину, это гениальное соединение полярных качеств. Потому именно человек является гармонизирующим началом мирового устройства. Носителями лучших качеств человека в поэзии Державина становятся реальные историче-
ские деятели, современники, которым поэт посвятил свои замечательные оды.
Личная жизнь поэта, умиротворенное существование с любимой Е.Я. Бастидон наложили свой отпечаток и на державинскую философию покоя, бесспорно, заимствованную у Эпикура, но осмысленную по-своему:
Пчелка златая,
Что ты жужжишь?
Все вкруг летая,
Прочь не летишь?..
(«Пчелка»)
Державинское стихотворение, как принято считать, стало первой авторской песней, вошедшей в русский песенный репертуар, и до сих пор широко бытует в нем.
Это была не философия счастья, а философия благополучия, к которой располагает человека его божественная сущность.
В самом конце XVIII в., в основном уже после смерти Е.Я. Бастидон, Державин обращается к созданию т. н. «анакреонтической» (анакреонической) поэзии в традициях древнегреческого лирика. И все же и в анакреонтической лирике основным предметом воспевания был русский мир, русская жизнь, русский характер, русские обычаи и нравы, переданные в поэтических формах, предполагающих абсолютное знание всех богатств и красок русского языка. В этом цикле произведений Державин продолжал и утверждал уже состоявшиеся свои собственные открытия: искрометный юмор, жизнелюбие, наслаждение дружбой и не напряженным существованием. Таково было известное стихотворение «Кружка», написанное еще в 1777 г.:
Краса пирующих друзей,
Забав и радостей подружка,
Предстань пред нас, предстань скорей, Большая сребряная кружка!
Давно уж нам в тебя пора Пивца налить И пить .
Ура! ура! ура!..
«Кружка» была положена на музыку известным в то время певцом и композитором
В.Ф. Трутовским. Во второй половине XIX в. Я.К. Грот писал о том, что «эта песня до сих пор поется в Преображенском полку.», в том полку, где начинал свою службу Держа-
вин. Стихотворение, бесспорно, так или иначе воспроизводилось в поэзии Д. Давыдова, в «Зимнем вечере» Пушкина и стало символом русского национального веселья.
Застолье - один из постоянных атрибутов поэзии Державина, тоже символизирующий своеобразную предрасположенность русского человека. Поэт приглашает нас к столу, «на русский мой обед», как гостеприимный хлебосольный хозяин, а если сам гость, то с особым детским вдохновением и восторгом воспевает все, чем предстоит насытиться:
Я озреваю стол, - и вижу разных блюд Цветник, поставленный узором:
Багряна ветчина, зелены щи с желтком, Румяно-желт пирог, сыр белый, раки красны, Что смоль, янтарь-икра, и с голубым пером Там щука пестрая - прекрасны!
Державин настолько щедр на описание накрытого стола, что эта специфика державинского художественного зрения становится специальным предметом для изучения. Например, известно, что натюрморт как особый жанр прежде всего изобразительного искусства очень редко становится объектом поэтического вдохновения. Ведь что такое натюрморт? Nature morte - буквально мертвая природа, в живописи изображает неодушевленные предметы (букеты цветов, плоды, утварь, битую дичь, атрибуты какой-нибудь деятельности). Все это действительно может создавать праздник лишь для зрительного восприятия и зрительной передачи, не для слова. Однако болгарский исследователь
А. Вачева обращает внимание именно на стихотворный натюрморт русского поэта. Действительно, функциональность натюрморта в поэзии Державина многозначна, она зависит и от избранного поэтического жанра, и от авторских задач. В поэзии Державина есть «чистые» натюрморты («Разные вина», «Приглашение к обеду», «Павлин», «Каша златая»), а есть отдельные картины из одических произведений (из «Фелицы», «Похвалы сельской жизни», «Урны», «Евгению. Жизнь Званская»).
Чаще всего сюжет натюрморта в стихах Державина фиксирующий, он улавливает мимолетное блаженство:
Вот красно-розово вино!
За здравье выпьем жен румяных.
Как сердцу сладостно оно Нам с поцелуем уст багряных!
Ты тож румяна, хороша:
Так поцелуй меня, душа!..
(«Разные вина»)
Изображение кухни, обеденных пристрастий, меры в еде - все призвано передать национальный колорит русской жизни.
Во многом через свою Плениру смотрел Державин и на Екатерину II, когда в 1782 г. писал оду «Фелица», ставшую сенсацией в русской поэзии, в ней соединены «хвала» и сатира: хвала обращена к главной героине, сатира - к ее двору. Здесь натюрморт - это атрибут дома, а дом - созданная в воображении человека иллюзия прочности [9]. В «Фе-лице» дом - это и интерьер, и пространство около дома, знакомые звуки и охота, крестьянский праздник с кулачными боями и плясками, но непременно и накрытый стол.
Или в пиру я пребогатом,
Где праздник для меня дают,
Где блещет стол сребром и златом,
Где тысячи различных блюд,
Там славный окорок вестфальской,
Там звенья рыбы астраханской,
Там плов и пироги стоят, -Шампанским вафли запиваю И все на свете забываю Средь вин, сластей и аромат.
Очевидно, влияние Е.Я. Бастидон на Державина было столь велико, что можно говорить о стихотворных натюрмортах, создающих особый домашний уют, как о зако-дированности художественного зрения поэта комфортом и негой его домашнего, семейного бытия.
Г.Р. Державин умер 8 июля 1816 г. За три дня до кончины он, взорвавший нормативные каноны классицизма, углубивший в поэзии психологизм, активно включивший в нее черты автобиографизма, наполнивший поэтическое творчество размышлениями о природе человека, на аспидной доске написал свой знаменитый апофеоз, в котором распрощался с друзьями, жизнью и мужественно встретил диалектический итог и финал, истинность которого понял давно, но главным образом еще тогда, когда прощался
с умирающей любимой Екатериной Яковлевной Бастидон.
Река времен в своем стремленьи Уносит все дела людей И топит в пропасти забвенья Народы, царства и царей.
А если что и остается Чрез звуки лиры и трубы,
То вечности жерлом пожрется И общей не уйдет судьбы!
Поэтический аккорд Державина звучит уже более двух столетий. «Река времен» бессильна «утопить в пропасти забвения» новаторскую лиру выдающегося русского творца.
1. Державин Г.Р. Оды / сост., вступ. ст. и примеч. С.С. Аверинцева. Л., 1985. Далее цит. преимущественно это издание.
2. Западники 40-х годов: Н.В. Станкевич,
B.Г. Белинский, А.И. Герцен, Т.Н. Грановский и др. / сост. Ф.Ф. Нелидов. М., 1910.
C. 10.
3. Полякова Л.В. Теоретические и методологические аспекты истории русской литературы XX - XXI веков. Тамбов, 2007. С. 232.
4. Грот Я.К. Жизнь Державина. М., 1997. С. 18.
5. Белинский В.Г. Эстетика и литературная критика: в 2 т. М., 1959. С. 34. Т. 2. Далее цит. это издание с указанием страниц в тексте.
6. Макогоненко Г.П. Державин // История русской литературы: в 4 т. Л., 1980. Т. 1. С. 654.
7. Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана. М., 2000. С. 278.
8. Спиридонова Л.А. Максим Горький без мифов и домыслов. К 140-летию со дня рождения // Лит. газета. 2008. 26 марта - 1 апр.
9. Башлар Гастон. Поетика на пространството. София, 1988. С. 53.
Поступила в редакцию 26.05.2008 г.
Polyakova L.V. G.R. Derzhavin: on the conception of the contemporary reading of the poetry. The article suggests an original approach to the reading of the poet’s creative heritage. The author attempts to analyze G.R. Derzhavin’s poetry in the context of the contemporary preferences of literary studies and the humanistic knowledge. The constructive role in the formation of the poet’s artistic system and in the creative evolution is given to love lyrics.
Key words: Derzhavin’s poetry, specificity, historical literary meaning, actual aspects of creativity.
НЕПРИЗНАННЫЕ ВОЛЬНОСТИ ДЕРЖАВИНСКОЙ ПОЭЗИИ1
С.Ю. Дубровина
В статье анализируются языковые новаторства великого русского поэта Г. Р. Державина. Особое внимание уделяется поэтической манере стилизации прилагательных за счет создания искусственных усеченных форм.
Ключевые слова: история русского литературного языка, постломоносовский период, новаторские идеи Державина, усеченные формы прилагательных.
В настоящей статье мы анализируем языковые новаторства великого русского поэта Гавриила Романовича Державина. Особое внимание уделяется поэтической манере стилизации прилагательных за счет создания искусственных усеченных форм.
В истории русского литературного языка творчество поэта обычно рассматривается в рамках проблем высокого, среднего и низкого стилей второй половины XVIII в.
1 Работа осуществлена при финансовой поддержке РГНФ, проект № 08-04-71481 г/Ц.
Внимательно изучая лирику Г.Р. Державина, мы обратили внимание на факт обилия усеченных прилагательных в стихотворениях разного жанра и времени. Данная особенность поэтической манеры поэта обычно не рассматривается в учебниках по литературному языку и стилистике. Между тем, как мы считаем, она является важной приметой, характеризующей, с одной стороны, неповторимую выразительность произведений Г.Р. Державина, его «новый путь», явившийся, по известному выражению Ю. Тынянова,
