CC BY
37
НАУЧНО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ
проблемы
Красильников Алексей Владимирович,
кандидат юридических наук, доцент, профессор кафедры управления органами расследования преступлений, Академия управления МВД России, Российская Федерация, 125171, г. Москва, ул. Зои и Александра Космодемьянских, д. 8
Научная специальность: 5.1.4. Уголовно-правовые науки
УДК 343.137
DOI 10.24412/2072-9391-2023-266-8-14
Дата поступления: 13 марта 2023 г.
Дата принятия статьи в печать: 15 июня 2023 г.
Alexey Vladimirovich Krasil'nikov,
Candidate of Law, Associate Professor, Professor at the Department of Management of Bodies and Units Crimes' Investigation, Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia, Russian Federation, 125171, Moscow, Zoi i Alexandra Kosmodemyanskikh St., 8 E-mail: krass-al@yandex.ru
Scientific specialty: 5.1.4. Criminal law sciences
E-mail: krass-al@yandex.ru
Форма и содержание уголовно-процессуальных правоотношений: соотношение категорий
Form and Content of Criminal Procedural Legal Relations: Correlation of Categories
Аннотация
Актуальность исследования формы и содержания уголовного судопроизводства обусловлена необходимостью совершенствования юридической методологии, юридической техники и правоприменительной практики, где диалектическое взаимодействие указанных категорий выступает одним из ключевых принципов познания системности уголовно-процессуального права как регулятора соответствующей сферы общественных отношений.
Постановка проблемы: несмотря на значительное количество научных исследований, в теории уголовного процесса продолжает оставаться актуальной проблема определения понятий «процессуальная форма», «форма судопроизводства», «форма уголовно-процессуальных правоотношений», «содержание уголовного процесса», «содержание уголовно-процессуальной деятельности», «содержание уголовно-процессуальных правоотношений» и их соотношения.
Abstract
The relevance of the study of form and content of criminal proceedings is determined by the necessity to improve legal methodology, legal technique and law enforcement practice, where dialectical interaction of these categories is one of the key principles of knowledge of the systemicity of criminal procedural law as a regulator of the consistent with sphere of social relations.
Statement of the problem: Despite the high number of scientific studies, in the theory of criminal procedure the problem of defining the concepts of "procedural form", "form of legal proceedings", "form of criminal procedural legal relations", "content of criminal proceedings", "content of criminal procedural activity", "content of criminal procedural legal relations" and their correlation is still relevant. In many respects, uncertainty of the concepts under consideration is associated with obviously insufficient use of the results of philosophical understanding of the fundamental philosophical
Во-многом неопределенность рассматриваемых понятий связана с явно недостаточным использованием результатов философского осмысления фундаментальных философских категорий «форма» и «содержание».
Цель исследования: совершенствование категориально-понятийного аппарата, используемого в теории уголовного процесса. Раскрытие сущности категорий «форма и содержание уголовно-процессуальных правоотношений».
Методы исследования: диалектический метод познания применялся для осмысления категорий формы и содержания в их развитии и взаимосвязи с базовыми категориями уголовно-процессуальной теории, метод анализа использовался при исследовании отдельных элементов и характеристик рассматриваемых в статье понятий; синтез применялся при формулировании обобщенных выводов о сущности явлений и процессов, составляющих предмет работы.
Результаты и ключевые выводы: исследование уголовно-процессуальной формы должно осуществляться не отвлеченно, абстрагируясь от конкретных уголовно-процессуальных отношений, а только в связи и применительно к ним. Именно с этих позиций единство и дифференциация процессуальной формы будут методологически верно подчинены всеобщим законам диалектики. При таком подходе «масштаб» правоотношения - степень обобщенности - будет определять и «масштаб» его формы. Применительно к уголовно-процессуальным правоотношениям необходимо дифференцировать их «внутреннюю» и «внешнюю» форму. При этом внутренняя форма уголовно-процессуальных отношений - есть права и обязанности их субъектов, а в качестве внешней, объективно их ограничивающей в возникновении, развитии и реализации, следует рассматривать нормы уголовно-процессуального права.
categories of "form" and "content".
The purpose of the study: Improvement of the categorical and conceptual framework used in the theory of criminal procedure. Disclosure of the nature of the categories of "form and content of criminal procedural legal relations".
Research methods: dialectics, analysis, synthesis.
Results and key conclusions: the study of the criminal procedural form ought to be carried out not abstractly, abstracting from specific criminal procedural relations, but only in connection with and in relation to them. Exactly from these positions, the unity and differentiation of the procedural form will be methodologically correctly subjected to the universal laws of dialectics.
Ключевые слова: уголовно-процессуальная форма; уголовно-процессуальные правоотношения; форма уголовно-процессуальных правоотношений; содержание уголовно-процессуальных правоотношений.
Keywords: criminal procedural form; criminal procedural legal relations; form of criminal procedural legal relations; content of criminal procedural legal relations.
Принципы познания бытия волновали лучшие умы человечества начиная с античности, а по некоторым исследованиям и задолго до нее. Мы все же будем отталкиваться от первых дошедших до нас системных воззрений на мир и человека в нем, коими, безусловно, являются труды античных философов и в первую очередь Аристотеля. Гений Аристотеля, в отличие от мистико-религиозного вопрошания Платона, отличается стремлением к системати-
зации, уточнению терминов и дифференциации методов, с помощью которых могут быть решены определенные группы проблем [1, с. 195].
Именно Аристотель, развивая мысль своего учителя, предположил, что для познания любой вещи необходимо помыслить ее «начала» или «причины» [2, с. 121]. Другими словами, те аспекты существования любого объекта, без которых невозможно познать его сущность. В качестве таковых философ определял
10
четыре: 1) формальная причина; 2) материальная причина; 3) действующая причина; 4) финальная причина. В контексте предмета настоящей статьи нас будут интересовать первые два аспекта, суть образующие все сущее форма и материя [1, с. 197]. Во всяком случае для рассмотрения и объяснения любого объекта в статике достаточно познания именно его формы и материи (несколько упрощенно под материей в данном смысле можно понимать содержание). Безусловно, именно материя (от греч. нук — строительный материал) является чувственно воспринимаемым бытием любой вещи. Однако материя может стать чем-то определенным только тогда, когда она примет форму, оформится. Форма определяет и реализует материю, образует суть каждой вещи, то, благодаря чему вещь есть. Теперь становится вполне понятно, почему Аристотель назвал первую причину бытия формой, ведь как таковая именно она может информировать (то есть облагораживать) материю и обосновать индивидуальное бытие. С теоретической точки зрения именно форма является основанием бытия и его пер-вопринципом. Другими словами, форма — начало «в большей степени» чем материя (содержание) [3, с. 88]. Материя же, если так можно выразиться, предстает в качестве потенции — способности принять форму, которая, в свою очередь, актуализирует данную способность [1, с. 199—201]. Несколько забегая вперед, можно подчеркнуть, что понимание единства материи (содержания) и формы как потенции и акции чрезвычайно важно для познания сущности уголовного процесса в принципе. Обыденные действия — спросить, взять, посмотреть, записать — лишь потенция, то есть возможность уголовного процесса. Только актуализируясь в правовой форме, они приобретают качество уголовно-процессуальных действий.
Таким образом, Аристотель суть бытия вещи определял именно через форму [2, с. 122] — ее внешние очертания и внутреннюю структуру, образуемую связями элементов содержания. Позднее Гегель объяснял внутреннюю форму как «пронизывающую содержание, организующую его изнутри». Такое понимание внутренней формы в определенном смысле отождествляет ее с содержанием. Аристотелевская композиция материи и формы — synolos — как раз дает образ объединяющего эти два аспекта начала. Отметим, что неразрывное единство формы и содержания очень характерно для произведений искусства. Более того, единство содержания и формы бывает настолько сильным, что подчас приводит к переходу их друг в друга. В искусстве, как утверждает Г. А. Карцева, вообще нет готового содержания и готовой формы в их разъединенности, они неразделимо сущест-
вуют в произведениях как результат творческого процесса [5, с. 247]. Полагаем, что с точки зрения познания сущности уголовного процесса данный тезис видится чрезвычайно интересным. Познание содержания и формы уголовно-процессуальной деятельности, на наш взгляд, возможно только в их единстве. Так же как в искусстве здесь нет «готового» содержания и «готовой» формы, существующих и проявляющихся самостоятельно. Если в произведениях искусства содержание и форма неразделимы как результат творческого процесса, то в уголовном судопроизводстве их единство обусловлено правовым характером деятельности субъекта.
Заметим, что в той или иной постановке вопросов тема формы и содержания уголовного судопроизводства находилась в фокусе научных интересов российских юристов начиная со второй половины XIX — начала XX в. Здесь можно отметить работы С. И. Викторского, М. В. Ду-ховского, П. И. Люблинского, Н. Н. Полянского, Д. Г. Тальберга, И. Я. Фойницкого и др. После революции 1917 г. данной проблематикой активно занимались С. Н. Абрамов, А. Я. Вышинский, А. Иодковский, Н. В. Крыленко и др. Середина XX в. была отмечена весьма острой полемикой между сторонниками и противниками дифференциации процессуальной формы. Активными участниками этого спора были В. А. Арсеньев, А. П. Гуляев, Ц. М. Каз, А. С. Кобликов, П. Ф. Пашкевич, Р. Д. Рахунов, М. С. Строгович, П. С. Элькинд и др. До настоящего времени классическим трудом, посвященным разработке понятия процессуальной формы и проблеме ее дифференциации, считается вышедшая в 1981 г. монография М. Л. Якуба «Процессуальная форма в советском уголовном судопроизводстве» [18, с. 144]. В современный период интерес к данной теме не только не угас, но и получил дополнительный импульс. Вопросы упрощения и усложнения процессуальной формы получили интерпретацию в докторской диссертации Х. У. Рустамова «Дифференциация форм уголовного процесса (современные тенденции и проблемы совершенствования)» [10], защищенной в 1998 г., в кандидатских диссертациях Д. П. Великого, Л. И. Малаховой, А. Н. Ка-чура. Несколько позднее фундаментальные исследования были проведены на уровне докторских диссертаций С. С. Цыганенко «Общий и дифференцированные порядки уголовного судопроизводства» (2004 г.) [13] и Н. С. Мано-вой «Теоретические проблемы уголовно-процессуальных производств и дифференциации их форм» (2005 г.) [7]. Одними из последних серьезных монографических работ, посвященных дифференциации в уголовном процессе, являются докторские диссертации О. В. Качаловой «Ускоренное производство в российском
уголовном процессе» (2016 г.) [6] и П. Г. Сычева «Дифференциация российского уголовного судопроизводства по делам о преступлениях в сфере экономической и предпринимательской деятельности: тенденции и перспективы» (2021 г.) [12].
Очевидным представляется, что уголовно-процессуальное право как регулятор сложной и весьма «мобильной» сферы социальной жизни должно адекватно отражать объективную реальность, обладая достаточной гибкостью, чтобы максимально точно соответствовать ее изменениям, возникновению новых и трансформации уже сложившихся общественных отношений: экономических, политических, уголовно-правовых, уголовно-процессуальных и др. Указанное обстоятельство обусловливает закрепление в уголовно-процессуальном законодательстве специальных правовых предписаний и их институтов, выделение особенных конструкций, предназначенных для регулирования социальных связей, характеризующихся спецификой субъектов, задач, процессуальных действий и решений. Именно так в системе уголовного судопроизводства закрепляются относительно самостоятельные этапы, стадии, производства, выделяются различные «особые производства», «особенные порядки», «особые порядки производства», «особенности производства» и т. д.
Необходимо отметить достаточно высокую активность современного российского законодателя по закреплению в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации (далее — УПК РФ) в той или иной степени систематизированных особенностей судопроизводства. Здесь можно отметить относительно обособленные процессуальные институты, регламентирующие производство предварительного расследования в форме дознания и дознания в сокращенной форме; особый порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением и при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве; производство по уголовным делам, подсудным мировому судье и по делам, рассматриваемым судом с участием присяжных заседателей; особенности производства в отношении несовершеннолетних, в отношении отдельных категорий лиц и производства о применении принудительных мер медицинского характера. Надо сказать, что тенденции дифференциации уголовного судопроизводства и в настоящее время сохраняются. Сравнительно недавно, в 2016 г., в УПК РФ введена глава 51.1 «Производство о назначении меры уголовно-правового характера при освобождении от уголовной ответственности». Вполне оформившаяся совокупность процессуальных норм,
принятых в целях либерализации производства по делам о преступлениях в сфере экономической и предпринимательской деятельности, актуализирует вопрос о дифференциации данной разновидности производства.
Указанные решения законодателя вызывают целый ряд вопросов относительно социально-правовой обусловленности и обоснованности дифференциации судопроизводства, согласованности положений выделенных процессуальных институтов между собой и с положениями общего порядка, логики современного системно-структурного построения УПК РФ. Теоретическая разработка и разрешение этих вопросов на сегодняшний день представляет актуальную научную задачу.
В связи с этим небезынтересным представляется еще раз обратиться к некоторым, наиболее ярким и содержательным позициям, ознаменовавшим современное, пусть и не всегда однозначное и единодушное понимание сущности процессуальной формы.
Большинство авторов под процессуальной формой понимают в той иной степени детализированный порядок производства по уголовным делам либо установленные законом условия этого производства. Так, М. А. Чельцов считал, что процессуальная форма представляет собой порядок производства отдельных процессуальных действий, установленный законом [14, с. 33]. Более широко смотрел на сущность уголовно-процессуальной формы Р. Д. Рахунов, определяя ее как точно регламентированный законом порядок осуществления уголовно-процессуальной деятельности [9, с. 71]. В свою очередь, М. С. Строгович полагал, что процессуальная форма суть установленные законом для участников процесса условия производства процессуальных действий [11, с. 51]. Можно считать компромиссной позицию В. Н. Шпилева, который в понятие процессуальной формы включал и условия совершения процессуальных действий, и их последовательность, и порядок оформления их результатов, и даже процессуальные сроки [15, с. 102—103]. Интересно, что, употребляя термины «процессуальная форма» и «процессуальный порядок» как равнозначные, М. Л. Якуб под процессуальной формой понимал как условия и последовательность производства отдельных процессуальных действий и принятия решений, так и условия производства по делу в целом, то есть все формы судопроизводства в их совокупности, в их системе как единое целое [1, с. 9].
Однако следует признать, что процессуальный порядок, последовательность и условия процессуальной деятельности — это скорее внешнее проявление процесса, его внешняя форма, объективизация. Соотношении же философских категорий «форма» и «содержание»
12
предполагает познание формы как внутренней организации содержания, определяющей его устойчивость, его структуру, о чем говорилось в начале статьи. Именно в этой связи в теории уголовного процесса и возникает понятие внутренней процессуальной формы, к которой сторонники данного подхода на начальном этапе относят субъективные права и обязанности и, что важно, процессуальные отношения [8, с. 239]. Такая позиция порождает новый виток полемики, центральным вопросом которой становится соотношение понятий «процессуальная деятельность», «уголовно-процессуальные отношения», «права и обязанности участников судопроизводства», которые рассматриваются в контексте исследования содержания и формы уголовного процесса. Именно на данном этапе развития представления о процессуальной форме формируется тезис о ней как об атрибуте уголовно-процессуальных отношений. Одним из первых попытался решить вопрос соотношения процессуальной деятельности и правоотношений М. С. Строгович, который определял уголовно-процессуальные отношения как правовую форму деятельности органов следствия, прокуратуры и суда, осуществляющих возложенные на них законом задачи в области борьбы с преступностью. При этом сама деятельность, по мнению ученого, является содержанием уголовно-процессуальных отношений [12, с. 34]. Аналогичным образом мыслил диалектику содержания и формы в праве Л. С. Явич, утверждавший, что непосредственным содержанием правоотношения является поведение участвующих в нем субъектов, которые обладают правами и несут обязанности [17, с. 117]. Таким образом, в теории уголовного процесса сформировалось понимание, что уголовно-процессуальные отношения обладают собственным содержанием и формой. При этом, например, И. Жеруолису относил процессуальные права к категории формы, а не содержания, ибо содержание, по его мнению, отвечает на вопрос, что заключено, что содержится в явлении, а форма — на вопрос, как оно содержится, в каких рамках, пределах может совершаться то или иное действие [4, с. 34]. Доказывая идеологический характер уголовно-процессуальных отношений, соглашался с этим и В. Н. Щеглов, подчеркивая, что их формой являются субъективные права и обязанности [16, с. 198]. Глубокие знания философии права и блестящее владение методологией науки позволили профессору В. П. Божьеву справедливо заметить: что в одной связи является формой, в другой объективной связи может оказаться содержанием, имеющим свои собственные формы. Вывод из этого действительно поражает своей простотой и точностью формулировки: да, содержани-
ем уголовно-процессуальных правоотношений являются действия, формой, определяющей масштабы этих действий — права (правомочия) и обязанности. Но речь в данном случае идет о такой форме, которая сливается с содержанием — о «внутренней» форме. Реальное обеспечение внутренней процессуальной формы (то есть прав и обязанностей участников процесса) обусловливает содержание процессуальных отношений. Внешняя же форма вполне и легко отделима от содержания и представляет собой порядок и последовательность осуществления действий [3, с. 144, 148-149].
Обобщая и несколько модифицируя изложенные подходы, полагаем, что для уяснения понятия «уголовно-процессуальная форма» его, во-первых, целесообразно рассматривать применительно к категории «уголовно-процессуальное правоотношение». При таком подходе «масштаб» правоотношения — степень обобщенности — будет определять и «масштаб» его формы.
Во-вторых, применительно к уголовно-процессуальным правоотношениям необходимо дифференцировать их «внутреннюю» и «внешнюю» форму.
И, наконец, в-третьих, внутренняя форма уголовно-процессуальных отношений — есть права и обязанности их субъектов, а в качестве внешней, объективно их ограничивающей в возникновении, развитии и реализации, следует рассматривать нормы уголовно-процессуального права.
Таким образом, говорить о процессуальной форме можно и нужно не отвлеченно, абстрагируясь от конкретных уголовно-процессуальных отношений, а только в связи и применительно к ним. Именно с этих позиций единство и дифференциация процессуальной формы методологически верно подчинены всеобщим законам диалектики.
В завершение хотелось бы сказать следующее. Безусловно, сложность, многоуровневость структуры права — показатель его совершенства, регулятивных возможностей и социальной ценности. Однако методологически градация современного российского уголовного процесса зачастую выглядит далеко небезупречно. До настоящего времени остаются не разрешенными вопросы критериев дифференциации уголовного судопроизводства, ее предмета, систематизации результатов. Сформировавшаяся в теории уголовно-процессуального права концепция дифференциации в качестве предмета разделения — общего — определяет либо «уголовно-процессуальное производство», либо «уголовно-процессуальную форму». При этом сущности данных категорий необоснованно смешиваются, подменяются и не позволяют сформулировать их определение через видовые отличия. Во мно-
гом это объясняется исторически сложившимся в правоведении недостаточно полным использованием результатов философского осмысления концептуальных категорий, включая правовые феномены, что нередко усугубляется игнорированием закономерностей теории познания. Более конкретная проблема здесь видится в том, что при исследовании категорий «содержание» и «форма» в правовом аспекте уголовно-процессуальная наука весьма поверхностно использует опыт, накопленный философией. Представляя процессуальную форму в большей степени как внешнее выражение некого содержания, теория уголовного процесса обедняется и вынуждена отталкиваться в своих концепциях от формалистских позиций, не отражающих всего многообразия сущности формы и содержания, их связей, взаимодействия, взаимной обусловленности
и даже взаимных переходов, что достаточно глубоко изучено и осмыслено философами. Кроме того, сами правовые категории «уголовно-процессуальное производство», «уголовно-процессуальная форма» и производные от них понятия «особое производство», «особая процессуальная форма» практически не рассматриваются в контексте всеобщих закономерностей и связей категорий диалектики «общее — особенное — единичное». Это, очевидно, снижает познавательные возможности уголовно-процессуальной науки. Назрела необходимость пересмотреть глубину подходов к разработке проблем дифференциации общего производства в уголовном процессе, организовать научный поиск с учетом уже накопленных знаний о закономерностях и смыслах, проявляющихся в философских категориях «содержание — форма».
Список литературы:
1. Антисери Д., Дж. Реале. Западная философия от истоков до наших дней. Античность и Средневековье / в пер. и под ред. С. А. Мальцевой. СПб., 2003. Т. 1-2. 693 с.
2. Аристотель. Метафизика / пер. с древне-греч. А. Кубицкого. М., 2019. 380 с.
3. Аристотель. Метафизика. Переводы. Комментарии. Толкования / сост. и подг. текста С. И. Еремеев. СПб., 2002. 832 с.
4. Божьев В. П. Уголовно-процессуальные правоотношения. М., 1975. 176 с.
5. Жеруолис И. Сущность советского гражданского процесса. Вильнюс, 1969. 203 с.
6. Карцева Г. А. Категории «содержание» и «форма» от античности до Канта // Вестник ТГУ. 2012. Вып. 10 (114). С. 247-251.
7. Качалова О. В. Ускоренное производство в российском уголовном процессе : дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2016. 482 с.
8. Манова Н. С. Теоретические проблемы уголовно-процессуальных производств и дифференциации их форм : дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2005. 443 с.
9. Мотовиловкер Я. О. Некоторые вопросы содержания и формы советского уголовного процесса // Проблемы процессуальной формы в юридической науке и практике : сборник. Ярославль, 1972. С. 56-77.
10. Рахунов Р. Д. Участники уголовно-процессуальной деятельности по советскому праву. М., 1961. 277 с.
11. Рустамов Х. У. Дифференциация форм уголовного процесса: Современные тенденции и проблемы совершенствования : дис. ... д-ра юрид. наук. М., 1997. 339 с.
12. Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса : в 2 т. М., 1968. Т. 1. 470 с.
References:
1. Antiseri D, Dzh. Reale. Zapadnaya filosofi-ya ot istokov do nashih dnej. Antichnost' i Srednevekov'e / v per. i pod red. S. A. Mal'cevoj. SPb., 2003. T. 1-2. 693 s.
2. Aristotel'. Metafizika / per. s drevnegrech. A. Kubickogo. M., 2019. 380 s.
3. Aristotel'. Metafizika. Perevody. Kommentarii. Tolkovaniya / sost. i podg. teksta S. I. Eremeev. SPb., 2002. 832 s.
4. Bozh'ev V. P. Ugolovno-processual'nye pra-vootnosheniya. M., 1975. 176 s.
5. Zheruolis I. Sushchnost' sovetskogo grazhdan-skogo processa. Vil'nyus, 1969. 203 s.
6. Karceva G. A. Kategorii "soderzhanie" i "forma" ot antichnosti do Kanta // Vestnik TGU. 2012. Vyp. 10 (114). S. 247-251.
7. Kachalova O. V. Uskorennoe proizvodstvo v rossijskom ugolovnom processe : dis. ... d-ra yu-rid. nauk. M., 2016. 482 s.
8. Manova N. S. Teoreticheskie problemy ugolov-no-processual'nyh proizvodstv i differenciacii ih form : dis. ... d-ra yurid. nauk. M., 2005. 443 s.
9. Motovilovker Ya. O. Nekotorye voprosy soder-zhaniya i formy sovetskogo ugolovnogo processa // Problemy processual'noj formy v yuridi-cheskoj nauke i praktike : sbornik. Yaroslavl', 1972. S. 56-77.
10. Rahunov R. D. Uchastniki ugolovno-processual'noj deyatel'nosti po sovetskomu pravu. M., 1961. 277 s.
11. Rustamov H. U. Differenciaciya form ugolovno-go processa: Sovremennye tendencii i problemy sovershenstvovaniya : dis. ... d-ra yurid. nauk. M., 1997. 339 s.
12. Strogovich M. S. Kurs sovetskogo ugolovnogo processa : v 2 t. M., 1968. T. 1. 470 s.
13. Sychyov P. G. Differenciaciya rossijskogo ugolovnogo sudoproizvodstva po delam o prestupleni-
И <
ш о а С и S ¡Ü и
И IT
s
u
о <
0 g
н
Ы
ei ó
1
IT
<
I
13. Сычёв П. Г. Дифференциация российского уголовного судопроизводства по делам о преступлениях в сфере экономической и предпринимательской деятельности: тенденции и перспективы : дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2021.
14. Цыганенко С. С. Общий и дифференцированные порядки уголовного судопроизводства : дис. ... д-ра юрид. наук. СПб., 2004.
15. Чельцов М. А. Советский уголовный процесс. М., 1951. 511 с.
16. Шпилев В. Н. Содержание и формы уголовного судопроизводства. Минск, 1974. 143 с.
17. Щеглов В. Н. Процессуальные правоотношения как идеологические общественные отношения // Труды Томского государственного университета. 1972. Т. 216. С. 192—200.
18. Явич Л. С. Право и общественные отношения. М., 1971. 152 с.
19. Якуб М. Л. Процессуальная форма в советском уголовном судопроизводстве. М., 1981. 144 с.
Для цитирования:
Красильников Алексей Владимирович. Форма и содержание уголовно-процессуальных правоотношений: соотношение категорий // Труды Академии управления МВД России. 2023.
№ 2 (66). С. 8-14.
14.
15.
yah v sfere ekonomicheskoj i predprinimatel'skoj deyatel'nosti: tendencii i perspektivy : dis. ... d-ra yurid. nauk. M., 2021.
Cyganenko S. S. Obshchij i differencirovannye poryadki ugolovnogo sudoproizvodstva : dis. ... d-ra yurid. nauk. SPb., 2004. Chel'cov M. A. Sovetskij ugolovnyj process. M., 1951. 511 s.
16. Shpilev V. N. Soderzhanie i formy ugolovnogo sudoproizvodstva. Minsk, 1974. 143 s.
17. Shcheglov V. N. Processual'nye pravootnoshe-niya kak ideologicheskie obshchestvennye ot-nosheniya // Trudy Tomskogo gosudarstvenno-go universiteta. 1972. T. 216. S. 192-200.
18. Yavich L. S. Pravo i obshchestvennye otnoshe-niya. M., 1971. 152 s.
19. Yakub M. L. Processual'naya forma v sovetskom ugolovnom sudoproizvodstve. M., 1981. 144 s.
For citation:
Kmsil'nikov Alexey Vladimirovich. Form and Content of Criminal Procedural Legal Relations: Correlation of Categories // Proceedings of Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia. 2023. № 2 (66). P. 8-14.
14
