CC BY
17
УДК 413.0 (571.54)
С.Г. Атсанавонг
Формы множественного числа в языке памятника «Эрдэнийн сан субашид»
Статья является попыткой исследования показателей множественности в бурятском памятнике на старомонгольской письменности XIX в. «Эрдэнийн сан субашид». Рассмотренный материал позволяет заключить, что в языке памятника ощущается заметный сдвиг в употреблении показателей множественности в сторону современных языковых норм литературного бурятского языка.
S. G. Atsanavong
Formants of plurality in the language of «The Treasury of Wise Sayings»
The given article tries to examine the use of the plurality's markers in the Buryat monument of Old Mongolian literary texts of the XIX century "The Treasury of Wise Sayings". The analyzed material let the author conclude that there is a notable progress in the use of the markers of plurality to the side of modern standards of literary Buryat in the language of "The Treasury of Wise Sayings".
Знаменитое дидактическое сочинение тибетского сакья-пандиты Гунга-Жалцана (1182-1251) «Субхашида» (тиб. legsed rinbocei der) получило широкое распространение среди всех монгольских народов. Известны разные версии монгольских переводов этого памятника, из которых перевод «Субхашиды» (бур. «Эрдэнийн сан субашид»), выполненный ярким представителем бурят-монгольской литературы Ринченом Номтоевым (перевод завершен предположительно в 1864 г.), вызывает наибольший научный интерес.
Ксилограф данного сочинения представляет собой книгу большого формата, он состоит из 268 листов размером 50 x 9,6 см, бумага китайская желтая, отпечатана черной тушью. На титульном листе - заглавие книги на старомонгольской письменности "Sayin nomlal-tu erdeni-yin sang subdasida-yin tayilburi sang-un eguden-i negegci cindamani-yin tulkigur-ece ". Ксилограф состоит из 9 глав, к каждой из них прилагается титульный лист, где дана нумерация и основное содержание главы. Текст напечатан на обеих сторонах листа, на каждой странице по 37 строк. Пагинация приводится как на старомонгольской письменности, так и тибетскими письменными знаками.
Памятник «Эрдэнийн сан субашид» (ЭС) является крупным произведением, включающим 457 назидательных изречений. К некоторым из этих наставлений прилагаются комментарии (тайлбури), в художественной форме раскрывающие этические воззрения буддизма, направленные на воспитание в мирянах высоких нравственных качеств.
Лингвистическое исследование памятника предполагает изучение особенностей лексики, морфологии и синтаксиса. В настоящей работе рассматриваются особенности употребления показателей множественности в памятнике ЭС, поскольку относительно морфологических форм исследователями высказаны разные суждения.
Заметим, что формы числа в бурятских сочинениях изучены довольно подробно. Ученые, исследуя общий состав и употребление показателей множественного числа, приходят к выводу о том, что в бурятских сочинениях на старомонгольской письменности допускались некоторые отклонения от норм классического монгольского языка [1].
Фактический материал свидетельствует о том, что в языке исследуемого памятника использована письменно-монгольская традиция обозначения категории множественного числа. Данная категория выражена посредством ряда показателей: -s, -d, ud//-ud, -nugud//-nugud, -nar//-ner, -tan//-ten и некоторых единичных показателей: -mad, -cud. Остановимся на характеристике каждого из аффиксов множественности, употребленных в языке ЭС, сопоставляя их с аналогичными аффиксами современного бурятского языка.
1. Формант -ud/-ud присоединяется ко всем основам, оканчивающимся на согласные, кроме -n: quvarag 'послушник' - quvarag-ud [6a, 1 гл.], cereg 'войско' - cereg-ud [40б, 1 гл.], cimeg 'украшения' - cimeg-ud [36б, 1 гл.], teneg 'дурак' - teneg-ud [12б, 1 гл.]; jarim 'некоторый' - jarim-ud [13б, 1 гл.], erdem 'знание' - erdem-ud [2б, 4 гл.], gem 'вина' - gem-ud [8б, 3 гл.]; manggus 'мифическое существо' - manggus-ud [46a, 1гл.), ters 'иноверцы' - ters-ud [2б, 1 гл.]; jobalang 'страда-
ние' - jobalang-ud [48б, 1 гл.], sudur 'сутра'- sudur-ud [3б, 1 гл.]; nomlal 'учение'- nomlal-ud [9a, 1 гл.].
Вместе с тем суффикс -ud//-ud в языке ЭС отмечен после основы на неустойчивый -n: degetun-ud 'высшие' [2б, 4 гл.]. Такое употребление, возможно, объясняется позицией письменного памятника, который стремился придерживаться письменно-монгольской традиции, но иногда отходил от нее под влиянием живого разговорного языка.
В современном бурятском языке суффикс -ud//ud трансформировался в -ууд//-ууд, который прибавляется к основам, оканчивающимся на согласные б, в, г, д, з, м, н, п, с, ф, х, ц.
В отношении образования долгих гласных, при отсутствии интервокального согласного g/g, Г.Д. Санжеев пишет, что «в ранних монгольских диалектах на гласный u/u в составе суффикса множественного числа -ud/ud падало динамическое или музыкальное ударение», и в результате трансформации ударных гласных образовались долгие гласные [2, с.129].
Следует отметить, что при образовании множественного числа от основы на -ng с суффиксом -ud/ud прослеживается звук g который в комплексе с -ud/ud образовал суффикс -гууд//-гууд, употребляющийся в современном бурятском, монгольском языках [3, с.14]: дэн 'свеча' -дэнгууд, булан 'уголь' - булангууд. Данный формант не зафиксирован в ЭС, но был отмечен в старописьменном монгольском памятнике XVII в. «Алтан тобчи» после основ на -ci/-gci: alagcigud qonid 'пестрые овцы', qaragcigud qonid 'черные овцы' [3, с.57].
2. Суффикс -s является одним из самых древних показателей множественности [4, с.57]. Указанный формант в классическом монгольском языке употреблялся в тех случаях, когда основа имени оканчивалась на гласный и дифтонг, причем последний терял свой второй компонент -i. Суффикс -s достаточно часто встречается в тексте ЭС, присоединяясь к основам имен, оканчивающимся на гласные: erdeni 'драгоценность' - erdenis [25б, 1 гл.], tegri 'небо' - tegris [39б, 1 гл.], udqa 'смысл' - udqas [10б, 1 гл.], yirtincu 'мир' - yirtincus [34а, 1 гл.], luu 'дракон' -luus [5а, 1 гл.], yeke 'много' - yekes [1а, 2 гл.]. При присоединении данного суффикса к дифтонгу его конечный неслоговой элемент -i опускается: noqai 'собака' - noqas [9а, 4 гл.].
Интересно отметить, что в языке памятника «Ульгэр-ун далай» встречается пример, когда конечный неслоговой элемент дифтонга не только опускается, но и присоединяет дополнительный гласный звук: mogai 'змея' - mogayis; а также встречается пример, когда конечный элемент дифтонга откидывается: linqu-a 'лотос' - linqus [5, с. 51].
В современном бурятском языке -с считается исчезнувшим и обычно не рассматривается. Однако трудно признать его полное исчезновение, хотя выделить его наряду с остальными показателями тоже нельзя. Согласно закону звуковых соответствий, показателю -с в монгольском должен соответствовать бурятский -h. И такой показатель действительно бытует в некоторых говорах западно-бурятского диалекта, встречаясь в случаях, когда имя стоит в родительном или в винительном падеже: хондой 'овец', Mopuhbi 'лошадей'. В остальных же падежах он проявляется как двойной показатель -кууд. Например: х]рээhgg) 'изгороди', нохойhууд 'собаки' и т.д. [6, с.123].
3. Суффикс -d, один из самых продуктивных формантов множественности в монгольских языках, употребляется после основ на -n, -r, -l, -sun, которые при наращении форманта -d выпадают. В некоторых случаях посредством данного суффикса форма множественного числа образуется и от основ с конечными гласными. В языке ЭС отмечены словоформы с формантом -d в основах, предусмотренных с правилами классического монгольского языка, а именно:
а) с неустойчивым -n: unegen 'лиса' - uneged [2а, 3 гл.], gurogun 'олень' - guroged [2а, 3 гл.], keugen 'ребенок' - keuged [52б, 1 гл.], mergen 'мудрец' - merged [52б, 1 гл.], qan 'хан' - qad [52б,1 гл.], burqan 'бог' - burqad [2б, 1 гл.], goriqon 'речка' - goriqod [2а, 4 гл.], galagun 'гусь' -galagud [12а, 4 гл.], qatun 'ханша' - qatud [30а, 1 гл.], noyan 'сановник' - noyad [18а, 1 гл.];
б) с конечным -r: nokur 'друг' - nokud 'друзья' [9б, 5 гл.];
в) от основы на -l: tusimel 'чиновник' - tusimed [17б, 1 гл.];
г) на -sun: dayisun 'враг' - dayisud [16а, 2 гл.], jigasun 'рыба' - jigasud [2а, 5 гл.], qubcaun 'одежда' - qubcasud [22б, 1 гл.]. Вместе с тем авторы иногда пишут qubcad [12b, 1 гл.], что соответствует нормам классического монгольского языка; в основах с конечными -sun при наращении -d убирается только -n, а по правилам -sun выпадает полностью, ср. qubcad u qubcasud - используются параллельно обе словоформы;
д) формант -d присоединяется к основам, оканчивающимся на -ci, а также в единичном случае на гласную -u: qudaldagci 'продающий' - qudaldagcid [23а, 1 гл.], medegci 'знающий' -medegcid [34а, 1 гл.], barigci 'держащий' - barigcid, dutagagci 'не достающий, нехватающий' -dutagagcid [3а, 3 гл.], sinjilegci 'думающий' - sinjilegcid [2а,1 гл.], busu 'другой, остальной' -busud [10б, 1 гл.];
е) суффикс -d употребляется в языке ЭС с имяобразующим суффиксом -гшэ: iregse 'пришедший' - iregsed [23а, 1 гл.], jegüdegegse 'одевший' - jegüdegegsed [15б, 5 гл.].
В современном бурятском языке суффикс -д присоединяется к именам на неустойчивый -н, иногда на дифтонг, а также к именам на -гша, и -тэн: хонин 'овца' - хонид, харбагша 'стрелок' - харбагшад, эрдэмтэн 'ученый' - эрдэмтэд, борбилоохой 'птичка' - борбилоохойд.
4. В классическом монгольском языке при помощи форманта -nuyud//-nügüd форма множественного числа образуется от основ, которые оканчиваются на конечные гласные, дифтонги и неустойчивый -н.
В языке памятника зафиксировано множество случаев употребления данного суффикса. Этот формант, по-видимому, был наиболее универсальным показателем множественности. Данный суффикс в языке ЭС активно использован после основ, оканчивающихся на:
а) гласные: degedü 'высший' - degedü-nügüd [2а, 4 гл.], ildu 'сабля' - ildu-nugud [9б, 3 гл.], küji 'благовония' - küji-nügüd [6б, 1 гл], tede 'они' - tede-nügüd [8а, 5 гл.], qura 'дождь' - qura-nugud [15б, 5 гл.]; olangqi 'многие' - olangqi-nugud [3а, 3 гл.], gargaqu 'вынесет' - gargaqu-nugud [14б, 3 гл.];
б) дифтонги: taulai 'заяц' -taulai-nugud [10б, 3 гл.], joqistai 'обязанность' - joqistai-nugud-i; erdem ügei 'без знаний' - erdem ügei-nügüd [8б, 4 гл.];
в) неустойчивый -n: ocüken 'маленький' - ocüken-nügüd [40б, 1 гл.], ünegen 'лиса' - ünegen-nügüd [4а, 3 гл.], sarabcin 'обезьяна' - sarabcin-nugud [9а, 3 гл.], sayin 'хороший' - sayin-nugud [9а, 3 гл.], jagan 'слон' - jagan-nugud [11а, 3 гл.], komün 'человек' - komün-nügüd [11а, 1 гл.], amitan 'живые существа' - amitan-nugud [8б, 5 гл.], ober-ün 'самого' - ober-ün-nügüd [14а, 3 гл.], üiledügcin 'свершитель' - üiledügcin-nügüd [7б, 3 гл.], uqayatan 'мудрецы' - uqagatan-nuyud [2a, 3 гл.], edelegsen 'заимевший' - edelegsen-nügüd [15б, 4 гл.].
Кроме того, отмечены случаи употребления форманта -nugud/-nügüd после основ имен, оканчивающихся на остальные согласные: cidüker 'черт' - cidüker-nügüd [9б, 3 гл.]; edlel 'использование, употребление' - edlel-nügüd [11а, 3 гл.], bogol 'раб' - bogol-nugud [18б, 4 гл.]; gayiqamsig 'удивительный' - gayiqamsig-nugud [4б, 1 гл.], quvarag 'послушник' - quvarag-nugud [6б, 1 гл.]; erdem 'знание, учение' - erdem-nügüd [33б, 1 гл.]; jogos 'монета' - jogos-nugud [37б, 1 гл.];dobtalagad ' атаковав' - dobtalagad-nugud [44б, 1 гл.].
В современном бурятском языке данный формант трансформировался в -нууд/ -нууд, который присоединяется к основам, оканчивающимся на гласные или сонорные р и л, а в заимствованных словах - на мягкие согласные, шипящие и сочетания из нескольких согласных: жо-роо 'иноходец' - жороонууд, баатар 'богатырь' - баатарнууд, банк 'банк' - банкнууд.
5. Формант -nar//-ner во всех монгольских языках употребляется при основах имен, обозначающих людей и божеств и оканчивающихся на гласные [2, с.132]: blam-a 'лама' - blam-a-nar [1б, 1 гл.], qulagayici 'вор' - qulagayici-nar [18а, 1 гл.], elci 'гонец' - elci-ner [18а, 1 гл.], guyilinci-nar [8а, 2 гл.], bodisadu 'бодхисатва' - bodisadu-nar [8а, 1 гл.], tegri 'небожитель' - tegri-ner [16б, 1 гл.];
Также отмечено слитное написание данного форманта с основой, например: sabi 'ученик' -sabinar [3а, 1 гл.], jargaci 'посыльный' - jargacinar [22а, 1 гл.], tariyanci 'сеяльщик' - tariyancinar [8a, 2 гл.].
В современном бурятском языке формант -нар//-нэр присоединяется к основам, обозначающим термины родства и другие названия лиц, придавая значение общности людей, достойных уважения, признания или «во всяком случае, положительного к ним отношения по родству или общественному положению»: аха 'брат' - аханар, багша 'учитель' - багшанар, депутат-депутаднар 'депутаты' [7, с.30].
Наряду с -нар в бурятских диалектах встречается суффикс -над(-нэд). Этот суффикс составной, он образован из -нар, в котором место выпавшего р занял распространенный суффикс множественного числа -д. Примеры: аха 'брат'- аханад; д^'младший брат' - дуунэд [8, с.74]. Этот суффикс не получил отражение в языке ЭС.
6. Формант -tan//-ten в монгольских языках обозначает категорию животных и людей, которые обладают тем, что обозначено в основе [2, с. 133-134]. Монголоведы, уделяя этому форманту особое внимание, признают за ним общее значение собирательной множественности и совокупности, однако расходятся в вопросе о его происхождении [3, с.58]. В памятнике данный формант встречается довольно часто, тем не менее полагаем, что суффикс -tan является цельным и неразложимым суффиксом. В ЭС формант -tan/-ten использован в примерах для выражения:
а) принадлежности к роду, племени, клану: doora-tu ijayurtan ^düi yeœ ed tegüsebecü/ ilangyua-tu degedü ijayurtan ed-iyer ügegürbecü tedeger-i suriyaran darun cidaqu böged 'Хоть высший клан будет и беден, смогут низших всегда подавить' [1б, 4 гл.];
б) принадлежности к тем или иным качествам или признакам, обозначенным производящей основой: nomtan 'ученые' [ба, 1 гл.], uqagatan 'мудрецы' [9а, 1 гл.], ouyutan 'ученики, учащиеся' [13б, 1 гл.], erdem-ten 'ученые' [7а, 1 гл.], beligten 'таланты' [7а, 1 гл.], cidalbura ügei-ten-ber-cü 'бессильные' [12b, 4 гл.];
в) значения «и другие; и прочие тому подобные»: öcüren-ece öber-ün aby-a aq-a mergen sidaddi-tu yrays ba rqial mjan (даг ба жал цан) blam-a terigüten-i sitüjü yere erdem surbai 'с детства почитая своего дядю мудрого Дагба-Жалцана и тому подобных лам, обучился великим знаниям' [2б, 1 гл.].
Приведенные примеры свидетельствуют, что в ЭС показатель -tan/-ten употребляется преимущественно для выражения коллектива носителей качества или признака, обозначенных производящей основой. Также необходимо отметить, что в исследуемом памятнике довольно часто используется слитное написание этого форманта с основой.
В современном бурятском языке формант -тан (-тэн/тон) принимает основы, обозначающие термины родства, личные имена, имена существительные со значением лиц, и обозначают семью того, кто назван производящей основой: абгай 'сестра' - абгайтан 'семья сестры', багша 'учитель' - багшатан 'семья учителя' [7, с.30].
7. Кроме рассмотренных показателей, в ЭС встречаются единичные случаи использования показателей -mad, -cud, -sud. Показатель -mad: tere jerge-ber bogol-nugud-inu aqamad noyad-un üyilen-i bötügedeg 'таким образом, слуги исполняют дела начальников' [18b, 4 гл.]; ecige nögcigsenü cag-tur aqamad köbegün-i qagan bolgaqu 'после смерти отца старшего сына обратят в ханы' [11б, 5 гл.]. В современном бурятском языке aqamad, означающий 'старшие; главный; старейшина; начальство', встречается в сочетаниях ахамад агроном 'главный агроном', ахамад инженер и т. д.
8. В письменно-монгольском языке известен суффикс -cud/-cüd, образующий множественное число от ограниченного количества основ, обозначающих различные категории людей и оканчивающихся на гласные, а также на -n. С его помощью образуются не столько формы множественности, сколько имена собирательные [9, с.7б-77]. Этот показатель, несомненно, представляет собою контаминацию суффиксов -чул и -д, первый из которых употребителен самостоятельно преимущественно в бурятских диалектах в виде -шуул и изредка в халхаском [2, с.132]. В ЭС указанный формант отражен в словоформах: tende üile qigci uracud olan cilayun jögejü yabuqu-yi üjeged 'увидев там мастеров, таскающих камни' [29б, 1 гл.]; bayacud-bar ecige ebüge-yin quriyagsan ed tavar-i tegün-dür ergübei 'Богачи одарили его накопленным богатством старца' [8б, 5 гл.].
9. Показатель -sud в языке памятника зафиксирован в единственном случае: nom-un saqigulsud 'почитатели книг' [10б, 2 гл.].
На наш взгляд, употребление дополнительных показателей множественности mad, -cud, -sud в ЭС связано с влиянием разговорного языка бурят.
Как показывает анализ материала, использование показателей множественности в ЭС носит весьма пестрый характер: от разных основ по-разному образуются формы множественности. К особенностям употребления формантов множественности в ЭС следует отнести случаи оформления определяемого показателем при наличии количественного определения, выраженного числительным или другой частью речи. Таких примеров достаточно:
1) атрибут выражен числительным (А + S-d): tabun jayun tüsmed-tür eldeb sayin beleg ilegeged 'Пятистам чиновникам отправив разные подарки...' [25б, 1 гл.]; tabun jayun qatud-i masi yayiqamsiy-tu cimeg qubcaun-iyar cimeged 'переодев пятьсот ханш в прекрасные одеяния. ' [30а,
1 гл.]; jiryaqu-yin tula odaqui-dayan qoyar qatud-tur ögüler-ün 'Перед тем как идти на праздник, двум ханшам приказал.' [45а, 1 гл.];
2) отмечены примеры, в которых определение выражено словом olan 'много' - (olan + S-ud): masi yaiyaqamsig-nuyud-i delgerenggüi olan sudur-ud-аса medegderäi 'многие чудеса можно узнать из множества сутр' [8b, 1 гл.]; nigen oron-a oduysan-dur olan gürögsüd üjeged Ci ^n bui кemeкü-dür 'Когда оказался в одном краю, много оленей увидев его, спросили: «Ты кто та-кой?»'[2б, 3 гл.]; olan mangyus-ud-bar tegün-lüge nöräCejü aysan 'многие мангусы с ним дружи-ли'[45б, 1 гл.]; (olan + nugud): nigen juCayan oi-dur olan taulai-nuyud bayiday böged 'в одном густом лесу живут много зайцев' [10б, 3 гл.]; olangqi-nugud 'многие' [3а, 3 гл.]; (olan + S-d): olan merged-ün dumda 'среди множества мудрецов' [15б, 3 гл.]; qaguiju olan jigasud-i alabai 'обманув, убил много рыб' [2а, 5 гл.]; (olan + S-nar): buyan-tu qan köbegün olan guyilinCi-nar-i üjeged. 'сын Буянто хана, увидев много попрошаек.' [8a, 2 гл.]; masi olan bodisadu-nar 'очень много бодхи-сатв' [7б, 1 гл.]; (olan + S-s): olan erdenis-i beleg bolyan ögbei 'много драгоценностей подарил' [39а, 1 гл.]; Caylasi ügei olan tegris-ün terigülegCi-inu ene jil nögCibei 'предводитель множества небожителей в этом году умер' [39а, 1 гл.];
Употребление множественного числа при наличии количественного определения Г.Д. Сан-жеев объясняет тем, что «определяемое дается в форме множественного числа почти исключительно в тех случаях, когда речь идет о живых существах» [2, с.137]. Языковые данные текста ЭС подтверждают данное мнение. Как видно из примеров, в сочетаниях (А+S-f.plur.), как правило, маркируются формантами множественности имена, обозначающие лица.
Согласно нормам литературного бурятского языка, имя существительное обычно употребляется в форме единственного числа, если при нем имеется количественное определение (выраженное количественным числительным или другой частью речи), например: олон гэр 'много домов', хоёр шоно 'два волка', зарим хун 'некоторые люди'.
В тексте ЭС также встречаются факты употребления множественного числа, характерные для строя современного бурятского языка: quvaray-un temdeg-iyеn niyuyad ters-üd-ün qubCasun-i emüsün ters nomtan-u nigen mergen-e sabi bolju arban qoyar jil boltala bosu uqayan-i Cüm surbaCu nigen ^dün narin onisun jiyaju ese ögügsen-dür 'Спрятав монашеское одеяние и переодевшись в одежду иноверцев, стал учеником одного мудреца противоборствующей стороны, и хотя успешно обучали его в течение двенадцати лет, не объяснили ряд тонкостей' [10а, 1 гл.]; ^rbe bi Cinu sederal-i rädelgen Cidabasu Ci nadur tabun sayin mori ögegügtün 'Если я сумею затронуть твою душу, ты дашь мне пять хороших лошадей' [22б, 1 гл.]; tere qayan-bar biCig-i üjegseger yayuran buCaju oduyad tabun jayun tüsimel-iyеn alabai 'Тот, хан ознакомившись с письмом, поспешно возвратился обратно и убил пятьсот своих сановников' [25б, 1 гл.]; tabun jayun joyos-i sartavaqi-dur ögegügtün кemegsen-iyеr sigiidegebei 'пятьсот монет приказал отдать мореплавателю' [23б, 1 гл.].
В ЭС наблюдается согласование в числе определяемого и определения: teneg-üd-ün edlel-nügüd 'деяния глупцов' [11a, 2 гл.]; tüsimed noyad 'начальники' [17а, 1 гл.]; olan qudalduCid iregsed '[много] прибывшие торговцы' [23а, 1 гл.]; ye^s qad-un 'великих ханов' [32а, 1 гл.]; erdemten boydas 'ученые ламы' [4а, 2 гл.]. В литературном бурятском языке это явление как норма не сохранилось, но допускается в разговорной речи бурят: кайнууд морид 'хорошие кони', томонууд басагад 'взрослые девушки' и т.д. [8, с.74]. В языке ЭС нами выявлены единичные случаи употребления двойного суффикса множественного числа: uqayatan-nuyud-un 'мудрецов' [2а, 3 гл.]; nöküd-nügüd-ber 'друзья' [3b,5 гл.]; Употребление двойных суффиксов, характерное для всех монгольских языков, исследователями определяется как типологическая черта, свойственная многим агглютинативным языкам [10, с.361].
Приведем примеры из текста памятника ЭС, которые рассматриваются как случаи отклонения от норм классического монгольского языка, но которые утвердились в качестве норм современного литературного бурятского языка: а) употребление -nugud//-nügüd (разг. вариант -nud/-nüd) после сонорных r, вместо -ud//-üd: Cidüker-nügüd 'черти' [9б, 3 гл.], ср. стп.-монг. Cidüker-üd 'черти', совр. бур. шудхэрнууд; mal-nugud 'скот' [40б, 1 гл.], ср. стп.-монг. mal-ud, совр.бур. малнууд; б) образование множественной формы от основ на -sun наращением -d вместо конечного -n: qubCasud [22б, 1 гл.], ср. стп.-монг. qubCad 'одежда', совр. монг. хувцас,
разг.бур. хубсаhанууд; в) употребление ud//ud вместо -nuyud/nugud: degetun-ud 'высшие' [2б, 4 гл.], ср. стп.-монг. degetun-nugud, совр.бур. дээдэну}д.
Следует выделить в тексте памятника случаи употребления формантов множественности, которые не характерны как для норм классического монгольского, так и современного бурятского языта: а) употребление -nugud вместо -ud: yayiqamsiy-nuyud 'чудеса' [4б, 1 гл.], ср. стп.-монг. yayiqamsiy-ud, совр. бур. гайхамшигууд; erdem-nuyud 'знании' [33б, 1 гл.], ср. стп.-монг. erdem-ud, совр.бур. эрдэмууд; joyos-nuyud 'монеты' [37б, 1 гл.], ср. стп.-монг. joyos-ud, совр.бур. зоосууд; б) присоединение -nuyud к разделительному деепричастию: dobtalayad 'атаковав' -dobtalayad-nuyud [44б, 1 гл.]; в) присоединение -Ud к указательному местоимению: tere-ud-un [23б, 5 гл.], ср. стп.-монг. tede-nugud-un, совр. бур. тэдэн^эй.
Сравнительная характеристика выражения множественного числа в языке ЭС и в современном бурятском языке свидетельствует о том, что имеются определенные расхождения в употреблении. В памятнике представлены все форманты множественности, имеющиеся в классическом монгольском языке, а также ряд дополнительных показателей. В языке ЭС наблюдается заметный сдвиг в употреблении показателей множественности в сторону современных языковых норм литературного бурятского языка.
Литература
1. Цыдендамбаев Ц.Б. Бурятские исторические хроники и родословные. Улан-Удэ, 1972; Доржиев Д-Н.Д. Старобурятский язык. Улан-Удэ, 1992; Бадмаева Л.Б. Язык бурятских летописей. Улан-Удэ, 2005.
2. Санжеев Г.Д. Сравнительная грамматика монгольских языков. М., 1953.
3. Орловская М.Н. Язык «Алтан тобчи». М., 1984.
4. Рудов Л.Н. Проблемы киданьской письменности // Советская этнография. 1963. №1.
5. Балсунаев Ц.О. Язык текста «Ульгэр-ун далай»: дис. ... канд. филол. наук. Улан-Удэ, 2001.
6. Алексеев Д.А. О некоторых показателях множественности в бурят-монгольском языке // Сб. трудов по филологии. Вып. I. Улан-Удэ, 1948.
7. Цыдендамбаев Ц.Б. Грамматические категории бурятского языка в историко-сравнительном освещении. М.: Наука, 1979.
8. Грамматика бурятского языка: Фонетика и морфология. М.: Наука, 1962.
9. Поппе Н.Н. Грамматика письменно-монгольского языка М.- Л., 1937.
10. Благова Г.Ф. Тенденция к усложнению тюркского падежного склонения // Вопросы языкознания. 1971. № 1.
Literature
1. Tsydendambaev Ts.B. The Buryat Historical Chronicles and Genealogy. Ulan-Ude: The Buryat Publishing House, 1972; Dorzhiev D-N.D. The Old Buryat Language. Ulan-Ude: BNC SD RAS Press, 1992; Badmaeva L.B. The Language of Buryat Chronicles. Ulan-Ude: BNC SD RAS Press, 2005.
2. Sanzheev G.D. The Comparative Grammar of the Mongolian Languages. Vol. 1. Moscow: The USSR Academy of Science Publishing House, 1953.
3. Orlovskaya M.N. The Language of "Altan Tobchi". Moscow: Nauka, 1984.
4. Rudov L.N. The Problems of Kidan Literary Texts // The Soviet Ethnography. Edition 1. Moscow: Nauka, 1963.
5. Balsunaev Ts.O. The Language of the Monument "Uliger-un-dalai": diss. of master of philology. Ulan-Ude: The Department of Linguistics of the IMBT SD RAS, 2001.
6. Alekseev D.A. About Some Indications of Plurality in the Buryat-Mongolian Language //A Collection of Works on Philology. Edition 1. Ulan-Ude: Bur. Mong. Publishing House, 1948.
7. Tsydendambaev Ts.B. The Grammatical Categories of the Buryat Language in their Comparitive Aspect. Moscow: Nauka, 1979.
8. Buryat Grammar: Phonetics and Morphology /edited by G.D. Sanzheev, T.A. Bertagaev, Ts.B. Tsydendambaev. Moscow: The Asian Literature Publishing House, 1962.
9. Poppe N.N. The Grammar of the Written Mongolian Language. M.- L., 1937.
10. Blagova G.F. The Tendency to the Complication of Case Declension // The Issues of Linguistics. Edition 1. Moscow: Nauka, 1971.
Атсанавонг Саяна Григорьевна, аспирант кафедры монголоведения Забайкальского государственного гуманитарно-педагогического университета
Адрес: 673000, г. Чита, ул. Журавлева, д. 55, кв. 104
Atsanavong Sayana Grigorievna, postgraduate student of the Mongolian Department of State Humanitarian Pedagogical University of Zabaikalie
Address: 672000, Chita, Zhuravleva str., 55-104.
Tel: 8-9145010332; e-mail: mani75@mail.ru
