CC BY
158
Terra Humana
ЯЗЫКИ КУЛЬТУРЫ
УДК 008:002 ББК 71
А.В. Филиппова
ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ КРЕОЛИЗОВАННОГО ТЕКСТА В ПОЛИТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ
Рассматривается воздействие средств массовой информации посредством визуально-вербальных сообщений на формирование образа той или иной страны в сознании человека.
Ключевые слова:
креолизованный текст, лингвокультурная специфика, политическая коммуникация, политический дискурс, семиотика, средства массовой информации, язык, языковые средства передачи информации.
В настоящем проявляется повышенный интерес лингвистов и культурологов к изучению невербальных средств коммуникации ввиду того, что недостаточно разработаны проблемы различных форм текста, в частности, вопросы креолизован-ного текста; отсутствуют специальные исследования, посвященное политическому коллажу как феномену массовой коммуникации и жанру политического дискурса.
Креолизованным может считаться только тот текст (в отличие от иллюстрации, прилагаемой к буквенному тексту), части которого (вербальная и невербальная) создаются единовременно (обыкновенно одним автором), иначе нарушается целостность текста. Важной характеристикой креолизо-ванного текста является неотделимость невербальной части. Креолизованный текст предстает сложным текстовым образованием, в котором вербальные и невербальные элементы образуют одно визуальное, структурное, смысловое и функциональное целое, направленное на комплексное воздействие на адресата. Посредством кре-олизованного текста осуществляется знакомство с чужой материальной и духовной культурой, адаптация к её восприятию в иной национальной среде. В современной межкультурной коммуникации постоянно возрастает роль креолизованных текстов, где иконические средства наряду с вербальным компонентом воспроизводят картину мира. Креолизованный текст успешно применяется в политическом дискурсе.
Основными функциями политического дискурса являются, по мнению Е.А. Поповой, завоевание и удержание власти, всяческое препятствие деятельности политических противников, разъяснение и оценка политической ситуации в обществе, формирование нужного мировоззрений и убеждений [11, с. 34]. Такой подход представляется узким и не охватывающим в полной мере сферу влияний и функционирования политики в обществе. Е.И. Шейгал, относя концепты «власть» и «политик» к базовым концептам политического дискурса, определяет использование языка политики (политического дискурса) в качестве инструмента политической власти, основной функции политического дискурса [12, с. 50]. К частным проявлениям этой функции относятся:
- функция социального контроля (создание предпосылок для манипулирования общественным сознанием);
- функция легитимизация власти (объяснение и оправдание решений относительно распределения власти и общественных ресурсов);
- функция воспроизводства власти (укрепление приверженности системе);
- функция ориентации (через формулирование целей и проблем, формирование картины политической реальности в сознании социума);
- функция социальной солидарности (интеграция в рамках всего социума или отдельных социальных групп);
- функция социальной дифференциации (отчуждение социальных групп);
- агональная функция (инициирование и разрешение социального конфликта, выражение несогласия и протеста против действий властей);
- акциональная функция (проведение политики через мобилизацию или «наркотизацию» населения: мобилизация состоит в активизации и организации сторонников, «наркотизация» означает процесс умиротворения и отвлечения внимания населения) [12, с. 36].
Все основные функции политического дискурса, являющиеся аспектами проявления борьбы за власть, могут быть сгруппированы попарно в пять блоков, внутри которых они связаны отношениями противопоставления, либо логического следования: а) интеграция и дифференциация групповых агентов политики; б) развитие конфликта и установление консенсуса; в) осуществление вербальных политических действий и информирование о них; г) создание «языковой реальности» поля политики и её интерпретация; д) манипуляция сознанием и контроль за действиями политиков и электората [12, с. 43]. Многие из этих функций в прессе легко осуществляет креолизо-ванный текст за счёт паралингвистических средств, создающих его «оптический образ». Креолизованный текст в политическом дискурсе служит не только передатчиком некоторого сообщения, но и генератором новых идей, т.е. выполняет творческую функцию.
Функция культурной памяти, свойственная политическому креолизованному дискурсу, заключается в сумме контекстов, определенным образом инкорпорированных в текст, в которых он приобретает осмысленность.
Политическую прессу можно рассматривать как информационное обеспечение общества. Содержание политической коммуникации на функциональном уровне можно свести к трем составляющим: формулировка и разъяснение политической позиции (ориентация), поиск и сплочение сторонников (интеграция), борьба с противником (агрессия как проявление атональности). Отсюда вытекает, что основным организующим принципом семиотического пространства политического дискурса является семиотическая триада «интеграция - ориентация - атональность (агрессия)» [2, с. 57]. Эта функциональная триада проецируется на базовую семиотическую оппозицию «свои - чужие», которая, будучи культурной константой, обнаруживает в политическом дискурсе свою специфику и имеет специальные маркеры.
Среди универсальных системообразующих характеристик политического дискурса отметим следующие:
- доминирующая роль фактора эмотив-ности (эмоции способствуют укреплению социальной солидарности и приверженности системе, выступают как мотивационный импульс к речевым действиям, мотивируя как воодушевление, так и вербальную агрессию);
- значительный удельный вес фактического общения, (в политической коммуникации более важным нередко оказывается не содержание сообщения, а сам факт его произнесения);
- смысловая неопределенность, связанная с фантомностью ряда денотатов и фи-деистичностью (значимость момента веры как проявление иррациональности политического дискурса);
- опосредованность политической коммуникации фактором масс-медиа способствует регулированию дистанции между лидером и массами - как сближению (при этом повышается демократичность дискурса), так и дистанцированию, что повышает авторитарность дискурса;
- театральность политического дискурса в значительной степени обусловлена тем, что массы воспринимают политику преимущественно через масс-медиа. Необходимость производить впечатление на публику заставляет политиков разрабатывать речевые стратегии и тактики создания привлекательного для публики имиджа.
Специфика политического дискурса заключается в преобладании массового адресата; основные векторы коммуникации проходят по линиям «институт - общество» и «общество - институт» [5, с. 65]. Коммуникация «институт - общество» может осуществляться через жанры, представляющие собой обезличенные высказывания институтов (постановления правительства, декреты, законы, призывы, лозунги, плакаты), либо через высказывания политических лидеров, то есть отдельных личностей как представителей институтов (такие жанры, как публичная речь, радиообращение, указ президента) [5, с. 67].
Жанровое пространство политического дискурса структурируется относительно его базовой семиотической триады. По характеру ведущей интенции жанры политического дискурса разграничиваются следующим образом: а) ритуальные (инаугурационная речь, юбилейная речь, традиционное радиообращение), в которых доминирует факт интеграции; б) ориентационные, представляющие собой тексты информационно-пре-скриптивного характера (партийная про-
Общество
Terra Humana
грамма, манифест, конституция, послание президента и т.д.); в) атональные (лозунг, рекламная речь, предвыборные дебаты, парламентские дебаты) [6, с. 76].
Отмеченные характеристики относятся к универсальным признакам политической коммуникации как институционального типа дискурса. Что касается лингвокультурной специфики политического дискурса, то она прослеживается по трем основным линиям:
а) национальные особенности политического мира и, соответственно, его вербального отражения;
б) различия в базовых ценностях культуры, определяющих политические ориентиры;
в) сложившиеся в том или ином социуме традиции и шаблоны речевого поведения (в т. ч. и в рамках определенного типа институционального дискурса).
Соответственно, будем говорить об онтологическом, аксиологическом и структурном аспектах выявления специфического в политическом дискурсе различных лингвокультур. Онтологический аспект предполагает анализ политических реалий, аксиологический - сосредоточен на рассмотрении ценностей, к которым имплицитно и эксплицитно апеллируют участники политического дискурса в целях аргументации и манипуляции. Ценности мотивируют стратегии речевого воздействия, определяют различия в структуре базовых концептов, особенно их образной и оценочной составляющих, влияют на характер построения имиджа политического лидера [6, с. 78]. В структурном аспекте выявляются особенности актуализации универсальных жанров политического дискурса, различия в поведенческих стереотипах и стратегиях построения дискурса.
Язык сообщения в газетных или журнальных статьях (в его семиотическом смысле) выступает своего рода кодом, который содержит определённые смыслы, достаточно адекватно и однозначно воспринимаемые как субъектами политической власти, так и всеми объектами её воздействия [2, с. 34]. Поэтому смысл, вкладываемый в текст любых следующих от субъекта власти законов, указов, лозунгов, политических статей должен адекватно, полно и чётко восприниматься и всей массой подвластного ей населения. Политическая жизнь общества неуклонно порождает соответствующий ей политический язык, содержащий специальные языковые конструкции, особую терминологию, даже идиомы и политический сленг.
Рассматривая язык как определённое миропонимание, как специфичный для
данной культуры или отдельного индивида способ словесного оформления объективного мира, В. Гумбольд отмечал, что он формируется в ходе длительного процесса познания мира и коллективного взаимодействия: «...язык насыщен переживаниями прежних поколений и хранит их живое дыхание» [7, с. 223]. По мнению учёного, совокупность общепринятых категорий воздействует на мировосприятие и язык как инструмент мировосприятия. Существующие в политической лексике категории складываются на основе исторического и социокультурного опыта и используются авторами для описания и структурирования окружающего их объективного мира.
Помимо рассмотренных языковых явлений в политическом дискурсе присутствуют также и неязыковые средства передачи информации. Несмотря на тот факт, что на уровне глубинной семантики, очевидно, не существует принципиальной разницы между значением вербальных и иконических знаков, тем не менее, специальные исследования свидетельствуют о том, что вербально и не вербально передаваемая информация воспринимается по-разному. Так, информация, содержащаяся непосредственно в текстовом сообщении, усваивается лишь на 7%, голосовые характеристики способствуют усвоению 38% информации, тогда как наличие визуального образа заметно повышает восприятие - до 55%. При этом важно отметить, что если вербально представленная информация влияет на сознание индивида рациональным путём, то использование различных паралингвистических средств автоматически переводит восприятие на подсознательный уровень [5, с. 10]. Кроме того, визуально воспринимаемая информация вызывает у адресата большее доверие.
По словам Л. Войтасика, то, что мы видим, быстрее и легче принимается как истина, вызывает меньше опасений [4, с. 190]. Изображение, в отличие от слова, всегда представляющего чей-то интерес или позицию, принимается, как правило, в качестве некоей объективной картинки и не соотносится в сознании адресата с той или иной политической установкой а дресанта, оно кажется более демократичным. Таким образом, можно говорить об огромной воздействующей силе креоли-зованных текстов, что и обусловливает их популярность и актуальность в рамках современного политического дискурса. Наибольшее внимание исследователей современной визуальности привлекает соотношение словесного (вербального) и визуального (невербального) компонентов, в
частности, в пределах текстов печатных средств массовой информации.
В качестве примера можно привести конструирование образа страны на страницах журналов и газет. Отбор языковых средств, используемых адресантом для именования различных событий/фактов внеязыковой действительности, позволяет говорить о реализации в тексте определённых дискурсивных стратегий, направленных на конструирование/поддержание образа государства в сознании единичного и/или коллективного адресата.
В немецкой прессе в качестве доминирующих дискурсивных стратегий выступают стратегия образа «своего»/«чужого»/ «другого» государства в сознании «своего» адресата. Реализация осуществляется в два этапа: на первом в качестве когнитивного фона выступают автостереотипы немцев, а в качестве когнитивной фигуры -сведения об инокультурной реальности [2, с. 34]. На втором этапе когнитивным фоном является уже информация о других странах, а в качестве когнитивной фигуры выступают ценностные ориентации граждан германского государства.
В креолизованных текстах журнальных статей невербальные средства способствуют более полному раскрытию содержания сообщений, а в ряде случаев и предопределяют результат восприятия фактической информации, передаваемой вербальными средствами, а также её интерпретацию. Для большей эффективности отбор вербальных и невербальных средств конструирования образа государства на страницах журнала строго ориентирован на получателя информации, на его ценностные ориентации, а также на его групповые характеристики: уровень образования, социальный статус, сферу интересов и т.д.
Список литературы:
Большинство самоопределительных концепций индивидов и групп задаются сегодня образами, создаваемыми средствами массовой, в смысле - «общедоступной», информации.
Например, чувство государственной принадлежности гражданина поддерживается официальной информацией, оперирующей понятиями и символами государственной власти. Природно-географический образ Земли в сознании массы людей формируется телевизионными фильмами-путешествиями. Известно также, что политическая карта мира для большинства людей «заполнена» лишь частично - только теми странами, о которых больше других упоминают средства массовой информации. В Организации объединенных наций состоит почти две сотни государств, но о некоторых из них массы людей узнают лишь тогда, когда в какой-либо стране происходит государственный переворот, дающий повод для телерепортажей. Есть страны, которые годами остаются вне новостей и поэтому для масс - как бы вне реальности, «аиВегЬаШ Ка^е», как говорят немцы, т.е. «вне карты».
Иными словами, для массы людей фундаментальные, «вечные» вопросы человеческого бытия - в каком мире я живу и кто я в этом мире - стали осмысливаться в ХХ веке в образах, создаваемых не искусством, не наукой и даже не религией, но в образах, создаваемых системой современных массовых информационных сетей -сначала на базе газет, плакатов и кино, а позже - радио и телевидения. На наших глазах первенство в массовом репродуцировании постепенно переходит к глобальным компьютерным сетям, которые, по этой логике, тоже должны быть включены в понятие СМИ.
[1] Андрианов М.С. Невербальная коммуникация: стратегическая обработка паралингвистического дискурса // Вопросы нсихологии. - 1999, № 6. - С. 89-100.
[2] Анисимова Е. Е. Лингвистика текста и межкультурная коммуникация (на материале креолизован-ных текстов) / Уч. нос. для студ. фак. иностр. яз. вузов. - М.: Academia, 2003. - 128 с.
Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. - М., 1999. - 896 с.
Войтасик Л. Использование нсихологии в системе пропаганды / Реклама: внушение и манипуляция. Медиа-ориентированный подход / Автор-сост. Д.Я. Райгородский - Самара.: Издательский Дом «БАХРАХ-М», 2001. - 290 с.
Герасимов В.И. Политический дискурс-анализ // Политическая наука. - 2002, № 3. - С. 61-71. Глушакова Т.И. Общение в информационно-нронагандистской деятельности. - М., 1999. - 360 с. Гумбольдт В. Избранные труды но языкознанию. - М.: Прогресс, 1984. - 400 с.
Доценко Е.Л. Психология манипуляции. - М., 1990. - 322 с.
Егорова-Гантман Е., Плешаков К. Политическая реклама. - М., 1999. - 307 с.
[10] Коломиец В.П. Телевизионная реклама как средство конструирования смыслов // Мир России. 1997, № 1. - С. 61-70.
[11] Понова Е.А. Культурно-языковые характеристики политического дискурса (на материале газетных интервью) // Дисс. ... канд. филол. н. - Волгоград, 1995.
[12] Шейгал Е.И. Вторичные жанры политического дискурса / Русский язык в контексте современной культуры. - Екатеринбург, 1998.
[3]
[4]
[5]
[6]
[7]
[8] [9]
Общество
