CC BY
104
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 6. ЭКОНОМИКА. 2012. № 4
ОТРАСЛЕВАЯ И РЕГИОНАЛЬНАЯ ЭКОНОМИКА
В.А. Ионцев1,
докт. экон. наук, профессор, зав. кафедрой народонаселения экономического
ф-та МГУ имени М.В. Ломоносова,
Ю.А. Прохорова2,
аспирант МГУ имени М.В. Ломоносова
ФОРМИРОВАНИЕ «НОВОГО НАСЕЛЕНИЯ» В СВЕТЕ КОНЦЕПЦИИ ЧЕТВЕРТОГО ДЕМОГРАФИЧЕСКОГО ПЕРЕХОДА
В статье разрабатываются вопросы изменения места и роли международной миграции в демографической политике развитых стран мира (в том числе и в России). При этом происходящие изменения рассматриваются в контексте эволюции теории демографического перехода (включая концепции второго и третьего демографического перехода). Особое внимание в представленной работе уделено настоящим и будущим проблемам демографического процесса в развитых странах мира (включая Россию) с точки зрения разрабатываемой авторами статьи концепции четвертого демографического перехода. В ее основе лежат такие явления, как международная миграция населения и брачность, которые могут способствовать рождению и развитию «нового населения».
Ключевые слова: демографический переход, международная миграция населения, брачность, межнациональные браки, формирование «нового населения», четвертый демографический переход.
The article deals with the role and place of international migration in the demographic development of the developed countries (including Russia). The main attention is drawn to the changes in place and role of international migration in the context of the evolution of demographic transition theory, including the concepts of the second and the third demographic transitions. Also in the article the authors consider problems of the present and future demographic development of developed countries (including Russia) from the position of proposed by them concept of fourth demographic transition which based on such demographic processes like international migration of population and nuptiality. These processes generate «a new population».
Key words: demographic transition, international migration of population, nuptiality, inter-ethnic marriages, generation of «a new population», the fourth demographic transition.
1 Ионцев Владимир Алексеевич, тел.: +7 (495) 939-29-93; e-mail: [email protected]
2 Прохорова Юлия Анатольевна, тел.: +7 (915) 249-43-27; e-mail: prokhorova.yulia@ gmaiil.com
В настоящее время демографическую ситуацию в развитых странах мира определяют две ключевые тенденции:
— снижение рождаемости (с разной величиной ее падения для каждой из этих стран) до уровня суженного воспроизводства и как следствие быстрое старение населения;
— неуклонный рост масштабов чистой иммиграции и ее доли в общей динамике и формировании численности населения, которая превысила в XXI в. 80% общего роста населения.
В итоге ведущие европейские страны стоят перед непростым выбором пути дальнейшего демографического развития: либо вымирать, либо терять свою национальную и культурную целостность, либо, используя плюсы международной миграции, формировать «новое население», которое будет включать в себя все основные положительные черты коренного населения. Возможные сценарии демографического развития (как негативные, так и позитивные) разрабатываются, в частности, в рамках концепций демографического перехода, где миграция занимает особое место. Эти концепции родились из попыток ученых усовершенствовать и дополнить классическую теорию демографического перехода, истоки которой уходят в 1800-е гг., когда сначала произошло снижение смертности, а затем и снижение рождаемости в странах Западной Европы (например, во Франции).
Ключевая идея усовершенствований связана с изменением места и роли миграции в теории демографического перехода. Так, в классической теории демографического перехода влияние миграционной составляющей на демографическое развитие не рассматривалось, что объяснялось различными причинами, например нехваткой статистических данных, а основное внимание уделялось рождаемости. Именно поэтому, по мнению авторов статьи, данную теорию лучше было бы воспринимать как концепцию наталистиче-ского перехода или как «жизненный переход»3. В 1934 г. увидела свет классическая работа А. Ландри «Демографическая революция», в которой важное значение придавалось рационализации поведения индивида в области принятия решений относительно процесса рождаемости4. Именно в этом труде была представлена первая трехстадийная модель демографического перехода.
В 1945 г. один из ученых Принстонского университета К. Дэвис опубликовал статью, в заголовке которой впервые был использован термин «демографический переход»5. Однако автором класси-
3 Zelinsky W. The Hypothesis of the Mobility Transition // Geographical Review. 1971. N 61. P. 219—249.
4 Landry A. La Revolution Demographique. Paris, 1982. P. 186.
5 Davis K. The World Demographic Transition // The Annals of the American Academy of Political and Social Science. 1945. Vol. 237. P. 1-11.
ческой теории демографического перехода в ее наиболее полном виде считают американского демографа Ф. Ноутстайна. При помощи своей теории он попытался объяснить наблюдаемый рост населения Европы6. Выступая с речью в 1946 г., Ф. Ноутстайн отстаивал следующую точку зрения: концеция, разработанная в статье, имеет универсальный характер, т.е. применима для всех стран, которые в своем развитии обязательно пройдут определенные стадии или этапы. Так, первый этап характеризуется высокими уровнями рождаемости и смертности, ростом числа детей и относительно быстрой сменой поколений. На втором этапе происходит резкое снижение смертности при сохранении высокого уровня рождаемости, поэтому численность населения растет ускоренными темпами. Для третьего этапа характерна стабилизация смертности на низком уровне, а также некоторое снижение уровня рождаемости, однако тенденция роста численности населения сохраняется. Наконец, на четвертой стадии демографического перехода происходит снижение и затем стабилизация рождаемости и смертности на низком уровне, что ведет к последовательному уменьшению численности населения. В настоящее время среди демографов нет единого мнения о том, на каком этапе в соответствии с классической теорией демографического перехода находится сегодня та или иная страна мира. Считается, что развивающиеся страны проходят 2—3 этап, а развитые европейские страны завершили 4 этап и уже вступили на путь второго демографического перехода.
Примерно с 1965 г. начали происходить изменения (падение уровня рождаемости ниже уровня простого воспроизводства, сознательный отказ от родительства в пользу саморазвития, уменьшение роли и ценности семьи и детей в обществе), которые заставили научное сообщество задуматься над следующими вопросами: универсальна ли классическая теория демографического перехода? поможет ли она предугадать направление демографического развития населения Европы при наблюдаемых переменах? И хотя в 1971 г. была предпринята попытка укрепить классическую теорию демографического перехода, происходящего в странах Европы (появляются две концепции: эпидемиологического перехода А. Омрана и мобильного перехода В. Зелинского), ответы на появившиеся вопросы были отрицательными, особенно если учесть тот факт, что миграция была исключена из рассмотрения в работах вышеупомянутых авторов.
В 1986 г. европейские демографы голландец Д. ван де Каа и бельгиец Р. Лестег опубликовали статью «Второй демографический переход?», которая изначально не получила широкой известности,
6 Notestein F.W. The Speech in Population and Development Review. 1983. \fol. 9. N 1. P. 345-360.
так как была написана на голландском языке. Однако именно эти авторы ввели и раскрыли такие термины, как «первый демографический переход» и «второй демографический переход», которые обозначали два разных этапа демографического и социального развития стран Европы. Также в данной статье нашли свое отражение важные изменения, происходившие в структуре семьи: на смену буржуазной модели пришла индивидуалистическая, возросло число разводов, сожительств и внебрачной рождаемости. Основным недостатком указанной работы было полное исключение из рассмотрения вклада миграционной компоненты в рост населения, что делало концепцию второго демографического перехода упрощенной.
В 1987 г. Д. ван де Каа уже отдельно от Р. Лестега в своей монографии «Второй демографический переход в Европе» попытался исправить этот недостаток. Международная миграция играет в его концепции ведущую роль в демографическом развитии передовых европейских стран.
В настоящее время демографы обсуждают концепцию третьего демографического перехода. Впервые этот термин использовал британский ученый Д. Коулмен в своей статье "Immigration and Ethnic Change in Low-Fertility Countries: a Third Demographic Transition" (2006). В последующих работах он продолжил развивать данную концепцию на примере Великобритании и ряда европейских стран7. Суть ее заключается в следующем:
— из-за низкой рождаемости в некоторых индустриальных странах происходят быстрые изменения в этническом составе населения, возникающие вследствие прямых и косвенных эффектов иммиграции, что особенно стало заметно в последние несколько десятилетий;
— прогноз, основанный на правдоподобном допущении, предполагает, что если такое существенное изменение этнического состава населения сохранится, то это вызовет определенные последствия: коренное население большинства стран Западной Европы станет сначала меньшинством, а затем произойдет его «замещение» пришлым населением8.
Итак, Д. Коулмену будущее развитых стран мира рисуется в черных красках: вероятнее всего, произойдет замена европейской цивилизации азиатской. Для того чтобы этого не случилось, он предлагает:
7 См. статьи Д. Коулмена в журнале Population and Development Review. 2006, 2007, 2010, 2011 гг.
8 См.: Коулмен Д. Иммиграция и этнические сдвиги в странах с низкой рождаемостью — третий демографический переход в действии? // Миграция и развитие: доклады и статьи ведущих секций и докладчиков международной конференции «Миграция и развитие». Москва, 13—15 сентября 2007 г. М., 2007. С. 12.
— повышать рождаемость среди коренных граждан;
— все больше вовлекать женщин в экономическую жизнь, получая таким образом дополнительную рабочую силу;
— «приостановить или запретить новую миграцию»9.
По мнению авторов статьи, к выдвинутым Д. Коулменом предложениям следует сделать ряд замечаний. С положением о необходимости повышения рождаемости в западноевропейских странах хотя бы до уровня простого воспроизводства сложно не согласиться. И в последние годы некоторые из указанных стран уже подошли к этому уровню (например, Франция, в которой суммарный коэффициент рождаемости (СКР) имеет значение 2,1 ребенка на одну женщину репродуктивного возраста, или Великобритания, в которой этот показатель равен 1,9). Однако достичь уровня расширенного воспроизводства в ближайшем будущем вряд ли удастся по следующим причинам: изменение отношения к детям, которое описано еще в концепции второго демографического перехода, развитие такого явления, как чайлд фри (возникло в Америке в 1993 г., а в 2006 г. — в России и с каждым годом набирает обороты), а также распространение браков людей с нетрадиционной ориентацией. В обществе к таким парам может быть разное отношение, но с демографической точки зрения оно может быть только негативным. Хотелось бы отметить, что однополые браки следует отнести к одному из вызовов глобализации, которая способствует росту не только положительных социально-экономических и демографических явлений, но и отрицательных. При этом, как ни странно, отрицательные явления получают наибольшее распространение.
Если же обратиться к тезису о более активном вовлечении женского населения в экономическую жизнь, то необходимо вспомнить опыт СССР. Он показывает, что привлечение женщин в экономику без учета их семейного положения и количества детей может оказать лишь негативное влияние на будущее воспроизводство населения.
Наконец, третье: сможет ли мир, который пришел в движение, отказаться от новых мигрантов? Можно проводить политику, препятствующую привлечению новых мигрантов, но вряд ли это сократит растущие миграционные потоки. Такая политика лишь приведет (и приводит) к увеличению доли нелегальных иммигрантов.
Подводя промежуточные итоги, следует подчеркнуть, что миграция населения занимает особое место в теории демографического перехода и в концепциях второго и третьего демографических переходов. Вся эволюция этой теории связана именно с изменением места и роли в ней миграции населения: от полного исключения
9 Там же.
миграционной компоненты до ее ведущей роли в концепции третьего демографического перехода. В то же время третий демографический переход не является непосредственным продолжением второго демографического перехода, он является лишь одним из возможных сценариев будущего демографического развития индустриальных стран мира, в соответствии с которым исчезнет коренное население принимающих государств. Несмотря на некоторую критику данной концепции, важно подчеркнуть, что она стала отправной точкой для дальнейших научных исследований в этой области и имеет право на существование как сценарий-предостережение. Что же касается второго демографического перехода, то авторы статьи рассматривают его как пятую стадию первого демографического перехода, в которую уже вступили развитые западноевропейские страны и пытаются вступить ряд других развитых государств, в том числе и Россия. При этом, учитывая масштабы и скорость демографического кризиса, вопрос выбора пути демографического развития для нашей страны стоит особенно остро. Нужно отметить, что само явление демографического кризиса (так же как и некоторые процессы, характеризующие второй демографический переход) зародилось не в России, а в странах Западной Европы в конце 60-х — начале 70-х гг. прошлого века. Именно поэтому нам следует задуматься, а стоит ли России идти по пути второго демографического перехода, не пришло ли время наконец найти собственную траекторию демографического развития?
Такой пессимистически взгляд на будущее демографического развития наталкивает на необходимость разработки других оптимистичных сценариев, один из которых был обозначен как четвертый демографический переход. Назвав этот сценарий таким образом, авторы статьи хотели сохранить преемственность с классической теорией демографического перехода и показать, что возможны более благоприятные пути демографического будущего для всех стран, идущих по пути демографического перехода. Суть этой концепции состоит в том, что миграция может стать положительным явлением для демографического развития, которое учитывает как национальные, так и мировые интересы, через поощрение браков между коренным населением и мигрантами. Здесь стоит особенно подчеркнуть тот факт, что речь идет не просто о браках между людьми разной национальности, а именно о браках между коренным населением и мигрантами.
При развитии данного сценария в реальной жизни наиболее важным станет вопрос о формировании «нового населения», под которым следует понимать население, формирующееся и развивающееся на базе таких демографических процессов, как международная миграция населения и брачность. Именно «новое население»
должно обладать более высокими репродуктивными установками и соответствующими качественными характеристиками, отвечающими всем требованиям развития стран в XXI в.
Не успев появиться, концепция четвертого демографического перехода сразу же породила несколько мифов, которые хотелось бы рассмотреть. Миф первый заключается в том, что поощрение брачности между мигрантами и коренным населением ведет к этнической напряженности, обострению межнациональных отношений и т.д. По мнению авторов статьи, такие последствия могут иметь место (а в ряде стран уже и имеют) только в тех случаях, когда, во-первых, государство проводит неверную политику адаптации и интеграции мигрантов в принимающей их стране, самоустраняется от решения этих проблем (политика создания миграционных анклавов); во-вторых, когда в обществе целенаправленно нагнетается атмосфера неприязни, ненависти, ксенофобии по отношению к мигрантам; в-третьих, в результате незнания, непонимания основным населением сути данных проблем. Надо подчеркнуть, что все эти страхи в обществе возникают, когда нарушаются не только права мигрантов, но и права и свободы коренного населения.
Второй миф заключается в том, что межнациональные браки между мигрантами и коренным населением являются непрочными и нежизнеспособными. Но, как показывает уже имеющийся у России исторический опыт в этой области, о котором чуть подробнее будет сказано ниже, данный тезис не подтверждается.
В ходе обсуждения идеи четвертого демографического перехода из-за незнания и непонимания предмета исследования могут появиться и другие мифы. Реальность же говорит о том, что зачатки четвертого демографического перехода уже имеют место в отдельных странах (Россия, США, Канада, Австралия и др.), а сама идея межэтнических браков восходит к глубокой древности: еще Александр Македонский рассматривал перемешивание народов как один из важных факторов сохранения и развития своей империи. Богатый опыт в этой области есть и у нашей страны, в которой корни такого явления, как межнациональные браки, уходят в глубь истории. В частности, подобные браки связаны с монголо-татарским игом (в их результате появились чингизиды, т.е. потомки русских и монголо-татар). Также это было связано с освоением обширных территорий России (Урал, Сибирь, Средняя Азия, Дальний Восток, Казахстан, Закавказье, Прибалтика), т.е. непосредственно с миграцией населения. Уже в более позднее время в нашей стране была предпринята попытка создать особую общность — советский народ. Проводилась целенаправленная политика «в области формирования психологического климата межнационального общения»10,
10 СусоколовА.А. Межнациональные браки в СССР. М., 1987. С. 9.
которая помогала властям поддерживать целостность государства, стабильность в нем и решать экономические, социальные и демографические задачи. Об успешности проводимой политики можно судить по имеющимся статистическим данным. Так, в 1959 г. смешанных семей насчитывалось 5,2 млн (10,2% от общего числа таких семей), в 1979 г. — 9,9 млн (14,9%), а в 1989 г. — 12,8 млн (17,5%), т.е. примерно каждая шестая семья включала лиц разной национальности11.
Следует сказать, что отмечается закономерность между созданием межнациональных семей и миграцией. Она была подтверждена исследованиями А.В. Топилина, который по данным переписей населения 1959, 1970, 1979 и 1989 гг. составил таблицу, показывающую взаимосвязь между долей межнациональных семей и миграцией русских (табл. 1).
Таблица 1
Изменение темпов образования межнациональных семей за 1959—1988 гг. и миграция русских, тыс. чел.
Республики Среднегодовой темп прироста числа смешанных семей 19791988 гг. в % к 19591978 гг. Сальдо миграции русских
19591978 гг. 19791988 гг. 19591978 гг. 19791988 гг. В % к численности русских
1959 г. 1989 г.
1 группа
Армянская 1,1 -0,5 2,1 -25 4 37,5
Туркменская 1,9 0,8 42 31,7 -37 5,5 10,6
Казахская 2 1,1 55 1140,6 -394 14 6,6
Кыргызская 1,2 0,7 58 150,8 -70 24,2 7,7
Таджикская 1,6 1,3 81 75,7 -37 13 9,4
2 группа
Литовская 3,3 1,25 38 24,8 21 4,9 6,9
Эстонская 2,3 1 43 115,4 30 21 7,2
Латвийская 2,1 1,3 62 146,4 43 12,8 5,2
11 См.: Топилин А.В. Взаимодействие миграционных и этнических процессов. М., 2010. С. 125.
Окончание табл. 1
Республики Среднегодовой темп прироста числа смешанных семей 19791988 гг. в % к 19591978 гг. Сальдо миграции русских
19591978 гг. 19791988 гг. 19591978 гг. 19791988 гг. В % к численности русских
1959 г. 1989 г.
Белорусская 3,1 2 65 327,7 81 21,9 7,1
Молдовская 2,2 1,6 73 147,5 23 22 4,5
Украинская 1,9 1,5 79 1858,6 293 11,9 2,8
3 группа
Россиийская 1,9 2,1 111 -4165,4 313 2 0,3
Азербайджанская 0,3 0,4 133 -124,9 -80 12,4 16,8
Узбекская 1,25 1,9 152 336,3 -124 14,2 7,4
Грузинская 0,8 1,6 200 -115,5 -38 14,3 10,2
Источник: Топилин А.В. Взаимодействие миграционных и этнических процессов. М., 2010. С. 127.
А.В. Топилин условно разделил бывшие союзные республики на три группы. Так, в первой и второй группах в 1980-е гг. в силу сокращения сальдо миграции русского населения снизились темпы образования межнациональных семей. Что же касается третьей группы, то здесь темпы образования межнациональных семей повысились. Для России это было связано с начавшимся притоком русских, украинцев и белорусов, а также с миграцией представителей других народов. В частности, в данный период численность азербайджанцев возросла на 148 тыс., армян — на 126 тыс., молдаван — на 58 тыс., узбеков — на 51 тыс., грузин — на 31 тыс., киргизов — на 23 тыс., казахов — на 18 тыс.12 Это не могло не сказаться на росте межнациональных семей в нашей стране, что и демонстрируют данные табл. 1.
Однако у исследователей неизбежно возникает вопрос об устойчивости межнациональных браков по сравнению с мононациональными. Данная проблема изучена довольно слабо. Рассмотрим исследование о стабильности межнациональных браков в Кишине-
12 Там же. С. 128-129.
ве, Тбилиси и Таллинне, представленное А.А. Сусоколовым (табл. 2). Он пришел к следующим выводам:
— «устойчивость брака определяется не только тем, однонациональный он или смешанный, но и тем, к какой национальности относится супруг»13;
— «наиболее устойчивы браки коренных национальностей. Браки, где один из супругов коренной национальности, а другой — русский, приблизительно так же устойчивы, как однонациональные русские. Устойчивость смешанных браков... определяется тем, насколько близки культуры народов, представители которых вступают в брак»14.
Таблица 2
Доля браков, заключенных в 1971 г. и распавшихся в последующие 8—10 лет, %
Город Однонациональные семьи, где супруги: Межнациональные семьи
коренной национальности русские
Кишинев 19 33 27
Тбилиси 10 15 17
Таллинн 26 30 39
Источник: Сусоколов А.А. Межнациональные браки в СССР. М., 1987. С. 109— 110. Составлено авторами.
Особый интерес для демографов представляют дети, которые рождаются в результате смешанных браков независимо от их устойчивости. Снова обратимся к данным по бывшим советским республикам. Так, в Тбилиси в 1983 г. среди распавшихся межнациональных семей 20% имели детей15. Дети от межнациональных браков могут оказать большое влияние на численность населения общества вообще и определенного этноса в частности. Однако опасения, что межнациональные браки могут привести к ассимиляции, являются необоснованными. А.А. Сусоколов, опираясь на материалы переписей населения, утверждает, что «средний размер межнациональных семей в Средней Азии и Закавказье ниже, чем у коренных народов республик, но выше, чем у русских, украинцев и представителей других "европейских" народов, проживающих на территории республик. Следовательно, можно предположить, что число детей в межнациональных семьях и республиках этих
13 Сусоколов А.А. Указ. соч. С. 109.
14 Там же. С. 110.
15 Там же. С. 116.
регионов представляет как бы "компромисс" между средним уровнем детности у народов с разным уровнем рождаемости»16. При этом исследователь отмечает, что дети от межнациональных браков влияют не только на численность отдельных этнических групп и населения страны в целом (что с демографической точки зрения уже немаловажно), но и несут в себе «культурные навыки обоих "родительских" этносов». Кроме того, они более толерантны, склонны меньше акцентировать внимание на культурных различиях и больше подчеркивать сходства между различными этносами. Таким образом, дети от межнациональных браков действительно могут способствовать образованию свободного от предрассудков «нового населения», а также стать основой более здорового во всех отношениях общества, где взаимоотношения построены на терпении и взаимоуважении. Отметим также, что о тенденции к повышению доли межнациональных браков говорит Д. Коулмен в процессе разработки концепции третьего демографического перехода: «...миграция из-за вступления в брак — главный канал миграции, все более ускоряющийся и открытый. рост межэтнических браков скорректировал бы спрогнозированные тенденции благодаря появлению нового населения смешанного происхождения»17. Однако он считает, что межнациональные браки будут способствовать замещению коренного населения пришлым.
Следует сказать, что предлагаемый в данной статье путь развития — четвертый демографический переход — является в настоящее время более оптимистичным и актуальным для развитых европейских стран, чем для России. Именно западноевропейская цивилизация находится на грани вымирания и демографической деградации, численность мигрантов в этих странах неуклонно возрастает, порождая массу проблем, связанных с их адаптацией и интеграцией. При этом, как свидетельствует, например, французская статистика, в соответствии с переписью 1990 г. 12% семей, живущих во Франции, имеют в своем составе минимум одного члена-иммигранта, а 51% от всех браков — смешанные. В этих смешанных браках 60% мужчин женаты на французских женщинах.
Число смешанных браков неуклонно возрастает среди молодых людей, родиной которых являются Испания, Португалия, Алжир, Марокко, но которые при этом выросли во Франции. Например, половина мужчин и четверть женщин из Алжира живут с партнером-французом, родители которого французы.
Схожие тенденции наблюдаются и в других развитых европейских странах. Например, проведенное в 2006 г. иследование брач-
16 Там же. С. 118.
17 Коулмен Д. Иммиграция и этнические сдвиги в странах с низкой рождаемостью — третий демографический переход в действии? С. 39.
ных установок среди населения Норвегии выявило следующие закономерности: растет число браков, в которых один из супругов является мигрантом. Так, в 2004 г. 13,5% от всех браков были заключены между мужчиной — коренным жителем Норвегии и женщиной, родиной которой является другая страна, 7% от всех браков были заключены между женщиной — коренной жительницей Норвегии и мужчиной, родиной которого является другая страна. В 1990 г. эти показатели составили по 6% соответственно. В Германии число браков между немцами и иностранцами возросло с 43 тыс. в 1991 г. до 64 тыс. в 2002 г., снизившись затем до 42 тыс. в 2008 г. (при общем снижении брачности в стране).
Таким образом, смешанные браки становятся инструментом для решения многочисленных задач, стоящих перед развитыми государствами в условиях сложившейся неблагоприятной демографической ситуации и растущей миграции, которая при этом способна играть положительную роль, снимая напряжение в обществе. Но это может быть только в том случае, когда не проводится политика создания изолированных анклавов иммигрантов, которые и стали главной причиной краха мультикультурной политики. Вместо создания анклавов, необходимо проводить курс, направленный на поощрение межнациональных браков между коренным населением и мигрантами в целях более полной интеграции последних и формирования «нового поколения».
В заключение следует отметить, что выдвинутый сценарий будущего демографического развития требует дополнительного осмысления, новых исследований, в частности социологических, что поможет более полно раскрыть концепцию четвертого демографического перехода.
Список литературы
Ван де Каа Д. О международной миграции и концепции второго демографического перехода // Мир в зеркале международной миграции. Научная серия «Международная миграция населения: Россия и современный мир». 2002. Вып. 10.
Ионцев В.А., Прохорова Ю.А. Миграция населения в теории и концепциях демографического перехода. По какому пути пойдет Россия? // Демографическое развитие России: задачи демографической политики и усиления социальной поддержки населения: Мат-лы Всероссийской научно-практической конференции. Москва, 19—20 апреля 2011 г. М., 2011. 19-20 апреля.
Ионцев В.А., Прохорова Ю.А. Мифы и реальность четвертого демографического перехода в России // Уровень жизни населения регионов России. 2011. № 12.
Коулмен Д. Иммиграция и этнические сдвиги в странах с низкой рождаемостью — третий демографический переход в действии? // Миграция и развитие: доклады и статьи ведущих секций и докладчиков международной конференции «Миграция и развитие». Москва, 13—15 сентября 2007 г. М., 2007.
Сусоколов А.А. Межнациональные браки в СССР. М., 1987. Топилин А.В. Взаимодействие миграционных и этнических процессов. М., 2010.
Coleman D. Immigration and Ethnic Change in Low-Fertility Countries: a Third Demographic Transition // Population and Development Review. 2006. Vol. 32. N 3.
Coleman D., Rowthorn R. Who's Afraid of Population Decline? A Critical Examination of Its Consequences // Demographic Transition and Its Consequences. A Supplement to Population and Development Review. 2011. Vol. 37.
Davis K. The World Demographic Transition // The Annals of the American Academy of Political and Social Science. 1945. Vol. 237.
Demeny P. Population Policy and the Demographic Transition: Performance, Prospects, and Options // Demographic Transition and Its Consequences. A Supplement to Population and Development Review. 2011. Vol. 37.
Notestein F.W. The Speech in Population and Development Review. 1983. Vol. 9. N 1.
Van de Kaa D. Europe's Second Demographic Transition // Population Bulletin. 1993. Vol. 42. N 1.
Zelinsky W. The Hypothesis of The Mobility Transition // Geographical Review. 1971. N 61.
