CC BY
93
ЕВРОПЕЙСКИЙ ПРОЦЕСС: СТРАНЫ И РЕГИОНЫ
Анастасия ФИЛАТОВА
ФРАНЦИЯ - НАТО: ЧТО СТОИТ ЗА РЕШЕНИЕМ О ВОЗВРАТЕ В ВОЕННУЮ СТРУКТУРУ?
Намерение Франции изменить свою позицию по поводу участия в военной структуре НАТО, объявленное немногим более полугода назад, на первый взгляд неожиданно, хотя и не революционно. В то же время без сомнения можно сказать, что гипотетически оно было вполне ожидаемо, если посмотреть на историю их взаимоотношений при каждом из французских президентов со времени появления этой организации.
Наследие де Голля
Генерал де Голль был тем президентом, который задал вектор всей последующей (хотя и противоречивой) политики страны в отношении НАТО. Франция участвовала в её создании в апреле 1949 года и её военной структуры в декабре 1951 года. В условиях "холодной войны" цели организации и её главный лидер были очевидны, участие остальных было ими же принято как номинальное. Но Франция всё же рассчитывала на возможность оказания влияния соизмеримого с её положением. Полтора десятка последующих лет показали, что решения в НАТО принимает исключительно одна страна - США, а Франции вопреки её ожиданиям отведена второстепенная роль при полном подчинении европейских стран Америке, что и обусловило недовольство де Голля сложившимся положением. Когда стало понятно, что никаких изменений в этом вопросе не предвидится, де Голь в 1966 году решил выйти из военной структуры Альянса с целью сохранения за Францией права принятия собственных политических и военных решений: на её территории не могли больше находится иностранные войска, а французские вышли из под командования США. И всё же, несмотря на всю "дерзость" этого поступка, он не был направлен против США или НАТО, членом которой Франция осталась. Военное сотрудничество с этой
© Филатова Анастасия Александровна - аспирантка МГИМО (У) МИД России.
E-mail: anastasiyafil@yandex.ru Ключевые слова: Франция и НАТО, США—Франция, мотивы возврата, Южное командование, США-ЕС-НАТО, обновление Альянса.
организацией продолжалось - доказательством чего были секретные договоры Айерета-Лемнитцера (1967) и Валентина-Фербера (1974), предусматривающие передачу французских сил в распоряжение союзников в случае конфликта. То есть разрыв был неполным, и трансатлантическая солидарность была сохранена: подобные особенности взаимодействия были нормой до конца правления де Голля и в дальнейшем. Период правления Ж. Помпиду был мало примечательным в отношениях Франции и НАТО, так как не было заметных шагов в сторону отхода от голлистской модели взаимодействия с Альянсом. Став президентом, он не отступился от своей позиции о правильности принятого решения, высказываемой им ещё в период его пребывания на посту премьер-министра при де Голле. НАТО не была, по его мнению, до конца европейской организацией, поэтому он предпочитал держать Францию в более независимом положении. Несмотря на свою голлисткую направленность, Помпиду всё-таки уже отличался склонностью к компромиссам, что проявилось, например, в его согласии на принятие Великобритании в Европейское сообщество. Большая гибкость в отношениях с самой НАТО проявилась при следующем президенте - В. Жискар д'Эстене. Хотя он не был голлистом и мог более основательно пересматривать некоторые аспекты внешней политики де Голля, смелого отхода от установленных рамок не последовало. Посягательство на установленную де Голлем планку о независимом положении и достойном поведении Франции на международной арене было чревато внутренним недовольством, поэтому последующим президентам приходилось балансировать между необходимостью укрепления сотрудничества с НАТО и США и главенствующей традицией голлизма. Сохранение баланса при Жискар д' Эстене заключалось во взаимодействии с Альянсом, не возвращаясь в военную структуру (углубление сотрудничества в области обычного оружия; договоренности о развитии общей системы ядерной обороны ("Оттавская декларация", 1974 г.) и акцентировании внимания на важности самостоятельной Европы.
Показательно, что и социалист Ф. Миттеран, выступавший в 1966 году против выхода Франции, не спешил открыто рисковать разрывом с голлистскими установками. Миттеран был активным сторонником усиления структур безопасности Европы и чрезмерное сближение с НАТО воспринималось бы как "потеря лица" и опасность для авторитета Франции в деле европейской интеграции. Но нормализация отношений с НАТО стала неизбежной вследствие кризиса в бывшей Югославии и проявившейся слабости Европы. Франция, признавшая НАТО основным гарантом европейской безопасности, не могла оставаться вне принятия решений и была вынуждена частично вернуться в военные структуры. Интересно, что Миттеран официально продолжал заявлять о сохранении статус-кво и самостоятельности Парижа, даже когда было дано согласие на действия французских сил под эгидой НАТО и возобновлено участие в Военном комитете и Совете министров обороны. Но первым именно голлист Ж. Ширак принял решение прямо противоположное таковому де Голля в 1966 году. Этот шаг был связан в первую очередь с вопросом о влиянии Франции, для сохранения или увеличения которого было необходимо вносить изменения
в политическую линию страны с учётом новых реалий и не бояться нарушать старые догмы.
С окончанием "холодной войны" у Европы появились новые перспективы, а международная роль Франции напрямую зависела от возможностей ЕС оказывать влияние на США. В американской же стратегии роль Европы оставалась открытым вопросом, она делала в новой обстановке свои шаги на политической арене, не имея оборонных возможностей, а гарантом европейской безопасности по-прежнему оставалась НАТО. Франция была чуть ли не одинока в своём желании отвечать за безопасность Европы в большей мере, чем ранее, с меньшей зависимостью от США. Остальные страны привыкли к сложившейся ситуации и не спешили что-либо менять, тем более что для этого требовалось много усилий. К тому же сама Франция полностью терять американскую защиту не хотела, поэтому ей оставалось действовать через НАТО, тем более что она сама подчёркивала важность коллективных действий союзников, основанных на общих интересах. Следовательно, в 1990-х годах Франция постепенно всё больше и всё активнее принимала участие в работе организации: в создании стратегической концепции НАТО, в боснийских операциях, в заседании Военного комитета, являющегося главным военным органом Альянса. Оставаясь вне работы последнего и дальше, Франция лишила бы себя возможности влиять на внутренние процессы. Но... хотя с точки зрения выгод от совместного военного планирования и сокращения собственных расходов Франции было бы удобнее находиться в рамках военной структуры, всё же более важную роль, помимо идей национальной независимости, для неё играл престиж и занятие важных должностей в штабах. Традиционно главные посты Верховного главнокомандующего Объединёнными вооружёнными силами как на Атлантике, так и в Европе занимались американцами, в том числе и подчинённого командования на юге Европы. Для полного участия Франции было необходимо изменить существующее положение и дать европейцам (желательно французам) больше полномочий. Но последующее развитие событий при Ж. Шираке показало, что ни Америка, ни многие европейские союзники не готовы к действительно серьёзным переменам в привычной расстановке сил.
"Американец " в Париже
С самого начала своего президентства Ж. Ширак продемонстрировал желание большего сближения с США и НАТО, наряду с решимостью усилить роль Франции в мире. Независимость и силу Франции он подчеркнул проведением ядерных испытаний, акцентируя внимание на их важности и для будущего европейской обороны. Хотя подобное развитие событий было сложно представить, учитывая имеющуюся, удобную для всех, ядерную защиту со стороны США и НАТО. Более того, общая внешняя политика, общие интересы, основанные на франко-британской ядерной силе, казались большинству европейцев чем-то малореальным, а если и возможным, то не в ближайшей перспективе. Франция не была членом группы ядерного планирования НАТО из-за нежелания подконтрольности американцам, хотя нужно отметить её длительное и секретное сотрудничество с США в ядерной области. Несмотря на декларации
Франции о разработке независимых средств ядерного сдерживания, она долгое время полагалась на американские технологии, необходимые для модернизации и поддержания своего ядерного арсенала. Специалисты были в курсе этого сотрудничества, открыто же оно не обсуждалось поскольку ядерная зависимость от США задевала честь Парижа. Но как отмечал П. Бонифас, "в то время как размахивают темой национальной независимости в ядерной области, она остаётся в стороне, когда речь заходит о противоракетной обороне или о мерах против распространения ядерного оружия, так как научные и стратегические последствия могут быть более значительными, чем ядерные испытания"1. То, что Франция никогда не участвовала в группе ядерного планирования НАТО, подкрепляло её независимый статус, но вызывало недовольство европейских союзников. Речи о присоединении быть не могло, но потенциальное сближение Франции с НАТО сдвинулось с места под давлением европейцев уже самим фактом обсуждения возможных консультаций с Группой, а последующее заявление Ширака, касающееся военной структуры Альянса, только подтвердило этот сдвиг.
Мотивы возврата
В 1995 году Ширак принял решение вернуться в Военный комитет, участвовать в регулярных встречах министров обороны и наладить рабочие отношения с генеральным штабом НАТО. Это решение было хорошо продуманным с целью получения выгоды для Франции и ознаменовало важное изменение во французской политике. Оно было продиктовано целым рядом причин. Во-первых, Франция хотела влиять на мировые процессы, участвовать в реформировании НАТО и оказывать большее давление на европейские страны-члены НАТО, уменьшая американский контроль. Неучастие в военных структурах лишало её возможности влиять на принятие решений в процессе операций. Во-вторых, Франция признала роль НАТО в качестве гаранта сохранения безопасности, учитывая слабость Европы (что проявилось в бывшей Югославии), снижение военных расходов стран ЕС, и отсутствие реального желания у них изменить ситуацию. В-третьих, Франции пришлось отказаться от идеи полностью независимой Европы в плане региональной безопасности. Собственно, европейские партнёры Франции никогда особенно не спешили отказываться от американского лидерства, несмотря на её призывы. Соответственно оставался вариант развития европейской идентичности в рамках НАТО. В-четвёртых, президент Клинтон вызывал у Ширака доверие своей готовностью поддержать европейскую идентичность и своим настроем на партнёрские отношения, а не с позиции "сильный-слабый". В-пятых, Ширак хотел завоевать лояльность европейцев, продемонстрировав, что Франция не имела в виду ослабления НАТО и не ставила лидерство США под сомнение, а наоборот - хотела укрепления трансатлантических отношений и НАТО путём возврата Франции и реформирования Альянса.
Президент Клинтон приветствовал "историческое решение" Франции вернуться в Военный комитет НАТО. Он надеялся, что её возврат положит конец
1 P. Boniface "Dissuasion et Non-ProliFeration: un Equilibre Difficile, Nécessaire mais Rompu"// "Politique Etrangere". 1995. N 3. p. 719.
французским стремлениям к европейской обороне, независимой от Альянса. Создание европейской идентичности в рамках НАТО в целом отвечало интересам как Франции, так и США. Для последних - это подтверждение первостепенной роли НАТО для сохранения безопасности в Европе, а для первой - увеличение и признание вклада Европы и самой Франции в систему европейской безопасности. Но Клинтон был не готов платить слишком большую цену и выполнять все сопутствующие требования Ширака. Франция дала понять, что она рассчитывает получить настоящую долю полномочий внутри НАТО. И не только финансовую, как того хочет Вашингтон, но военную и политическую. Тем самым президент Ширак стремился опровергнуть мнения тех, кто считал, что он просто "вернулся в строй". Более того, акцент был сделан на возврате в обновленный Альянс, а не старый. Министр обороны Ш. Мийон исходя из уроков в бывшей Югославии настаивал: "Нужно повторно определить политические и военные процедуры принятия решений, чтобы избежать бессилия системы в будущем"1. Он предлагал устраивать регулярные встречи министров обороны с целью укрепления евро-атлантических связей и повышения эффективности принятия решений. Далее, усилить роль Военного комитета, где Франция принимала бы полное участие и который должен быть главным военным советником Альянса. "Усиление роли Военного комитета никак не скажется на отношениях Франции с интегрированной военной структурой НАТО. Они и дальше будут регулироваться двусторонними договорами, обновляемыми по мере необходимости для соответствия международной атмосфере". Франция не участвовала и не собиралась участвовать в Комитете по оборонному планированию. И, конечно, самое главное, что подчёркивалось, это создание европейской идентичности в НАТО и усиление влияния европейцев, "новая форма сотрудничества между Европой и Северной Америкой в НАТО" - как обозначил её Ш. Мий-он. На Берлинском саммите 3-4 июня 1996 года была утверждена идея встреч на уровне министров обороны с полным участием Франции (ранее это происходило от случаю к случаю и по решению президента или премьер-министра).
Завышенные требования
Клинтон, несмотря на оппозицию, сделал всё возможное, чтобы пойти навстречу Шираку. Он одобрил некоторые изменения по структуре: постоянный штат и штаб-квартиры предназначались уже как для миссий НАТО, так и ЕС. А европейские командиры, входящие в НАТО и ЗЕС, получали посты в военной структуре НАТО, хотя и не обрели возможности более независимых действий без американского контроля. Ширак же продолжал выдвигать всё более и более амбициозные требования, в результате чего пост Верховного главнокомандующего Объединенными вооруженными силами в Европе стал камнем преткновения в интересах двух стран, вызвав сильное разочарование с обеих сторон и ухудшение общей атмосферы. Клинтон и Ширак оказались в похожей непростой ситуации. С политической точки зрения, Шираку было необходимо полу-
1 CH. Millon. "The renewal of the Atlantic Alliance" // "NATO Review" N3 May 1996. vol. 44. Р. 13-16.
чить пост в Неаполе, чтобы продемонстрировать своим оппонентам реальные изменения в Альянсе и отсутствие препятствий для возврата в него Франции. У Клинтона был период выборов и другая первоочередная задача - это расширение НАТО, которую он не хотел подвергать опасности, оппонентов у него и так было достаточно. Тем более что под ответственностью южного командования находятся огромные ресурсы США в Средиземноморье, в том числе 6-й флот, не имеющий отношения к НАТО и получающий приказы напрямую из Вашингтона. Поэтому и речи не могло быть о занятии поста французами. Сенатор Дж. Байден назвал поведение Франции "неоправданным плевком в глаз... Это не просто неосуществимая идея, она делает трансатлантическую обстановку напряженной"1. Главнокомандующий силами НАТО в Европе - традиционно американец, у которого три региональных заместителя: британский офицер в северном регионе, немецкий в центральном и американский на юге. Ширак же, возвращая Францию в военную организацию после тридцатилетнего отсутствия, конечно, хотел получить этот южный пост, но он предлагал сделать командование этих постов чередующимся, а не просто отдать его французам. Требование поста в Неаполе под угрозой срыва возврата Франции в НАТО было шантажом, обречённым на провал. К тому же Франция поставила своё требование в зависимость от её возможного препятствования расширению Альянса, что было недальновидно по отношению к странам-кандидатам. Они помнили риски, которым Франция могла их подвергнуть ради своих амбиций, и поэтому могли проявить не только проамериканскую направленность в НАТО, но и не поддержать независимую европейскую оборону после вступления в ЕС.
Для Франции собственно расширение НАТО не было приоритетным, более срочной ей виделась необходимость обновления Альянса, чтобы новые страны вступили в более эффективную организацию, в которой усилены европейские опоры. Поэтому французы ставили на первое место развитие и укрепление ЕС, где они боролись за своё лидерство и хотели сделать из Европы не только экономическое сообщество, но и со временем военное. Расширение НАТО, предшествующее расширению ЕС, подрывало планы Франции оказывать большее, чем США, влияние на новых членов и заручиться их поддержкой в своих начинаниях. Можно сказать, что Клинтон перехватил у Ширака "роль Моисея", ведущего за собой новые страны. Результат же был двояким. С одной стороны, с расширением НАТО США укрепляли и усиливали своё влияние на Европу, ослабляя в какой-то мере французское. Не говоря уже о том, что это расширение во время зарождения европейской обороны ставило её успешность и дальнейшее развитие под вопрос, так как продолжалась зависимость от США. Но и Европа была не готова предложить сравнимую с НАТО степень военной и политической безопасности. С другой стороны, увеличение в Альянсе числа европейских государств, многие из которых привержены укреплению ЕПБО, способствовало бы развитию диалога ЕС - НАТО, использованию Евросоюзом натовского военного потенциала и в конце концов возможности быть услышан-
1 Senator J. Biden NATO speech. Senate, 7.11.1997 - http://thomas.loc.gov/cgi-bin/query/F?rl05:9:./temp/~rl05oqtclk:el:
ными США. Новые страны, будучи членами НАТО, могли бы участвовать в обсуждении, хотя и без права голоса, а также в различных миссиях ЕС. Улучшение их военных возможностей было бы только на пользу Европе, особенно в случае операций под европейским руководством в рамках НАТО. Ширак настойчиво продолжал свою политическую линию, но очевидно, что его требования были расценены как чрезмерные. В результате первая попытка возврата Франции в военную структуру Альянса завершилась неудачно.
Проиграно, но не всё
Главный аргумент, которым оперировал Ширак перед своими европейскими партнёрами, - чрезмерная зависимость Европы от НАТО и США в области безопасности и необходимость построения такого оборонного потенциала, чтобы можно было действовать независимо от американских сил. Но он понимал трудновыполнимость такой задачи. Стремление вернуться в военную организацию НАТО, хотя и неудачное, всё же положительно отразилось не только на франко-американских, но и на франко-европейских отношениях. Американцы были не против более сильного союзника в лице Европы, но только при условии, что последнее слово остаётся за ними. Они были уверены в своём политическом руководстве и в постоянном противовесе французским инициативам со стороны верной Великобритании. К счастью для Ширака, Великобритания изменила свою позицию, которой придерживалась 50 лет (саммит Сен-Мало, 1998 г.), посчитав нужным укрепить НАТО для сохранения интереса США в ней за счёт усиления европейской опоры, так как без серьёзной европейской военной составляющей и НАТО теряло свою надёжность.
Если ранее европейская оборонная проблема воспринималась в свете борьбы и соперничества Франции с НАТО, то после изменения французской позиции и Сен-Мало, ситуация стала другой. Уже сами европейцы могли рассматривать серьёзнее трансатлантический дисбаланс сил и по-другому взглянуть на возможность и необходимость действовать более самостоятельно. Кризис в Косово подверг испытанию как раз трансатлантическое единство, европейскую силу и надёжность НАТО, а также показал недостатки зависимости друг от друга. И вследствие этого кризиса французские инициативы по поводу единой европейской обороны получили толчок. Помимо необходимости в более слаженных действиях европейских стран в урегулировании международных кризисов, присутствовал и момент переменчивости американской политики. Соответственно было необходимо начать строительство единой европейской военной политики, сплотить союзников, укрепить и Европу, и Альянс. Укрепление Европы, по этой логике, вело к укреплению НАТО и большей заинтересованности США в последней. США, со своей стороны, понимали, что если они всё-таки хотят разделить ответственность с Европой, надо дать ей немного политической свободы, она не могла больше оставаться в тени НАТО без шансов быть услышанной. В то же время Франция осознавала, что военные возможности ЕС и отсутствие политического единства не позволяли Союзу полностью выйти из натовской тени, и "достучаться" до США было всё-таки проще через НАТО.
Предыдущий неудачный опыт не остановил Ширака: он снова оживился и заговорил о возможности возврата Франции при Дж.Буше-мл., параллельно второму раунду расширения НАТО, преобразованиям Альянса и участию в них Парижа. Американо-французские отношения развивались в позитивном русле, Франция не создавала серьёзных проблем и поддерживала все американские инициативы, хотя и с оговорками. Немаловажно отметить изменение отношения Буша к этой организации: хотя она становилась в военном плане менее важной, военные способности её членов и стран-кандидатов по отдельности не сбрасывались со счетов, но более важным было сохранение проамериканской направленности большинства её участников и возможности использования этого в американских интересах. Присутствие же большинства членов ЕС в НАТО говорило об их взаимодополняемости и необходимости более тесного сотрудничества. По мнению Парижа, в таких условиях окончательный возврат Франции в НАТО мог иметь положительный эффект для отношений ЕС - НАТО.
Маленькая победа
Уроки Косово, 11 сентября и войны в Афганистане показали и для Америки назревшую необходимость изменений в НАТО. Буш требовал преобразований в Альянсе, что можно считать маленькой победой Ширака, считавшего обновление НАТО важнейшей задачей. С целью улучшения функционирования Альянса количество штаб-квартир было сокращено с 20 до 11, создано Командование объединёнными вооружёнными силами НАТО по операциям (Allied Command Operation) в Монсе (Бельгия) и Командование объединёнными вооружёнными силами НАТО по трансформации (Allied Command Transformation, ACT) в Норфолке (США). Верховный главнокомандующий объединёнными силами в Европе (SACEUR) сохранил свой титул, хотя его полномочия распространялись уже на все союзнические операции, а пост Верховного главнокомандующего объединёнными силами Атлантики (SACLANT) был заменён на пост Верховного главнокомандующего объединёнными силами по трансформации (SACT)1.
Несмотря на движение США в указанную французами сторону, несмотря на необходимость трансформации Альянса и заметное участие Франции в его деятельности, окончательный возврат в военные структуры оставался под вопросом. Раздавались громкие голоса о ненужности возврата, учитывая создание сил реагирования НАТО и участие Франции в командных структурах. Тем более что её "почти" участие не мешало ей реально проявлять себя в операциях Альянса и в его реформировании. В то же время это "почти" на деле удерживало Францию от работы в группе ядерного планирования и в процессе планирования военных сил. Учитывая уровень французской вовлечённости в НАТО, вернись она во все её структуры, важных изменений не последовало бы. Более важную роль здесь играли политические моменты - с одной стороны, угроза потери Францией своего "особенного независимого" положения, с другой - положительный эффект её возврата в Альянс на ЕПБО, так как Францию было бы уже сложнее заподозрить в попытках ослабления Альянса и противопоставле-
1 http://www.nato.int/issues/sact/index-ru.html.
ния ему европейских сил. Зато никаких сомнений не возникало по вопросу занятия Францией подобающего ей места в обновленном Альянсе. Поскольку структура ACT являлась "стратегической" и находилась за пределами военной структуры НАТО, Франция считала, как заметил французский сенатор Х. Пинта в докладе Сенату, что "имеет полное право участвовать" в ней, так как это позволит Парижу "использовать американский анализ для улучшения соответствия наших сил американским". Вклад Франции в NRF (около 25%) давал ей основание требовать 30-процентную квоту постов в Норфолке1. На этот раз было большее соответствие традиционных французских амбиций и реальных действий, так как по сумме взносов в недавно созданные силы быстрого реагирования Франция была на втором месте.
Важным моментом для эффективности преобразований в НАТО являлось бы единство подхода США и Франции (Европы) к решению возникающих проблем в области безопасности. Но, по словам председателя французской Ассоциации военных исследований в Париже И. Бойе, "попытки изменений и "трансформация Альянса" больше не совпадают автоматически с установленным видением международной арены у США и большинства их европейских союзников, как это было во времена "холодной войны"2. Учитывая их различные подходы к угрозам и ответным действиям, а также разрыв в военной силе, США предпочитали сотрудничать только с теми, кто их понимает, а не с целой организацией. Франция же хотела иметь большее воздействие на США, и рассматривала НАТО как средство достижения этой цели, даже в большей степени, чем возможность для укрепления евро-атлантического единства и нахождения точек соприкосновения в позициях друг друга. В итоге, проигрывал Альянс, хотя обе стороны не хотели его упадка. Иными словами, США нужно было бы больше прислушиваться к союзникам и признавать их возможное несогласие с американской позицией, а Франции - стараться доводить до США свою позицию, не выступая изначально в качестве независимого оппонента.
Расширение НАТО утверждало военное доминирование США в Европе. Альянсом всегда руководил американский военачальник. Согласно правилу единогласного решения, существующему в НАТО, любой её европейский член мог предотвратить распространение американского превосходства, если бы захотел. Но этим никто не воспользовался3. Расширение НАТО и проведённые
1 Assemble Nationale:X. Pintat. Rapport au nom de la Immission des Affaires Etrangères, de la defense et des forces armees sur le projet de loi, adoptee par L'Assemble Nationale, autirosant la Ratification de protocols au Traite de l'Atlantique Nord sur l'accession de la Republique de Bulgarie, Estonie, Lettonie, Lituanie, Roumanie,Slovaque et de Slovenie. N193. Senat. Session ordinaire de 2003-2004. 3.02.2004. Р. 31.
2 Y. Boyer. "The Consequences of US and NATO Transformation for the European Union: A European View"// "Transatlantic Transformations: Equipping NATO for the 21st century"/ ed. D.S. Hamilton. Wash.: Center for Transatlantic Relations, Johns Hopkins University -2004. Р. 81.
3 R.K. Betts. "The political support for American primacy"// "International Affairs" - 81.1 -2005 - Р. 11.
реформы в организации продлевали жизнь Альянса в новых реалиях и подтверждали "незаменимую роль" США в Европе.
Францию в такой роли Америки не устраивало применение только силового подхода, когда США хотели бы использовать силы НАТО, чтобы отправлять их "куда бы то ни было", в частности в случае борьбы с терроризмом. По её мнению, терроризм требовал более многопланового подхода, возможного лишь в процессе сотрудничества ЕС - США - ООН. Попытка США вовлечь НАТО в войну в Ираке сильно ударила по сплочённости Альянса. Их намерение использовать территорию Турции (согласно 4-й статье устава НАТО) для операций против Ирака (и защищать её в случае ответных действий Ирака) вызвало противодействие Франции, Германии, Бельгии. США пришлось перенести этот вопрос в Комитет по военному планированию, где у Франции не было права голоса.
США удалось добиться, что в августе 2003 года НАТО приняла на себя командование миротворческими силами в Афганистане, видя в этом и возможность через НАТО объединять в перспективе союзников для миротворческих целей, если не для военных операций. Для Франции была сомнительной необходимость миротворческих действий Альянса, поскольку для этого существовало уже достаточно других организаций. Э. Балладюр, глава комиссии по международным делам, так выразил обеспокоенность по поводу расширения зоны действия и увеличения задач НАТО: "Интервенции Альянса не могут осуществляться автоматически, это надо рассматривать и решать от случая к случаю. Признание легитимности НАТО для интервенций по всем направлениям означало бы доверить мировую безопасность либо одним США, либо, в лучшем случае, горстке стран Запада"1. Ответом ему прозвучали слова американцев, в частности К. Волкера, помощника госсекретаря США, на слушаниях в комитете по европейским и евразийским делам. Он сказал, что НАТО задействована во многих операциях потому, что у неё "есть возможность делать это эффективно. и это делает НАТО уместной, но вопрос не в её уместности. Суть в том, что мы можем справляться с возникающими проблемами эффективным способом"2.
США - ЕС - НАТО
Интересно, что, несмотря на более сложные взаимоотношения в паре Ши-рак-Буш-мл., процессы в рамках НАТО парадоксальным образом развивались благоприятнее, чем при Клинтоне. Но не потому, что он хотел видеть Европу сильным независимым партнёром, а по другим причинам, например, из-за возможности переложить на Европу часть миротворческих миссий, из-за своей непоколебимой веры в мощь Америки и следование за ней союзников. У США и Европы были различные задачи: первые хотели справиться с угрозами безопас-
1 E. Balladur. "Ratification des protocols sur l'elargissement de l'OTAN" Assemble Nationale Session Ordinaire de 2003-2004. 29.01.2004. http://www.assemblee-nationale.fr/12/cra/2003-2004/142.asp.
2 "The United States and NATO" Hearing before the Subcommittee on Europe and Emerging Threats of the CIR HR 3.05.2006. Serial N 109-175. http://www.foreignaffairs.house.gov/archives/109/27331.pdf Р. 21.
ности, а вторые - с глобальными вызовами, такими, как бедность, климатические изменения и внутриевропейские преобразования. Буш соглашался с укреплением Европы и её возможными операциями, но там, где НАТО не захочет участвовать. Пока не было значительного военного усиления, ЕПБО не воспринималось им серьёзно. А разрыв в мощи только увеличивался, Европа недотягивала до нужного сильного партнёра Америки, что в доктрине Буша отодвигало союзников на второй план. В то время когда США обвиняли Европу в слабости, в ответ они получали упреки в односторонности и нежелании услышать союзников. Это был замкнутый круг. С одной стороны, США устали "делать всю работу" и хотели видеть в ЕС более мощного партнёра и помощника. Но с другой - они боялись влияния этого сильного партнёра, особенно с такой страной, как Франция, в качестве архитектора европейского процесса. США и при Буше хотели, чтобы НАТО оставалось главным гарантом безопасности в Европе, а они сохраняли бы своё влияние на неё, но при этом Буш предпочитал переговорам в рамках НАТО двухсторонние отношения с европейцами, тем самым только разъединяя Европу и отодвигая ЕС на второй план.
Стратегию выбора отдельных стран в качестве союзников в соответствии с американскими интересами можно рассматривать и как явное противодействие Америки выработке единой оборонной политики Европы, но ЕС всё равно, пусть и медленно, двигался в сторону своего укрепления по многим направлениям. Первые миротворческие операции ЕС (в Боснии, Македонии, Конго) показали положительную динамику. В последующие годы Европа продолжала утверждать себя на международной арене и в глазах США, укрепляя свои возможности и институты и участвуя в разрешении мировых проблем, с присутствующей долей настороженности со стороны США. До конца было непонятно отношение Вашингтона к независимым операциям Европы: с одной стороны, это был частичный "груз с плеч", но с другой - это было и своеобразное лишение США и НАТО контроля. Конечно, желание Франции сделать ЕС более независимым ставило НАТО под удар, хотя она сама воспринимала эту организацию гарантом безопасности. На деле, если бы США относились к Франции и другим странам больше как к союзникам, то последние отвечали бы им взаимностью. И Франция не так открыто и активно хотела бы независимости Европы и сдерживания США.
Мировые проблемы напоминали о необходимости сплоченности: несмотря на американо-европейские разногласия по Ираку, США всё же ещё раз подтвердили договорённости "Берлин-плюс" (право ЕС использовать в своих операциях средства НАТО в области военно-воздушных сил, материально-технического обеспечения и коммуникаций) и передачу ЕС операции НАТО в Македонии. И, даже несмотря на жёсткий период иракского кризиса во франко-американских отношениях, в марте 2004 года Франция получила одобрение США и НАТО разместить около 100 офицеров дополнительно в военных штаб-квартирах SHAPE, а также двух генералов в ACT в Норфолке. В свете предстоявших выборов и проблем с Ираком Буш был более склонен к компромиссам, тем более что ему была необходима поддержка таких сильных союзников, как Франция. В общей сложности военное присутствие Франции составляло чуть
больше одного процента от всех сил НАТО, но французские офицеры уже занимали некоторые ключевые посты. Например, один французский генерал был заместителем Начальника штаба по исследованиям и технологиям в ACT, второй - заместителем начальника штаба по военной подготовке в ACO. И хотя Франция полностью не входила в военную структуру НАТО, но наличие её генералов на ответственных постах было важным моментом её дальнейшего сближения с Альянсом.
После же заявления Н. Саркози о возврате Франции ещё один французский генерал, Ф. Стольц, 20 июля был назначен начальником постоянного штаба регионального командования сил НАТО, расположенного в Лиссабоне, а 29 июля НАТО заявила о назначении очередного французского генерала, С. Абриаля, на пост Верховного главнокомандующего командованием НАТО по трансформации в Норфолке.
* * *
Сумела ли Франция после всех перипетий добиться того, чего хотела вначале, начиная усилиями Ж. Ширака поход против Америки за большую самостоятельность и военную мощь Европы в НАТО и упрочение собственной позиции? Можно без сомнения сказать, что во многом да. Франции удалось продемонстрировать благожелательное отношение к Альянсу и нежелание соперничества с ним ЕС, сумев при этом отстоять необходимость усиления влияния Европы в НАТО. Ширак продемонстрировал положительные сдвиги в отношениях Франция-НАТО, не приняв безоговорочно лидирующую роль США и не забыв о французском "величии". Хотя Франция не смогла изменить кардинальным образом расклад сил в рамках НАТО, а именно: лидерство США и очевидную ориентацию на них большинства членов, но она усилила своё влияние как на внутренние процессы организации, так и на европейских союзников и самих США. Несмотря на изначальное недоверие Вашингтона, Париж постепенно достиг многого в усилении Европы и налаживании взаимодействия по линии ЕС-НАТО, сумев не испортить отношения с американскими союзниками.
Однако эти достижения ещё не означают способности Европы выступать на международной арене на равных с Америкой. Перед Саркози и последующим руководством страны по-прежнему остаются те же задачи, но весьма облегчённые достижениями его предшественников. Поэтому Франция намерена продолжать правильно выстраивать отношения не только с США, но и с самими европейцами в деле создания единого и громкого голоса Европы в НАТО.
Но вот вопрос: будет ли это движение в правильном направлении в свете предложения президента Д. Медведева о необходимости создания системы, обеспечивающей равную безопасность для всех государств, а не только для группы стран? Дискуссии по этому поводу уже начались. И не лучше ли было бы для Франции скорректировать свою позицию в пользу системы, за которой будущее? Ведь перспективы НАТО неоднозначны.
