CC BY
183
УДК 81'373.7
ФРАЗЕОЛОГИЗМЫ И ПРЕЦЕДЕНТНЫЕ ФЕНОМЕНЫ КАК МАРКЕРЫ СТЕРЕОТИПНОСТИ ВОСПРИЯТИЯ
В.И. Макаров
Гуманитарный институт НовГУ, vladlen.makarov@novsu.ru
Статья посвящена рассмотрению роли фразеологизмов и прецедентных феноменов в формировании и отражении стереотипов массового сознания. На основе языкового анализа автор приходит к выводу о различной роли исследуемых феноменов в данном процессе.
Ключевые слова: фразеологизм, прецедентный феномен, стереотип
The paper is devoted to the role of phraseology and precedent phenomena in shaping and reflecting stereotypes of mass consciousness. On the basis of linguistic analysis the author comes to the conclusion that the studied phenomena have different functions in the process of shaping and reflecting stereotypes. Keywords: phraseological unit, precedent phenomenon, stereotype
В настоящей статье речь пойдет о явлении, которое сопутствует практически любому использованию фразеологизмов и прецедентных феноменов (ПФ), а именно стереотипности. Собственно, фразеологизмы (о прецедентных феноменах тогда речь не шла) долгое время рассматривались как стереотипные словосочетания (например, у Ш.Балли, а также у Ларина, который некритически в этом отношении цитирует Балли) [1]. Как справедливо отмечает Н.Н. Кириллова, «такому пониманию способствуют основные свойства фразеологической единицы, действительно сближающие стереотипные выражения с фразеологизмом: устойчивая раздельнооформленность и воспроизводимость... Отличает их от фразеологических оборотов отсутствие тропеической семантики, которая не востребована в данном случае, потому что в них заложены наиболее значимые фрагменты реального опыта этноса» [2].
Стереотип как характеристика сознания, таким образом, может представать как в облике фразеологизмов, так и в форме других единиц языка: «Речевые стереотипы - одна из важнейших скреп социума. В традиционной культуре эту функцию выполняют пословицы, паремийные речения, фразеологизмы, крылатые слова, цитаты» [3].
Понятие стереотипа лежит в основе идеологии Большого фразеологического словаря [4], согласно мнению авторов которого, каждый фразеологизм есть отражение определенного народного стереотипа.
Примерно те же мысли мы находим и у исследователей ПФ: «Стереотипы, как и прецедентные феномены, могут не иметь жестко фиксированного имени, однако апелляции к тому или иному стереотипу-представлению по определению прозрачны и понятны для представителей определенной культуры» [5].
Свойство стереотипности различных единиц описывается как принадлежащее композиции, употреблению языковых единиц, противостоящее творческому подходу [6].
В структуре стереотипа выделяют, как правило, два компонента: знание (когнитивно-информационный компонент) и отношение (эмоционально-чувственный и оценочный компонент). В ряде работ стереотип
представляется во взаимосвязи трех компонентов: когнитивного (содержание), аффективного (чувственного, эмоционального, выражающего отношение и придающего установке оценочный характер) и поведенческого (конативного, характеризующего готовность человека к определенному поведению (социальную установку) в отношении объекта познания) [7].
Стереотип функционален, и в этом смысле более «широк», так как проявляется в коммуникативном поведении как таковом. Концепт хранится в форме гештальтов и пропозиций, стереотип - в виде фрейм-структур. Определяя стереотип как образ-представление, В.В. Красных выявляет в нем две ипостаси: стереотип поведения (выполняет прескрип-тивную действия, которые следует осуществлять), и собственно стереотип-представление (выполняет предикативную функцию, т. е. определяет то, что следует ожидать в той или иной ситуации). Стереотипы-представления, в свою очередь, подразделяются на стереотипы-образы (представления о предметах) и стереотипы-ситуации (представления о ситуациях) [8].
Надо сказать, что стереотипность вполне можно рассматривать как глобальное качество языковой системы, а противопоставление стереотипность vs. творчество - сродни соотношению языка и речи [9]. Оба элемента являются необходимыми для существования языковой системы, придают ей равновесие, устойчивость. Без существования устойчивых, долго живущих элементов языковая система обречена на непонимание, без элементов новых, языкотворчества - на застой и медленное умирание. Противостояние двух свойств может быть конфликтным, однако это тот конфликт, который двигает сюжет, в данном случае сюжет развития языка.
К «островкам стабильности» в языке всегда относились устойчивые, воспроизводимые единицы. Именно они создают связь различных актов общения, обращают новые коммуникативные факты к прошлому опыту, мешают «зависнуть» им в безвоздушном пространстве.
Однако в статье речь пойдет об одной стороне ПФ и фразеологизмов, которая обычно остается вне рассмотрения лингвистов.
Статья Н.Н. Кирилловой, посвященная стереотипам во фразеологии, в основном рассматривает механизмы образования фразеологизмов, так сказать, порядок стереотипизации образов, тропов. Однако она не рассматривает их, как нам кажется, с одной важной позиции. В ней говорится о механизмах языкового выражения стереотипных концептов массового сознания, тогда как не менее важным является вопрос о том, как устойчивые единицы функционируют как средства апперцепции новых, незнакомых ситуаций. Сталкиваясь в практике с непонятными ситуациями, человек пытается осознать их через уже известные ему понятия. И чем меньше он понимает ситуацию, чем стереотипнее, шаблоннее, банальнее те понятия, которые он привлекает для ее когнитивного освоения. И тут ПФ и фразеологизмы начинают играть незаменимую роль, так как отражают состояние массового сознания в точке, так сказать, наибольшего охвата. Ср. близкую мысль «стереотипы выполняют ряд когнитивных функций - функцию схематизации и упрощения, функцию формирования и хранения групповой идеологии, ряд других мысли-тельных функций» [10].
Стереотипизация идет параллельно с процессом имплицирования, компрессии информации, редуцирования ее к привычным схемам.
Явление имплицитности в современной лингвистике - одно из тех, которым уделяется щедрое внимание исследователей. В том или ином отношении его описывают в своих монографиях и статьях И.В.Арнольд, М.В.Никитин, К.А.Долинин, М.Ю.Фе-досюк, А.М.Камчатнов, И.Р.Гальперин, Ю.С.Степанов, Л.Г.Брутян, А.С.Дари, В.Я.Шабес, З.З.Чернышо-ва, диссертациях - Л.А.Исаева, С.Г.Краже, Г.А.Калмыкова и мн. др.
В основном свойство имплицитности рассматривается в связи с явлениями уровня текста, такими, как смысл, интерпретация, стилистика художественной литературы, авторский замысел, интенция, пресуппозиция и т.д.
Суммируя проблематику имплицитности, можно выделить следующие направления её исследования: Исходная позиция - смысл текста. Об импли-цитности следует говорить, когда смысл текста не выводится из составляющих его элементов, а задается обстоятельствами произнесения. Скажем, фраза «Уже десять часов» может быть сигналом начала какой-то деятельности, смысл которой выводится из ситуации.
Исходная позиция - взаимодействие коммуникантов. Имплицитность рассматривается как результат взаимоотношений отправителя сообщения и адресата, их взаимных пресуппозиций, фоновых знаний, интенций и так далее - подход прагматический.
Деятельность в русле понимания и интерпретации. Объектом такой деятельности, как правило, становится текст, понимаемый узко или широко в зависимости от взглядов исследователя и тех задач, которые он перед собой ставит. Результатом является разработка той или иной процедуры вывода смысла текста.
Деятельность по созданию текстов, которые обладали бы свойством однозначности и непротиво-
речивости понимания. Актуальность подобной проблематики подтверждается практикой научного и делового общения (в последнем случае особенно злободневной выглядит работа в области законотворчества)
Исходная позиция - текст и его cultural background (М.Халлидэй), которая реализуется в многочисленных работах по прецедентности и интертекстуальности (Ю.Н. Караулов, Е.А. Земская, К.В. Давыдова, Г.Денисова, Е.А. Козицкая, С.И. Сметанина и др.).
Имплицитность выражается в компрессии смысла. Отдельные имена, единицы языка и их сочетания обладают свойством аккумулировать в себе большие объемы лингвистической и культурной информации в сравнении с другими единицами и сочетаниями. Такое свойство бывает им присуще эвентуально (скажем, если речь идет о ключевых словах, доминантах художественного или публицистического текста) или вне зависимости от конкретного текста, перманентно.
Импликация представляется большинству исследователей процессом глобальным, идущим в соответствии с базовыми законами языковой деятельности. Стереотипизация, метафоризация, создание мифологем и символов, сценариев и фреймов, интертекстуальность и прецедентность, языковая игра и пр. процессы и явления в этой связи видятся как отдельные грани этой всеобщей деятельности.
Одной из таких сторон, как нам кажется, является фразеологизация. Фразеологизмы представляют собой своеобразный промежуточный результат бесконечного процесса имплицирования информации. Рождаясь на основе свободных сочетаний отдельных слов, фразеологизмы закрепляются в языке как самостоятельные знаки, в той или иной степени разрывают семантические связи со словосочетаниями-прототипами. Затем, под влиянием процесса трансформации устойчивых сочетаний в контексте, компоненты фразеологизмов начинают приобретать вторичную семантическую самостоятельность в качестве потенциальных слов или знаков-представителей фразеологизмов. А далее получают способность вступать в новые связи с лексическими единицами, готовя почву для новых преобразований фразеологического типа.
Для примера разберем ситуацию, возникшую в общественном дискурсе осенью 2009 г., когда обсуждались состав и структура словарей русского языка, получивших одобрение Министерства образования РФ. Возникла парадоксальная ситуация. Тысячи людей, не обладающие необходимыми знаниями в теории и практике составления словарей, оказались втянуты в специальную по проблематике дискуссию по вопросу, который мог показаться им знакомым: ведь речь шла о повседневной коммуникации, в которой любой человек мог счесть себя достаточно компетентным. При этом ситуация таила множество подводных камней для неискушенных участников, о которые они спотыкались, даже не замечая этого. И, конечно же, использовались наиболее примитивные стереотипы массового сознания, средством выраже-
ния которых и становились ПФ и фразеологизмы. Проследим же, как это осуществлялось, и попробуем выявить основные закономерности этого процесса.
Из анализа материала с очевидностью вытекает, что в дискуссии оказались задействованы ходульные публицистические стереотипы. И в качестве носителей таких стереотипов выступают в основном прецедентные феномены.
1. Стереотип мирового заговора.
«Ультра-патриоты в решении Министерства
умудрились разглядеть. антироссийский заговор иностранной агентуры: по совершенно случайному совпадению авторы трех из четырех освященных Минобром словарей носят украинские и грузинскую фамилию. Да и министр у нас не Иванов» («МК»).
«Я считаю, что он является агентом влияния американцев в российской системе образования. Потому что все преобразования, которые он осуществляет, идут с подачи американских советников. И фактически укладываются в русло "русского проекта", который осуществляется в отношении нашей страны для того, чтобы превратить ее в резервную территорию для США» («Комсомольская правда»). В данном случае задействована прецедентная ситуация, восприятие США как главного врага России, всячески вредящего ей, а также задействованы «новые враги» в лице Украины и Грузии, для чего достаточно, чтобы авторы словарей имели фамилии Телия и Зализняк.
2. Апокалипсический стереотип разрушения, гибели культуры.
«У парламентариев "складывается такое впечатление, что русский язык намеренно упрощают, отпуская его в вольное плавание, - может быть, так легче скрывать вопиющую безграмотность. Чиновники решили в очередной раз препарировать русский язык. Теперь образцом для подражания может стать учительница из "Доживем до понедельника", говорящая «лОжить» (Росбалт).
«Программный директор "Русского радио" Роман Емельянов и вовсе опасается появления "новояза", как в романе Дж.Оруэлла "1984". Напомним, что в этом произведении тоталитарное государство насаждало язык сокращений и упрощенных правил грамматики. "У нас потрясающий, богатый, уважаемый во всем мире язык. И если мы не будем его беречь и сохранять традиции, то кто это сделает?" -заметил Р.Емельянов». («Фонтанка»)
«Подобное упрощение - "чтоб легче было" заставляет вспомнить фантастический роман-памфлет Роберта Хайнлайна "Чужак в чужом краю": «Парламент штата Теннеси рассмотрел закон о том, чтобы считать число «пи» равным трем. Законопроект был внесен комитетом народного образования и морали». (Мурманский вестник).
«Мои дети должны получить хорошое образование и уметь правильно говорить на русском, а не как Равшан и Джамшут». (gzt.ru)
В этих примерах задействованы прецедентные имена и ситуации, иллюстрирующие процесс примитивизации под влиянием тоталитарного или малообразованного сознания.
3. Стереотип чиновничьих игр, коррупции.
«Веллер считает, что есть в постоянных попытках реформирования еще один очень важный нюанс: «Это премии, тиражи, гонорары и зарплаты. Именно этим объясняется столь частое появление новых словарей. Лучше всего, если лингвисты оставят словари в покое». («Росбалт»)
«А нынешний бред, что несут с голубых экранов развязные телеведущие, поп-звездульки и безграмотные чиновники, разъедает все, что создали учителя русского, как вешние воды плотину какой-нибудь доисторической ГЭС». («МК»).
«Отлично! Вместо того, чтобы русский язык учить, малограмотные чинуши решили создать свои собственные тяжеленькие словарики и тыкать ими каждому под нос, а иногда еще и по голове давать, если с их произношением будут несогласные. Браво, россияне!» («Комсомольская правда»)
4. Стереотип российских реформ, бессмысленных и беспощадных.
«Если следовать этим нормам буквально, то к Гоголю или Платонову нужно приставить корректора, но тогда литературы мы не увидим, - считает главный редактор издательства «Звезда» Яков Гордин. - С одной стороны, чем свободней язык и чем больше выбор словарей - тем лучше. С другой - любые декреты о языке неплодотворны. Вспомните весьма крутые языковые реформы Петра I: а ведь со временем все, что ненужно, само собой отпало, умерло». («Газета.ру»).
«Фурсенко из породы технократов 90-х годов, из тех же горе-реформаторов типа Чубайса и прочих. И так же он проводит свою реформу, чтобы народу мало не показалось» («Советская Россия»).
5. Обращение к именам известных лингвистов. Многие авторы стаей, сообщений на форумах и в бло-гах недоумевают, почему вне заветного списка оказались такие ученые, как Розенталь, Ожегов, Даль, Ушаков, словом, те лингвисты, которые хоть сколько-нибудь известны за пределами филологической среды. Не принимается, естественно, в расчет, что А.А. Зализняк и В.Н. Телия величины сопоставимого масштаба, которым, к сожалению, не хватает паблисити.
Как мы видим, прецедентные феномены становятся средством обобщений большого масштаба. Не так проявляет себя фразеология. Обслуживая по сути те же феномены, она действует, так сказать, более локально. Это объясняется, на наш взгляд, более устойчивой формой фразеологизмов и более точной их семантикой.
«У чиновников проснулась непонятная любовь к издательству АСТ. Ползут слухи, что у кого-то из Минобра явно рыльце в пушку». («Взгляд») То есть налицо уже не глобальный чиновничий заговор, а локальный случай коррупции.
«Те, кто успел попасть в список министерства, довольно потирают руки» («НТВ»). Тоже описание локальной ситуации, констатация, в общем-то, очевидного факта, как бы его не оценивать.
«Не предположить ли, что шумиху вокруг министерского списка затеяли издательства, не попавшие в него? Вот и пробуют сейчас качать права?» («Комсомольская правда»). Также довольно трезвый взгляд и точная характеристика ситуации.
«Протестовать и возмущаться сейчас все равно что сражаться с мельницами. Все равно не услышат» (gzt.ru). Менее взвешенный взгляд, однако тоже без ненужных гипербол.
Завершить же обзор дискуссии хотелось бы одним ценным наблюдением, хорошо иллюстрирующим механизм стереотипного сознания: «Но читать -это так трудно, долго и неблагодарно! Ведь тогда никто не узнает, что именно думает по поводу министерского приказа очередной малограмотный Вася Пупкин, который даже свою фамилию пишет с двумя ошибками, но при этом твердо убежден, что заучивание правил (не только правил русского языка, а любых правил) является ограничением его прав и промыванием его мозгов» («Заневский наблюдатель»).
Вывод видится в том, что, будучи единицами не языка, а дискурса [11], прецедентные феномены в большей степени используются для выражения стереотипов массового сознания: «Стереотипный образ соотносится не только с образом конкретного предмета или ситуации, когда-либо имевших место и впоследствии приобретших статус «прецедента», но и предмета или ситуации «вообще» [12]. ПФ в большей степени обобщают, классифицируют поток новых понятий и фактов.
Фразеологизмы же, отличаясь устойчивостью формы и постоянством семантики, выступают в основном как номинативно-экспрессивные единицы, характеризуя более локальные участки действительности, а значит, стереотипность в них проявляется в меньшей степени.
1. Ларин Б. А. Очерки по фразеологии (О систематизации и методах исследования фразеологических материалов) // История русского языка и общее языкознание. М., 1977. С. 125-149.
2. Кириллова Н.Н. К вопросу о стереотипах во фразеологии // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. 2002. №2. С. 129140. С. 129.
3. Маслова В.А. Культурный стереотип и его роль в поведении сквозь призму языка // Вестник СевероОсетинского государственного университета имени Кос-та Левановича Хетагурова. 2008. Т. 4. С. 30-37. С. 37.
4. Большой фразеологический словарь. Значение. Употребление. Культурологический комментарий / Отв. ред. В.Н. Телия. М.: АСТ-ПРЕСС Книга, 2006. 782 с.
5. Красных В.В. Лингво-когнитивные основы воспроизвро-димости // Вестник Центра международного образования Московского государственного университета. Филология. Культурология. Педагогика. Методика. 2009. № 3. С. 54-62. С. 58-59.
6. Стереотипность и творчество в тексте: Сб науч. трудов. Пермь, 2001. 406 с.
7. Щекотихина И.Н. Стереотип: аспекты и перспективы исследования // Вестник Ленинградского государственного университета им. А.С. Пушкина. 2008. № 5 (19). С. 69-80. С. 72-73.
8. Красных В.В. Этнопсихолингвистика и лингвокультуро-логия: курс лекций. - М.: Гнозис, 2002. С. 178.
9. Этнические стереотипы поведения. М., 1985. 325 с.
10. Маслова В.А. Культурный стереотип и его роль в поведении сквозь призму языка // Вестник СевероОсетинского государственного университета имени Кос-та Левановича Хетагурова. 2008. Т. 4. С. 30-37. С. 37.
11. Красных В.В. Лингво-когнитивные основы воспроизвро-димости // Вестник Центра международного образования Московского государственного университета. Филология. Культурология. Педагогика. Методика. 2009. № 3. С. 54-62. С. 56.
12. Белова Ю.А. Лингвокультурные знаки как носители смысла газетного заголовка // Вестник Башкирского университета. 2008. Т. 13. № 4. С. 937-940. С. 940.
Bibliography (Transliterated)
1. Larin B. A. Ocherki po frazeologii (O sistematizacii i me-todah issledovanija frazeologicheskih materialov) // Istorija russkogo jazyka i obshhee jazykoznanie. M., 1977. S. 125149.
2. Kirillova N.N. K voprosu o stereotipah vo frazeologii // Izvestija Rossijskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta im. A.I. Gercena. 2002. №2. S. 129-140. S. 129.
3. Maslova V.A. Kul'turnyj stereotip i ego rol' v povedenii skvoz' prizmu jazyka // Vestnik Severo-Osetinskogo go-sudarstvennogo universiteta imeni Kosta Levanovicha Hetagurova. 2008. T. 4. S. 30-37. S. 37.
4. Bol'shoj frazeologicheskij slovar'. Znachenie. Upotreblenie. Kul'turologicheskij kommentarij / Otv. red. V.N. Telija. M.: AST-PRESS Kniga, 2006. 782 s.
5. Krasnyh V.V. Lingvo-kognitivnye osnovy vospro-izvrodimosti // Vestnik Centra mezhdunarodnogo obra-zovanija Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta. Filologija. Kul'turologija. Pedagogika. Metodika. 2009. № 3. S. 54-62. S. 58-59.
6. Stereotipnost' i tvorchestvo v tekste: Sb nauch. trudov. Perm', 2001. 406 s.
7. Shhekotihina I.N. Stereotip: aspekty i perspektivy issledovanija // Vestnik Leningradskogo gosudarstvennogo universiteta im. A.S. Pushkina. 2008. № 5 (19). S. 69-80. S. 72-73.
8. Krasnyh V.V. Jetnopsiholingvistika i lingvokul'turologija: kurs lekcij. - M.: Gnozis, 2002. S. 178.
9. Jetnicheskie stereotipy povedenija. M., 1985. 325 s.
10. Maslova V.A. Kul'turnyj stereotip i ego rol' v povedenii skvoz' prizmu jazyka // Vestnik Severo-Osetinskogo go-sudarstvennogo universiteta imeni Kosta Levanovicha Hetagurova. 2008. T. 4. S. 30-37. S. 37.
11. Krasnyh V.V. Lingvo-kognitivnye osnovy vospro-izvrodimosti // Vestnik Centra mezhdunarodnogo obra-zovanija Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta. Filologija. Kul'turologija. Pedagogika. Metodika. 2009. № 3. S. 54-62. S. 56.
12. Belova Ju.A. Lingvokul'turnye znaki kak nositeli smysla gazetnogo zagolovka // Vestnik Bashkirskogo universiteta. 2008. T. 13. № 4. S. 937-940. S. 940.
