CC BY
123
УДК 811.161.1'27
функциональная типология дискурсивных слов
Светлана Анатольевна МАнАЕнко,
кандидат филологических наук, доцент кафедры культуры русской речи Северо-Кавказского федерального университета, г. Ставрополь, e-mail: manaenko@list.ru
В статье предлагается решение вопроса о типологии дискурсивной лексики на функционально-семантических основаниях, позволяющее уточнить систематику классов дискурсивных слов.
Для решения данного вопроса на основе гипотетико-дедуктивного метода осуществляется анализ содержания критериев выделения дискурсивных классов. Также используются структурно-семантический и контекстуальный методы и приемы дефиниционного анализа. В статье обосновано, что все модальные частицы и вводно-модаль-ные слова либо комментируют выбор возможных альтернатив (первые два класса), либо комментируют речевое действие и ситуацию общения (третий и четвертый классы). Соответственно, в отличие от авторов имеющейся типологии дискурсивных слов, выделивших по два класса на разных основаниях (семантическом и дискурсивной стратегии), утверждается, что данные классы - это способы применения говорящим лексических единиц дискурсивной природы.
Сделан вывод о том, что первый критерий таксономии дискурсивных слов и их образований - это что актуализирует и развивает (комментирует) говорящий при построении дискурса: а) уже заданную предшествующим контекстом область содержания или б) новую область содержания. Соответственно, первые два класса представляют использование дискурсивного слова для актуализации ранее заданной области содержания, третий и четвертый - для актуализации новой области. Второй критерий - как происходит актуализация, т.е. способ организации содержания в заданной ранее области или в новой области в ее соотношениях с уже заданной.
Результаты проведенного исследования могут быть использованы для дальнейшего описания дискурсивной лексики в рамках когнитивно-дискурсивного подхода к феноменам языка.
Ключевые слова: дискурсивные слова, частицы, вводно-модальные слова, сфера действия, функция.
Введение. Проводимый различными исследователями анализ структуры высказываний в различных речевых произведениях, языковые аспекты изучения текста, в частности нарратива, позволяют обратиться к рассмотрению такого общего свойства для всех модальных частиц и вводно-модальных слов, как их непосредственная связь с функционированием дискурса. Данное свойство, а точнее, функционально-семантическое сходство, двух пластов морфологически разнородных единиц отмечается исследователями, начиная с книги В. В. Виноградова «Русский язык», в которой утверждается, что «модальные слова и частицы определяют точку зрения говорящего субъекта на отношение речи к действительности или на выбор и функции отдельных выражений в составе речи» [4, с. 568]. В то же время синтаксическая традиция, идущая от трудов В. В. Виноградова, при квалификации частиц, выражающих смысловые и модально-экспрессивные оттенки «предложений и слов», а также модальных слов в центр интерпретации ставит говорящего, что вполне согласуется с актуализированным в настоящее время ан-тропным подходом в научных исследованиях и постулатами развивающейся когнитивной лингвистики.
Обзор литературы. Методы. Для лексических единиц, проявляющих при своем функционировании данное свойство, также используют термин «дискурсивные слова», который стал базовым в принципиально новом представлении семантики определенных групп и отдельных лексических единиц, осуществленном в рамках контекстно-семантического описания коллективом авторов монографии «Дискурсивные слова русского языка» [5].
Функционирование дискурсивных слов рассматривалось в аспекте синтаксической организации высказывания [6; 7; 8], проявлении интенциональной направленности текста [9]. Поскольку авторы монографии «Дискурсивные слова русского языка» отмечают, что у многих слов такого типа существуют, наряду с дискурсивными, недискурсивные употребления, в настоящей статье термины «дискурсивные слова» и «дискурсивное употребление слов» используются как синонимы. Тем более синонимичное употребление этих терминов объясняет появление термина «вводно-модальные слова», который объединяет как собственно модальные слова, так и другие лексические единицы, в своем дискурсивном
употреблении совпадающие с ними по функционально-семантическим критериям. Именно в этом плане проводится исследование в данной статье с целью уточнения типологии дискурсивной лексики. Для решения этой задачи использовались гипотетико-дедуктивный, структурно-семантический и контекстуальный методы. Также применялись приемы дефиниционного метода.
Результаты. Обсуждение. Частицы и вводно-модальные слова как дискурсивные единицы характеризуются тем, что не имеют денотата в общепринятом смысле, т. к. их значения непредметны и их можно изучать только через их употребление. Как частицы, так и вводно-модальные слова, устанавливая отношение между двумя и более составляющими дискурса, «обеспечивают связность текста, ... отражают процесс взаимодействия говорящего и слушающего, выражают истинностные и этические оценки, пресуппозиции, мнения, соотносят, сопоставляют и противопоставляют разные утверждения говорящего или говорящих друг с другом и проч.» [2, с. 7]. В целом, как отмечается в указанной монографии, ядро дискурсивной лексики как раз и составляют данные разряды лексических единиц.
Существенно то, что «дискурсивные слова не образуют «естественный» класс единиц. Этот класс, во-первых, не имеет четких границ и, во-вторых, объединяет единицы, которые традиционные классификации относят к различным частям речи (частицам, наречиям и др.). Попытки задать подобные слова списком оказываются весьма спорными, а принадлежность слова к классу дискурсивных слов определяется главным образом на основании функциональных критериев» [5, с. 9]. При этом специфика плана содержания лексических единиц в дискурсивном употреблении интерпретируется либо как отсутствие у этих единиц лексического значения, либо как десемантизация слова в данном употреблении, в случаях же многозначности дискурсивных элементов определение каждого значения является в определенной степени субъективным, поскольку зависит от конкретной семантической теории. Авторы монографии «Дискурсивные слова русского языка» указывают, что проведение границы между значением дискурсивных слов и значением контекста оказывается более сложной процедурой, чем в случаях конкретной лексики: «Многие дискурсивные слова, особенно частицы, могут полностью «сливаться» с контекстом, дублируя семантику его отдельных фрагментов. «Амальгамированию» семантики дискурсивных слов и семантики контекста способствует также их формальное строение: значительная часть этих единиц представляет собой одно-двухсложные выражения, прозрачные для интонации» [5, с. 9-10].
Так как частицы, как и другие лексические единицы в дискурсивном употреблении, относятся не к отдельному слову, а к некоторой части высказывания (пусть даже представленной одной лексической единицей), определение специфики дискурсивных слов требует рассмотрения значительно более протяженных контекстов, чем в случаях других единиц или недискурсивного употребления данных. Помимо этого, в таких последовательностях надо учитывать некоторые специфические параметры, связанные с отношениями между «действующими лицами» дискурса.
Можно утверждать, что дискурсивное употребление лексических единиц во многом определяется коммуникативными потребностями говорящего, который в зависимости от своих интенций может актуализировать тот или иной компонент плана содержания дискурсивных слов, варьируя его. Однако подобное варьирование может зависеть от контекста, особенности которого могут усиливать или ослаблять тот или иной компонент семантики дискурсивных слов. Исследования, проведенные и обобщенные авторами монографии «Дискурсивные слова русского языка», показывают, что план содержания дискурсивного употребления слова предопределяет условия его взаимодействия с контекстом, так как имеет внутренние потенции к варьированию, что позволяет выделить три типа семантического и синтаксического варьирования: внутреннего, внешнего и варьирования, связанного со сферой действия дискурсивных лексических единиц. Следует заметить, что варьирование внутреннее и варьирование, связанное со сферой действия дискурсивной единицы, формализуются независимо от семантики конкретного дискурсивного употребления слова. Что же касается деформаций, то они ограничиваются возможностями внутреннего варьирования дискурсивного слова, грани которого основываются на соотношениях дискурсивно употребленной лексической единицы и контекста: (1) преобладание влияния слова на контекст, (2) преобладание влияния контекста на слово; (3) «равновесное» взаимовлияние слова и контекста.
Таким образом, дискурсивно употребленное слово выступает в виде двухместного предиката, устанавливающего отношения между некоторыми двумя единицами содержания высказывания. Посколь-
ку построение семантической структуры высказывания можно рассматривать как введение некоторой концептуальной рамки и заполнение множества семантических позиций внутри нее при выборе для каждой из них одной из потенциально возможных альтернатив, дискурсивные средства «осуществляют своеобразный комментарий этого «выбора», позволяющий интегрировать вводимые элементы в когнитивное окружение, или же комментирует само речевое действие, соотнося его с интерактивной ситуацией» [3, с. 383]. В соответствии с общими особенностями функционирования выделяются 4 класса дискурсивных слов: 1) дискурсивные слова, сопоставляющие элемент и множество (класс элементов);
2) дискурсивные слова, вводящие в рассмотрение несколько реализаций одного положения вещей;
3) дискурсивные слова, связанные с понятием установочной базы и 4) дискурсивные слова, связанные с понятием гаранта. При этом свойства сущностей и отношения между ними являются индивидуальной чертой плана содержания дискурсивных слов, что и отличает их друг от друга.
Итак, в данной концепции первые два класса дискурсивного употребления слов противопоставлены двум другим как дискурсивные слова, характеризующие семантические отношения между двумя фрагментами дискурса, указывающим на способ построения дискурса. Дискурсивные слова, входящие в первую группу, сопоставляют элемент и множество: некоторый выделенный элемент осмысляется через его соотношение с множеством (классом) элементов, частью которого он является. Соответственно, возникают два основных соотношения: ограничение, обусловленное противопоставлением в пользу выделяемого элемента, и предельность, когда в связи с положением вещей Р элемент Х (на основе противопоставления Р / не Р) определяется как предельный элемент множества, для которого выполняется Р. Для второго класса дискурсивных слов характерно установление отношений между двумя реализациями некоторого положения вещей: это может быть либо повтор реализации, либо качественное противопоставление реализаций. Третий класс дискурсивных слов указывает на самые различные соотношения между установочной базой Р и положения вещей q, исходно независимого от Р. Дискурсивные слова четвертого класса, характеризующие некоторое положение вещей в отношении наличия / отсутствия у него гаранта, отличаются друг от друга как типом гаранта, так и тем, каким образом опосредованное гарантом Р соотносится с не Р.
Все модальные частицы и вводно-модальные слова подчиняются тому или иному способу дискурсивного употребления: либо комментируют выбор возможных альтернатив (первые два класса), либо комментируют речевое действие и ситуацию общения (третий и четвертый классы). При этом варьирование содержания дискурсивного употребления лексических единиц обусловлено наличием инвариантного компонента смысла у каждого дискурсивного слова и своеобразным достраиванием смысла и его конкретизации за счет заполнения содержания контекстными дискурсивными смыслами, определенного условия функционирования дискурсивных слов. В результате тот или иной класс дискурсивных слов образуют лексические единицы, традиционно определяемые не только в качестве различных подразря-дов одной части речи, но и как разные части речи.
В отличие от авторов предлагаемой типологии дискурсивных слов, выделивших по два класса на разных основаниях (семантическом и дискурсивной стратегии), мы склонны считать, что данные классы - это способы применения говорящим лексических единиц дискурсивной природы. Именно поэтому первый критерий таксономии дискурсивных слов и их образований - что актуализирует и развивает (комментирует) говорящий при построении дискурса: а) уже заданную предшествующим контекстом область содержания или б) новую область содержания. Соответственно, первые два класса представляют использование дискурсивного слова для актуализации ранее заданной области содержания, третий и четвертый - для актуализации новой области. Второй критерий в таком случае - как происходит актуализация, т.е. способ организации содержания в заданной ранее области или в новой области в ее соотношениях с уже заданной: а' - на основе соотношения элемент-множество; а» - на основе соотношения разных реализаций одного положения вещей; б' - на основе соотношения новой области как установочной базы с заданной областью; б» - на основе соотношения новой области с гарантом. Внутри каждого подкласса проявляется типовой набор значений, совокупность которых охватывает весь спектр значений, зафиксированных для модальных частиц и вводно-модальных слов.
Представленные в функциональных классификациях модальных частиц (по РГ-80 см.: [10; 11]) и вводно-модальных единиц (по В. В. Бабайцевой и Л. Ю. Максимову см.: [1]) разряды, подразряды
и группы достаточно непротиворечиво распределяются по 4-м классам употребления дискурсивных слов. Так, одни модальные частицы из первой подгруппы первой группы (не осложненные другими значениями) - только, лишь и др. - естественно входят в I класс, а другие - таки, ведь, именно и др. - в
III класс. Все частицы из второй подгруппы первой группы - будто, вроде, едва ли не, неужели, разве и т. п. - составляют IV класс дискурсивных слов; к этому же классу принадлежат частицы из третьей группы модальных частиц, выражающие «отношение сообщения к его источнику» - мол, дескать, де; все остальные частицы третьей группы без исключения входят в III класс дискурсивных слов. Свободно распределяются по классам использования дискурсивных слов и вводно-модальные единицы: наоборот входит во II класс; группы 1, 2, 3, 4, 5, 6 вводно-модальных единиц подходят под параметры
IV класса, а 7-й группы - III класса.
Данный подход к распределению дискурсивной лексики в зависимости от целей и способов ее применения не только соответствует и не противоречит разработанным ранее классификациям частиц и вводно-модальных слов, но и представляет интегрально их функционирование в различных текстах при развертывании того или иного типа дискурса, раскрывает полифункциональность модальных частиц и вводно-модальных слов, используемых говорящим в тексте, позволяет четко разграничить особенности применения дискурсивных слов данных типов, в частности, семантическими и синтаксическими факторами.
Так, к IV классу относится дискурсивное употребление лексических единиц наверное, разве, неужели, авось, небось, пожалуй, что ли, конечно, разумеется и др. Дискурсивно употребленные лексические единицы выражают смыслы абстрактного характера и при этом, будучи «погруженными» в дискурсивную среду, достраивают более конкретные семантические блоки. Варьирование, которое претерпевают дискурсивные слова, несмотря на их индивидуальное содержание и конкретное контекстное наполнение, осуществляется в достаточно определенных параметрах. Семантический параметр варьирования задается логическим типом соотношения, комментируемого с помощью дискурсивных слов: соотношение двух единиц / соотношение двух ипостасей одной единицы. «Семантика этого отношения может быть весьма разнообразной, она определяется конкретным словом. Однако имеется два вида абстрактных соотношений между связываемыми элементами, которые не зависят от конкретной семантики связи. В первом случае дискурсивное слово связывает две разных единицы А и В. Во втором случае связываются два разных вхождения одной и той же единицы, две ее разных ипостаси А-1 и А-2» [3, с. 384].
Семантическое варьирование по признаку парадигматическое / синтагматическое отношение свойственно меньшему числу дискурсивных слов и затрагивает различие в соотношении двух заполнителей одной семантической позиции (т. е. между ними парадигматические отношения) и двух заполнителей разных семантических позиций (т. е. между ними синтагматические отношения): В наш век стандартов и рационализма ни Гауди, ни «почтальон Шеваль» (он, действительно, был почтальоном, как и Руссо - таможенным чиновником) не вписываются (В. Некрасов). - Парадигматические отношения. Звук «ы» нельзя считать представителем отдельной фонемы. Действительно, он всегда дополнительно распределен с «и». - Синтагматические отношения. Я вижу, ты сухой. А мне казалось, что дождь льет. - А он и льет. Просто меня подвезли на машине. - Парадигматические отношения. А время тянулось и тянулось, а дождь лил и лил (В. Тендряков). - Синтагматические отношения.
По замечанию К. Бонно и С. В. Кодзасова, «парадигматическое употребление сочинительного союза превращает его в частицу. Напротив, синтагматическое употребление парадигматических частиц (например, только) превращает их в союзы: Только вошел, сразу потребовал еды» [3, с. 385]. Это вполне соответствует отмечаемому многими исследователями взаимодействию союзов и частиц и пополнению состава первых за счет последних, что обусловливается необходимостью более тонко и дифференцированно передавать связи и отношения между компонентами высказываний. Семантическое варьирование дискурсивно употребляемых слов может происходить и по критерию актуального / дескриптивного статуса комментария, осуществляемого дискурсивными словами, т. к. любое речевое действие может выступать в тексте как осуществляемое актуально либо как дескрипция, как готовый результат прошлого действия.
Соотношения параметров варьирования две единицы / две ипостаси одной единицы и актуальный / дескриптивный статус комментария во многом определяют закономерности функционирования лек-
сических единиц в дискурсивном употреблении при различных контекстах. Значения лексем, морфем, синтаксических конструкций и других значимых единиц языка объединяются в единое целое на основе довольно сложных правил, и поэтому значение предложения (тем более сложного) нельзя рассматривать как простую сумму входящих в него элементов. Соединение значений элементов предложения может быть столь неочевидным, что часто нелегко определить, каким именно элементом предложения привнесено в него то или иное значение.
Существуют особые языковые механизмы, которые соединяют значения отдельных единиц в более крупный семантический комплекс на основе синтаксической структуры предложения. Эти механизмы относятся к компетенции синтаксической семантики, т. е. задача синтаксической семантики состоит в описании того вклада, который вносит в семантику его синтаксис. Основным способом объединения значений слов в более крупные смысловые фрагменты является заполнение валентностей. Здесь необходимо сделать одно важное терминологическое уточнение: валентность, которая заполняется выражением, синтаксически подчиненным валентному слову, называют активной; если же выражение, заполняющее валентность данного слова, не подчиняется ему, а само его подчиняет, то такую валентность принято называть пассивной.
Таким образом, связанное с дискурсивными словами понятие сферы действия позволяет описывать различия в концептуальной и вербальной направленности дискурсивных действий и комментариев. Следует учитывать, что необходимо различать сферы действия синтаксического и семантического уровней, так как между выражением, заполняющим данную валентность на синтаксическом уровне, и выражением, заполняющим ее на семантическом уровне, не может быть полного изоморфизма. Из чего следует, что значение, которое заполняет валентность лексемы, может быть выражено не только посредством отдельных слов, но и посредством любой значимой единицы языка, включая единицы синтаксической, коммуникативной и референциальной природы. При этом оказывается возможным «дистанционное» взаимодействие валентных слов с остальным семантическим материалом предложения (нетривиальная сфера действия). Это такие ситуации, когда синтаксическая структура предложения не обеспечивает или обеспечивает не полностью нахождение материала для заполнения валентности.
Отсюда следует, что сфера действия дискурсивных слов в широком понимании разбивается на три зоны: 1) более или менее широкий левый контекст дискурсивного слова; 2) фрагмент высказывания, который непосредственно связан с дискурсивным словом и который вводится / комментируется дискурсивным словом, и 3) правый контекст, который при анализе дискурсивного употребления лексических единиц оказывается менее существенным. Необходимо отметить, что в монографии «Дискурсивные слова русского языка» под сферой действия дискурсивных слов понимается только актуализированный ими фрагмент высказывания, который на синтаксическом уровне может представлять отдельную синтаксему, именную группу, глагольную группу, предложение в целом, т. е. здесь прежде всего под сферой действия понимается зона активного влияния дискурсивной единицы на определенную часть контекста.
Заключение. Имеющиеся научные представления и описания дискурсивной лексики позволяют репрезентировать частицы и вводно-модальные слова в аспекте их участия в организации высказывания и его ориентации в дискурсе, в аспекте участия в отражении авторских коммуникативных интенций в тексте, в аспекте участия в организации формальной и семантической организации простого и сложного предложения. Дискурсивное употребление данных лексических единиц можно распределить по 4-м классам, определяемым на основе специфики соотношений комментария дискурсивными словами содержания высказывания и комментария речевых действий и условий общения. Активно участвуя в организации дискурса, данные единицы в свою очередь испытывают влияние дискурсивной среды, что может определять особенности их употребления в разных контекстах и выполнения ими различных функций, и в частности лексико-семантических конкретизаторов при подчинительной связи в сложных предложениях, образующих то или иное высказывание.
список литературы
1. Бабайцева В. В., Максимов Л. Ю. Синтаксис. Пунктуация // Современный русский язык: в 3 ч. -М.: Просвещение, 1981. - Ч. 3.- 192 с.
2. Баранов А. Н., Плунгян В. А., Рахилина Е. В. Путеводитель по дискурсивным словам русского языка. - М.: Помовский и партнеры, 1993. - 207 с.
3. Богуславский И. М. Сфера действия лексических единиц. - М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. - 460 с.
4. Виноградов В. В. Русский язык (грамматическое учение о слове). - М.: Высшая школа, 1972. - 639 с.
5. Дискурсивные слова русского языка: опыт контекстно-семантического описания. - М.: Метатекст, 1998. - 446 с.
6. Манаенко Г. Н. Методологические и теоретические аспекты когнитивно-дискурсивных исследований языка: монография. - Ставрополь: Изд-во СКФУ 2016.
7. Манаенко Г. Н. Организации информации в тексте на основе взаимодействия синтаксических единиц // Вестник Пермского университета. Российская и зарубежная филология. - 2009. - №2 4. - С. 14-18.
8. Манаенко Г. Н. Осложненное предложение в отношении к категориям информации и дискурса // Вопросы когнитивной лингвистики. - 2006. - № 1. - С. 45-54.
9. Манаенко Г. Н., Манаенко С. А. Дискурсивные слова и интенциональность текста политического дискурса // Политическая лингвистика. - 2013. - № 2 (44). - С. 65-71.
10. Русская грамматика. Т. I. Фонетика. Фонология. Ударение. Интонация. Словообразование. Морфология. - М.: Наука, 1982. - 783 с.
11. Русская грамматика. Т. II. Синтаксис. - М.: Наука, 1982. - 800 с.
