CC BY
79
УДК 94(470.342)"1929/1934"
П. Н. Шарабаров
Функционирование городского хозяйства Вятки в 1929-1934 гг.
В статье на основе богатых архивных материалов анализируется развитие городского хозяйства Вятки на начальном этапе индустриализации СССР. Дается характеристика основных проблем, с которыми сталкивались городские власти на фоне резкого понижения административного статуса бывшего губернского центра: кризис коммунального, бытового, социально-культурного обслуживания населения, благоустройства. Отмечается крайнее несоответствие бурного роста численности населения Вятки, развития ее промышленности финансированию, поступавшему из краевых источников. В результате к концу 1934 г. Вятка оказалась на грани коммунальной катастрофы.
The article is devoted to the analysis of urban economy in the city of Vyatka at the initial stage of industrialization of the USSR. Using extensive archival resources, the author examines the main challenges, faced by the city government of this former provincial center on the background of decreasing of its administrative status: the crisis of utilities systems, socio-cultural and consumer services, city improvements. The article notes the extreme disparity between rapid population growth, industrial development and the financing of the city from the regional sources. As a result, by the end of 1934 Vyatka was on the edge of communal disaster.
Ключевые слова: Вятка, городской совет, городское хозяйство, коммунальное обслуживание, благоустройство.
Keywords: Vyatka, city council, the municipal Management, utilities, landscaping.
В конце 1920-х - начале 1930-х гг. в Советском Союзе произошли крупные административно-территориальные преобразования, затронувшие и г. Вятку. В 1929 г. губернии, уезды и волости были упразднены, вместо них созданы края, области, округа и районы. Вятская губерния вошла в Нижегородскую область (преобразованную в Нижегородский, с 1932 г. - Горьковский край) в составе Вятского, Котельничского и Нолинского округов. Округа просуществовали один год и были упразднены постановлением ЦИК и СНК СССР от 23 июля 1930 г. [1] Таким образом, статус г. Вятки понизился с губернского центра до столицы округа, а затем района.
Подобные изменения в статусе бывшего губернского центра не могли не отразиться на развитии города. Еще в годы Гражданской войны Вятка столкнулась с целым рядом проблем коммунального, бытового, социально-культурного обслуживания населения, благоустройства, обеспечения пожарной безопасности. Период нэпа не привнес заметного облегчения в повседневную жизнь простых вятчан [2]. Понижение в административном положении Вятки привело к резкому снижению финансирования города и, как следствие, к усугублению кризиса городского хозяйства.
Рубеж 1920-1930-х гг. также был ознаменован началом крупнейших преобразований в СССР, связанных прежде всего с коллективизацией сельского хозяйства и индустриализацией страны. В связи с этим, по мысли партийных и советских руководителей, г. Вятка должен был превратиться в крупный индустриальный центр северо-востока европейской части РСФСР. В годы первой пятилетки (1928-1932 гг.) промышленный потенциал города значительно возрос: из Вятских железнодорожных мастерских вырос машиностроительный завод им. 1 Мая, были реконструированы завод «Вятский металлист», лесопильные заводы № 1 и № 2 (позднее - Кировский деревообрабатывающий комбинат), начали работу мясокомбинат, электростанция лесозавода № 1 и кирпичный завод, заложено строительство деревообделочного комбината, подошвенного комбината (позднее - комбинат «Искож) и ТЭЦ-1 [3].
Строительство новых и расширение старых предприятий вызывало приток рабочей силы, которую необходимо было обеспечить хотя бы самым необходимым: жильем, водой, электричеством, - чего не хватало городским жителям и в прежнее время. Как и в 1920-е гг., наблюдался практически бесконтрольный рост населения. Так, 1 января 1929 г. в Вятке насчитывалось 68 445 жителей [4], 1 января 1930 г. - 73 448, 1 января 1931 г. - 80 175 [5], а в 1933 г. - уже 85 385 человек [6].
© Шарабаров П. Н., 2015 56
Городские власти оказались не в состоянии обеспечить жителей благами цивилизации, о чем свидетельствуют архивные документы. В январе 1931 г. горсовет указывал, что «коммунальное хозяйство города Вятки сильно отстало в своем развитии от общего роста города, развития промышленности и культурно-бытовых запросов населения» [7]. К началу 1930-х гг. выяснился интересный факт: с 1916 г. население города увеличилось более чем в два раза (причем число рабочих только в цензовой промышленности с 7382 чел. в 1929 г. увеличилось до 15 216 чел. в 1931 г. [8]), был открыт целый ряд учебных заведений с постоянно возраставшим числом учащихся (в 1929 г. их было 2500 человек, а в 1931 г. - уже 8400 [9]), развивавшаяся промышленность ставила перед городом принципиально новые задачи, в то время как за полтора десятилетия коммунальное хозяйство города фактически не претерпело коренных изменений.
Представители советской власти традиционно обвиняли во всех грехах «дореволюционных правителей города», говоря о том, что они «заботились об обслуживании коммунальными услугами и благоустройством лишь зажиточной части населения, проживавшей в центральной части города. Рабочие окраины их не интересовали. Поэтому и мощность основных предприятий, а также и прочее благоустройство были рассчитаны только на центральную часть города» [10]. Создается впечатление, что представители горсовета хотели, чтобы город, переживавший бурный рост численности населения, коренную перестройку социального состава, менявший свой индустриальный облик, должен был обойтись коммунальной базой конца XIX - начала ХХ в., или в ее устаревании за три бурных десятилетия была виновата дореволюционная городская дума. При этом в качестве оправдания своего бездействия утверждалось, что «строительство коммунального хозяйства... необходимо было в первую очередь провести в крупнейших индустриальных центрах и новых городах при новых гигантах промышленности» [11], к которым Вятка не относилась. Как бы то ни было, городское хозяйство бывшего губернского города находилось в плачевном состоянии.
Город переживал острый жилищный кризис: новое строительство проводилось крайне недостаточно, а имевшийся жилищный фонд ремонтировался весьма слабыми темпами. Еще в 1928 г. началось проектирование генерального плана развития и застройки Вятки, предусматривавшего значительное расширение города в связи с его бурным развитием. Обширный документ в основном был закончен к середине 1929 г., однако в связи с изменением статуса города ЦК ВКП(б) весной 1930 г. отказалось утверждать генплан [12]. По сути, это означало, что центральные органы на некоторое время отказывали в поддержке масштабной застройки г. Вятки.
Между тем обеспеченность жилой площадью вятчан неуклонно падала. По данным горсовета, таковая составляла в 1927 г. 5,3 кв. м, в 1929 г. - 5,17 кв. м, в 1930 г. - 5 кв. м, в 1931 г. -4,7 кв. м [13]. К тому же немалая часть жилого фонда была совершенно или частично непригодна для жилья: только в муниципализированном фонде площадь подвальных и полуподвальных помещений равнялась более 12 тыс. кв. м, свыше 50 тыс. кв. м имели изношенность от 61 до 100% [14]. Немало совершенно ветхих домов имелось и в частном секторе. Учитывая подобные обстоятельства, в среднем на душу населения приходилось менее 4 кв. м жилой площади. В отдельных рабочих районах средняя обеспеченность жильем равнялась 3 кв. м на человека. Необходимо отметить, что для увеличения жилой площади городским советом проводилось уплотнение учреждений, что давало возможность передавать под квартиры и общежития ряд зданий, занимавшихся не под жилые цели. Однако подобных мер было явно недостаточно. Город крайне нуждался в новом строительстве.
Как отмечалось выше, город переживал волну притока рабочей силы (главным образом, из сельской местности) на вновь построенные или расширявшиеся производства. В связи с этим возникал определенный конфликт между горсоветом и администрациями предприятий - каждая из сторон перекладывала ответственность за обеспечение жильем вновь прибывающих рабочих друг на друга. Так, горсовет указывал как совершенно ненормальное явление на то, что в 1930 г. машиностроительный завод им. 1 Мая, увеличивший число рабочих почти на 1000 человек, не затратил на строительство жилых домов ни одного рубля; вновь выстроенный мясокомбинат не имел ни одного квадратного метра жилой площади; учебные заведения не построили ни одного общежития и т. д. [15] В свою очередь организации сетовали на отсутствие помощи со стороны городских властей.
Иногда подобные конфликты выходили за пределы города и даже края. Весной 1932 г. Вятский городской совет отослал письмо в Трансмаштехобъединение Народного комиссариата путей сообщения, где указывал, что подведомственный адресату машиностроительный завод им. 1 Мая «за последние три года увеличил число рабочих больше, чем в три раза, составляя сейчас свыше 2000 человек (с учениками), а за это время. (с его стороны. - П. Ш.) не было никаких вложений в новое жилищное строительство, водопровод и другие виды городского бытового об-
57
служивания рабочих» [16]. К сожалению, нам не известно, отреагировали ли на это письмо в Москве, но сам факт наличия такового позволяет прочувствовать накал подобных конфликтов.
Большой проблемой являлся дефицит строительных материалов. Еще летом 1929 г. на одном из партийных собраний представитель городского коммунального отдела Гужавин заявил, что «недостаток строительных материалов неоднократно ставил нас перед угрозой срыва плана нашего строительства» [17]. Причем дефицит охватывал и материалы, которые можно было добывать на месте (песок, гравий, камень, известь), что не с лучшей стороны характеризовало вятские строительные организации. В сентябре 1930 г. на данное обстоятельство указывал и коммунальный отдел Нижегородского крайисполкома [18]. В свою очередь в январе 1931 г. горсовет признал необходимым «заобязать местные организации раскачаться и провести в жизнь» производство черепицы, крупноблочных стеновых камней, торфяных плит, выработку цемента на филейских мергелях и др. [19] Однако, судя по всему, данные предложения остались лишь на бумаге.
В начале 1930-х гг. наиболее действенным методом смягчения жилищного кризиса оставалось удешевление строительства (когда, например, возводились стены в полтора кирпича вместо двух, цемент заменялся известью, чугунные трубы - бетонными, железобетонные перекрытия -деревянными и т. д.) и так называемые «меры по уплотнению и выселению». Так, 17 февраля 1930 г. на повестке заседания президиума горсовета стоял вопрос «о выселении нетрудового элемента из коммунальных и ЖАКТовских [20] домов». В ходе обсуждения оказалось, что только за полтора месяца текущего года было расселено не менее 120 квартир, на очереди стояло еще около 50, было уплотнено три квартиры. Кроме того, городским властям показалось неправильным, что «часть служителей религиозного культа живут в палатках при церквах», в связи с чем в окружной административный отдел была отправлена просьба «выявить, кто подлежит выселению, и принять меры» [21]. Подобные вопросы поднимались на самых разных уровнях довольно часто.
6 февраля 1931 г. была создана «тройка по смягчению жилкризиса» с довольно обширными полномочиями. Вновь образованный орган имел целый ряд направлений деятельности: осмотр помещений, занятых советскими, кооперативными, хозяйственными учреждениями и организациями с целью их уплотнения; осмотр студенческих общежитий с целью выявления правильности их использования; выявление правомерности эксплуатации торгово-складочных помещений; проработка и представление на рассмотрение президиума горсовета материала о муниципализации отдельных частновладельческих домовладений [22].
В результате «меры по уплотнению и выселению» принимали еще большие масштабы, нового же строительства практически не велось. 20 августа 1931 г. президиум горсовета поручил отделу местного хозяйства к 1 сентября произвести обследование всего муниципализированного, национализированного и частновладельческого жилого фонда с целью выявления соответствия нормам пользования жилой площадью и учета всех излишков. К тому же предлагалось выявить складские помещения, которые можно было бы переоборудовать под жилье [23].
Крайние меры горсовета были обусловлены отмеченной выше нехваткой денежных средств. Краевые власти традиционно отказывали в выделении дополнительных денег на местные нужды, вследствие чего приходилось пользоваться лишь крайне незначительными собственными ресурсами. В 1931 г. «в условиях испытываемого недостатка в стройматериалах и рабсиле» машиностроительному заводу была разрешена постройка лишь одного деревянного двухэтажного жилого дома для рабочих с облегченной конструкцией в стенах, перекрытиях, полах, лагах и т. п. [24] Летом того же года Нижегородский краевой исполнительный комитет отклонил ходатайство Вятского горсовета об отпуске 34 583 руб. на постройку общежитий и учебных помещений курсов по подготовке строительных рабочих. Причина оставалась привычной: «вследствие напряженности бюджета и слабого выполнения его» [25]. В марте 1933 г. крайисполкомом вообще была упразднена одна из статей финансирования жилищного фонда, в связи с чем, по оценке горсовета, «вятское коммунальное хозяйство лишалось не только ведения нового строительства, но и окончания начатого» [26].
К 1934 г. душевая жилобеспеченность в г. Вятке достигала только 4,76 кв. м на одного жителя. Общий жилищный фонд исчислялся в 317,7 тыс. кв. м, причем половина его была изношена [27].
Сложным оставалось положение с обеспечением населения города электричеством. Городская электростанция была сильно изношена и имела устарелое оборудование мощностью в 450 кВт. Дополнительно нужды города обслуживали электростанции горздрава (местной психолечебницы) и спичечной фабрики «Красная звезда», суммарная мощность которых составляла 445 кВт. Это не могло покрыть потребностей города, выросших в 1930-1931 гг. с 1 до 2 тыс. кВт [28].
17 октября 1931 г. президиум Вятского горсовета выпустил знаковое обязательное постановление «О введении принудительного графика пользования электричеством» [29], предусматривавшее ряд довольно жестких мер. Так, администрации всех учреждений, предприятий и ор-58
ганизаций, потреблявших электроэнергию от городских электросетей, должны были немедленно сообщить горэлектростанции о лицах, «ответственных за неправильное и неэкономичное использование электроэнергии»; запрещалось пользоваться лампочками мощностью свыше 30 Вт, подключать к сети без санкции коммунального треста любые приборы либо заменять их более мощными. В целях недопущения аварийного отключения электроэнергии устанавливался график пользования электричеством различными организациями и учреждениями города, в связи с чем они даже меняли правила внутреннего распорядка.
В дальнейшем подобные меры ужесточались: зимой 1932 г. для удовлетворения нужд промышленности ряд районов города периодически отключался от электроэнергии [30]. Ограничения действовали в течение зимнего периода и были отменены с 1 апреля 1932 г. 4 января 1934 г. горсовет предложил «всем руководителям госучреждений, предприятий, промартелей и жилсою-зу под их личную ответственность сократить осветительную нагрузку минимум на 25% от существующей». Кроме того, все учреждения, подсобные предприятия и кустари, использовавшие электромоторные установки, должны были начинать работу строго с 10 часов утра [31].
Для преодоления кризиса горсовет использовал не только меры ограничительного характера. Например, для нужд города использовалась построенная в 1933 г. электростанция при Вятском лесозаводе № 1, но это дало лишь временное облегчение.
1 мая 1930 г. в Вятке началось сооружение одной из первых в стране теплоэлектростанций - ТЭЦ подошвенного завода (в будущем - ТЭЦ-1 комбината «Искож»). Однако в силу целого ряда трудностей первая очередь станции вступила в строй только в январе 1934 г. [32]
Наиболее крупная стройка в данном направлении началась в апреле 1932 г. на Каринском торфмассиве, близ деревни Пукач, и получила название Вятская ГРЭС (позднее - Кирово-Чепец-кая ТЭЦ-3). Первоначально работы проходили довольно интенсивно. Было создано бюро по строительству ВятГРЭС (реорганизованное вскоре в управление), горсовет выделил рабочую силу и инструменты [33]. В течение 1932 г. был произведен ряд подготовительных работ: составлен технический проект, подготовлена строительная площадка, сооружены временные водокачки, лесопилка, построены склады, началось освоение болот для добычи торфа. Капиталовложения на эти мероприятия составили 1,2 млн руб. [34] Однако в 1933 г. это строительство было законсервировано. В контрольные цифры Госплана на 1934 г. указанная постройка также не вошла, несмотря на то что еще 16 ноября 1932 г. сектор электрификации Госплана СССР подтвердил необходимость строительства ВятГРЭС. Оказалось, что консервация произошла в связи с изменением мощностей проектируемых предприятий - потребителей энергии (бумажный и текстильный комбинаты). Требовалась переработка проекта электростанции [35]. В результате Кирово-Чепецкая ТЭЦ-3 дала первое электричество лишь в ноябре 1942 г.
Довольно часто функционировавшие электростанции города не обеспечивали подачу энергии в полном объеме, одной из причин чего являлось недостаточно рациональное использование электричества внутри станций [36]. Важные изменения в деле управления местной энергосистемой произошли 26 февраля 1934 г. В этот день был организован Вятский энергетический комбинат с единым диспетчерским управлением, благодаря чему на параллельную работу были объединены электростанции при лесозаводе № 1, фабрике «Красная звезда» и ТЭЦ комбината «Искож». Был образован диспетчерский пункт энергокомбината, и установлено единое диспетчерское управление этими тремя станциями. В 1934 г. фактически родилась кировская энергосистема [37].
Однако проблем было еще очень много. В докладной записке председателю ЦИК СССР А. Г. Червякову секретарь Вятского горрайкома И. С. Кочетов сообщал, что ввиду недостатка [38] и высокой стоимости электроэнергии (в среднем 70 коп. за ватт) непроизводительные потери промышленности в 1934 г. составили свыше 8 млн руб. При наличии богатых залежей торфа в районе существовавшие энергоустановки работали на дровах, «которые сотнями тысяч кубометров провозятся по железной дороге, неимоверно загружая ее, [и] обходятся в 35 руб. [за] 1 кубометр» [39]. В связи с этим Иван Степанович настоятельно просил о снятии с консервации и форсировании строительства ВятГРЭС, чего, к сожалению, в ближайшее время не произошло.
Традиционной была проблема водоснабжения. Вполне естественно, что существовавший водопровод, который практически не подвергался модернизации со времени своей постройки в 1899 г., не мог удовлетворить растущие потребности населения Вятки 1930-х гг. Сеть трубопроводов длиной в 33 км обслуживала менее половины протяжения улиц, была очень изношена и питалась водой ключей, текущих под городом, что создавало постоянную угрозу распространения желудочно-кишечных заболеваний. В связи с этим в адрес краевого исполкома из Вятки поступали многочисленные письма, предупреждавшие о возможности внезапного прекращения водоснабжения города по санитарным причинам [40]. Кроме того, мощность водопровода была недостаточна, в силу чего периодически не хватало воды на пожаротушение, на текущие нужды
59
учреждений, предприятий и простых жителей города. Особенно страдали районы, наиболее удаленные от водокачки [41], в частности северный промышленный центр.
Среднее потребление воды на душу населения весной 1931 г. составляло 7 литров, то есть в 4-5 раз меньше нормы [42]. По оценке горсовета, максимум воды, который существовавший водопровод в состоянии был подать в год, составлял 500 тыс. куб. м при потребности в 790 куб. м. [43] Таким образом, из-за маломощности водопровода пуск в ход новых и развитие существовавших предприятий могло остановиться, не говоря уже об исключении хотя бы минимальной возможности новых присоединений домовладений.
Еще в 1928 г. СНК РСФСР принял постановление о строительстве в г. Вятке нового водопровода, однако осуществление данного решения оттягивалось за отсутствием средств. Дело сдвинулось с мертвой точки 2 января 1931 г., когда президиум Нижегородского краевого исполкома выделил на строительство водопровода 750 тыс. руб. [44], из коих по неизвестным причинам до Вятки дошло только 180 тыс. На эти деньги удалось построить водонапорную башню и провести начальные работы по устройству нового водопровода, который оценивался горсоветом в 1,1 млн руб. [45]
Городские власти всячески пытались выйти из сложившегося положения: использовали водонасосную станцию подошвенного завода, предназначавшуюся для снабжения технической водой; принимали помощь от дирекции Северной железной дороги, выражавшуюся в постройке 10 тыс. погонных метров деревянных труб [46] и др. Наконец, в 1932 г. начались работы по сооружению временного городского водопровода с забором воды у деревни Корчемкино. Был проведен целый ряд мероприятий по санитарной охране будущего сооружения с установлением зоны строгого режима (200 м от оси водоприемника), запретом сброса в реку нечистот, обязательным устройством фабриками и заводами города канализаций отработанных вод под постоянным химическим и бактериологическим госконтролем и проч. [47] Работа шла с огромными трудностями, по оценке бюро Вятского горкома ВКП(б), «граничащими с саботажем», вследствие чего руководитель строительством водопровода Серебряков и директор коммунального треста Ванеев получили соответственно строгий выговор и выговор [48]. Однако установленный срок сдачи водопровода в эксплуатацию - 15 января 1934 г. - не был выдержан «в связи с плохим руководством и нехватки средств» [49]. Впереди город ожидало строительство капитального водопровода, но, ввиду отсутствия должного финансирования, дело откладывалось на неопределенный срок.
Огромной проблемой было отсутствие в городе канализации, в связи с чем нечистоты вывозились ассенизаторами в специально отведенные места. В соответствии с документами горсовета ассобоз имел недостаточное количество транспорта, в силу чего не справлялся даже с обслуживанием населения, не говоря уже про многочисленные организации и учреждения. В 1931 г. из города было вывезено не более 10% нечистот [50]. Единственный выход из положения виделся только в строительстве канализации. К 1932 г. предполагалось устройство частичной канализации: проведение магистрали по одной улице с присоединением к ней наиболее крупных учреждений, - на что планировалось потратить 800 тыс. руб. [51] Однако денег выделено не было, что вкупе с нехваткой воды крайне ухудшало санитарное состояние города. 2 ноября 1933 г. президиум горсовета вынужден был издать постановление «О порядке вывозки из города нечистот», обязавшее уполномоченных лиц вывозить нечистоты только в специально отведенные места, а также держать емкости в полной исправности во избежание расплескивания [52].
Архивные материалы пестрят сообщениями о затоплении подвальных помещений нечистотами, загрязнении улиц города продуктами жизнедеятельности животных [53]. Вследствие неблагоприятного санитарного состояния города нередкими были заболевания сыпным и брюшным тифом. Так, в ноябре 1932 г. число заболевших исчислялось в 42, в декабре - уже 115 человек [54].
Ситуация усугублялась тем, что на весь город имелась лишь одна городская общественная баня с пропускной способностью в 134 чел. в час, что при 81 тыс. человек населения давало возможность вымыться в среднем один раз в два месяца [55]. К тому же, вследствие недостатка воды, баня часто вынуждена была прекращать работу. В ноябре 1933 г. в ведение горсовета перешла баня фабрики «Красная звезда» (ул. Карла Маркса, д. 20). 1 декабря того же года новая баня приняла первых посетителей [56].
В городе проводились месячники чистоты, «генеральные чистки», увеличивались штаты дезинфекторов, запрещались религиозные обряды, связанные с массовым скоплением людей, доходило до простого снабжения жителей мылом и чистым бельем. Однако это были лишь временные меры. Вятка не справлялась с наплывом населения.
Приоритетным направлением работы для любого города является деятельность по благоустройству улиц. К началу 1932 г. только 30 км улиц (36,7% всей протяженности) были покрыты 60
булыжными мостовыми [57]. Переход с гужевого на автотранспорт ставил вопрос о переходе на более совершенные материалы (асфальт, брусчатка, клинкер), с полным охватом всех улиц и проездов города. Горсовет неоднократно обращался в вышестоящие органы с просьбой о финансировании, но неизменно получал отказ. К 1934 г. замощенными были те же 30 км улиц и проездов [58]. В подобном же положении оказались тротуары города, что делало перемещения по городу весьма затруднительным.
Перечислять проблемы районного города Вятки начала 1930-х гг. можно долго: необходимость устройства новых свалок, отвода места для городского кладбища, укрепление берегов Вятки, отсутствие парков и прогулочных зон в северной и южной частях города и т. д. Под угрозой оказался перевоз через реку Вятка: единственный пароход «Митя» был построен еще в 1893 г. и грозил в любой момент пойти на дно [59]. Разруха дошла до того, что в 1932 г. горсовет писал об угрозе обвала памятника Степану Халтурину на площади Большевиков [60]. Денег катастрофически не хватало, что даже вынудило горсовет 13 февраля 1931 г. ликвидировать должность дворника [61]. Отныне обязанности по поддержанию чистоты улиц города ложились на плечи населения. Интересно, что городские власти оправдывали свои действия тем, «что даже в Нижнем Новгороде нет дворников, прибираются сами» [62].
Население всячески пыталось самостоятельно благоустроить свой город. Проводились многочисленные субботники, месячники чистоты и т. д. Так, 6 и 12 октября 1933 г. проводились дорожные субботники. Организации и учреждения Вятки выполнили многочисленные работы: срезка обочин, отвозка земли, ремонт грунтовых дорог, копка водоотводных каналов, очистка полотна дороги от грязи, прочистка канав, засыпка дорог шлаком и песком. Работы проводились на всех центральных улицах города (Ленина, Коммуны, Карла Марса, Воровского, Дрелевского, Большевиков) [63].
Городские власти всячески поощряли почин местных жителей. Весной 1934 г. «в целях поощрения лучших ударников-общественников по организации и выполнении плана благоустройства города Вятки, и поощрения лучших образцов работы коллективов рабочих, кустарей, служащих и жильцов» было принято решение об учреждении специальных премий. В дальнейшем фонд в размере 10 тыс. руб. выделялся «для отдельных ударников, для коллективов рабочих предприятий, коллективов кустарей, служащих учреждений, а также жильцов, домов и для коллективов, проживающих и работающих на отдельных улицах» [64].
В целом состояние городского хозяйства Вятки оставалось критическим. Еще летом 1932 г. делегаты IV пленума городского райкома ВКП(б) заявили, что считают «совершенно неудовлетворительным выполнение решений краевого комитета партии о развитии городского хозяйства, направленного к лучшему обслуживанию социально-культурных нужд рабочих и дальнейшему развитию социалистической промышленности» [65]. Несмотря на все старания городских властей и наличие обширных планов, которые должны были преобразить город [66], ситуация принципиально не изменилась и к концу 1934 г. Застарелые проблемы предстояло решать уже в принципиально иных условиях коренного изменения административного статуса г. Вятки.
Примечания
1. 200 лет Вятской губернии: статистический сборник / под ред. В. А. Зырина. Киров, 1996. С. 29.
2. См. подробнее: Шарабаров П. Н. Функционирование городского хозяйства Вятки в 19181922 гг. // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета. 2014. № 3. С. 37-45; Он же. Благоустройство города Вятки в годы нэпа // Город на Вятке: история, культура, люди: материалы Всерос. науч. конф. / науч. ред. М. С. Судовиков. Киров, 2014. С. 71-78.
3. Кашина В. М. Индустриализация в Кировском крае (области): замыслы и итоги // Энциклопедия земли Вятской. Т. 10. Кн. 2. Промышленность. Энергетика. Строительство. Транспорт / под общ. ред. В. А. Ситникова. Киров, 2008. С. 145-146.
4. Районы Нижегородского края: статистический справочник. Н. Новгород, 1930. С. 6-7, 22-23.
5. ГАКО. Ф. Р-897. Оп. 1. Д. 713. Л. 35.
6. История города Кирова. 1374-1974: краткий очерк / науч. ред. А. В. Эммаусский, Е. И. Кирюхи-на. Киров, 1974. С. 213; [Город Киров в цифрах] / / Кировская правда. 1935. 12 апр. С. 2.
7. ГАКО. Ф. Р-897. Оп. 1. Д. 713. Л. 40.
8. Там же. Л. 37.
9. Там же. Л. 40.
10. Там же.
11. Там же.
12. Тинский А. Г. Вятская мозаика. Киров, 1994. С. 148-154.
13. ГАКО. Ф. Р-897. Оп. 1. Д. 713. Л. 37.
14. Всего к началу 1931 г. в городе имелось около 280 тыс. кв. м жилой площади.
15. ГАКО. Ф. Р-897. Оп. 1. Д. 713. Л. 38.
16. Там же. Д. 923. Л. 84.
17. ГАСПИ КО. Ф. П-72. Оп. 1. Д. 62. Л. 30.
18. ГАКО. Ф. Р-897. Оп. 1. Д. 821. Л. 294.
19. Там же. Д. 713. Л. 38.
20. ЖАКТ - жилищно-арендное кооперативное товарищество.
21. ГАКО. Ф. Р-897. Оп. 1. Д. 693. Л. 2.
22. Там же. Д. 821. Л. 123.
23. Там же. Л. 274.
24. Там же. Л. 173.
25. Там же. Л. 223.
26. Там же. Д. 989. Л. 26.
27. Районы Горьковского края (краткие характеристики): экономический справочник / под ред. Р. А. Шишлянникова. Т. II. Ч. I. Горький, 1934. С. 125.
28. ГАКО. Ф. Р-897. Оп. 1. Д. 673. Л. 32; там же. Д. 713. Л. 41.
29. Там же. Д. 822. Л. 39-41.
30. Там же. Д. 923. Л. 84.
31. Там же. Д. 1045. Л. 1, 15.
32. История города Кирова... С. 209; Кулябина Т. В. Генерирующая компания // Энциклопедия земли Вятской. Т. 10. Кн. 2. Промышленность. Энергетика. Строительство. Транспорт / под общ. ред. В. А. Ситникова. Киров, 2008. С. 313.
33. ГАКО. Ф. Р-897. Оп. 1. Д. 924. Л. 9, 14.
34. ГАСПИ КО. Ф. П-100. Оп. 1. Д. 166. Л. 64.
35. Кулябина Т. В. Указ. соч. С. 312.
36. ГАСПИ КО. Ф. П-100. Оп. 1. Д. 165. Л. 32.
37. Энергия - это движение. Главы истории энергетики Урала / Авт.-сост. В. В. Горонкова. Екатеринбург, 1998. С. 44.
38. Дефицит оценивался в 1249 кВт.
39. ГАСПИ КО. Ф. П-100. Оп. 1. Д. 166. Л. 63.
40. ГАКО. Ф. Р-897. Оп. 1. Д. 673. Л. 32, 157; там же. Д. 821. Л. 381-381 об.
41. Водокачка находилась на знаменитой Кикиморской горе в районе современной Водопроводной улицы г. Кирова.
42. ГАКО. Ф. Р-897. Оп. 1. Д. 923. Л. 84.
43. Там же. Д. 713. Л. 42.
44. Там же. Д. 852. Л. 25.
45. Там же. Д. 713. Л. 45.
46. Там же. Д. 923. Л. 146-147.
47. Там же. Д. 904. Л. 19-21.
48. ГАСПИ КО. Ф. П-100. Оп. 1. Д. 165. Л. 22-23.
49. ГАКО. Ф. Р-897. Оп. 1. Д. 1045. Л. 43.
50. Там же. Д. 713. Л. 46.
51. Там же.
52. Там же. Д. 989. Л. 161.
53. Там же. Д. 821. Л. 149, 151, 183, 261-262; там же. Д. 923. Л. 261.
54. Там же. Д. 826. Л. 60.
55. Там же. Д. 923. Л. 84.
56. Там же. Д. 989. Л. 163.
57. Там же. Д. 713. Л. 53.
58. Районы Горьковского края. С. 125.
59. ГАКО. Ф. Р-897. Оп. 1. Д. 713. Л. 46.
60. Там же. Л. 55.
61. Там же. Д. 821. Л. 51.
62. Там же. Д. 852. Л. 8 об.
63. Там же. Д. 976. Л. 80-80 об.
64. ГАСПИ КО. Ф. П-100. Оп. 1. Д. 166. Л. 144; ГАКО. Ф. Р-897. Оп. 1. Д. 1046. Л. 80.
65. ГАСПИ КО. Ф. П-100. Оп. 1. Д. 80. Л. 37.
66. См., например: План мероприятий по благоустройству г. Вятки на 1934 г. Вятка, 1934.
Notes
1. 200 let Vyatskoj gubernii: statisticheskij sbornik - 200 years of Vyatka governorate: statistical handbook / ed. by V. A. Zyrin. Kirov. 1996. P. 29.
2. See more: Sharabarov P. N. Funkcionirovanie gorodskogo hozyajstva Vyatki v 1918-1922 gg. [Urban performance of Vyatka in 1918-1922] / / Vestnik Vyatskogo gosudarstvennogo gumanitarnogo universiteta -Herald of Vyatka State University of Humanities. 2014. No. 3, pp. 37-45. Blagoustrojstvo goroda Vyatki v gody nehpa - The improvement of the city of Vyatka in the NEP // Gorod na Vyatke: istoriya, kul'tura, lyudi: materialy Vseros. nauch. konf.- City on the Vyatka: history, culture, and people: proceedings of AllRussian scientific. conf. / scientific ed. M. S. Sudovicov. Kirov. 2014. Pp. 71-78.
3. Kashina V. M. Industrializaciya v Kirovskom krae (oblasti): zamysly i itogi [Industrialization in the Kirov edge (region): intentions and outcomes] // EHnciklopediya zemli Vyatskoj. T. 10. Kn. 2. Promyshlennost'. EHnergetika. Stroitel'stvo. Transport - Encyclopedia of Vyatka land. Vol. 10. Book 2. Industry. Energy. Construction. Transport / ed. by V. A. Sitnikov. Kirov. 2008. Pp. 145-146.
4. Areas of Nizhny Novgorod region: a statistical handbook. N. Novgorod. 1930. Pp. 6-7, 22-23. (in
Russ.)
5. GAKO. F. P-897. Sh. 1. File 713. Sh. 35.
6. Istoriya goroda Kirova. 1374-1974: kratkij ocherk - The history of the city of Kirov. 1374-1974: short essay / scientific ed. A. V. Emmausskiy, E. I. Kiryukhin. Kirov. 1974. P. 213; [Gorod Kirov v cifrah] [The city of Kirov in numbers] / / Kirovskaya pravda - Kirov truth. 1935. 12 Apr. P. 2.
7. GAKO. F. P-897. Sh. 1. File 713. Sh. 40.
8. Ibid. Sh. 37.
9. Ibid. Sh. 40.
10. Ibid.
11. Ibid.
12. Tinsky A. G. Vyatskaya mozaika [Vyatka mosaic]. Kirov. 1994. Pp. 148-154.
13. GAKO. F. P-897. Sh. 1. File 713. Sh. 37.
14. Just by the beginning of 1931 there were about 280 thousand sq m of living space.
15. GAKO. F. P-897. Sh. 1. File 713. Sh. 38.
16. Ibid. File 923. Sh. 84.
17. GASPE KR. F. P-72. Sh. 1. File 62. Sh. 30.
18. GAKO. F. P-897. Sh. 1. File 821. Sh. 294.
19. Ibid. File 713. Sh. 38.
20. Rental housing co-operative associations.
21. GAKO. F. P-897. Sh. 1. File 693. Sh. 2.
22. Ibid. File 821. Sh. 123.
23. Ibid. Sh. 274.
24. Ibid. Sh. 173.
25. Ibid. Sh. 223.
26. Ibid. File 989. Sh. 26.
27. Rajony Gor'kovskogo kraya (kratkie harakteristiki): ehkonomicheskij spravochnik - Areas of the Gorky region (brief description): economic handbook / edited by R. A. Shishljannikov. Vol. II. Part I. Gorky. 1934. P. 125.
28. GAKO. F. P-897. Sh. 1. File 673. Sh. 32; ibid. File 713. Sh. 41.
29. Ibid. File 822. Sh. 39-41.
30. Ibid. File 923. Sh. 84.
31. Ibid. File. 1045. Sh. 1, 15.
32. Istoriya goroda Kirova. - The history of the city of Kirov... P. 209; Kulyabina T. V. Generiruyushchaya kompaniya [Generating company] // EHnciklopediya zemli Vyatskoj. T. 10. Kn. 2. Promyshlennost'. EHnergetika. Stroitel'stvo. Transport - Encyclopedia of Vyatka land. Vol. 10. Book 2. Industry. Energy. Construction. Transport / ed. by V. A. Sitnikov. Kirov. 2008. P. 313.
33. GAKO. F. P-897. Sh. 1. File 924. Sh. 9, 14.
34. GASPE KR. F. P-100. Sh. 1. File 166. Sh. 64.
35. Kulyabina T. V. Op. cit. P. 312.
36. GASPE KR. F. P-100. Sh. 1. File 165. Sh. 32.
37. EHnergiya - ehto dvizhenie. Glavy istorii ehnergetiki Urala - Energy is movement. Chapters of the Ural power history / author-comp. V.V. Goronkova. Ekaterinburg. 1998. P. 44.
38. The deficit was estimated at 1249 kW.
39. GASPE KR. F. P-100. Sh. 1. File 166. Sh. 63.
40. GAKO. F. P-897. Sh. 1. File 673. Sh. 32, 157; ibid. File 821. Sh. 381-381 turn.
41. The pump house was located on the famous Kikimora mountain near the present-day Vodoprovodnaya street, Kirov.
42. GAKO. F. P-897. Sh. 1. File 923. Sh. 84.
43. Ibid. File 713. Sh. 42.
44. Ibid. File 852. Sh. 25.
45. Ibid. File 713. Sh. 45.
46. Ibid. File 923. Sh. 146-147.
47. Ibid. File 904. Sh. 19-21.
48. GASPE TO. F. P-100. Sh. 1. File 165. Sh. 22-23.
49. GAKO. F. P-897. Shp. 1. File 1045. Sh. 43.
50. Ibid. File 713. Sh. 46.
51. Ibid.
52. Ibid. File 989. Sh. 161.
53. Ibid. File 821. Sh. 149, 151, 183, 261-262; ibid. File 923. Sh. 261.
54. Ibid. File 826. Sh. 60.
55. Ibid. File 923. Sh. 84.
56. Ibid. File 989. Sh. 163.
57. Ibid. File 713. Sh. 53.
58. Areas of the Gorky region... P. 125.
59. GAKO. F. P-897. Sh. 1. File 713. Sh. 46.
60. Ibid. Sh. 55.
61. Ibid. File 821. Sh. 51.
62. Ibid. File 852. Sh. 8 turn.
63. Ibid. File 976. Sh. 80-80 turn.
64. GASPE TO. F. P-100. Sh. 1. File 166. Sh. 144; GAKO. F. P-897. Sh. 1. File 1046. Sh. 80.
65. GASPE TO. F. P-100. Sh. 1. File 80. Sh. 37.
66. See, for example: the action Plan on the improvement of the city of Vyatka in 1934 Vyatka, 1934. УДК 94(470.6)
Л. Х. Батагова
К вопросу о природе терроризма на Северном Кавказе
В статье анализируются особенности развития терроризма на Северном Кавказе, обусловленные историческими, социально-политическими и этноконфессиональными предпосылками. В исследовании природы терроризма особое внимание уделяется вопросам социальной организации и общественной жизни ряда кавказских народов, а также современной конфессиональной ситуации в регионе. Автор рассматривает терроризм на Северном Кавказе как региональный феномен, имеющий общие и особенные черты, позволяющие выделить его специфические черты в рамках генезиса мирового терроризма.
The article considers peculiarities of derivation of terrorism in the North Caucasus as conditioned by historic background as well as by socio-political and ethno-confessional factors. When exploring the nature of terrorism, the author pays a special attention to social organization and public life of a number of Caucasian nations, as well as to the actual confessional situation in the region. The author considers terrorism in the North Caucasus as a regional phenomenon with similarities and peculiarities, which allow to identify its specificity within the genesis framework of the world terrorism.
Ключевые слова: терроризм, экстремизм, этнополитический конфликт, Северный Кавказ.
Keywords: terrorism, extremism, ethnopolitical conflict, North Caucasus.
Проблема терроризма и его трагических последствий является весьма актуальной в современном мире. Терроризм представляет серьезную угрозу безопасности и стабильности существования мирового сообщества. С середины 90-х гг. ХХ в. терроризм превратился в одну из острейших проблем, дестабилизирующих обстановку на Северном Кавказе и в целом в Российской Федерации. Республика Северная Осетия-Алания за последние 20 лет неоднократно испытала жестокие и кровавые акции различных террористов, в их числе теракт в школе № 1 г. Беслана, в результате которого в сентябре 2004 г. погибли 334 заложника, из них 186 детей.
© Батагова Л. Х., 2015 64
