CC BY
133
М. Ф. Шацкая
ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ АКТАНТОВ СУБЪЕКТНОГО ТИПА В УСЛОВИЯХ ЯЗЫКОВОЙ ИГРЫ
Статья посвящена описанию особенностей функционирования актантов субъектного типа в условиях языковой игры. Так, в качестве регулярных изменений в модусной структуре высказывания отмечаются актантные перекодировки и синтез семантических ролей. Приводятся случаи нарушения корреляции «целое
- часть» и следующие за этим нарушения в глубинной структуре предложения. Называются причины появления некоторых аргументов, несвойственных для синтаксических построений определенных типов.
Ключевые слова: актант субъектного типа, языковая игра, модусная структура высказывания, актантная перекодировка.
Семантическая структура предложения в настоящее время получила широкое описание в трудах отечественных и зарубежных лингвистов. Однако некоторые моменты до сих пор остаются спорными или недостаточно описанными. Так, критериев, выявляющих актантный статус участника, фактически нет. Е. В. Падучева говорит о существовании нескольких определений данного синтаксического понятия, в основе которых лежат следующие принципы1:
1) структурный принцип базируется на информации об участниках ситуации, поданных в словаре при описании значения глагольных лексем: актантами являются те участники, которым соответствует переменные в толковании;
2) принцип семантической обязательности предполагает, что актанты - это обязательные участники обозначаемой глаголом ситуации, а сирконстанты - факультативные. Правда, этот принцип не является общепризнанным. Согласно Апресяну2, актанты могут быть семантически факультативными.
Комментируя точку зрения М. В. Никитина, А. А. Худяков отмечает, что «между семантикой и прагматикой отсутствуют разграничительные линии: семантика прагматизируется, прагматика семантизируется. Под прагматизацией автор (М. В. Никитин) имеет в виду ее субъективизацию.. .»3. Таким образом, при характеристике каждого актанта невозможно опустить прагматический компонент семантики предложения (особенно в тех случаях, когда речь идет о языковой игре)4. Учитывая это, Е. В. Падучева указывает на то, что синтаксическое оформление участника определяется не только ролью, но и таким параметром, как коммуникативный ранг. «Ранг - это место участника в иерархии степеней тематичности <...> Семантическая роль определяется поведением участника в обозначаемой глаголом ситуации - это, например, Агенс, Инструмент, Адресат, Место. А ранг - это прагматическая характеристика: она определяет участника через его отношение к фокусу внимания говорящего. Субъект и Объект - это участники, входящие в центр зоны внимания; остальные участники относятся к периферии этой зоны; кроме того, участник ситуации может быть синтаксически невыразим при данном глаголе, т. е. находиться, так сказать, за пределами периферии - За кадром. Таков, например, участник-Наблюдатель при глаголе показаться: На дороге показался всадник»5.
Под термином актант (аргумент, партиципант, семантическая роль, семантический падеж, семантико-синтаксическая функция) понимают элемент событийной пропозиции, обязательный участник ситуации, которому соответствует
переменная в словарном толковании глагольной лексемы. Первоначальная классификация актантов создана уже в теории членов предложения, где были выработаны понятия субъект, объект, косвенный объект, адресат. Дифференцированы представления о многих актантах в исследованиях семантики падежа, в частности, в работах Ч. Филлмора6. Существенно уточнены понятия об актантах в лексической семантике7. В семантическом синтаксисе выработаны несколько списков актантов различной величины и оснований8.
В вопросе о наборе актантов, их классификации и даже наименовании нет единства. В типологию аргументов чаще всего привносится классификация пропозиций, в результате говорят о субъекте действия, состояния, восприятия и т. д.9. Более рациональным представляется различать актанты по признакам «собственно актантным»: принадлежности к предметам, лицам, событиям, а также по особенностям межактантных отношений - в частности, их число, степень равноправия и подобных - в тех случаях, когда это существенно для выражения, т. е. фиксируется в каких-либо формальных различиях. Однако, на наш взгляд, для более полного описания всех семантических нюансов следует учитывать весь опыт описания глубинных падежей, существующий в настоящее время в семантическом синтаксисе. Попытка такого исчисления семантических ролей представлена в настоящей статье на примере актантов субъектного типа.
Следует различать актант как элемент плана содержания, или роль в ситуации, и актант как позицию в структуре предложения, предназначенную для определения ролей. При совпадении того и другого имеют место изоморфные структуры, при расхождении соответственно неизоморфные (ср.: Он в гневе и Гнев охватил его). В последнем случае есть смысл говорить о ролях и квазиролях: актант, названный местоимением его, выполняя роль субъекта, занимает в данном предложении квазироль объекта. Роли и квазироли всегда различаются в предложении: если актант занимает чужую позицию, создается эффект метафоры или метонимии10.
Возможность актанта выступать в различных квазиролях не безгранична, так же, как небезграничны возможности позиций быть занимаемыми различными актантами. Актантные позиции, кроме того, могут замещаться сирконстантами и пропозитивными именами, что дает особые смысловые эффекты. В свою очередь актанты могут занимать сирконстантные позиции. Так, субъекту свойственно выступать в квазироли локатива: В зале засмеялись, В городе росла тревога.
В настоящей статье мы рассмотрим, как в условиях языковой игры функционируют аргументы субъектного типа. Под термином языковая игра мы понимаем «творческое, нестандартное (неканоническое, отклоняющееся от языковой/речевой, в том числе - стилистической, речеповеденческой, логической нормы) использование любых языковых единиц и/или категорий для создания остроумных высказываний, в том числе - комического характера. Остроумие здесь понимается как «изобретательность в нахождении удачных, смешных или язвительных и метких выражений» (Словарь современного. Т. 8. 1959. Стлб. 1203)»11. Материал черпался из художественных произведений современной литературы, содержащих названный выше лингвальный феномен (С. Довлатова, М. Веллера, С. Есина, Ю. Полякова, Е. Попова).
Под термином субъект мы понимаем тип актанта, являющийся 1) иерархически первым или единственным участником; 2) активно участвующим в осуществлении событий (степень активности и сознательности может быть при этом различной). Субъект - один из самых сложных типов актантов, так как он, помимо собственно пропозитивного, имеет коммуникативные смыслы. В русском язы-
ке ситуация осложняется многообразием форм выражения субъекта. В лингвистике уже разработана терминология для обозначения этого вида актанта в различных пропозициях, однако единого мнения относительно состава, именования и количества аргументов данного типа пока не существует. Приведем характеристику каждого подвида аргумента субъектного типа, основываясь на работах Л. Теньера, Ч. Филлмора, Ю. Д. Апресяна, В. В. Богданова, Г. И. Кустовой, Е. В. Падучевой, Т. В. Шмелевой и др.12
Наряду с термином Субъект употребляется термин Агенс (агент, агентив) -актант субъектного типа, лицо, активно осуществляющее ситуацию «в одиночку» или главное из нескольких субъектов. Степень активности агенса во многом зависит от характера ситуации (ср. действие Он забивает гвоздь/отсылает письмо/приглашает гостей и состояние Он испытывает грусть, где степень активности «нулевая»). По определению Е. В. Падучевой, Агенс - «это такой участник Х, которому соотвествует компонент ‘Х действовал (с целью)’»13, т. е. Агенс - «это тот, кто действовал»14. Неактивный агенс иногда именуют объектом, например, объект существования15. Про Агенс иногда говорят, что это не роль, а гиперроль16.
В качестве активного участника ситуации может выступать как одушевленный, так и неодушевленный субъект. Данная характеристика может быть релевантной в отношении некоторых подвидов агенса (Экспериенсив - одушевленный субъект, Функтив - неодушевленный), однако признак (одушевленный/неодушевленный) не проявляется последовательно для других подтипов (Эмотив может быть как одушевленным, так и неодушевленным субъектом).
Посессор (Обладатель) - субъект обладания (‘тот, кто имеет’): Берлиоз обнаружил солидную эрудицию17.
Функтив - неодушевленный субъект, единственный участник ситуации (об активности и осознанности его участия говорить не имеет смысла). Ситуации действия, в которых заключено функционирование предмета: Лист падает; Часы идут18.
Экзисциенс - субъект существования: Снежный человек существует19.
Экспериенсив (экспериенцер, реципиенс) - субъект духовного действия (ощущения, восприятия, мышления и т. п.), т. е. наделенный определенным психическим или физическим состоянием, репрезентированным в предикате. Формы выражения: Ребенку снится сон. (В классификации Д. Д. Ворониной он назван реципи-енс, в классификации В. В. Богданова - экспериенсив - субъект состояния. По словам Е. В. Падучевой, «Экспериенту соответствует компонент ‘X воспринимает (видит, слышит, ощущает) У’»20. Г. И. Кустова представляет Экспериенцера более широко и считает, что его нельзя включать в единый список семантических ролей наряду с Агенсом, Пациенсом, Инструментом и т. д. Экспериенцер - это роль, так сказать, постороннего. «Если спроецировать роли человека на внеязыковую реальность (применительно к человеку), то оказывается, что Агенс и Пациенс - это временные и альтернативные состояния (роли), а Экспериенцер - постоянная и «абсолютная» роль: человек всегда является Экспериенцером, поскольку он всегда что-то ощущает, чувствует, видит, слышит и т. д.»21. Данная разновидность актанта субъектного типа не ограничивается представленными выше наименованием и дефиницией, ученые семантически дифференцируют оттенки восприятия, выделяя такие аргументы, как Наблюдатель (или Субъект восприятия), Субъект модальности, Субъект сознания, Субъект оценки, Интерпретатор.
Наблюдатель (или Субъект восприятия) - синтаксически не выражающийся субъект глаголов восприятия22. Глаголы восприятия имеют семантический компонент-сигнал, свидетельствующий о восприятии кого-, чего-либо органами чувств23.
Субъект модальности функционирует при предикатах модальной семантики (должен, обязан, надо и под.)24.
Субъект сознания выделяется Е. В. Падучевой при лексеме вина и ее дериватах25.
Субъект оценки констатирует как «очевидное», так и приписывает объекту субъективные признаки-оценки, таким образом, совмещается объективная и субъективная характеристика объекта восприятия26.
Близок по семантике к Субъекту оценки Интерпретатор (Субъект интерпретации) - актант субъектного типа, который может быть представлен как конкретным лицом, так и «обобщенным субъектом», «с которым, в силу его статуса, никакие изменения ВО ВРЕМЕНИ, то есть никакие конкретные события проис-
27
ходить не могут» . Он может выражаться синтаксически, но и может иметь коммуникативный ранг За кадром.
Элементатив (сила) - неодушевленный субъект (обычно природного, стихийного свойства), производящий физические действия. Формы выражения: Война разметала людей, Молнией зажгло дерево28.
Эмотив - субъект (одушевленный либо неодушевленный), который выступает источником эмоционального состояния. Формы выражения: Призрак про-
29
шлого напугал меня .
Участников симметричного действия - коагенса и контрагенса - называют реципрокантами. Коагенс - лицо, неединственное, состоящее с другим, иногда основным субъектом в отношениях совместной деятельности, кооперации. Формы выражения: Отец с сыном отправились в путешествие; Ира и Оля спели романс. Степень равноправия коагенсов может быть максимальной (см. сочинительную конструкцию) и минимальной - в таком случае коагенс воспринимается как вспомогательный агенс, помощник: Он решил задачу с помощью сестры; Сестра помогла ему перевести статью. В таких случаях роль агенса приобретает инструментальное значение. Проблема коагенса связана с залогом, в частности, с группой взаимно-возвратных глаголов средне-возвратного залога30. Контрагенс (контрагент) - лицо, неединственное, находящееся с другим в непараллельных отношениях; агенс и контрагенс совершают разнонаправленные действия. Формы выражения: Он выступил против директора. Как и коагенс, контрагенс связан с проблемами залога31.
I. В условиях языковой игры возможен так называемый синтез семантических ролей, когда в силу тех или иных контекстуальных условий происходит совмещение в актантной характеристике синтаксемы сразу нескольких аргументов.
В течение пары месяцев Ленплодовощторг не работал. Он трясся и садился. Он трясся, как осиновый лист и как груша, и садился в полном составе. Торговые связи вбирались, как якорные цепи, и упрятывались в объемистые ящики следственных камер. Какая капуста, какие огурцы! не до них <...> Упал зрелый и сочный Ленплод прямо в заботливо подставленные руки лучших из всех жнецов и сборщиков - советских чекистов32. Синтаксема Ленплодовощторг (он) является Экспериенсивом при сочетании с фразеологизмом трястись как осиновый лист (‘дрожать очень сильно’33) от страха; трясти как грушу (‘допрашивать’) переводит названную синтаксическую единицу в Контрагенс; а глагол садиться (‘подвергнуться лишению свободы, попасть в заключение’34) перекодирует его в актант объектного типа.
Наш студент подрабатывал в анатомическом театре. Анатомический театр отличается от просто театра тем, что умершие от скуки во втором развлекают посетителей в первом35. Синтаксема умершие совмещает в своей ак-
тантной характеристике Экзисциенс (субъект существования, но при отрицании данного состояния) и Эмотив (источник формирования положительных эмоций у потенциальных зрителей).
Гордо заведовал отделом русской литературы, состоящим из меня одного36. Местоимению Я семантически предопределено быть Агенсом (я -‘употребляется для обозначения говорящим самого себя’ и ‘употребляется для обозначения сознаваемой человеком собственной сущности, самого себя в окружающем мире, а также для для обозначения субъекта (в философии)’37), однако в сложившихся контекстуальных условиях оно получает и квалификацию Коагенс (я и начальник, и сотрудник).
У нас слишком много начальников и лейкоцитов в крови, воды в сметане и конкурентов в списке на жилье, проблем для голов и голов для ондатровых шапок, поэтому мы плохо выглядим3*. Падежная форма местоимения мы (у нас) может быть квалифицированна по-разному, в зависимости от реализации валентностных возможностей местоименного наречия много: в присутствии лексемы начальников местоимение может быть охарактеризовано как Коагенс, лексем лейкоцитов в крови - Посессор, конкурентов в списке жилья - Контрагенс, воды в сметане, проблем для голов и для ондатровых шапок - Интерпретатор. При этом мы функционирует только в одном из своих лексических значений - ‘ для обозначения не-
,39
определенного действующего лица .
II. Языковая игра способствует возникновению актантных перекодировок -изменению семантической характеристики аргумента.
- Дорогой мой. Знали бы вы мою биографию. Куда там Дюма.
Литагент отвечает без энтузиазма:
- Не знаю, с Дюма я не работал... Ну, почитаем...40
Квазироль Содержание синтаксемы Дюма, основанной на метонимическом переносе, в условиях комического контекста меняется на Коагенс (сотрудник по работе).
- Ну что ж, - сказал полковник, - мне все ясно. Боюсь, что вы на этом проиграете.
- Да неужели у КГБ можно выиграть?! - расхохотался Буш41.
Контрагенсы КГБ и Буш (конфликтующие субъекты) в ходе развития коммуникативной ситуации исключают наличие второго аргумента (Буш) и переводят первый (КГБ) в класс Агенсов.
- Ты будешь говорить в конце. Сначала выступят товарищи из ЦК. А потом уж все кому не лень. Все желающие.
- Что значит - все желающие? Мне поручено. И текст завизирован.
- Естественно. Тебе поручено быть желающим. Я видел список. Ты восьмой42.
Лексическая семантика субстантивата желающие (‘те, кто желает получить
что-либо, принять участие в чем-либо’43) предопределяет его семантическую роль Экспериенсива, однако в связи с изменением пресуппозии, которая вводится глаголом поручено (‘вменить в обязанность, возложить на кого-либо исполнение че-го-либо’44), происходит изменение данной синтаксической характеристики на Па-циенс (актант объектного типа, лицо, на которое распространяется действие состояния или отношения субъекта).
В прихожей Даша шепнула:
- Извините, у нас медсестра.
Я сначала не понял. Я думал, кому-то из родителей плохо. Мне даже показалось, что нужно уходить.
Нам пояснили:
- Гена Лаврентьев привел медсестру. Это ужас. Девица в советской цигейковой шубе. Четвертый раз спрашивает, будут ли танцы. Только что выпила целую бутылку холодного пива... Ради бога, не сердитесь...4
В ходе развития сюжета мы видим, как семантическая роль Агенса-Посетителя синтаксемы медсестра меняется на Эмотив, источник негативного эмоционального состояния.
Надо уметь родиться у высокопоставленных родителей46. Роль Экзисциен-са синтаксемы ребенок, имеющей в данном высказывании ранг За кадром, продиктована пресуппозицией, лексической семантикой и набором валентностей глагола родиться (‘получить (получить) жизнь в результате родов, появиться (появляться) на свет’47). Однако опираясь на фоновые знания, можно увидеть другую трактовку сочетания, в котором Экзисциенс берет на себя аномальную роль активного участника ситуации, Агенса (человек не может распоряжаться фактом своего появления на свет).
III. Корреляция «целое и часть» (отношения партитивности) связывает имя некоторого объекта с именами его составных частей. Среди частных случаев данной корреляции выделяют отношение между словом, обозначающим некоторую единую, хотя и сложную по своему составу сущность, и словом, обозначающим квант, элемент или член этой сущности; отношение между именем некоторого иерархически организованного множества, рассматриваемого как целое (собирательная множественность в противовес обычно) и именем главного элемента этого множества48. Рассмотрим, как может влиять нарушение данной корреляции на
49
семантическую структуру предложения .
Люди-то шутки понимают, коммунисты не понимают50. По законам логики, часть не может быть противопоставлена целому, однако в данном случае эта корреляция распадается на два самостоятельных Экспериенсива, в своей семантической характеристике антонимичные.
В общем, с эстонским либерализмом было покончено. Лучшая часть народа
- двое молодых ученых - скрылись в подполье51. Антитеза, построенная на корреляции «целое - часть», меняет предложение только на поверхностном уровне, глубинная структура остается неизменной.
IV. Появление Коагенса может быть обусловлена меной клишированного высказывания (Куда вы идете?), которое используется в первой реплике персонажа только в контактоустанавливающей функции, на коммуникативно расчлененную конструкцию, в которой реализуется одна из необязательных валентностей глагола идти (с кем-то вместе): Жалкая развязность Борьки и хмурая озабоченность Баш-макова, в очередной раз забывшего стащить с пальца обручальное кольцо, приводили к тому, что хорошенькие, знающие себе цену москвички на вопрос: «Девушки, куда вы идете?» - отвечали: «С вами - до ближайшего милиционера!»52.
Метонимический перенос лексемы нефть обусловливает ей квазироль Коа-генса. Такое становится возможным в аномальном сочетании со словом гешефт -‘спекулятивная, выгодная сделка’53 : Шейх имел гешефт с нефтью, как все порядочные шейхи (продавал), и с оружием (покупал, естественно54.
В следующих двух примерах благодаря актуализации имплицитной информации - ‘ душевное одиночество’ у слов один, одиночество ведет к перекодировке субъекта я: Агенс меняется на Коагенс. (Ср. значения: один - ‘без других, в отдельности от других, в одиночестве’55; одиночество - ‘состояние одинокого человека’56):
. я не могу жить один. Я не помню, где лежат счета за электричество. Не умею гладить и стирать. А главное - мало зарабатываю.
Я предпочитаю быть один, но рядом с кем-то...57
- Тоска, - жаловался Шлиппенбах, - и выпить нечего. Лежу тут на диване в одиночестве, с женой...58
Как показывают наши наблюдения, в условиях языковой игры возможны следующие явления в области актантной структуры предложения: а) семантический синтез ролей и б) актантные перекодировки. Такие изменения в модусе высказывания вызываются двумя основными причинам: 1) варьированием семантики предиката или его окружения и 2) изменением пресуппозиции. Семантическая отнесенность аргумента может при этом либо оставаться в пределах одной категориальной группы (Субъект), либо, наконец, меняться на актанты другого типа (Объект), либо совмещать в себе названные выше дифференциальные характеристики.
В условиях языковой игры наблюдается аномальность корреляции «целое -часть», которая и может влиять на экспликацию модуса высказывания, и может оставлять ее неизменной. Нами отмечено также появление в пропозиции Коагенса при расхождении коммуникативных интенций участников диалога; данный реци-прокант становится ложным при семантической редукции некоторых лексем.
Примечания
1 См.: Падучева, Е. В. Динамические модели в семантике лексики /
Е. В. Падучева. - М., 2004. - С. 72-79.
2 См.: Апресян, Ю. Д. Лексическая семантика : синонимические средства языка / Ю. Д. Апресян. - М. : Наука, 1974. - С. 125.
Худяков, А. А. Прагматика : переосмысление термина в свете новых лингвистических идей / А. А. Худяков // Проблемы теории европейских языков. -СПб., 2001. - Вып. 10. - С. 55-56.
4 Семантика ориентирована на познание связей языковых знаков и знаковых кон-
струкций, с одной стороны, с внешним миром и, с другой стороны, с множеством его образов в сознании - концептов и концептуальных сетей, причем в основном в отвлечении от факторов коммуникативного взаимодействия в определенном со-циоэтнокультурном контексте. Прагматика занимается исследованием особенностей употребления языка с учетом актуальных контекстов речевого общения. Ее привлекают личностные, социальные и этнокультурные факторы, отношения между соучастниками коммуникативного взаимодействия, их целевые установки и оценки обсуждаемых жизненных ситуаций, особенности их речевых вкладов, эмоционально-экспрессивные составляющие слов, речевых актов и дискурсов, воздействие времени и места на построение высказываний и другие обстоятельства. При широкой трактовке прагматики в число ее объектов попадают дейксис, коммуникативные импликатуры и значение говорящего в понимании Г. П. Прайса, речевые акты, письменный и особенно устный дискурс разных типов и жанров. При узкой трактовке в ведении прагматики остаются теория речевых актов и идеи Г. П. Грайса. (См. об этом подробнее: Сусов, И. П. Введение в языкознание : учебник / И. П. Сусов. - М. : АСТ : Восток - Запад, 2007. - С. 77 -101; 169 - 173). И. М. Кобозева включает прагматику в семантику (См.: Кобозева, И. М. Лингвистическая семантика : учебник / И. М. Кобозева. -
М. : КомКнига, 2007). На наш взгляд, при характеристике участников ситуации следует учитывать и прагматический компонент семантики предложения, понимая термин парадигматика в широком смысле этого слова.
5 Падучева, Е. В. Динамические модели в семантике лексики. - С. 58-59.
6 См.: Филлмор, Ч. Дело о падеже / Ч. Филлмор // Новое в зарубежной лингвистике. - М., 1981. - Вып. X; Филлмор, Ч. Дело о падеже открывается вновь / Ч. Филлмор // Новое в зарубежной лингвистике. - М., 1981. - Вып. X; Филлмор, Ч. Основные проблемы лексической семантики / Ч. Филлмор // Новое в зарубежной лингвистике. - М., 1983. - Вып. XII.
См.: Апресян, Ю. Д. Лексическая семантика : синонимические средства языка.
8 См.: Гак, В. Г. К проблеме синтаксической семантики / В. Г. Гак // Инвариантные синтаксические значения и структура предложения. - М., 1969; Богданов, В. В. Семантико-синтаксическая организация предложения / В. В. Богданов. - Л. : Изд-во Ленингр. ун-та, 1977.
9 См.: Золотова, Г. А. Очерк функционального синтаксиса / Г. А. Золотова. -М. : КомКнига, 2005; Падучева, Е. В. Динамические модели в семантике лексики.
- М., 2004.
10 См.: Золотова, Г. А. Очерк функционального синтаксиса. - С. 134.
11 Сковородников, А. П. О понятии и термине «языковая игра» / А. П. Сковородников // Филол. науки. - 2004. - № 2. - С. 86.
12
См.: Апресян, Ю. Д. Лексическая семантика : синонимические средства языка; Арутюнова, Н. Д. Русское предложение : Бытийный тип / Н. Д. Арутюнова, Е. Н. Ширяев. - М. : Рус. яз., 1983; Богданов, В. В. Семантико-синтаксическая организация предложения; Воронина, Д. Д. О функции и значении семантического субъекта в строе русского предложения : автореф. дис. ... канд. филол. наук / Д. Д. Воронина. - М., 1976; Кустова, Г. И. Типы производных значений и механизмы языкового расширения / Г. И. Кустова. - М. : Языки славянской культуры, 2004; Никитин, М. В. Основы лингвистической теории значения / М. В. Никитин.
- М. : Высш. шк., 1988; Падучева, Е. В. Динамические модели в семантике лексики; Шмелева, Т. В. Семантический синтаксис : текст лекций из курса «Современный русский язык» / Т. В. Шмелева. - Красноярск, 1988; Теньер, Л. Основы структурного синтаксиса / Л. Теньер. - М. : Прогресс, 1988.
13
Падучева, Е. В. Динамические модели в семантике лексики. - С. 55.
14 Wierzbicka, A. Lingua mentalis / A. Wierzbicka. - Sydney etc. : Acad. Press, 1980. - S. 162.
15 См.: Арутюнова, Н. Д. Русское предложение : Бытийный тип / Н. Д. Арутюнова, Е. Н. Ширяев. - М. : Рус. яз., 1983. - С. 8.
16 См.: DeLancey, S. Notes of Agentivi and Causation / S. DeLancey // Studies in Language. - 1984. - Vol. 8. - P. 181-213; Lakoff, G. Linguistic gestalts / G. Lakoff // Papers from the 13th Regional Meeting Chicago Linguistic Society. - Chicago, 1977. Рус. пер.: Лакофф, Дж. Лингвистические гештальты / Дж. Лакофф // Новое в зарубежной лингвистике. - М., 1981. - Вып. X. - С. 350-368; Van Valin, R. D. The Case for ‘Effector’ : Case Roles, Agents and Agency Revisited / R. D. Van Valin, D. P. Wilkins // Grammatical Constructions / M. Shibatani, S. A. Thompson (eds). - Oxford : Clarendon Press, 1996. - P. 289-322.
17
См.: Богданов, В. В. Семантико-синтаксическая организация предложения; Воронина, Д. Д. О функции и значении семантического субъекта...; Кустова, Г. И. Типы производных значений.; Падучева, Е. В. Динамические модели в семантике лексики.
18 См.: Шмелева, Т. В. Семантический синтаксис.
19 См.: Воронина, Д. Д. О функции и значении семантического субъекта.; Арутюнова, Н. Д. Предложение и его смысл : логико-семантические проблемы /
Н. Д. Арутюнова. - М. : Едиториал, 2005.
20
Падучева, Е. В. Динамические модели в семантике лексики. - С. 55.
21 Кустова, Г. И. Типы производных значений... - С. 212-213.
См.: Апресян, Ю. Д. Лексическая семантика : синонимические средства языка; Кустова, Г. И. Типы производных значений...
23 См.: Мельчук, И. А. Курс общей морфологии. Т. 2 / И. А. Мельчук. - М. ; Вена, 1998; Падучева, Е. В. Динамические модели в семантике лексики; Кустова, Г. И. Типы производных значений...
24
См.: Падучева, Е. В. Динамические модели в семантике лексики. - С. 131.
25 Там же. - С. 130-143.
26 См. об этом подробнее: Кустова, Г. И. Типы производных значений. С. 360-361.
27 Там же. - С. 249.
28 См.: Богданов, В. В. Семантико-синтаксическая организация предложения; Шмелева, Т. В. Семантический синтаксис.
29 Васильева, Э. П. О взаимоотношении означаемого и означающего в предложении /
Э. П. Васильева // Вестн. Сам. гос. ун-та. Серия «Филология». - 1998. - № 1. - С. 15.
30 Здесь характеристика категориальной отнесенности глаголов дана по традиционной классификации. См.: Шанский, Н. М. Современный русский язык : учебник : в 3 ч. Ч. 2 / Н. М. Шанский, А. Н. Тихонов. - М. : Просвещение, 1987; Чес-нокова, Л. Д. Русский язык. Трудные случаи морфологического разбора : учеб. пособие / Л. Д. Чеснокова. - М. : Высш. шк., 1991 и др. Сторонники двухзалоговой теории квалифицируют названные лексемы как глаголы действительного залога. См.: Русская грамматика : в 2 т. - М. : Наука, 1980. - Т. 1; Современный русский язык / под ред. В. А. Белошапковой. - М. : Высш. шк., 1989 и др.
31
См.: Богданов, В. В. Семантико-синтаксическая организация предложения; Воронина, Д. Д. О функции и значении семантического субъекта.; Кустова, Г. И. Типы производных значений. ; Падучева, Е. В. Динамические модели в семантике лексики.
32 Веллер, М. Легенды Невского проспекта / М. Веллер. - М. : Изд-во АСТ, 2007. - С. 180.
33 Словарь русского языка : в 4 т. / под ред. А. П. Евгеньевой. - 2-е изд., испр. и доп. - М. : Рус. яз., 1981-1984. - Т. 2. - С. 646 (далее МАС).
34 Там же. - Т. 4. - С. 84.
35
Веллер, М. Легенды Невского проспекта. - С. 279.
36 Веллер, М. Долина идолов / М. Веллер. - М. : Изд-во АСТ, 2006. - С. 40.
37 МАС. - Т. 4. - С. 776.
38 Веллер, М. Разбиватель сердец / М. Веллер. - М. : Изд-во АСТ, 2006. - С. 269.
39 МАС. - Т. 2. - С. 316.
40 Веллер, М. Легенды Невского проспекта. - С. 177.
41 Довлатов, С. Собр. соч. : в 4 т. / С. Довлатов. - СПб. : Азбука классика, 2005. -Т. 1. - С. 396.
42 Там же. - Т. 1. - С. 441.
43 МАС. - Т. 1. - С. 475.
44 Там же. - Т. 3. - С. 308.
45 Довлатов, С. Собр. соч. - Т. 3. - С. 424.
46 Есин, С. Н. Ах, заграница, заграница. : романы / С. Н. Есин. - М. : Дрофа,
2006. - С. 334.
47 МАС. - Т. 3. - С. 724.
48 См.: Кобозева, И. М. Лингвистическая семантика. - С. 104; Никитин, М. В. Основы лингвистической теории значения; Кронгауз, М. А. Семантика : учебник / М. А. Кронгауз. - М. : Издат. центр «Академия», 2005; Рыжук, Н. С. Коррелятивные отношения части и целого : семантический и лингвокультурологический аспекты : автореф. дис. . канд. филол. наук / Н. С. Рыжук. - Ставрополь, 2008.
49 Н. С. Рыжук, проанализировав синтаксическую сочетаемость слов, находящихся в
отношениях партитивности и формирующих эндоцентрические ряды, вслед за В. П. Абрамовым установила, «что при сопоставлении синтагматики гиперонима и гипонима синтаксическая сочетаемость должна быть одинаковой., а лексические позиции гипонимов по сравнению с гиперонимом будут ограничиваться, так как содержание значения у гиперонима богаче, чем у гипонима» (Рыжук, Н. С. Коррелятивные отношения части и целого. - С. 15). Подтверждение данного тезиса возможно при актуализации прямого значения партитивов и холонимов, однако нарушение принципа семантической конгруэнтности в аномальных словосочетаниях ведет к формированию разных видов переносных значений и не только. Языковая же игра, имеющая прямое отношение к понятиям «норма - аномалия», и создает условия, способствующие возникновению разных видов синтагматических нарушений.
50 Попов, Е. Подлинная история «Зеленых музыкантов» / Е. Попов. - М. : Вагриус, 2001. - С. 137.
51 Довлатов, С. Собр. соч. - Т. 1. - С. 418.
52 Поляков, Ю. М. Треугольная жизнь : романы, повесть / Ю. М. Поляков. -М. : ЗАО «РОСМЭН-ПРЕСС», 2007. - С. 41.
53 МАС. Т. 1. С. 307.
54 Веллер, М. Легенды Невского проспекта. - С. 64.
55 МАС. - Т. 2. - С. 592.
56 Там же. - Т. 2. - С. 593.
57 Довлатов, С. Собр. соч. - Т. 3. - С. 434.
58 Там же. - Т. 3. - С. 468.
Список литературы
1. Апресян, Ю. Д. Лексическая семантика : синонимические средства языка / Ю. Д. Апресян. - М. : Наука, 1974. - 367 с.
2. Арутюнова, Н. Д. Предложение и его смысл : логико-семантические пробле-
мы / Н. Д. Арутюнова. - М. : Едиториал, 2005. - 384 с.
3. Арутюнова, Н. Д. Русское предложение : Бытийный тип / Н. Д. Арутюнова, Е. Н. Ширяев. - М. : Рус. яз., 1983. - 197 с.
4. Богданов, В. В. Семантико-синтаксическая организация предложения /
В. В. Богданов. - Л. : Изд-во Ленингр. ун-та, 1977. - 208 с.
5. Васильева, Э. П. О взаимоотношении означаемого и означающего в предложении /
Э. П. Васильева // Вестн. Сам. гос. ун-та. Серия «Филология». - 1998. - № 1. - С. 15.
6. Воронина, Д. Д. О функции и значении семантического субъекта в строе русского предложения : автореф. дис. . канд. филол. наук / Д. Д. Воронина. -М., 1976. - 18 с.
7. Гак, В. Г. К проблеме синтаксической семантики / В. Г. Гак // Инвариантные синтаксические значения и структура предложения. - М., 1969. - С. 21-27.
8. Гак, В. Г. Языковые преобразования / В. Г. Гак. - М. : Шк. «Языки русской культуры», 1998. - 768 с.
9. Грайс, Г. П. Логика и речевое общение / Г. П. Грайс // Новое в зарубежной лингвистике. - М., 1985. - Вып. XVI. - С. 217-237.
10. Золотова, Г. А. Очерк функционального синтаксиса / Г. А. Золотова. -М. : КомКнига, 2005. - 352 с.
11. Падучева, Е. В. Динамические модели в семантике лексики / Е. В. Падучева. -М. : Языки славянской культуры, 2004. - 608 с.
12. Кобозева, И. М. Лингвистическая семантика : учебник / И. М. Кобозева. -
М. : КомКнига, 2007. - 352 с.
13. Кронгауз, М. А. Семантика : учебник / М. А. Кронгауз. - М. : Издат. центр
«Академия», 2005. - 352 с.
14. Кустова, Г. И. Типы производных значений и механизмы языкового расширения / Г. И. Кустова. - М. : Языки славянской культуры, 2004. - 472 с.
15. Лакофф, Дж. Лингвистические гештальты / Дж. Лакофф // Новое в зарубежной лингвистике. - М., 1981. - Вып. X. - С. 350-368.
16. Мельчук, И. А. Курс общей морфологии. Т. 2 / И. А. Мельчук. - М. ; Ве-
на, 1998.
17. Никитин, М. В. Основы лингвистической теории значения / М. В. Никитин. -М. : Высш. шк., 1988. - 168 с.
18. Русская грамматика : в 2 т. - М. : Наука, 1980. - Т. 1.
19. Рыжук, Н. С. Коррелятивные отношения части и целого : семантический и лингвокультурологический аспекты : автореф. дис. ... канд. филол. наук /
H. С. Рыжук. - Ставрополь, 2008. - 22 с.
20. Сковородников, А. П. О понятии и термине «языковая игра» / А. П. Сковородников // Филол. науки. - 2004. - № 2. - С. 79-87.
21. Современный русский язык / под ред. В. А. Белошапковой. - М. : Высш. шк., 1989. - 800 с.
22. Сусов, И. П. Введение в языкознание : учебник / И. П. Сусов. - М. : АСТ : Восток - Запад, 2007. - 379 с.
23. Теньер, Л. Основы структурного синтаксиса / Л. Теньер. - М. : Прогресс, 1988. - 656 с.
24. Худяков, А. А. Прагматика : переосмысление термина в свете новых лингвистических идей / А. А. Худяков // Проблемы теории европейских языков. -СПб., 2001. - Вып. 10. - С. 55-56.
25. Филлмор, Ч. Дело о падеже / Ч. Филлмор // Новое в зарубежной лингвистике. -М., 1981. - Вып. X. - С. 369-495.
26. Филлмор, Ч. Дело о падеже открывается вновь / Ч. Филлмор // Новое в зарубежной лингвистике. - М., 1981. - Вып. X. - С. 496-530.
27. Филлмор, Ч. Основные проблемы лексической семантики / Ч. Филлмор // Новое в зарубежной лингвистике. - М., 1983. - Вып. XII. - С. 74-122.
28. Чеснокова, Л. Д. Русский язык. Трудные случаи морфологического разбора : учеб. пособие / Л. Д. Чеснокова. - М. : Высш. шк., 1991. - 192 с.
29. Шанский, Н. М. Современный русский язык : учебник : в 3 ч. Ч. 2 / Н. М. Шанский, А. Н. Тихонов. - М. : Просвещение, 1987. - 256 с.
30. Шмелева, Т. В. Семантический синтаксис : текст лекций из курса «Современный русский язык» / Т. В. Шмелева. - Красноярск, 1988. - 54 с.
31. DeLancey, S. Notes of Agentivi and Causation / S. DeLancey // Studies in Language. - 1984. - Vol. 8. - P. 181-213.
32. Lakoff, G. Linguistic gestalts / G. Lakoff // Papers from the 13th Regional Meeting Chicago Linguistic Society. - Chicago, 1977.
33. Van Valin, R. D. The Case for ‘Effector’ : Case Roles, Agents and Agency Revisited / R. D. Van Valin, D. P. Wilkins // Grammatical Constructions / M. Shibatani,
S. A. Thompson (eds). - Oxford : Clarendon Press, 1996. - P. 289-322.
34. Wierzbicka, A. Lingua mentalis / A. Wierzbicka. - Sydney etc. : Acad. Press, 1980. - S. 162.
Список источников
I. Веллер, М. Долина идолов / М. Веллер. - М. : Изд-во АСТ, 2006. - 544 с.
2. Веллер, М. Легенды Невского проспекта / М. Веллер. - М. : Изд-во АСТ, 2007. - 416 с.
3. Веллер, М. Разбиватель сердец / М. Веллер. - М. : Изд-во АСТ, 2006. - 384 с.
4. Довлатов, С. Собр. соч. : в 4 т. / С. Довлатов. - СПб. : Азбука классика, 2005.
5. Есин, С. Н. Ах, заграница, заграница. : романы / С. Н. Есин. - М. : Дрофа,
2006. - 431 с.
6. Поляков, Ю. М. Треугольная жизнь : романы, повесть / Ю. М. Поляков. -М. : ЗАО «РОСМЭН-ПРЕСС», 2007. - 682 с.
7. Попов, Е. Подлинная история «Зеленых музыкантов» / Е. Попов. - М. : Вагри-ус, 2001. - 336 с.
Список словарей
1. Ожегов, С. И. Толковый словарь русского языка / С. И. Ожегов, Н. Ю. Шведова. - 4-е изд., доп. - М. : ООО «А ТЕМП», 2007. - 944 с.
2. Русский семантический словарь. Толковый словарь, систематизированный по классам слов и значений : в 6 т. / под общ. ред. Н. Ю. Шведовой. - М. : Азбуковник, 1998 - . - Т. 1-3.
3. Словарь русского языка : в 4 т. / под ред. А. П. Евгеньевой. - 2-е изд., испр. и доп. - М. : Рус. яз., 1981-1984.
4. Словарь современного русского литературного языка : в 17 т. - М.-Л. : Изд-во АН СССР, 1948-1965.
5. Толковый словарь современного русского языка конца XX века. Языковые изменения / под ред. Г. Н. Скляревской. - СПб. : Астрель, 2001. - 804 с.
Е. И. Шестак
ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ РЕЗУЛЬТАТОВ ОБЫДЕННОГО И ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ПОЗНАНИЯ В КОГНИТИВНОЙ СТРУКТУРЕ ФРАЗЕОЛОГИЗМА
В статье рассматривается проблема соотношения типов знания в когнитивной структуре профессионально маркированного фразеологизма. В ходе анализа выявлено, что зафиксированные в термине-фразеологизме результаты профессионального познания взаимодействуют с ранее полученными результатами обыденного познания, дополняя друг друга.
Ключевые слова: фразеологизм, когнитивная структура, тип знания, обыденное и профессиональное познание.
На современном этапе развития когнитивной лингвистики исследователи уделяют большое внимание изучению проблемы репрезентации знаний в языке. Ряд работ посвящен типам и структурам знания [см., например: 10; 4; 5 и др.], способам его репрезентации единицами разных языковых уровней [3; 1; 11 и др.]. Однако до сих нерешенным остается вопрос о соотношении типов знания в когнитивных структурах, стоящих за определенными языковыми единицами, а также о самих границах между обыденным и специальным знанием, определяемых различием между соответствующими типами познания действительности.
Для нас исходным является положение о том, что оба вида познания - и обыденное, и специальное - связаны с деятельностью. Именно в деятельности с
