CC BY
66
ББК 63.3(253.3)5-21 YAK 94(571.12):332.2
В.П. ЗАВОРОХИН
V.P. ZAVOROKHIN
ФОРМЫ
ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЯ И ЗЕМЛЕПОЛЬЗОВАНИЯ В ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДЕРЕВНЕ ИШИМСКОГО ОКРУГА ТОБОЛЬСКОЙ ГУБЕРНИИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XVIII - НАЧАЛЕ XX ВЕКОВ
FORMS OF LANDED PROPERTY AND LAND USING IN A STATE VILLAGE OF ISHIM DISTRICT TOBOLSK PROVINCE
IN THE SECOND HALF OF XVIII AND THE BEGINNING OF XX CENTURIES
В статье рассматривается процесс функционирования крестьянского хозяйства в государственной деревне Ишимского уезда Тобольской губернии в период со второй половины XVIII до начала XX века. Внимание автора обращено на механизм формирования и развития основных форм землевладения и землепользования, на развитие хозяйственной структуры крестьянского двора.
The article represents the process of functioning of farmer4 s household in a state village of Ishim district Tobolsk province in the second half of XVIII and the beginning of XX centuries. The author pays attention to a formation and development of main forms of landed property and land using, and developing of economical structure of a farmer4 s yard.
Ключевые слова: крестьянское земледельческое хозяйство, поскотинные земли, пахотные земли, крестьянская община, вольно-захватное землепользование, межевание земли.
Key words: farmers agricultural household, cattle lands, arable lands, peasant community, easy catching land using, land bordering.
В отечественной исторической науке, начиная с 60-х годов XX века, активно исследуется проблема земледельческого освоения колонизируемой территории Западной Сибири. Характерным для историографии этих лет было обращение к проблеме развития сельского хозяйства и производительных сил сибирской деревни. Проблема становления русского земледелия в Сибири исследуется в трудах В.А. Александрова. Автор впервые рассмотрел такие формы коллективного землепользования, как «вповал», «воопче» [1, с. 173].
И.В. Власовой выявлено, что на процесс складывания форм крестьянского землевладения и землепользования существенное влияние оказывали традиции поземельных отношений, привнесённые в Сибирь черносошными крестьянами из Европейского севера [2]. На роль естественной среды в развитии крестьянского хозяйства впервые в отечественной историографии указывала М.М. Громыко [6]. Н.А. Миненко исследует проблему природопользования в рамках системы жизнеобеспечения сибирской деревни и процесса адаптации крестьян к новым условиям хозяйствования [14].
Однако крестьянское хозяйство в рамках отдельного региона, отдельного уезда не было выделено в качестве самостоятельного объекта исследования. Всё это указывает на необходимость изучения поставленной проблемы.
При формировании «государевой запашки» на территории Западной Сибири власти стремились утвердить свой порядок землевладения и землепользования, изначально стимулируя создание местной хлебопроизводящей базы на основе стационарных земледельческих хозяйств. Отвод земель осуществлялся как отдельным лицам, так и коллективам земледельцев каждого селения в общей «окружной» меже. Хозяйственный комплекс включал
прилегающие к селению сельскохозяйственные угодья - пашни, сенокосы, пастбища, лесные массивы, водоёмы и т.д. Земли закреплялись за тяглецом особыми «отводными» грамотами, наделялись статусом наследственного пользования. При получении земли крестьяне принимали на себя соответствующие условия несения тягла [7, л. 1402].
Отведённой землёй крестьянин пользовался на условиях внесения отработочной повинности на казённой десятине. Наряду с официальной практикой казны по отводу земель, крестьяне в большинстве случаев сами подыскивали свободные участки, пригодные для создания земледельческого хозяйства [см.: 6].
Специфику поземельных отношений на территории Западной Сибири составляли коллективные формы землевладения. Коллективное землевладение было характерно для всех групп землепользователей (крестьян, служилых и посадских людей). В индивидуальном пользовании находились пахотные, залежные, выпаханные земельные участки, а в коллективном - сенокосы, пастбища, водоёмы и лесные угодья.
В системе землепользования важную функцию выполняла поскотина. Обычно поскотинные земли, объединяющие пространство близлежащих малодворных деревень, находились в совместном пользовании.
Большая поскотина, «засела», «реднии» обычно городились в лесу и предназначались для выгона крупного рогатого скота и выгульных лошадей.
Чистая поскотина, «частик», «чащоба» использовались для мелких животных и молодняка скота, сюда же из редника, чтобы уберечь от овода, пригоняли крупный рогатый скот. Иногда здесь держали свиней. В каждой деревне для чистой поскотины использовались луга. Кроме выпасов таких лугов, окружающие селения служили необходимым жизненным пространством для нормального функционирования крестьянского хозяйства. Одновременно все три типа поскотины в деревнях уезда встречались редко. Как правило, в крестьянском хозяйстве использовали чистую поскотину. Являясь резервом для заведения новой пашни, поскотина находилась под особым контролем. В случае нарушения традиционной схемы поземельного устройства, например, распашки поскотинных земель, жители этих населённых пунктов обращались с жалобой и с просьбой разрешить возникший спор в местной администрации. По сообщению Н.М. Черняковского: «В Ишимском округе заняты те только земли, которые не требуют излишнего труда на обрабатывание. Прочного размежевания ещё не сделано. Разграничение земель между селениями основано только на давности занятия, с той или с другой стороны. Таким образом, каждому селению присвоены свои угодья: пашни, луга, участки дровяного леса. Всякое селение имеет свой выгон, огороженный «поскотиною», с воротами на проезжих дорогах, которые на летнее время затворяются» [21, с. 87].
Пахотные земли в округе не везде располагались вблизи селений, например, в селе Дятловском Жиляковской волости пашня находилась в 30 вёрстах от селения. Особенно это касалось полей, оставленных под пары.
Казачьим станицам в округе также были отведены пахотные земли с покосами и лесными дачами. Соседство земель казаков с волостями Троегубовской, Соколовской, Боголюбовской иногда бывает поводом к различным взаимным претензиям. «Казаки присваивают себе некоторые участки крестьян, указывая на давность владения ими, крестьяне же указывают на пустопорожние места в их владении, скрываемые и существенно принадлежащие казне», - отмечает Н.М. Черняковский. Эти разногласия разрешаются путём отведения казакам земель на десятивёрстном расстоянии от бывшей границы в степную сторону [21, с. 88]. По сообщению Н.М. Черня-ковского, в 1840-х годах площадь занятых земель в Ишимском округе исчислялась: под селениями и выгонами - 95,118 десятин; под пашнями - 155,667 десятин удобной, из которых, впрочем 104,439 необработанной; сенокосной -110,701 десятин; лесов дровяных с небольшой частью строевого - 136,457 десятин; вовсе неудобной, в том числе под солончаками, - 238,809 десятин; под
водами - 63,033 десятин, в этом числе 359 десятин, в которых заключается 40 десятин дровяного леса, принадлежат единственному помещику Ишим-ского округа коллежскому ассесору Кошевскому (в 18 вёрстах от города Ишима, в Черемшанской волости, при деревне Беловой, принадлежавшей до 1840 года наследникам надворного советника Белова).
Все вышеперечисленное количество земель, составляя 904. 195 десятин, показывает, что из целого пространства округа, заключающего более 4600000 десятин, занята едва 1/5 часть [21, с. 88].
При каждом отводе земли в официальной документации указывались подробные границы участка, межевые ориентиры, размеры собинного посева и других угодий, определялись условия владения. Одной из форм проявления самостоятельности пашенных крестьян в распоряжении своими земельными наделами являлась практика полной или частичной сдачи тягла новым поселенцам, среди которых источники отмечают гулящих людей, бобылей и другие категории зависимого населения. Среди таких поземельных сделок источники фиксируют сдачу тягла новопоселенцам «за наделок», что соотносилось с одной из форм отчуждения недвижимого имущества, так как по условиям сделки в состав надела входили земельные угодья из фонда «собинных» крестьянских пашен и сенокосов [17, с. 192]. Наличие свободных, неосвоенных под хлебопашество земель, малая плотность населения, господство в земледелии залежно-переложной системы, требовавшей замены выпаханных участков новыми, открывали перед сибирскими крестьянами возможность находить наиболее пригодные земли, возделывать их и использовать под хлебопашество [22, с. 35].
Ведущая роль в процессе складывания форм землевладения и землепользования принадлежала общине. В условиях государственной собственности на землю, как справедливо отмечает Л.М. Русакова, сибирской крестьянской общине был присущ известный дуализм - сочетание частновладельческих и общинных начал [19, с. 125]. При разработке новых участков под пашню традиция «складничества» ввиду трудоёмкости сохранялась вплоть до начала XX века. Все вопросы земельного регулирования после введения в 1782 году в систему административно-территориального устройства принципа волостного деления, решались волостной общиной [19, с. 125].
Рассматривая эволюцию общинного землевладения, А.А. Кауфман к наиболее раннему этапу относил заимочную форму, при которой все занятые земли находились в пользовании крестьян в течение неопределённого времени [11, с. 237]. По мере роста реального малоземелья на смену заимоч-ному приходит вольно-захватное землепользование.
Следующий этап соотносится с индивидуальной «душевой» формой землепользования [11, с. 237]. При этом другие авторы, в частности С.К. Пат-канов, определяли 5 поэтапных форм землепользования: 1) вольное; 2) заи-мочное; 3) заимочно-захватное, когда община начинает для наделения безземельных крестьян отрезать излишние земли, особенно старые залежи у наиболее крупных заимщиков; 4) захватное (как равнозначное вольной форме); 5) общинно-душевое пользование [16, с. 230].
В.А. Александров с первоначальной формой соотносил захватное владение, которое возникло вследствие слабой заселённости обширных сибирских территорий [1, с. 173]. Сущность захватного землепользования, как отмечает В.В. Пундани, состояла в том, что крестьянин для ведения хозяйства мог занять столько свободной земли, сколько был в состоянии обработать [18, с. 17]. В.А. Александров определил, что при вольном землепользовании каждый крестьянин имел право лишь на ту землю, в которую вложен его труд, и лишь до тех пор, пока он его вкладывает [1, с. 173].
Во второй половине XIX века местная власть предпринимает меры по введению нормативного размера земельного надела - 15 десятин на ревизскую душу при условии монопольной государственной собственности на землю. Но ввиду того, что земельный фонд в Сибири не был обмежёван и приведён в соответствие с общим количеством ревизских душ, меры по норматив-
ному отводу земли не были реализованы повсеместно. К 1836 году из 130 волостей Тобольской губернии было обмежёвано только 17 [15, с. 51]. В связи с нехваткой участков для новых распашек происходит перераспределение земельного фонда посредством «поравнений». Эти меры предполагали частичное изъятие пашни у многоземельных хозяйств. Как правило, под изъятие крестьяне отводили самые неудобные, «кочковатые», «вымочковые» места. Право выбора со стороны старожилов было обусловлено фактом либо первоначального владения землёй «сыстари», либо правом наследования. При реализации реформ П.Д. Киселёва в Сибири шло выявление свободного земельного фонда для размещения переселенцев. Эти меры предполагалось осуществить путём очередного межевания земель, но это не принесло желаемых для правительства результатов, так как сохранялось право владения крестьян землёй на основании первого прихода на землю, её захвата и изначального возделывания. По крестьянским обычаям факта первого владения было достаточно, чтобы считать эту землю своей собственностью. В ходе межевания в определённой мере затрагивались интересы старожильческого населения, так как землемеры нарушали исторически сложившиеся границы как общинных, так и индивидуальных владений. В таких случаях крестьяне обжаловали результаты межевания, требуя пересмотреть новые границы [8, л. 19 об.].
По данным источников, ротмистр Боровский доносил, что в Усть-Ламенской волости Ишимского уезда переселенцы посёлка Робчуковского оказывали властям сопротивление, вызванное из-за спорного участка земли с соседями - старожилами села Усть-Ламенского. В 1891 году топографом Сенниковым был отрезан участок земли для переселенцев (333 души) под названием Рожковский. В этот участок вошла земля, принадлежащая крестьянам - старожилам села Усть-Ламенского. Сюда переселились в 1896 и 1897 годах крестьяне губерний Смоленской, Черниговской, Новгородской в количестве 260 душ. Посёлок назвали Робчуковским. Он был расположен на берегу реки Гремячки, в четырёх вёрстах от Усть-Ламенского. Старожилы с этим не согласились, так как отведённые земли слишком близко подошли к Усть-Ламенскому. Они просили отодвинуть границу, но топограф им отказал. Старожилы обратились к губернатору. Прибывшая комиссия признала их правоту, тем более что новопоселенцам отвели слишком много земли. Переселенцы не согласились с решением комиссии и подали прошение на высочайшее имя. Также поступили и старожилы. Вновь назначенная комиссия решила дело в пользу старожилов [3, л. 1 - 4].
Отстаивая свои фактические права на землю в прежних её границах, старожилы продолжали пользоваться своими землями, игнорируя результаты межевания земель. Положение реформы 1861 года и последующие аграрные законодательства не внесли изменений в исторически сложившиеся формы землепользования и нормы земельных отношений, которые сохранялись в Сибири до конца XIX века. Со второй половины XIX века во внутриобщин-ных поземельных отношениях наметились тенденции ограничения поземельных прав у старожилов, так как широкое использование захватно-заимочного владения землёй постепенно приводило к неравномерности в крестьянском землепользовании, когда размеры тягла переставали совпадать с количеством обрабатываемой крестьянином земли. При неравномерных размерах пашенных наделов и несении одинаковых повинностей, малоземельные крестьяне ставили вопросы о переделе земли и изъятии излишков у многоземельных крестьян или корректировки размеров взимаемых налогов [6, с. 25].
По решению земских судов, куда поступали многочисленные прошения малоземельных крестьян о рассмотрении их вариантов межевания, властям предписывалось «...пашенные земли и сенокосы в каждом селении делить по равному числу на тяглую душу; во всех полях ближних, средних и дальних по равной части десятин одному против другого» [4, л. 3 - 26]. Но в большинстве случаев решение проблемы уравнительного землепользо-
вания сводилось к тому, что даже к концу XIX - началу XX вв. передел означал деление земли по старине «по дединам» и «отчинам» [19, с. 130]. Состоятельные земледельцы, обрабатывающие значительное число десятин земли, платили оброк в том же размере, что и малоземельные крестьяне, так как при обложении оброком учитывался не размер земельного надела, а количество ревизских душ. Со второй половины XIX века ввиду растущего малоземелья вольно-захватное землепользование, как и права крестьян по распоряжению землёй, начинает ограничиваться. Постепенно в поземельную практику начинает вводиться система общинного, уравнительного распределения земель [18, с. 17].
В 1860-е годы предпринимается попытка уравнять земельные участки государственных крестьян, исходя из пятнадцатидесятинной душевой нормы. Кроме этого, к населённому пункту отмежёвывались пашни, сенокосы, пастбища, лесные дачи, земли под дворовые усадьбы, водоёмы, болота, кустарники. Пашенные земли распределялись по числу ревизских душ, а остальные угодья находились в общем владении жителей. Одна из самых ранних форм землепользования - заимочная - к середине XIX века на территории Тобольской губернии сохранялась только в районах с низкой плотностью населения (северные районы губернии). В южных степных районах принцип душевого землепользования, прежде всего, распространялся на сенокосные и лесные угодья, а уже затем на пашенные земли.
Важно отметить, что переход от вольного землепользования к душевому проходил не под давлением свыше, а естественным путём. При земельном отводе за единицу землевладения в Сибири принималось сельское общество, волость или отдельное селение. В Ишимском округе земли распределялись по каждому селению в отдельном участке. Например, как свидетельствуют источники, в «Отводной записи земель деревни Садовщико-вой Голышмановской волости Ишимского уезда 1.01.1899 - 1907», значится: «... надел отведён на 268 душ м.п., оказавшихся по исчислению к 1 января 1899 года. Во владение этой деревни отведено земли: 1. В земельный надел. Удобной - 3821,25 дес.; неудобной - 116,35 дес. 2. В лесной надел. Леса 286,81 дес. Удобных лесных площадей 236,91 дес. Неудобных - 46,48 дес. Всего земельного и лесного надела: удобной - 4344,97 дес.; неудобной - 162,83 дес. 3. Угодья сего земельного надела состоят в единоличном владении деревни Садовщиковой. 4. Земельный надел отведён в 1 отрубе и прилегает с запада и севера к землям деревень Карасёвой, Шулындиной, Малышинской волости, с востока, юго-востока и юга к наделу села Голышмановского. 5. За отведённый земельный надел крестьяне деревни Садовщиковой обязаны платить за круговою порукою оброчную подать, а за лесной надел - особый лесной налог. За землю обязаны в течение 1904, 1905, 1906 годов по 670 рублей государственной оброчной подати в год. Размер оклада не может быть увеличен раньше 1907 года. Лесной надел: ежегодный лесной налог за весь лесной надел площадью 650 десятин - 17 рублей 87 копеек» [12, с. 21].
Для районов, территория которых осталась необмежёванной, было характерно сочетание различных земельных единиц, таких как община - волость, община - сельское общество, община - селение [9, л. 190]. С распространением в 90-х годах XIX века общинно-уравнительного землепользования возросла роль общин как распорядителей земли. Владельческие права отдельных крестьян, особенно в малоземельных районах, были ограничены.
Учитывая территориальную протяжённость исследуемого региона, важно выделить специфику его землевладения и землепользования. В 80 - 90 годах XIX века здесь складывается общинно-уравнительное землепользование. К концу XIX века душевое землепользование преобладало в большинстве округов Тобольской губернии, в том числе и в Ишимском округе. По форме душевое землепользование было характерно для губерний средней полосы Европейской части России [13, с. 6]. Также в конце XIX века на территории Тобольской губернии по инициативе властей вводятся новые формы земле-
пользования - передельная община, в чём было заинтересовано государство, так как принцип круговой поруки, неотъемлемый её атрибут отвечал финансовым интересам казны. Передельная поземельная община появляется в тот период, когда в Тобольской губернии намечается тенденция перехода к практике интенсивного земледельческого хозяйства.
Как показывают приведённые факты, основная часть переселенцев отдавала предпочтение общинной форме землепользования и отказывалась селиться на отрубах. Как объясняли сами переселенцы, причины заключались в отсутствии необходимого опыта ведения индивидуального хозяйства, которое, кроме знаний местной агротехники, требовало значительного производительного потенциала для обработки земель, то есть рабочих лошадей, пахотных орудий труда, рабочей силы для того, чтобы распахать целинные земли. Другую причину составляли условия землеотвода. Несмотря на решение приговора «отводить под хутора пригодные земли», в реальной жизни старожилы отстаивали свои интересы. При отводе новопоселенцам доставались, как правило, малопригодные к хлебопашеству «закрайчики» солончаковые неудобные земли [5, л. 11].
В целом можно заключить, что хуторская и участково-отрубная формы землепользования в Тобольской губернии не получили широкого распространения. Сложившаяся в регионе «с исстари» форма заимочного землепользования компенсировала потребность крестьян в организации индивидуальных форм хозяйствования. Выверенное на многолетней практике заимочное землепользование существовало на территории Тобольской губернии вплоть до начала XX века. Наряду с этим, принцип отрубов в условиях губернии нашёл выражение в практике семейных разделов и отселении самостоятельных молодых семей на выселки, которые по типу поселений и условиям функционирования были близки к хутору.
Специфику государственного землевладения в Сибири до пореформенного периода составляли официальные ограничения форм частной собственности на землю. Со второй половины XIX века прослеживаются тенденции распространения форм частных индивидуальных держаний. Одной из причин послужило стремление властей создать на базе частновладельческих усадеб образцово-показательные хозяйства. Но число желающих получить эти дачи и переселиться в Сибирь было незначительным. С 1852 года этот фонд стал распределяться между лицами дворянских сословий, проживающих в Сибири «с тем, чтобы помимо крестьянских были земледельческие хозяйства частных лиц». Такие дачи были отмежёваны и на территории Ишимского округа. «Владельческая усадьба квартиранта Лепёхиной Марии Христофоровны 39 лет, вдова, сословия - дворянка личная, усадьба находится в черте крестьянского поселения деревни Дымковой Жиляковской волости» [10, л. 29].
Большая часть отмежёванных земель продавалась с публичных торгов. Таким образом, к 1873 году в Тобольской губернии было распределено 250000 дес. казённых земель, но желающих приобрести эти участки в частные владения было мало. По данным общинной переписи 1916 года, удельный вес частновладельческих хозяйств на территории Тобольской губернии составлял не более 3%. К этому периоду в общинном землепользовании находилось 93,4% земель, надельной участковой - 4,1%, отрубной и хуторской земли - 0,4% [20, с. 129].
Таким образом, на колонизируемой территории Сибири, обеспеченной массивом свободных земель, формируются 2 формы распоряжения земельным ресурсом: официально-юридическая и обычно-правовая, сложившиеся в крестьянской среде. В условиях государственной собственности на землю фактическими её распорядителями (купля - продажа, заклад, обмен, передача по наследству) являлись все категории землепользователей. В свою очередь, реализация прав на землю со стороны государства осуществлялась посредством контроля за нормативным соотношением размеров «государевой» и «собинной» пашни, выполнением тяглых обязательств, взиманием диф-
ференцированной земельной ренты и платы за аренду казённых оброчных статей. В целях формирования казённого земельного фонда политика метрополии была направлена на ограничение в Сибири монастырского и частного землевладения. К началу XX века землевладение сочетало общинные и индивидуальные формы. Удельный вес частновладельческих земель составлял не более 3%. Главную особенность землевладения в этот период по-прежнему составляло несовпадение юридической собственности государства и фактического распоряжения землёй крестьянами на основе обычно-правовых норм. В условиях Сибири меры по реформированию системы поземельного устройства проходили через институт обычного права, на уровне которого вырабатывался адаптивный механизм их реализации с учётом реальной ситуации на местах и интересов крестьян.
Литература
1. Александров, В.А. Русское население Сибири в XVII - начале XVIII вв. [Текст] / В.А. Александров. - М. : Наука, 1964. - 303 с.
2. Власова, И.В. Традиции крестьянского землепользования в Поморье и Западной Сибири в XVII - XVIII вв. [Текст] / И.В. Власов ; отв. ред. В.А. Александров. - М. : Наука, 1984. - 233 с.
3. Государственный архив Российской Федерации (далее - ГАРФ). Ф. 102. Оп. 99. Д. 1. Ч. 44. Л. 1 - 4.
4. Государственный архив Тюменской области (далее - ГАТО). Ф. 10. Оп. 1. Д. 816. Л. 3 - 26.
5. ГАТО Ф. 3. Оп. 1. Д. 291. Л. 11.
6. Громыко, М.М. Западная Сибирь в XVIII в. Русское население и земледельческое освоение [Текст] / М.М. Громыко. - Новосибирск : Наука, 1965. - 267 с.
7. Государственное учреждение Тюменской области «Государственный архив в г. Тобольске» (далее - ГУТО ГА в г. Тобольске). Ф. 154. Оп. 8. Д. 4. Л. 1402.
8. ГУТО ГА в г. Тобольске. Ф. 383. Оп. 8. Д. 7084. Л. 19 об.
9. ГУТО ГА в г. Тобольске. Ф. 580. Оп. 1. Д. 187, 190.
10. ГУТО ГА в г. Тобольске. Ф. 417. Оп. 2. Д. 793. Л. 29.
11. Кауфман, А.А. Крестьянская община в Сибири. [Текст] / А.А. Кауфман. -СПб. : Тип. П.П. Сойкина, 1897. - 277 с.
12. Кауфман, А.А. Крестьянское землепользование и хозяйство в Тобольской и Томской губерниях [Текст] / А.А. Кауфман. - СПб., 1894.
13. Кауфман, А.А. Экономический быт государственных крестьян и инородцев Ишимского округа [Текст] / А.А. Кауфман. - СПб., 1889. - Ч. 2.
14. Миненко, Н.А. Экологические знания и опыт природопользования русских крестьян Сибири в XVIII - первой половине XIX вв. [Текст] / Н.А. Миненко. -Новосибирск : Наука, 1991. - 208 с.
15. Миненко, Н.А. Северо-Западная Сибирь в XVIII - первой половине XIX вв. / Н.А. Миненко. - Новосибирск : Наука, 1975. - 137 с.
16. Патканов, С.К. Экономический быт государственных крестьян и инородцев Тобольского округа Тобольской губернии / С.К. Патканов. - СПб., 1891 -1893. - Ч. 1, 2, 3. - 138 с.
17. Преображенский, А.А. Урал и Западная Сибирь в XVII - начале XVIII вв. [Текст] / А.А. Преображенский. - М. : Наука, 1972. - 392 с.
18. Пундани, В.В. Государственная деревня Западной Сибири во второй половине XVII - первой половине XIX вв. / В.В. Пундани. - Курган, 1999. - 116 с.
19. Русакова, Л.М. Сельское хозяйство среднего Зауралья на рубеже XVIII -XIX вв. [Текст] / Л.М. Русакова ; отв. ред. д-р ист. наук М.М. Громыко, АН СССР, Сиб. отд-ние, Ин-т истории, филологии и философии. - Новосибирск : Наука. Сиб. отд-ние, 1976. - 183 с.
20. Сибирская советская энциклопедия [Текст]. - Новосибирск : Западно-Сибирское отделение ОГИЗ, 1931. - Т. 2. - 1152 с.
21. Черняковский, Н.М. Статистическое описание Ишимского округа Тобольской губернии [Текст] / Н.М. Черняковский, В.И. Штейнгель // Коркина слобода. Историко-краеведческий альманах. - Ишим : Изд-во ИГПИ им. П.П. Ершова, 2000. - Вып. 2. - С. 75 - 90.
22. Шунков, В.И. Вопросы аграрной истории России [Текст] / В.И. Шунков. -М. : Наука, 1974. - 225 с.
