CC BY
141
Д. А. Кирюшов
ФОРМЫ НАДЕЛЕНИЯ ЗЕМЛЕЙ В АРХАИЧЕСКОМ РИМЕ
Исходным пунктом для изучения форм наделения землей является фрагмент из сочинения Дионисия Галикарнасского «Antiqшtates 11отапае» (II, 7, 2 sqq). По словам греческого историка, Ромул прежде всего разделил весь народ на три части, которые назвал трибами. Эти трибы, якобы, соответствовали греческим филам и триттиям. Трибы в свою очередь были разделены на тридцать курий, аналогичных фратриям и лохам. После проведения социальных преобразований была разделена и земля. Каждой курии предоставлялся земельный участок, число которых, так же как и число курий, равнялось тридцати. Кроме земли, принадлежащей куриям, Ромулом были образованы еще три земельные категории: 1) священная или, другими словами, храмовая земля (та 1ера); 2) те|!еуг| (в русск. пер.) - священные участки, но скорее всего имеется в виду царская земля, поскольку необходимости в повторении одного и того же объекта не было; и, наконец, 3) земля, оставшаяся без разделения в пользовании у всей общины. В латинской терминологии - ager риЬНсш.
Понятие «земельная категория» в данном случае носит относительный характер. В архаическую эпоху, когда элементы, составившие впоследствии систему римского права, только зарождались или, если можно так сказать, вызревали, ни о каких «земельных категориях» (в юридическом смысле) речь, конечно, не шла. Особенности положения той или иной части территории римского государства определялись наличием конкретного субъекта данного права, т.е. правом лица или группы лиц осуществлять пользование участком, а также режимом пользования. Последнее включало в себя такой важный элемент, как функциональная направленность, - предназначение данной земли для определенных целей или отсутствие такового. С другой стороны, функциональная направленность заключалась в существовании или отсутствии ограничений в праве пользования участком, которые должны были устанавливаться в соответствии с некими царскими постановлениями.
В повествовании Дионисия о деятельности Ромула по разделению римской территории содержится свидетельство о самом раннем наделении землей. И здесь мы сталкиваемся с явлением, которое на первый взгляд может показаться странным: наиболее подробные сведения об аграрной ситуации в древнем Риме содержатся в сочинении греческого писателя (Дионисия). Причем почти то же утверждение относится к другим выдающимся грекам - Плутарху и Аппиану Александрийскому. Преимущественной сферой интересов авторов было архаическое время. Исключением является Аппиан, обращавший главное внимание на аграрную политику позднереспубликанских деятелей. Ничего определенного здесь утверждать все равно нельзя. Ведь первая часть сочинения Аппиана сохранилась лишь в незначительных отрывках, на основании которых нельзя сделать никаких определенных выводов. Итак, нашим основным источником по изучению системы землевладения в целом являются «Римские древности» Дионисия Галикарнасского.
© Д.А. Кирюшов, 2007
Возвращаясь к тексту Дионисия, отметим, что понятие «общественная земля» по отношению к архаике должно иметь относительное значение. В условиях царского Рима вся земля в конечном счете подпадала под власть главы общины. Сомнение может возникнуть только насчет священных участков, объединенных Грацианским под названием «храмовая земля»1. Кажущееся противоречие снимается, если принять во внимание все то же царское единовластие. Глава римской общины обладал всей полнотой власти, что подразумевает сосредоточение в его руках и высшей сакральной власти. Не всегда можно проследить приоритет царя в этой области. В целом отношение царя к храмовой земле можно определить следующим образом: воздействие главы римской общины, т.е. степень проявления им прав верховного собственника по отношению к данной земельной категории, было очень слабым, почти номинальным. Впрочем, ключевого значения для рассматриваемого вопроса это не имеет. Священная земля была исключена из передела на протяжении веков и лишь при переходе к республиканской форме правления часть этой земли, возможно, была разделена на небольшие участки, принадлежавшие частным лицам, так же как это произошло с царской землей. Но этого могло и не случиться. В предотвращении роста храмового землевладения мог сыграть (и несомненно сыграл) роль другой фактор, а именно полное или скорее почти полное отсутствие наделения храмов обширными земельными владениями, что происходило на фоне быстрого роста территории государства. Ведь впоследствии крупного храмового землевладения в Риме не существовало. А отсутствие у жреческого сословия прочной материальной основы гарантировало его превращение в группу магистратов, органично вписавшихся в систему органов государственного управления.
Упомянутые выше участки, на которые была разделена царская земля после переворота 510 г., были площадью по 7 югеров каждый (Plin. Nat. hist., XVIII, 18). При этом получили их только плебеи. Это было важным решением в условиях разгоревшейся сословной борьбы. Правда, царский земельный фонд оказался недостаточным для того, чтобы обеспечить землей все плебейское население Рима. Удалось лишь на некоторое время смягчить противоречия по аграрному вопросу. Самым важным в сообщении Плиния является его замечание о способе наделения плебеев земельными участками. Автор сообщает: «Также после триумфов Мания Курия и присоединения к государству многочисленных земель (290 г.) было отменено постановление: “чтобы недостойным считался гражданин, которому недостаточно будет семи югеров (земли)”. Ибо именно такая площадь после изгнания царей была ассигнована плебсу (т.е. каждому плебею в отдельности. - Д.К.)». Этот прозрачный намек Плиния на индивидуальный характер наделения (каждому в отдельности был предоставлен земельный участок) на первый взгляд может показаться вполне обычным и не дающим оснований для каких-либо дискуссий. Но в действительности дело обстоит совсем иначе. Форма индивидуального (или подушного2) наделения земельными участками (в лат. терминологии - viritim) имела свои особенности и со временем эволюционировала. Согласно римской традиции, нашедшей отражение в сочинениях ряда античных авторов, ассигнация viritim впервые в римской истории была проведена при Ромуле (Varr. R.r., 1,10,2; Plin. Nat hist., XVIII, 7) или Нуме (Cic. De rep., И, XIV, 26: Plut. Num., 16, 33).
Примерно в то же время должен был возникнуть другой вид земельной ассигнации, заключавшийся в том, что обширное владение предоставлялось не отдельному человеку, а целому роду4. Строго говоря, о появлении этой формы в период правления Ромула можно только догадываться. Источники ничего не говорят о «гентильной ассигнации» при первых царях. Молчание античных авторов можно объяснить либо тем, что
данная форма была для раннего Рима типичной и поэтому не заслуживавшей внимания позднейших писателей, либо тем, что при первых царях еще некого было наделять землей в столь крупных масштабах, поскольку роды, проживавшие в Городе, уже были обеспечены владениями, а новые родовые общины еще не прибыли. Оба предположения имеют свои «за» и «против».
«Гентильная ассигнация» была выражением отношения «старого» и «нового». При этом, в качестве «старого» здесь выступает родовое землевладение, уходящее своими корнями в доримское прошлое,-а в качестве «нового» - элемент государственности, государство как таковое, обладающее разнообразием функций. И одной из этих функций является распределение земельных богатств между гражданами. В условиях же VIII— VII вв., поскольку резкого и полного перехода от общинно-родового к индивидуальному типу хозяйствования не было и быть не могло (произошел только частичный переход вследствие появления участков bina iugera), аграрные отношения возникли между верховной государственной властью и родовыми общинами, а не между государством и частными гражданами. Верховную власть, разумеется, представлял правитель римской общины (гех), которого в отечественной историографии принято называть царем. Приоритет царя в решении вопросов о наделении землей зафиксирован источниками: Ро-мул делит землю на три части - куриальную, священную и царскую (Dionys., II, 7, 4), выделяя, кроме того, двухюгеровые наделы (Varr. R. г., I, 10, 2; Plin. Nat. hist., XVIII, 2); Нума наделяет плебеев участками из фонда царской земли (Dionys., И, 62, 4); Тулл Гос-тилий распределяет (что очень сомнительно) оставшуюся часть царской земли (Dionys., Ill, 1, 5)5. Многочисленными эти сообщения назвать нельзя. Но тем не менее они позволяют сделать определенный вывод: царь был верховным собственником земли , и поэтому отношения между ним и гражданами строились таким же образом, как между господином и подданными,- принцип, который во второй раз в римской истории был применен в эпоху Империи6.
Рост численности римского населения, которое увеличивалось в первую очередь за счет переселений извне, а не путем естественного прироста, заставлял царей производить все новые разделы земли, чтобы хоть как-то обеспечить новых граждан наделами и с помощью этого снизить социальную напряженность. Дионисий рассказывает (Dionys.,
11,62,1 sqq), что после кончины Ромула (которая скорее всего была насильственной) между сенаторами начались распри по поводу верховенства в общине. Спорящими сторонами были «коренные сенаторы», т.е. те, которые переселились в Рим с Ромулом, и «новые сенаторы», которым сенаторское звание было пожаловано во время правления первого римского царя. К той или другой из враждующих группировок присоединялись клиенты. Дело осложнялось еще и тем, что в Городе в это время проживало много «демо-тиков», под которыми следует понимать плебеев. Причем, как подчеркивает Дионисий, это были не все плебеи, а те плебеи, «которые недавно получили гражданство». Из недвусмысленного описания Дионисием происходивших событий следует: 1) переселения в Рим из соседних областей уже в самое раннее время его существования были широкомасштабными; 2) они различались по результатам, так как одни из переселенцев получали звание патрициев, а другие - свуплебеев. С первым утверждением все относительно ясно. Проблема в данном случае переходит исключительно в плоскость полярных решений - подтверждения или отрицания сообщения историка. В пользу того, что в «Римских древностях» Дионисия нашло отражение реальное положение вещей, можно выдвинуть следующий аргумент: о ранних переселениях в Рим сведения сохранила как греческая (Dionys., II, 37; 50: XI, 55) так и латинская (римская) (Liv., I, 30, 1; 33, 1 sqq) традиция.
Ливий упоминает несколько альбанских родов, переселившихся (или переселенных) в Рим из захваченной и разрушенной Туллом Гостилием Альбы-Лонги. Автор указывает именно на насильственный характер переселения, но это очень сомнительно. Ведь, как говорит сам Ливий, для поселения новоприбывших была отведена территория на Делийском холме, где поселился сам царь, что просто невероятно. Тулл едва ли дошел до такого неразумия, чтобы устраивать резиденцию под боком у своих же жертв. Остается предположить, что это были «союзные» гентильные общины или отдельные лица.
Вообще, не совсем ясно, какова была численность переселившихся родов. То ли это были крупные объединения наподобие позднейшего рода Клавдиев, то ли всего лишь отдельные семьи, представлявшие даже не весь род, а одну из его ветвей. Во всяком случае, нам неизвестны трибы, образованные по родовому принципу (как в случае с Клавдиевой, Горациевой, Эмилиевой, Ромилиевой, Сергиевой и др. трибами) и названные по именам альбанских родов Юлиев, Сервилиев, Квинкциев, Геганиев, Куриациев или Кле-лиев7. Формирование триб по родовому принципу, конечно, не является обязательным условием. Отсутствие подобных единиц, которые могли бы носить названия tribus Iulia, Cloelia и т. д., ни в коей мере не отрицает наделения указанных выше родов земельными владениями. В конце концов сведения об этом могли и не сохраниться; родов в Рим переселялось много, а сообщений о поземельных отношениях с гентильной общиной почти нет. «Почти» не означает «совершенно». В нашем распоряжении имеется повествование, сохранившееся в сочинениях нескольких античных авторов, касающееся, правда, не раннего царского периода, а более позднего времени. Речь идет о достаточно ясно зафиксированном в источниках переселении в Рим рода Клавдиев.
Обстоятельства переселения передаются авторами с некоторыми вариациями, которые нельзя считать существенными для рассматриваемой темы. По мнению большинства античных писателей, переселение произошло в самом начале республиканского периода (Liv., И, 16,4; Dionys., V, 40, 3; Plut. Popl., 21,4 sqq; Suet. Tib., 1) или незадолго до падения царской власти (Арр. Basil., fr. 12). В античную эпоху существовала также версия, согласно которой это событие произошло уже во время правления Ромула и Тита Тация (Vergil. Aen., VII, 709). Во главе рода стоял Атт Клавз, впоследствии принявший имя Аппия Клавдия. Его сопровождение составляли родственники, клиенты и рабы. Причиной переселения стала борьба сабинских партий в городе Региллы (или Инре-гиллы). Прибыв в Рим, Аппий Клавдий получил римское гражданство и был возведен в сенаторское достоинство. Остальные Клавдии, по-видимому, стали римскими гражданами со статусом плебеев. Во всяком случае, позднее наряду с патрицианским существовал плебейский род Клавдиев (Suet. Tib., 1). Самое важное для нас - это то, что род целиком был наделен землей. При этом каждый представитель рода получил по двух-югеровому наделу, а сам глава рода (pater gentilicius) - участок в 25 югеров. Такая разница площади участков может быть объяснена только за счет того, что Аппий Клавдий был сенатором, а остальные Клавдии - плебеями. Впрочем, такое объяснение находится в области гипотез. Его значение умаляется, если учесть, что имело место не подушное наделение, а форма, которую мы условно называем nominatim. Последнее означает, что конкретное распределение парцелл производилось самим родом, и в этом плане наделение главы рода участком, в 12,5 раз превышающим «нормальный» размер, кажется вполне естественным.
Норма земельной площади, определенная Ромулом или Нумой в два югера, в конце VI в. начала варьировать и могла доходить до семи югеров (Plin. Nat Hist., XVIII, 18), но
о 25-югеровом наделе в источниках нет'абсолютно никаких данных. И это еще раз подтверждает, что государственного наделения Клавдиев viritim не было. Но сама площадь в два югера в обладании у каждого представителя рода наводит на размышления. Почему при гентильной ассигнации появилась эта цифра? Существуют два возможных варианта ответа: либо сам род не собирался нарушать установленную царями традицию, поэтому произвел распределение земли в соответствии с установленным порядком, либо государство, предоставляя землю всему gens, оставляло для себя право рекомендовать роду определенную норму землевладения (за исключением лишь главы рода). Вероятность и того и другого варианта высока. Нет ничего невозможного ни в автономности рода в столь раннюю эпоху, ни в государственном регулировании (пусть даже и частичном) родового землевладения. Скорее нужно учитывать оба вектора инициативы: и со стороны государства, и со стороны рода. В таком случае гентильная ассигнация предстает как промежуточная форма, существовавшая в эпоху перехода от доримского времени, когда каждое племя представляло собой упрощенное подобие civitas, ко времени становления полноценного государства.
Возвращаясь к повествованиям Плутарха, Аппиана и Ливия, отметим, что для поселения Клавдиев была отведена земля за рекой Аниен, которая в то время находилась за пределами города. Уже одно это обстоятельство заставляет сравнивать данное событие с начинающимся процессом римской колонизации8. Далее, если принять численность Клавдиев (5 тыс. чел.) и размер участков (по два югера), то получается:
5000 х 2 + 23 «дополнительных» югеров Атта Клавза = 10023 югера,
прибавим к этому числу еще примерно треть на внутренние дороги:
10023 + 3000 = 13023 и округлим до 13000 югеров,
переводя в современные единицы с учетом, что 1 югер = 2523,3 м2, получим:
13000 х 2523,3 = 32 799 000 м2 или около 33 км2.
Эта цифра разумеется очень приблизительна. С одной стороны, мы не можем сказать, считал ли Аппиан в числе 5 тыс. переселенцев рабов или нет. Поэтому участков могло быть меньше. С другой стороны, мы не располагаем сведениями о том, была ли земля поделена таким же образом, как это делалось в позднейших римских колониях, где целью межевателей было образование компактного поселения, или же среди участков находились неразделенные угодья.
Альтернативой форме nominatim, как уже отмечалось, была ассигнация viritim. Нет необходимости подробно останавливаться на описании двухюгерового надела как такового. Этот вопрос был исследован еще В.И. Синайским9. К теме же настоящей статьи впрямую он не относится. Отметим лишь основные моменты, связанные со становлением и развитием формы viritim.
Двухюгеровый надел появился в Риме при первых царях: то ли при полулегендарном Ромуле, то ли при более реальном Нуме Помпилии. Это означает, что участок явился результатом развития государственной власти в противоположность догосудар-ственному родовому парцеллярному землевладению. Соответственно с этим происходили и изменения в формах наделения землей. Не исключена возможность того, что в первое время существования Рима наделения землей родов не было. И тогда получается, что форма viritim в рамках государственного устройства была даже более ранней, чем ассигнация nominatim.
Участки предоставлялись viritim. Точная дефиниция земельной ассигнации будет зависеть от правильного перевода данного термина. Явное присутствие в нем корня vir- может указывать на то, что участок предоставлялся каждому взрослому мужчине. В
то же время В.И. Синайский полагал, что тот же корень и с тем же значением присутствует в слове virgo (‘девушка’)10. В таком случае vir предстает не как биологический объект или социальное звено, а как единица, учитывавшаяся при распределении земли или налогов. Из источников очень трудно извлечь определенные сведения на этот счет. Так, у Ливия есть рассказ о том, как в 458 г. назначенный диктатором Л. Квинкций Цин-циннат пахал участок в четыре югера, когда за ним явились посланники от Сената (Liv.,
III, 26,8; Eutr., I, 17). Вероятно, это был участок, полученный Цинциннатом на себя и на своего сына. В силу особенностей римской familia, где все члены семьи и их имущество находились под властью главы семейства (pater familias), Цинциннат как раз и должен был получить такую площадь. Но также вполне вероятно, что это был неделимый личный участок диктатора, поскольку нам известно, что в V в. площадь надела, предоставляемого viritim, могла колебаться от двух (Лабики, Лаций, 418 г.) (Liv., IV, 47, 7) до семи югеров (Plin. Nat. Hist., XVI, 18).
С развитием процесса римской колонизации участки стали предоставляться переселявшимся туда гражданам viritim, как это было, например, в Вителлин, куда выселились 3 тыс. человек (Liv., V, 24, 4 sq). И это вполне естественно, так как при переселении в колонии придерживались не родовых устоев, а свободного (независимого от родовой принадлежности) и равномерного распределения земельных наделов, на которые делились центурии. Ассигнации производились специально создаваемой для этих целей комиссией триумвиров (triumviri agro dando11), впервые упоминаемой под 467 г. (Liv., Ill, 1, 6). Завоевательные войны в Италии привели не только к расширению территории, контролируемой Римом, но и к увеличению земельного фонда, который римские власти могли использовать по своему усмотрению. Это было весьма кстати: значительное плебейское население города в основной своей массе было малоземельным или безземельным. Оно требовало удовлетворения, и римские власти (как царские, так и раннереспубликанские) вынуждены были изыскивать способы обеспечения землей малоимущих граждан. Теперь же появилась возможность сделать это без особых затрат.
Следствием распространения в Италии системы римских колоний стало окончательное становление формы viritim в качестве единственно возможного способа земельной ассигнации. Можно сказать, что форма подушного наделения как бы вытесняла ассигнацию nominatim. Двухюгеровый надел не был частным в строгом понимании этого термина. Но предоставление его viritim было первым шагом на пути развития индивидуализма в аграрной сфере, в итоге трансформировавшегося в институт частной собственности на землю.
1 Грацианский Н.П. Система полей у римлян по трактатам землемеров // ВДИ. 1940. № 3. С. 52.
2 Как «подушный» характеризовал двухюгеровый надел В.И. Синайский (Синайский В.И. Подушный надел в древнем Риме. Юрьев, 1907).
3 По словам Плутарха, «Нума разделил землю между бедными гражданами». Вообще, термин шгШт переводится греческими авторами как ка1Жа[пс!га.
4 Прежде всего следует установить факт существования в раннем Риме родового землевладения. В.И. Синайский понимал под общинным землевладением (не обязательно родовым) неразделенные пахотные угодья, наряду с которыми существовали мелкие индивидуальные хозяйства. Однако вопрос о наделении (ассигнации) в основном был оставлен в стороне (Синайский В.И. Очерки из истории землевладения и права в древнем Риме. Очерк I. Усадебный надел и общинное землевладение в представлениях писателей римской древности. Юрьев, 1908. С. 4). В данной статье под словами «родовое
землевладение» мы понимаем не примитивное землеустройство, характеризуемое наличием неразделенных территорий, а тот аграрный строй, при котором парцеллы выделялись отдельным лицам, но не властью civitas, а по решению самого рода.
5 Ср.: Маяк И.Л. Рим первых царей. М., 1983. С. 230 и сл.
6 Ср.: Штаерман Е.М. От гражданина к подданному // Культура древнего Рима. Т. I. М., 1985. С. 22 и сл.; Утчеико С.Л. Политические учения древнего Рима III—I вв. до н.э. М., 1977. С. 229.
7 Ср.: Маяк И.Л. Рим первых царей. С. 124.
к Ср.: Синайский В.И. Очерки из истории землевладения и права... Очерк III. Душевой надел в древнем Риме. Киев, 1913. С. 132
9 Синайский В.И. Подушный надел в древнем Риме.
10 Там же. С. 12 и сл.; см. также: Diosdi G. Ownership in Ancient and Preclassical Roman law. Budapest, 1970. P. 38,ff.
11 Впоследствии - triumviri agris dandis adsignandis et coloniis deducendis.
Статья принята к печати 28 сентября 2006 г.
