CC BY
142
ИСТОРИЯ
Вестн. Ом. ун-та. 2012. № 3. С. 122-126.
УДК 03.41
Н.В. Телятникова
ФОРМИРОВАНИЕ КАТЕГОРИИ «АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА»
И ПЕРВОНАЧАЛЬНОЕ ЕЕ ПОНИМАНИЕ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX В. - НАЧАЛЕ 1930-Х ГГ.
Представлена характеристика начального этапа существования одной из базовых категорий археологии - археологической культуры. Определены предпосылки введения данной категории в научный оборот, определены критерии выделения, используемые учеными второй половины XIX - начала 1930-х гг., охарактеризованы первые археологические культуры.
Ключевые слова: археология, археологическая культура, признаки.
Разработка категории «археологическая культура» (АК) началась в европейской науке во второй половине XIX в., в отечественной - несколько позже, в 1880-90 гг. Очевидно, это было обусловлено накоплением и необходимостью систематизации археологических материалов.
Понимание данной категории как у российских, так и у европейских ученых никогда не было однозначным. Четко вычленялись два подхода, которые можно назвать хронологическим и территориальным.
Хронологическое направление сложилось под влиянием идей эволюционизма, и представления о прогрессивном развитии человеческой культуры определили характер исследований. К этому направлению можно отнести французов Г. де Мортилье, выделившего пять культур-периодов: шелль, ашель, мустье, солютре и мадлен, А. Брейля, Э. Картальяка, Э. Пьетта, существенно дополнивших эту схему клектонской, левалуаз-ской, ориньякской, азильской, тарденаузской культурами, шведа О. Мон-телиуса, разработавшего хронологическую периодизацию для Скандинавии, и других. Археологические культуры были выделены по формам орудий труда, их назначению, геологической датировке. Эти ученые использовали категорию «АК», главным образом, для построения хронологических периодизаций. Культуру они воспринимали как хронологический срез, в котором преобладала та или иная техника обработки орудий и были распространены определенные формы изучаемых объектов. При этом археологические памятники, относимые к выделенным культурам, могли сильно различаться между собой.
В России представителями аналогичного подхода были В. А. Городцов
[1], С.А. Теплоухов [2], составившие схемы периодизации археологических культур. В. А. Городцов определял археологическую культуру как «некий организм, подлежащий измерению во времени и пространстве», который «слагается из вещественных памятников домашнего быта, искусства, культа и знания» [3, с. 20]. При этом у выделенных им ямной, катакомбной и срубной культур на тот момент четко определенных границ не было, зато разделению их во времени исследователь уделял значительно больше внимания. Представителем хронологического направления в России являлся и Б.С. Жуков, рассматривавший льяловскую культуру как особую стадию среднерусского неолита, которая предшествовала стадии, представленной волосовской стоянкой [4, с. 46].
Территориальный подход появился несколько позже, в конце XIX в. Данное направление основывалось на картографическом методе. Как отмечал А.Л. Монгайт, первые карты распространения археологических памятников были напечатаны к всемирной выставке в Париже (1867 г.).
© Н.В. Телятникова, 2012
В конце XIX - начале ХХ в. археологи стали составлять карты распространения типов вещей. Так, например, Г. Аберкромби составил карты распределения типов керамики, А. Лиссауэр - бронзовых вещей и булавок. При обосновании данного подхода ученые исходили из того, «что каждая созданная человеческой рукой форма, несмотря на некоторые колебания в деталях, несет в себе типические черты принадлежности не только к определенному времени, но и к определенной территории» [5].
К культурам, выделенным по признаку территориального распространения типов вещей и объектов, следует отнести микенскую, минойскую, кикладскую, гальштатт-скую, латенскую и другие культуры, выделенные по набору разнообразных признаков. Например, гальштаттская культура характеризовалась присутствием железных орудий труда и оружия, бронзовых, золотых, серебряных, стеклянных и янтарных украшений: фибул, браслетов, пряжек и разных подвесок. Отличительной особенностью бронзовых изделий являлось наличие резного или чеканного орнамента [6].
Следующим шагом в развитии территориального подхода стало выделение обширных областей, охватывающих различные группы памятников по какому-либо определяющему признаку. Так были очерчены культуры «шнуровой керамики», «шаровидных амфор», «колоколовидных кубков» и т. д., занимающие огромные территории.
Составление археологических карт и выделение археологических культур по территориальному принципу являлось важным направлением исследовательской деятельности и русских ученых, прежде всего
А.А. Спицина. Благодаря ему и другим исследователям (Ф.А. Брауну, Н.Ф. Макаренко,
А.А. Бобринскому и др.), были составлены археологические карты Архангельской, Виленской, Витебской, Владимирской, Гродненской, Екатеринославской, Калужской, Киевской, Костромской, Минской, Московской, Нижегородской, Новгородской, Оренбургской, Орловской, Пензенской, Псковской, Рязанской, Саратовской, Харьковской, Черниговской и других губерний. Ученые обратили внимание на то, что определенные типы вещей локализуются на конкретных территориях. Данное обстоятельство послужило толчком к выделению серии археологических культур. Первым опытом стало вычленение А.А. Спициным в 1893 г. ананьинской культуры (исследователь изначально именовал ее культурой костеносных городищ). Усилиями того же А.А. Спицына были очерчены фатьяновская и дьяковская культуры. В 1899 г. В.В. Хвойко (в дореволюционной орфографии - Хвойка. - Н.Т.) выделил трипольскую культуру, затем зару-бинецкую («зарубинскую») и черняховскую. В целом русские археологи изучили значи-
тельное число памятников на различных территориях и показали их своеобразие. О существовании АК они прямо не писали, но описывали основные особенности материальной культуры этих групп памятников. Впоследствии уже другие ученые присвоят данным классификационным категориям статус культур и дадут соответствующее описание. Так, в частности, Н.И. Витков-ский в 1880-х гг. исследовал и описал памятники китойской, глазковской, серовской культур. Ю. Талько-Грынцевич успешно работал в Забайкалье, изучая археологические остатки культуры, которую позже назовут хуннской. Ученый уделял внимание анализу обряда погребения, вещевому материалу. Им была предложена классификация и периодизация погребальных комплексов. В 1897 г. Н.И. Веселовский раскопал Майкопский курган. Открытие данного памятника положило начало последующим археологическим поискам, в результате чего ученые сделали вывод о существовании майкопской культуры.
Как уже отмечалось выше, первые археологические культуры занимали огромные территории и имели широкие временные рамки, поэтому очевидной была неоднородность предметов и объектов материальной культуры на различных территориях в какой-либо АК. Исследователи стали выделять территориальные группы памятников, объединенные определенными признаками и отличающиеся от других групп в рамках археологической культуры. Позднее они были названы локальными вариантами. Характеризуя кикладскую культуру, Г. Чайлд отмечал ее неоднородность, выделяя северную и южную группы. «Разница наблюдается как в погребальных обычаях, так и в могильном инвентаре. Ранние гробницы южной группы... представляют собой каменные ящики трапецевидной формы <...> В древнейших могильниках. они служили склепами; в каждой гробнице мы находим несколько костяков в сопровождении сосудов и “скрипкообразных” идолов. Более поздние гробницы служили для индивидуальных погребений; в них попадаются идолы, мраморные сосуды и оружие. .В северной группе прямоугольные и овальные гробницы со ступенчатым сводом сооружались в углублениях, вырытых в склонах холмов. Эти гробницы также служили для индивидуальных погребений; покойника опускали через отверстие в крыше. Дверь. являлась простым символом. В числе гончарных изделий. можно встретить керамику, которая часто бывает украшена рядами непрерывных спиралей и вдавленными треугольниками... Излюбленными формами являлись так называемые сковороды и шарообразные или цилиндрические пиксиды с крышками» [7, с. 85-89].
Локальные варианты, причем как территориальные, так и хронологические, вы-
деляли также в обширной дунайской культуре. Русские исследователи также отмечали отличительные черты ископаемых объектов и вещей в различных частях АК. При выделении катакомбной культуры В.А. Городцов брал во внимание следующие признаки: наличие катакомб; скорченное положение покойника; закрытие устья катакомбы деревянными плахами или камнями; наличие в могилах плоскодонных сосудов с выпуклыми боками и прямой шейкой, орнаментированных оттисками тесьмы и веревки; наличие жаровен и курильниц, каменных топоров-молотов. В дальнейшем он встречал погребения не в катакомбах, а в ямах, но по всем остальным признакам они были подобны катакомбным погребениям. Были раскопаны могилы, где отсутствовали и другие признаки, но ученый не сомневался в их принадлежности к катакомбной культуре: «В настоящее время они едва ли могут претендовать на выделение их из общей группы. Разницу их возможно еще объяснить принадлежностью погребений к разным небольшим племенам одной и той же народности» [8, с. 31].
Позднее изучение катакомбной культуры было продолжено Б.А. Латыниным, П.С. Рыковым, М.И. Артамоновым и другими учеными. Столкнувшись с тем, что имелись некоторые отличия в погребальном обряде территориальных групп могил (по орнаментации керамики, типу могильного устройства или же по отсутствию в погребальном инвентаре предметов, характерных для данной культуры) ученые стали разделять памятники степного Прикавказья, среднедонской вариант и т. д. Следует подчеркнуть, что изначально речь шла только о территориальных локальных вариантах, временные рамки здесь не учитывались. Выделять хронологические варианты русские ученые стали позднее.
Важной особенностью археологической мысли второй половины XIX - начала ХХ вв. было стремление увязать выделенные археологические культуры с известными по письменным источникам народами. После выделения культур Восточного Средиземноморья - эгейской, минойской, кикладской -исследователи стали различать финикийские, троянские, фригийские, арийские, ахейские древности. Латенскую культуру связывали с галлами. С конца XIX в. ведущие позиции в этом направлении начинают удерживать немецкие ученые. Р. Вихров, основываясь на раскопках городища на острове Рюгена, хронологически и этнически разделил керамику на древнегерманскую (которую впоследствии определят как лужицкую) и славянскую (с волнистым и линейным орнаментом). Этот еще не до конца сформулированный вывод о соотношении археологической культуры и этноса, устанавливаемый по керамике, в дальней-
шем найдет свое продолжение и окажет большое влияние на развитие методики выделения АК, главным образом, в советской археологии. Особое значение в это время приобретает проблема германской прародины. Ее решению были посвящены многие работы европейских археологов и лингвистов конца XIX - начала ХХ в. - О. Монтел-лиуса, К. Мюлленгоффа, О. Шредера, Г. Кос-сины и других.
Европейская традиция связывать выделенные археологические общности с каким-либо народом также перекочевала в российскую археологию. Первоначально, когда в России еще не выделяли археологических культур, она проявлялась весьма своеобразно. Объектом исследования становился какой-либо известный по письменным источникам народ, устанавливалась предположительная территория его расселения, а затем давалась характеристика археологических памятников и находок, обнаруженных на этой территории.
Так, А.Ф. Лихачев на II Археологическом съезде представил доклад об археологических памятниках Волжской Булгарии. Исследователь восстановил по письменным источникам образ жизни, язык, верования, народный характер, занятия булгар, очертил примерную территорию данного государства, а затем привязал к ней и охарактеризовал известные археологические находки, придя к выводу, что она существовала на протяжении каменного, бронзового и железного веков. При этом А.Ф. Лихачев оговаривал, что результаты его исследования носят лишь предварительный характер, так как ему неизвестны точно хронологические границы культуры: «Проследив булгар-скую культуру и обозрев ее, по возможности, во всех ее видах и проявлениях, следует, для большей точности, сделать оговорку, что быть может не все памятники древнего быта, находимые в Булгарии, должны быть относимы, собственно, к булгарам и некоторые из них могли принадлежать позднейшему монгольскому периоду, когда Булга-рия уже утратила свою самостоятельность. <...> Обзор же культуры по памятникам, хронологически точно неопределенным, не мог и быть сделан в пределах, каких-нибудь, точно определенных хронологических границ; а точное определение памятников в хронологическом и этнографическом порядке в настоящее время совершенно невозможно» [9, с. 37-38].
Впоследствии другие ученые стали проделывать прямо противоположные операции - отталкиваясь от археологических находок, устанавливать народность населения, оставившего их. Ю. Талько-Грынцеви-чу удалось связать археологические памятники Забайкалья с хуннами, а также рядом современных народов, проживающих на территории Восточной Сибири. С.А. Тепло-
ухов считал носителей выделенной им афанасьевской культуры выходцами из иранского мира.
Проследить основные шаги в процессе выявления народности носителей археологической культуры можно на примере статьи
В.В. Хвойко, посвященной характеристике городищ трипольской культуры. Так как в работе данного исследователя описывается методика определения этнической принадлежности по археологическим остаткам, нелишним будет привести этот фрагмент почти в полном объеме. «Вопрос о народности памятников. представляется с внешней
стороны несколько более сложным, чем предыдущие, и для решения его по существу необходимо обратиться к фактам и аналогиям. В первом и во втором из описанных городищ мы находим предметы скифской, а в первом, кроме того, и готской культуры, но определять по ним принадлежность городищ двум указанным народам было бы крайне ошибочным. Это могло бы иметь место в том случае, если бы найденные предметы представляли нам резко-определенные типы без примеси известной культуры в том виде, в каком они послужили для ее научной характеристики и выработки о ней известного понятия, чего в данном случае мы не видим. Наличность готских украшений может служить указанием лишь на то, что и наша местность не осталась без влияния на нее готского государства. .Если, с другой стороны, принять во внимание передачу и другие особенности техники упоминаемых предметов, то нельзя не заметить здесь известной самостоятельности и привычки к известной раньше выработанной технике и орнаментации, перерабатывающей по-своему иноземные стиль и влияние. Еще более самостоятельное культурное отношение мы видим в изделиях и предметах, называемых, по аналогии с наконечниками с юга России, скифскими: сохраняя в большинстве случаев тип и форму последних, они вместе с тем отличаются от них весьма ощутительно. Мы встречаем в нашей местности и золотые орнаментированные бляшки от одежды, и бронзовые зеркала, и черпаки с высокими ручками. но на юге России мы не находим ни костяных псалий и украшений, которыми характеризуется наша местность, ни земледельческих орудий, ни подобных здешним типов керамики, ни, наконец, самих городищ. <. > Наконец, если остановиться на такой важной характеристической черте народа, как тип погребения, то наряду с погребениями воинов с копьем мы видим одновременные им погребения с сожжением, как известно, никогда не входивших в число обычаев скифов». Далее на основании изложенных фактов исследователь заключает: «Древнейшей культурой Среднего Приднепровья. следует считать культуру погребальных площадок и землянок, носящую, по
моему убеждению, все признаки древнеарийского характера и принадлежащую еще неолитической эпохе. Затем следуют памятники греко-скифской эпохи, далее предметы полей погребений и наконец, памятники чисто славянские. .И через все эти периоды проходит в высшей степени характерное указание - обряд сожжения, непрерывно продолжающийся в нашей местности со времен неолита до самого введения христианства и во все времена сохранивший одни и те же условия, обстановку, чего не могло бы быть при перемене народности, верований и обычаев» [10, с. 103-105].
Таким образом, убеждение в совпадении археологической культуры с территорией расселения того или иного народа априори существовало со времен выделения первых АК, но научное оформление эта идея получила в 1920-х гг. Представители палео-этнологического направления (Д.Н. Анучин, Ф.К. Волков, П.П. Ефименко и другие) заявляли о совпадении археологической культуры с определенными этническими единицами. Несмотря на заявления о необходимости учета всего комплекса признаков при выделении культур, ведущим культурным маркером они считали керамику, особое внимание уделяя деталям форм сосудов, технологии изготовления, орнаменту и т. д. Преимущественно особенностями керамики руководствовался один из представителей палеоэтнологической школы - Б.С. Жуков -при выделении льяловской культуры. Важным данный исследователь считал изучение керамических фрагментов при помощи лабораторного инструментария, характеристику (с применением количественного учета) отдельных признаков и их сочетаний в комплексах фрагментов по памятникам и культурам [11, с. 18]. Мысль о необходимости изучения керамики прослеживается также в работе А.А. Спицына «Поля погребальных урн», написанной автором в 1925 г., но опубликованной уже после его смерти. Исследователь, описывая черняховскую культуру, отмечает: «Все наше построение основано на изучении материала, доставленного только погребениями, и никоим образом не может быть полным. Совершенно необходимо заняться поселениями и городищами, с ними связанными» [12, с. 69]. Далее автор указывает, что такие поселения были известны В.В. Хвойко, и приступает к описанию предметов с этих памятников: жилищ, керамики, металлических орудий, изделий из кости и т. д., а в конце заключает: «Конечно, самая интересная из этих находок - керамика, необходимая для связи данной культуры с последующими». Таким образом, важность, а возможно, и приоритет керамики для определения культурной принадлежности памятника и генетических связей АК были подчеркнуты в 20-х гг. ХХ в.
В указанное время было очерчено около двух десятков археологических культур по различным критериям. Часть культур была выделена на материалах поселений и могильников с учетом многих критериев:
- разнообразных признаков вещей: сходство форм орудий, оружия, украшений, предметов быта, особенности изготовления и украшения керамических сосудов -ананьинская, зарубинецкая, волосовская;
- устройства глинобитных построек, наличие глиняных статуэток, своеобразие керамической посуды - трипольская;
- по особенностям погребального обряда, сходству сопроводительного инвентаря - ямная, срубная, катакомбная, афанасьевская, андроновская, карасукская, курганная;
- нередкими были случаи выделения культур по материалам одного памятка -майкопская, абашевская, льяловская, подборная и другие.
В публикациях исследователей описание культур строилось приблизительно одинаково: сначала описывалось место нахождения памятников, затем сами памятники, далее шло описание ископаемых объектов. Очередность зависела от того, какие категории находок являлись наиболее характерными для данной культуры. Так, для
В.В. Хвойко наиболее показательными были глиняные площадки, для В.А. Городцова -формы могил и т. д. После предлагалась датировка, и наконец, обязательно указывалась предположительная народность населения, оставившего после себя эти памятники. Это наблюдение подтверждает тот факт, что категория «археологическая культура» была введена в научный оборот в России и изначально использовалась исключительно с целью классификации ископаемых находок. Никакой познавательной нагрузки она не несла. АК рассматривали лишь как набор категорий вещей определенного типа.
Таким образом, категория «археологическая культура», введение в научный оборот которой было обусловлено необходимостью классифицировать и систематизировать обширный материал, к концу 1920-х - началу 1930-х гг. окончательно прижилась в отечественной археологии. Если первоначально материалы нескольких археологических памятников объединяли в культуру с целью обобщения материала, то в дальнейшем мы наблюдаем и обратный процесс - культуры стали выделять по материалам единичных памятников.
К концу периода было выделено и описано около двух десятков АК, показано своеобразие ряда археологических памятников. Кроме того, умы ученых уже стал занимать вопрос: только ли для классификации можно использовать данное понятие? Чем еще оно может помочь археологической науке? Показательно в этом смысле высказывание Б.С. Жукова: «В результате того суммарного и более или менее случайного и
отрывочного изучения погребенных культур.. , на основе которых мы основываем дальнейшие изыскания, нам известны. лишь весьма общие свойства и качества этих культур, которые классифицируются нами по более или менее схематичным и даже нередко спекулятивно-устанавливаемым квази-хронологическим (культурным) признакам, - палеолит, мезолит, неолит и т. д. .или .по крупным и различно понимаемым культурным комплексам, как, например, “культура гребенчатой керамики”, “культура Фатьяновская”, “культура городищ Дьякова типа” и т. д. Между тем уже давно настало время подойти более углубленно к разрешению великих проблем изучения эволюции культур различных этнических групп человечества, проблем формирования племенных групп и культур, взаимоотношений между культурами и расами прошлого, между отдельными культурами и средою. Настало время подойти к выяснению истории племенных групп и культур, незафиксированных в письменных источниках» [13, с. 14].
ЛИТЕРАТУРА
[1] Городцов В. А. Археологическая классификация // Никольский В. К. Очерк первобытной культуры. М. ; Пг. : Изд-во Л. Д. Френкеля, 1924. С. 18-19.
[2] Теплоухов С. А. Опыт классификации древних металлических культур Минусинского края // Материалы по этнографии. Т. 4. Вып. 2. Л. : Издание Государственного русского музея, 1929. С. 41-62.
[3] Цит. по: Каменецкий И. С. Археологическая культура - ее определение и интерпретация // Советская археология. 1970. № 2. С. 18-36.
[4] Цит. по: Брюсов А. Я. Очерки по истории племен европейской части СССР в неолитическую эпоху. М., 1952. 263 с.
[5] Монгайт А. Л. Археология Западной Европы. Каменный век. М. : Наука, 1973. 355 с.
[6] Нидерле Л. Человечество в доисторические времена. Доисторическая археология Европы и в частности славянских земель. СПб. : Издание Л.Ф. Пантелеева, 1898. 655 с.
[7] Чайлд Г. У истоков европейской цивилизации. М. : Изд-во иностранной литературы, 1952. 466 с.
[8] Цит. по: Клейн Л. С. Катакомбные памятники эпохи бронзы и проблема выделения археологических культур // Советская археология. 1962. № 2. С. 26-38.
[9] Лихачев А. Ф. Бытовые памятники Великой Булгарии // Труды II Археологического съезда. М., 1876.
[10] Хвойка В. В. Городища Среднего Приднепровья, их значение, древность и народность // Труды XII Археологического съезда. Т. 1. М., 1905.
[11] Жуков Б. С. Из методологии изучения культур стоянок и городищ // Материалы к доистории Центрально-Промышленной области. М. : Типография Серпуховского Промторга, 1927. С. 13-18.
[12] Спицын А. А. Поля погребальных урн // Советская археология. 1948. № 10. С. 53-72.
[13] Жуков Б. С. Из методологии изучения культур стоянок и городищ // Материалы к доистории Центрально-Промышленной области. М. : Типография Серпуховского Промторга, 1927. С. 13-18.
