CC BY
18ФОРМУЛА МИРА ДЛЯ БАЛКАН
В течение последних пятнадцати лет продолжается процесс реструктуризации постюгославско-го этнополитического пространства, долго и мучительно складывается новая система межнациональных и межгосударственных отношений, являющаяся составной частью как среднеевропейской и балканской, так и общеевропейской системы безопасности. Главными являются два тесно связанных между собой вопроса: где будут проведены границы и на какой основе будут формироваться новые государства — как гражданские или как этнические нации.
Косовский тупик
2 февраля 2007 г посредник ООН на переговорах по статусу Косово Марти Ахтисаари представил в Белграде и Приштине план определения статуса края. Сделал он это вынужденно, поскольку ни одна из сторон не проявила готовности пойти на компромисс в ходе продолжавшихся несколько месяцев двусторонних (при посредничестве М. Ахтисаари) переговоров в Вене. В плане не упоминается ни термин «независимость» Косово, ни понятие «суверенитет» над этой областью по отношению к Сербии. В известной мере в нем учтен опыт урегулирования ситуации в Боснии и Герцеговине — план предусматривает создание канцелярии представителя ЕС с широкими полномочиями, а также достаточно многочисленное присутствие полицейских сил Евросоюза и широкие права автономии сербской общности. Косово предоставляется право заключать международные договоры и обращаться с просьбой о приеме в международные организации, включая ООН, Всемирный банк и МВФ. Подобный правовой статус дает возможность другим государствам в индивидуальном порядке признать независимость Косово. Косово будет иметь свои собственные государственные символы, в том числе флаг и гимн, которые не имеют характера этнических символов, но отражают многонациональный состав населения. Официальными языками будут албанский и сербский. Кроме того, предусматривается создание защитных зон вокруг самых ценных серб-
Сергей Романенко,
Ведущий научный сотрудник, Институт экономики РАН
ских культурно-исторических памятников и культовых объектов. Город Косовска Митрови-ца будет разделен на две общины — албанскую и сербскую с общей городской администрацией.
На данный момент (март 2007 г) судьба предложения М. Ахтисаари неизвестна — его категорически отвергает Белград, который не хочет и слышать о независимости Косово, его частично отвергает радикально настроенная часть косовских албанцев, рассчитывающих на немедленное предоставление краю полной независимости и суверенитета. Кроме того, к плану скептически относится Россия, обладающая в СБ ООН правом вето. А этот документ должен быть положен в основу резолюции СБ ООН, которая призвана заменить ныне действующую резолюцию 1244. Идею предоставления Косово независимости (даже постепенного) поддерживают далеко не все страны Евросоюза, на который будет возложена основная ответственность за реализацию предложенного плана. Вероятно, ситуация несколько прояснится только в конце марта, на встрече М. Ахтиссаари и представителей двух сторон, которые не только не смягчили свои позиции, но, наоборот, сделали их более жесткими.
И без того сложное положение усугубляется двумя обстоятельствами — нестабильной политической ситуацией в Сербии и заявлениями лидеров сербов БиГ о намерении провести референдум и выйдя из состава БиГ, присоединиться к Сербии. Позиция Белграда определяется принятой в конце 2006 г новой конституцией Сербии, в которой Косово провозглашается неотъемлемой частью территории Сербии. Однако, как это было и раньше, косовские албанцы проигнорировали референдум по конституции, и она оказалась формально принятой без учета их голосов. Кроме того, после состоявшихся 21 января 2007 г. парламентских выборов, Сербия уже больше месяца остается без правительства.
Все это создает дополнительные трудности не только для М. Ахтисаари, но и для России,
которая должна будет определять свою позицию по статусу Косово и отношение к плану М. Ахтисаари. Сейчас Россия колеблется между принципом целостности государства и нерушимости границ, с одной стороны, и принципом национального самоопределения и прав меньшинств, — пытаясь понять, какой же из них больше отвечает ее интересам (вернее, интересам правящей в данный момент части политического класса). Еще один источник колебаний — собственные интересы и неоднократно декларировавшиеся интересы «союзной и православной» Сербии, которыми можно и пожертвовать. Не исключено, что позиция России будет определена в последний момент, исходя из ситуативных моментов, как и в других конфликтах, без детальной проработки последствий для ее позиций в Европе и на Балканах.
Впрочем, если даже формально международным сообществом, Советом Безопасности ООН и будет зафиксирован некий универсальный статус Косово, то в реальной политике нет никаких гарантий, что данный принцип может быть применен к другим ситуациям, например, по отношению к Абхазии или Южной Осетии. Более того, есть и оборотная сторона медали — «универсальный принцип» может стать прецедентом и для самой России, а не только для граничащих с ней государств.
Что же должно, на наш взгляд, определять позицию России на консультациях и позднее, на возможном голосовании в СБ ООН? В последнее время много говорят о возможности того, что Россия использует свое право вето при голосовании по резолюции, которая должна заменить ныне действующую резолюцию 1244. Представим себе ситуацию, возникающую в этом случае. Во-первых, независимость Косово будет провозглашена в одностороннем порядке, а Россия будет нести за это ответственность прежде всего перед Сербией, поскольку такое решение не только не вернет сербов в Косово, но и не обеспечит их права. Косово окажется для сербов не только утраченным, но и закрытым. Во-вторых, Россия тогда должна будет взять на себя полную политическую и экономическую ответственность за Сербию, которая, тем не менее, не ставит под вопрос свой «европейский выбор» и стремится вступить в будущем как в ЕС, так и в НАТО. Что
кроме вооружений и энергоносителей сможет предложить Сербии Россия?
Это очень быстро приведет к тому, что те самые националисты из Радикальной партии и Демократической партии Сербии, которые ныне угрожают у посольства США в Белграде российским вето, как это неоднократно бывало в прошлом, разочаруются в России, которая не сможет обеспечить ни подъема жизненного уровня, ни осуществления заветной мечты всей сербской политики 19-20 вв. — стать полноправным европейским государством. К улучшению российско-сербских отношений это в средне- и долгосрочной перспективе явно не приведет.
В случае если Россия использует право вето, это не улучшит ее отношения и с соседними с Сербией государствами, которые в той или иной форме выразили поддержку плану Ахтисаарии. Не говоря уже о том, что вето приведет к дополнительной напряженности в отношениях с ЕС и США, которые и так не просты. В случае применения права вето Россия должна будет взять на себя роль гаранта стабильности и безопасности на Балканах. Имеет ли она для этого возможности?
Позиция России по Косово не должна определяться проблемами на постсоветском пространстве, поскольку каждый из подобного рода конфликтов имеет свои причины, динамику и формы урегулирования. Провозглашение «универсальности» прецедента Косово может поставить перед самой Россией очень сложные проблемы. Контекст Балкан и контекст СНГ, несмотря на многие сходные черты, сильно различаются. Не говоря уже о том, что опыт урегулирования конфликтов на самом постюгославском пространстве (Хорватия, БиГ, Македония) весьма различен.
Боснийская парабола
Значение выборов, прошедших 1 октября
2006 г. в Боснии и Герцеговине заключалось в том, что все органы власти не только будут избраны на полный срок, но с 2007 г. именно они, а не международные организации и их Верховный представитель будут нести всю полноту ответственности за проводимую политику, а, следовательно, за межэтнический и социальный мир. Иными словами, выборы
2006 г. не только стали значительным шагом на
пути обретения БиГ полного суверенитета, но они должны стать серьезным экзаменом для местных — боснийско-мусульманских, хорватских и сербских политиков, а также проверкой правильности выбранного международными организациями курса по преодолению последствий войны 1992-1995 гг, тестом на эффективность демократии в процессе преодоления межэтнических противоречий и восстановления полиэтничного государства.
БиГ находится перед трудным выбором дальнейшего пути развития. Очевидно, что специфическая система, созданная в Дейтоне в 1995 г., постепенно устаревает. Многоуровневая и громоздкая система государственного управления показала свою высокую затратность, коррупционность и неэффективность. В массовом сознании попрежнему превалируют воспоминания о недавней войне, усугубляемые личными утратами практически каждого жителя БиГ.
Основной тенденцией нынешнего развития БиГ, поддерживаемого международными организациям, является укрепление центральной власти и единства страны. Только в этом случае БиГ сможет реализовать общие для всего постюгославского пространства намерения присоединиться к ЕС и НАТО. Две иные возможности — сохранение нынешней структуры или же проведение референдума и присоединение Республики Сербской к Сербии в качестве «компенсации» за утрату Косово (если будет провозглашена независимость края) приведут не только к распаду БиГ как единого целого, но к возрождению ситуации открытого конфликта.
На саммите НАТО в Риге в декабре 2006 г Босния и Герцеговина наряду с Сербией и Черногорией получила приглашение присоединиться к программе «Партнерство ради мира». В последнее время евро-атлантическими структурами были приняты два важных решения: сократить более чем в два раза воинский контингент ЕС в БиГ (с 6,5 до 2,5 тыс. человек), продлить еще на год полномочия Верховного представителя (ранее предполагалось, что эта функция будет упразднена летом
2007 г).
Кроме того, БиГ в феврале 2007 г. оказалась в центре внимания в связи с тем, что по ее иску к Сербии и Черногории от 1993 г международ-
ный суд ООН в Гааге, наконец, вынес решение. Опираясь на конвенцию 1948 г о геноциде, БиГ (власти в Сараево) требовала признать войну 19921995 п. со стороны Сербии геноцидом и выплатить соответствующие компенсации. Решение суда оказалось, как и ожидалось, скорее политическим. Актом геноцида было признано только массовое убийство боснийских мусульман в Сребренице в 1995 г. С самого сербского государства (а в 1990-е годы это была не Сербия, а Союзная республика Югославия, состоявшая из Сербии и Черногории) обвинение в геноциде было снято. Оно было обвинено лишь в том, что не препятствовало актам геноцида. Кроме того, суд ООН обязал Сербию сотрудничать с Международным трибуналом по бывшей Югославии, что предполагает выдачу Ратко Младича и Радована Караджича. (Иными словами, отвергнув идею коллективной вины, суд настоял на индивидуальной ответственности). Без выполнения этого условия все контакты Сербии с евроатлантическими структурами окажутся блокированными, хотя очевидно, что постепенно роль МТБЮ снижается, и практические решения начинают приниматься в обход позиции его генерального прокурора Карлы дель Понте.
Сербская и черногорская стороны остались в общем удовлетворенными решением суда; боснийско-мусульманская — разочарованной. С одной стороны, есть много политикоправовых обоснований для отказа Боснии и Герцеговине в ее иске. Однако принесет ли это благо самой Сербии? Ведь так или иначе, стране надо освобождаться от груза наследия С. Милошевича и его режима, а без признания своей ответственности сделать это невозможно. Кроме того, погибли тысячи людей, и это преступление не может остаться безнаказанным.
Решения суда ООН правильно с точки зрения прагматической политики, устремленной в будущее, поскольку признание иска БиГ могло бы повлечь за собой обострение отношений между двумя государствами, а также усилить внутреннюю напряженность между сербами и мусульманами в самой БиГ, стимулируя тем самым стремление политиков в Республике Сербской провести референдум о выходе из БиГ. Однако, как показывает исторический опыт ХХ в., без учета исторической памяти, без того, чтобы если не наказать,
то хотя бы назвать преступников, будущее построить не удастся.
Адриатический треугольник
В сложном положении оказалась Хорватия. Опоздав с выдачей МТБЮ в Гааге генерала Анте Готовины, Хорватия не сумела присоединиться к Румынии и Болгарии, вошедших в начале
2007 г. в ЕС. Переговоры между Загребом и Брюсселем идут, но из-за известных внутренних трудностей ЕС, а также ужесточения требований к странам-кандидатам, дата их завершения остается неизвестной. Не получила пока Хорватия и давно ожидаемого приглашения вступить в НАТО.
Непросто складываются и отношения страны с соседями — новыми и старыми членами евро-атлантических структур. Далек от завершения спор Хорватии и Словении относительно Пиранского залива. Летом 2006 г в Словении вышла «Белая книга» — сборник документов, который обосновывает словенскую позицию относительно Пиранского залива, сводящуюся к тому, что этот залив полностью принадлежит Словении, и ни парламент, ни правительство, ни президент не могут этого изменить, поскольку Словения должна иметь выход в международные воды Адриатического моря. Однако спор Хорватии и Словении остается спором экономическим, а не этно-тер-риториальным, хотя словенские эксперты считают, что Хорватия «узурпировала 113 гектаров словенской территории южнее реки Драгоньи». Кроме спора о Пиранском заливе — те. о линии морской границы и экономических зон, две страны разделяют еще и проблемы собственности на электростанции в Кршко, а также хорватские сбережения в Люблянском банке. Все эти споры остаются нерешенными уже в течение пятнадцати лет. Пока двум сторонам не удалось не только приблизиться к решению, но даже выработать общий подход. Хорватия выступает за то, чтобы спор решал международный арбитраж, однако Словения с этим не согласна. Пока обе стороны занимают максималистские позиции. Но, тем не менее, отношения между ними развиваются, и Словения не препятствует вступлению Хорватии в ЕС. Более того, возможное вступление в ЕС Хорватии могло бы стать фундаментом решения этих споров, поскольку
в этом случае на обе стороны распространялось бы законодательство ЕС.
Эти споры, а также пограничный инцидент на реке Мура показали, что в обеих странах, несмотря на декларируемую приверженность «европейским ценностям», этно-
территориальные проблемы по-прежнему используются политиками для достижения внутриполитических целей. Причем некоторые словенские деятели сразу же поставили под вопрос положительное отношение к приему Хорватии в вышеупомянутые организации.
В отношениях между формирующимся общеевропейским и давно сформировавшимся национальным сознанием далеко не все бесконфликтно. Например, словенская точка зрения на конфликт в Косово состоит в том, что он может быть решен в рамках ЕС, когда национальные границы в значительной мере утратят свое значение. Однако в той же самой Словении до сих пор значительная часть населения весьма болезненно воспринимает тот факт, что Штаерска и Корушка (Штирия и Каринтия) ныне исторически оказались в составе Австрии. И принадлежность обоих государств к ЕС отнюдь не смягчает боль утраты своих этнических территорий. Подчеркнем, речь идет не об официальных территориальных притязаниях, а о состоянии этно-исторического и политического сознания.
Не только Балканы, но и Центральная Европа и Средиземноморье представляют собой регионы, где в течение многих веков территории переходили от одних государств к другим и где, несмотря на установленные после второй мировой войны государственные границы, сохранилось сложное переплетение этнотерритиориальных конфликтов незапамятных времен с политикоидеологическими конфликтами новейшего времени. Последним примером такого рода стала резкая полемика между Италией и Хорватией.
10 февраля 2007 г, выступая на мемориальных мероприятиях, посвященных событиям первых лет после окончания второй мировой войны и имевшим тогда место преследованиям итальянского населения в Далмации, которые осуществлял коммунистический режим Йосипа Броза Тито, президент Италии Джорджо Наполитано — сам бывший член руководства ИКП и антифашист — вручил награды семьям
тридцати соплеменников — жертв репрессий тех лет и заявил, что «причиной трагедии стали «кровожадная ненависть и остервенение, а также аннексионистские устремления славян». Это не мог оста вить без внимания президент Хорватии Стьепан Месич, сам участник партизанского движения. Он заявил, что «неприятно поражен содержанием и тоном последних заявлений итальянского руководства», добавив, что в речи Д. Наполитано он видит «смесь откровенного расизма, ревизии истории и политического реваншизма».
Особая острота реакции в Хорватии на слова президента Италии объясняется еще и тем, что Хорватии предстоят непростые переговоры о границе с Черногорией, спор со Словенией. Ее также беспокоят выступления о намерении провести референдум и изменить статус Республики Сербской в Боснии и Герцеговине, что также порождает нестабильность на границе Хорватии. Существование нескольких нерешенных проблем в отношениях между двумя странами подтвердил только что состоявшийся
визит в Загреб «трио» коллективного президиума Боснии и Герцеговины.
Итальянско-хорватский инцидент затронул чувствительные проблемы общеевропейской политики и психологии. Одна из них заключается в том, что в ЕС должны действовать общие и одинаковые для всех государств-членов (старых и новых, в большинстве своем пост-социалистических) правовые принципы и сложиться общеевропейское самосознание. Однако создание этой общности не означает исчезновение национального сознания каждой отдельной нации, в том числе и ее исторической памяти, не означает отказ от собственной — национальной трактовки истории со своими героями, жертвами и преступниками.
«Решение этно-территориальных проблем в рамках единой Европы» — лозунг красивый. Но его практическое осуществление на Западных Балканах, вероятно, потребует еще много времени.
ВОСТОЧНАЯ ЕВРОПА: «НОВОЕ СОСЕДСТВО» И НОВЫЕ ВОДОРАЗДЕЛЫ
Провозглашенная Европейским союзом политика «нового соседства» нашла отражение в ряде документов, принятых несколько лет назад: резолюции Европарламента от 20 ноября 2003 г. «Расширенная Европа — Соседство. Новые рамки взаимоотношений с восточными и южными соседями»; Стратегии, предложенной Еврокомиссией 12 мая 2004 г., решении Евросовета включить в контекст этой стратегии закавказские государства — Грузию, Армению и Азербайджан и др. В основе концепции и политики «нового соседства» лежит конструктивная цель, говоря словами Р. Проди, «создания
Юрий Игрицкий,
Зав. Отделом Восточной Европы, ИНИОН РАН
окружающей ЕС зоны стабильности и процветания, состоящей из дружественных государств от Марокко до России1», с одновременным преодолением новых разделительных линий на континенте.
Интеграция расколотых обществ?
Однако парадоксальное следствие интеграционного, объединительного процесса в Европе заключается в том, что сегодня большинство стран, претендующих на вступление в Европейский Союз, представляют собой расколотые об-
1 Prodi R. The European Union's role after enlargement.
Speech at the High-Level Conference on the Future of Transatlantic Relations. Brussels, March 3, 2004.
