CC BY
26
ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ И ОСОБЕННОСТИ ФРАЗЕОСЕМАНТИКИ В ГОВОРАХ МОКШАНСКОГО ЯЗЫКА
Н. А. КУЛАКОВА,
кандидат филологических наук, доцент кафедры мордовских языков ФГБОУ ВО «МГУ им. Н. П. Огарёва» (г. Саранск, РФ)
Современная языковая ситуация характеризуется изменчивостью. Интенсивное и многогранное развитие человеческой деятельности и безвозвратная утрата многих культурно значимых понятий, явлений находят отражение в языке.
Изучение языковой личности носителя диалекта важно для сохранения прошлого, которое предстает как опора для настоящего и будущего языка. «В языковом материале, унаследованном от старших поколений, заложены в виде возможностей и линии речевого поведения будущих поколений, наследников этого сокровища», - отмечал Л. В. Щерба [9, 136].
Диалектная фразеология, или, в «более узком и дифференцирующем значении», «народная фразеология», по определению Б. А. Ларина, есть «та часть богатейшей фразеологии национального языка, которая и создается и живет в речи народных масс» [7, 150].
В настоящее время диалектная фразеология исследуется с разных сторон: изучаются особенности фразеологической синонимии и вариантности в говорах, анализируются структурно-грамматические свойства фразеологизмов, определяется их компонентный состав, рассматриваются вопросы фразеологической деривации и т. д. Многие исследования показывают, что диалектные фразеологизмы имеют большие запасы, обладающие характерными чертами. Структура русских диалектных фразеологизмов с финно-угорскими вкраплениями анализировалась в работе Б. Ф. Захарова [3]. Диалектная фразеология становилась объектом научного интереса Э. Н. Акимовой,
В. Л. Акимова [1]. Однако в данной отрасли языкознания остается еще много неизученного.
Одной из важных сторон исследования национального языка является изучение фразеологии, в частности диалектной фразеологии мокшанских народных говоров Республики Мордовия. Хотя говоры мокшанского языка значительно изменились, в речи мордвы-мокши еще широко употребляются диалектные фразеологизмы.
В последние годы вышло довольно большое количество работ, посвященных вопросам фразеологии мордовских языков, однако диалектная фразеология мокшанского языка объектом исследования пока не выступала. Между тем ареаль-ное изучение говоров исторически и географически обусловленной территории Республики Мордовия раскрывает специфику национальной культуры, факты взаимопроникновения мокшанской диалектной фразеологии, влекущие за собой своеобразие семантического развития лексики. Как известно, диалектные фразеологизмы являются показателем состояния языка в прошлом и настоящем. Их сохранение и изучение в мокшанских говорах - главная задача мордовского языкознания, решение которой предполагает выявление особенностей диалектной речи, ее экспрессивных возможностей и культурного потенциала. Анализ проблем диалектологии помогает отчасти осмыслить проблемы истории мокшанского языка и современного процесса обогащения фразеологическими единицами его литературного варианта.
© Кулакова Н. А., 2016
Таким образом, актуальность исследования диалектной фразеологии говоров мокшанского языка определяется тем, что диалектный фразеологический состав данного языка не привлекал внимание мордовских исследователей, тогда как моделирование диалектных фразеологизмов диалектоносителями может и должно глубже раскрыть национальную специфику мокшанского языка. Еще одной актуальной задачей, по мнению С. М. Беляковой, является «объединение в ходе исследования языковых фактов разных диалектов», что позволит воссоздать единую картину, отражающую основные черты народного мировоззрения [2].
Цель настоящей статьи заключается в описании лексико-семантических особенностей и фразеосемантических групп мокшанской диалектной фразеологии. Источником послужили материалы, собранные автором в ходе бесед с носителями мокшанского языка, а также из текстов, опубликованных в научно-популярном журнале «Мокша», в рубрике «Валгярькс».
Родоначальником мордовской фразеологии можно назвать Р. С. Ширманкину [8]. Частотность употребления глагольных фразеологических единиц в мокшанском языке была рассмотрена Н. А. Кулаковой [5]. По семантическому и морфологическому принципу фразеологизмы были представлены во «Фразеологическом словаре мокшанского языка» Н. А. Кулаковой и В. Ф. Рогожиной [6].
Семантические и структурно-семантические связи слов отражают актуальные для человека отношения между предметами и явлениями действительности, ее реальными и идеальными объектами. На наш взгляд, правомерно рассматривать фразеосемантические группы, которые представляют собой комплексные единицы языка, как лингвистическое явление: язык отражает не только связи языка с действительностью, но и отношения языка и сознания. По мнению В. Ю. Краевой, для описания диалектного материала применение «метода семантического поля» оправдано тем,
что одним из комплексных свойств поля выступает его специфичность в разных языках [4].
В данной статье дается характеристика некоторых фразеосемантических тематических групп фразеологии мокшанских говоров, которые нам удалось установить на основе анализа собранного материала. В мокшанском языке их объединяет общий компонент значения, связанный с человеком. С учетом специфики исследуемого говора и специфики материала были выделены наиболее продуктивные тематические группы: а) физические качества человека; б) внутренние качества человека; в) деятельность человека; г) человек в мире людей; д) человек в мире вещей;
е) человек во времени и пространстве;
ж) человек, животный мир и природа. Рассмотрим каждую из указанных групп:
а) физические качества человека. В данную группу входят значения, определяющие физические качества человека, такие, как нерасторопность, постоянство/ непостоянство, напористость, выносливость и др. Например:
аф кши аф копша - аф кшы аф коп-ша 'нерасторопный, медлительный': [мэз'ън'д'и тага с'йвъз'ъ т'й аф кш ы аф копшат' т'ишъ марама//вов//вов н'и пиз'ъм туй//а мин' аф кэн'ър^т'йма ма-рамс капас//] (с. Адашево). «Зачем взял с собой этого нерасторопного (букв.: не хлеб, не каравай): вот, вот уже дождь пойдет, а мы не успеем собрать в стог»;
варма меленця - варма м'эл'ън'ц'а 'непостоянный в своих делах (словах)': [корХтафъл' просакан д 'и/штобъ афъл' азъндъ кин'д'ивък т'йн' колгъ/а сон /варма мэл'ън'ц'йс'/лас'фн'ъз'ъ н'и вэл'ът' кэл'ъс//] (с. Алькино). «Говорили тете Прасковье, чтобы не говорила никому об этом, а она, непостоянная в своих словах (букв.: ветряная мельница), разнесла по всей деревне»;
ведень-толонь пачк ётамс - вэд'ън'/ толън' пачк йотамс 'не останавливаться ни перед чем; быть напористым': [вас'ил'ий питрович вэд'ън'/толън' пачк йотас '/но клупсъ кийакс 'т' пэт 'фт 'ъз 'ъ//] (с. Мамалаево). «Василий Петрович не
остановился ни перед чем (букв.: прошел сквозь воду-огонь), но в клубе пол заставил отремонтировать»;
торгашань алаша - торгашан' алаша 'о часто кушающем/постоянно жующем (по отношению к человеку)' [Мокша. 2001. № 4]: [вас'окс'/торгашан' алашас'/ аф пэл'и вачашыда/сон' кйскавн'йсъндзъ най мез'ъ/бъд'и ул'и/рахс'ъс'т' ц'ора йал-гандзъ//] (с. Пшенево). «Василий, постоянно жующий (букв.: лошадь торгаша), не боится голода, в его мешке всегда что-нибудь есть, - смеялись друзья»;
кшнинь снав - кшн'ин' снав 'крепкий, но не высокий (по отношению к человеку)' [Мокша. 2001. № 11]: [вов н'ййсас' т'/щчаказ'ън' мир'д'ъц/кшн'ин' снавс'/маслан'цйн' шыста сацы столбат' пр'йстъ ат'акшт'//] (с. Пшенево). «Вот увидите, муж тети, крепкий (букв.: железный горох) на Масленицу достанет с верхушки столба петуха»;
тувонь пурхц - тувън' пур'хц 'слишком проворный (о ребенке)' [Мокша. 2001. № 4]: [ван'кан' ц'оран'ац тувън' пур'хц/ с'эмбъ вастъваул'ъмс кэн'ър'и//] (с. Пшенево). «Сын Ивана слишком проворный (букв.: поросенок свиньи), во всех местах успевает побывать»;
сыконц таргамс - сыкънц таргамс 'заставлять много работать кого-л.': [фйодър с'йвъз'ъ ц'ораз'ън' вир'и/т'йн'и сыкънц таргасы работат' алу//] (с. Ада-шево). «Федор взял моего сына в лес, теперь заставит непосильно много работать (букв.: до последнего вздоха)»;
пинекс шавомань - пин'ъкс шавъ-ман' 'заставлять много делать что-л.': [щчаказ'ъ ошт' марн'ък шарфтъз'ъ кйд 'стън/пин 'ъкс шавъман '/ил 'йд 'ън 'д 'и пил'гън'ън' ланкс аф с'т'аван//] (с. Ада-шево). «Тетя заставила много ходить по городу, непосильно много (букв.: как побитая собака), к вечеру на ноги не могла встать»;
потмосон лаз ямкс аш - потмъсън лаз йамкс аш 'сильно проголодаться':
[ш ын 'бэр 'ф кагътн 'ън' йотксъ покод 'ъмстъ афи л'йд' мйл'ъзън/што потмъсън лаз йамкс аш//] (с. Мамалаево). «Целый день работая, не вспомнил даже, что сильно
проголодался (букв.: внутри треснутого пшена нет)»;
ой, си кедне - ой с'и кэд'н'ъ 'очень маленький': [сон'ц' ой/с'и кэд'н'ъ ашчи//а кода т'ур'и ат'окшъкс пр'анц вйцы//] (с. Зайцево). «Сам очень маленький (букв.: ой, кожа вши), а как драчливый петух себя ведет»;
б) внутренние качества человека. В мокшанском языке в диалектных фразеологизмах широко представлены как положительные, так и отрицательные качества человека. Например:
анелька куцю - ан'ъл'ка куц'у 'избалованный': [л'энат' ц'оран'ац/миша/ ан'ъл'ка куц'у/най кат'и/мэз'ъ т'йд'анц кйц'тъ анай//] (с. Пшенево). «У Лены сынишка, Миша, избалованный (букв.: ложка избалованного), все что-то у мамы просит»;
керхт сяземс - к'эр*т с'аз'ъмс 'быть убежденным в собственном мнении': [н'инас' с'эмбън' мйл'снън эс'т'эйндзъ шарфцын'ъ//н'ййъви/кэрхт с'йз'и//] (с. Ада-шево). «Нина на себя обращает внимание: видно, убеждена в своем мнении (букв.: лыко рвет)»;
лаказевомс кяжса - лаказ'ъвъмс кажсъ 'сильно разозлиться': [кодак лаказ'ъви потмъсънзъ кйжс' вэл'ън' старастат'/и сон азъзъ с'эмбът'/мэз'с' с'ашкавъ кйжыйафтъз'ъ//] (с. Адашево). «Как только сильно разозлился (букв.: закипел злостью) сельский староста, он высказал все, что его вывело из себя»;
топафтомс крга видева - топафтъмс кърга вид'ъва 'достать': [мар'й бабан' ц 'орац топафтъман' кърга вид 'ъва//с 'йда тов мархтъндзъ аш н'и вийъз'ъ эр'амс//] (с. Адашево). «Сын бабы Марии достал уже (букв.: насытил по горло), дальше нет сил уже с ним жить»;
в) деятельность человека. В мокшанском языке и его говорах большое значение придается деятельности человека. С пренебрежением относились к людям и осмеивались лентяи, тунеядцы, неумехи. Например:
амка-тюмка / лима-сюна - амка'/ т'умка/л'има/с'унъ 'ни к чему не годный' [Мокша. 2001. № 1]: [варас' т'эйн'ък аф
эр'ави ър'вйн'йн'д'и/сон амка/т'умкъ//] [Мокша. 2001. № 8]. «Варвара нам не нужна невесткой, она ни к чему не годная (букв.: ни то ни сё)»;
ципонь-цяп / алы-бълы - цыпън'/ ц'ап / алы/бълы - 'так себе, еле-еле' [Мокша. 2001. № 1]: [районцтъ оц'ун'йт'н'ън' самъзъст/мйр 'гън' вэра бабат' и штамс/ нардамс/сэл 'савэтън' кийакст '/штаз 'ъ алы/бълы//] [Мокша. 2001. № 8]. «До приезда начальства из района сказал бабе Вере помыть пол в сельсовете, помыла так себе (букв.: еле-еле)». В этом же значении широко употребляется диалектный фразеологизм уром-баром - уръм/ баръм 'так себе (делать что-л.)' [Мокша. 2001. № 1]: [тан'йт'и тйдйц мйр'кс' штамс кийакст'/штаз'ъ, уръм/баръм/и лас'къз' ул'ц'ав//] (с. Адашево). «Татьяне мама велела помыть пол - помыла так себе (букв.: еле-еле) и бегом на улицу»;
сеендемс сиде сюрхцемса с'эйън'д'ъмс с'ид'ъ с'ур'хц'ъмсъ 'много требовать от кого-л. что-л.; сильно ругать кого-л.' [Мокша. 2001. № 1]: [т'эр'н'ъман' пр 'ъц 'ъдат 'ъл 'с' сэл 'савэту/с 'эйън д 'ъман' с'ид'ъ с'юр^ц'ъмсъ//] (с. Мамалаево). «Вызывал председатель сельсовета, сильно отругал (букв.: расчесал частым гребнем)»;
алы-бълы копша - алы/бълы коп-ша 'о плохо выполненной работе' [Мокша. 2001. № 7]: [колхозън' бр'игадирс' пуръмкссъ азъз'ъ/што омбъц'ъ бр'игадас' т'эвснън тийъз' алы/бълы копшакс//] (с. Адашево). «Колхозный бригадир на собрании сказал, что вторая бригада свою работу выполнила плохо (букв.: еле-еле каравай)»;
г) человек в мире людей. В жизни мордвы-мокши, в общении между собой большое значение имеет мнение других людей. Часто именно на его основе строятся взгляды на окружающий мир. Например:
модат-нархт сейхтемс - модат/нар^г с'эй*т'ъмс 'сильно злиться или переживать' [Мокша. 2001. № 1]: [т'йн'и фйодър питровичмодат/нархт с'эйхт'и/мес ис'ак валхтъз' пр'иц'ъ дат'ъл' васцтъндзъ//] (с. Пшенево). «Теперь Федор Петрович
сильно злится (букв.: земли-травы чешет), почему вчера его сняли с должности председателя»;
пула пети путомс - пула п'эт'и путъмс 'совсем не считаться, в грош не ставить': [мар'й щчаказ'ъ мир'д'ънц пулъ пет'и путн'ъсы//] (с. Адашево). «Тетя Мария со своим мужем совсем не считается (букв.: на конец хвоста ставит)»;
кодгемонь котувоксть азондыне -кодг'эмън' котувъкс'т' азъндын'ъ 'говорить много раз': [микиш ат'йн'д'и код-гэмън' котувъкст' н'и азъндън'ъ унъкънц куръкстъ саманц колгъ/а сон с'йкън' со-дай/тага киз'ъфцы//] (с. Промзино). «Деду Никите говорила много раз (букв.: шестьдесят шесть раз говорила) о скором прибытии внука, а он свое знает, опять спросит»;
пакарь повсь кургозост - пакар' повс' кургъзъст 'найти тему для разговора': [аватн'ън' повс' кургъзъст пакар'/ан'ц'ък с'йкън' и содайхт'/корхтафцаз' вера дай-аркат'//] (с. Адашево, с. Старый Кул-дым). «Женщины нашли тему для разговора (букв.: кость попала в рот), только и знают, осуждают доярку Веру»;
арамс пинень кургс пакаренди -арамс п'ин'ън' куркс пакар'ън'д'и 'стать местом для разговоров' [Мокша. 2001. № 1]: [с'ветат' тийъз' т'йн'и пин'ън' куркс пакар'ън'д'и марн'ък вэл'ът'и//] (с. Адашево). «Света теперь стала темой для разговора (букв.: стала собаке во рту костью) всей деревни»;
д) человек в мире вещей. С давних времен носители мокшанского языка свою жизнь неразрывно связывали с миром вещей, образно ассоциируя себя и свои действия с конкретными предметами. Например:
тя копеечнай тев - т'а капейчнай т'эв 'нет ничего, выполнить можно легко что-л. (дело)': [пэт'йт'и т'й капэйч-най т'эв//мяр'кс' ван'йс'//] (с. Мамалаево). «Для Пети это нет ничего (букв.: это копеечное дело), - сказал Ваня»;
тевоц/вастоц сор уголонь тяльме -т'эвъц/вастъц сор угълън' т'ал'м'ъ 'ничего не значащий (о деле, месте кого-л.)': [фэд'йт' валхтъз' васцтъндзъ/т'йн'и сон'
т'эвъц сор угълън' т'йл'мъ//] [Мокша. 2001. № 1]. «Федора сняли с должности, теперь он совсем ничего не значит (букв.: его место в углу веник)»;
е) человек во времени и пространстве. Мокшанский народ понятия времени и пространства ассоциирует с конкретными явлениями, с протяженностью отрезка времени и пространства. Ожидание может быть коротким, долгим либо действие может никогда не произойти. Например:
манань загавнять - манан' загавн'ан' ' давно': [манан' загавн'йт' сас'т'//] (с. Алькино, с. Пшенево). «Пришли в позапрошлый пост (букв.: в дальнее заговенье)»;
тотань манать/манамба - тотан' ма-нат'/манамбъ 'очень давно': [тотан' манат' т'евс'ул'с'//] (с. Алькино, с. Пшенево). «Дело было очень давно (букв.: дав-ным давно)»;
I г 1
авалдонь пингонь - авалдън пингън 'очень давний, давнишний, старинный': [ул 'ъма/лавкасъ прадуктат 'н 'ъ авалдън' пинг'ън'//] (с. Алькино, с. Зайцево, с. Пшенево). «Наверное, в магазине продукты очень давние (букв.: древнего времени)»;
Адамонь пингонне - адамън' пингън' 'очень давний, давнишний, старинный, древний': [адамън' пингън 'ъ т 'й ломан 'т' шчамъндзъ//] (с. Алькино, с. Пшенево). «У этого человека одежда очень давняя (букв.: со времени Адама)»;
ваз нарама ковть - ваз нарамъ ковт' 'никогда': [учт/панцы парцън' ваз нарама ков т'//] (с. Адашево, с. Мамалаево, с. Старый Кулдым). «Жди, никогда не отблагодарит (букв.: в месяц стрижки телят)»;
Тюштянь пингонь - т'ушт'ан' п'ингън' 'давний, древний': [а мэз'ъ тон йо-рат//вэл'ъсъ бабас' шачс'/касс'/ошу афи сашънц'//с'ир'ън'й н'и//т'ушт'йн' пингън' ломан'//] (с. Алькино). «А что ты хочешь? В деревне бабушка родилась-выросла, в город не приезжала. Старенькая уже. Древний человек (букв.: со времени Тюшти)»;
ж) человек, животный мир и природа. Для носителей мокшанского языка при характеристике определенных ка-
честв человека свойственно сравнение с животным миром. Например:
канда алдонь шеер - кандъ алдън' шэйър 'поступать исподтишка, строить козни против кого-л.' [Мокша. 2001. № 4]: [с'эмбъ азъз'/штъ арала-саз' пр'эц'идат'ъл'т'/а с'т'эпан пэтро-вич бухгалт'ърс'/кандъ алдън' шэйър//] (с. Пшенево). «Все решили защитить председателя, а Степан Петрович, бухгалтер, поступает исподтишка (букв.: из-под пола мышь)»;
вача врьгасне содасазь - вачъ вър'гасн'ъ содасаз' 'никто не знает': [мйр'кс'т' вэл'ъзънк лавка кармайхт' стройама//вача вър'гасн'ъ содасаз'//] (с. Адашево). «Говорят, в нашем селе магазин будут строить. Никто не знает (букв.: голодные волки знают)»;
колай ката - колай катъ 'строить козни против кого-л. втихую' [Мокша. 2001. № 4]: [вас 'й ц 'орас' аф корхтай с 'эмбън' ингъл'д'ъ/а сон'ц' колай ката/тагъ вона сон' инксъндзъ кол'йт' т'эр'дъз' оц'унйт' къбин'эц//] (с. Пшенево). «Василий парень при всех не говорит, а сам втихую (букв.: воришка кот) строит козни, опять вот из-за него Николая вызвали в кабинет директора».
Исследование мокшанской диалектной фразеологии в лексико-семантическом аспекте позволяет заключить: диалектная фразеология мордвы-мокши разнообразна, характеризуется наличием семантических особенностей. Знание мокшанской диалектной фразеологии позволяет проникнуть во внутренний мир человека, его образ жизни, основные культурные, нравственные ценности, главные особенности национального характера.
Говоры Республики Мордовия
Село Адашево Кадошкинского района; село Алькино Ковылкинского района; село Зайцево Краснослободского района; село Мамалаево Ковылкинского района; село Пшенево Ковылкинского района; село Промзино Зубово-Полянского района; село Старый Кулдым Старошайговского района.
Поступила 23.10.2016
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК BIBLIOGRAPHY
1. Акимова, Э. Н. Электронный словарь диалектных фразеологизмов / Э. Н. Акимова, В. Л. Акимов // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. - 2013. - № 6 (2). - С. 29-32.
2. Белякова, С. М. Образ времени в диалектной картине мира (На материале лексики и фразеологии русских старожильческих говоров юга Тюменской области) : дис. ... канд. филол. наук / С. М. Белякова. - Екатеринбург, 2005.
3. Захаров, Б. Ф. О финно-угорских вкраплениях в структуре диалектных фразеологизмов (на материале говоров Починковского района Нижегородской области) // Взаимодействие и взаимовлияние языков и литератур народов Поволжья и Приуралья : материалы межрегион. науч. конф., посвящ. 100-летию со дня рождения акад. Пауля Аристэ. - Саранск, 2006. - С. 110-114.
4. Краева, В. Ю. Особенности диалектной фразеологии Алтая (на примере семантического поля «трудовая и хозяйственная деятельность») // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена. - 2007. - № 32, т. 11. - С. 115.
5. Кулакова, Н. А. Частотность употребления глагольных фразеологических единиц в мокшанском языке // Вестник Мордовского университета. Сер.: Финноугроведение. Филологические науки. -2011. - № 1. - С. 64-66.
6. Кулакова, Н. А. Мокшень кялень кевон-заф валсюлмонь валкс / Н. А. Кулакова, В. Ф. Рогожина. - Саранск : Издательство Мордовского университета, 2013. - 200 с.
7. Ларин, Б. А. Очерки по фразеологии // История русского языка и общее языкознание. - Москва, 1977. - С. 125-149.
8. Ширманкина, Р. С. Фразеология мордовских языков : автореф. дис. ... канд. филол. наук / Р. С. Ширманкина. - Саранск, 1969. - 14 с.
9. Щерба, Л. В. Языковая система и речевая деятельность / Л. В. Щерба. - Москва : Наука, 1974. - 428 с.
1. Akimova, E. N., Akimov, V. L. (2013), Electronic dictionary of dialect phraseology, Newsletter of Lobachevskii Nizhny Novgorod University, № 6 (2), p. 29-32.
2. Belyakov, S. M. (2005), Image in time in dialectal picture of the world (on a material of vocabulary and phraseology of dialects of old-timers dialects of the south of the Tyumen region, Dissertation (Candidate Sc. {Philosophy}), Ekaterinburg.
3. Zakharov, B. F. (2006), Finno-Ugric borrowings in the structure of dialect phraseological units (based on the dialects of Pochinky district of Nizhny Novgorod region), Interaction and mutual influence of languages and literatures of the peoples of the Volga and Ural regions, Proceedings of Regional Conference for the 100th anniversary of academician Paul Ariste, Saransk, p. 110-114.
4. Kraeva, V. Y. (2007), Features of dialect phraseology of Altai (on the example of the semantic field of "labor and economic activity"), Proceedings of the Russian State A. I. Herzen Pedagogical University, № 32, Vol. 11, p. 115.
5. Kulakova, N. A. (2011), Frequency of use of verbal phraseological units in Moksha, Bulletin of the University of Mordovia, Series "The Finno-Ugric studies. Philology", № 1, p. 64-66.
6. Kulakova, N. A., Rogozhina, V. F. (2013), Moksha kyalen kevonzaf valsyulmon valks, Saransk: Mordovia University Press.
7. Larin, B. A. (1977), Essays on phraseology, History of the Russian language and general linguistics, Moscow, p. 125-149.
8. Shirmankina, R. S. (1969), Phraseology of the Mordovian languages, Research Proposal for Dissertation (Candidate Sc. {Philology}, Saransk.
9. Szczerba, L. V. (1974), Language system and speech activity, Moscow: Nauka.
