CC BY
33
Фундаментальная наука-
системное основание
инновационного
процесса
Ж Отдел науки и инноваций Национального I исследовательского института мировой Ш экономики и международных отношений я им. Е.М. Примакова РАН систематически Ж мониторит и анализирует новейшие
тенденции инновационной политики развитых и развивающихся стран, изучает особенности глобализации в инновационной сфере, механизмы выбора и реализации научно-технических приоритетов. Наталья ИВАНОВА -первый заместитель директора Института мировой экономики и международных отношений РАН, заведующая отделом науки и инноваций, академик, специалист в области теории инновационного развития, научной и инновационной политики и экономического прогнозирования - рассказывает о новой реальности, в которой оказался мир, о глобальных экономических процессах и о том, как в наших условиях увязать интересы государства, науки и бизнеса.
- Один из глобальных трендов современности состоит в том, что существенно меняются приоритетные области научных исследований. Статистика науки появилась сравнительно недавно, в 1950-е гг., а ее расцвет пришелся на 1960-е. Тогда главными отраслями производства научного знания были физика, химия, математика. Создается впечатление, что сейчас эти сферы уходят на второй план, а в авангард выдвигаются биологические науки, науки о жизни, экология. Это хорошо просматривается сквозь призму финансирования науки,количество исследований и публикаций, цитирований. Но это вовсе не значит, что утерян интерес к физике. Все гораздо сложнее, чем мы привыкли видеть. Физики, химики, математики занялись изучением живой
8 НАУКА И ИННОВАЦИИ | №2 (180) | Февраль 2018 |
http://innosfera.by
природы, в результате появились новые научные дисциплины - биофизика, биохимия, математическая биология. То есть идет постепенный процесс все большего онаучивания дисциплин, которые раньше были исключительно прикладными. Это важный принципиальный сдвиг, который надо учитывать.
Второй момент, не всегда верно оцениваемый исследователями, работниками, занятыми организацией науки и инноваций,- возрастающая роль бизнеса, особенно крупного, в инновационном процессе. Эту мысль очень точно сформулировал Йозеф Шумпетер, австрийский и американский экономист, и его многочисленные последователи: инновация - новая комбинация производственных факторов, мотивированная предпринимательским духом. Если в практической реализации научных идей нет бизнеса, то инновационный процесс либо будет искажен, либо пойдет в сторону неверных ориентиров и не даст результата. То есть только бизнес может брать на себя риски по внедрению идей, предлагаемых замечательной триадой - наукой, образованием, производством. Но в наших реалиях мы чаще слышим слова «предприятие» и «завод», а не «бизнес». И в этом смысле не надо думать, что это некое идеологическое клише, навязываемое нам и которое мы могли бы заменить. С этой проблемой в полной мере столкнулся Китай, который на наших глазах становится мощной инновационной страной, о чем публично заявлено на пленумах коммунистической партии,
на всех уровнях государственной власти. Китай строит социализм, который опирается на государственные компании, обслуживающие государственные интересы. Но как ни стимулируется их деятельность, как ни помогают им реструктурироваться, заняться инновациями, продвигать идеи науки и технологии - они по-прежнему остаются убыточными, а оплата труда в разы ниже, чем в бизнесе. Вместе с тем в КНР развивается рыночная экономика. Бизнес, работающий в свободных экономических зонах, выходит на международные рынки. Он активно участвует в формировании новой инновационной отрасли -глобальной интернет-экономике. Ее ядром стали Alibaba, AliExpress, Xiaomi и пр. Мы видим, что частное начало под государственным контролем - это одно, а государственное, даже с большими субсидиями,-совсем другое. В таком инновационном поле система не работает.
- В чем суть современных глобальных трендов?
- Они проявляются не только новыми отраслями хай-тека, которые были базовыми еще лет 10-15 назад и остаются таковыми. Мы привыкли измерять долю высоких технологий в отраслях, компаниях, производстве, ВВП, экспорте, национальном доходе, чтобы судить об уровне и темпах технической модернизации экономики. Но продукция хай-тека, специалисты хай-тека, принципы хай-тека в последнее десятилетие сметают устоявшиеся бизнес-модели в традиционных секторах экономики. Так, к примеру, информационные
технологии нарушили устоявшиеся принципы связи и коммуникаций. Теле- и радиовещание - отрасль, которая полностью преобразилась на наших глазах. Мы не успеваем менять гаджеты и привыкать к ним, как появляются новые, с расширенными возможностями. С такой же стремительностью информационные технологии проникают и в другие сферы. Они изменяют архитектуру финансовой индустрии - денежные операции через банкоматы, кредитные карточки, платформа искусственного интеллекта «Смарт-кре-дит», недавно запущенная в системе Сбербанка России и повлекшая за собой закрытие ряда отделений банка. Кстати, его руководитель Герман Греф позиционирует Сбербанк как крупную информационную и научно-инновационную компанию. Банки за рубежом именно так себя и видят, потому что деньги - это не бумажки, а информация и ее потоки, умение ими управлять, налаживать каналы обмена - вот что важно. Еще один пример - «Убер». Это принципиально новый способ логистики, буквально взорвавший сферу такси и транспортного обслуживания. Стоит заметить, что в Москве проблема такси не решалась на протяжении десятилетий. «Убер» изменил все за год - упали цены, сервис стал удобным и доступным. Эволюция транспортной логистики происходит даже в консервативных странах. Великобритания пытается этому помешать, но вряд ли сможет удержать традиционную схему работы служб такси. Новые технологии сметают старые бизнес-модели. И хотя они на сво-
ем пути встречают большие трудности, именно созидательное разрушение («creative distruction», как называл этот процесс Шумпетер), дает понять, что существуют параллельные модели бизнеса, в которые нужно торопиться встроиться, либо не принимать их и тем самым идти на риск, пытаясь выжить в состоянии нарастающей неопределенности. Два года назад, когда «Убер» и аналогичные компании приходили в Россию, было непонятно, победят они или нет. Сейчас очевидно, что выиграл тот, кто сделал ставку на эту модель бизнеса, они имеют баснословные дивиденды. Появился даже новый термин - «убериза-ция» отраслей, означающая применение суперсовременных информационных технологий для того, чтобы «взорвать» свою бизнес-модель, а потом собрать ее в более упорядоченном и законченном виде. Так и блокчейн, и криптовалюты подорвут в дальнейшем всю систему финансовых операций, валютного контроля и регулирования во многих странах мира. Это будет происходить очень быстро и на наших глазах. Кто-то в этой игре проиграет. Неслучайно политическое руководство России осознало это и рассматривает данные тенденции не как угрозу, а как возможность. Информационные технологии хорошо развиваются, и нам есть что предложить миру, взять хотя бы антивирусы лаборатории Касперского, используемые во многих странах.
- Китай на международном рынке пока демонстрирует не самые новаторские решения. Каковы, на ваш взгляд, его перспективы?
- Мы уже наблюдаем, что Китай все чаще генерирует инновационные идеи, конкурируя с США. На мой взгляд, через 10-20 лет появится огромное количество китайских компаний с собственными прорывными новациями. И хотя их пока не так много, они быстро становятся транснациональными. Заметим, что Alibaba захватывает наши рынки не хуже «Убера», в Китае широко используется система мобильных платежей для бизнеса и населения. Понятно, что крупные страны определяют очень многие глобальные тренды, но если посмотреть на индексы конкурентоспособности экономики, то на первых местах небольшие государства: Швейцария, Финляндия. Они похожи на Беларусь по формату, и здесь я вижу ваши большие перспективы.
- У вас есть своя позиция относительно технологических укладов, в чем ее суть?
- Анализ технологических укладов - это полезный способ обобщения того, что происходит в технологиях и связанных с ними отраслях или группах отраслей, влияющих на экономику. Но основная их ценность - историческая. Обращаясь к технологическим укладам, мы смотрим в прошлое, которое позволяет нам оценить скорость процессов, выделить группы технологий, основанных на тех или иных принципах - паровая машина, электричество, авиация, электроника. Использовать технологические уклады, их переход от одного к другому как элементы прогнозирования, неправомерно, потому что мы получим менее достоверные результаты, чем если бы принимали во внимание
иные подходы. Прогностическая ценность технологических укладов, у которых, к сожалению, много активных сторонников, приоткрывает прошлое, но не будущее. Ясности в прошлом больше, но заглядывать вперед лучше всего, используя структуру фундаментальных исследований, научных изысканий, потребностей отраслей, стран и их экономик.
- Какие опасности таят в себе прогнозы, основанные
на технологических укладах?
- На Западе о технологических укладах и их смене не имеют ни малейшего представления. У нас их «движком» явились силы, борющиеся за государственное финансирование некоторых направлений исследований. В какой-то момент отечественные ученые посчитали, что уклады и их смена соответствуют некоторым тенденциям при распределении финансирования, и сделали вывод, что наступивший шестой нанотехнологический уклад -это возможность для прорыва. Используя этот посыл, была создана Российская корпорация нанотехно-логий во главе с Анатолием Чубайсом. Но идея сработала не так, как была задумана. Чубайс сумел, задействовав свои связи, за государственный счет основать фонд инновационного развития, похожий на венчурную компанию, и кое-что у него получается. Однако нет гарантий, что это даст устойчивые результаты. То есть сработал закон больших чисел.
Но есть разница в получении огромных денег в США и в России. Благодаря хорошо отлаженной системе венчурного финансирования
10 НАУКА И ИННОВАЦИИ | №2 (180) | Февраль 2018
http://innosfera.by
Группа важнейших государственных приоритетов общественного развития -обороноспособность, конкурентоспособность, сохранение окружающей среды, повышение качества жизни в условиях старения населения и иных демографических вызовов, развитие человеческого капитала.
выделенные ресурсы в Америке
идут на то, что с большой долей вероятности может привести к результату. Расширяя фронт исследований, они получают большую отдачу. Другое дело, что даже самые богатые страны в какой-то момент полагают, что они перефинансировали ту или иную область, как случилось с биологическим сектором американской науки, когда стало ясно, что появилось слишком много специалистов в биологии. Тогда в США этот сектор, что называется, притормозили на уровне выделения бюджетных средств Конгрессом.
- То есть вопрос приоритетов завязан больше на политику, чем на экспертов?
- Изучение зарубежного опыта использования системы приоритетов как механизма инновационной политики показывает, что нынешняя ситуация характеризуется рядом принципиально важных моментов. На фоне высоких темпов роста мировой экономики конца прошлого века, наращивания финансирования крупных научно-технических программ и реальных прорывов, которые приблизили хай-тек к человеку и обществу, возникла иллюзия безграничных возможностей запрограммированного развития науки и технологий. На самом же деле формирование приоритетов научных исследований внутри каждой страны - сложный процесс. Он предусматривает сочетание и взаимоувязку социально-экономических, функциональных и дисциплинарных принципов, целей и задач. Основу такого целеполагания составляет группа важнейших государственных при-
оритетов общественного развития. К ним относятся обороноспособность, конкурентоспособность, сохранение окружающей среды, повышение качества жизни в условиях старения населения и иных демографических вызовов, развитие человеческого капитала. И только в рамках политического процесса эти приоритеты закладываются в бюджетную политику ведомств, финансирующих науку.
Когда мы говорим о приоритетах, которые устанавливает государство, то нужно четко понимать, что в крупных странах, прежде всего таких как Китай, США, половина государственного бюджета - это деньги на усовершенствование и создание новых видов вооружений. В зависимости от ситуации происходит это всякий раз по-разному - средства направляются в меньших размерах на фундаментальные исследования, в больших - на прикладные, и наоборот. Это в значительной степени объясняется логикой обновления разных систем вооружений. Все зависит от уровня технологий. К примеру, когда на смену дизельным подводным лодкам пришли атомные, начался новый виток их развития и замены. На первом плане всегда интересы безопасности. Поэтому Министерство обороны США и решает, что нужно делать, сколько денег они могут направить на те или иные исследования. А поскольку у каждого изделия свой жизненный цикл, то в соответствии с этим и финансируется оборонная наука. Самый большой научно-технический бюджет у Министерства обороны. На военные нужды идет свыше 66 млрд долл., или около 50% всех расходов
http://innOSfera.by | №2 (180) | Февраль 2018 | НАУКА И ИННОВАЦИИ 11
федерального правительства на исследования и разработки. Собственная сеть научно-технологических организаций и подразделений Министерства обороны имеет полный спектр фундаментальных и прикладных проектов в академических учреждениях, в том числе в сфере медицинских работ, междисциплинарных исследований, социальных и поведенческих наук.
- И туда все ходят за деньгами?
- Ходят, да не всем дают, хотя и очень многим. Известно, что даже Силиконовая долина работает в значительной степени на нужды Министерства обороны. Деньги под новую идею у него получить довольно легко, но трудно отчитаться. Военные - люди конкретные. Там более строгие критерии к результату. То есть когда военным нужно, чтобы оружие стреляло или, наоборот, молчало, а ты не добился этого, то больше никогда не получишь ни одного цента. Придут другие и будут более успешными. А Конгресс, зная ситуацию и отвечая на запросы Министерства обороны, желающего заменить лодки, самолеты, ракеты, выделит финансы на что-то одно. При этом если тебе дают деньги на лодки, то 10% из них ты обязан направить на науку. В системе заложен естественный цикл, который определяется не столько научными, сколько политическими интересами, но в выигрыше оказываются все. Когда американцы двинулись в Афганистан, Ирак, Кувейт, развернули наземные операции, они много средств потратили на исследования по излечению раненых. Тогда и произошел существенный прорыв в лечении травм конечностей,
появились импланты, были разработаны технологии массовых операций по замене суставов и пр. Раньше таких задач не стояло, и никто об этом не думал. К тому же изменился уровень технологий. Инновации в травматологии, как пишут об этом специалисты, стали возможными благодаря войне. Появился шанс лечить все большее количество людей, и не только пострадавших в военных конфликтах. Это плюс. Кстати, в США есть Национальный институт здоровья, в котором действует как минимум одна крупная государственная лаборатория по каждой значимой для населения болезни. Я постоянно говорю о том, что государственные средства на науку должны распределяться с учетом политического контекста, потому что деньги государственные, и ответственность за них должна быть соответствующая. Мне не раз приходилось знакомиться с процессом обсуждения бюджета на науку в США. События там разворачиваются приблизительно следующим образом: директор какого-то института обосновывает свои запросы на финансирование какого-то направления, а конгрессмены оценивают его с точки зрения политической важности. Поэтому, кстати, в Америке довольно быстро победили ряд болезней. Они справились с такими недугами, как туберкулез, повышенное артериальное давление, ишемия, аритмия, предотвратили эпидемию СПИДа. Сейчас на повестке дня редкие заболевания. Чтобы их побороть, нужно на одного человека потратить столько, сколько ранее вкладывалось в лечение тысячи пациентов. Надо заметить, что такие проекты
финансируются сразу, либо ждут подходящего момента, как правило, появления технологий. Так же происходит и в Германии, где больше половины государственных медицинских бюджетов, включая науку, тратится на то, чтобы дать человеку нормально уйти из жизни в возрасте от 80 до 95 лет.
- Получается, что бюджетное финансирование напрямую зависит от политической воли тех, кто принимает решение?
- Да, если речь идет о бюджетных ассигнованиях. Конкретные направления и задачи формируются в рамках диалога государственных ведомств с научно-экспертным сообществом, а ученым предоставляется существенная свобода в выборе тематики и методологий -то есть им делегируется право самостоятельно определять структуру научного поиска и способы решения насущных проблем государства и общества. Но есть еще и бизнес, и у него другие мотивы. Он говорит словами Стива Джобса или Джека Ма: нам нет дела до войн, у нас есть идея, которая, мы уверены, будет успешна, нужны технологии, позволяющие ее осуществить. Так, владельцы сетевых магазинов ШаПшай в Америке доводят информацию до общественности: «Мы всю страну завалим хорошими, качественными продуктами, но нам нужна новая логистика. У нас есть 5 млрд долларов на информационные технологии, и мы готовы заплатить за исследования умникам в университетах, если они создадут ее». И ШаПшай профинансировал этот проект и стал лидером, а кто не вложился, того уже на рынке нет.
12 НАУКА И ИННОВАЦИИ №2 (180) | Февраль 2018 | http://innOSfera.by
- То есть предприниматели вынуждены заглядывать
за горизонт и не просто видеть перспективу, но и уметь ею воспользоваться?
- Если бизнес знает, что есть какая-то технология и она требует поддержки разработчиков, то он ее финансирует. Но и здесь не все так просто, надо убедить руководство, акционеров, чтобы те одобрили вложения.
- Как в наших условиях увязать интересы государства, предпринимателей и науки?
- Во-первых, должен быть малый, средний и крупный немонополи-зированный бизнес. Во-вторых, он не должен находиться под влиянием политических факторов, когда ему указывают, в чьих интересах действовать. И это больше, чем политические ограничения. Наша экономика в значительной степени контролируется государственными корпорациями. Но это зачастую не бизнес. Корпорация делает то, что ей велят.
- Получается, что условия для бизнеса и, соответственно, генерации новаций и их поддержка очень ограничены, если вообще есть?
- В том и проблема, что мало реального бизнеса - и у нас в России, и у вас в Беларуси.
- Но ведь приняты инновационные стратегии, создана инфраструктура?
- Инновационная структура создается тогда, когда в ней есть насущная потребность. Она формируется под решение конкретных задач, а не ради
показателей. Так, в США еще в XIX в. государство активно развивало университеты, отдавая себе полный отчет в том, зачем оно это делает, даже с точки зрения каких-то «примитивных» отраслей хозяйства, к примеру фермерства. Государство помогло системе образования - выделило земли под колледжи и университеты, предоставило налоговые преференции, и Land Grand Colleges расцвели по всей стране, но при этом на них «навесили» определенные обязательства - в частности, взять на себя экспертные функции. В итоге мы видим, что американское сельское хозяйство привязано к науке. В каждом университете есть специальный исследовательский центр, где фермеру помогут решить любую проблему, с которой он сталкивается в процессе производства.
- Почему у нас так система не работает?
- Это вопрос исторический. Мы пережили коллективизацию с раскулачиванием, МТС и много других экспериментов. Совершили и совершаем немало ошибок. Но все равно есть люди, которые что-то придумывают, пытаются построить бизнес. И надо сказать, у некоторых получается.
- Что значит в вашем понимании национальная инновационная система?
- Это концепт, придуманный
и рожденный на междисциплинарном уровне экономистами, социологами, науковедами и другими учеными, которые опирались на большой пласт идей и исследований о том, как работает наука в экономике. Маркс писал о том, что наука - это произ-
водительная сила, и это начало подхода к тому, что есть некий инновационный процесс. Смысл системы заключается в том, что обеспечивается взаимодействие в триаде «государство - наука - бизнес». За наукой, которая может быть в университетах, исследовательских центрах, неважно где,- получение знания и создание нового. За государством - политический процесс, налогообложение, безопасность и пр. Бизнес берет на себя монетизацию новаций. Если все эти звенья увязаны между собой, появляется прослойка в виде инновационной инфраструктуры. К примеру, между бизнесом и потребителем -это фондовый рынок, такой коллективный интеллект, ставший сегодня глобальным. Но у нас его практически не используют. Чем можно заменить коллективную оценку миллионов проектов ежедневно? Университеты тоже общаются и с бизнесом, и с государством и получают деньги и там, и там. Население, являясь участником инфраструктуры, отправляет своих детей в техникумы, университеты - учиться на физика или информационщика. То есть когда появляется взаимное понимание и пересечение, которое обеспечивается политическими и законодательными актами,- этот процесс начинает осознаваться как система, из которой нельзя что-то вырвать и начать отдельно развивать, перескочить через ступеньки, ибо все пойдет наперекосяк. Система не может работать без государственного финансирования, например научных исследований. Закрыть фундаментальную науку - системное основание всего инновационного процесса - значит закрыть развитие экономики.
http://innOSfera.by | №2 (180) | Февраль 2018 | НАУКА И ИННОВАЦИИ 13
- Это открытая система?
- Она становится таковой, потому что в значительной степени глобали-зована. Хотя в основе каждая инновационная система национальна. Потому что ее корни - законодательство, бюджет, политическая поддержка -юрисдикция конкретной страны. Существует конкуренция национальных инновационных систем. Так, американская опирается на большую экономику и большие бюджеты, на политическое понимание важности науки. Уважение к науке там на уровне культуры, представления об американских ценностях и идеалах. Еще Бенджамином Франклином в Конституции США записано, что ученый имеет не меньше прав, чем конгрессмен. Это совсем другое представление о роли науки и исследователей. У нас пока по-другому. Если ты начинающий депутат -ты сразу «в шоколаде», а если молодой ученый - то не можешь даже содержать семью. То есть, говоря об инновационной системе, мы говорим о ее действующих признаках, связях, представлениях. Очень сложно запустить инновационный процесс так, чтобы он был эффективным.
- Может ли создание наднациональной системы ускорить его?
- Европейский союз идет по такому пути, создав для этих целей наднациональный научный бюджет. Страны Евросоюза часть своих денег перечисляют в европейский бюджет для общих научных программ. Но надо сказать, что пока у них не очень получается. Кое-какие проблемы они решают, но далеко не все.
- Как ИМЭМО РАН взаимодействует с Евразийским экономическим союзом и что может ему предложить?
- Пока, к сожалению, в рамках ЕАЭС в интеграционной повестке дня научная политика на второстепенных позициях по сравнению с торговой, таможенной, иммиграционной. Наука наших стран имеет небольшой удельный вес в ВВП, а по значению еще более скромный. Так что лучше всего было бы сконцентрироваться на программах обмена студентами.
- А почему не начать с промышленности?
- Мы все время забываем, что бизнес - это прежде всего компании, а не предприятия. Он берет на себя риски. И если видит, что где-то журчит ручеек денег и идет реальная жизнь, он бежит туда. Его не надо уговаривать и направлять. Если бизнесу предоставить стимулы, налоги, программы поддержки, а он очень чувствителен, то движение в сторону инноваций будет активным. Другое дело, что предприниматель всегда готов что-то скрыть, увести, если чувствует, что такая возможность есть. Мне в этом контексте нравится фраза крупного американского бизнесмена, который сказал, что успешный бизнесмен - это человек, вина которого не доказана. Бизнес всегда немножечко нарушает границы, даже, правильнее сказать, раздвигает их.
- Скажите, каков курс развития наших экономик на среднесрочную перспективу?
- Самое важное - последовательность политики. Как показывает накопленный в России опыт, попытки революционных скачков не дают положительных результатов. Что касается направления движения, то сегодня актуально стимулирование и поддержка цифровой экономики. Речь идет о создании и укреплении инфраструктуры для электронной коммерции, госуслуг, медицины, образования, для новых научных и социальных сетей, использование которых должно быть открытым и доступным, защите конкуренции внутри интернет-экономики с учетом специфики конвергенции и интеграции бизнес-моделей компаний, производителей мобильных устройств, связи и Интернета. При этом нельзя допустить, чтобы консолидация этих бизнесов препятствовала конкуренции. Нужны новые условия для повышения интенсивности использования интернет-технологий малым бизнесом и госучреждениями. Особое внимание следует уделить кибербезопас-ности, задачам управления рисками, включая экономические и социальные, которые должны быть интегрированы в стратегию безопасности. Для достижения успеха необходимо расширение средств и методов обучения и переподготовки кадров, стимулирование предпринимательства, упрощение доступа к цифровым рабочим местам. СИ
Жанна КОМАРОВА
14 НАУКА И ИННОВАЦИИ | №2 (180) | Февраль 2018
