CC BY
89
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 8. ИСТОРИЯ. 2012. № 3
Я.В. Мельничук
(кандидат ист. наук, ст. преподаватель кафедры древних языков Института
лингвистики РГГУ и ЦПО факультета дополнительного образования МГУ
имени М.В. Ломоносова)*
ПРОИСХОЖДЕНИЕ МАРСОВА ПОЛЯ.
ЗЕМЕЛЬНО-ПРАВОВОЙ И ПОЛИТИЧЕСКИЙ АСПЕКТЫ
Цель исследования — определение правового статуса Марсова поля в различные периоды царской эпохи и значения этой территории в политической жизни римской цивитас на заре ее существования. Анализируются посвященные Марсову полю фрагменты сочинений Ливия, Дионисия Галикарнасского, Плиния Старшего, Плутарха, Авла Геллия, Сервия и др. В связи с этим выдвигается гипотеза о полном господстве римского царя — воплощения Марса — над священной территорией поля: если не над всем полем, то над участком «у Козьего болота» — теменосом.
Ключевые слова: история архаического Рима, Марсово поле, правовой статус, Ромул, Сервий Туллий, Тарквинии, теменос, римский сенат, цензоры.
The article deals with the determination of the juridical status of the Field of Mars in some periods of the royal epoch of Rome as well as the significance of this territory in the political life of Roman civitas in the dawn of its existence. The author analyses many fragments of works of Livy, Dionysius of Halicarnas-sus, Pliny the Elder, Plutarch, Aulus Gellius, Servius Honoratus ets., describing various aspects of using of territory of the Field of Mars by the Roman kings. It permits to advance the hypothesis about the total domination of the Roman king as reincarnation of Mars over the sacralized territory of this Field: unless not over the whole place, then over its plot, témenos, later titled by the Romans as 'At Goat Marsh' — Ad Capram Paludem.
Key words: the History of Archaic Rome, Field of Mars (Campus Martius), juridical status, Romulus, Servius Tullius, the Tarquin dynasty, the témenos, Roman Senate, censors.
* * *
1. Марсово поле, люструм, цензы и цензоры. Происхождение Марсова поля — один из самых малоизученных аспектов истории Древнего Рима. Марсово поле лежало на северо-западной окраине царского Рима, сразу же за чертой города, и ограничивалось с одной стороны рекой Тибр, а с другой — древним трактом, позднее перестроенным и названным Фламиниевой дорогой (via Flaminia). Территория поля в этих пределах и сегодня составляет
* Мельничук Ярослав Владимирович, тел. 8-926-354-20-18; e-mail: [email protected]
около 250 га1, однако значительная его часть по южному — правому — низкому берегу реки была занята заливными лугами, непригодными для обработки; на самом поле также встречались заболоченные участки. Таким образом, полезная площадь Марсова поля составляла примерно 180 га. Представление о количественных и качественных характеристиках этого поля для I в. до н.э. дает по личным впечатлениям древнегреческий географ Страбон (Strabo. V. 3. 8): «В самом деле, величина поля вызывает изумление, так как, несмотря на столь большое количество людей, которые играют в мяч, катают обруч или упражняются в борьбе, там все-таки одновременно остается место для беспрепятственного бега колесниц и всяких других конных упражнений... земля круглый год покрыта зеленым газоном.» (пер. Г.А. Стратановского). В царскую эпоху (середина VIII — конец VI в. до н.э.) на Марсовом поле находились земельные участки царя и сенатской знати, проводились военные смотры, переписи населения (census) и торжественные религиозные ритуалы, важнейшим из которых был lustrum2.
Люструм был введен шестым римским царем Сервием Туллием в середине VI в. до н.э. (Val. Max. III. 4. 3)3. Этот очистительный обряд4 не проводился при последнем римском царе Тарквинии Гордом (Dionys. IV 43), но после свержения монархии сразу же был возобновлен первыми республиканскими магистратами (Dionys. V. 20). С 443 г. до н.э. этот ритуал перешел в ведение коллегии цензоров (Liv. IV. 8) и проводился ими с большей или меньшей регулярностью в течение всей эпохи Республики. В эпоху Принципата lustrum время от времени осуществлялся императорами династии Юлиев—Клавдиев (Suet. Claud. XVI)5, и все это время — семь веков — на Марсовом поле!
1 См.: Боданская Н.Е. Комментарии // Тит Ливий. История Рима от основания Города. М., 1989. Т. 1. С. 519: прим. № 11 к кн. 2.
2 Мы предлагаем транслитерировать слово lustrum как «люструм», а не «люстр» по аналогии с перешедшими в наш лексикон из латыни словами консилиум, форум, аквариум и т.п., чтобы не создавать омонимии: люстр (обряд очищения) — люстра (осветительный прибор).
3 Thomsen R. King Servius Tullius: a Historical Synthesis. Copenhagen, 1980; Humm M. Servius Tullius et la censure: élaboration d'un modèle institutionnel // L'inventio des grands homes de la Rome antique. Paris, 2001. P. 221—247.
4 На наш взгляд, латинское lustrum было как-то связано с именем богини Lua, в том числе и формально — по способу принесения жертв (см.: Liv. XLV. 33. 2). Возможна и связь данного ритуала с лунными (хтоническими) культами.
5 Библиография в работах: Мельничук Я.В. Некоторые аспекты Римского lustrum (часть 1) // Ius antiquum. 2002. № 10. С. 73—87; Он же. Некоторые аспекты римской сакральной церемонии lustrum (часть 2) // Ius antiquum. 2002. № 11. С. 54—64; Он же. Всеобщее очищение римского народа // В поисках древности: история древности и археология. М., 2006. С. 145—154; Melnichuk Ya.V. Lustrum en su aspecto marcial // Diritto e Storia. 2005. N 4.
Та неизменная последовательность, с которой римляне каждый раз возрождали обычаи предков (mores maiorum), является еще одним подтверждением слов великого немецкого историка и юриста Теодора Моммзена о том, что большинство римских общественных учреждений, возникших как будто в период Республики, уходят своими корнями в царскую эпоху или даже в более ранние времена.
Вот уже два века историки и правоведы обращаются к изучению различных сторон деятельности римских цензоров6, зачастую в контексте более широкого круга вопросов, касающихся предметов ведения высших должностных лиц царского и раннереспубликан-ского Рима7. Особое место в этом ряду принадлежит проблеме соотношения сакральных и светских полномочий верховных правителей Рима — царей, великих преторов и консулов (reges, praetores maximi/magistri populi, consules)8. Ученые, специально исследовавшие сакральную сторону жизни архаической римской общины9,
6 Основные работы: Rovers J. De censorum apud Romanos auctoritate et existima-tione ex veterum rerumpublicarum conditione explicanda. Traiecti ad Rhenum, 1824; Soltau W. Über den Ursprung den Census und Censur in Rom // Philologenversammlung in Karlsruhe, 1882. Lpz., 1883. S. 146—170; Leuze O. Zur Geschichte der römischen Cen-sur. Halle, 1912; Schmähling E. Die Sittenansicht des Censoren, ein Beitrag zur Sittengeschichte der römischen Republik // Würzburg Studien zur Alterthums-Wissenschaft. Stu-tt., 1938. N 12. S. 1 ff.; CancelliF. Studi sui censores. Milano, 1960; Suolahti J. The Roman Censors. Helsinki, 1963; PiériG. Histoire du Cens de ses origines à la fin de la République romaine. Paris, 1967; Nicolet Cl. Le métier de citoyen dans la Rome republicaine. Paris, 1976. Chap. 2; Кучеренко Л.П. Цензоры в социально-политической жизни ранней Римской республики // Политические структуры и общественная жизнь Древнего Рима. Ярославль, 1993. С. 26—34; LoCascio E. Il census a Roma e la sua evoluzione dall'età "serviana" alla prima età imperiale // MEFRA. 2002. N 113. P. 565—603.
7 Mommsen Th. Römisches Staatsrecht. Lpz., 1887. Bd. 2. S. 331—462; Mattingly H. The Property Qualifications of the Roman Census // JRS. 1937. N 27. P. 99—107; De Francisci P. Dal Regnum alla Res publica // SDHI. 1944. N 10; Last M. The Servian Reforms // JRS. 1945. N 35. P. 30—48; De Martino F. Intorno all'origine della repubblica romana e delle magistrature // ANRW. 1972. Т. 1. Bd. 1. S. 217—249; GjerstadE. Innerpolitische und militärische Organisation in frührömischer Zeit // ANRW. 1972. T. 1. Bd. 1. S. 136—188; Lo-brano G. Plebei magistratus, patricii magistratus, magistratus populi romani // SDHI. 1975. N 41. P. 245—277.
8 Bernardi A. Dagli ausiliari del rex ai magistrati della respublica //Athenaeum. 1952. Val. 30. P. 3—58; Valditara G. Studi sul magister populi: dagli ausiliari militari del rex ai primi magistrati repubblicani. Milano, 1969.
9 Kubitschek W. Martius ager // Real-Encykl. Stutt., 1930. Bd. XIV Hf. 2. S. 2025—2032; Маяк И.Л. Рим первых царей. М., 1983; Штаерман Е.М. Социальные основы религии Древнего Рима. М., 1987. Гл. 1; Сидорович О.В. Дивинация: религия и политика в архаическом Риме // Религия и община в Древнем Риме. М., 1994. С. 69—84; Бенве-нист Э. Censor 'цензор' и auctoritas 'власть' // Он же. Словарь индоевропейских социальных терминов. М., 1995. С. 326—331; Кофанов Л.Л. Сакральное право и эволюция так называемых «царских законов» в VIII—VI вв. до н.э. // ВДИ. 2006. № 1. С. 48—70; Шайд Дж. Религия римлян. М., 2006. С. 118 сл.; Сморчков А.М. Regnum et sacrum: о характере царской власти в Древнем Риме // Ius antiquum. 2002. № 10. С. 40—54; Он же. Сакральные полномочия цензорской власти в римской республике // ВДИ. 2008. № 3. С. 49—63.
мало затрагивали тему реализации публичного ритуала люструм10. Нерешенными остаются и вопросы о статусе Mарсова поля применительно к люструму, и о трансформации царских полномочий по проведению цензов в обязанности магистратуры цензоров.
Вопросы истории люструма и Mарсова поля являются для нас частью более общей проблемы генезиса римской цензуры. Поэтому мы и коснулись здесь столь широкого круга проблем, но предметом данного исследования станет именно Mарсово поле.
2. Миф и ритуал: место, время и образ действия. Каждый ритуал, возникший в глубокой древности, может быть, даже в дописьменную эпоху, со временем обрастал разного рода мифами, объяснявшими его происхождение и назначение11. Легенды оплетали в плотный кокон и отцов-основателей этого ритуала. Напротив, какие-то первоначальные черты его, переставшие быть существенными для потомков, утрачивались. Так, римская традиция приписывает учреждение люструма Сервию Туллию, причем этот царь проводил люструмы на том самом поле, которое стало Марсовым в эпоху Республики. В связи с этим возникают вопросы: 1) Почему Сервий и последующие руководители римской цивитас проводили люструм на будущем Mарсовом поле? 2) Когда именно это поле стало называться Mарсовым12?
Люструм — это ритуал категории sacra publica. Любой такой обряд, как установлено этнографами, это — всенародный праздник13. В качестве примеров можно привести афинские театрализованные празднества, возникшие из дионисийского хтонического культа, и Олимпийские игры в честь Зевса. Изначальный круговорот обоих
10 Zumpt А. Über die Lustra der Römer // RhM. 1870. Bd. 25. S. 465—506; RhM. 1871. Bd. 26. S. 1—38; Otto W.F. Lustrum // RhM. 1916. Bd. 17. S. 17—40; Berve H. Lustrum // Real-Encykl. Bd. XIII. S. 2040 ff; Szábó А. Lustrum und Circus // Archiv für Religionswissenschaft. 1939. Bd. 36. S. 135—160; Ogilvie R.M. Lustrum condere // JRS. 1961. N 51. P. 31—39.
11 См., например: Baudy D. Römische Umgangsriten: eine ethologische Untersuchung der Funktion von Wiederholung für religiöses Verhalten. Berlin, 1998 [Diss. 1996]; Pfeilschifter R. Die Brüchigkeit der Rituale: Bemerkungen zum Niedergang der römischen Zensur // Klio. 2002. Bd. 84. S. 440—464.
12 Царь Сервий Туллий покровительствовал Диане и Фортуне (см.: Dumézil G. Servius et la Fortune. Paris, 1941). По мнению части этрускологов, культ латинской богини Дианы был введен этрусками, у которых она была известна как Aritimi / Artumes, а сами этруски привезли этот культ из Анатолии, заимствовав его у хеттов, которые поклонялись своей «Артемиде» под именем *artuwi-. Культ Дианы, видимо, начал распространяться среди латинов при первом Тарквинии. «Следовательно, Сервий Туллий учредил в Риме культ этрусской Аритими, которая была отождествлена с почитавшейся италиками Дианой» (Немировский А.И. Этруски: от мифа к истории. M., 1983. С. 191, 192). Этруски же Тарквинии поддерживали культ Юпитера (Gantz. T.N. The Tarquin dynasty // Historia. 1975. Bd. 24. Hf. 4. S. 539—554).
13 См.: АбрамянЛ.А. Первобытный праздник и мифология. Ереван, 1983.
праздников по древнейшему, лунному календарю14 роднит его с Играми. Однако это свидетельствует о том, что мы имеем дело либо с протогосударственными формами, либо о том, что ранняя традиция — традиция об истоках этого обряда — до нас не дошла, может быть, по причине резкой смены парадигмы развития общества. Так было в конце Гомеровского периода и в конце эпохи римских царей. Не развивая тему общих генетических черт Олимпийских игр и люструма — это предмет специального исследования, — отметим, что римская традиция о люструме, на наш взгляд, вполне позволяет проследить истоки этого обряда. Ранний античный театр — в ритуальном аспекте — дает нам представление об основных правилах проведения праздника, воспроизводившего в коллективной памяти некий миф, источником которого являлся какой-то первичный, впоследствии трансформированный этим же мифом обряд15.
Учитывая это, представим себе введение ценза и люструма Сер-вием Туллием или свержение тирании Тарквиниев в VI в. до н.э., и станет понятным как многообразие и переплетение версий традиции, так и степень их относительной достоверности. Или степень преднамеренной или спонтанной их мифологизации, когда даже непосредственный участник исторического события зачастую не может отделить реальную память от «наведенной», мифологизированной. И посмертные маски патрициев этому отделению не помогают: они лишь подкрепляют мифы. И здесь на помощь приходят данные археологии16. В этом смысле мы не должны удивляться тому сложному переплетению версий двух многовековых традиций — римской и греческой, которое сопровождает любой дошедший до нас фрагмент о предыстории Mарсова поля, о ранних лю-струмах и т.п.
С точки зрения формы соблюдение любого обряда — будь то дионисийские театральные празднества, Олимпийские игры или римские люструмы — требует периодического совпадения дополняющих друг друга условий, а именно: место, время и образ действия. Поэтому поиск корней люструма изначально был предопределен необходимостью наличия этого формального триединства и его
14 Plut. Numa, XVIII; Lyd. Mens. I. 18.
15 См.: Фонтенроуз Д., Бэском В., Клакхон К., Хьюман С. Обрядовая теория мифа. СПб., 2003.
16 См.: Маяк И.Л. Vita brevis, ars longa // Mашкин Н.А. История Древнего Рима. M., 2006. С. 645—648. Новейшие археологические открытия на территории Рима и его окрестностей демонстрируют тот факт, что история царского Рима, достаточно подробно описанная в античной традиции, отнюдь не легендарна (см.: Carandini А. Re Tarquinio e il divino bastardo. Milano, 2010; Tyrant king palace found // http://ansa. it/web/notizie/rubriche/english/2010/02/25).
совпадения как в этом довольно позднем ритуале, там и в его древнейшей первооснове.
В отношении люструма известно, что этот праздник проводился на Марсовом поле [место] весной [время] верховным представителем общины на определенном участке [образ действия]. В связи с этим возникает вопрос: существовал ли в раннем Риме некий прообраз (идея, как сказал бы Платон) люструма? Ибо вряд ли царь Сервий самочинно, без оглядки на обычаи предков изобрел этот обряд во всей его полноте. И второй вопрос: если Сервием Туллием при введении люструма двигала некая идея, то сохранились ли о ней сведения в античной традиции?
Как нам представляется, такой идеей — первоосновой люструма и военных люстраций (1и81га11юпе8) вообще — стали ромуловы военные смотры, проводившиеся царем на Марсовом поле у Козьего болота, — те самые смотры, о которых упоминали Ливий, Дионисий Галикарнасский и Плутарх в связи с убийством первого римского военного вождя — Ромула. Таким образом, нашей целью является определение правового статуса Марсова поля (в доэтрусский и этрусский периоды царского Рима) и значение этой территории в политической жизни римской общины на заре ее существования.
3. Античная традиция о Марсовом поле. Как известно, древнейшие народные собрания назывались куриатными комициями (еошШа еиг1а1а)17. В царскую эпоху они имели вид построения вооруженных общинников (ехегеНш т81гас1ш) на Марсовом поле. Поскольку понятие Марсово поле как устойчивый термин традиции применяется только к республиканскому времени, а для царской эпохи названия этой местности различаются, то для ее условного обозначения мы вводим понятие «Поле». Именно на этом Поле, в среде воинов-общинников, как отмечал еще Т. Моммзен, решались важнейшие проблемы политической жизни царского Рима18.
17 О куриях см.: DeMartinoF. Storia della Costituzione Romana. Napoli, 1958. Vol. 1. P. 9 sgg.; Palmer R.E.A. The Archaic Community of the Romans. London, 1970. P. 175 f.; Alföldi A. Die Struktur des voretruskischen Römerstaates. Heidelberg, 1974. S. 67; Маяк И.Л. Рим первых царей. С. 220 и сл. «Первоначально курии были этническими социально-потестарными и религиозными объединениями родственных соседних поселений (vici) на определенной территории (pagi)... Но этническая и социальная гомогенность курий была нарушена еще в доримскую или раннеримскую эпоху., курия в целом, видимо, представляла собой соседскую общину» (Коптев А.В. Античная форма собственности и государство в Древнем Риме // ВДИ. 1992. № 3. С. 9).
18 См.: Моммзен Т. История Рима. Т. 1. СПб., 1997. С. 75: «для наступательной войны (при первых царях. — Я.М.) обращались за разрешением, как кажется, не к обыкновенному собранию граждан, а к войску». Там же. С. 90: «С этой поры (реформа Сервия Туллия. — Я.М.) у центурий испрашивает царь одобрение, перед тем как предпринять наступательную войну». См. также: Сидорович О.В. Куриатная организация в начале республики // Тезисы Х авторско-читат. конф. ВДИ. М., 1987. С. 148, 149; Старицын А.Н. Куриатные комиции до реформы Сервия Туллия //
Одно из ранних описаний римского народного собрания на Поле дано Ливием: «.для проведения смотра войску [Ромул] созвал сходку на Поле у Козьего болота.»19. О том же писал и Плутарх: «.Ромул исчез не в храме Вулкана и не в присутствии одних лишь сенаторов, но за городской стеной, близ так называемого Козьего болота; народ по приказу царя сошелся на собрание.»20; и далее — пояснение: «.в этот день21 [poplifugium] приносят жертвы, выходя за город, к Козьему болоту..»22 (пер. С.П. Маркиша). Иными словами, собрание воинов проходило на месте будушего Марсова поля, т.е. там же, где во времена Республики цензоры производили перепись населения — census, который завершался церемонией очищения вооруженного римского народа — люстру-мом (см.: Varro, LL. VI. 87—88).
Фрагменты Ливия и Плутарха иллюстрируют следующие явления. Во-первых, Ромул созывал куриатные собрания военного характера за чертой поселения (xuxetv [£v 'е^ы), т.е. там, где римский царь выступал как верховный военный вождь с неограниченными советом старейшин полномочиями23. Во-вторых, подчеркивается
Социально-политические и культурные проблемы истории стран Европы от античности до нового времени. M., 1989. С. 5—16; Михайловский ФА. Назначение древнеримского куриатного закона // Социально-политические и идеологические проблемы истории античной гражданской общины. M., 1992. С. 89—101; Кофанов Л.Л. Понятие poploe и характер куриатных комиций в древнейшем Риме // ВДИ. 2002. № 1. С. 97—106. В современной науке римские курии (от co-vir-ia = сходка воинов) рассматриваются как типичные мужские союзы, а значит, именно вооруженные формирования (см.: Маяк И.Л. Указ. соч. С. 98 и сл.; Коптев А.В. Указ. соч. С. 9 сл.; Сморчков А.М. Римское публичное жречество: между царской властью и аристократией // ВДИ. 1997. № 1. С. 36 сл.). По поводу важной роли царя как военачальника в ранних индоевропейских обществах см. характерное высказывание Бенве-ниста (Бенвенист Э. Словарь индоевропейских социальных терминов. С. 240): <^ир для нас — это нормальное состояние, которое нарушается войной; для древних нормальным было состояние, которое прерывалось миром».
19 Liv. I. 16. 1: His inmortalibus editis operibus... ad exercitum recensendum contionem in сampo ad Caprae paludem [Romulus] haberet... На выражение "ad exercitum recensendum" (для проведения смотра войску) заставил нас обратить внимание перевод первой книги Ливия, выполненный В^. Смириным.
20 Plut. Rom. XXVII. 6: 'stsqoi S'ôiovTai 'sv тф 'ispù xoà 'Htpaíaxoo ^rçxs ^óvwv xSv ßouXsDxSv naQÓvTwv ysvéa6ai tov 'avatpia^ov, 'aÀÀà xu^siv p.èv 'sÇw nspi то xa^ou^svov aiyôç 'sÀ.oç'sxK^naiav 'áyovxa tov 'Pwp.ùÀ.ov...
21 В день смерти Ромула, при совершении военного обряда «бегства народа» (poplifugium = '¿x^oç фоу^) — своего рода смотра, проверки боеготовности воинов перед походом. В эпоху Республики праздновался 5 или 7 июля каждого года (см.: Dionys. II. 76; Macrob. Sat. III. 2).
22 Plut. Rom. XXIX. 3: 'Í S' 'np-épa p-sx^ÀÀaÇsv, '¿x^oç фоу^ xa^sîxai xai vœvai Kanpa-xîvai Sià то 6úsiv siç то Tflç aiyôç 's^oç' sx nô^swç xtraôvTaç. Tqv yàp aîya xánpav [Caprae palus] 'ovo^àÇouaiv.
23 В римских терминах: cum imperio infinito. В историографии распространилась точка зрения итальянского исследователя П. Де Франчиши (De Francisci P. Primordia civitatis. Roma, 1959. P. 139 sgg.) о том, что римский царь (rex) был пре-
исключительно общенародный характер ромуловой сходки: у Плутарха народное собрание (гккКпр^а.ч) на Поле у Козьего болота (пера то а!уод 'е^од) резко противопоставлено собранию сената в храме Вулкана24.
По словам Сервия Гонората, небольшая часть этого Поля наравне с участками других представителей общинной знати принадлежала и римскому царю: «Существовал некогда обычай, чтобы сильным мужам или царям в виде почести даровали небольшую часть общественной земли, как имел Тарквиний Гордый на Марсовом поле. Это пространство у Гомера называется теменос»25.
Вполне вероятно, исторические реалии доэтрусского периода царской эпохи были перенесены во времена легендарного царя Латина. В пояснении Сервия можно выделить особенности правового режима Поля в эпоху архаики. Так, некий земельный участок на Поле издавна принадлежал царям; приводится и генеалогия: Троянцы ^ Асканий ^ Латин ^ Ромул26. Цари, по Сервию, занимали только часть Поля и притом весьма незначительную по сравнению с общей площадью ager publicus. Царь Тарквиний Гордый так же, как и его предшественники, не пользовался всем Полем:
жде всего военным вождем (ductor) и как таковой был наделен магической силой и особого рода властью, основанной на харизме, что придавало его личности сверхъестественный характер. С харизматической природой царской власти, описанной Де Франчиши, не согласился Л. Капогросси (Capogrossi Colognesi L. Dalla tribù allo stato: Le istituzioni dello Stato cittadino. Roma, 1990. P. 87 sg.). Ср. также: Маяк И.Л. Указ. соч. С. 241 и сл.; Дементьева В.В. Государственно-правовое устройство раннего Рима. Ярославль, 2004. С. 21 и сл.
24 Об убийстве Ромула на заседании сената см.: Dionys. II. 56. 4.
25 Serv. Aen. IX. 272: CAMPI, QVOD REX HABET IPSE LATINVS: Mos fuerat, ut viris fortibus sive regibus pro honore daretur aliqua publici agri particula, ut habuit Tarqu-inius Superbus in сampo Martio: quod spatium ab Homero ts^svoç dicitur. Cр. речь Сарпедона, царя Ликии, в «Илиаде» Гомера: Hom. Il. XII. 313—314: .мы владеем при Ксанфе уделом великим (témevoç m^ga), Лучшей землей, виноград и пшеницу обильно плодящей»; ср.: Hom. Od. I. 390—393. Д.М. Петрушевский (Общество и государство у Гомера. М., 1913. С. 15—16) писал о царском участке в гомеровской Греции: «Можно указать два источника, откуда царь получал средства, необходимые для содержания его самого и для некоторых затрат общественного характера...: прежде всего это царский домэн, земельный надел, выделяемый царю в пользование (ts^svoç).». Понятие священный участок царя (то ts^svoç) фигурирует и у Плутарха в жизнеописании афинского героя Тесея. Когда Тесей стал царем, «ему отвели священный участок» (Plut. Thes. XXIII. 5: 'Е^пребп 8è xaî ts^svoç а'отф).
26 Согласно мифу, к царю Латину это Поле перешло от троянца Аскания: Serv. Aen. IX. 272: quod Latinus pro honore de republica habuit, ab Ascanio intellegamus esse promissum (то, что Латин получил в награду от государства, мы считаем, было обещано ему Асканием). Позднее Аппиан (App. Bell. Civ. I. 106) продолжил эту мифическую преемственность в отношении диктатора I в. до н.э. Суллы, который был похоронен на Марсовом поле, якобы, как и все римские цари (и только цари! = Paa^sîç 6ámovTai p.óvoi). Иными словами, на протяжении всей эпохи Республики в сознании римлян Марсово поле прочно ассоциировалось с верховной властью, изначально — царской.
в силу обычного права (mos) он имел лишь его часть (aliquam particulam agri publici habuit in Campo), к тому же незначительную в рамках всей общественной земли (ager publicus). Цари делили это широкое Поле прощадью 700—900 римских югеров с представителями знати, сильными людьми (viris fortibus), причем участки аристократов фигурируют на первом месте, а земли царей (regibus) Сервий отодвинул на второе. Апеллируя к авторитету Гомера, комментатор «Энеиды» стремился подчеркнуть в первую очередь древность обычая наделения землями царя и знати, во вторую — особый правовой статус царского надела (то Ts^svog). В связи с этим следует внимательно отнестись к проблеме соотношения политического веса царей и родовой знати на ager publicus.
И.Л. Маяк отмечает, что «первоначально patres, бывшие сенаторами, собирались на Палатине, т.е. там, где обитало древнейшее ядро римского населения...». При этом сенат в ромулову эпоху на территории Марсова поля никогда не созывался27. Что и понятно: это в будущем священное (religiosum) Поле при Тарквинии Гордом якобы полностью перешло к его роду (bona regia = regia praeda = ager Tarquiniorum: Liv. II. 5. 2—3).
А.М. Сморчков, опираясь на сообщение Дионисия, предлагает собственное объяснение связи царь ^ Поле: «О землях, доходы с которых шли не только на личные нужды царя, но и на совершение священнодействий, сообщает Дионисий (Dionys. III. 1. 4—5). причем особо подчеркивается, что они были личным владением царя, а не принадлежали к общественному полю»28. А вот слова самого Дионисия: «4. .Цари до него [Тулла Гостилия. — Я.М.] имели обширный и плодородный участок земли, выделенный в их поль-зование29, с доходов от которого они устраивали шествия и жертвоприношения богам и получали в изобилии все, что требовалось для своей частной жизни. Этот участок учредил Ромул ('^v 'ехт^оато 'Pw^Aoç), отобрав землю в результате войны у прежних владельцев, а когда сам скончался бездетным, землей стал пользоваться Нума Помпилий... И этот участок не был общественной собственностью, а постоянным наделом царей30. 5. Эту землю Тулл предоставил тем римлянам, у кого не было никакого надела, разделив ее по
27 И.Л. Маяк (Указ. соч. С. 237), перечисляя места собрания римского сената в царскую эпоху, отмечает среди прочих и следующую локализацию: «Место собраний сената... — по соседству с храмом Беллоны. Последнее место — на Марсовом поле, бывшем за пределами возникавшего при первых царях города и, значит, далеко за пределами рассматриваемой эпохи». Иными словами, сенат как общинный орган в ромулову эпоху на территории Марсова поля, т. е. вне Города, никогда не созывался.
28 Сморчков А.М. Указ. соч. С. 39 (выделено мной. — Я.М.).
29 x^pav s'î^ov 'sÇaÎQSTov oî про a'oToà ßaai^sig noXl^v xaî 'aya6^v...
30 'nv 8è o'oxsTi Sn^oaia XTnaiç, 'aÀÀà twv 'aeî ßaaiXswv K^npoç
количеству мужей, причем объявил, что ему самому достаточно отцовского владения (x^v naxgwav a'uxw xx^aiv)...» (пер. Н.Г. Майоровой).
Дионисий утверждает, что это Поле было захвачено у врага при Ромуле, но не стало ager publicus, а целиком превратилось в теме-нос. Прослеживается и преемственность в пользовании этим участком всеми царями. При этом они не являлись частными владельцами Поля, как пишет А.М. Сморчков, но пользовались Полем именно как верховные представители общины. Дионисий проводит четкое различие между наследственным «отцовским владением» — участком знатного римлянина Тулла Гостилия (vir fortis, в терминологии Сервия), с одной стороны, и наделом, которым он пользовался в качестве царя, с другой. Последующие действия Тулла по изменению правового статуса Поля отнюдь не исключают описанной Сервием ситуации, когда «отцовский» или, скорее, родовой надел Тулла мог оказаться в границах Поля наряду с участками, которыми пользовались другие представители знати доэтрусского периода.
Далее (Dionys. V 13. 2)31 речь идет о событиях, произошедших на Поле в ходе свержения тирании Тарквиния Гордого. Дионисий сообщает, что помимо царского участка, находившегося на Поле, Тарквинии владели «и другой своей землей» (xaî xyjv aùxwv y^v), которая также была конфискована решением сената. Все эти участки Тарквиниев (кроме того, что находился на Поле) вместе с урожаем были распределены среди массы неимущих32. Предполагается, что Тарквиний незаконно присвоил общественное Поле и использовал его по своему усмотрению, тогда как до начала (ngoxegov) его правления оно почиталось как священный участок бога ('legôv ^v xou8e xou öeou), а после ('¿пена) изгнания Тарквиния законом вновь был закреплен прежний, сакрально-правовой статус Поля (тоито 8' 'Ageoç 'unàgxeiv ngôxegov 'legôv o'i ^n^iaavxo).
Правда, остается нерешенным вопрос о том, когда же Поле, разделенное царем Туллом среди безземельных римлян, приобрело сакральный статус. Размеры и границы теменоса и тарквиниевых владений нигде в источниках не определены. Границей же самого Поля следует, видимо, считать указанную Плутархом (Plut. Rom. XXVII. 6) стену Сервия Туллия, которая отделяла Город от Поля33.
Возможно, Тарквинии, прибыв в Рим и обретя там право на жительство, получили надел на Поле в соответствии с земельной
31 Во втором фрагменте (Dionys. V 13. 3) практически дублируется пассаж Ливия (Liv. II. 5. 3).
32 Dionys. V. 13. 2: xaî x^v a'oxwv ynv 'ôa^v 'exéxxnvxo xoiç p.n8éva x^npov 's^ouai 8isvei-p.av, 'ev ^ovov 'eÇe^o^evoi ne8iov, 'ô xeixai ^exaÇo x^ç xe no^ewç xaî xoo noxa^ou.
33 Kubitschek W. Martius ager // Real-Encyk. Bd. XIV. Hf. 2. S. 2027. Наибольшая протяженность Марсова поля от реки Тибр до Сервиевой стены колеблется в пределах 1800—2000 м.
реформой Тулла Гостилия. Когда Тарквиний Приск стал царем, его участок приобрел иной правовой статус, хотя и остался на том же Поле. Другое дело, что Тарквиний Гордый мог возвратить в ведение царя участки, ранее розданные Туллом Гостилием, — подобно тому, как он ликвидировал цензы Сервия Туллия. Видимо, власть авторитета сената (auctoritas patrum) в границах Поля (в качестве agri publici particula) в этрусский период уступила место авторитету власти (imperium) царя как военного вождя34.
Для того чтобы определить значение Поля в конце царской эпохи, обратимся к свидетельствам о статусе этой территории, известной то как «царское имущество», то как «поле Тарквиниев». Вот что сообщает Ливий: «1. Дело о царском имуществе, которое ранее решили возвратить им, неисполненным направляется к отцам. Там победил гнев: они запретили возвращать [имущество], запретили и обращение его в общественный доход. 2. Оно должно было быть отдано на разграбление плебсу, чтобы, прикоснувшись к достоянию царей, он навсегда утратил надежду на примирение с ними. Поле Тарквиниев, которое находилось между Городом и Тибром, было посвящено Марсу, а затем стало Марсовым полем»35 (выделено мной. — Я.М.).
Иная версия традиции, воспроизведенная Плинием Старшим и восходящая к анналам понтификов36, согласуется скорее с данными Дионисия, чем Ливия: «Выясняется, что Гайе Тарации... деве-весталке была декретирована статуя, "чтобы была установлена там, где она пожелает"; и было добавлено, что этим ей оказана большая
34 Подробнее о деятельности царей-этруссков в этом направлении см.: Ogilvie R.M. Early Rome and the Etruscans. London; Glasgow, 1976. Р. 43—92.
35 Liv. II. 5. 1—3: De bonis regiis, quae reddi ante censuerant, res integra refertur ad patres. Ibi vicit ira; vetuere reddi, vetuere in publicum redigi. 2. Diripienda plebi sunt data, ut contacta regia praeda spem in perpetuum cum iis pacis amitteret. Ager Tarquiniorum qui inter urbem ac Tiberim fuit, consecratus Marti, Martius deinde campus fuit. 3. Forte ibi tum seges farris dicitur fuisse matura messi. Quem campi fructum, quia religiosum erat consumere, desectam cum stramento segetem magna vis hominum simul immissa corbibus fudere in Tiberim tenui fluentem aqua, ut mediis caloribus solet. Мediis caloribus — это с середины июля до начала августа. См. также: Schwegler A. Römische Geschichte. Tübingen, 1856. Bd. II. S. 45—46.
36 Serv. ad Aen. I. 373: «Анналы составлялись так: каждый год великий понтифик на выбеленной доске записывал имена консулов и других магистратов и на нее же обычно заносил день за днем памятные события, произошедшие дома и на войне, на суше и на море. Благодаря этому древние составили 80 книг погодных записей и назвали их 'великими анналами' по должности 'великих понтификов', которые их записывали» (Ita autem annales conficiebantur: tabulam dealbatam quotan-nis pontifex maximus habuit, in qua praescriptis consulum nominibus et aliorum magis-tratuum digna memoratu notare consueverat domi militiaeque terra marique gesta per singulos dies. Cuius diligentiae annuos commentarios in octoginta libros veteres retulerunt, eosque a pontificibus maximis a quibus fiebant annales maximos appellarunt). О значении и времени создания анналов понтификов см. в кн.: Сидорович О.В. Анналисты и антиквары. М., 2005. С. 23—76.
честь, ведь [статуя впервые] декретирована женщине. Привожу слова из самих анналов о ее заслугах: "за то, что она безвозмездно передала Тибрское поле народу"»37.
Сообщение Плиния подтверждает и дополняет Авл Геллий в главе «Об Акке Ларенции и Гайе Тарации», со ссылкой на младшего анналиста Валерия Анциата, который, в свою очередь, разыскал эти сведения в древних анналах (in antiquis annalibus)38. Геллий писал: «4. Кроме того, если бы на сороковом году от роду [Тарация] пожелала отказаться от священства и выйти замуж, то имела право отказаться от сана и возможность выйти замуж в награду за щедрость и благодеяния, ибо она подарила народу Тибрское, или Мар-сово, поле. 6. Как описано в «Истории» Анциата, в своем завещании она сделала наследником своего имущества царя Ромула, или же, как передают другие, римский народ»39. Как видим, Плиний и Геллий ссылаются не столько на Анциата40, сколько на древние анналы понтификов. Да и версия Анциата о том, что все Поле было завещано бездетному Ромулу, выглядит менее убедительно, чем сообщение анналов о завещании Поля народу (т.е. оно стало ager publicus)41. Очевидно и то, что в традиции Анналов ^ Анциата ^ Плиния ^ Геллия есть соответствия сообщению Сервия: видимо, речь идет не обо всем Поле, а лишь о каком-то «участке Тарации» на Поле.
Анализ различных направлений античной традиции позволяет высказать ряд суждений. По одной версии (анналы понтификов), территория Марсова поля не находилась в ведении римского народа изначально. Согласно другой, более поздней версии (Сер-вий), Поле очень рано стало частью ager publicus и на нем были
37 Plin. Nat. Hist. XXXIV. 25: Invenitur statua decreta et Taraciae Gaiae sive Fufetiae virgini Vestali, "ut poneretur ubi vellet", quod adiectum non minus honoris habet quam feminae esse decretam. Meritum eius ipsis ponam annalium verbis: "quod campum Tiberinum gratificata esset ea populo".
38 Геллий во многом дублирует фрагмент Плиния Старшего, но в более широком контексте и в конечном счете также передает сообщения понтификальных анналов. См.: Gell. VI (VII). 7. 1: Accae Larentiae et Gaiae Taraciae, sive illa Fufetia est, nomina in antiquis annalibus celebria sunt.
39 Gell. VI (VII). 7. 4, 6 et 7: Praeterea si quadraginta annos [Taracia] nata sacerdotio abire ac nubere voluisset, ius et potestasque exaugurandi atque nubendi facta est munifi-centiae et beneficii gratia, quod campus Tiberinum sive Martium populo condonasset. 6. ea testamento, ut in Antiatis historia scriptum est, RomuIum regem, ut quidam autem alii tradiderunt, popuIum Romanum bonis suis heredem fecit. 7. ob id meritum a flamine Quirinali sacrificium ei publice fit et dies e nomine eius in fastos additus. См. о Гайе Тарации: Boehm. Gaia Taracia // Real-Encykl. Bd. VII. S. 480—483, основываясь на источниках: Cato, Orig. I. 16; Macrob. Sat. I. 10. 16: ager Turacen; Fest. 204 L (189): opima spolia.
40 Стиль работы Валерия Анциата критиковал еще Ливий: Liv. XXX. 29. 7.
41 Плутарх (Plut. Rom. V) также сообщает, что в ромулову эпоху некая Акка Ла-ренция завещала свое имущество именно римскому народу.
расположены небольшие земельные участки знати (в том числе и царя). Только в этрусскую эпоху все Поле перешло уже не в пользование, а во владение царского рода Тарквиниев. Однако вне зависимости от того, принадлежал ли участок царю, его роду или коллегии весталок, и в том, и в другом, и в третьем случае очевиден его особый правовой статус.
Другая традиция, уже без уточнения источников (видимо, некий экстракт из сочинения Дионисия с добавлением данных Ливия), была предложена Плутархом, сообщившим свою версию возникновения острова на Тибре. Здесь вместо ромуловой подруги, весталки Тарации (VIII в. до н.э.), появляется весталка из рода Тарквиниев (конец VI в. до н.э.): «1. Затем консулы отдали царское добро на разграбление римлянам, а двор и городской дом сравняли с землей. Тарквиний владел лучшей частью (то '^Siotov) Марсова поля — теперь ее посвятили богу. 7. Некоторые писатели сообщают, что это42 случилось не в ту пору, когда была посвящена земля Тарквиния (то Tagxuviou neSiov), а позже, когда Тарквиния43 отдала богу другой, соседний с тем участок» (пер. С.П. Маркиша)44.
В пользу гипотезы о сакральном статусе Поля (или его части) в царскую эпоху свидетельствует не только то, что на нем находились участки весталок и царя, но и тот факт, что после расхищения принадлежавших царскому дому Тарквиниев богатств Поле не было разделено между общинниками, не стало ager publicus! Движимое имущество Тарквиния (praeda) было разграблено плебеями: ведь это было его личным имуществом. Царский же земельный надел, недвижимость (поле Тарквиниев = ager Tarquiniorum), видимо, имел сакральный статус (те^од), и плоды, принадлежащие этому участку, не были с него расхищены, но преднамеренно уничтожены или, может быть, посвящены речному (campus Tiberinus) или хтоническому (campus Martius) божеству. Кроме того, возмож-
42 Т. е. образование острова в Тибре (insula Tiberina).
43 Далее Плутарх пишет о том, что «Эта Тарквиния была дева-жрица, одна из весталок, за свой дар удостоившаяся великих почестей. Между прочим, ей, единственной среди женщин, было дано право выступать с показаниями в суде» (пер. С.П. Маркиша). Если Плутарх вслед за своими неназванными источниками не путает эту Тарквинию с Г. Тарацией или А. Ларенцией Плиния Старшего и Геллия (подробнее о Ларенции и «Таруции» см.: Plut. Quaest. Rom. 35 = 272А—273В), то версия Дионисия о конфискации всех участков царского дома Тарквиниев (особенно на Поле) противоречит данным остальных авторов.
44 Plut. Popl. VIII. 1—3 et 7: 1. 'Ей toutou та p.èv хр^ата tmv ßaai^ewv 8iaQnàaai toiç 'Рыршо1д 'sSwxav, t^v 8' 'Apsiou nsöiou то '^8iaTov 'sksxt^to TaQxovioç, xai touto ты беы xaOisQMaav. 2. 'stuxs 8è TsOsQia^svov '«qti, xai xsipivMv 'sti tmv ÖQay^aTMv, o'ux 'coovTo 8siv 'a^oav o'u8è XQ^aQai 8ià T^v xaOisQMaiv, 'aÀÀà auvÔQa^ovTsç 'stpoQouv Tàç 'a^àXXaç siç Tov noTa^ov. 3. 'mç 8' a'uTMç xai та 8sv8pa xonTovTSç 'svsßaX^ov, 'aQyôv navTànaai то xwQÎov 'aviévTsç ты беы xai 'àxaQnov. 7. 'svioi 8è touto au^nsasiv 'laToQouaiv o'ux 'ots то TaQxuviou xa6[SQMTn ns8iov, 'aXÀa xpovoiç 'oaTSQov 'àÀào xmqîov 'o^oQouv 'sxsîvm Tapxuviaç 'avsia^ç.
но, что латинизированное название реки — Tiberis — имеет этрусский корень, общий с *tivr- в значении «луна, месяц»45; потому и посвящение тарквиниева урожая божеству Тибра также было связано с некими культами, пришедшими из Этрурии.
Притибрское «поле Тарквиниев», по сообщению Ливия, посвятили Марсу как покровителю боевой дружины. Именем Марса цари издревле проводили на принадлежащем им на Тибрском поле земельном участке «У Козьего болота» очистительные обряды публичного, общеполисного характера — люструмы и ежегодные люстрации46. Если же согласиться с версией Дионисия о том, что то Поле (то neSíov) задолго до падения Тарквиниев было посвящено божеству47, то и в этом случае очевидны связи: Марс ^ Ромул ^ Тарквинии. То есть ни одна из версий не противоречит таким связям и не исключает их. Напротив, все они согласуются с нашей гипотезой о полном господстве римского царя (Ромул — воплощение Марса) над этой территорией: если не над всем Полем, то над участком «У Козьего болота».
Марс — это не только «сражающееся божество» (Ж. Дюмезиль), но и древнейшее божество плодородия (У. Фаулер); эти две ипостаси связаны в его культе неразрывно48. Каждый земельный собственник времен Катона Цензория проводил ежегодную церемонию очищения своего участка от скверны в частном порядке (Cato, Agr. 141: agrum terramque meam lustrare); коллегия Арвальских братьев делала то же самое от имени всей римской общины49. Учитывая, что Поле и урожай на нем принадлежали Тарквиниям, становится понятным, почему Ливий пишет о возможном присвоении цар-
45 См. надпись на гадательной печени из Пьяченцы III в. до н.э. (читается справа налево), например в кн.: Немировский А.И. Этруски. С. 180—181.
46 Ср.: Liv. I. 16. 1 et I. 44. 1—2. Здесь мы присоединяемся к ранее высказанной точке зрения (Сморчков А.М. Указ. соч. С. 36—37) о том, что «в большинстве случаев речь должна идти о длительном существовании культов и жречества с первобытнообщинных времен и об их приспособлении к новым условиям становящейся государственности, приспособлении, которое могло быть связано и с сознательной их реорганизацией в своих интересах со стороны нарождающейся политической власти. Основные направления реорганизации культа и жречества в царскую эпоху выявляются уже достаточно определенно».
47 Видимо, второй пассаж Дионисия следует понимать в том смысле, что первое посвящение Марсу касалось лишь царского участка — теменоса, поскольку римский царь был в первую очередь военным вождем, а Марс — покровителем воинства. Возможно, Дионисий ошибался, когда распространял режим сакральности не только на теменос, но и на все Поле.
48 Fowler W. The Roman Festivals of the Period of the Republic. London, 1908; Idem. The Religious Experience of the Roman People. London, 1933; Dumézil G. La religion romaine archaïque. Paris, 1987. Ср.: Latte K. Römische Religionsgeschichte. München, 1960; Ogilvie R.M. Early Rome. P. 35—40.
49 Acta Fratrum Arvalium quae supersunt / Restituit et illustravit G. Henzen. Beroli-num, 1874: passim.
ского участка и его плодов как о святотатстве50. Колосившаяся там пшеница была такой же священной и неприкосновенной, как и сам теменос, и царская власть51. Иными словами, именно Поле освящало царское имущество, а не наоборот. Образно говоря, в эпоху архаики именно место красит человека — красной охрой, как статую божества, царя или триумфатора52.
Возможно, достоверны сообщения античных авторов и о том, что часть Поля не просто находилась в пожизненном пользовании верховного вождя Рима, но в определенный момент стала неотъемлемой принадлежностью царского рода. Личным ли владением (Ромула, как писал Анциат) или коллективным (рода Тарквиниев — по Ливию, Дионисию и Сервию), или, позднее, общественным (согласно Плинию и Геллию). Для VI в. до н.э., очевидно, речь идет именно о родовом, гентильном владении, как на это косвенно указывает Ливий (Liv. II. 5. 1—2: ager Tarquiniorum).
Если же имеется в виду общеполисный священный участок (xô xs^evoç Hom. Il. XII. 312 sq.; Od. I. 390—393; Plut. Thes. XXXV. 3), то ясно, что он не мог быть наследственным владением рода, даже царского. Если же, как писал Дионисий, это был участок, закрепленный за лицом, осуществлявшим функции вождя общины, и переданный ему для кормления (Dionys. V. 13. 2: Tagxùvioç Se atpexegiaà^evoç '¿aneigev 'auxô: «Тарквиний, незаконно присвоив его, засевал для самого себя»), то показательным является множественное число, которым Ливий определяет общее количество пользователей участка, — ager Tarquiniorum. Однако вне зависимости от того, находился ли этот надел на правах пожизненного пользования царя53 или принадлежал на правах родового владения семейству Тарквиниев54, ясно, что после изгнания царя он был официально (^nfíaavxo) признан сенатом (patres) в качестве священного, заповедного (religiosum).
Итак, мы привели различные версии многослойной и противоречивой античной традиции о происхождении и правовом статусе
50 Liv. II. 5. 3: religiosum, ср. объяснение: Liv. II. 14. 1—4. Aналогичные казусы: Liv. XLII. 3. 3: auctoritate censoria sociis deterritis id sacrilegium prohibere; Dionys. V 13. 3; Val. Max. I. 1. 20: sacrilegium.
51 Об аналогичном случае писал Л. Леви-Брюль (Сверхъестественное и природа в первобытном мышлении. М., 1937. С. 199): «Мы имеем здесь дело с одним из тех свойственных первобытному мышлению материальных представлений о нематериальных качествах или нематериальных представлений о материальных вещах, которое нам не удается как следует усвоить». Он назвал это «реалистическим символизмом мышления» (Там же. С. 247).
52 См., например: Plin. Nat. Hist. XXXIII. 111; Plut. Quaest. Rom. 98.
53 Если бы это было не так, то вопрос о возвращении имущества пусть и изгнанному, но здравствующему царю даже не рассматривался бы.
54 Вероятно, gens, а не familia Tarquiniorum: иначе неясно, почему римляне позднее отрешили представителей рода Тарквиниев от консульства.
Поля в эпоху римской архаики. Одна ветвь традиции восходит к анналам понтификов (Плиний и Геллий), другая представлена римскими литературными источниками (Ливий и Сервий), третья, эллинизированная (Дионисий и Плутарх), несколько отличается от первых двух.
4. Ядро традиции. Итак, античные авторы подводят нас к постановке следующих проблем:
a) размер самого Поля и количество земельных участков на нем;
b) качество участков, т.е. правовой статус земель: ager publicus, agergentilicius или xe^evog;
c) прежнее наименование Марсова поля и царского надела;
d) связь участка с именем царя указывает на время описываемых событий;
e) относительный размер царского участка на Поле и его локализация.
Из этих пяти поставленных вопросов мы можем ответить только на некоторые.
a) Почти все авторы сходятся на том, что изначально царь непосредственно контролировал или все Поле, или только один участок на его территории. Помимо этого надела Тарквинии законно (Плутарх) или незаконно (Дионисий) оккупировали и другие участки, находившиеся либо на Поле (по Плутарху, не менее двух участков у Тарквиниев55), либо за его пределами (Дионисий об «отцовских владениях» Тулла Гостилия и Тарквиния Гордого)56. Значит, теменос Тарквиния Гордого принципиально отграничивался от прочих владений этого знатного рода (Дионисий и Плутарх; не так явно — у Сервия).
b) Плиний со ссылкой на анналы понтификов, а также Сервий указывают, что Поле и царский участок являлись землями категории ager publicus. Ливий и Плутарх говорят о родовом владении (ager gentilicius — Tarquiniorum). Анциат и Сервий писали о землях
55 Как свидетельствует Плутарх (Plut. Thes. XXXV. 3), со ссылкой на историка Филохора (Philoch. = FGrH. 328F. 18a), к концу царствования у Тесея было уже более четырех участков в Афинах, полученных от города для кормления и на нужды священнодействий. См. пер. С.П. Маркиша: «Тесей... все священные участки, которые прежде отвел ему город, посвятил Гераклу, повелев впредь звать их не Тесея-ми, а Гераклеями, — все, кроме четырех, как указывает Филохор» ('o ©nasog... 'од' 'un^QX8 Ts^^vn npOxspov а'оты in? тсоХеыд 's^s^ooan?, 'anavxa xa6isQ«asv 'HpaxXei xai KQoanYOQsoasv 'avxi ©nasiwv 'Hpix^sia, n^nv xsaaaQMv, 'ыд ФЛохород 'laxopn^sv.). Конечно, Тесей — личность легендарная, и его действия лишь приписаны ему; но о посвящении Тибрского поля Марсу в период Республики известно достаточно точно, это исторический факт.
56 Если у царя Тулла Гостилия кроме Тибрского поля (теменос на Поле?) был только один «участок от отца», то это не означает, что у царя Тарквиния Гордого не могло быть нескольких участков на данной территории, притом что некоторая часть Поля находилась во владении этого рода даже после свержения царя (например, на правах occupatio agripublici).
категории xé^evog, т.е. об особом участке, выделенном исключительно верховному вождю, in agro publico (Дионисий: extra agrum publicum57).
c) Большинство авторов указывают только республиканское название campus Martius, т.е. им неинтересно прежнее наименование Поля. Однако анналы понтификов (in antiquis annalibus, по сообщениям Анциата, Плиния и Геллия) упоминают о campus Tiberinus первых царей, а Ливий — об этрускизированном ager Tarquiniorum. Кроме того, римлянам и грекам было хорошо известно название первичного теменоса, имевшего для древних четкую топографическую привязку, — у Козьего болота (ad Caprae paludem = nspi то aíyog 'é^og).
d) Значительная часть античных эрудитов, говоря о Марсовом поле, связывает его с именем последнего римского царя Таркви-ния. Но их, как правило, не интересовал вопрос о происхождении Поля, равно как и его правовой статус в доэтрусский период. Только Геллий (через Анциата) и Плиний обращались к древним анналам, в которых было названо имя весталки (косвенное указание на сакрально-правовой статус надела), передавшей Поле то ли народу, то ли царю Ромулу. Что-то об изначально священном характере участка слышал и Дионисий, который также связывал его возникновение с Ромулом и невнятно писал о повторной сакрализации в начале Республики некоего Тибрского поля (бывшего теменоса). Возможно, Дионисию статус эллинского Ts^svog'a показался тождественным статусу римского священного участка — этрусскому templum58.
e) Расходятся античные авторы и во мнениях о размерах царского участка. Ливий, Плиний и Геллий этого вопроса не касались в принципе, ведь после изгнания царя сенат посвятил Марсу якобы все Поле. Плутарх туманно сказал о сохранении на Поле в период ранней Республики участков, принадлежащих Тарквиниям: очевидно, вторичному посвящению божеству подвергся непосредственно царский участок, Ts^svog. Эллинизированная ветвь традиции свидетельствует о том, что царский надел по сравнению с размерами всего Поля был не только «большой, обширный и плодородный» (Дионисий), но и «лучший» (Плутарх). Поздний комментатор Сер-вий, напротив, сознательно ничем не выделяет теменос из числа других участков римской знати, называя его particula относительно всего ager publicus.
5. Вопросы и ответы. В процессе исследования проблемы происхождения Марсова поля были поставлены следующие вопросы,
57 Dionys. III. 1. 4: 'nv 8e o'oxsTi Sn^oaía xt^oí?, 'aÄAa twv 'asi ßaai^swv x^npog.
58 Templum, по сообщениям самих римлян, — этрусское заимствование (см.: Varro, LL. VII. 6; Немировский А.И. Этруски. С. 171).
а именно: о правовом статусе Поля; о связи ритуала «люструм» с Mарсовым полем; о прежнем наименовании этого Поля и о том, когда оно стало называться Mарсовым; о размере царского участка — теменоса на Поле и о его названии; о количестве участков на Поле, принадлежавших римским царям (Ромул, Тулл Гостилий, оба Тарк-виния); наконец, о хронологии указанных выше событий. К сожалению, имеющиеся на сегодняшний день данные не позволяют ответить на все эти вопросы.
Тем не менее вырисовывается следующая картина. В архаическую эпоху к границам Города у Тибра примыкало широкое поле — ager Tiberinus, на котором были расположены как земли родовой знати, так и теменос царя. Это Поле уже в доэтрусскую пору получило правовой статус, аналогичный позднему ager publicus, тогда как теменос (Dionys. III. 1. 4: 'asî: изначально) сохранял свой прежний статус. Этот участок, называемый «у Козьего болота», выделялся среди прочих и по площади, и по качеству земли. На нем цари, как учредил Ромул59, проводили весенние смотры перед выходом в поход. Аналогичную функцию в Афинах времен Писи-страта исполнял главный теменос Тесея (то ©yjaeiov: Aristot. Ath. р^. XV. 4). С приходом к власти этрусков Тарквиниев статус Поля постепенно менялся, пока оно, условно говоря, из ager publicus Tiberinus не превратилось в agergentilicius Tarquiniorum. Только в период ранней Республики все участки Поля постепенно приобрели единый сакрально-правовой статус, отразившийся и в новом наименовании — campus Martius.
Выяснив, насколько это позволяют источники, статус Mарсова поля в царскую эпоху, можно заключить следующее. Римские цари проводили воинские сходки на принадлежавшем им и только им священном участке (xé^evoç'e) Тибрского поля по той причине, что на данной территории, т.е. за пределами Города, они, казалось, не были скованы в своих действиях возможностью оппозиции со стороны родовых вождей60, действовавших от имени сената61. Совет
59 Dionys. III. 1. 4: 'sxx^aaxo ТыртАдд, cp.: Liv. I. 16. 1.
60 Р. Палмер (Op. cit. Р. 140) противопоставлял 30 первичных курий (родовых, невоенных организаций) позднейшим, искусственно созданным трибам (военизированным общинным формированиям). Иной точки зрения придерживался П. Де Франчиши: курии искуственно трансформированы в подразделения для воинского набора, а rex получал командование над ними на основании принимаемого куриями же закона (lex curiata de imperio); согласно же Ж. Эргону (Heurgon J. The Rise of Rome to 264 BC. London, 1973. P. 124), lex curiata — простая формальность: комиции лишь утверждали решения сената.
61 Ж. Эргон (Op. cit. P. 127) подчеркивал, что римские цари в доэтрусский период правили самостоятельно, а сенат являлся при них лишь совещательным органом, царским советом (consilium regis). Однако вряд ли есть надежные основания для столь пренебрежительного отношения к политическому значению сената в эпоху первых царей.
старейшин на Тибрском поле никогда не собирался, да и с началом сезона войны в условиях родового общества верховная власть за пределами границ Города (extra pomoerium) полностью переходила к царю.
Поэтому, на наш взгляд, нет достаточных оснований сомневаться в достоверности сообщений античных авторов о проведении на Поле царских военных смотров (Liv. I. 16. 1) в доэтрусскую эпоху. Как показал на ином материале Л. Леви-Брюль, «личное со-причастие между членом тотемического клана и героическим (мифическим) периодом ассоциируется с определенным участком в данной стране»62. Этот участок назывался «у Козьего болота» и находился на Тибрском поле.
Если же ко всему этому добавить общеизвестное, что воинские сходки, открывавшие сезон войны, проводились в варварской Западной Европе в марте (ср.: Greg. Turon. Hist. Franc. II. 27: campi Martii, «Мартовские поля»), то становится очевидным тот факт, что в обоих случаях преемственность ритуалов явно прослеживается во всех трех измерениях: место, время и образ действия двух царей — Ромула (Liv. I. 16. 1) и Сервия Туллия (Liv. I. 44. 1—2) — практически совпадают.
Следовательно, прообразами цензов и люструмов царя Сервия Туллия стали военные смотры, проводившиеся уже Ромулом на участке «у Козьего болота» на будущем Марсовом поле, а истоки цензуры — римской магистратуры республиканского времени — в земельно-правовом и политическом аспектах уходят корнями в глубокую древность.
Список литературы
1. Абрамян Л.А. Первобытный праздник и мифология. Ереван, 1983.
2. Бенвенист Э. Censor 'цензор' и auctoritas 'власть' // Бенвенист Э. Словарь индоевропейских социальных терминов. М., 1995.
3. Боданская Н.Е. Комментарии // Тит Ливий. История Рима от основания Города. Т. 1. М., 1989.
4. Дементьева В.В. Государственно-правовое устройство раннего Рима. Ярославль, 2004.
5. Коптев А.В. Античная форма собственности и государство в Древнем Риме // Вестник древней истории. 1992. № 3.
6. Кофанов Л.Л. Понятиеpoploe и характер куриатных комиций в древнейшем Риме // Вестник древней истории. 2002. № 1.
7. Кофанов Л.Л. Сакральное право и эволюция так называемых «царских законов» в VIII—VI вв. до н.э. // Вестник древней истории. 2006. № 1.
8. Кучеренко Л.П. Цензоры в социально-политической жизни ранней Римской республики // Политические структуры и общественная жизнь Древнего Рима. Ярославль, 1993.
62 Леви-Брюль Л. Сверхъестественное и природа в первобытном мышлении. М., 1937. С. 304—305.
9. Леви-Брюль Л. Сверхъестественное и природа в первобытном мышлении. М., 1937.
10. Маяк И.Л. Рим первых царей: Генезис римского полиса. М., 1983.
11. Маяк И.Л. Vita brevis, ars longa // Машкин Н.А. История Древнего Рима. М., 2006.
12. Мельничук Я.В. Всеобщее очищение римского народа // В поисках древности: история древности и археология. М., 2006.
13. Мельничук Я.В. Некоторые аспекты Римского lustrum (часть 1) // Ius antiquum. 2002. № 10.
14. Мельничук Я.В. Некоторые аспекты римской сакральной церемонии lustrum (часть 2) // Ius antiquum. 2002. № 11.
15. Михайловский Ф.А. Назначение древнеримского куриатного закона // Социально-политические и идеологические проблемы истории античной гражданской общины. М., 1992.
16. Моммзен Т. История Рима. СПб., 1997. Т. 1.
17. Немировский А.И. Этруски: от мифа к истории. М., 1983.
18. Петрушевский Д.М. Общество и государство у Гомера. М., 1913.
19. Сидорович О.В. Анналисты и антиквары. Римская историография конца III — I в. до н.э. М., 2005.
20. Сидорович О.В. Дивинация: религия и политика в архаическом Риме // Религия и община в Древнем Риме. М., 1994.
21. Сидорович О.В. Куриатная организация в начале республики // Тезисы Х авторско-читательской конф. Вестника древней истории. М., 1987.
22. Сморчков А.М. Regnum et sacrum: о характере царской власти в Древнем Риме // Ius antiquum. 2002. № 10.
23. Сморчков А.М. Римское публичное жречество: между царской властью и аристократией // Вестник древней истории. 1997. № 1.
24. Сморчков А.М. Сакральные полномочия цензорской власти в римской республике // Вестник древней истории. 2008. № 3.
25. Старицын А.Н. Куриатные комиции до реформы Сервия Туллия // Социально-политические и культурные проблемы истории стран Европы от античности до нового времени. М., 1989.
26. Фонтенроуз Д., Бэском В., Клакхон К., Хьюман С. Обрядовая теория мифа: Сб. науч. трудов / Сост. А.Ю. Рахманов. СПб., 2003.
27. Шайд Дж. Религия римлян. М., 2006.
28. Штаерман Е.М. Социальные основы религии Древнего Рима. М., 1987.
29. Alföldi A. Die Struktur des voretruskischen Römerstaates. Heidelberg, 1974.
30. Baudy D. Römische Umgangsriten: eine ethologische Untersuchung der Funktion von Wiederholung für religiöses Verhalten. Berlin, 1998.
31. Bernardi A. Dagli ausiliari del rex ai magistrati della respublica // Athenaeum. 1952. N 30.
32. Berve H. Lustrum // Pauli — Wissowa Real-Encyklopaedie. Bd. XIII. Stutt., 1927.
33. Boehm. Gaia Taracia // Pauli — Wissowa Real-Encyklopaedie. Bd. VII.
34. Cancelli F. Studi sui censores e sull'arbitratus della lex contractus. Milano, 1960.
35. Capogrossi Colognesi L. Dalla tribù alio stato: Le istituzioni dello Stato cittadino. Roma, 1990.
36. Carandini A. Re Tarquinio e il divino bastardo: Storia della dinastia segreta che rifondô Roma. Milano, 2010.
37. De Francisai P. Dal Regnum alla Res publica // Studia et Documenta Historiae et Iuris (SDHI). 1944. N 10.
38. De Francisai P. Primordia civitatis. Roma, 1959.
39. De Martino F. Intorno all'origine della repubblica romana e delle magistrature // Aufstieg und Niedergang der Römische Welt (ANRW). Berlin; N.Y., 1972. T. 1. Bd. 1.
40. De Martino F. Storia della Costituzione Romana. Vol. 1. Napoli, 1958.
41. Dumézil G. La religion romaine archaïque. Paris, 1987.
42. Dumézil G. Servius et la Fortune. Essai sur la fonction sociale de louange et de blâme et sur les éléments indo-européens du cens romain. Paris, 1941.
43. Fowler W. The Religious Experience of the Roman People. London, 1933.
44. Fowler W. The Roman Festivals of the Period of the Republic. An Introduction to the Study of the Religion of the Romans. London, 1908.
45. Gantz T.N. The Tarquin dynasty // Historia. 1975. Bd. 24. Hf. 4.
46. Gjerstad E. Innerpolitische und militärische Organisation in frührömischer Zeit // ANRW 1972. T. 1. Bd. 1.
47. Heurgon J. The Rise of Rome to 264 BC. London, 1973.
48. Humm M. Servius Tullius et la censure: élaboration d'un modèle institutionnel // L'inventio des grands homes de la Rome antique. Paris, 2001.
49. Kubitschek W. Martius ager // Pauli — Wissowa Real-Encyklopaedie. Bd. XIV Hf. 2. Stutt., 1930.
50. Last M. The Servian Reforms // Journal of Roman Studies (JRS). 1945. N 35.
51. Latte K. Römische Religionsgeschichte. München, 1960.
52. Leuz,e O. Zur Geschichte der römischen Censur. Halle, 1912.
53. Lobrano G. Plebei magistratus, patricii magistratus, magistratus populi romani // SDHI. 1975. N 41.
54. LoCascio E. Il census a Roma e la sua evoluzione dall'età "serviana" alla prima età imperiale // Mélanges d'École française à Rome. Antiquité (MEFRA). 2002. N 113.
55. Mattingly H. The Property Qualifications of the Roman Census // JRS. 1937. N 27.
56. Melnichuk Ya. V. Lustrum en su aspecto marcial // Diritto e Storia. 2005. N 4 // http://www.dirittoestoria.it/4/tradizione.htm
57. Mommsen Th. Römisches Staatsrecht. Bd. 2. Lpz., 1887.
58. Nicolet Cl. Le métier de citoyen dans la Rome republicaine. Paris, 1976.
59. Ogilvie R.M. Early Rome and the Etruscans. London; Glasgow, 1976.
60. Ogilvie R.M. Lustrum condere // JRS. 1961. N 51.
61. Otto W.F. Lustrum // Rheinisches Museum für Philologie (RhM). Bd. 17. Frankfurt/Main, 1916.
62. Palmer R.E.A. The Archaic Community of the Romans. London, 1970.
63. Pfeilschifter R. Die Brüchigkeit der Rituale: Bemerkungen zum Niedergang der römischen Zensur // Klio. 2002. Bd. 84.
64. Piéri G. Histoire du Cens de ses origines à la fin de la République romaine. Paris, 1967.
65. Rovers J. De censorum apud Romanos auctoritate et existimatione ex veterum rerumpublicarum conditione explicanda. Traiecti ad Rhenum, 1824.
66. Schmähling E. Die Sittenansicht des Censoren, ein Beitrag zur Sittengeschichte der römischen Republik // Würzburg Studien zur Alterthums-Wissen-schaft. N 12. Stutt., 1938.
67. SchweglerA. Römische Geschichte. Bd. II. Tübingen, 1856.
68. Soltau W. Über den Ursprung den Census und Censur in Rom // Philologenversammlung in Karlsruhe-1882. Lpz., 1883.
69. Suolahti J. The Roman Censors. Helsinki, 1963.
70. Sz,äbö A. Lustrum und Circus // Archiv füReligionsvissenschaft. 1939. Bd. 36.
71. Thomsen R. King Servius Tullius: a Historical Synthesis. Copenhagen, 1980.
72. Tyrant king palace found // http://ansa.it/web/notizie/rubriche/english/ 2010/02/25
73. Valditara G. Studi sul magister populi: dagli ausiliari militari del rex ai primi magistrati repubblicani. Milano, 1969.
74. ZumptA. Über die Lustra der Römer // RhM. Bd. 25. 1870; Bd. 26. 1871.
Поступила в редакцию 21 декабря 2010 г.
