CC BY
90
© М.Ф. Шацкая, 2008
УДК 81.42 ББК 81.001.6
ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ АКТАНТОВ АДРЕСАТНОГО И ИНСТРУМЕНТАЛЬНОГО ТИПОВ В УСЛОВИЯХ ЯЗЫКОВОЙ ИГРЫ
М. Ф. Шацкая
В статье содержится теоретический анализ компонентного состава актантов адресатного и инструментального типов, проводятся наблюдения над особенностями трансформирования данных аргументов в условиях языковой игры, отмечаются некоторые виды ситуаций, способствующие возникновению аномальных явлений на уровне глубинной структуры предложения.
Ключевые слова: адресат, актант, инструмент, семантика, синтаксис, языковые аномалии, языковая игра.
Актант (аргумент, партиципант, семантическая роль, семантический падеж, семантико-синтаксическая функция) - элемент событийной пропозиции, обязательный участник ситуации, которому соответствует переменная в словарном толковании глагольной лексемы. Представления о многих аргументах дифференцированы в исследованиях по лексической и синтаксической семантике [1; 3; 11; 19-23; 33-37], и для более полного описания всех семантических нюансов следует учитывать весь опыт описания глубинных падежей, существующий в настоящее время в семантическом синтаксисе. В настоящей статье мы проследим функционирование актантов адресатного и инструментального типов в условиях языковой игры. Под этим термином мы понимаем «творческое, нестандартное (неканоническое, отклоняющееся от языковой/речевой, в том числе - стилистической, речеповеденческой, логической, нормы) использование любых языковых единиц и/или категорий для создания остроумных высказываний, в том числе - комического характера» [27, с. 86]. Материал черпался из произведений современной художественной прозы (С. Довлатова, М. Веллера, С. Есина, Ю. Полякова, Е. Попова), содержащих назван-
ный выше языковой феномен. Инвентарь семантических ролей (адресата и инструмента) и их подвидов, приведенных нами в данной статье, представляет собой комбинацию списков аргументов, которые отражены в работах Л. Теньера, Ч. Филлмора, Ю.Д. Апресяна,
В.В. Богданова, Г.И. Кустовой, Е.В. Падуче-вой, И.П. Сусова, Т.В. Шмелевой и др. [1; 3; 6; 15; 17; 19; 29-31; 35-38].
I. Адресат - тип актанта, лицо, третье после субъекта и объекта, в пользу или во вред которого совершается действие; в теории членов предложения - косвенный объект, так как он, не подвергаясь прямому воздействию субъекта, все же имеется в виду при осуществлении ситуации, и в этом смысле его роль несамостоятельная, зависимая. Ю.Д. Апресян пишет: «Адресат - это субъект каузиро-ванного кем-то информационного процесса» [1, с. 127]. Как указывает Е.В. Падучева, «участник Ъ является Адресатом, если в толковании глагола есть компонент ‘X каузирует Ъ знать/иметь нечто’» [19, с. 55]. Формы выражения: Он подарил матери дух; Вечер был посвящен Высоцкому. Есть смысл различать адресаты по их заинтересованности/незаинтересованности в осуществлении ситуации (см. бенефициенс: [3]).
Бенефициенс (бенефециант, бенефе-циатив, бенефактив) - адресатный тип актанта, лицо (или коллектив), заинтересованное в осуществлении ситуации и имею-
щее в результате ее осуществления выгоду или ущерб (ср. : значения слова бенефис). Е.В. Падучева пишет: «Ъ - Бенефициант, если в толковании есть компонент ‘Ъ-у стало лучше’» [19, с. 55]. Формы выражения: Ему вручили премию; Его лишили слова. Термин бенефициенс иногда используется как синоним Адресата.
В условиях языковой игры такой участник ситуации, как Адресат, может быть подвержен внутриролевым (модификационным) перекодировкам в семантической структуре предложения: актантная характеристика остается прежней, меняются лишь отдельные ее составляющие (например, положительная характеристика становится отрицательной). Это связано с переменой лексической семантики: сакральное имя Бог в следующем далее контексте не актуализирует ни одного из своих кодифицированных в современных словарях значений (ср.: Бог - ‘верховная сущность, обладающая высшим разумом, абсолютным совершенством, всемогуществом, сотворившая мир и управляющая им’ [32, с. 80]; ‘в религии: верховное всемогущее существо, управляющее миром или (при многобожии) одно из таких существ; в христианстве: триединое божество, творец и всеобщее мировое начало; предмет поклонения, обожания’ [18, с. 52]), но поглощает некоторые их семы - ‘о человеке’, ‘управляющий чем-либо’, ‘имеющий власть, возможность влиять на что-либо’, ‘стоящий на вершине власти’, ‘объект поклонения’ в связи с занимаемой высокопоставленной должностью. Последующий контекст разъясняет такую трансформацию: 1) при помощи объектного актанта - Резуль-татива (заболевание алкоголизмом); 2) соотнесенностью с определенной личностью, чья роль в истории России трактуется большинством ученых отрицательно:
1) Писание на Бога и на газету - при формальном родстве профессии принципиально разные, смешивание их дает питательную среду для графомании и алкоголизма [4, с. 29]; 2) Присутствовавший на похоронах малолетний Башмаков был потом некоторое время убежден в том, что его усопшая бабушка печатала бумаги для самого Бога, и даже доказывал это своим уличным дружкам... Отец строго разъяснял сыну, что печатала бабушка не для Бога, а для Сталина, который хоть и генералис-
симус, но, если верить статье в «Правде», совсем не Бог, а скорее даже - черт [24, с. 69].
Корреляция «целое и часть» (отношения партитивности) связывает имя некоторого объекта с именами его составных частей 1. Среди частных случаев данной корреляции выделяют отношение между словом, обозначающим некоторую единую, хотя и сложную по своему составу сущность, и словом, обозначающим квант, элемент или член этой сущности; отношение между именем некоторого иерархически организованного множества, рассматриваемого как целое (собирательная множественность в противовес обычной), и именем главного элемента этого множества (см. об этом: [13; 14; 17; 26]). Нарушение партитивных отношений происходит в связи с искажением логических законов: часть не может быть противопоставлена целому, часть обладает всеми признаками целого, целое состоит из частей. Однако языковая игра строится именно на данных языковых и логических аномалиях (целое исключает часть) -Коагенс становится Бенефициенсом:
Рядовые - это не начальство, а начальство всегда с удовольствием сдавало младших. Это свидетельствовало о его принципиальности и верности закону. Своих, дескать, не жалко [9, с. 331].
Наличие модификационной перекодировки возможно и для Бенефициенса (положительная характеристика меняется на отрицательную), при этом участник Отрицательное последствие выступает в квазироли Жалованье вследствие метонимического переноса (наряд - ‘воинское задание, поручаемая военнослужащему работа’ [18, с. 392]; наряды вне очереди обычно используются как вид наказания в воинских частях):
Первым моим гонораром явились, таким образом, пять нарядов вне очереди [5, с. 175].
II. Инструмент (орудие) - актант, обозначающий предмет, использование которого способствует осуществлению ситуации. Формы выражения: Он ударил по столу кулаком; Чай вскипятили на плите; Он выстрелил из пистолета; Добирайтесь автобусом или на метро. Е В. Падучева пишет:
«Инструмент - это участник Ъ, такой что Ъ воздействовал на Y, причем существует Агенс, который привел Ъ в действие для достижения своей цели (то есть использовал Ъ)» [19, с. 55].
Средство (медиатив) - актант инструментального типа, предмет, точнее вещество, расходуемое при осуществлении ситуации: Дорожки посыпали песком; Скульптура сделана из бронзы. «Формы со значением инструмента отличаются от форм со значением средства тем, что использование средства приводит к его расходованию, “связыванию” (его все меньше остается в свободном состоянии), в то время как применение инструмента оставляет его в несвязанном состоянии.
О принципиальном различии этих форм свидетельствует и то обстоятельство, что они соподчинимы, то есть занимают “разные позиции”» [1, с. 128]. Итак, если сторож наполнял бассейн водой из шланга, то вода - Средство - остается в бассейне (в связанном состоянии), тогда как шланг - Инструмент -будет убран [19, с. 55]. При одном глаголе участники с ролью Инструмент и Средство не могут быть выражены одновременно, если они оба требуют творительного падежа (писать письмо авторучкой синими чернилами).
Инструмент и Средство всегда служебные, вспомогательные участники ситуации, но они могут занимать позицию подлежащего, хотя и не всегда, что будет зависеть от лексико-семантической отнесенности и видовой принадлежности глагола: краска красит, клей клеит, но не вода моет грязь. Инструментальное значение синтаксического субъекта -это фрагмент исходной ситуации. В нем используются гомогенные процессы, но не активизируются накопительные: действие Инструмента не направлено на достижение результата, у Инструмента, в отличие от Агенса, нет цели. Средство воздействует не за счет энергии движения (как Инструмент), а за счет специальных свойств (мазь смягчает или лечит, йод дезинфицирует и т. д.). Инструментальные и медиативные значения обычно неактуальны, так как ни у Инструмента, ни у Средства нет собственной энергии (исключение: Инструмент может обладать собственной энергией, получаемой, например, «из розетки» - (электро)кофемолка смолола кофе,
комбайн вспахал поле, моечная машина вымыла посуду, принтер напечатал 10 страниц), поэтому позиция синтаксического субъекта нетипична для них, аномальна. Инструмент при наличии Средства выполняет чисто служебную функцию: он способствует перемещению Средства к Пациенсу. Если Агенс достигает результата за счет типа воздействия Инструмента - акцент на Инструменте, и у глагола возможно инструментальное значение (нож режет, игла колет); если за счет свойств (типа воздействия) Средства - акцент на средстве, и у глагола возможно медиальное значение. Если в каузативном блоке есть оба вспомогательных участника, главный все равно один - Средство (см. об этом подробнее: [15]).
В работе А.М. Мухина прослеживается зависимость синтаксического варьирования инструментальных и медиативных син-таксем от разного вида факторов - лексических, морфологических, структурно-синтаксических [16].
Некоторые лингвисты, такие как В.А. Бе-лошапкова, Е.В. Муравенко, Т.В. Шмелева [2; 38], предлагают выделять еще один актант инструментального типа - Орудие - предмет, специально предназначенный для инструментального использования (ср.: Он забил гвоздь молотком и Он забил гвоздь башмаком). Выделение орудия как особого актанта важно, считают исследователи, так как его значение бывает инкорпорировано (включено) в значение предиката и получает выражение при необходимости квалифицировать действие или орудие: пилить новенькой пилой. В настоящей статье мы не будем проводить такую дифференциацию, так как для условий языковой игры она неоправданна.
Ю.Д. Апресян пишет: «Формы со значением средства и особенно инструмента внешне очень сходны с формами, обозначающими орган или активную, рабочую часть субъекта (натирать рукой, нож режет хлеб лезвием), но внутренне существенно отличаются от них. Орган - связанная часть субъекта (или объекта), а инструмент и средство - отдельные предметы, органически с субъектом не связанные. Формы, обозначающие рабочую часть субъекта (а также его свойства), реализуют субъектную же, а не
инструментальную валентность слова» [1, с. 128-129]. Однако языковая игра, имеющая прямое отношение к понятиям норма/аномалия, может стирать разграничения названных противоречий.
Инструмент в условиях языковой игры может выступать в квазироли Агенса (стилистически присутствие тропа - олицетворение):
Я належал килограммов двадцать. Зеркало пугнуло распухшим бомжем [4, с. 34];
а потенциальный Коагенс (подчиненные) может претендовать на квазироль Инструмента (при контекстуальной дейктической замене некого):
Я пошел в домоуправление. Поговорил с начальником Михеевым. Человек он был приветливый и добродушный. Пожаловался:
- Подчиненных у меня - двенадцать гавриков, а за вином отправить некого... [8, с. 391].
В условиях языковой игры в квазироли Инструмента может выступать участник Вещь:
Я и сейчас одет неважно. А раньше одевался еще хуже... Вспоминаю, как директор Пушкинского заповедника говорил мне:
- Своими брюками, товарищ Довлатов, вы нарушаете праздничную атмосферу здешних мест... [там же, с. 382].
Как известно, Инструмент обозначает предмет, способствующий осуществлению той или иной ситуации, из чего следует, что ситуация не может находиться в оппозиции к Инструменту. Однако языковая игра рождает другую пропозитивную картину: безработица согласуется с прогрессом, подъем экономики - с войной. Такое синтагматическое объединение противоречит закону синсемич-ности, предполагающему наличие общей син-тагмемы 2 у двух сочетающихся слов. В нашем случае наоборот, словарные дефиниции названных выше слов отражают семы либо противоположные друг другу (имплицитно или эксплицитно), либо не согласующиеся в связи с разной тематической отнесенностью, ср.: безработица - значение ‘экономическое явление, типичное для капиталистического общества, когда часть трудящихся не находит
применение своему труду’ [28, т. 1, с. 75] не подтверждается контекстом, хотя именно такая семантика отражалась в словарях того времени, когда было создано данное художественное произведение; еще одно значение названной выше лексемы - ‘наличие безработных’ [18, с. 41] больше согласуется с контекстуальным в связи с имеющей место обобщенностью; стимул - ‘побудительная причина, заинтересованность в совершении чего-либо’ [28, т. 4, с. 266]; прогресс - ‘направление развития от низшего к высшему, движение вперед, совершенствование’ [там же, т. 3, с. 477]; поднять - ‘наладить, поправить что-либо пришедшее в упадок, расстройство и т. п.’ [там же, с. 202]; война - ‘организованная вооруженная борьба между государствами или общественными классами’ [там же, т. 1, с. 203]:
Калинин, например, утверждает, что безработица - стимул прогресса. А то все знают, что их не уволят. А если и уволят, то не беда. Перейдет через дорогу и устроится на соседний завод. То есть можно прогуливать, злоупотреблять... Калинин вряд ли подойдет. Уж слишком прогрессивный... А Мер-кин тот вообще. Его спрашивают, что может резко поднять нашу экономику? Отвечает - война. Война, и только война. Война - это дисциплина, подъем сознательности. Война любые недостатки спишет [8, т. 1, с. 309].
Квазироль Инструмента при метафорическом переносе занимает актант, который может представляться исключительно одушевленным именем:
Редактора исключили, восстановили, и он подозрительно быстро сделал оглушительную партийную карьеру по линии досок и фанеры, очевидно, с помощью невидимых миру крепких «подводных крыльев» [25, с. 88].
Субъект и Адресат неравнозначны в выборе синтагматических партнеров, что обусловлено отношением коммуникантов к сложившейся ситуации общения. Это ведет к возможной реализации разных валентностей имплицитного предиката ударить -‘нанести кому-либо удар, причинив боль’ [28, т. 4, с. 464] - Лева/чем?, участник Инструмент ботинок; я/за что?, участник Причина:
Лева стал разглядывать мой глаз.
- Чем это тебя? - спрашивает.
Всех, подумал я, интересует - чем? Хоть бы один поинтересовался - за что?
- Ботинком, - говорю [8, т. 3, с. 461].
Актанты адресатного типа могут подвергаться внутриролевым (модификацион-ным) перекодировкам под воздействием других компонентов семантической структуры предложения или за счет влияния пресуппозиции (опоры на фоновые знания индивида). Нарушение логических законов в партитивных отношениях создает аномальную синтагматику, что согласуется с целью языковой игры -созданием комического эффекта.
Как аргументы инструментального типа могут выступать в квазиролях, так и квазироль Инструмента могут брать на себя актанты других типов. Нарушение логических законов в семантической синтагматике определяется прежде всего алогизмом синтагматики лексической, но именно на этом противоречии может базироваться языковая игра.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Н.С. Рыжук, проанализировав синтаксическую сочетаемость слов, находящихся в отношениях партитивности и формирующих эндоцен-трические ряды, вслед за В.П. Абрамовым установила, «что при сопоставлении синтагматики гиперонима и гипонима синтаксическая сочетаемость должна быть одинаковой... а лексические позиции гипонимов по сравнению с гиперонимом будут ограничиваться, так как содержание значения у гиперонима богаче, чем у гипонима» [26, с. 15]. Подтверждение данного тезиса возможно при актуализации прямого значения партитивов и холонимов, однако нарушение принципа семантической конгруэнтности в аномальных словосочетаниях ведет к формированию разных видов переносных значений и не только. Языковая же игра, имеющая прямое отношение к понятиям «норма -аномалия», и создает условия, способствующие возникновению разных видов синтагматических нарушений.
2. Синсемичность - взаимная готовность двух слов к соединению при наличии общих сем. Термин предложен Г. А. Золотовой [10; 12]. Син-тагмема - связующий семантический компонент, в роли которого может выступать любая сема, общая по меньшей мере для двух семантем. Термин предложен В.Г. Гаком [7].
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Апресян, Ю. Д. Лексическая семантика: синонимические средства языка / Ю. Д. Апресян. -М. : Наука, 1974. - 368 с.
2. Белошапкова, В. А. Способы выражения инструментального значения в русском языке / В. А. Бе-лошапкова, Е. В. Муравенко // Русский язык за рубежом. - 1985. - №> 6. - С. 78-83.
3. Богданов, В. В. Семантико-синтаксическая организация предложения / В. В. Богданов. - Л. : Изд-во Ленингр. ун-та, 1977. - 208 с.
4. Веллер, М. Долина идолов / М. Веллер. -М. : Изд-во АСТ, 2006. - 544 с.
5. Веллер, М. Хочу быть дворником / М. Веллер. - М. : Изд-во АСТ, 2007. - 384 с.
6. Гак, В. Г. К проблеме синтаксической семантики / В. Г. Гак // Инвариантные синтаксические значения и структура предложения / под ред. Н. Д. Арутюновой. - М. : Наука, 1969. -С. 78-84.
7. Гак, В. Г. Языковые преобразования / В. Г. Гак. - М. : Шк. «Яз. рус. культуры», 1998. -768 с.
8. Довлатов, С. Собрание сочинений : в 4 т. / С. Довлатов. - СПб. : Азбука-классика, 2005.
9. Есин, С. Н. Ах, заграница, заграница... : романы / С. Н. Есин. - М. : Дрофа, 2006. - 431 с.
10. Золотова, Г. А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса / Г. А. Золотова. - М. : КомКни-га, 2006. - 368 с.
11. Золотова, Г А. Очерк функционального синтаксиса / Г. А. Золотова. - М. : КомКнига, 2005. - 352 с.
12. Золотова, Г. А. Синтаксический словарь: Репертуар элементарных единиц русского синтаксиса / Г. А. Золотова. - М. : Наука, 1988. - 440 с.
13. Кобозева, И. М. Лингвистическая семантика : учебник / И. М. Кобозева. - М. : КомКнига, 2007.- 352 с.
14. Кронгауз, М. А. Семантика : учебник / М. А. Кронгауз. - М. : Издат. дом «Академия», 2005.- 352 с.
15. Кустова, Г. И. Типы производных значений и механизмы языкового расширения / Г. И. Кустова. - М. : Яз. слав. культуры, 2004. - 472 с.
16. Мухин, А. М. Вариантность синтаксических единиц / А. М. Мухин. - СПб. : Наука, 1995. - 240 с.
17. Никитин, М. В. Основы лингвистической теории значения: учебник / М. В. Никитин. - М. : Высш. шк., 1988. - 168 с.
18. Ожегов, С. И. Толковый словарь русского языка / С. И. Ожегов, Н. Ю. Шведова. - 4-е изд., доп. - М. : ООО «А ТЕМП», 2007. - 944 с.
19. Падучева, Е. В. Динамические модели в семантике лексики / Е. В. Падучева. - М. : Яз. слав. культуры, 2004. - 608 с.
20. Падучева, Е. В. Коммуникативное выделение на уровне синтаксиса и семантики / Е. В. Падучева // Семиотика и информатика. - М. : Яз. рус. культуры : Рус. слов., 1998. - Вып. 36, J№ 5. - С. 82-107.
21. Падучева, Е. В. Семантические роли и проблема сохранения инварианта при лексической деривации / Е. В. Падучева // НТИ. Сер. 2. - 1997. -№ 1. - С. 18-30.
22. Плунгян, В. А. Парадоксы валентностей / В. А. Плунгян, Е. В. Рахилина // Семиотика и информатика. - М. : Яз. рус. культуры : Рус. слов., 1998. - Вып. 36. - С. 108-119.
23. Плунгян, В. А. Сирконстанты в толковании? / В. А. Плунгян, Е. В. Рахилина // Metody formalne w opisie jgzykow slowianskich / Z. Saloni (red.). -Bialystok, 1990. - S. 201-210.
24. Поляков, Ю. М. Треугольная жизнь : романы, повесть / Ю. М. Поляков. - М. : ЗАО «РОСМЭН-ПРЕСС», 2007.- 682 с.
25. Попов, Е. Подлинная история «Зеленых музыкантов» / Е. Попов. - М. : Вагриус, 2001. - 336 с.
26. Рыжук, Н. С. Коррелятивные отношения части и целого: семантический и лингвокультурологический аспекты : автореф. дис. ... канд. филол. наук / Н. С. Рыжук. - Ставрополь, 2008. - 22 с.
27. Сковородников, А. П. О понятии и термине «языковая игра» / А. П. Сковородников // Филологические науки. - 2004. - № 2. - С. 79-87.
28. Словарь русского языка : в 4 т. / под ред. А. П. Евгеньевой. - 2-е изд., испр. и доп. - М. : Рус. яз., 1981-1984.
29. Сусов, И. П. Введение в языкознание / И. П. Су-сов. - М. : АСТ : Восток- Запад, 2007. - 379 с.
30. Сусов, И. П. Семантическая структура предложения (на материале простого предложения в современном немецком языке) / И. П. Сусов. - Тула, 1973.- 141 с.
31. Теньер, Л. Основы структурного синтаксиса / Л. Теньер. - М. : Прогресс, 1988. - 656 с.
32. Толковый словарь русского языка конца XX века. Языковые изменения / под ред. Г. Н. Скля-ревской. - М. : ООО «Изд-во “Астрель”» : ООО «Изд-во АСТ», 2001. - 944 с.
33. Успенский, В. А. К понятию диатезы / В. А. Успенский // Проблемы лингвистической типологии и структуры языка. - Л. : Наука, 1977. -
С. 65-83.
34. Филиппенко, М. В. Адвербиалы с плавающей и фиксированной сферой действия / М. В. Филиппенко // Семиотика и информатика.- М. : Яз. рус. культуры : Рус. слов., 1998. - Вып. 36. - С. 120-140.
35. Филлмор, Ч. Дело о падеже / Ч. Филлмор // Новое в зарубежной лингвистике / ред. В. А. Зве-гинцев. - М. : Прогресс, 1981. - Вып. X. - С. 369-495.
36. Филлмор, Ч. Дело о падеже открывается вновь / Ч. Филлмор // Новое в зарубежной лингвистике / ред. В. А. Звегинцев. - М. : Прогресс, 1981. -Вып. X. - С. 496-530.
37. Филлмор, Ч. Основные проблемы лексической семантики / Ч. Филлмор // Новое в зарубежной лингвистике / ред. В. А. Звегинцев. - М. : Прогресс, 1983. - Вып. XII. - С. 72-122.
38. Шмелева, Т. В. Семантический синтаксис : текст лекций из курса «Современный русский язык» / Т. В. Шмелева. - Красноярск : Изд-во Краснояр. ун-та, 1988. - 54 с.
ON FUNCTIONS OF RECIPIENT AND INSTRUMENT ACTANTS
IN WORDPLAY
M.F. Shatskaya
The paper deals with recipient and instrument actants and presents their componential structure. It also describes some peculiarities of their transformation in wordplay and circumstances which lead to anomalous changes in the deep structure of a sentence.
Key words: addresser, actant, instrument, semantics, syntax, language anomaly, wordplay.
