CC BY
7
09.00.11 (5.7.7) Социальная философия
Social Philosophy
DOI: 10.33693/2223-0092-2022-12-2-184-189
Формирование различений «свое-чужое» в вопросе «оправославливания» западных окраин Российской империи в XIX веке
Н.М. Маркова ©
Владимирский государственный университет
имени Александра Григорьевича и Николая Григорьевича Столетовых, г. Владимир, Российская Федерация
E-mail: [email protected]
Аннотация. Статья посвящена рассмотрению вопроса отношения русской богословской и философской мысли к проблеме русификации западных окраин Российской империи в XIX в. Западный край после присоединения Польши стал ареной противостояния католической и православной вер. Этническая, национальная и религиозная дифференциация на западных окраинах формировалась так, что под «католиками» понимались поляки, а под «православными» русские, независимо от реальной этнической, национальной и конфессиональной принадлежности. Представляя собою сильного конкурента по отношению к официальной православной церкви, именуемой «первенствующей и господствующей» в Российской империи, «терпимая» католическая церковь рассматривалась государственной властью, православной церковью, а также философской и богословской мыслью часто как «чужая», «чуждая» и враждебная сила. Ставя задачу сохранения и распространения влияния православной веры на западных окраинах государства Российского, русские религиозные мыслители видели решение проблемы в русификации Западного края. Под русификацией ими в первую очередь понималось «оправославливание» католического населения, в частности белорусов и литовцев, при «ославянивании» польского населения западных окраин России.
Ключевые слова: русификация, «оправославливание», «ославянивание», Западный край, католичество, православие Благодарности. Исследование поддержано грантом РФФИ, проект №20-511-00008 Бел_а.
DOI: 10.33693/2223-0092-2022-12-2-184-189
Creating of Distinctions "Our-Foreign" in the Issue of "Orthodoxification" of the Western Outskirts of the Russian Empire in the XIX Century
N.M. Markova ©
Vladimir State University named after Alexander and Nikolay Stoletovs (VLSU), Vladimir, Russian Federation
E-mail: [email protected]
Abstract. The article is devoted to the issue of the attitude of Russian theological and philosophical thought to the problem of Russification of the western outskirts of the Russian Empire in the 19th century. After the annexation of Poland, the western region became an arena of confrontation between the Catholic and Orthodox faiths. Ethnic, national and religious differentiation in the western outskirts was formed in such a way that Poles were understood as Catholics, and Russians were understood as Orthodox, regardless of the real ethnic, national and confessional affiliation. Representing a strong competitor in relation to the official Orthodox Church, referred to as "primary and dominant"in the Russian Empire, the "tolerant"Catholic Church was considered by the state authorities, the Orthodox Church, as well as philosophical and theological thought, often as "foreign", "alien" and hostile strength. Setting the task of preserving and spreading the influence of the Orthodox faith in the western outskirts of the Russian state, Russian religious thinkers saw the solution to the problem in the Russification of the Western Territory. By Russification, they primarily understood the "orthodoxification" of the Catholic population, in particular Belarusians and Lithuanians, while the "slavification" of the Polish population of the western outskirts of Russia.
Key words: Russification, "Orthodoxification", "Slavification", Western territory, Catholicism, Orthodoxy
Acknowledgments. The research is supported by a grant of Russian Foundation for Basic Research, project №20-511-00008 Bel_a.
ВВЕДЕНИЕ
Вопрос русификации окраин Российской империи наиболее остро возникает в XIX в. в контексте «польских восстаний» и формирования особой политики на «оправославливание» т.н. «инородческого» населения, проживающего на окраинах государства. В первую очередь это стремление было направлено на т.н. «иноверцев», населяющих западные окраины Российской империи. Западные народы, в частности северо-западные, были представлены в основном белорусами и литовцами, столетиями проживавшими в тесном соседстве и оказывавшими друг на друга языковое, вероисповедное, культурно-просветительское влияние, а при необходимости и объединявшихся перед угрозой внешней опасности. Северо-западные народы на тот период времени были, как тогда выражались, «ополячены», то есть исповедовали католичество, которое в официальной публицистической, богословской и философской литературе могло порой именоваться «латинством».
Под «латинством» на рубеже Х1Х-ХХ вв. понимались не только догматические и иерархические особенности римско-католического вероисповедания,
но и вся совокупность нравственных понятий и бытовых отношений «обусловленных римско-католическим воззрением на отношение отдельных лиц к церкви, на веру, благодать и духовный процесс оправдания» [11: 9]. Таким образом, такое «латинство» пронизывало всю жизнь человека, поскольку, как отмечал известный славянофил Ю.Ф. Самарин, вера значительно шире и глубже охватывает внутреннюю, духовную жизнь человека, нежели политико-экономические убеждения [Там же: 11]. Он полагал, что вера сильнее всего воздействует на сознание, формирует мировоззренческую позицию человека, способствуя формированию представлений о себе самом, окружающем мире и отношении личности с этим миром. Сформированные с помощью веры жизненные установки переходят в бытовую часть жизни человека, превращаются в нравственные ценности и устои бытия, сопровождая его на протяжении всей жизни.
Католичество, будучи христианской религией и отличаясь многовековой и успешной миссионерской деятельностью по всему миру, на западных окраинах государства Российского воспринималось как довольно сильный и опасный конкурент для официальной синодальной церкви как веры Православной Кафолической
Восточного исповедания [9: 5]. Будучи «терпимой» религией, то есть второстепенной по отношению к православной церкви, являющейся первенствующей и господствующей «верой» в России в тот период времени, католичество воспринималось как вера «польская» или «панская» [3: 171]. Как отмечает А.Ю. Бендин, связь католичества с польской элитой в западном крае Российской империи придавала этому вероисповедание особое социально престижное положение по отношению к православию, представленному бедным крестьянством, когда на этих территориях «по своему высокому социальному статусу "терпимая" Римско-католическая церковь фактически выступала в роли господствующей по отношению к местному православию» [Там же]. Таким образом, католичество могло рассматриваться государственной властью и православной церковью как влиятельная религия, порой воспринимаемая как враждебная и оппозиционная официальному православию, которая стремилась склонить в свою веру местное православное население, когда, как отмечают исследователи, «католицизм избрал для себя ареной западные русские области, проникся здесь полонизмом, открыл непримиримую вражду против православия» [2: 4].
МЕЖДУ ВЕРОЙ И ОТЕЧЕСТВОМ - СВОЕ/ЧУЖОЕ
Как писал русский церковный историк Г.Я. Кипри-анович, «внешнею характеристическою особенностью России, как государства, является самодержавие, а внутреннею духовною чертою, как народа - православная вера» [5: 183]. Исходя из этих особенностей и черт должно, по мнению российской государственной власти и согласных с ней православных публицистов, формироваться отношение государства ко всем неправославным исповеданиям, находящимся на территории Российского государства, включая, в частности, и католичество. Последнее могло пользоваться в Российском государстве свободой только в тех пределах, в которых оно в лице папы Римского не посягало на права самодержавной власти и своей пропагандой не наносило вреда господствующей православной церкви. Однако, будучи «чуждой» верой для государственной эдиты, католичество, тем не менее, являлось «своим» для большой части населения северо-западных окраин России (3 195 759 последователей в конце XIX в.) [Там же]. Будучи терпимой религией в центральной части Российской империи и «своею» для населения северо-западных ее окраинах, католичество порой рассматривалось как посягающая на интересы православия вера, поэтому оно обычно не могло рассчитывать на поддержку со стороны государственной власти и православной церкви. Сохранение и укрепление позиций православия сочеталось с мерами ограждения населения северо-западных окраин от влияния католической церкви, часто представляясь первоочередными задачами на данных территориях в конце XIX - начале XX в., поскольку, как тогда писали церковные публицисты, «предоставлять католичеству свободу большую значит для России то же, что отказаться от себя самой, от своего исторического прошлого и пожертвовать своею духовною самостоятельностью» [5: 183-184].
В этой связи отстаивание приоритетных интересов православия по отношению к католичеству виделось одной из основных задач со стороны православных философов и церковных авторов, не разделявших понятия «отечество» и «православие». Как отмечал епископ Дмитрий (Сперовский) «любовь к отечеству узаконяет-ся и Священным Писанием, а потому, конечно, вполне согласна с христианским учением о любви к ближнему» [4: 195]. Он ссылался на Ветхий Завет, согласно которому Бог, обращаясь через пророка Моисея к еврейскому народу, заповедовал ему любить в первую очередь народ еврейский и воздерживаться от общения с иноплеменниками и иноверцами [Там же]. В таком контексте, хотя каждый человек и каждый народ стремится в вечное небесное отечество, однако здесь на земле нам дано временное земное назначение - земное отечество. Нет необходимости особо обосновывать причины любви к своей родине, своему отечеству, но при этом, по мнению епископа Дмитрия (Сперовского) существуют крайности, вредящие истинной любви к земному отечеству. С одной стороны, это оголтелый узконациональный, фанатичный патриотизм, исключающий контакты со всем иноземным, не допускающий ничего иностранного, самобытного. Отказ от иностранных, «не своих» влияний и взаимоотношений приводит к полному политическому разложению, и в целом «узко-национальный, эгоистический патриотизм вреден для народов и государств» [4: 197]. Другая крайность по отношению к своему отечеству - это чрезмерная любовь ко всему «чуждому» иностранному, презрение «своего», отечественного, национального. В этом случае любовь к отечеству может исчезнуть в корне, когда расточается все доброе и полезное, чем обладает человек, принося его в жертву чужим целям и идеалам. Избавится от такой зависимости от всего чуждого, иноземного крайне сложно, покольку даже если человеку или народу удается справиться с этой зависимостью, то поскольку придется заново учиться любить свое отечество, понимая, что свое является родным в качестве «своего» по рождению.
Чувство любви к отечеству по мнению владыки Дмитрия, складывается из различных привязанностей, одной из которых является отечественная вера. Для русского народа такой отечественной верой является православие, т.е. «Православная вера есть душа нашего народа, св. Церковь есть его мать, учительница и воспитательница» [Там же: 199]. Более того, как утверждал священник Н. Шиманский, превосходство русского народа над всеми остальными народами заключалось именно в его причастности к православию [10: 254]. Сила и мощь государства, таким образом, по его убеждению, заключается в верности вере православной, когда, как полагал епископ Дмитрий, враги государства и веры православной, к которым он причислял немцев, поляков и другие этнические общности, осознавая это, всеми силами стремились отвлечь православный народ от его истинной веры, от церкви православной, распространяя «душевредные ереси и расколы, растлевающие народные нравы» [10: 254].
Согласно древнему церковному вероучению христианину заповедано любить всех людей, независимо от их национальной, этнической и конфессиональной принадлежности. Христианство заповедует любить
каждого ближнего своего, то есть, как ближнего «своего», так и ближнего «другого», даже ближнего «чужого», поскольку «заповедует любить не только иноземцев, но и даже и врагов наших; оно повелевает нам делать добро всем людям без различия звания, состояния, нации и народности» [1: 173]. Возникала проблема того, как соотнести с точки зрения православных публицистов и богословов заповеданную людям любовь к ближнему и стремление к «оправославливанию» окраинных народностей, в первую очередь католического населения. Любовь к иноземному, иноверному, «чужому» предполагает принятие в определенной степени иных традиций и их особенностей. Для этого, как утверждает священник, публиковавшийся под псевдонимом А.Е., «нужно непременно отказаться от всех особенностей своей национальности и полюбить без разбору все иноземное» [Там же: 174]. Это, однако, в силу ограниченности человеческой природы, невозмжно, поскольку люди не смогут полюбить всех без ограничений, без различения национальных особенностей. Это - своего рода цель, к которой должен стремиться человек, но достигнуть которую удается не всем, поэтому, следуя Слову Божьему, человек должен полюбить в первую очередь своих родителей, родственников и близких в том или ином отношении людей.
ОТНОШЕНИЕ К РУСИФИКАЦИИ, «ОПРАВОСЛАВЛИВАНИЮ» И «ОСЛАВЯНИВАНИЮ» В ЗАПАДНОМ КРАЕ
К.Н. Леонтьев полагал, что для спасения души человека, не важно будь то православный или представитель иной конфессии, «земной руссизм» [6] не нужен, более того, национальность вступает в явный антагонизм с религией, поскольку, по мнению этого мыслителя, истинно верующий человек не может колебаться в выборе между верой и отчизной. Выбор в данном случае очевиден - это вера: «вера должна взять верх, и отчизна должна быть принесена в жертву, уже по тому одному, что всякое государство земное есть явление преходящее, а душа моя и душа ближнего вечны» [Там же]. В этой связи распространение православия на окраины Российской империи, слияние государ -ства со всем окружающим его миром как на западе, так и на востоке лишит Россию «всякого резонного права на дальнейшее обособленное историческое существование» [Там же].
Однако, по мнению этого философа, русификация окраин Российского государства принесет ему большей вред, нежели чем сохранение самобытных национально-конфессиональных особенностей этого края. Для государства российского и для православия «своеобычные» окраины, «упрямое иноверчество» полезнее, чем «оправославливание» всех народов. Дело в том, что все иноверцы, и в частности католики, по утверждению К.Н. Леонтьева, достаточно крепки, настойчивы и упрямы в своей вере, что идет на пользу не только Европе, но и России в первую очередь. Крепость охранительных начал своей веры у инородцев заключается в том, что они, как правило, были завоеваны или другим способом присоединены к России. Однако примирение происходит только на почве взаимных и «немыслимых религиозных уступок», которые предполагают индиф-
ферентизм, то есть общее свободолюбие. Индифферентизм в свою очередь только усилит либеральные начала в обществе, повлечет за собой претензии русифицированных, оправославленных народов на местные особые права, что в свою очередь может привести к всеобщему нигилизму. Таким образом, католичество, будучи главной опорой «полонизма», по мнению К.Н. Леонтьева, выступает одним из лучших орудий против общего индифферентизма и безбожия [Там же].
С другой стороны, те уступки, на которые шла государственная власть по отношению к католической церкви в западном крае, только усилили там ее влияние. Как отмечал М.Н. Катков, покровительство католицизму со стороны российского правительства как религии, которую исповедовала в империи только небольшая часть подданных, привело к формированию среди населения западного края ложно направленного религиозного чувства. Признавая ту силу, которой обладала католическая церковь в целом, М.Н. Катков указывал на проявление этой силы в виде формирования польской национальности, польского национального чувства, когда римско-католическая церковь на западных окраинах государства превратилась в польский патриотизм: «Во времена Польши западный край тяготел к России, и был более русским, чем стал после под русским владычеством» [11: 223]. Все это привело к тому, что польский патриотизм и преданность религии стали опорой для католичества на западных окраинах Российской империи и русский народ, проживавший в основном в Литве и Белоруссии, своим пассивным сопротивлением и индифферентизмом был не в состоянии исправить ситуацию, поскольку «полонизм и католицизм опираются в Западно-Русском крае не на правительственную власть, не на мощь государственную, -а на нравственные силы Польского общества, на его патриотизм и преданность религии, на его убежденность и готовность жертвовать состоянием и жизнью за успех своих помыслов» [Там же: 319].
Русский богослов Д.В. Скрынченко утверждал, что с включением в состав России новых территорий, она оказывается перед опасностью потери своей национальной черты, опасностью смешения с остальными народами, опасностью раствориться в других народностях [8: 643]. Другими словами, сливаясь с «чужим», растворяясь в «чужом» русская народность, которой присуще православие, потеряет свое «своеобразие», став для себя «чужой». Наибольшую опасность в этом смысле, по его мнению, представляют именно окраинные территории, поскольку проживающее там православное население всегда представляло собой авангард, стоящий на защите национальных и конфессиональных особенностей большей части населения российского. В этой связи основной упор должен делаться исключительно на православие, которое должно стать привлекательным для иных конфессий, поскольку, по словам этого богослова, «православие никогда не проповедовало религиозной нетерпимости, гонений, злобы к другим религиям; в православии никогда не было той исключительности, которой был проникнут католицизм...» [Там же]. Таким образом, основной задачей, стоящей перед государством, церковью, синодальными богословами и всем народом, виделось сохранение господствующих позиций и влияния православной веры,
охрана ее от посягательств иных верований, независимо с какой стороны происходит это посягательство, ради сохранения духовной самобытности России, поскольку «только полная духовная самобытность спасла Россию среди этого коловорота религиозных и политических порывов на востоке и на западе» [2: 4].
О необходимости русификации западных окраин говорил и известный русский религиозный философ В.В. Розанов. Русификация должна касаться, по мнению этого мыслителя, именно польского населения и Польши, а также населения Белоруссии и Литвы, находящегося под сильным влиянием Польши. На территории Белоруссии и Литвы русификация понималась как противостояние давлению со стороны польской аристократии и католической церкви «на издревле русские или издревле обрусевшие края, Белоруссию и Литву» [7]. Как отмечал Розанов, территории Белоруссии и Литвы гораздо ближе России, не только географически, но и по существу они «ближе к сердцу России» [Там же]. Поляки, в отличие от белорусов и литовцев, чужды русскому народу, чужды не столько политически, сколько духовно. Он объяснял такую чуждость тем, что поляки по своему происхождению не славяне, а кельты, заселившие славянские территории, окруженные славянами и итоге ославянившиеся. Но, заимствовав славянский язык, обычаи и нравы славянских народов, они сохранили свою психологию, «древнюю кровь и зависимую от нее психику, вовсе не славянскую» [Там же]. Славянский характер остался, по мнению этого философа, чужд полякам, поскольку эта чуждость и враждебность была направлена не только на Россию, но и на все славянские народы. Другими словами, поляки, по его мнению, являются одиночками в славянском мире, поскольку по духу они ближе с западным католическим миром, с которым, однако, никогда не смогут слиться.
В отношении католической церкви, по утверждению В.В. Розанова православие всегда осуществляло отпор натискам католичества [Там же]. Православие отличает веротерпимость до тех пор, пока иная вера, в частности католичество, не затрагивают его жизненных интересов, не вступает на его территорию. Единственное, что, с его точки зрения, могут сделать поляки для решения противоречивой проблемы отношений с Россией - «как можно более славяниться! Вот разрешение польского вопроса - в славянстве!» [Там же]. При этом русификация или «ославянивание» может проходить естественным путем, через смешанные браки, при которых с каждым новым поколением все
ЛИТЕРАТУРА
1. А.Е. Слово в день восшествия на престол благочестивейшего государя императора Николая Александровича // Православная церковь и русский национализм (вторая половина XIX - началоXX века). СПб.: Владимир Даль, 2021.
2. АрсеньевК.К. Свобода совести и веротерпимость. СПб.: Типография Товарищества «Общественная Польза».
3. Бендин А.Ю. К вопросу о формировании этнической идентичности белорусов в Российской империи (вторая половина XIX - начало XX в.) // Проблемы национальной стратегии. 2012. № 2.
4. Дмитрий (Сперовский). О любви к отечеству // Православная церковь и русский национализм (вторая половина XIX - началоXX века). СПб.: Владимир Даль, 2021.
больше теряется связь со всем польским. По мнению Розанова, как только поляки начнут ощущать себя славянами, идентифицировать себя с славянским миром, престанут тянуться к Парижу и Ватикану, тогда и решится «польский вопрос», тогда их история, язык и литература перестанут быть чуждыми для славянского мира, а сами поляки станут «своими», что позволит разрешить вопрос о политике в отношении западных окраин государства Российского, где «славянская кровь выживет около немецкой; но одна польская -не выживет» [Там же].
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Русификация западных окраин России, являлась одной из важнейших проблем в XIX в., была направлена на все этнические группы, населявшие данные территории, «но только по отношению к доминировавшему польско-католическому меньшинству русификация рассматривалась как своего рода административно-правовая, экономическая, социальная, религиозная и культурная реконкиста, которая должна была повернуть вспять польско-католическую экспансию, достигшую своего пика к 1863 г.» [3: 179]. Предлагался ряд проектов «русификации» рядом авторов, понимая под ней как «оправославливание» католического населения, в первую очередь белорусов и литовцев, так и «ос-лавянивание» польского населения западных окраин России. Зачастую эти процессы совпадали. Как отметил А.Ю. Бендин, польская идентичность католических прихожан противопоставлялась русской идентичности православных, поскольку, например, католиков белорусов воспринимали как поляков, и наоборот, православные белорусы идентифицировались как русские. Другими словами, современные этнические различения тогда описывались как конфессиональные, при этом католики считались «поляками», а православные «русскими». Оборотной стороной этих процессов было то, что представители католического сообщества воспринимались как серьезная опасность элитами государственной власти и православной церкви в миссионерской, пропагандистской и образовательной деятельности, заставляя их, в свою очередь, занимать оборонительные позиции на территории западного края Российской империи. Именно католическая церковь рассматривалась источником и причиной «полонизации» славянских народов на окраинных территориях России.
REFERENCES
1. A.E. Word on the day of the accession to the throne of the most pious sovereign, Emperor Nikolai Alexandrovich. In: Orthodox Church and Russian nationalism (second half of the 19th -beginning of the 20th century). St. Petersburg: Vladimir Dal, 2021.
2. Arseniev K.K. Freedom of conscience and religious tolerance. St. Petersburg: Printing House of the Partnership "Public Benefit".
3. Bendin A.Yu. On the issue of the formation of the ethnic identity of Belarusians in the Russian Empire (the second half of the 19th - early 20th centuries). Problems of National Strategy. 2012. No. 2. (In Rus.)
4. Dmitry (Sperovsky). About love for the fatherland. In: Orthodox Church and Russian nationalism (second half of the 19th -beginning of the 20th century). St. Petersburg: Vladimir Dal, 2021.
5. Киприанович Г.Я. Исторический очерк православия, католичества и унии в Белоруссии и Литве с древнейшего до настоящего времени. Вильна, 1899.
6. Леонтьев К.Н. Православие и католицизм в Польше. URL: http://az.lib.rU/l/leontxew_k_n/text_1882_pravoslavie_v_ polshe.shtml
7. Розанов В.В. Белоруссия, литовцы и Польша в окраинном вопросе России. URL: http://dugward.ru/library/rozanov/ rozanov_belorussia_litva_i_polsha.html
8. Скрынченко Д.В. О национализме // Православная церковь и русский национализм (вторая половина XIX - начало XX века). СПб.: Владимир Даль, 2021.
9. Уставы духовных дел иностранных исповеданий // Свод законов Российской империи. СПб.: Тип. Второго Отделения Собственной Е.В. Канцелярии, 1857.
10. Шиманский Н. Русский национальный вопрос // Православная церковь и русский национализм (вторая половина XIX - началоXX века). СПб.: Владимир Даль, 2021.
11. Шолкович С.В. Сборник статей, разъясняющих польское дело по отношению к Западной России. Вильна: Типография А.Г. Сыркина, 1885.
5. Kiprianovich G.Ya. Historical sketch of Orthodoxy, Catholicism and the union in Belarus and Lithuania from ancient times to the present. Vilna, 1899.
6. Leontiev K.N. Orthodoxy and Catholicism in Poland. URL: http://az.lib.rU/l/leontxew_k_n/text_1882_pravoslavie_v_ polshe.shtml
7. Rozanov V.V. Belarus, Lithuanians and Poland in the outlying issue of Russia. URL: http://dugward.ru/library/rozanov/ rozanov_belorussia_litva_i_polsha.html
8. Skrynchenko D.V. About nationalism. In: Orthodox Church and Russian nationalism (second half of the 19th - beginning of the 20th century). St. Petersburg: Vladimir Dal, 2021.
9. Charters of spiritual affairs of foreign confessions. In: Code of Laws of the Russian Empire. St. Petersburg: Typ. Second Branch Own E.V. Office, 1857.
10. Shimansky N. Russian national question. In: Orthodox Church and Russian nationalism (second half of the 19th - beginning of the 20th century). St. Petersburg: Vladimir Dal, 2021.
11. Sholkovich S.V. Collection of articles explaining the Polish case in relation to Western Russia. Vilna: Printing House A.G. Syrkina, 1885.
Статья проверена программой Антиплагиат. Оригинальность - 80,53%
Рецензент: Аринин Е.И., доктор философских наук, профессор; заведующий кафедрой философии и религиоведения Владимирского государственного университета им. Александра Григорьевича и Николая Григорьевича Столетовых
Статья поступила в редакцию 10.03.2022, принята к публикации 12.04.2022 The article was received on 10.03.2022, accepted for publication 12.04.2022
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
Маркова Наталья Михайловна, кандидат философских наук, доцент; доцент кафедры философии и религиоведения Владимирского государственного университета им. Александра Григорьевича и Николая Григорьевича Столетовых. Владимир, Российская Федерация. Author ID: 871492; Scopus ID: 57209426026; E-mail: [email protected]
ABOUT THE AUTHOR
Natalia M. Markova, Cand. Sci. (Philos.), Associate Professor; associate professor at the Department of Philosophy and Religious Studies of the Vladimir State University named after Alexander and Nikolay Stoletovs (VLSU). Vladimir, Russian Federation. Author ID: 871492; Scopus ID: 57209426026; E-mail: [email protected]
