CC BY-NC-ND
111
А.А. Котомина
ФРИДРИХ КИТТЛЕР И РЕЖИ ДЕБРЕ О МАРШАЛЛЕ МАКЛЮЭНЕ
В статье изложены некоторые наблюдения относительно способов обращения Ф. Киттлера и Р. Дебре со знаменитым высказыванием Гербета Маршалла Маклюэна «средство коммуникации есть сообщение» (The Medium is the Message) в лекционных циклах «Оптические медиа. Берлинские лекции 1999 г.» и «Введение в медиалогию». Циклы лекций Р. Дебре и Ф. Китт-лера переведены на русский язык и входят в практику преподавателей и исследователей медиа в нашей стране. Анализ применения фигур иронии, сравнений и противопоставлений показывает, как лекторы, опираясь на эту фразу, встраивают свои собственные рассуждения в традицию медиа-исследований, которую представляет для студенческой аудитории знаковая фигура М. Маклюэна. В статье на основе метких наблюдений лекторов изучаются внутренние свойства самого высказывания, содержащего ана-граммирование и ритмический повтор. Анализ контекстов использования фразы The Medium is the Message позволяет не только проследить специфику построения текстов лекционных курсов в разных академических культурах, но и понять, в каком направлении шла оценка наследия М. Маклюэна в начале 2000-х годов. Наблюдения, опирающиеся на русскую традицию исследования языка философии, позволили глубже осмыслить роль фразы М. Маклюэна в современной академической и массовой культуре.
Ключевые слова: М. Маклюэн, медиаисследования, история идей, прецедентные высказывания, язык философии.
Немецкий профессор Фридрих Киттлер и французский профессор Режи Дебре использовали знаменитое высказывание Гербета Маршалла Маклюэна «средство коммуникации есть сообщение»1 (The Medium is the Message) в своих циклах лекций,
© Котомина А.А., 2014
посвященных современному им состоянию медиаисследований. Циклы лекций Р. Дебре и Ф. Киттлера переведены на русский язык и входят в практику преподавателей и исследователей медиа в нашей стране2. В статье изложены наблюдения относительно способов обращения Ф. Киттлера и Р. Дебре с приведенной цитатой М. Маклюэна, которые помогают понять и сопоставить отношение каждого из них к его наследию.
Изложение мыслей в форме лекционных циклов предполагает возможность редукции части идей и фрагментов повествования к опознаваемым аудиторией знаковым образам. Образ М. Маклюэна в лекциях по медиа выступает как раз в таком качестве. Говоря о Маршалле Маклюэне, авторы курсов обозначают свое отношение к традиции медиаисследований как таковой, используя фигуру классической риторики, именуемую синекдохой, когда часть явления называется в значении целого.
У Ф. Киттлера речь о М. Маклюэне заходит во второй части, озаглавленной в русском издании «Теоретические предпосылки». Первая часть, озаглавленная «Предварительные замечания», посвящена обоснованию позиции автора. Р. Дебре начинает свой цикл лекций с части, имеющей метафорическое название «Угол атаки». Образное название передает полемическую направленность текста Р. Дебре, отсылая к одному из основных для нашей культуры концептов «спор - это война»3. Р. Дебре посвящает первую часть текста, как и Ф. Киттлер, обоснованию своей авторской позиции. Фигура М. Маклюэна возникает у Р. Дебре во второй части, как и у Ф. Киттлера. Оба автора, несмотря на разницу в способе выстраивания повествования, начинают говорить о М. Маклюэне тогда, когда в соответствии с академической культурой аргументации необходимо обозначить традицию, в которую они собираются вписать свои собственные размышления. Комментируя свой интерес к М. Маклюэну, Р. Дебре встает на позицию резонера, изрекая фразу, выдержанную в «морализаторском» ключе, которая полностью выпадает из цепи предшествующих и последующих рассуждений: «...во всем важно уточнить точку отсчета. Не собираемся же мы возводить на песке какую-то чепуху»4.
К образу М. Маклюэна настолько часто обращаются, когда хотят высказаться относительно традиции медиаисследований, что иногда складывается впечатление, будто наряду с В. Беньяином, автором хрестоматийного эссе «Произведения искусства в эпоху технической воспроизводимости», это единственный мыслитель, который попытался осмыслить феномен медиа. Гораздо реже упоминаются Х. Иннис, Н. Луман, Дж. Гуди, В. Онг.
Можно указать несколько причин, по которым упоминание М. Маклюэна стало своего рода ритуалом, неизбежным в случае ретроспективного обзора исследований медиа. Первая из них связана с тем, что этот мыслитель принадлежал к канадской школе исследований медиа. Ф. Киттлер вводит в свой текст образ М. Маклюэна через упоминание о его принадлежности к этой школе. Р. Дебре прямо о связи М. Маклюэна с канадской школой не говорит, но упоминает в той же лекции некоторых ее представителей.
В 1950-1960-е гг. вокруг декана аспирантского отделения Университета Торонто Харольда Инниса объединилась группа, которая включала нескольких преподавателей, в том числе кроме Маршалла Маклюэна Эрика Хэйвлока, Джека Гуди, Иана Ватта. Представители этой группы сами назвали себя школой, заложив основу для отождествления своих разработок с новым полем исследований. Новое поле исследований стало складываться именно в середине 1950-х гг. Для объяснения причин этого Ф. Киттлер прибегает к метафоре, которая подчеркивает драматизм ситуации, остроту общественного запроса, вызвавшую к жизни новую проблематику: «технические медиа во всей своей непосредственности после Второй мировой войны обрушились на население Западного полушария»5. Последователи и сотрудники Х. Инниса (умер в 1952 г.) первые выбрали своим объектом не отдельные виды медиа, а стали предпринимать попытки систематически изучать влияние медиатехнологий на сознание человека и плоды его деятельности. Отдельные виды медиа: печатные СМИ, фотография, кино - и ранее становились объектами исследования социологов, историков, искусствоведов, предпринимались попытки их теоретического осмысления. Проблематика влияния техники на культуру и общество также была не столь уж нова в середине XX в. В частности, она затрагивается в работах М. Хайдеггера, Л. Мэмфорда, О. Шпенглера. В 1958 г. в США было основано Общество истории технологии, годом позже приступившее к изданию журнала «Технология и культура», страницы которого были полностью посвящены задаче переосмысления отношений между техникой и обществом6.
Новые технологии входили и входят в наш повседневный опыт прежде всего через сферу медиа. Такие значимые области присутствия техники в жизни общества, как производственные процессы, космонавтика, военная индустрия, по большей части закрыты для личного опыта обыденного мышления. Теоретическое осмысление форм этого присутствия остается вне общественного внимания. Перенесение проблематики «техника и общество» на сферу исследования медиа открыло возможность сближения теоретической
мысли с личным опытом, доступным обыденному мышлению, что способствовало привлечению общественного внимания к теоретическим разработкам канадской школы.
Маршалл Маклюэн в полной мере воспользовался этим вниманием. Благодаря глубокому пониманию и деятельному практическому освоению принципов общественной коммуникации и работы механизмов медиа он стал самым известным публике представителем канадской школы. Биографы М. Маклюэна отмечают, что он охотно давал интервью, в том числе таким журналам, как находившийся на пике популярности основанный в 1953 г. «Плейбой». Он регулярно появлялся в телевизионных ток-шоу, снимался в кино. В круг его общения входили Энди Уорхол, Джон Кейдж, Эзра Паунд, король Швеции Карл Густав, Вуди Ален - люди, которых можно назвать «медиаиконами» 1960-х гг. Активность репрезентативных стратегий М. Маклюэна дала повод к тому, что он получил ироническое именование «дилер теории коммуникации»7. Выступая публично, М. Маклюэн представлял себя как теоретика медиа, закладывая этим возможность того, чтобы в дальнейшем его образ использовался как знаковый при необходимости редукции идей канадской школы исследований медиа для аудиторий, состоящих из неспециалистов. Выходу теоретического наследия М. Маклюэна на широкую аудиторию и закреплению его образа как знакового для сферы медиаисследований способствовали и некоторые внутренние свойства его текстов, которые на сегодняшний день стали «фундаментальными» для медиаисследований.
Структура текстов М. Маклюэна напоминает современному читателю компьютерные базы данных, в которых отдельные элементы - идеи, понятия, образы - обладают известной автономностью8. Отдельные части его рассуждений связаны между собой внешней формой текста (последовательным расположением на странице) и через ассоциативную связь используемых в них образов.
«Своеобразная манера излагать свои мысли» была, видимо, свойством его мышления, а не только стратегией выстраивания текстов. Биографы свидетельствуют о том, что, хотя он начинал путь в науке с изучения риторики9, т. е. приемов изложения мыслей с целью воздействия на собеседника, при непосредственном общении люди зачастую не могли понять, «о чем он говорит и о чем заговорит в следующий момент»10. Непредсказуемость движения его мысли для людей, привыкших к более строгой последовательности в изложении, и нацеленность мысли в будущее дали повод называть его «пророком из Торонто»11, породив еще одно направление метафорического осмысления этой личности.
Особенности повествования работ М. Маклюэна приводят к тому, что движение по его текстам возможно не только в режиме постраничного чтения, но и через ключевые фразы, которые напоминают современному итернет-пользователю «теги». Той же цели служат заглавия разделов текста. Обычный для академического письма подход к структурированию текста через накопления аргументации не применяется М. Маклюэном. Благодаря особенностям структуры академические тексты относительно автономны в смысловом отношении, их чтение предполагает следование определенному алгоритму, который заложен в них автором. Для понимания текстов М. Маклюэна читателю необходимо постоянно обращаться к собственному внетекстовому опыту, часть его утверждений уже не полностью прозрачна для современных читателей без исторических комментариев. Открытость структуры текстов М. Маклюэна способствовала их «медиагеничности», облегчала их вхождение в пространство общественной коммуникации по каналам медиа.
М. Маклюэн использует в своих работах те же приемы воздействия на «аудиторию» (читателей), которые используют современные СМИ. Так, внутри его текстов и из работы в работу постоянно повторяются несколько тезисов о влиянии печати на культуру, сознание и развитие человечества. Возможность и естественность таких повторов обусловлены особенностями структуры текстов М. Маклюэна. Повторение ключевых тезисов создает эффект, подобный тому, что оказывает на нас информационно-политическая повестка дня в системе современных СМИ, формируя в нашем сознании не столько «что мы должны думать», сколько «о чем мы должны думать»12.
Использование для воздействия на общественное сознание повторения тем повестки дня стало, как известно, одним из важнейших приемов в практике рекламы. В рекламных кампаниях свернутые текстовые формулы повторяющихся слоганов репрезентируют в переносной форме образы и связанные с ними идеи, о которых «мы должны думать». Р. Дебре проводит параллель между фразой The Medium is the Message и «сокращенной формой рекламного слогана с аллитерациями и скандированием»13. Сравнение Р. Де-бре вписывается в иронический образ М. Маклюэна как «дилера теории коммуникации». Параллель достаточно точно указывает на назначение этой фразы в коммуникационных стратегиях текстов М. Маклюэна, «приближающих» его теорию к публике.
Ритмизированная, парадоксальная и запоминающаяся фраза The Medium is the Message и выражения «глобальная деревня» и «галактика Гуттенберга» стали своего рода «визитными карточками»
его теории. Многие наши современники, повторяющие эту фразу, не задумываются о ее точном смысле, не знают, в каком контексте она впервые была высказана14. Это позволяет говорить о том, что в современной культуре она имеет статус «прецедентного высказывания»15. Ситуация, когда наследие мыслителя представляют для обыденного сознания одна или несколько удачно сформулированных им фраз, не является такой уж редкостью и характерна не исключительно только для наследия М. Маклюэна16.
Особенности приемов обращения к наследию мыслителей в лекционной деятельности, о которых мы говорили выше, приводят к тому, что и Р. Дебре и Ф. Киттлер не могут обойтись без цитирования этой фразы в той части своих лекционных курсов, где они говорят о состоянии медиаисследований, М. Маклюэне и канадской школе. Ф. Киттлер использует в своей лекции коммуникационный потенциал прецедентного высказывания через фигуру иронии. Он ограничивается тем, что демонстрирует ее популярность (и вместе с тем популярность теории М. Маклюэна), приводя фразу в искаженном виде: The Medium is the Massage11. Пародирование - свидетельство освоения выказывания культурой и одновременно - признание его значимости. Ф. Киттлер, усложняя образ М. Маклюэна, упоминает о том, что канадец сам запустил в обращение пародийную версию своей «крылатой фразы», симулируя (и стимулируя) усвоение высказывания культурой.
Р. Дебре не только цитирует фразу, но и подвергает анализу ее форму и смысл. Выпускник Эколь Нормаль Р. Дебре получил блестящее французское классическое образование18. Он владеет навыками семиотического анализа и применяет их. Достойны отдельного внимания его наблюдения над устройством фразы: «Здесь же сокращенная форма рекламного слогана с аллитерациями и скандированием - согласно старому правилу мнемоники: отбивать такт в стихе - проторила себе путь среди общей суматохи. Эту фразу легко воспроизвести, и на всех языках»19.
Упоминание о том, что фразу легко воспроизвести на всех языках, играет ту же роль, что и цитирование пародийной формы у Ф. Киттлера. Р. Дебре конструирует в логике своего собственного текста идею о ее значительном коммуникационном потенциале, прибегая к гиперболе. Мы говорим о гиперболе, так как Р. Дебре явным образом преувеличивает коммуникативный потенциал фразы М. Маклюэна. На многих языках, например на русском или, можно предположить, китайском, воспроизведение этой фразы сопряжено с определенными сложностями, а перевод звучит тяжеловесно и малопонятен вне контекста.
Чуть ниже в той же части Р. Дебре подчеркивает, что его собственные размышления возможны только на французском языке. Он проводит параллель между собой и Р. Декартом, который написал «Рассуждение о методе» на французском языке, а не на латыни. Выбор языка, считает Р. Дебре, в случае с Декартом «имеет ценность манифеста», так как демонстрирует «намеренную дис-танцированность от традиции схоластической темноты» и «противостояние популярной прозрачности (латыни)»20. Рассуждения о связи качества мысли с выбором языка встречаются и у другого выдающегося представителя французского университетского истеблишмента, Р. Шартье, в его статье «От кодекса к экрану», где он размышляет о культурных процессах, в частности о порче языка, связанной распространением «компьютерного английского»21. Размышление Р. Дебре о связи между глубиной мысли и языком, на котором она нашла свое выражение, выглядят как скрытый выпад против качества мысли М. Маклюэна. Внутри логики Р. Дебре и Р. Шартье высказывание, «которое легко воспроизвести на всех языках», обесценивается в содержательном плане. Р. Дебре оставляет без внимания, что высказывание Р. Деката "Cogito ero sum", ставшее «визитной карточкой» его философского наследия, было сформулировано и распространилось на латыни, неродном для этого автора языке.
Говоря о причинах распространенности фразы М. Маклюэна, Р. Дебре упоминает соответствие удачно найденной словесной формы «старому правилу мнемоники». Р. Дебре обращает внимание на аллитерации и внутренний ритм, которые придают фразе сходство со стихотворной строфой и способствуют легкому запоминанию. Ритм фразы создают повторы: The Medium is the Message.
Форма данного высказывания является, безусловно, находкой канадского философа. Способность М. Маклюэна облекать отдельные мысли в столь отточенные формы можно объяснить тем, что он охотнее говорил, чем писал, и большую часть своих работ после «Галактики Гуттенберга: Становление человека печатающего» (1962) писал в соавторстве, обсуждая тезисы в режиме диалога с соавторами, которые потом их записывали22.
Из-под пера В.И. Ленина, который был выдающимся оратором, вышло несколько фраз, которые получили в русской советской культуре статус прецедентных высказываний. Фразы: «учиться, учиться и еще раз учиться!», «декабристы разбудили Герцена, Герцен развернул революционную агитацию», «три источника, три составных части марксизма» ритмизированы повторами. Способность включать в теоретические тексты такие фразы, видимо,
связана с ориентацией мышления на устную коммуникацию23. М. Маклюэн и В.И. Ленин не единственные значимые для культуры мыслители, использовавшие ритмизирующие повторы для придания формы своим мыслям. Достаточно вспомнить, сколько повторов содержит текст Нагорной проповеди и как часто цитаты из нее неосознанно используются в речевом обходе.
Вынося за скобки влиятельность фигуры мыслителя и востребованность медиаисследований, Р. Дебре объясняет распространенность высказывания М. Маклюэна лишь удачно найденной формой. Р. Дебре отказывает знаменитому высказыванию М. Ма-клюэна в глубине и считает, что значение этой фразы исчерпывается исключительно коммуникационной ролью, которая заключалась в том, чтобы «проторить себе (и своему автору и его теоретическому наследию) путь (к аудитории) среди всеобщей суматохи». Считая, что ценность этой фразы в удачной форме, он именует ее «клише», т. е. устоявшимся и привычным сочетанием слов, и уже каждый волен наполнить его тем содержанием, которое считает необходимым. Вопрос о связи этой фразы с наследием мыслителя в целом для него не существенен.
Позицию французского профессора разделяет русский философ В.В. Бибихин. Он пишет в работе «Язык философии»: «Формула Маршалла Маклюэна "средство общения есть сообщение (The Medium is the Messagе)" приоткрывает свой зловещий смысл: сообщается сама форма сообщения, "отточенная", "не раз использованная"; до "философских истин" дело уже не доходит»24.
Ф. Киттлер следом за В.В. Бибихиным именует фразу М. Мак-люэна «формулой», однако в его понимании отточенность фразы и возможность ее многократно использовать, выстраивая на ней, как «на фундаменте», последующие размышления, придает ей ценность, а не «зловещий смысл». Ф. Киттлер вкладывает в слово «формула» тот же смысл, который оно имеет в точных науках. Для точных наук формула - это краткая наполненная определенным смыслом форма, отображающая предшествующий процесс ее «выведения» и открытая для использования в дальнейших построениях. Исключительную важность мысли М. Маклюэна в целом он видит как раз в их «формульности», которая дает возможность развивать размышления в русле создаваемого поля исследований.
Отметив, что фраза основана на повторе, мы оставили без внимания ее парадоксальный характер. Высказывание «содержание средства коммуникации есть сообщение (The Medium is the Mes-sagе)» искажает ожидаемую фразу: «содержание коммуникации несет сообщение (The Medium has the Message)». В нашем представ-
лении содержанием коммуникации должно быть что-то еще, а не само средство сообщения.
Фраза впервые появилась в работе «Понимания медиа: внешние расширения человека» (1964), а потом стала заголовком работы 1967 г. Высказывание было использовано как заглавие, значит, автор сам считал его подходящим для репрезентации своей мысли. В первой по времени работе с нее начинается вторая часть, которая обычно в академических текстах отводится обозначению отношения к традиции. Именно во вторых частях текстов Ф. Киттлер и Р. Дебре обращаются к фигуре М. Маклюэна. М. Маклюэн, выражая свое отношение к традиции, обходится без привычных для академического письма риторических ходов, разрушая традицию парадоксальным высказыванием. Эта фраза в сжатой форме выражает поворот в представлениях о медиа, который является вкладом М. Маклюэна в осмысление этого поля. Хочется отметить эффективность работы языка у М. Маклюэна: игра слов, несущественный сдвиг в привычном словоупотреблении приводят к существенным последствиям, к пересмотру позиций по отношению к целому полю исследований.
Ф. Киттлер раскрывает полезную «работу» этого высказывания, приводя пример из контекста, в котором разворачиваются медиаисследования у него на родине. Его составляют «литературо-центричные» исследования медиа, которые «считают себя непосредственным продолжением распространившимся в 60-е годы методам анализа массовой литературы... и литературной социологии...»25. Ф. Киттлер говорит об ограниченности такого подхода, называя его «обреченным постигать лишь эту сторону экрана, который электронная медиаиндустрия намеренно конструирует так, что внутренности аппарата остаются скрытыми крышкой корпуса»26. Далее он уточняет, разворачивает смысл формулы, как делает это и М. Маклюэн, но на других, менее парадоксальных, примерах. Если М. Маклюэн показывает, что The Medium is the Message, говоря об природе электрического света, то Ф. Киттлер приводит цепочку, доступную каждому в повседневном опыте, «телевиденье-кино-роман-речь».
Высказывания В.И. Ленина, ставшие прецедентными, основаны на простом ритмическом повторе, который не несет дополнительных смыслов. Для включения высказываний Ленина в речевую культуру была использована система государственной пропаганды. Фразы-формулы у других философов представляют более остроумные и парадоксальные образные речевые конструкции. Знаменитая фраза Р. Декарта основана на нарушении привычного
употребления слов, как и фраза М. Маклюэна. Декарт говорит: «Мыслю, следовательно, существую». Обыденное словоупотребление подразумевает форму «Дышу, следовательно, существую». Замена слова «дышу» словом «мыслю» нарушает ожидаемое словоупотребление и весомо, кратко и доходчиво выражает идею о том, что мыслить так же важно, как дышать, существенную для философской системы Р. Декарта. Фразы, разрушающие привычное словоупотребление, создали образы, которые вошли в культуру, так как были нацелены на «борьбу с абсолютной детерминированностью системой языка, его конвенциональными и когнитивными структурами»27. Такая нацеленность, по мнению Н.М. Азаровой, сближает язык философии с языком поэзии.
Ритмичность, подмеченная Р. Дебре, придает фразе М. Ма-клюэна сходство со стихом. Вскользь брошенное Р. Дебре наблюдение заслуживает большего внимания. Язык поэзии так же формализован, как язык того, что он называет «клише». У М. Маклюэна можно усмотреть сходство со стихом не только на уровне формы выражения, но и на уровне движения мысли. Он осуществляет обновление картины мира в выбранной области через содержательную работу со словесными формами. Благодаря этому мы можем назвать мышление М. Маклюэна поэтическим. Его тексты - ряды метафор, связанных по ассоциации, которые призваны провоцировать мысль, обновляя концептуальную систему.
Мысль о сближении языка философии и поэзии в ХХ-ХХ1 вв. звучит у многих русских и европейских мыслителей, включая Г. Гадамера и М. Хайдеггера, она стала темой специального лингвистического исследования, построенного на русском матери-але28. Справедливо это наблюдение и по отношению к наследию М. Маклюэна.
Несмотря на попытки Р. Дебре использовать игру слов и рефлексию над формами высказываний для создания новых смыслов его текст не дает образов, которые способствовали бы существенному обновлению концептуальной системы языка хотя бы в границах данного предметного поля. Вся часть, где речь идет о М. Маклюэне и его высказывании, озаглавлена «рентгеноскопия клише», оратор подразумевает интригующее разоблачение своего героя. Однако на деле он оформляет обличительными фигурами речи детализацию идей М. Маклюэна, не сильно отступая от их сути, но вплетая в них «цветы французской образованности». Полемизируя с М. Маклюэ-ном, Р. Дебре указывает на то, что высказывание 2+3=5 не меняет своего смысла в зависимости от того, на каком носителе оно к нам дошло. Цифры, как и двоичный код, - абстрактные знаки, специ-
ально изобретенные для того, чтобы сохранять свой смысл вне зависимости от носителя и обстоятельств коммуникации. Комбинация цифр, передающая универсальное математическое тождество, не может быть использована как пример для оценки верности теории коммуникации. Р. Дебре использует силлогизм для дискредитации мысли М. Маклюэна. Этот риторический ход рассчитан на мгновенный эффект, он хорош для убеждения слушателей в ситуации публичного выступления, но ничего не дает для углубления понимания предмета, о котором идет речь. Видимо, сказывается опыт Р. Дебре, который долгое время был советником Че Гевары и привык выступать перед разгоряченными бойцами.
Несмотря на разоблачительный пафос, Дебре считает идеи канадца достойными продолжения. Он называет фразу М. Мак-люэна «дурной справедливой идеей», пускаясь в резонерские размышления о хороших, но несправедливых идеях и о дурных справедливых. Далее Р. Дебре приводит примеры, проясняющие идею М. Маклюэна, которые заимствует из собственной писательской практики. Таким образом, он предлагает слушателям путь освоения наследия М. Маклюэна через присвоение и использует энергию знаменитого высказывания для продвижения собственных идей к аудитории. Лекционный курс Р. Дебре адресован студентам первого курса, и применяемые им приемы во многом обусловлены тем, что автор в первую очередь вынужден был решать задачу популяризации знания о медиа, а не концептуального обновления поля, которое только декларируется, но не осуществляется на принципиальном уровне.
Основной фигурой речи, используемой Ф. Киттлером, является ирония. Он иронически высказывается в том числе и о профетизме М. Маклюэна, говоря, что как литературовед он «в мессианском духе» предвещал желанное «избавление от всякой литературы». Ф. Киттлер заимствует метафору об «избавлении от литературы» у самого М. Маклюэна, который в конце второй части работы «Понимание медиа» пишет, что «медиа - это своего рода налог на горожан, они уплатят его и освободятся от дисциплинирующей несвободы галактики Гуттенберга»29.
Литературоведческой ориентацией канадца Ф. Киттлер объясняет и тот факт, что он «в восприятии разбирался больше, чем в электронике»30. Немецкий профессор допустил фактическую неточность, так как первым образованием М. Маклюэна было инженерное31. Ф. Киттлер видит ошибку М. Маклюэна в том, что технику он считает продолжением индивида. Канадский исследователь, как правоверный католик, «уповал, что человек являлся
субъектом медиа»32. Развитие техники стимулировалось, по мнению Ф. Киттлера, логикой техники, у него нет субъекта. Пальму первенства в этом процессе он отдает военной технике и деятельности военно-помышленного комплекса. Немецкий ученый в начале XXI в. смотрит на взаимоотношения человека и техники с более пессимистических позиций, чем его предшественник, написавший свои тексты на полвека раньше.
В высказывании Маршалла Маклюэна анаграммируется личное местоимение Me: «(The Medium is the Messagе)», придавая ему характер замкнутого на себе бесконечного высказывания типа знаменитого «The Rose is the Rose» Г. Стайн. И Ф. Киттлер и Р. Дебре говорят об ограничивающем значении этого высказывания. Там, где Р. Дебре видит только узость мысли М. Маклюэна и говорит о «самоподтверждении парадокса», Ф. Киттлер видит конструктивный способ, к которому М. Маклюэн прибегает, чтобы отграничить поле науки от медиа. Этот способ состоит в замыкании исследований на средствах сообщения.
Критика Р. Дебре и Ф. Киттлера, несмотря на разницу в риторических стратегиях и приемах, сходится в необходимости размыкания мысли канадца, полностью сосредоточенной на индивиде, на осмыслении процессов, происходящих в мире медиа исключительно через индивидуальные переживания и через индивидуальный метафорический язык, приближающийся порой по выразительности к лирической поэзии. Цель Р. Дебре - обосновать новую область с целью обеспечить себе и последователям право критиковать институты, используя то же предметное поле. Он изобретает новое слово «медиалогия» и пишет, что медиалогия - исследование общественных систем.
Цель Ф. Киттлера - включить в анализ медиа организации, например военные комплексы. Он предлагает исследовать медиа как механизмы отчуждения человека от мира, а не как органичное продолжение человека. Критика Ф. Киттлера академичнее, так как предложенная им линия мысли должна стать направлением для анализа роли технологий, а не для критики общества. И Ф. Киттлер, и Р. Дебре выступают за сближение медиаисследований с исследованиями ментальностей. Ф. Киттлер предлагает дополнить, сделать более строгими наблюдения М. Маклюэна при помощи заимствования фрагментов теории информации математика К. Шеннона. Заимствование идей К. Шеннона позволяет Ф. Киттлеру описать в едином ключе разные типы медиатехнологий. Следует отметить, что при таком использовании идеи К. Шеннона также отделяются от своего первичного значения.
Анализ контекстов использования фразы The Medium is the Message позволяет не только проследить специфику построения текстов лекционных курсов в разных академических культурах, но и понять, в каком направлении шла оценка наследия М. Маклюэна в начале 2000-х гг. Наблюдения, опирающиеся на русскую традицию исследования языка философии, позволили глубже понять роль фразы М. Маклюэна в современной академической и массовой культуре.
Примечания
Маклюэн М. Понимание медиа: внешние расширения человека / Пер. В. Николаева. М.: Гиперборея, 2007. С. 7.
См.: Киттлер Ф. Оптические медиа. Берлинские лекции 1999 г. / Пер. Б. Скуратова, О. Никифорова. М.: Логос, 2009; Дебре Р. Введение в медиалогию / Пер. Б. Скуратова. М.: Праксис, 2010.
Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. М., 2004. С. 26. Дебре Р. Указ. соч. С. 64. Киттлер Ф. Указ. соч. С. 23.
Hughes T.P. Human-Built World. How to Think about Technology and Culture. Chicago, IL, 2005. P. 5.
Горюнова О. Медиа: история экспансии: Курс лекций [Электронный ресурс] // Центр гуманитарных технологий. URL: http://gtmarket.ru/laboratory/expertize/3169 (дата обращения: 28.01.2014).
Manovich L. The Language of New Media. Cambridge, MA; L.: The MIT Press, 2001. P. 218.
Тема диссертации М. Маклюэна «Риторика Томаса Нэша» (1942). Вавилов М.К. О М. Маклюэне // Маклюэн М. Понимание медиа. С. 415. Тюрина И.О. Великое пророчество. Философская концепция Маршалла Маклюэна // Маклюэн М. Галактика Гуттенберга. М., 2005. С. 6. Черных А. Мир современных медиа. М., 2007. С. 32. Дебре Р. Указ. соч. С. 65.
На это обращают внимание, в частности, И.О. Тюрина и В. Гаков в статье «Рыцарь медийного образа». См.: Тюрина И.О. Указ. соч. С. 6; Гаков В. Рыцарь медийного образа // Коммерсант Деньги. 2001. № 28 (332). Исследователи прецедентных высказываний В.В. Красных, Д.Б. Гудков, И. В. Захаренко, Д. В. Багдаев определяют их следующим образом: «Прецедентное высказывание - репродуцируемый продукт речемыслитель-ной деятельности, <...> сложный знак, сумма значений компонентов которого не равна его смыслу»: Красных В.В., Гудков Д.Б., Захаренко И.В., Багдаев Д.В. Некоторые особенности функционирования прецедентных высказываний // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. 1997. № 4.
_
3
4
7
8
11
12
13
14
15
Об этом пишут В.В. Бибихин и Т.В. Васильева. См.: Бибихин В.В. Язык философии. М., 1993. С. 242; Васильева Т.В. Афинская школа философии. М., 1985.
С. 3.
Киттлер Ф. Указ. соч. С. 25.
Кралечкин Д. Комментарий к книге Р. Дебре «Введение в медиалогию» [Электронный ресурс] // Актуальные комментарии. URL: http://actual-comment.ru/book/375 (дата обращения: 28.01.2014). Дебре Р. Указ. соч. С. 65. Там же. С. 69.
Шартье Р. Письменный текст на экране // Шартье Р. Письменная культура и общество. М., 2006. С. 215. Горюнова О. Указ. соч.
B. Шкловский в заметке «Ленин как деканонизатор» делится наблюдениями относительно обращения Ленина с языком, в частности пишет о том, что, хотя в революционном языке «слово и целое выражение часто становится заклинанием», Ленин, «понимая языковую стихию», избегал «заклинаний». Однако дальнейшая жизнь текстов, созданных Лениным, способствовала превращению фраз из этих текстов в эти самые заклинания, прецедентные высказывания (Шкловский В. Ленин как деканонизатор [Электронный ресурс] // Ruthenia. URL: http://www.ruthenia.ru/sovlit/j/2958.html (дата обращения: 28.01.2014)).
24 Бибихин В.В. Указ. соч. С. 242. Киттлер Ф. Указ. соч. С. 25. Там же. С. 26.
Азарова Н.М. Язык философии и язык поэзии. Движение навстречу. М., 2010.
C. 11.
Там же. С. 9.
Маклюэн М. Понимание медиа. С. 40. Киттлер Ф. Указ. соч. С. 24. Тюрина И.О. Указ. соч. С. 9. Киттлер Ф. Указ. соч. С. 26.
