CC BY
26
8. Сельское здравоохранение: лечение заболевающих - дело рук самих заболевающих // tt:www.znopr.rn/media/digest/4550.htm
9. Постановление Правительства РФ № 858 от 3 декабря 2002 г. «О федеральной целевой программе «Социальное развитие села до 2010 г.»
10. Федеральный Закон «О социальном развитии сельских поселений» // http:ecoposelok.narod.ru/socraz.htm
11. Бакланов Ю. Власть решила посоветоваться с народом // Сельская жизнь. 2002. 30 июля. № 56. С. 3.
12. Малый бизнес и местное самоуправление - надежда российского села // Деловая пресса. № 6 (403), 2007.
УДК 321.7
Кислицын С.А., д. ист. н., проф., Липатова О.В., докторант, Попова Л.В., асп.
Фрагментация гражданского общества и партийной системы в процессе демократических реформ в России
Развитие системы негосударственных общественных отношений началось в Х1Х веке, продолжалось в сублимированной форме в СССР и в непосредственном виде в современной России. Главной особенностью гражданского общества и партийной системы в России является их незрелость, фрагментарность и дифференцированность.
Ключевые слова: гражданское общество, партийная система государство, фрагментация общественных отношений, политическая дифференциация
Проблема формирования в России современного гражданского общества является одной из самых острых и дискуссионных. О необходимости решения этой задачи говорят и Президент, и правительственная партия «Единая Россия», и политическая оппозиция, и правозащитные организации, однако все они вкладывают в это понятие свой собственный смысл. Причем ряд политиков вообще считают, что в России нет полноценной партийной системы, а гражданского общества нет в принципе. В современной научной литературе накоплен значительный массив исследований гражданского общества в России усилиями таких авторов, как Витюк В.В., Володин А.Г., Гаджиев К.С., Гершунский Б.С., Голенкова З.Т., Гутуров В. А., Дилигенский Г.Г., Ильин М.В., Кальной И.И., Кравченко И.И., Красин Ю.А., Мигранян A.M., Перегудов С.П., Резник Ю.М., Смольков В.Г., Хорос В.Г. [1] и многие др. Характерной чертой литературы является ее внутренняя противоречивость и дискуссионность. Одни исследователи понимают под гражданским обществом некий общественный идеал, в соответствии с которым достигается цель реформирования и модернизации современной политики, задачи партий и
160
различных неправительственных организаций. Другие авторы ставят во главу угла формы социальных отношений и взаимоотношения индивидов, ответственность личности за общество через участие в ассоциациях граждан, и вся, совокупность негосударственных и неполитических отношений [2].Третьи настаивают на особой форме взаимоотношений граждан с государством -контроль обществом власти, защита граждан от государства, воздействие на государство [3], общество, организованно противостоящее государственной власти [4]. Четвертые считают основой гражданского общества совокупность различных неправительственных институтов, служащих резервным государством и выполняющим роль миротворца и арбитра между основными группами интересов, сдерживающим стремление государства к доминированию и атомизации общества [5].
Проблема развития гражданского общества и партийной системы в современной России характерна, помимо разногласий относительно содержания программ и платформ, своей экстраординарной спецификой. Само значение этих феноменов в общественной жизни изменилось в период демократической реформации вместе с системными политическими, экономическими и социальными трансформациями. Большинство публицистов и ученых современной России считают этот процесс проявлением демократизации общества, хотя по разному оценивают протекающий дискурс. Почти все солидарны с утверждением, что этот дискурс отягощен комплексами авторитарно-подданнической политической культуры, укоренившейся еще со времен самодержавия. Вместе с тем, очевидно, что не многих участников дискуссии интересует реальный процесс структуризации современного российского социума, регулируемого набором специфических российских ценностных ориентаций и неформальных правил.
Вопросы ускорения продолжения демократических реформ российская интеллектуальная политическая элита связывает с несформировавшимся гражданским обществом, что, в свою очередь объективно детерминировано социально-экономическими условиями. Важным девиационным условием признается неразвитость структур местного самоуправления, обусловившая крайнюю слабость социального контроля «снизу» за поведением руководства, процедурой и содержанием принятия политических решений. Другим девиационным фактором является отсутствие сильного среднего класса, который на Западе обладает высокой степенью социальной самостоятельности и общественной активности. Это закономерно, ибо слабое гражданское общество не может эффективно требовать от государства защиты жизни, здоровья, безопасности, собственности и т.д. В этом случае государство может не добиваться осуществления социальных программ, смягчающих противоречия между богатством одних и нищетой других, обеспечивать доступ к качественному бесплатному образованию и здравоохранению всех слоев общества и т.д.
Гражданское общество в России существует только в самых основных и приблизительных чертах - в широком смысле слова. В силу специфических
особенностей российской истории отечественное гражданское общество, в отличие от Запада, не сложилось естественным путем в процессе формационного развития. Понятие «гражданская культура» не характерно для российского общества, так как является для него «осознанным заимствованием». При рассмотрении истории СССР либеральные авторы могут признать факт наличия элементов гражданского общества, но с оговоркой, что гражданское общество - это наследство, доставшееся со времен Российской империи, и что в Советском Союзе гражданское общество было ликвидировано в конце 1920-х годов. Некоторые исследователи отмечают, что все же Советское государство предоставляло своим гражданам определенные возможности по самоорганизации и самодеятельности, прежде всего, в общественной сфере, хотя и держало эти процессы под жестким идеологическим контролем.
Но современное Российское государство прилагает определенные усилия для его формирования с учетом российской специфики. Попытка государства построить гражданское общество предполагает равный диалог правительственных структур с лидерами неправительственных организаций (НПО). Однако, с одной стороны, правительство и правящая партия «Единая Россия» допускают излишнее давление на НПО, требуя от них финансовой отчетности и полного отказа от совместных проектов с фондами и организациями западного мира. С другой стороны, имеются факты некорректного понимания функционирования гражданского общества, например, заявления целого ряда российских деятелей о том, что основная задача гражданского общества состоит в тотальном противостоянии государственной власти. Этот тезис дополняет выраженное стремление некоторых НПО к приватизации самих понятий «гражданское общество» и «неправительственный сектор». Они проявляют отсутствие всякого желания к согласованию интересов с государством. В ряде статей таких авторов отрицается само существование гражданского общества в России, самобытность организации его рассматривается в качестве архаики. Это подводит необходимый фундамент для обоснования необходимости заимствования конструкции гражданского общества западного образца.
В России в настоящее время существует достаточно фрагментарное гражданское общество, включающее в себя группировки политической и экономической элиты, бюрократии, различных неправительственных и некоммерческих организаций. Многие исследователи сводят проблему построения гражданского общества к недостаточной рецепции западных идей на российскую почву. Однако другие исследователи связывают перспективу гражданского общества в России с национальными культурно-историческими традициями, в которых государство, эгалитаризм, предпочтение коллектива всегда были определяющими для самоидентификации.
Бывший глава Совета при Президенте РФ по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека авторитетный политик
Э. Памфилова неоднократно заявляла, что мнения об отсутствии гражданского общества в России явно преувеличены. Совет видит свою задачу в активи-
зации гражданского общества для защиты демократических основ, развитии судебной системы и борьбе с коррупцией. По мнению Памфиловой, государство обязано протекционировать численность гражданских структур, чтобы в стране были «нормальные независимые организации, которые руководствуются уставами, законами», а не «криминал».
М.Б. Ходорковский, бывший бизнесмен-мультимиллиардер, а теперь заключенный, признал в своих письмах из тюрьмы, что гражданское общество чаще мешает бизнесу, чем помогает, потому что оно отстаивает права наемных работников, защищает от бесцеремонного вмешательства окружающую среду, открытость экономических проектов, ограничивает коррупцию. А все это - уменьшает прибыли. Он подчеркнул, что гораздо легче договориться с горсткой в меру жадных чиновников, чем согласовать свои действия с разветвленной и дееспособной сетью общественных институтов. Бизнес не взыскует либеральных реформ в политической сфере, не одержим манией свободы - он всегда сосуществует с тем государственным режимом, который есть. И хочет прежде всего, чтобы режим защитил его - от гражданского общества и наемных работников. Посему бизнес, особенно крупный, обречен бороться с настоящим (не бутафорским) гражданским обществом.
Поэтому перед обществоведами стоит задача углубленного изучения специфического российского гражданского общества в его реальном стоянии. Априори ясно, что это общество не является гражданским в западном понимании, но очевидно и то, что определенный феномен гражданского сообщества в России реально был и существует по настоящий день. Тот же Г. Павловский заметил, что 1991 год был сделан организациями гражданского общества, советского, еще гражданского общества, а отнюдь не партиями, отнюдь не «оппозиционными политическими силами» (как теперь задним числом пишут), таких просто не было. А было именно восстание гражданского общества против советского политического строя. Не бесструктурное восстание, не бунт слепой улицы, а восстание сперва десятков, затем сотен тысяч маленьких организаций - вплоть до организаций микрорайонов, муниципальных организаций.
Одновременно с этим российская власть как верхушка социальной иерархии, в соответствии со специфичными стремлениями своей страты, стремясь к превалированию и доминированию, деятельно дискредитирует становление гражданского общества. В политической сфере состояние не лучше - в России даже либеральные политики демонстрируют прохладное отношение к развитию гражданской инициативы, ассоциируя ее, по-видимому, с неуправляемой социальной стихией. У отечественных государственных деятелей, да и у некоторых ученых, распространено мнение, что все то, что представляется категориями гражданского общества, на самом деле -просто совокупность организационно-институциональных форм, призванных обеспечивать функционирование демократии. Демократия и гражданское общество между тем далеко не одно и то же. Демократия с ее стержневым принципом главенствования большинства представляет собой свод процедур,
позволяющих устанавливать «правила игры», в которых этот принцип реализуется. В этом смысле демократия может быть установлена и там, где гражданского общества не существует (известный пример - введение американцами демократического конституционного строя в Японии). Гражданское общество нельзя «учредить», так как оно само спонтанно вырастает там и тогда, где возникает в этом реальная необходимость. Политологи стремятся все свести к собственности, к правовому государству, к ряду других функционально-институциональных терминов, забывая, что гражданское общество может возникнуть и сделать нелигитимным политический режим при отсутствии этих предпосылок (например деятельность «Солидарности» в Польше в 1980 гг. и августовские события 1991 г. в Москве).
Один из важнейших критериев наличия или отсутствия в данном социуме условий для развития гражданского общества - это его способность к самоорганизации. Но если бы дело было только за этим, регионы наибольшего распространения организованной преступности могли бы гордиться первенством по части «взращивания» гражданского общества. Решающими являются направления, цели и, быть может, существенней всего остального -мотивы самоорганизации.
Зависимость современных социально-политических институтов от специфики социального уклада - факт известный и не подлежащий теоретическому обоснованию. Особенно рельефно такая зависимость прослеживается в структурах гражданского общества, которые прорастают прямо в поле социума, из его сокровенных глубин. Э. Геллнер, отвергает распространенное мнение, будто наличие гражданского общества рассматривается как обязательное условие человеческого существования, устанавливает жесткие границы явления. На востоке и юго-востоке либеральная цивилизация граничит с иными обществами, относящимися к двум совершенно различным типам. Объясняется это тем, что религии, лежащие в основе цивилизаций, задают иную ориентацию отношениям индивида и власти, индивида и социума; ориентацию, не предполагающую отстраненной от государства и автономной активности человека, его участия в каких-то «альтернативных» группах. Большую роль при этом играет сам тип организации религиозной жизни, в котором иерархический принцип отсутствует как внутри духовенства, так и в его отношениях с властью. Понятно, что смысл одних и тех же терминов («партия», «профсоюз», «ассоциация» и т.д.) может быть разным в разных социокультурных контекстах. Достаточно сопоставить, скажем, представления о церкви в таких странах, как Россия и США. Не может ли случиться так, что, развиваясь в среде, «исторически чуждой» гражданскому обществу, институты общественной самодеятельности приведут к результату, противоположному ожидаемому? Путь России к демократии оказался специфично тернист, и немалую роль здесь сыграли исторические особенности «русско-российской цивилизации», укрепленные институты и распространенные формы общественно-политической коммуникации. Особое религиозное мировоззрение, определяемое доминированием православных ценностей, «ис-
торическая память» этносоциальных групп, таких, как казачество, акцентирующих внимание современников на значимости и адекватности своих притязаний, общественная восприимчивость к субъектности властей наложили неповторимый характер и продолжают обусловливать ход и векторную логику модернизационных процессов. Заимствованные институты, адекватные современным мировым «локомотивам», воспроизводятся на российской почве не в соответствии с замыслами организаторов реформ, а часто трудноуловимым глубинным чаяниям общества и ценностным установкам народов, населяющих современную Россию и определяющих ее своеобразие и уникальность. Подобное происходит и с формированием гражданского общества.
На наш взгляд, отечественное гражданское общество воспроизведет и впитает в себя неотъемлемые особенности российской цивилизации, то есть состоится как реализация институциональной основы западной демократии во взаимодействии с традиционными формами социальной активности, отобразит в себе национально-региональные особенности России.
Власть уже делала попытки осуществить «процесс становления гражданского общества»: созывались «гражданские форумы», создавались разноуровневые «советы общественных организаций». Государственным структурам стремилось выстроить реальную сеть политической репрезентации, такую же, как отечественная «партийная система». Ведь для партий как трансляторов общественных идей и аккумуляторов гражданского волеизъявления необходимы самостоятельность и представительность..
Важнейшей задачей является воспитание политической гражданской культуры, которая обусловливает демократическое содержание политического сознания и соответствующие поведенческие модели, основные мотивы, механизмы и направленность политических изменений. Нет сомнений в том, что решающее значение в общественных преобразованиях имеют все-таки социально-экономические факторы, непосредственно влияющие на жизнь людей. Однако успешность и последовательность реформ в немалой степени зависят и от состояния общественного сознания и политической культуры. Очевидно, что демократические отношения и механизмы власти и управления еще должны утвердиться на основе общественно-политической активности и гражданской зрелости людей.
Особенность политической гражданской культуры и заключается в том, что ее ценности и нормы разделяются большинством членов общества и объективно направлены на укрепление политической системы. Наличие общих политических установок и убеждений способствует интеграции всего общества и стабильности существующего режима и его институтов. Поэтому данной культуре свойственно стремление к реализации ее ценностей во всеобщей государственной форме, имеющей особую политическую значимость и силу воздействия.
В рамках гражданской культуры необходимо выработать основы культуры оппозиционной деятельности. Такая «оппозиционная культура» включает в себя помимо вышеперечисленных аспектов еще специфические
умения парламентской и непарламентской деятельности, взаимодействия с неприемлемым для оппозиции политическим режимом или лидером, приемы борьбы и достижения победы в конфликтах с такой властью, естественно (подчеркнем еще раз), в рамках Конституции. Характер сотрудничества оппозиции и власти во многом зависит не только от степени легитимности оппозиции, но и от политической культуры власти, в том числе в данном контексте. Понимание социальной ценности оппозиции, уважение к ее лидерам должно стать предпосылкой формирования отношения власти к оппозиции.
Институт политической оппозиции позволяет своевременно осуществлять ротацию политических элит и контрэлит. В российских условиях успех демократической ротации власти различных политических сил и конкретных политических деятелей затруднена в связи с проблемным развитием гражданского общества. В условиях современного этапа модернизации российского общества произошло новое партийно-организационное оформление оппозиции, связанное с умеренностью оппозиционного потенциала и с зависимостью оппозиции от иных центров политического влияния. На современном этапе оппозиционная деятельность парламентских политических партий потеряла эффективность, что стало результатом политики минимизации роли основных оппозиционных партий и контрэлиты, частичной интериоризации ценностей «правой» и «левой» оппозиции «партией власти». В настоящее время происходит процесс формирования новых оппозиционных акторов на основе негативного консенсуса части гражданской общества.
Лево-коммунистическая и право-либеральная оппозиции превращаются разными темпами из реальных политических контрэлит в общественнополитические структуры гражданского общества, хотя эти понятия нельзя противопоставлять. В целом массовая оппозиционность в современном российском обществе отсутствует. Обострение кризиса, геополитических, социально-экономических, демографических проблем может способствовать развитию оппозиции. Но основная перспектива воссоздания полноценной оппозиции и контрэлиты, способной реально претендовать на власть, связана со становлением правового государства и гражданского общества.
В ходе политической реформы произошло сокращение числа партий, что привело к снижению уровня политической конкуренции. Реформа предоставила преференции политическим партиям, способным преодолеть 7% барьер при прохождении в Государственную Думу. В худшем положении оказались малые партии, которые оказались вне парламентского поля. Партии в России так и не стали массовыми (за исключением «сухого остатка» советской системы - КПРФ). Формирование членской базы не является источником ресурсов партий, а скорее выполнением требования законодательства. Лидеры партий (м.б. за исключением КПРФ) недостаточно решали задачу установления прочных связей между партией, её доктриной и стереотипами поведения масс. Развитие платформ партий регулировалось в основном не идеологической направленностью, а актуальными темами. Для новых российских политических партий характерны малочисленность, слабость орга-
низационной структуры, аморфность социальной базы, финансовая несамостоятельность, отсутствие четко сформулированных идейно-политических платформ. Платформы партий не только не известны в структурах гражданского общества, но не всегда осознаются самими членами политических партий. Поэтому в русле программных документов создаются более конкретные и упрощенные платформы, предвыборные лозунги и т.п., назначение которых не столько формулирование предложений, сколько формирование популярного имиджа партии в среде электората. Например, миллиардер М.Прохоров в своей программной речи заявил, что его партия будет в первую очередь заботиться о «простых» людях, а не о крупном бизнесе. В практической политике партии стремятся точно учитывать интересы различных категорий избирателей, фиксировать их в доступной агитационной литературе, поскольку только востребованный идеологический имидж способен привести к победе на выборах. В европейских странах и в США партии продолжают сохранять своеобразие, собственное политическое и идеологическое лицо. В условиях либеральной демократии сохраняется значение партии в формировании общественного мнения и возрастает нагрузка на партийный имидж. В качестве технологии формирования имиджа партии используются методы сопоставления политического сообщения и канала передачи информации. Это, во-первых, отношения с властью, (GR - Government Relations), во-вторых, собственно отношения с обществом, (PR - Public Relations). В третьих, в современных условиях имидж партии складывается не только из внутренних позиций, но из информационной активности ее членов, проявляемой в общественно-политической жизни страны (Г.Г. Почепцов). Развитие технологического арсенала средств политических партий закономерно происходит при жесткой фиксации базовой идеологии. Поскольку в избирательных кампаниях теряет значение идеологическая программа, то в центре внимания находятся повседневные проблемы социального бытия. Новый лидер партии «Правое дело» М.Прохоров даже заявил об отказе от самого термина «оппозиционность». Партиями осваиваются, прежде всего, технологии работы с ресурсами олигархических групп и административным ресурсом. Исследователи отметили, что ни одна из партий не сумела довести свою антикризисную программу до очень короткого перечня мер, лозунгов, так призывающих к действию, как это сделал в свое время В.И. Ленин: «Земля-крестьянам!», «Фабрики - рабочим!», «Мир - народам!». Все партии в общем плане реагируют на программу правительства и не предлагают оригинальные идеи. Но какие бы рациональные платформы не были бы у оппозиции, они все равно не будут востребованы правительством. Проблема заключается в политическом стиле руководства, в закрытости принятия решений без политической, экспертной и общественной дискуссии. Поэтому власть отказывается от признания системных ошибок, допущенных еще в докризисные времена. Оппозиционная функция партий, заключающаяся в выработке альтернативных политических решений и методов их реализации и конструктивной критике правительства, проявляется в деятельности КПРФ, частично ЛДПР и партии
«Справедливая Россия». Поведение руководителей «Единой России» в условиях экономического кризиса строится на полном отказе от какой-либо критики антикризисных мер правительства. Но эта позиция объяснима, так как лидер партии В.В. Путин одновременно является премьер-министром. Более того, в поддержку правительства эта партия предложила ряд собственных проектов, задача которых - открыть новые направления работы не только для партии, но и для органов государственной власти, институтов гражданского общества. Например, партийный проект «Агропром» стал государственной программой развития сельского хозяйства, а до этого благодаря партпроекту был принят закон о развитии сельского хозяйства. В настоящее время разрабатываются проекты: «Историческая память», «Народный контроль», «Качество жизни», «Здоровье», «Детские сады - детям!», «Новые дороги городов России», «Строительство физкультурно-оздоровительных комплексов», «Урал промышленный - Урал полярный» и др. Партийные проекты «Единой России» не только помогают решать конкретные социально-экономические и духовные проблемы, но играют важную роль в обеспечении обратной связи между гражданским обществом и государством, установление соответствия между тем, как власть видит развитие регионов, отраслей и тем, что в них реально происходит. Однако нельзя не отметить, что реализация проектов партии через чиновников, вовлеченных в региональные и иные структуры, напоминает механизм власти однопартийного государства в советский период развития. По мере увеличения влияния партии на процесс управления помимо парламента возможно произойдет формирование «полутро-партийной» системы, а затем и фактически однопартийной при чисто символической роли оппозиции. Правящая партия через партийные проекты получает преимущества в конкуренции с другими партиями, в демонстрации своих возможностей по защите прав избирателей, по своевременному реагированию на эксцессы, неудачи, просчеты и т.д. Будучи включенной непосредственно в государственно-муниципальное управление, эта партия сможет прямо контролировать функционирование трудовых коллективов государственных предприятий и косвенно - деятельность частных предприятий. Усиление профессионализации политической жизни привело к тому, что некоторые государственные лидеры вообще подвергли сомнению эффективность самого института партии в политике государства.
В этих условиях необходимо обеспечение партстроительства ресурсами всех видов и их оптимальное распределение. Новое законодательство о партиях задало некоторый вектор и стимул, но все еще не оказывает решающего влияния на институциональное развитие партийной системы. Изменение избирательного законодательства в значительной степени способствует неопределенности партийного дизайна, так как провоцирует развитие массовых партий, как правило, основанных на принципе «catch all» («хватай всех»). В России требования законодательства о партиях позволяют претендовать на данный статус всем массовым организациям с фиксированным членством, в то время как в странах Запада таких партий становится все
меньше. Формирование развитой партийной системы в России зависит не от сложившихся партийных институтов, а от реализуемой в законодательстве политической воли правящей элиты. Возможности партий завоевать власть в значительной степени зависят от доступа к финансовым ресурсам. На практике финансирование партий в ходе выборов нередко приобретает характер «политических инвестиций» и является одной из причин политической коррупции. Вынужденные финансировать свою партию теневыми средствами, партийные лидеры связывают себя обязательствами перед спонсорами, что порождает потерю доверия не только к лидеру, но и к партии. В этой связи во главу угла стратегий и тактик политических партий может стать борьба с коррупцией, которая сегодня угрожает национальным интересам России. Партии могут быть авангардом в антикоррупционной деятельности. Но, чтобы осуществлять эту роль, надо самим стать ответственными и прозрачными. Партийная коррупция включает в себя внутрипартийную практику (продажа мест в проходной части списков и назначений в исполнительную власть), межпартийную (торг между партиями во власти) и общественную коррупцию (подкуп избирателей на выборах). Партии могут осуществлять периодическое неконтролируемое влияние на экономическую ситуацию в стране через теневую затрату средств для обеспечения проведения избирательной кампании. Политическая коррупция присутствует даже в деятельности оппозиционных структур. Коррупционные практики лидеров позиции подрывают ее авторитет в гражданском обществе, не оставляют ей шансов стать оппозицией в классическом понятии. Итогом коррумпированности внесистемной оппозиции является компрометация структур гражданского общества и общественных организаций, извращение ценностей современного демократического общества, конкурентной и справедливой политической системы. Проблема коррупции в России в исторической ретроспективе она вполне преодолима, так как она, как и многие другие факторы развития общества, зависит от уровня экономического развития и от степени зрелости его политических институтов, включая политические партии. Таким образом, экономическая деятельность политических партий, как в плане формирования соответствующего блока политических программ и платформ, так и в виде собственного финансирования, проектной и предпринимательской деятельности, является важным фактором современного политического процесса и в определенной степени и определяет характер перманентно развивающейся партийной системы.
Экстремальные условия России, ставящие ее в течение длительного времени на грань выживания, породили мобилизационный тип политической культуры общества, ориентирующий на достижение чрезвычайных целей .Но, в то же время, очевидно и то, что приверженцы различных систем ценностей, объединенные в организации и группировки, политические партии и движения, сами по себе являются или могут в перспективе являться субъектами гражданского общества (за исключением объединений террористов, бандитов. расистов, которые если и образуют, то исключительно антиграж-
данское общество). По нашему глубокому убеждению, в России существует основа для обеспечения российского единства на основе партийного плюрализма, патриотизма и толерантности, для укрепления гражданской российской нации, для признания взаимообусловленности прав человека не только в его индивидуальном, но и коллективном и государственном измерениях в рамках гражданского общества и качественной партийной системы.
Литература
1. Витюк В.В. Становление идеи гражданского общества и ее историческая эволюция. М.: Мысль.1995; Володин А.Г. Гражданское общество и модернизация в России: истоки и современная проблематика / Полис. 2000. №3. С. 104 - 116.; Гаджиев К.С. Гражданское общество и правовое государство / МЭиМО. 1991. №9. С. 5 - 18.; Он же. Концепция гражданского общества: идейные истоки и основные вехи формирования / Вопросы философии. 1999. №7. С. 19 - 35.; Гершунский Б.С. Гражданское общество в России: Проблемы становления и развития. М.: Педагогическое общество в России. 2001; Голенкова З.Т. Гражданское общество в России / Социс. 1997. №3. С. 25 - 36.; Гуто-ров В.А. Гражданское общество: историческая традиция и современная Россия. М.: Прогресс. 2001; Ильин М.В. Гражданское общество // Слова и смыслы. Опыт описания ключевых политических понятий. М., 1997; Гражданское общество: истоки и современность / Под ред. И.И. Кального, И.Н. Лопушан-ского. СПб.: Юридический центр Пресс. 2002.- 296 с.; Кравченко И.И. Концепция гражданского общества в философском развитии // Полис. 1990. № 5.; Красин Ю.А. Гражданское общество: путь к стабильности // Диалог. 1992. № 3; Мигранян А. Гражданское общество. 50/50: Опыт словаря нового мышления. М., 1989; Он же. Россия в поисках идентичности. М. 1997; Он же. Россия. От хаоса к порядку? М. Московский общественный научный фонд. 2001; Перегудов С.П. Гражданское общество: «трехчленная» или «одночленная» модель? // Полис. 1995. № 3; Резник Ю.М. Гражданское общество как феномен цивилизаций. М.1993. - 167 с.; Он же. Гражданское общество как понятие // Социально-гуманитарные знания. 2002. №2. С. 140; Смольков В.Г. Формирование гражданского общества / Вестн. Моск. ун-та. Сер. 12 1992. №4. 26 - 35; Хорос В.Г. Гражданское общество: как оно формируется (и сформируется ли) в постсоветской России? // МЭиМО. 1997. № 5.
2. Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. Н.И. Матузова и А.В. Малько. М., 2001. С. 110 - 118.
3. Дилигенский Г.Г. “Что мы знаем о демократии и гражданском обществе?” Pro et Contra №4, 1997.
4. Зубов А. “Современное русское общество и civil society: границы наложения” Pro et Contra №4, 1997.
5. Геллнер Э. Условия свободы. Гражданское общество и его исторические соперники. М.: Московская школа политических исследований. 2004. С. 14.
