CC BY
161
мсс'-м :кл"-Г'а' ( /7,. ,и“я } 0 /'6 Ч
РОСС и^рКАЯ АКАДЕМИЯ НА^К
институТЯаучноиИНФОРмации ^ ^ ПО ОБЩЕСТВЕННЫМ НАУКАМ
СОЦИАЛЬНЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ И ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА
РЕФЕРАТИВНЫЙ ЖУРНАЛ СЕРИЯ 5
ИСТОРИЯ
4
издается с 1973 г. выходит 4 раза • год индекс РЖ 2 индекс серии 2,5 рефераты 95.04,001 >95.04.057
МОСКВА 1995
ДРЕВНИЙ МИР
95.04.016. МАЯК ИЛ. РИМЛЯНЕ РАННЕЙ РЕСПУБЛИКИ,- М.: Изд-во МГУ, 1993. - 160 с.
Монография посвящена наиболее дискуссионному периоду римской истории - эпохе ранней Республики (конец VI- IV в. до н.э.). Несмотря на весьма богатую историографическую традицию, большинство проблем этого этапа формирования римской стСав является предметом острых научных споров. Ряд вопросов остается недостаточно освещенным (а иногда и просто незатронутым) в исторической литературе. Соответственно, по-разному оценивается и сам характер раннереспубликанского общества, экономические и идеологические формы его существования, происхождение и сущность политических институтов.
Во многом это объясняется, как отмечает автор во введении, относительно меньшей обеспеченностью периода материалами источников не только по сравнению с поздней Республикой и Империей, но даже и с более ранними, царским и доцарским, периодами. Тем не менее круг их достаточно обширен. Это, прежде всего, сочинения античных авторов, а также данные памятников римского права, некоторые (в общем-то скудные) эпиграфические источники и, наконец, тоже не отличающиеся обилием археологические материалы. Важно, однако, то, как подчеркивает ИЛ.Маяк, что те немногочисленные сведения, которые дают эпиграфика и археология, "удостоверяют в главных чертах античную традицию и позволяют отвергнуть сверхкритический взгляд на нее, утвердившийся в науке к началу XX столетия" (с.7).
Первая глава - "От царей фк консулам” - фактически имеет вводный характер к основной части книги, поскольку в ней представлена, по существу, предыстория ранней Республики -основные события и факты так называемой царской эпохи (VIII -конец VI в. до н.э.). Главное, что характеризует данный период
римской истории, это ' превращение объединения разрозненных поселков на притибрских холмах в подлинный город; трансформация общества из родоплеменного в классовое, а самих римлян - из членов гентильных объединений в граждан государства; наконец, превращение власти первобытных вождей в подлинно
монархическую, а в конечном итоге - даже тираническую по своему характеру. В целом, пишет ИЛ.Маяк, "именно в царскую эпоху были заложены фундаменты важнейших общественных и управленческих структур, а также идейной, в том числе религиозной сферы, на которых строился республиканский Рим" (с. 10). Особое значение в плане становления римской соткав имело правление Сервия Туллия (578-535 гг. до н.э.), при котором, как подчеркивает автор, завершается процесс перехода Рима от разлагающегося
первобытного строя к государству и цивилизации (с.15). В
современной науке деятельность этого царя-реформатора признается исторически достоверной. Суть преобразований, призванных ограничить влияние в обществе родовой знати, состояла в создании новой организации гражданского коллектива, в которой статус индивида зависел в большей степени от имущественного положения, а не от принадлежности к родовым структурам.
Во второй главе основное внимание уделено политической истории ранней Республики, главные события которой излагаются на фоне истории знатных патрицианских и плебейских родов и
фамилий, описания жизни и деятельности крупных политических и военных лидеров - героев (и антигероев) республиканского Рима V-IV вв. до н.э. Основным результатом рассматриваемого периода, заполненного почти непрерывными внешними войнами и внутренними распрями между патрициатом и плебсом, стало, как показывает автор, завершение процесса формирования римского полиса (аукав), т.е. окончательное оформление тех политических и социальных институтов, которые характеризуют классическую Римскую республику. В этой связи И.Л.Маяк кратко останавливается на проблеме определения полиса. В современной науке, отмечает 17-3341
она, большая часть историков считает приемлемым понятие "город-государство", как наиболее точно передающее суть феномена полиса, другая часть - использует понятие "гражданская община". Последнее определение, считает И.Л.Маяк, более емкое с точки зрения социополитической и социокультурной характеристики полиса. Однако и оно недостаточно, так как игнорирует социально-экономический фактор. Поэтому наилучшим в настоящее время, по ее мнению, является определение, сформулированное в советской историографии (О.В.Кудрявцев, Г.А.Кошеленко и др.), согласно которому полис , или цивитас, - это гражданская община с античной формой собственности (с.61-62).
Среди множества нерешенных проблем истории раннего Рима наибольшие споры вызывают вопросы происхождения и сущности важнейших социальных групп раннеримского общества - патрициев и плебеев, соотношения их с такими социально-правовыми категориями, как populus ("народ") и civitas ("гражданство"). Рассмотрению данного круга проблем посвящены две следующие главы.
При всем многообразии существующих в литературе теорий возникновения патрициата и плебса все они, отмечает ИЛ.Маяк, в конечном итоге распадаются на две основные группы в зависимости от того, ставится ли во главу угла фактор завоевания, или фактор экономической дифференциации (с.64). Античные авторы (Цицерон, Дионисий Галикарнасский, Ливий, Плутарх) относят существование указанных сословий ко времени Ромула (иногда даже рассматривая последнего в качестве их творца), т.е. уже к самому началу Рима. Однако, как подчеркивает ИЛ.Маяк, необходимо учитывать тот факт, что эти писатели чаще всего использовали социальную терминологию, отражающую общественные реалии своей, значительно более поздней эпохи. Соответственно, "плебс" (plebs) в их сочинениях (а также в юридических документах) фигурирует как составная часть (pars) "Hapofla"(populus), как это и было в период поздней Республики и при Империи. Однако переносить данную
ситуацию в Рим эпохи царей и ранней Республики, по мнению автора, нет достаточных оснований. Первоначальный populus, с точки зрения ИЛ.Маяк, состоял только из патрициев и их клиентов. Начало же плебса она, вслед за Г.Б.Нибуром, относит ко времени Анка Марция, при котором впервые часть завоеванных и депортированных этим царем в Рим латинов не была включена в римскую гентильную организацию и образовала поэтому особую социальную общность наряду с народом 30 курий (с.66-67). При этом автор ие отрицает, что важнейшим источником роста плебса был и социальный фактор - расслоение внутри самого популюса, происходившее как между отдельными родами, так и между семьями в рамках одного рода, в силу чего часть "народа" выталкивалась за пределы гентильной структуры (этим, в частности, объясняется существование одноименных патрицианских и плебейских родов). Однако, как подчеркивает исследовательница, это, строго говоря, было не фактом происхождения плебса (на чем настаивают многие зарубежные ученые), а именно его пополнением (с.68).
Отражением разрыва плебса с куриально-трибальной организацией популюса является всегда подушное наделение плебеев землей (viritim, т.е. букв. - по мужам), а не по куриям и gentes. Соответственно, плебеи не участвовали и в куриатных собраниях римского "народа", которые имели патрицианский характер. Они были допущены в comitia curiata гораздо позднее, вероятно, лишь после принятия законов Лициния • Секстия (т.е. после 367 г. до ил.), когда плебеям стала доступна курульная должность консула. Тогда же, видимо, государством были признаны и плебейские роды, которые, разумеется, существовали и раньше, но официально не учитывались (с.75-77). Эту концепцию о противоположности в эпоху царей и ранней Республики populus и plebs, сформулированную в начале прошлого века Г.Б.Нибуром, ИЛ.Маяк подкрепляет рядом дополнительных аргументов, основанных на анализе таких понятий, как concitium и comitia, concüia и condones, plebiscita и scita populi (у Цицерона, Ливия, Варроиа, Авла 17*
Геллия и Феста). Из предложенного ею варианта реконструкции (точнее двух вариантов) плохо сохранившегося текста Феста, в частности, следует, что "scita populi - это решения части римлян, т.е. решения куриатных комиций, где действуют патриции, а не плебеи", хотя и populus и plebs являются cives, т.е. граждане (с.83).
Таким образом, согласно автору, римское гражданство (civitas) раннереспубликанской эпохи распадалось на две основные категории: привилегированный populus и непривилегированный plebs. Вместе с тем, как подчеркивает И.Л.Маяк, и сам популюс не был однороден. Верхушку его составляли patres ("отцы"), они же -сенаторы (senatores), их потомки - patricii, находившиеся под покровительством патрицианских gentes клиенты и, наконец, "незнатные, рядовые, но совершенно полноправные члены populus" (с.87-88).
В ходе борьбы за экономическое и политическое равенство плебеи постепенно продвигались по пути к слиянию с populus. Переломным моментом в этом процессе явился закон Канулея 445 г. до н.э., снявший запрет на браки патрициев и плебеев, после чего включение плебеев в состав "народа" происходило естественным образом. В результате была создана основа для равнозначности категорий populus ("народ") и cives ("граждане") (с.92).
В научной литературе патриции и плебеи, в силу различия их правового статуса, трактуются как сословия раннереспубликанского общества. В последнее время все большее признание как в отечественной, так и в зарубежной историографии получает определение их как классов. Однако отсутствие в большинстве случаев развернутой аргументации применения такой терминологии, отмечает автор, вызывает необходимость проверить наличие классовых, т.е. социально-экономических, признаков у указанных социальных групп, выяснить прежде всего отношение их к собственности, в первую очередь к земле. Актуальность этой проблемы тем более очевидна если учесть, что аграрный вопрос был основным в борьбе плебса и патрициата в изучаемый период.
В юридических памятниках отношение римлян к земле нашло отражение в таких понятиях, как собственность (dominium), владение (possessio), пользование (usus). При этом термины, обычно служившие для обозначения частной собственности (dominium, proprietas), достаточно поздние, не ранее конца республиканской эпохи. В более ранний период использовались слова mancipium, familia, pecunia, crectum, а так же выражения с притяжательными местоимениями (типа meum esse) и формулы, состоящие из набора глаголов: uti, frui, habere, possidere (c.111-112). Однако все это, подчеркивает ИЛ.Маяк, отнюдь не означает, что в древнейшем римском праве отсутствовало сколько-нибудь четкое разграничение между собственностью и владением, как считают некоторые современные исследователи (Г.Диошди, М.Казер, Е.М.Штаерман). В пользу существования такого различия свидетельствует древнейший ритуал передачи в собственность вещи через продажу (манципация) и ряд других данных, содержащихся в законах XII таблиц, подлинность которых, и прежде всего традиционная дата составления (середина V в. до н.э., т.е. ранняя Республика), в настоящее время не вызывает сомнений. При этом, как показывает автор, плебейское землевладение, судя по терминологии аграрных законов и законов о выведении колоний, имело частнособственнический характер, в то время как патриции обладали привилегией пользоваться общественной землей (agcr publicus) в порядке владения (possessio), причем бесплатно. Таким образом, источник формирования и плебейского, и патрицианского землевладения был один • ager publicus, но режим его использования различался. Соответственно, смысл борьбы по аграрному вопросу в эпоху ранней Республики ’заключался не в том, чтобы допустить или не допустить плебеев к эксплуатации ager publicus вообще (они были к нему допущены), а в том, чтобы изменить в интересах плебса режим этой эксплуатации” (с.121).
Частнособственническим характером плебейского
землевладения, предполагающим легкую утрату земельных участков
вследствие задолженности, объясняется, как отмечает автор, и острота в Риме в V-IV вв. до н.э. (да и позднее) долгового вопроса. Поэтому решение своих экономических проблем плебс видел в предоставлении ему равных прав с патрициями на оккупацию в форме possessio общенародного земельного фонда, а не в ассигнации (т.е. выделении на правах частной собственности) участков на вновь завоеванных землях (с.126-127).
В целом, пишет И.Л.Маяк, ’материалы источников позволяют сказать, что патриции и плебеи начала Республики различались между собой не только в юридическом отношении, но и в социально-экономическом, т.е. обладали и сословными, и классовыми признаками" и, следовательно, *могуг быть определены как архаичные классы-сословия” (с.135).
В заключении автор касается проблемы соотношения таких понятий, как полис, civitas и государство. В принципе, отмечает И.Л.Маяк, полис=civitas, а civitas - это уже государство, поскольку и полис, и цивитас - есть гражданская община, а гражданство предполагает отношение индивида к тому или иному государству. Вместе с тем, подчеркивает она, не всякое античное государство * непременно полис. Так, в Риме государство сложилось при Сервии Туллии, т.е. в VI в. до н.э., в то время как формирование гражданской общины - самоуправляющегося коллектива граждан (civitas), начавшееся при нем, было прервано единодержавным, тираническим по своей сути, режимом Тарквиния Гордого. Однако установление Республики означало и оформление цивитас, которая в своем дальнейшем развитии прошла путь от патрицианского полиса к патрицианско-плебейской civitas. Завершающим моментом этого процесса явился закон Гортензия (287 г. до н.э.), фактически означавший полное включение плебса в состав populus и, таким образом, идентичность гражданства (civitas) и народа (populus) (с. 144).
А.Е.Медовичев
