CC BY
87
5. Концевич К. П. // Труды VII Съезда врачей Екатеринославской губернии. - Екатеринослав, 1897. - С. 5-37.
6. Постановления Екатеринославского губернского земского собрания XXXVI очередной сессии 1-14 дек. 1901 г. - Екатеринослав, 1902. - С. 434-396.
7. Бойченко П. Н. Описание Екатеринославских богоугодных заведений в статистическом отношении: Памятная книжка Екатеринославской губернии на 1864 год: Изд. Екатеринославского губернского статистического комитета. - Екатеринослав, 1864.
8. Скрыльников В. Т. Лечение глиною. - Екатеринослав, 1889.
9. Скрыльников В. Т. Врачебные беседы с сестрами милосердия и санитарами. - Екатеринослав, 1877.
10. Скрыльников В. Т. Популярные чтения по общественной гигиене. - Екатеринослав, 1873.
11. Кнотте А. А. // Степь. - 1886. - № 9. - С. 112.
12. Яворский А. И. Краткий очерк деятельности Екатеринославской городской санитарной комиссии за 1889 год. - Екатеринослав, 1891.
13. Смидович А. Л. Краткий очерк земской медицины и санитарии в Екатеринославской губернии: Пояснения к экспонатам Екате-ринославского губернского земства на гигиеническую выставку 1913 года в Москве. - Екатеринослав, 1913.
14. Сердюк А. М., Прицкер В. Л. Завещение врача-профилактика. -Киев, 2003.
Поступила 06.08.12
© А. С. Саркисов, С. А. Саркисов, 2013 УДК 617.7:378.661]:93
А. С. Саркисов, С. А. Саркисов Г.И. БРАУН И ОРГАНИЗАЦИЯ ПРЕПОДАВАНИЯ ОФТАЛЬМОЛОГИИ В МОСКОВСКОМ УНИВЕРСИТЕТЕ
ФГБУ НИИ истории медицины РАМН, 109028, Москва, Б. Николоворобинский пер., 7, стр. 15, Россия
В статье изложены особенности организации процесса преподавания офтальмологии на медицинском факультете Московского университета во второй половине XIX века.
Ключевые слова: офтальмология, клиника глазных болезней, медицинский факультет Московского университета, Г. И. Браун
G.I. BRAUN AND ORGANIZATION OF EDUCATION OF OPHTHALMOLOGY IN THE MOSCOW
UNIVERSITY
A.S. Sarkisov, S.A. Sarkisov
The research institute of history of medicine of the Russian academy of medical sciences, 100028, Moscow Bolshoiy Nikolovorobinskiy pereulok, 7 block 15, Russia
The article considers the characteristics of organization of process of education of ophthalmology at the medical faculty of Moscow University in the second half ofXIX century
Key words: ophthalmology, clinic of eye diseases, medical faculty, Moscow University, G.I. Braun
В 1860 г. доктор медицины Э. А. Юнге, по поручению правительства допущенный к преподаванию офтальмологии в Московском университете, не успев приступить к исполнению обязанностей, получил новое назначение в Медико-хирургическую академию в Санкт-Петербурге.
Московский университет был поставлен перед выбором. Еще в декабре 1860 г., зная о назначении Э. А. Юнге в Медико-хирургическую академию, "медицинский факультет, чтобы не было прекращено преподавание офтальмологии, в заседании своем 19-го числа сего месяца, единогласно решил покорнейше просить Совет университета ходатайствовать перед высшим начальством об определении на кафедру офтальмологии с званием экстраординарного профессора господина доктора медицины Густава Брауна" [1, оп. 367, д. 57, л. 34, об.]. Одновременно факультет, следуя высочайшему приказу от 6 сентября 1860 г допустить Э. А. Юнге к практическим занятиям со студентами в факультетской клинике [1, оп. 367, д. 57, л. 27—27, об.], просил, "чтобы ассигнована была потребная сумма денег для учреждения особого отделения по крайней мере из 10 кроватей со всеми к ним принадлежностями для практических занятий студентов под руководством доктора Брауна" [1, оп. 367, д. 57, л. 36]. При этом была сделана принципиальная оговорка, которая свидетельствовала о том, что факультет не намерен отказываться от собственной клиники в Московской глазной больнице: " Вместе с тем медицинский факультет считает долгом присовокупить, что и такое учреждение совершенно самостоятельного отделения для глазных болезней в факультетской клинике должно считать как меру чисто временную,
А. С. Саркисов — канд. мед. наук, вед. науч. сотр. (а8.8аг@таП. ги); С. А. Саркисов — канд. мед. наук, ст. науч. сотр.
до окончательного разрешения вопроса о госпитальной глазной клинике, так как 10 кроватей далеко недостаточно для того, чтобы офтальмология преподавалась в Московском университете сообразно нынешнему состоянию и современным требованиям этой науки, как того желает правительство" [1, оп. 367, д. 57, л. 36—36, об.].
Решение просить ходатайства о назначении на должность экстраординарного профессора офтальмологии Г. И. Брауна медицинский факультет подтвердил в своем заседании 28 января 1861 г. [1, оп. 368, д. 251, л. 20—21].
Густав Иванович Браун (1827—1897) [2—6], как и Э. А. Юнге, принадлежал к врачам-офтальмологам новой, современной формации. В 1847—1852 гг. он обучался на медицинском факультете Московского университета, по окончании которого работал в Москве вольнопрактикующим врачом [1, оп. 367, д. 57, л. 30]. С 29 августа 1854 г. по 30 сентября 1856 г служил в армии полковым лекарем [1, оп. 30, д. 24, л. 39—39, об.], затем некоторое время внештатно работал в Московской глазной больнице [4]. 11 апреля представил медицинскому факультету Московского университета [1, оп. 365, д. 206, л. 81, об.], а 2 сентября 1858 г. защитил диссертацию "De corneae fabrica ac functione quaedam" (о строении и физиологическом значении роговой оболочки глаза) [1, оп. 367, д. 57, л.30] на степень доктора медицины [1, 7, оп. 363, д. 98, л. 22—22, об.]. 11 сентября определением Совета университета Г. И. Браун был утвержден в этой научной степени [1, оп. 30, д. 24, л. 38]. С осени того же года в течение двух лет Г. И. Браун проходил усовершенствование по офтальмологии в Европе. Это была действительно фундаментальная подготовка: он был практикантом в лучших глазных клиниках Германии, Франции и Австрии, занимался офтальмоскопией и микроскопическими исследованиями
глаза, посещал курс лекций Р. Вирхова по патологической анатомии и общей патологии, проводил экспериментальные исследования в химических и физиологических лабораториях, по предложению А. Грефе работал ассистентом у него в клинике. С результатами собственных исследований по актуальным проблемам офтальмологии Г. И. Браун выступил с докладом на Гейдельбергском офтальмологическом конгрессе [1, оп. 367, д. 57, л. 30, об.] и подготовил статьи для публикации в периодической печати Европы и России [1, оп. 367, д. 57, л. 34, об. — 35, об.]. По возвращении в Россию в декабре 1860 г на заседании медицинского факультета он "прочитал пробную лекцию, причем члены факультета совершенно убедились, что Г. Браун вполне способен преподавать офтальмологию основательно и ясно, на русском языке, и потому вполне достоин занять вакантную ныне кафедру офтальмологии" [1, оп. 367, д. 57, л. 35, об.].
Несмотря на единогласное решение медицинского факультета и одобрение Совета университета, назначение Г. И. Брауна на должность экстраординарного профессора шло неоправданно медленно.
Пожалуй, едва ли не единственно разумным объяснением столь затянувшейся бюрократической волокиты являлось ожидание утверждения нового устава университетов, в котором, помимо прочего, должны были быть прописаны регламент и штаты медицинского факультета.
14 декабря 1861 г. от медицинского факультета последовало обращение о помощи: "Медицинский факультет, обращая внимание на то, что глазные болезни уже другой год не преподаются студентам, осмеливается снова покорнейше просить Совет университета не оставить своим ходатайством перед высшим начальством об определении Г. доктора медицины Густава Брауна на вакантную до сих пор кафедру офтальмологии с званием экстраординарного профессора" [1, оп. 30, д. 24, л. 8]. Заметим, однако, что в Московской глазной больнице, как было сказано в первой части статьи, не признанный медицинским факультетом В. Ф. Броссе продолжал преподавать студентам V курса "глазную госпитальную клинику" [1, оп. 367, д. 257, л. 377—377, об.].
Лишь год спустя 10 ноября 1862 г. после очередного напоминания медицинского факультета [1, оп. 30, д. 24, л.9] управляющий Министерством народного просвещения разрешил "допустить доктора медицины Брауна к чтению в Московском университете лекций по кафедре офтальмологии впредь до утверждения его в профессорской должности сверх штата" [1, оп. 30, д. 24, л. 14—15]. 19 августа 1863 г. Г. И. Браун был утвержден сверхштатным экстраординарным профессором [8, д. 4963, л. 2, об.].
22 декабря 1862 г. ректор университета утвердил составленную Г. И. Брауном и одобренную медицинским факультетом [1, ф. 418, оп. 30, д. 24, л. 19] программу преподавания науки о глазных болезнях [1, оп. 367, д. 57, л. 65].
Эту программу [1, оп. 367, д. 57, л. 66—69], состоящую из теоретической и практической частей, отличали от предыдущих, которые были составлены А. Е. Эвениусом и П. Ф. Броссе, следующие основные особенности.
В теоретической части при описании строения органа зрения, физиологических и патологических процессов большое внимание было уделено гистологическим исследованиям. Отдельные разделы посвящены подробному описанию акту зрения, физическим законам движения глазного яблока, функциональным изменениям глаза. Значительно расширен перечень нозологических форм, особенно для сетчатой оболочки, что прежде всего связано с возможностью офтальмоскопического исследования глаза.
Практическая часть программы состояла из двух разделов: демонстративных лекций и клинических занятий.
В первый раздел (демонстративные лекции) было включено изучение основных методов диагностики и исследования при различных патологических состояниях глаза: определение остроты и полей зрения, оптическая коррекция зрения и подбор очков, исследование поверхностных ("лежащих снаружи") и глубоких структур глаза. К разделу
демонстративных лекций также относилось выполнение офтальмологических операций "на трупах, фантоме и живых людях".
Следует особо подчеркнуть, что этот раздел практической части программы курса глазных болезней Г. И. Брауна содержал новую для медицинского факультета тему: "Исследования глубоких частей глаза (дна глаза) с помощью офтальмоскопа сначала на животных, а потом на людях". Этот факт свидетельствует о том, что медицинский факультет Московского университета в 1862 г. уже располагал офтальмоскопом в числе приборов, предназначенных для проведения практических занятий со студентами.
Второй раздел практической части (клинические занятия) был направлен на курацию больных офтальмологического профиля и овладение студентами терапевтическими методами лечения глазных болезней. Здесь необходимо отметить, что Г. И. Браун впервые для курса офтальмологии медицинского факультета Московского университета специально выделил тему, которая имела важное методологическое и практическое значение: "Лечение последовательное (после операций) как главное основание успешности исходов операций".
Г. И. Браун и в последующем преподавал глазные болезни, следуя разработанной им программе [1, оп. 371, д. 95, л. 18]. Так, в 1867 г. он вел свой курс офтальмологии еженедельно по 10 ч, из которых 3 ч были посвящены теоретическому изложению предмета, а 6 ч — практическим занятиям в клинике глазных болезней [1, оп. 374, д. 50, л. 1].
Программа курса глазных болезней, проверенная и откорректированная Г. И. Брауном в процессе преподавания предмета, легла в основу его "Руководства к глазным болезням" — "первого оригинального русского руководства по глазным болезням, снабженного цветным атласом глазного дна ..." [5]. Правомерно напомнить, что в Руководстве сам Г. И. Браун прежде всего выделял свое стремление насытить учебный курс практическим содержанием: "Имея в виду дать возможность учащимся и практическим врачам приобрести сведения, необходимые как для практической деятельности, так и для дальнейшего специального изучения предмета, я не касался в предлагаемом руководстве научных тонкостей и ограничился изложением только необходимых общих воззрений, обращая главное внимание на практические данные, основанные на непосредственном наблюдении и неоднократно проверенные" [9]. Первое издание Руководства в трех томах было осуществлено в 1868—1874 гг. [9], второе, исправленное издание в двух томах вышло в свет в 1886 г. [10].
18 июня 1863 г. был утвержден Общий устав императорских российских университетов, в разработке которого активная роль принадлежала профессорскому составу Московского университета [11—13]. В соответствии с новым документом офтальмология, как и прежде, продолжала оставаться составной частью хирургии. Это положение устанавливалось перечнем кафедр медицинского факультета, в котором при кафедре теоретической хирургии наряду с учением о сифилитических болезнях и о болезнях мочевых и половых органов преподавалась "офтальмология с клиникой" [11]. Кроме того, в специальном примечании к § 121, определяющему количество и состав "стоящих при университете учебных пособий, заведений и собраний", особо оговаривалось следующее условие: "Сверх факультетских и госпитальных клиник могут быть учреждены на специальные средства университета особые клиники: а) нервных и душевных болезней, б) накожных сыпей, в) офтальмологическая, г) сифилитическая и болезней мочевых и половых органов и д) детских болезней. Первые две составляют отделения терапевтической, а вторые две — хирургической факультетской или госпитальной клиники; детская клиника сливается с акушерской" [11].
Таким образом, в части, касающейся преподавания офтальмологии, принципиальной особенностью нового устава стало объединение ранее разобщенных теоретиче-
ского и практического курсов этой учебной дисциплины. В 1897 г. на экстренном заседании Московского офтальмологического кружка, посвященном памяти Г. И. Брауна, это событие получило следующую характеристику: "Это было переходное время для офтальмологиии в Московском университете, и на долю Г. И. выпало соединить в себе одном две дотоле разрозненные кафедры теоретического и практического курса глазных болезней" [14]. Напомним, что стойкая, но не имевшая законодательного обоснования традиция московской профессуры выделять курс глазных болезней в качестве учебного предмета самостоятельной кафедры сложилась давно. Она восходила ко времени, когда на основании замечаний к Общему уставу императорских российских университетов 1835 г., только на медицинском факультете Московского университета в составе кафедры хирургии был выделен в порядке исключения как временная мера "для опыта" [8, д. 1, л. 86—91] отдельный профессорский курс "окулистики с клиникой глазных болезней и десмургии" [8, л. 47—47, об.].
Устав 1863 г. открывал медицинскому факультету Московского университета дополнительные возможности, о которых вскоре, 31 августа, было составлено специальное донесение: "С введением нового Университетского устава отменен § 16 дополнительного постановления для Московского медицинского факультета, по которому старший врач глазной больницы есть вместе и экстраординарный профессор Глазной госпитальной клиники. Поэтому Медицинский факультет имеет честь покорнейше просить Университетский совет ходатайствовать о прекращении выдачи жалования доктору Броссе и о назначении оного преподавателю офталмиатрии, избранному Советом. Новым уставом теоретическое и практическое преподавание офталмиатрии соединены и вверены одному преподавателю. В примечании к § 121 нового устава сказано, что сверх факультетских и госпитальных клиник могут быть учреждены на специальные средства университета особые клиники и между прочим офталмологическая. Медицинский факультет полагает, что устройство офталмиатрической клиники в стенах университета введет последний в излишние издержки и далеко не удовлетворит в той мере требованиям науки, как устройство такой клиники в Глазной больнице. В последней помещаются от 75 до 100 больных, так что и одной трети больницы достаточно будет для клиники ..." [1, оп. 370, д. 118, л. 3—3, об.]". При этом, учитывая напряженные отношения, сохраняющиеся между университетом и Глазной больницей, медицинский факультет считал необходимым разъяснить позицию университета: "1. В настоящее время Университетский совет не имеет притязаний на то, чтобы старшим врачом Глазной больницы был университетский профессор офтал-миатрии. 2. Университет не будет вмешиваться в распоряжения Совета Глазной больницы ... 6. Для предотвращения неприятных столкновений между старшим врачом больницы и профессором университета желательно, чтобы последний присутствовал в заседаниях Совета больницы" [1, оп. 370, д. 118, л. 3, об.].
В ответ на соответствующее обращение Совет Московской глазной больницы в сентябре того же года сообщил о своем согласии "в виде опыта" сроком на один год уступить под офтальмологическую клинику университета не более 22 кроватей для пациентов обоего пола. Вместе с тем Совет больницы в свою очередь подчеркивал собственную независимость от решений и действий университета: "Что же касается до ходатайства Университета о праве присутствовать профессору в заседаниях Совета больницы, то последний не находит это необходимым" [1, оп. 32, д. 320, л. 3—4].
Несмотря на то что с введением в действие общего устава императорских российских университетов 1863 г. были созданы новые условия для совершенствования высшего образования, бюрократическая косность государственной администрации тормозила его развитие. Об этом красноречиво свидетельствует следующая ситуация. В октябре 1862 г. Совет Московского университета направил в Мо-
сковский учебный округ ходатайство передать Г. И. Брауну жалованье, которое все еще получал В. Ф. Броссе. Лишь год спустя, 22 ноября 1863 г., последовал ответ попечителя, содержавший распоряжение министра народного просвещения: "На представление это Г. министр уведомил: 1) что доктор Броссе как директор Московской глазной больницы и вместе экстраординарный профессор Клиники госпитальной офталмиатрии Московского университета, помещающейся в сказанной больнице, должен получать содержание, присвоенное званию экстраординарного профессора на точном основании § 16 Высочайше утвержденного 7 декабря 1845 г. дополнительного постановления о медицинском факультете Московского университета и согласно предложению министерства от 8 июня 1860 г. за № 3919, сообщенного университету 2 августа того же года за № 2466" [1, оп. 30, д. 24, л. 41—41, об.].
С введением нового устава медицинский факультет получил юридическое право настойчиво отстаивать свою позицию: "В Университетский устав, утвержденный 18 июня 1863 г., включены и постановления о медицинском факультете, так что этот устав заменил Университетский устав 1835 г. со всеми к нему дополнениями. В этом уставе нет статьи, которая бы соответствовала § 16 дополнительного постановления; в нем не сказано, что директор глазной больницы есть вместе и экстраординарный профессор глазной госпитальной клиники. ... По обнародованию нового Уни -верситетского устава факультет с согласия Совета поручил теоретическое и практическое преподавание офталмиатрии профессору Брауну. Последний вследствие соглашения Университетского Совета с Советом Глазной больницы получил для своей клиники отделение в Глазной больнице и ведет преподавание совершенно успешно, а директор Глазной больницы доктор Броссе не несет никаких преподавательских обязанностей. ... Факультет имеет честь еще раз покорнейше просить Университетский совет и ходатайствовать о прекращении производства университетского жалованья директору Глазной больницы доктору Броссе и об обращении этого жалованья в пользу профессора Брауна" [1, оп. 30, д. 24, л. 45, об. — 46, об.].
В многолетней веренице бюрократических препирательств и противоречий было найдено, наконец, решение, разрубившее старый запутанный узел: 12 февраля 1864 г. министр внутренних дел утвердил Г. И. Брауна сверх занимаемой им должности экстраординарного профессора университета главным врачом Московской глазной больницы [1, оп. 370, д. 118, л. 24]. 10 апреля того же года по представлению медицинского факультета ректор университета обратился с соответствующим прошением к попечителю Московского учебного округа [8, т. 2, д. 2868, л. 1—1, об.], и 4 мая 1864 г. министр народного просвещения сообщил об утверждении "сверхштатного профессора Московского университета и главного врача Московской глазной больницы доктора медицины Брауна штатным экстраординарным профессором офтальмологии с клиникой ..." [8, т. 2, д. 2868, л. 3].
По инициативе проф. И. П. Матюшенкова [1, оп. 370, д. 214, л. 1] для проведения занятий со студентами Г. И. Браун в 1864 г. принял находившиеся при кафедре теоретической хирургии [8, л. 13] и от бывшего директора Московской глазной больницы В. Ф. Броссе "офтальмологическое книги, атласы, слепки, рисунки и снаряды" [8, л. 15].
Казалось бы, приказы министра внутренних дел от 10 апреля и министра народного просвещения от 4 мая устанавливали наконец весной 1864 г. реальную независимость преподавания офтальмологии на медицинском факультете Московского университета, однако и эти акты не меняли истинного положения дела: курс глазных болезней продолжал оставаться одним из частных разделов хирургии, подчиненным учебным курсом. Это, в частности, подтверждает опубликованный отчет университета за 1864/1865 учебный год и 1865 календарный год, в котором место "офтальмологии с клиникой" определено при кафе-
дре теоретической хирургии [15]. В Правилах Императорского Московского университета 1868 г. среди экзаменов, которые предстояло сдавать студентам медицинского факультета "для приобретения степени лекаря или доктора медицины", указан экзамен по "теоретической хирургии и офталмиатрии" [8, д. 3200, л. 8, об.].
Кроме того, сохранилось следующее убедительное и неоспоримое свидетельство того, что в то время правительство не было готово к радикальным мерам и сохраняло прежний взгляд на место офтальмологии в ряду других учебных дисциплин. В сентябре 1867 г. медицинский факультет обратился в Совет университета со следующим заключением: «Так как офталмиатрия по Университетскому уставу 1863 г. не составляет предмета особой кафедры, то факультет не может ходатайствовать о возведении экстраординарного профессора Брауна в звание ординарного профессора с производством ему полного содержания по этому званию из штатной суммы. Но он находит вполне справедливым просить Университетский совет о повышении экстраординарного профессора Брауна в звание ординарного профессора с производством добавочного содержания из суммы сбора за слушание профессорских лекций на основании § 21 Университетского устава, в котором сказано: "Число профессоров и доцентов, в штате определенное, может быть увеличиваемо по мере надобности и средств университета"» [1, оп. 374, д. 69, л. 119—119, об.]. Попечитель Московского учебного округа составил соответствующее ходатайство, которое министр народного просвещения выделил "по особым обстоятельствам дела" и передал на рассмотрение Совета министра [8, д. 3230, л. 1—1, об.]. В свою очередь Совет министра, не сочтя возможным назначить жалованье ординарного профессора, " предложил Г. Брауну, не пожелает ли он принять звание ординарного профессора с содержанием, положенным экстраординарному профессору" [8, д. 3230, л. 3—3, об.]. Г. И. Браун, вынужденный согласиться с этим предложением правительства [8, д. 3230, л. 3, об.], 26 октября 1868 г. был утвержден ординарным профессором офтальмиатрии и глазной госпитальной клиники Московского университета [8, д. 3230, л. 5—5, об.].
Сохранилось, вероятно, единственное яркое свидетельство выпускника медицинского факультета Московского университета П. Ф. Филатова о педагогическом мастерстве Г. И. Брауна и организации преподавания офтальмологии в 1868—1873 гг.: "Глазной клиники при нас не было, но на Тверской ул[ице] была глазная больница, основанная и функционирующая (также и теперь) на благотворительный капитал. — Директором был в ней Густав Ив[анович] Браун. Он читал теоретические лекции для четвертого курса, а на пятом вел очень хороший разбор больных клинически. Говорил он по-русски очень неправильно; кроме произношения, он часто ошибался в согласовании прилагательных. Интересно, что Браун знал хорошо русский, французский, немецкий, польский, еврейский, но ни на одном из них не говорил правильно; у него не было материнского языка ... Написанное им "Руководство по глазным болезням" с правильным русским языком (потому правильным, что оно было исправлено его ассистентами) долго оставалось настольной книгой врачей, пока наконец вышли переводные, а затем и русские руководства. Ассистенты Брауна: А. Н. Маклаков читал приватные лекции по офталмоскопии, а С. Н. Ложечников вел отдел глазных операций, для чего имелись фантомы для вставления в них свиных глаз. Едва ли 1/10 часть пятикурсников интересовалась глазными болезнями, чтобы посещать эти необязательные лекции" [16].
Необходимо отметить, что преподавательскую работу Г. И. Браун продолжал совмещать с научными разработками актуальных проблем офтальмологии и активной общественной деятельностью. Одним из направлений его научных интересов было микроскопическое исследование сетчатой оболочки глаза [1, оп. 370, д. 215, л. 65, об. — 66]. В период с января 1876 г. [17, л. 1] по январь 1895 г. [17, л. 14] он являлся "совещательным членом по глазным болез-
ням" [17, л. 3—3, об.] Московского врачебного управления. В феврале 1BB7 г. И. Браун стал одним из инициаторов создания Московского офтальмологического кружка — будущего Общества глазных врачей в Москве (1B99 г.) [5, 12, 13, 1B].
23 августа 1BB4 г. был подписан указ о введении в действие нового Общего устава императорских российских университетов, согласно которому впервые законодательно было закреплено учреждение кафедры офтальмологии с клиникой [13]. Кроме того, было специально оговорено, что "определенные штатом число и состав состоящих при университете учебных пособий, заведений и собраний могут быть увеличиваемы по мере надобностей и средств, по представлениям Совета и попечителя, с разрешения министра народного просвещения" [19, с. 19]. В соответствии с этим положением Московский университет в конце 1BB4 г. приступил к проектированию новых клиник на Девичьем поле [B, д. 40B2, 526 л.]. Один из первых проектов глазной клиники был разработан при участи Г. И. Брауна [B, л. 61—61, об.].
В ноябре 1BB6 г Г. И. Брауну был продлен срок службы в Московском университете на 5 лет [1, оп. 394, д. 27, л. 1]. В сентябре 1BBB г. ему было присвоено звание заслуженного профессора [1, оп. 395, д. 35, л. 6], а в 1B91 г по распоряжению министра народного просвещения "заслуженный ординарный профессор Московского университета Браун за выслугою им 30 лет по учебной части сохранил за собой на точном основании ст. 105 Университетского устава 23 августа 1BB4 г звание профессора университета и право читать лекции" [1, оп. 399, д. 94, 2 л.].
24 ноября 1B91 г., в день 30-летия педагогической деятельности Г. И. Брауна, его многочисленные ученики с признательностью подчеркнули его заслуги как выдающегося клинициста, " профессора, создавшего школу глазных врачей". Московские офтальмологи вручили юбиляру адрес, в котором отмечали, что Г. И. Браун "первый внес в Московский университет свет современной офтальмологии и первый дал оригинальное русское руководство по глазным болезням". По словам Г. И. Брауна, это признание его заслуг "послужит ему последней ясной зарей, которая осветит дальнейший его жизненный путь" [20].
ЛИТЕРАТУРА
1. Центральный исторический архив Москвы (ЦИАМ). ф. 41B.
2. Браун, Густав Иванович // Источники словаря русских писателей / Собр. С. А. Венгеров. — СПб., 1900. — Т. 1. — С. 341.
3. Браун Густав Иванович: Некролог // Вестник офталмологии. — 1B97. — Кн. 3. — С. 315.
4. Змеев Л. Ф. Словарь врачей, получивших степень доктора медицины (и хир.) в Императорском Московском Университете до 1B63 г.: Краткие биографии, перечень трудов и повременный список. — Спб.: Типолитография В. Г. Апостолова, 1BB5. — 67 с.
5. Магильницкий С. Г. Очерк истории офтальмологии // Многотомное руководство по глазным болезням. — Т. 1. — Кн. 1. — М.: Медгиз, 1962. — С. 13—129.
6. Braun Gustav // Biographisches Lexikon der hervorragenden Arzte aller Zeiten und Völker / Zweite Auflage hrsg. von F. Hübotter. — Berlin-Wien, 1929. — Bd 1. — S. 6B3—6B4.
7. Braun Gustavus. De corneae fabrica ac functione quaedam: Disser-tatio inaugaralis ophthalmologica, quam ex amplissimi medicorum ordinis consensu, ad Doctoris Medicinae gradum in Universitate Caesarea Mosquensi adipisendum, scripsit Gustavus Braun. — Mo-squae, 1B5B. — б1 с.
B. ЦИАМ. ф. 459, оп. 2.
9. Браун Г. Руководство к глазным болезням. Сост. Г. Браун. Вып. 1—3. — СПб.: В тип. Якова Трея, 1B6B—1B74.
10. Браун Г. Руководство к глазным болезням. Сост. Г. Браун. — М.: Тип. П. Коркина и Ко, 1BB6.
11. Высочайше утвержденные, 1B-ro июня 1B63 года, учреждение Министерства Народного Просвещения и Общий Устав Импера-
торских Российских Университетов. — М.: В Унив. Тип. (Катков и Ко), 1863.
12. Из Общества глазных врачей в Москве // Врач. — 1899. — № 6. — С. 172.
13. Краснов М. 50-летний юбилей Московского общества глазных врачей // Советская медицина. — 1938. — № 6. — С. 37.
14. Московский Офталмологический кружок: Экстренное заседание (7 Апреля 1897 года) // Вестник офтальмологии. — 1898. — Т. 15. — Кн. 4. — С. 441—443.
15. Отчет о состоянии и действиях Императорского Московского Университета в 1864—65 Академическом и 1865 Гражданском году. — М.: В Унив. Тип. (Катков и Ко), 1866. — С. 6—7.
16. Филатов П. Ф. Юные годы: Воспоминания о медицинском фак-культете (1868—73 гг.) Московского университета // Русская старина. — 1913. — Т. 154. — Кн. 5. — С. 281—300.
17. ЦИАМ. ф. 1, оп. 4, д. 65.
18. Адельгейм К.Л. Московский Офталмологический кружок // Вестн. офталмологии. — 1889. — Т. 6. — Кн. 2. — С. 200—202.
19. Общий Устав Императорских Российских Университетов. — СПб.: Тип. и Литография Ис. А. Цедербаума, 1884. — С. 14.
20. Юбилей профессора Брауна // Вестн. офталмологии. — 1891. — Т. 8. — С. 574—575.
Поступила 13.12.12
© И. В. Егорышева, 2013 УДК 614.2:93 (470+571)
И. В. Егорышева
ЗНАЧЕНИЕ ТРУДОВ КОМИССИИ Г. Е. РЕЙНА ДЛЯ ЗДРАВООХРАНЕНИЯ РОССИИ
ФБГУ Национальный НИИ общественного здоровья РАМН, 105064, Москва, ул. Воронцово Поле, 12, Россия
Рассмотрены история создания, деятельность и историческое значение трудов Высочайше учрежденной междуведомственной комиссии по пересмотру врачебно-санитарного законодательства (Комиссии Г. Е. Рейна, 1912—1916), разработавшей ряд прогрессивных законопроектов, которые не получили признания медицинской общественности России, но были использованы в работе Нар-комздрава РСФСР.
Ключевые слова: земская медицина, врачебно-санитарное законодательство, управление здравоохранением
THE IMPORTANCE OF WORKS OF THE G.YE. RHEIN COMMISSION FOR PUBLIC HEALTH IN RUSSIA
I.V. Yegorysheva
The national research institute of public health of the Russian academy of medical sciences, 105064 Moscow
Vorontsovo Pole str., 12, Russia
The article analyses the history of development, functioning and historical importance of works of imperially established interdepartmental commission for revision of medical sanitary legislation (the G.Ye. Rhein commissions 1912-1916). The commission developed several progressive legislation projects which were not accepted by medical community of Russia. On the contrary, these proposals were implemented by Narkomzdrav of the Russian Soviet Federative Socialist Republic.
Key words: Zemstvo medicine, medical sanitary legislation, public health managemen
В 2012 г. исполнилось 100 лет с начала работы Высочайше утвержденной Междуведомственной комиссии по пересмотру врачебно-санитарного законодательства, возглавляемой председателем Медицинского совета Министерства внутренних дел акад. Г. Е. Рейном. В историю России она вошла как Комиссия Г. Е. Рейна.
Необходимость реформирования управления здравоохранением была очевидной уже в конце XIX века. Медицинский департамент и сменившее его в 1904 г. Управление главного врачебного инспектора, являвшиеся подразделениями Министерства внутренних дел, не имели самостоятельного финансирования и достаточных юридических прав, а потому не могли координировать медицинскую деятельность других ведомств, руководить санитарными мероприятиями и осуществлять прочие функции центрального правительственного учреждения.
Показатели смертности населения России, вдвое превышавшие западноевропейские; непрекращающиеся эпидемии, наносившие ущерб экономике страны и ее международному престижу; некомпетентное руководство здравоохранением — все это служило основанием для создания с 1886 г правительственных комиссий по пересмотру врачеб-но-санитарного законодательства: Комиссии по вопросу об улучшении санитарных условий и уменьшении смертности
И. В. Егорышева — канд. ист. наук, вед. науч. сотр. (egorysheva@ rambler.ru)
в России (1886—1889) во главе с С. П. Боткиным, Особого совещания по управлению врачебно-санитарным делом в городах (1901) во главе с князем А. Д. Оболенским; комиссии В. К. Анрепа — Л. Н. Малиновского по разработке устройства врачебно-санитарной части (1905—1907), аналогичной комиссии сенатора С. Е. Крыжановского (1910—1911) [1]. Комиссии не считали возможным принять зарубежный опыт в качестве готового образца, поскольку, по словам В. К. Ан-репа, "своеобразный строй России требует и соответственного устройства санитарной части ея" [2]. Деятельность ко -миссий не давала осязаемых результатов из-за внутренних разногласий, сопротивления ведомств, имевших свои медицинские службы, и отрицательного отношения большинства врачей к планируемым сверху реформам.
Основным способом преодоления недостатков в здравоохранении комиссии считали создание Главного управления здравоохранения на правах министерства во главе с министром-врачом. Согласно воспоминаниям Г. Е. Рейна, Николаю II, принадлежали следующие слова, сказанные в ответ на аргументы об отсутствии в мире подобных министерств: " Россия — шестая часть света — может иметь Министерство народного здравия" [3].
Именно в этом вопросе комиссии натолкнулись на резкое неприятие медицинской общественностью, опасавшейся ужесточения правительственного контроля над земской медициной. Поскольку медицинское обеспечение не являлось обязанностью земских организаций, они могли без
