МИССИОНЕРСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ КАТОЛИЧЕСКОЙ ЦЕРКВИ В ЗАПАДНОМ КРАЕ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX - НАЧАЛЕ XX В

Маркова Наталья Михайловна; Пенкина Светлана Николаевна

09.00.11 Социальная философия

Social philosophy

DOI: 10.33693/2223-0092-2021-11-2-140-146

Миссионерская деятельность католической церкви в Западном крае Российской империи во второй половине XIX - начале XX в.

Н.М. Марковаа ©, С.Н. Пенкинаь ©

Владимирский государственный университет

имени Александра Григорьевича и Николая Григорьевича Столетовых, г Владимир, Российская Федерация

а E-mail: natmarkova@list.ru ь E-mail: s.penkina@mail.ru

Аннотация. Статья посвящена анализу некоторых аспектов осуществления миссионерской деятельности со стороны католической церкви на территории Западного края Российской империи во второй половине XIX - начале XX в. Миссионерство, будучи естественным и необходимым процессом с точки зрения христианского вероучения, служило для решения одной из важнейших задач - привлечение в лоно христианской церкви новых сторонников. Миссионерская деятельность католической церкви в XIX-XX вв. была достаточно успешной и эффективной, что признавалось со стороны представителей православной церкви и российской государственной власти. Однако на территории России в рассматриваемый период времени миссионерская деятельность была доступна и официально разрешена только православной церкви, являвшейся первенствующей и господствующей на территории Российской империи согласно законодательству XIX в. Признавая эффективность воздействия католических священников на православное население России, представителями духовной и государственной власти были разработаны меры, направленные на усиление роли православия и ослабление влияния неправославных конфессий, в частности, католической, на территории Российской империи. В первую очередь речь шла о Западном крае, остававшимся под сильным влиянием католической церкви после присоединения территорий, отошедших к Российской империи после раздела Речи Посполитой. Прозелитизм католической церкви на территории Российской империи был направлен не только на православное население Западного края, но и на униатство, которое рассматривалось католиками и православной церковью как переходный этап для принятия католичества.

Ключевые слова: православие, католичество, униатство, Западный край, миссионерская деятельность

Благодарности. Исследование поддержано грантом РФФИ, проект №20-511-00008 Бел_а

Маркова Н.М., Пенкина С.Н.

DOI: 10.33693/2223-0092-2021-11-2-140-146

Missionary activity of the Catholic Church

in the Western Territory of the Russian Empire

in the second half of the 19th and early 20th centuries

N.M. Markova3 ©, S.N. Penkinab ©

Vladimir State University named after Alexander and Nikolay Stoletovs (VLSU), Vladimir, Russian Federation

а E-mail: natmarkova@list.ru ь E-mail: s.penkina@mail.ru

Abstract. The article is devoted to the analysis of some aspects of missionary activity of the Catholic Church on the Western Territory of the Russian Empire in the second half of the 19th and early 20th centuries. Being a natural and necessary process from Christianity's point of view, missionary work, solved one of the most important tasks - to attract new supporters to the Christian church. Missionary work of the Catholic Church was quite successful and effective in XIX-XX centuries and the Orthodox Church and Russian government recognized this fact. However, on the territory of Russia, missionary work was available and officially allowed only to the Orthodox Church, which was the predominant and dominant in the territory of the Russian Empire according to the legislation of the 19th century. Recognizing the effectiveness of the influence of Catholic priests on the Orthodox population of Russia, the spiritual and state authorities have developed measures aimed at strengthening the role of Orthodoxy and weakening the influence of non-Orthodox confessions, in particular, the Catholic one, on the territory of the Russian Empire. First of all, it was about the Western Territory, which remained under the strong influence of the Catholic Church after accession of territory of the Polish-Lithuanian Commonwealth. Proselytism of the Catholic Church on the territory of the Russian Empire was directed not only at the Orthodox population of the Western Territory, but also at Uniatism, which was considered by Catholics and the Orthodox Church as a transitional stage for the adoption of Catholicism.

Key words: Orthodoxy, Catholicism, Uniatism, Western Territory, missionary activity

Acknowledgments. The research is supported by a grant of Russian Foundation for Basic Research, project №20-511-00008 Bel_a f-\

FOR CITATION: Markova N. M . , Penkina S .N . Missionary activity of the Catholic Church in the Western Territory of the Russian Empire in the second half of the 19th and early 20th centuries . Sociopolitical Sciences. 2021. Vol . 11. No . 2 . Pp . 140-146. (In Russ .) DOI: 10.33693/2223-0092-2021-11-2-140-146 V_J

ВВЕДЕНИЕ

Территория так называемого «Западного края», сформировавшаяся в XVIII в., после разделов Речи По-сполитой, среди других регионов Российской империи отличалась не только значительным религиозным и этническим многообразием, но и уникальной историей, богатой на события. Как отмечает А.Ю. Бендин «с включением белорусско-литовских земель в состав Российской империи на ее западных окраинах на протяжении XIX - начала XX в. происходила сложная борьба за установление политических, конфессиональных и этнолингвистических границ» [15]. Губернии Западного края Российской империи к началу XX в. включали в себя три Северо-Западные губернии (белорусско-литовские: Виленская, Ковенскаяи Гродненская), три Западные (белорусские: Минская, Могилевская и Витебская) и три Юго-Западные (малорусские: Киевская, Волынская и Подольская). Абсолютное большинство населения Западного края принадлежало к православию, к которому относились в основном рус-

ские, белорусы и малороссы. Католическое население, включавшее в себя белорусов, малороссов, литовцев, поляков и латышей, составляло вторую по численности конфессиональную группу. При этом ни одна из традиционно существовавших в крае конфессий не привлекала к себе столь пристального внимания, требуя, по мнению властей, значительных ограничительных мер и постоянного административного контроля, как Римско-католическая церковь.

Проблемы взаимоотношений православной и католической церквей на Западных окраинах Российской империи в XIX-XX вв., а также деятельность католической церкви на данной территории, оказавшую влияние на формирование этих взаимоотношений, не привлекали пристального внимания западных авторов. Однако проблемы формирования православной традиции и межконфессиональных отношений детально описываются в ряде зарубежных энциклопедических и монографических исследований. Так всемирно известная "Encyclopedia of Religion" содержит специальные статьи, посвященные миссии Русской православной

церкви [7], особенностям униатства на бывших территориях Речи Посполитой [6] и миссионерству Римской католической церкви [4]. Целый ряд монографий рассматривает вопросы отношений конфессий в Российской империи [1; 3], межконфессиональным конфликтам [2], в том числе тем, которые оказались связанными с Западным краем [5]. Конфликтные межконфессиональные отношения оказали влияние на две революции 1917 г. [8], противоречия Церкви и власти [10; 11], вызывая эмиграцию этноконфессиональных общин [9].

ОСНОВАНИЯ И СРЕДСТВА МИССИОНЕРСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ КАТОЛИЧЕСКОЙ ЦЕРКВИ

Основанием для пристального внимания и особого отношения к католикам на территории России выступала деятельность католического духовенства по привлечению в свои ряды новых сторонников. Сама по себе миссионерская деятельность является частью христианского служения как такового, которое велось и ведется как католиками, так и православными и протестантами, хотя последние на территории России прибегали к ней не так активно, как католики. Как отмечал православный богослов Т.И. Буткевич, «миссия есть главная задача христианства и необходимое условие самого существования Церкви Христовой» [17: 30]. Для образования христианского общества необходимо привлекать в него новых последователей, что возможно только через убеждение неверующих или инаковерую-щих в истинности учения Христова, впоследствии присоединив их к сообществу единоверцев. Распад, особенно в эпоху Реформации, ранее единой Вселенской Церкви, наследницей которой и считала себя Католическая Церковь, на целый ряд конфессий, отдельных вероисповеданий, привел к тому, что только некоторые из которых были признаны законными на определенных территориях, как, к примеру, в российском Своде законов, где утверждалось, что «первенствующая и господствующая в Российской Империи Вера есть Христианская Православная Кафолическая Восточного исповедания» [22: 6].

В таком контексте православными богословами миссионерская деятельность католической церкви подразделялась на два вида: внутреннюю и внешнюю. Под внутренней миссией понималось воздействие католической церкви на своих членов, отступивших от учения или правил жизни своей церкви, т.е., другими словами, она представляла собой борьбу церкви с неверием, лжеучениями, а также теми членами церкви, которые своим поведением или греховной жизнью порочили ее. К внешней миссии относится деятельность особых, уполномоченных церковью лиц, направленная на привлечение новых членов из числа тех, кто еще не принадлежит к христианству, т.е. язычники, магометане и иудеи. Некоторые средства, которые использовала в своей миссионерской деятельности католическая церковь, вызывали негативную реакцию со стороны православного духовенства и российского правительства. К ним относились «проповедь, частные наставления, обличения, запрещения, увещевания, пастырские советы, обучение детей закону Божию в домах и школах, общественные и частные богослужения,

домашние молитвы, соблюдение церковных заповедей, таинство покаяния, епитемии, книги и периодические издания духовно-нравственного содержания, общественные народные чтения, собеседования и т.п.» [17: 91], которые одобрялись православной церковью и рекомендовались своим пастырям для общения с собственной паствой.

Наряду с ними католическая церковь использовала в своей миссионерской деятельности и экстраординарные средства, одним из которых была так называемая народная миссия, суть которой заключалась в том, что к участию в борьбе со злом эта церковь привлекала всех своих членов-мирян - «против общественного зла нужно действовать сообща» [Там же]. Эта деятельность выражалась в учреждении орденов, конгрегаций, обществ, товариществ, союзов, братств и т.п. В разные периоды российской политической истории православие как «русская вера» могло больше или меньше противопоставляться элитами и властями другим исповеданиям как инородным, иностранным и чужеземным, заставляя российское правительство уделять особое внимание вопросам, связанным с проповедью и пропагандой таких религиозных учений. Необходимо отметить, что в XIX в. любая пропаганда иноверия могла рассматриваться как проявление национальных или националистических стремлений, когда «закон намеренно идентифицировал проповедь православия с обрусением, проповедь католичества с полонизацией, проповедь протестантизма с «онемечиванием», проповедь талмудизма с иудаизмом и т.д.» [18: 292]. При этом, то обстоятельство, что католические священники наиболее умело и эффективно использовали данные средства в своей проповеднической деятельности, заставляло православную церковь относиться к их деятельности с большой осторожностью и озабоченностью, Т.И. Бут-кевичем отмечался «факт, который едва ли кто будет оспаривать: католические ксендзы на своих пасомых -говоря вообще - оказывают более сильное воздействие, чем какое оказывают православные священники на свою паству, хотя те и другие пользуются, по-видимому, одними и теми же средствами» [17: 91].

КАТОЛИЧЕСТВО В ЗАПАДНОМ КРАЕ И СРЕДСТВА ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВЛАСТИ К ОСЛАБЛЕНИЮ ЕГО ВЛИЯНИЯ

Понятны были в связи с этим опасения, которые выражал Могилевский губернатор граф М.Н. Муравьев в политической записке на имя императора в декабре 1830 г. Считая Белорусский край коренным русским, М.Н. Муравьев отмечал, что, хотя эти земли и вошли ранее в состав империи и подчиняются российскому правительству, но во многом продолжают «оставаться чуждым российским порядкам» [20: 27]. Этому, помимо других причин, способствовало и сильное влияние католичества в западных губерниях России. Католическая церковь, «управляя мнением дворянства и получившая сверх того право быть источником всего Белорусского просвещения значительно препятствовала сближению белорусского населения с великороссами» [Там же: 28]. Поэтому основной задачей политики российского правительства конца XIX в. в Западном крае было укрепление позиций православия. В политической записке

Маркова Н.М., Пенкина С.Н.

от 5 апреля 1865 г. на имя государя императора граф М.Н. Муравьев-Виленский указывал, что «утверждение Православия в крае есть одна из самых необходимых основных мер; ибо Православие соединено с понятие о Русской народности, как напротив того Католик и Поляк составляют одно» [23: 198].Усиление роли православия, по его мнению, возможно при условии поддержки православного духовенства, при бдительном контроле за действиями католического духовенства, «всегда враждебного, ... и укрощая без колебания все попытки онаго к увлечению из Православия» [Там же: 199]. Предлагалось запретить строительство в Северо-Западном крае католических костелов без разрешения гражданского начальства, особенно расположенных среди православных приходов; школ; вести контроль за тем, чтобы проповеди католическим духовенством читались только в своих приходах и т.д. Усиление влияния православной веры и сближение западных губерний с центральной Россией было, как представлялось, возможно и путем нейтрализации там влияния римско-католического духовенства.

Архимандрит Киприан в таком политическом контексте отмечал, что «властолюбивый централизм Рима явился и остался главным движущим фактором его жизни и миропонимания. Ведь его пастырско-миссио-нерский пафос имел одну главную цель - подчинение всех христиан всего мира одному административному центру, восприявшему на себя незначительное звание «викария Христова». Понимание церковной самодовлеющей полноты в виде общины, объединенной своей иерархией, как это сознавали христиане во времена Игнатия и Киприана Карфогенского, было заменено понятием централизованного единства мира» [12: 13]. Российское государство обращало внимание на прозелитские возможности католичества и держало католиков под неусыпным контролем, стремясь сохранить национальное единство и «покой религиозного православного русского народа» [19: 14]. Признавая первенствующей и господствующей религией в России исключительно православие, правительство право на свободную проповедь предоставляло только ему, и, в отличии от других вероисповеданий, присутствую -щих на территории Российской империи, только Синодальной Православной Церкви принадлежала одна из важнейших привилегий - исключительное право на ведение миссионерской деятельности. Более того, православному населению, принадлежащему к данной конфессии по рождению или перешедшему в православие из других религий, запрещалось отступать от своей веры и переходить в иную, пусть даже и христианскую. В тоже время запрещалось под угрозой уголовного наказания препятствовать кому-либо из иноверных переходить в веру православную.

Так, согласно ст. 97 Устава о предупреждении и пресечении преступлений, «одна господствующая Церковь имеет право в пределах государства убеждать принадлежащих к ней подданных к принятию ее учения о вере» [21]. Пропаганда перехода из православия в иную конфессию рассматривалось государственной властью как уголовное преступление и наказывалось арестом или заключением в крепости. Согласно ст. 184 Уложения о наказаниях за склонение к переходу из православия в иную христианскую веру

предписывалось лишение всех прав состояния и ссылка в Сибирь. Несмотря на то, что согласно основному правовому документу - Законам Российской империи, всем вероисповеданиям, особенно христианским, предоставлялось право и свобода исповедания своей веры и отправления обрядов и богослужений, тем не менее именно католичество привлекало к себе особое внимание и особое недоверие со стороны Российского государства и православного духовенства, поскольку, в отличие от лютеран, которым были чужды прозелитизм и «воинствующий национализм» [19: 14], католическая церковь, считая только себя единой истинной церковью, полагала своей обязанностью привлекать всех «в единую ограду и к единому пастырю - римскому первосвященнику» [Там же: 13]. Кроме того, необходимо отметить, что российском законодательство XIX в. особое внимание уделяло деятельности католических священников на территории Западного края. Так, согласно Уставу о предупреждении и пресечении наказаний, католическому духовенству в губерниях Западного края запрещалось использовать православных для служения в своих домах, церквях или монастырях. Помимо этого, отслеживалось, чтобы в Западных губерниях лица католического вероисповедания разных должностей и чинов не препятствовали совершению православных обрядов и таинств; не совершали оскорблений православных священных и церковных служителей. В то же время, как отмечает А.Ю. Бендин, взаимоотношения с другими «терпимыми» конфессиями, существовавшими в Северо-Западном крае, носили принципиально иной характер, когда «религиозное поведение многочисленных иудеев, духовенства и мирян небольших общин протестантов, мусульман и караимов не выходило в основном, за границы, установленные для них законодательством о веротерпимости. С точки зрения прозелитизма они не являлись реальной угрозой для конфессиональных интересов «господствующей» Православной церкви» [16: 8].

Обострение «католического вопроса» произошло с того момента, когда в состав Российского государства вошли области, долгое время находившиеся в составе Литовско-Польского государства и включавшие в себя значительное число русских подданных польской национальности и католической религии. Как отмечали отечественные богословы, «Западно-русский край, вследствие разного рода неблагоприятных исторических обстоятельств был отторгнут от общего хода отечественной истории и подчинился на долгое время чуждому влиянию как в государственном, так и в культурном отношениях. Западная Русь оказалась частью польско-литовского государства; русский народ отдан был в жертву полонизации» [14: 4].

Сложные межконфессиональные взаимоотношения между православием и католичеством на территории Западного края возникли еще задолго до включения этих территорий в состав Российской империи. Население Речи Посполитой, в состав которой долгое время входили территории Западного края, отличалось по-ликонфессиональностью, поскольку в русских землях проживали православные, а в Польше и Литве в основной римо-католики, порой именуемые «латинянами». Под «латинством» русскими авторами понимались не только догматические особенности, которыми

отличалось католичество от других вероисповеданий, а также «весь обрядово-культовый комплекс, вся та сумма нравственных понятий и бытовых отношений, которые вытекают из римско-католических воззрений на Церковь, веру, благодать и способ оправдания человека» [14: 6].

УНИАТСТВО В ЗАПАДНОМ КРАЕ КАК ОДНО ИЗ НАПРАВЛЕНИЙ МИССИОНЕРСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ КАТОЛИЧЕСКОЙ ЦЕРКВИ

Как отмечает К.Н. Николаев, стремление Рима по объединению всех христиан под началом именно католической церкви привели к тому, что «в 1596 году в Бресте западно-русский православный епископат изменил Православию... и перешел в унию с Римом» [19: 21]. Православные богословы рассматривают Брестскую унию не иначе как предательство со стороны некоторых слабых духом членов Православной церкви, отмечая, что население Западного края, в частности Минских губерний, печально восприняли данное событие, что «весть о соединении Церкви русско-литовской с римскою на брестском Соборе 1596 г., которое произведено было по проискам иезуитов. принята была Минскими обывателями всех сословий с неудовольствием, ропотом и желанием пребыть навсегда верным православию» [13: 27]. С принятием унии, к которой по свидетельству русского историка Д. Бантыш-Ка-менского, жители Западного края были принуждаемы, межконфессионального согласия не произошло, поскольку, как отмечает Е.И. Белоусов «польский гонор не мирился с мыслью о равноправии белорусов и малороссов с поляками, а изуитизм не мог допустить рядом с собою православной церкви» [14: 4].

Вместе с тем, принятие унии не остановило католическую церковь в ее миссионерских стремлениях привлечь на свою сторону как можно больше верующих. Католическое духовенство, по мнению И.А. Чистовича, устремило свой взор не только на русских православных жителей Западного края, но и на последователей вновь образованной унии, «совращая русских, православных и униатов в латинство» [24]. Католическое духовенство рассматривало унию как первый шаг на пути в «латинскую» церковь, когда в качестве аргумента русскому православному населению были предложены обоснования, по которым русским не следовало мешать переходить в латинский обряд, поскольку «1) что латинская религия - есть господствующая в царстве польском и великом княжестве литовском, и мирянам латинского обряда не запрещено вступление в униатский базилианский орден; 2) что запрещением уничтожится уния между греческим и латинским обрядом; 3) что уния греков не истинная, но притворная; 4) запрещением умножится греческая религия и без того распространенная в тех странах и уменьшится латинская с опасностью для государства; 5) упадший греческий обряд опять усилится; 6) увеличится число греческих приходов и церквей; 7) апостольский престол более доверяет в этой стране испытанной верности латинян, нежели греков; 8) униаты, обращаясь с латинянами, более будут успевать в вере и добрых делах; 9) униатское простонародье, не зная разницы между унией и грече-

ской церковью и посещая чествуемые русскими места (Киев), легко отпадает к греческой вере; 10) униаты легко привлекают к себе латинян и священники их крестят латинских детей в свой обряд» [24].

Униатская церковь в северо-западном крае вызывала беспокойство и у российского правительства, поскольку, по мнению М.Н. Муравьева, она способствовала укреплению в Западном крае католицизма и подавлению православия: «Униатское исповедание, введенное Римским духовным правительством для удобнейшего увлечения из Православия в Католицизм во время Российского управления сим краем, совершенно сблизилось к настоящей цели своего учреждения и служит ныне действительным преддверием к безвозбранному переходу в Католицизм» [23: 162]. Для ограждения православного населения от влияния католичества в Западном регионе Российской империи М.Н. Муравьевым в политической записке от 1830 г. был предложен ряд мер, в частности, предлагалось незамедлительно выслать Могилевского прелата, как представляющего серьезную угрозу в силу обладания им существенного авторитета и стремления им всевозможными способами укрепить в регионе «фанатичное влияние Римской церкви» [Там же: 164]. Рассматривая униатство преддверием и переходом в католичество, предлагалось запретить служение католическим священникам в униатских церквях и наоборот; запретить отступление от канонических обрядов униатской церкви, чтобы не допустить таким образом влияния на нее церкви католической; сократить количество католических монастырей,; запретить монашествующему духовенству заниматься воспитанием юношества и т.д. Но самое главное, предлагалось оградить строгим законом переход и православного и униатского вероисповеданий в католическое.

В таком конфликтном контексте ликвидация унии властями в 1839 г. и присоединение всех униатов к синодальному православию рассматривалось как одно из важнейших деяний в истории церкви. Событие это, по мнению ряда публицистов, было долгожданным и необходимым, поскольку уния нарушила естественный ход развития истории, став противоестественной для славянского населения Западного края, поскольку разлучила его на долгое время с традиционным православием и открыло двери для «латинской» веры. Под видом единой универсальной церкви, отвлекая православных от своей истинной цели и миссии, латинство, по мнению православных богословов и мыслителей, стремилось мнимым единством отлучить их от живой Церкви, «превратить единение веры и любви в юридическое признание, а членов Церкви в подданных ее главы» [14: 7]. Такой принцип, как утверждали некоторые авторы, совершенно не подходил и не соответствовал ни славянскому, ни православному мировоззрению и, соответственно, не мог найти естественной почвы для развития, поскольку Православная Церковь держится на принципах соборности, единения, при котором всякое множество свободно слагается в живое органическое единство. Православная Церковь не может принять юридическое начало безусловного авторитета, единства и подчинения. «И это православно-народная стихия отдана была под водительство церкви, где личность с ее нравственными правами исчезает, мертвеет:

Маркова Н.М., Пенкина С.Н.

у нее отнимается все самое заветное, святое - совесть, свободная воля. Вот откуда ведет свое начало непримиримый антагонизм полонизма с православием, вот почему доселе Польша является "острым клином, вогнанным в самую сердцевину славянского мира, с целью расколоть его в щепы"» [14: 7].

ВЫВОДЫ

Миссионерская деятельность, являясь необходимым условием для существования христианской церкви, используется для привлечения в свои ряды новых последователей представителями всех направлений христианства. Миссионерская деятельность католической церкви была в XIX-XX вв. достаточно успешной и эффективной, что признавалось со стороны представителей православной церкви и российской государ -ственной власти.

Признавая эффективность воздействия католических священников на православное население России, представителями духовной и государственной власти были разработаны меры, направленные на усиление роли православия и ослабление влияния неправославных конфессий, в частности, католической, на территории Российской империи. в первую очередь речь шла о Западном крае, остававшимся под сильным влиянием католической церкви после присоединения территорий, отошедших к Российской империи после раздела Речи Посполитой.

Прозелитизм католической церкви на территории Российской империи был направлен не только на православное население Западного края, но и на униатство, которое рассматривалось католиками и православной церковью как переходный этап для принятия католичества.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Таким образом, миссионерская деятельность, будучи неотъемлемой частью политики христианской церкви в целом, стремясь привлечь в лоно христианства как можно больше сторонников, являлась основой для существования и развития всех направлений христианства. Однако, на территории России, особенно в ее Западном крае, миссионерская деятельность неправославных конфессий, в особенности католической церкви, столкнулась с большими трудностями. Любые попытки по привлечению в свои ряды православного населения России со стороны неправославных конфессий, а особенно на территории Западного края рассматривалось государственной властью как активная и порой агрессивная деятельность, направленная против традиционных устоев российского общества, поскольку миссионерская деятельность на территории России была исключительно прерогативой русской православной церкви. Понятие «православный» в рассматриваемый период времени идентифицировался с понятием «русский» к которым в государственном, общественном и церковном понимании относились великороссы, малороссы и белорусы. Как отмечает А.Ю. Бендин «понятия «русский и «православный» считались синонимами, католик или протестант, ставшие православными, считались русскими. В свою очередь понятия «поляк» и «католик» имели для русских одинаковое значение» [15]. Соответственно, все силы и государственной и церковной иерархий были направлены не только на недопущение отхождения «русских» от «православия», но в свою очередь, русская православная церковь стремилась привлечь в ряды «православия» ранее от него отошедшее «нерусское» население, а также представителей инославия и иноверия.

ЛИТЕРАТУРА

1. Barbara A.E., Janet M. Russia in World History. B.G. Smith, A.A. Yang (gen. eds.). Oxford: Oxford University Press, 2015.

2. Czvetkovski R., Hoffmeister A. An Empire of others: Creating ethnographic knowledge in Imperial Russia and the USSR. Central European University Press, 2013.

3. Lieven D. The Cambridge history of Russia. Vol. 2: Imperial Russia, 1689-1917. Cambridge: Cambridge University Press, 2006.

4. McBrien R.P. Roman Catholicism. In: Jones L. Encyclopedia of Religion. Vol. 12. Thomson Gale, 2005. Pp. 7873-7874.

5. Rodkiewicz W. Russian nationality policy in the Western Provinces of the Empire (1863-1905). Scientific Society of Lublin, 1998.

6. Sable Th.F. Uniate Churches. In: Jones L. Encyclopedia of Religion. Vol. 14. Thomson Gale, 2005. Pp. 9463-9464.

7. Hopko Th., Alfeyev H. Russian Orthodox Church. In: Jones L. Encyclopedia of Religion. Vol. 12. Thomson Gale, 2005. Pp. 7942-7943.

8. Weeks T. Across the revolutionary divide: Russia and the USSR, 1861-1945. Malden, MA: Wiley-Blackwell, 2010.

9. Wigglesworth A.E. The role of language in religion and ethnic identity: A study of liturgical language use in the Ukrainian Orthodox Church of Canada // The Canadian Journal of Orthodox Christianity. 2008. Vol. III. No 2. Pp. 33-49.

10. Wortman R. Scenarios of power: Myth and ceremony in Russian Monarchy from Peter the Great to the abdication of Nicholas II. New abridged one-volume edition. Princeton: Princeton University Press, 2006.

REFERENCES