CC BY
44
Любовь БОРУСЯК
Футбол как катализатор патриотизма
В мае 2007 г. опрос Левада-Центра показал, что эмоциональное состояние российского общества не отличалось особенным подъемом: 39% респондентов назвали его напряженным, 33% — спокойным, 16 — подавленным и лишь 6% указали, что общество испытывает эмоциональный подъем1. Прошел год, и если бы замеры проводились в июне 2008 г., то результаты несомненно были бы совершенно иными: выступление сборной России на Чемпионате Европы по футболу привело к небывалому ранее эмоциональному подъему. и это при том, что накануне «Евро-2008» активно смотреть соревнования собирались менее трети россиян2. Ожидать того, что буквально через несколько дней в стране футбол начнет превращаться в национальную идею, именем тренера сборной Гуса Хиддинка начнут называть новорожденных, а его рейтинг приблизится к рейтингу Владимира Путина и Дмитрия Медведева, было просто невозможно.
В принципе спорт занимает очень скромную роль в жизни жителей России, лишь 4% в 1998 г. и 6% в 2007 г. утверждали, что спорт делает их жизнь полноценной и содержательной. Меньшее число ответов пришлось только на участие в политической и общественной деятельности — 1%3. А ведь отвечая на этот вопрос, можно было выбирать несколько вариантов ответа, и спорт мог быть «дополнением» к другим ценностям4. Не слишком высоким был интерес и к спортивным соревнованиям, хотя в последние годы он несколько увеличился. Так, за пять лет (с 2002 до 2007 гг.) доля тех, кто проявляет «значительный интерес» к спортивным соревнованиям, выросла с 30 до 34%, тех, кого они «в какой-то мере интересуют» — с 27 до 31%,
1 См.: Общественное мнение-2007. М. 2007. С. 12 (далее этот источник - 0М-2007).
2 См.: http://www.rambler.ru/news/russia/statistics/12834419.html.
3 См.: 0М-2007. С. 189.
4 Таким, как семья, получившая 54%, дети, внуки - 39, друзья - 39%,
работа, бизнес - 34, домашнее хозяйство - 22, развлечения - 21
и пр..
а вот людей, «совершенно не интересующихся», стало заметно меньше — их доля упала с 27 до 18%5.
Как мы видим, в последние годы шел постепенный рост интереса к спортивным трансляциям, но роль собственных занятий спортом, роль спорта в жизни людей оставалась минимальной. Спорт был и оставался не деятельностью, а прежде всего телевизионным зрелищем. Однако говорить о спорте как об обычном телевизионном зрелище было бы не совсем точно. На телевизионном экране спортивные трансляции соседствуют с другими видами телевизионной продукции, такими, например, как телесе-риалы6, но по своей социальной составляющей первые имеют очень существенную специфику. Спорт — это соревнование, в котором есть победители и побежденные.
При этом очень редко высокая (теле)зри-тельская активность отмечается в тех случаях, когда проходят внутрироссийские соревнования. Как правило, это происходит в тех случаях, когда спортивное событие актуализируется вне-спортивными обстоятельствами. Характерным примером могут служить встречи футболистов двух столиц: «Зенита» (Санкт-Петербург) с московским «Спартаком». «Зенит» — это символ не только питерского футбола или спорта вообще, но символ силы, могущества города, его способности не только не отстать от Москвы, но и опередить столицу. Хотя в Москве есть несколько сильных клубов, но символом Москвы для жителей Петербурга в наибольшей степени выступает именно «Спартак». и противостояние этих двух команд воспринимается как способ доказать свой приоритет. Повторим: это важно не для уверенных в своем столичном статусе москвичей, а для испытывающих своего рода комплекс неполноценности жителей «великого города с областной судьбой». в этом смысле
5 См.: 0М-2007. С. 182
6 Если, конечно, эти трансляции проходят не на специализированных спортивных каналах.
противостояние «Зенита» и «Спартака» по значению напоминает не внутрироссийские, а международные состязания. Причем ту позицию, которую занимают во время этих матчей жители Петербурга, во время международных соревнований во многом повторяют жители России.
В абсолютном большинстве случаев интерес к спортивным соревнованиям приобретает относительно массовые масштабы только во время международных соревнований, когда российской команде или спортсмену противостоят зарубежные противники. При этом, как правило, такие состязания должны быть не просто международными, но относиться к самому высокому уровню. Однако рост зрительского интереса именно к таким, «перворазрядным» соревнованиям далеко не в первую очередь обусловлен их спортивным уровнем: чем выше статус состязаний, тем большее значение приобретает патриотический статус переживания за «своих». На Олимпиаде или Чемпионате мира, Европы по футболу острота противостояния между командами=странами достигает максимума, а потому растет ценность как победы, так и ее поддержки.
Спорт, точнее, наблюдение за соревнованиями, «боление», в любом обществе выполняет целый ряд функций, как позитивных, так и негативных. Одной из главных можно считать канализацию патриотических чувств. В позитивном плане это означает, что спортивные победы становятся поводом для гордости за страну, в негативном — выражением агрессии по отношению к соперникам, представителям других стран.
Спорт как повод для гордости. В разные периоды новейшей российской истории в массовом сознании сложным образом переплетались позитивные и негативные чувства по отношению к своей стране, различным ее субъектам. В какие-то периоды у каких-то групп — скажем, у образованной части общества в первые годы гласности и перестройки — преобладали негативные чувства1, в какие-то у иных групп — позитивные. Современный период, несомненно, характеризуется массовым поиском позитива, который, кроме того, рекламируется и поддерживается журналистами, средствами массовой коммуникации, в первую очередь — телевидением. При этом существует острый дефицит субъ-
1 См.: Есть мнение! Итоги социологического опроса / Под ред. Ю.А.Левады. М.: Прогресс, 1990. С. 85-86. В одном из вопросов подсказку «Наша страна не может служить примером ни в чем и никому» выбрали тогда 22% участников массового опроса и 64% ответивших на ту же анкету, опубликованную в «Литературной газете».
ектов, на которые могут распространяться эти позитивные чувства. В наиболее общем, недиф-фенцированном виде можно говорить о чувстве гордости за страну, нацию. Людям все больше хочется испытывать гордость за свою страну. Всего лишь за полтора года, с марта 2006-го по октябрь 2007 г., доля тех, кто гордится «тем, что живет в России», выросла, по данным Левада-Центра, с 48 до 54%; доля определенно гордящихся «нынешней Россией» (в ответах на другой вопрос) увеличилась с 19 до 27%, подросла и доля тех, кто настроен скорее позитивно, «скорее гордимся» — с 29 до 33%2. В сумме доля полностью и частично гордых современной Россией за такой короткий период выросла с 48 до 60%, что очень много.
Итак, люди хотят гордиться страной, но чем именно? Как известно, россиянами негативно оценивается большинство институтов власти (или шире — политических институтов), ими гордиться не получается. Уже традиционным стало одобрение деятельности президента. с января по апрель 2008 г. деятельность В.Путина как президента одобряли 85-86%, в мае—июне показатель одобрения у Д.Медведева также был весьма высоким — 70—73%3. Но все же одобрение — это далеко не то же самое, что гордость. Даже если считать, что гордятся президентом все те, кто полностью ему доверяют, то в 2007 г. к Путину так относилась лишь четверть россиян, а к Медведеву в мае 2008 г. — 11%4.
Видимо, нужны какие-то иные, не лежащие полностью в политической плоскости люди или события, которые позволили бы людям испытывать чувство гордости за страну. Словари определяют гордость как «завышенное чувство собственного достоинства, осознание своего превосходства над другими» (Ожегов)5, об «осознании своего превосходства» сказано и в словаре под ред. Д.М.Ушакова6. А как проявить свое превосходство, чтобы это было очевидно себе и значимым другим? Для этого нужна победа, причем в международном масштабе. Конечно, самое очевидное свидетельство победы — и потому основание для гордости — победа в войне. И неслучайно именно победа в Великой Отечественной войне является для жителей России наиболее явной ценностью и общенациональным консолидирующим фактором. Но война закончилась слишком давно, чтобы без
2 См.: 0М-2007. С. 27.
3 См.: http://www.levada.ru/prezident.html.
4 См.: Там же.
5 См.: http://www.cogmtl.net/Articles/085a.htm.
6 См.: http://slovari.yandex.ru/dict/ushakov/%D0%93/51?q=.
активной, постоянной, настойчивой государственной поддержки продолжать выполнять роль предмета общенациональной гордости. Победа в Чеченской войне, если бы она произошла и была оформлена «по всем правилам» — с капитуляцией и проч., не смогла бы выполнить эту функцию в силу социального раскола по отношению к ней.
Россияне испытывают чувство гордости по отношению к своей «великой истории», т. е. (как и в случае с Великой Отечественной войной) это чувство тоже относится не к современности, а к прошедшим эпохам. Но если речь идет о персонификации поводов для гордости, то однозначно позитивно воспринимаемых всем обществом исторических фигур оказывается очень немного. Иначе говоря, существует массовая потребность в актуальных основаниях для национальной гордости, и оказывается, что такими основаниями весьма успешно могут выступать спортивные достижения России. Спортивные победы способны выполнять примерно ту же функцию, что и победы военные: победы на наиболее важных спортивных соревнованиях не менее ярко доказывают преимущества «своих» над «чужими». Спортивные победы — это всегда имена, которые (пусть на короткий период времени) могут по своей значимости приближаться, а то и превосходить исторические фигуры и даже главных политических персон современности. Не случайно во время «Евро-2008» СМИ запестрели заголовками, это подчеркивающими: «По популярности Хиддинк догнал Путина и Медведева»1, «Гус Хиддинк становится символом возрождения национальной идеи России»2.
Но какой бы яркой ни была победа в спорте, сама по себе, без общего контекста она не будет восприниматься как основание для роста патриотизма, национальной гордости. Каждая последующая победа должна включаться как составная часть в общий победный контекст. Иными словами, одна победа — это приятная, но случайность. Хотя и в этих случаях телекомментаторы восклицают: «Победила Россия!», но общего ощущения сильной России не возникает. Нужен некий победный тренд, и вот тогда те же самые слова комментаторов имеют выраженный эффект. Каждая последующая победа воспринимается массовым сознанием сильнее, поскольку усиливается предыдущими. А весной и летом 2008 г. победы следовали одна за другой.
1 См.: http://www.cogmtl.net/Articles/085a.htm.
2 См.: http://www.pepsi.ru/football/reports/32254.
Российский спорт — зрители в поисках патриотизма. Когда победой России завершился финальный матч Чемпионата мира по хоккею, комментаторы телеканала «Россия»3 долго рассуждали о том, что мы вернулись в прекрасные времена Советского Союза и советского победного спорта. Они делали упор на то, что все хоккеисты российской сборной родились в СССР. Цитируя песню Олега Газманова, один из них кричал: «Я сделан в СССР, и наши герои тоже сделаны в СССР!». Этот дискурс не был случайным. Спорт как основа патриотических чувств активно использовался в советской пропаганде, и неожиданная для всех победа российской команды использовалась во вполне советской традиции. «Выдающиеся успехи советских спортсменов» должны были доказывать (и многим доказывали) преимущества социалистического строя, создающего все условия для развития человека. А в новых условиях победа подавалась как доказательство нормализации жизни в России, восстановления ее утраченной на время силы. А поскольку главными соперниками советских спортсменов были американцы, то их борьба освещалась в дискурсе «холодной войны». На советском телевидении спорту отводилось очень много места, и улицы действительно пустели во время показа фигурного катания или хоккея, традиционно успешных видов спорта — преимущественно женского или преимущественно мужского, если говорить
о преобладающем составе их зрителей.
В период перестройки, а затем в 1990-е и в начале 2000-х гг. интерес к спорту в стране снизился, и причин этому было много. Во-первых, многие неадаптированные в новой ситуации люди воспринимали спорт как «пир во время чумы», зрелище, не соответствующее катастрофическим настроениям. От этого «пострадали» даже немногочисленные все еще успешные виды спорта и, прежде всего, фигурное катание. Красивые костюмы, музыка — все это резко контрастировало с ощущением разрухи, болезненно напоминало спокойные советские времена.
Во-вторых, возникло чувство зависти — многих возмущали огромные доходы спортсменов, многократно (и несправедливо, как им казалось) превышающие доходы обычно много и тяжело работающих людей. О том, за сколько миллионов долларов приобрели того или иного хоккеиста или футболиста, сообщали СМИ. Такого рода информация приводила к тому,
3 Матч комментировали Роман Скворцов и Сергей Гимаев.
что спортсменов стали обвинять в отсутствии патриотизма: из бедной России они рвутся за своими миллионами на Запад, а потом не хотят играть за родную сборную или играют слабее возможного, потому что перестали быть по-настоящему русскими людьми1.
И все же одной из главных причин снижения интереса к спорту стали меньшие достижения российских спортсменов, по сравнению с советским периодом. Болеть в ситуации социальной депривации можно только за победителей, реальных или хотя бы потенциальных. Если спортсмены или команда имеют мало шансов на победу, то этот вид спорта вызывает массовое отторжение. Проигрыши в спорте воспринимались как очередное свидетельство развала страны, ее неконкурентоспособности. В конце 1980-х, в течение всех 1990-х гг. интерес к спорту был невелик, а потому и его показ не привлекал телеканалы.
Однако с начала 2000-х гг. ситуация начала меняться. Хотя интерес к спорту как зрелищу оставался небольшим, но он начал расти, причем эта тенденция год от года становилась все более отчетливой. Путинская эпоха характеризовалась растущим (особенно во второй президентский срок) ощущением большей стабильности жизни, некоторого ее улучшения. В этой ситуации начался массовый поиск национальной патриотической идеи, способа выражения и канализации патриотических чувств. Жизнь, воспринимаемая как относительно нормальная, потребовала формирования национальной идентичности. Ее искали, хотя многие и не находили, в старых советских ценностях, одной из которых, несомненно, был спорт, точнее, спорт как телевизионное зрелище. Надо сказать, телевидение довольно быстро восприняло эту потребность, стало удовлетворять и усиливать ее с помощью комментариев. Комментаторы все больше брали на вооружение дискурсы советского периода: болеть за «наших» против «чужих».
Понятно, что реализовать массовые запросы мог только спорт, успешный для России, где спортсмены из года в год побеждали. Реанимация ценности советского периода как «золотого века» привела к тому, что одним из первых возрос интерес к фигурному катанию. Это стало неожиданностью для самих представителей
1 Примером этого стало отношение к живущим на Западе теннисисткам Анне Курниковой и отчасти к Марии Шараповой. Когда последняя выступала на Кубке Кремля, многие болельщики освистывали эту миллионершу с американским паспортом, но активно поддерживали «по-настоящему» российских теннисисток.
данного вида спорта, которым казалось, что ничего не изменилось: выступали успешно, но их не смотрели, выступают так же, но стали смотреть. и действительно, спортсмены не изменились — изменились зрители. Отметим, что в самое последнее время фигуристы стали выступать значительно слабее, и, что вполне закономерно, интерес к показу соревнований начал быстро падать.
Еще более характерный пример связи спорта и патриотизма — биатлон. в отличие от фигурного катания, этот вид зимнего спорта прежде не относился к числу наиболее массовых2, любимых широкой зрительской массой. Но в последние годы его зрительская аудитория резко выросла. Этому способствовало два обстоятельства. Одно, являющееся обязательным условием зрительских предпочтений, — высокие результаты спортсменов. А второе — это свойство именно биатлона: этапы кубка по этому виду спорта регулярно транслируются в течение почти полугода. С одной стороны, зрители могут болеть за потенциально успешных спортсменов долго, это не один-два удачных матча. А во-вторых, биатлон за счет регулярности показа стал именно телевизионным продуктом: действуют одни и те же спортсмены, хорошо известные постоянным зрителям, показываются успехи одних, а потом других, — короче говоря, все это приблизило биатлонные трансляции к подобию сериалов, самому массовому и популярному телевизионному продукту в сегодняшней России.
То, что зрителей привлекает в спортивном зрелище возможность гарантированно реализовать свои патриотические чувства, подтверждается примером уж совсем малоизвестного вида спорта. Во время Летней олимпиады 2004 г. с очень высокими показателями прошли финальные выступления по синхронному плаванию, хотя о том, что представляет собой этот вид спорта, большинство зрителей просто не знали. Но как только российские синхронист-ки начали получать медали, каждая трансляция начала собирать все больше зрителей, а апофе-
оз произошел в последний день соревнований. Правда, после Олимпиады этот вид спорта утратил для зрителей интерес, поскольку локальные соревнования синхронистов, не включенные в общий контекст ожидания олимпийских побед российской сборной, массового интереса не представляют. Неважно, какие фигуры девушки
2 С точки зрения зрительского интереса, а не занятий этим видом спорта.
показывают в воде, — главное, что Россия добавила еще несколько медалей в свой олимпийский зачет. А поскольку каждая олимпийская медаль увеличивала вероятность получения еще одной, то каждая последующая трансляция собирала все больше зрителей.
И напротив, каким бы популярным прежде ни был вид спорта, отсутствие успеха вызывает отторжение у потенциальных зрителей. Хоккей в советское, «победное» время считался одним из самых «народных» видов спорта. Но вот в 2000 г. Чемпионат мира по хоккею проходил в Санкт-Петербурге. Только что президентом стал В.Путин, Чемпионат проходил в его родном городе. Это решили использовать в целях пиара: будут играть команды мирового класса, а президент приедет поболеть, встретится с хоккеистами-победителями и тем самым повысит свой рейтинг.
Для участия в этом Чемпионате в сборную Россию пригласили лучших российских хоккеистов, выступающих в НХЛ. СМИ были переполнены репортажами о «dream team», которая, наконец, прервет череду неудач, покажет, что Россия вновь становится великой державой. После долгого перерыва началось нагнетание массовых ожиданий в духе советской пропаганды. Чтобы снять негатив по отношению к российским хоккеистам, играющим за океаном, делался особый упор на их патриотических чувствах: они рассказывали, что Россия — самое главное в их жизни, что их цель — победа родной державы. Но команда быстро проиграла и бесславно покинула турнир. После этого зрительский интерес к хоккею упал практически до нуля, люди чувствовали себя обманутыми в своих позитивных ожиданиях. Пришлось приложить большие усилия, чтобы это не сказалось на имидже президента: комментаторы ссылались на то, что канадско-российские хоккеисты все же не были патриотами, отчего и пострадала вся Россия во главе с ее президентом.
Если спортивные победы позволяют чувствовать свою принадлежность к великой, побеждающей державе, то воображаемое соучастие в этих победах (просмотр их по телевизору) выполняет важную психотерапевтическую роль, залечивает социальные комплексы: Россия сильна, и мы сильны, мы побеждаем, мы можем! Но чаще российские спортсмены и команды все же проигрывали. Существуют два способа реагирования на такие события. Первый способ назовем «методом страуса». Неуспешные виды спорта просто игнорируют, их не смотрят и не обсуждают, от них прячутся. Если избегать какого-то
нежелательного события, то можно считать, что его просто не было. Многие виды спорта в результате оказываются не существующими: они незаметно проходят на специализированных каналах, о них сообщают преимущественно специализированные СМИ, а поскольку они отсутствуют на «главных» каналах, то их в социальном плане просто не существует и они не могут нарушить общую позитивную парадигму зрительского восприятия. Правда, способ отторжения нежелательной информации не является единственным. Негатив (спортивные проигрыши) может превращаться с помощью СМИ и в социальный позитив, и это второй способ социального отыгрывания неудач.
При любой возможности (правда, это удается далеко не всегда) официальные СМИ переводят проигранные соревнования в политическую плоскость. Тогда соревнования тоже не смотрит массовая аудитория (проигрыш есть проигрыш), но их активно обсуждают, они попадают в социальные сети. Если какой-то вид спорта безнадежен, победы в нем большая редкость, то наиболее успешной является «страусиная стратегия», т. е. полное игнорирование.
Если же ожидали успеха, выступал знаменитый спортсмен, который мог достичь результата, но этого не случилось, тогда применяется вторая стратегия. Назовем ее «Наших бьют!» СМИ форсированно внедряют идею того, что наших спортсменов засуживают, их облыжно обвиняют в допинге, делают все, чтобы они не могли побеждать на международной арене, российские спортсмены, как и вся страна, окружены врагами. Если российских лыжников дисквалифицируют за применение допинга, то сразу начинается комментаторская атака: половина шведской команды применяет допинги, потому что спортсмены считаются астматиками, и это прямой способ борьбы с российскими спортсменами. и вообще, если вы больные, то сидите дома, а не выигрывайте у наших честных спортсменов. При этом СМИ никогда не разъясняют, как шведской команде приходится доказывать, что ее лыжники действительно больны астмой, и какие сложные формальные процедуры они для этого проходят. Но особенно часто и успешно данный способ применяется для тех видов спорта, где судейство носит относительно субъективный характер, подразумевает оценку качества, как в гимнастике, фигурном катании, прыжках в воду и пр. Как правило, такого рода стратегия с готовностью принимается населением, поскольку соответствует массовым представлениям о мировом
заговоре против России. При этом люди имеют возможность реализовать свои патриотические чувства в традиционной форме ксенофобии и поиска врагов. и это тоже повторение советских подходов и дискурсов. Победа на Чемпионате мира по хоккею завершилась словами «Мы сделаны в СССР!», но необъявленный судьей буллит в ворота противника мог привести к комментарию, который тоже давным-давно был «сделан в СССР».
Спортивная Россия встала с колен. Итак, в течение 2000-х гг. спортивно-патриотическая риторика сводилась к двум типам: наши побеждают, потому что Россия «встает с колен», и наши проигрывают, потому что весь мир против нас. По причине недостатка побед более популярным был второй дискурс, но наступил 2008 г., и ситуация изменилась. За короткое время одно за другим произошло три крупных события: сначала питерский «Зенит» выиграл Кубок УЕФА, через несколько дней российские хоккеисты стали чемпионами мира, а тут и певец Дима Билан выиграл конкурс «Евровидение-2008»1. Если бы эти события были разнесены по времени, то они не составили бы единого ряда, могли рассматриваться изолированно. Но их концентрация во времени привела к тому, что большинству россиян стало ясно: это не случайность! Россия действительно стала великой державой, если ее, наконец, перестали «сдерживать», «подсаживать», препятствовать ее достижениям. Спорт стал тем зеркалом, которое показало: лицо страны изменилось, Россия вышла на новый уровень, заслужила уважение не только своих граждан, но и всего мира. А потому ею можно гордиться уже без всяких сомнений и оговорок. Россия не встает, а уже встала с колен, быть патриотом почетно. Пусть даже эти события не связаны между собой, какие-то из них могли и не произойти, но победы хороши в любом случае. с другой стороны, очень хорошо, что это разные, не связанные между собой виды спорта, — значит, Россия сильна во всем. Массовый восторг подогревался государством через СМИ, первые лица поздравляли победителей, которые встречались с обоими президентами и благодарили обоих. Устано-
1 Обычно победу Билана ставят в общий список российских спортивных побед, и это совершенно правильно. Неважно, что именно он делал, чтобы победить, - он участвовал в конкурсе, в соревнованиях, принес России победу. Музыкальный конкурс такого рода в меньшей степени относится к области художественной культуры, по своему социальному функционированию он вполне соответствует критерию спортивных состязаний.
вилось чувство всеобщей эйфории, взаимной любви народа и власти. Вот при таких массовых настроениях и начался Чемпионат Европы по футболу.
Данные телемониторинга показывают, что подобного взлета всеобщего интереса к спортивным трансляциям, как это случилось во время Чемпионата Европы-2008, в России не случалось никогда прежде. Доля и рейтинг победных матчей с участием российской сборной достигли феноменального уровня. Во время четвертьфинального матча Россия — Голландия в Москве доля аудитории превысила 63%, рейтинг составил 21,3%, а полуфинал Россия — Испания прошел с долей 70,6% и рейтингом 28,5%. Это означает, что поздним вечером у телевизора находились не менее 3 млн. москвичей. Таких просмотровых показателей в России не было прежде никогда. Исключение составляет разве что Новогоднее поздравление президента России, и то лишь суммарно на всех телеканалах. к тому же это короткое эфирное событие (менее 10 минут), одновременно проходящее на всех программах ничего другого в это время просто не показывают, а за боем курантов, знаменующим начало нового, традиционно следят все жители страны, чтобы вовремя поднять бокалы. Футбольная же трансляция длится 2 часа, причем на других каналах в это время можно посмотреть фильмы, передачи, сериалы. Так что показатели этих матчей являются уникально, беспрецедентно высокими.
Более того, резко изменилась традиционная для футбола зрительская аудитория. Как правило, футбол смотрят преимущественно мужчины. На этот раз аудитория была значительно более разнообразной: у экранов — у себя дома, на улицах городов, в кафе и т. д. — собирались женщины, люди всех возрастов, дохода и уровня образования.
В советские годы консолидации народа, синхронизации коллективной жизни пытались достичь с помощью программы «Время», которая одновременно шла по всем телеканалам (в позднесоветское время похожую роль играли сериалы «Семнадцать мгновений весны» и «Место встречи изменить нельзя») . На этот раз такую роль выполнял футбол. Возникло особое единство, основой которого была не деятельность, а совместное реагирование на события матча. Его поддерживало то, что были слышны крики с улицы, из других квартир, когда забивали гол. Никогда прежде не достигалось такой недифференцированности, унифицированности реакций на событие. Телевидение подтвер-
дило, что с его и только с его помощью можно достичь полной массовизации страны, хотя и на относительно короткое время (к тому же нельзя забывать, что речь идет об игровых ритуалах мобилизации).
Понятно, что дело здесь было не только и не столько в футболе — футбол стал поводом реализовать массовый запрос на единство нации, на патриотизм и чувство национальной гордости. Но для того, чтобы это случилось именно во время футбольных матчей, нужны были предварительные, «локальные» победы (от «Зенита» до Билана), готовящие почву для таких форм национальной интеграции. И разумеется, необходимо было создать ажиотаж вокруг этого футбольного чемпионата, внушить людям, что по своему значению это событие мирового масштаба. Отметим также, что произошло это в кратчайшие сроки, поскольку сборная России попала на чемпионат случайно и много от нее не ждали. Поэтому до начала соревнований, после первой проигранной игры во избежание разочарования о важности успеха на Чемпионате Европы не писали и не говорили в СМИ. А разочарования нужно было избежать обязательно: излишние экспектации дезавуировали бы предыдущие победы, и только первые футбольные триумфы могли поддержать и усилить ценность предыдущих достижений.
Футбол: демонстрация символической солидарности. Кроме совместного телесмотрения футбольных матчей, появились и новые для России, но давно отработанные в других странах формы их отыгрывания — карнавальные, праздничные1. У нас эти формы возникли отчасти на основе телесмотрения, наблюдения за тем, как выглядят люди на трибунах международных соревнований. Плюс к этому сыграло свою роль, что есть несколько десятков тысяч обеспеченных людей, которые выезжают на матчи в другие страны, где копируют существующие там типы поведения, а потом переносят их на российскую почву, открытость страны этому несомненно способствует. В какой-то мере элементы такого рода карнавального поведения уже происходили и раньше, особенно во время внутренних соревнований. Так, в Петербурге «народные гуляния» сопровождали особо значимые победы «Зенита»2.
1 Иными словами, к «зрительской игре», в терминологии Ю.А.Левады, здесь присоединилась «карнавальная игра», в которой граница между сценой и публикой как раз упразднена.
2 В Москве раньше устанавливались щиты, на которых шли трансляции крупных футбольных матчей, и фанаты на площадях совместно их
Во время телетрансляций Чемпионата Европы мы видели открыто карнавальные элементы: разрисованные в национальные цвета лица болельщиков, одежда, напоминающая карнавальную, поведение людей, невозможное в обычных обстоятельствах. и это не просто карнавал, а карнавал патриотический — с флагами своих стран, одеждой тех же цветов и проч. Для всех стран-участниц футбол на время Чемпионата становится национальной идеей, символом национального единства, а победы — доказательством, подтверждением ценности государства, флага, национальной идентичности. Существуют, давно сложились и модели восприятия, «отыгрывания» как побед, так и проигрышей.
В большинстве стран вся эта символика, модели и правила поведения давно отработаны, стали частью культуры. в России навыков такого рода очень мало. В Москве, по разным подсчетам, в дни матча на улицы выходило от 500 до 700 тысяч людей, причем не менее половины сконцентрировались в центре города. Как и в других европейских странах, люди ходили по городу с флагами, раскрашивали лица в национальные цвета, украшали автомобили (нередко — дорогих и престижных марок). Это были очевидные признаки интеграции в общие процессы, когда футбольное состязание сопровождается элементами патриотического карнавального действа на уровне города. Как и можно было ожидать, что такая деятельность оказалась наиболее типичной для Москвы, в несколько меньшей степени — Петербурга, других крупнейших городов и гораздо слабее проявлялась в провинции. Москва в очередной раз показала, что на российском ландшафте ей принадлежит особое символическое место — столичного, богатого, европейского, мирового города. Для телезрителей, людей, смотревших футбол дома, люди на улицах являлись подтверждением ценности события. Шла символическая перекличка, предъявлялись разные формы солидарности. При домашнем телепросмотре рамки сопереживания, параметры общности задавала семья (все семьи вели себя как одна), при просмотре в баре — дружеская компания, а на улицах действовали уже не малые, а большие группы. В первых двух случаях роль главного посредника при выходе уровень общего, макросоциального, как это обычно и бывает, выполняли медиа, прежде всего, телевидение.
смотрели (после массовой драки в центре города в 2002 г. такие щиты в столице ставить запретили). Это была переходная форма: хотя и на улице, но это было все же телесмотрение, только размеры квартиры увеличивались до размера площади, т. е. небольшой части города.
Гус Хиддинк во временной роли спасителя России. Когда Гус Хиддинк был назначен главным тренером российской сборной по футболу, ему давались очень разные оценки, немалую часть которых составляли скептические. В частности, Борис Грызлов заметил, что опечален таким выбором. Одна из главных причин такого скепсиса заключалась в том, что это иностранный тренер, не знающий российского футбола, футболистов, русского языка. Может ли он эффективно руководить сборной самого народного вида спорта, где для победы требуются не только профессиональные навыки, но и патриотизм, безграничное желание добиться победы? Впоследствии ему инкриминировалось, что он мало бывает в России, недостаточно занимается сборной, да и отборочный турнир провел слабо. Эти сомнения усилились после проигрыша российских спортсменов команде Испании в первом матче Чемпионата Европы, причем с крупным счетом. На радиостанции «Эхо Москвы» после этого провели интерактивный опрос на тему «Следует ли после Чемпионата сменить Хиддинка на посту главного тренера?»
После того, как сборная России вышла в 1/4 финала, оценки резко изменились, а когда она вышла в полуфинал, т. е. гарантировала себе бронзовые медали, фигура Хиддинка приблизилась или даже сравнялась по значимости с фигурой В.Путина. «Гусу Великолепному» или «Всемогущему», как его стали называть в СМИ, начали приписывать качества не просто хорошего профессионала, но человека с неограниченными возможностями — тренера, который привел на соревнования достаточно слабую сборную, за короткий период (всего за несколько дней) сумел сделать из нее команду экстракласса. Своими действиями он не только спас Россию от позора, а она долгое время была «нефутбольной», слабой державой, которую могла победить почти любая команда. Он сделал Россию уважаемой страной, с которой начали считаться, которую начали уважать и даже бояться. Иными словами, ему удалось на своем, пусть локальном, но очень важном участке поднять Россию с колен, заставить пусть пока не мир, а только Европу считаться с Россией.
После этого начали поступать предложения (причем из уст первых лиц страны) дать Хиддинку российское гражданство, наградить его орденом «За заслуги перед Отечеством». В Крыму даже поставили Хиддинку импровизированный памятник как человеку, поднявшему страну на новый уровень. Конечно, спасителем Отечества Хиддинк пробыл недолго,
до проигрыша в полуфинале. Важно только, что прежде ни один человек по своей популярности не мог даже приблизиться к национальному лидеру. Теперь выяснилось, что это в принципе возможно, причем взлет (как, впрочем, и падение) может произойти практически мгновенно.
Футбол как национальная идея. Наращивающая от игре к игре свою силу, российская команда символизировала позитивный вектор движения страны в целом, уверенность в себе, в стране, для государства и официальных СМИ — свою правоту в выработке вектора движения, для СМИ оппозиционных — возможность продемонстрировать собственный патриотизм, близость к народу. Последние подчеркивали, что это именно спортивные победы, не связанные с государством, его идеологией, т. е. это как бы чистый, народный, деидеологи-зированный патриотизм (хотя, разумеется, деи-деологизированным этот патриотизм не был). с другой стороны, оппозиции было важно показать, что они не «западные наемники», «очернители всего происходящего в стране», а именно патриоты России, радеющие за ее будущее и радующиеся ее успехам. В ситуации, когда оппозиция не только не имеет политической силы, но и серьезной поддержки, оказаться в этом мейнстриме, не остаться в стороне было крайне важно.
Любопытно, как разные политические силы, люди разных взглядов соревновались в степени демонстрации спортивно-патриотических чувств1. Это приходилось делать как можно быстрее и активнее, поскольку чемпионат длится недолго, да и каждая победа могла оказаться последней. О своей любви к футболу, российской сборной и, соответственно, России в целом говорили депутаты Госдумы, члены правительства, представители СМИ самой разной ориентации, спортсмены, представители различных конфессий и т. д. Практически каждое выступление в эти дни начиналось с заявлений о том, что люди смотрят матчи, не в силах оторваться
1 Только такой принципиально маргинальный политик, как Валерия Новодворская, мог позволить себе в эти дни демонстративно анти-спортивный пассаж следующего рода: «Мне кажется, что это не подъем патриотизма, а подъем идиотизма. Если в нашей стране что-то и поднимается с колен, так это идиотизм. Причем в самой вульгарной и крикливой форме. Я, во-первых, вообще очень не люблю футбол. И очень не люблю спорт. Человек перестает быть личностью. Он становится частью орущей толпы. Готовы зарезать, утопить за любимую команду. Пол-Лондона разрушить, пол-Парижа. Мне кажется, что если это так дальше будет продолжаться, спорт надо запретить». См.: http:// www.echo.msk.ru/programs/personalno/522767-echo/.
ни на секунду, как они кричали, не жалея глотки, когда забили гол. Характерный пример: чиновница выступает на радио в программе, посвященной проблеме ЕГЭ. Свое выступление она начинает с того, что просит прощения за голос, сорванный во время футбольной трансляции. Это очень важно: поскольку результаты ЕГЭ вызвали серьезное неодобрение, необходимо показать, что она является частью народа, живет его чаяниями. Вот после этого можно доказывать, что ЕГЭ был организован правильно. Каждый участник теле- и радиопрограмм чувствовал себя обязанным подтвердить патриотичность собственного поведения, ссылкой ли на сорванный голос или рассказом о том, как вся семья за завтраком, обедом и ужином говорит только о футболе, о Гусе Хиддинке и Аршавине. Если называется много имен, это особенно хорошо: значит, человек действительно смотрел футбол вместе со всеми.
Понятно, что разные представители политики, бизнеса, культуры, искусства стремятся присоединиться к этому успеху, подтвердить свою солидарность, продемонстрировать коллективную принадлежность. В частности,
21 июня российская команда выиграла у сборной Голландии, не потерпевшей к тому времени ни одного поражения. На следующий день,
22 июня, в сложном положении оказался Патриарх Алексий II. С одной стороны, в стране отмечался День памяти и скорби, а Великая Отечественная война — чтимое в стране, несомненное в своей ценностной значимости событие. с другой стороны, церковь не могла остаться в стороне и от сенсационной победы российских футболистов, тем более произошедшей не 67 лет назад, как начало войны, а буквально накануне. Поскольку церковь живет интересами и чаяниями своей паствы, то не выразить их глава православной церкви просто не мог. Он оказался в непростой ситуации: как высказаться о двух противоположно окрашенных событиях, когда оба обладают высокой ценностью? Как сказать подобающие случаю слова об одном и не затронуть другое? Был найден компромисс, попытка соединить оба события в одном выступлении: «"Сегодняшняя скорбь, связанная с годовщиной начала Великой Отечественной войны, разбавляется нашей общей радостью о вчерашней победе российской сборной", — сказал Алексий II, обращаясь к военнослужащим Московского военного округа, после церемонии возложения венка к Могиле Неизвестного солдата у Кремлевской
стены»1. Понятно, что такое высказывание имело противоречивый резонанс. Прозвучали точки зрения, что спортивные победы и скорбь по погибшим, несопоставимы и потому не могут стоять в одном ряду. Разумеется, это так, но после матча, вызвавшего общественный резонанс, практически не случавшийся прежде, не упомянуть о нем было просто невозможно.
Еще один выразительный пример. Гус Хиддинк объявляется победителем... Московского международного кинофестиваля2. Президент ММКФ Никита Михалков учредил для него специальный приз «За лучшую режиссуру ЕВРО-2008». Причем приз не был вручен самому победителю: Михалков передал его заместителю председателя правительства РФ Александру Жукову, чтобы тот вручил его лауреату. Как мы видим, сначала о своей оценке патриотического «подвига» тренера объявляет важнейший в России кинофестиваль, а потом символическая реализация награждения передается в руки российского правительства, т. е. в еще более высокую, государственную инстанцию.
Победы российской сборной выполняли очень важную социальную, даже социетальную функцию, но отечественная команда не стала чемпионом, проиграв в полуфинале команде Испании, ставшей затем чемпионом Европы. Первая и последняя игра на чемпионате у российской сборной состоялась с одной и той же командой, причем горечь поражения была символически скрашена для игроков, комментаторов и болельщиков именно тем, что «мы» проиграли сильнейшей команде континента.
К последней (как выяснилось после матча) игре российской сборной болельщики тщательно готовились: уже за два часа до начала матча к центру Москвы начали стекаться молодые люди с флагами, в тематической одежде, продажа флагов проходила буквально на каждом углу, в каждом переходе метро. Все эти действия были отточены за два предыдущих, победных матча. Но команда проиграла с крупным счетом, и здесь мог начаться сброс агрессии, драки, разбитые витрины. Этого не произошло: видимо, две недели патриотического подъема были проявлением патриотизма по преимуществу позитивной направленности. Другое дело, что на следующий день оказалось очень мало желающих встретить футболистов в аэропорту, как это было, когда в Москву вернулись хоккеисты — чемпионы мира. Своим проигрышем,
1 См.: http://www.gazeta.ru/news/lenta/2008/06/22/n_1234084.shtml.
2 См.: http://news.yandex.ru/yandsearch?cl4url=www.rg.ru/2008/06/30/ prostota.html.
пусть в полуфинале, футболисты разрушили хрупкое ощущение того, что «мы все можем», и болельщики этого не простили. Для сравнения: два года назад, когда домой вернулись проигравшие в полуфинале Чемпионата мира футболисты Германии, их встречала 100-тысячная толпа, которой хотелось поддержать спортсменов после проигрыша. Наши болельщики пока научились только радоваться победам, но не умеют поддерживать после поражения. и это не случайно, ведь футболисты своей игрой повышали социально-эмоциональный тонус страны, и казалось, что в случае их победы собственные возможности россиян станут безграничными.
Постоянно звучали слова, что наша команда перешла на новый уровень, демонстрирует иное, принципиально более высокое качество игры. А это очень важно для России, где случающиеся взлеты то в одной, то в другой сфере редко оказываются подтвержденными, они очень быстро сменяются падениями. в этом смысле успехи не означают, что мы имеем дело с брендом, когда качество закреплено маркой, и падение ниже определенного (достаточно высокого) уровня просто невозможно. Такая брендовость означала бы некую устойчивость, определенность экспектаций. В этом случае болельщики могли бы уже готовиться к Чемпионату мира по футболу, который состоится через два года. Но когда в полуфинале команда играла так, словно у нее до этого не было ни одной победы, это означает, что этой определенности (уровня качества, нормы) не возникло. Точно так же, как «великая победа» Димы Билана не означает, что российский исполнитель войдет на следующий год в тройку призеров «Евровидения», а хоккейная сборная — Чемпионата мира 2009 г. Солидарность, консолидация закончились с последним матчей сборной, и никто не знает, когда она возникнет вновь.
После успехов поражения воспринимаются еще больнее, поскольку означают, что желаемых изменений не произошло, и российские флаги могут долго еще не понадобиться. Остается надеяться на удачу, на фарт. и не случайно, что дискурс фарта стал во время Чемпионата одним из главных.
Россия — страна фартовая. Крупнейшие спортивные соревнования всегда транслируют два «главных» канала: «Первый» и «Россия», — так было и на этот раз. Эти каналы являются непримиримыми конкурентами, и нередко бывает так, что они борются не за зрителя, а друг против друга. Тогда они ставят в эфир в одно
и то же время наиболее рейтинговые передачи, понимая, что сами теряют часть зрителей, но «подсаживают» и главного соперника.
Получилось так, что все главные победы сезона произошли, когда трансляция проходила на канале «Россия», который и решил воспользоваться этим для борьбы с конкурентом. После окончания трансляции «Евровидения-2008» на канале проходило обсуждение его итогов. Комментатор «России» Дмитрий Гу-берниев назвал свой канал «фартовым», добавив: «Всероссийская пруха продолжается! Это то явление, которое сейчас идет по всему миру!» Слова про «фарт»1 и «пруху» вызвали в студии настоящий ажиотаж. Начали звучать предложения все наиболее важные соревнования передать каналу «Россия»2. Как известно, слова из воровского жаргона обладают повышенной экспрессивностью, запоминаемостью, и по «Первому» был нанесен первый PR-удар. Начинается Чемпионат Европы по футболу, и цепочка «фарта» и «прухи» на канале «Россия» и «непрухи» на «Первом» продолжается. На «Первом» российская сборная проигрывает Испании, на «России» она выигрывает два раза подряд. «Россия» напоминает о своей «фар-товости», делая упор на совпадении названия телеканала и страны. Это грамотная конкурентная стратегия, но интересна не она, а реакция на это со стороны общества. Наше в массе своей православное, но одновременно суеверное и склонное к мистике население начинает верить в то, что эти события не случайны. Тема «фартовости—бесфартовости» с подачи СМИ3 широко обсуждается, дискуссиями на эту тему полон Интернет. Итогом этих волнений становится опубликованное в Интернете открытое письмо двум первым лицам государства и руководителям двух каналов, транслирующим футбольные матчи, где для помощи нашей сборной предлагают перенести все матчи толь-
1 Словарь под редакцией Д.Н.Ушакова дает такое определение: «Фартовый - фартовая, фартовое (простореч. вульг. из воровск. арго). Удачливый, такой, к-рому всё сходит с рук. Распоясался хулиган фартовый. Маяковский». См.: http://www.slovopedia.eom/3/212/847189. Мт1.
2 Такие идеи, в частности, высказали продюсер Илья Пригожин и олимпийская чемпионка Светлана Мастеркова, см.: http://www. kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=896918&print=true.
3 В частности, радиостанция «Эхо Москвы» провела интерактивное телефонное голосование. Был задан вопрос: «Верите ли вы, что для того, чтобы удача сопутствовала нашей сборной в матче с Голландией, трансляцию нужно перенести с "Первого" на канал "Россия"?» Ответы распределились практически поровну: 48% верят, 52% нет. Правда, при голосовании в Интернете «верящие» составили лишь треть. См.: http://echo.msk.ru/polls/archive/.
ко на второй канал1. Начинается письмо «фактурой»: на «России» выигрывали, на «Первом» проиграли, а завершается так: «За многие годы у нашей футбольной команды впервые появился шанс на успех, и в таком деле важна каждая деталь. Просим Вас обратить на это Ваше пристальное внимание»2. Авторы письма даже не заметили, что использовали в своем письме рекламный слоган: именно из рекламы они взяли фразу «важна каждая деталь». Но очень важно, что телевидение, которое предоставляет им зрелище, формирует их жизненные ценности, воспринимается как самостоятельный субъект, а сами футболисты слишком слабы, чтобы этой субъектностью обладать. Телевидение устойчиво и сильно, спортивные успехи нестабильны и случайны. Именно телевидение представляется социальным институтом, формирующим «фартовость» и «пруху» России.
Вообще шел поиск помощников для нашей сборной. Предлагалось пригласить священников, которые окропят игроков и тренера святой водой, благословят на игру в полуфинале. Потом сокрушались, что божья помощь вовремя не подоспела. Одновременно выдвигались идеи привлечь на помощь команде магию, уверяя, что на многие команды работают маги.
Футбольный чемпионат как через увеличительное стекло продемонстрировал состояние общества, массовые страхи и массовые надежды. Он показал также, что в массовом сознании не сформировалось представление о достижи-тельских ценностях, которые и приводят к позитивным результатам, что эти результаты по-прежнему представляются чудом, ожидаются как чудо и достигаются чудесным образом. Во время чемпионата чудесная спасительная сила (но только до поражения) персонифицировалась в фигуре Гуса Хиддинка.
Спорт устроен просто — в том смысле, что есть победители и есть проигравшие, и счет на табло показывает, кто именно выиграл. Но все то социальное, что воздействует на людей в спорте, в их восприятии спорта, в массовых реакциях, экспектациях и комплексах, в достаточной мере лишено именно спортивной специфики. Оно лишь проявляется на спортивных площадках более ярко, чем в менее экстремальных, не таких драматизированных и не вынесенных на всеобщие экраны ситуациях повседневной жизни.
1 См.: http://www.newsru.com/arch/russia/19jun2008/torussia.html.
2 См.: http://www.fifthavenue.ru/articles/article3-923.html.
