CC BY
84
В. Г. Куликов
ФОНОЛОГИЧЕСКИЕ КОНТЕКСТЫ И ФРЕЙМОВЫЕ СТРУКТУРЫ: НА ПУТИ К ФОРМИРОВАНИЮ ЕДИНОЙ МЕТОДОЛОГИИ ИЗУЧЕНИЯ КОГНИТИВНЫХ АСПЕКТОВ ЯЗЫКА
В статье рассматривается аналогия в структуре формирования семантического и фонологического пространства языка, что находит отражение в симметрии схемного построения концептуальных структур языка. Принципы организации когнитивных контекстов в семантике (фреймов) распространяются также и на фонологические контексты (фонофреймы). Единые принципы организации обоих пространств доказывают общность когнитивных механизмов на всех языковых уровнях.
1. Фонология и семантика в когнитивном пространстве языка
Изучение языка с позиции когнитивного подхода до сих пор не учитывает звуковые аспекты языковой системы. Это во многом обусловлено подменой понятий «когнитивный», «концептуальный» и «семантический». При изучении когнитивных аспектов основное внимание уделяется концептам и категориям как структурам, непосредственно связанным с хранением знания, а в структуре концептов в первую очередь рассматривается семантическая составляющая. Фонологический аспект языка до сих пор не получил должного освещения в когнитивных исследованиях преимущественно в силу того, что за фонемой не стоит значение. «Семантический» уклон современного состояния когнитивной лингвистики отражается и в трактовке самих терминов «категория» и «концепт». Концепт чаще всего рассматривается как «квант знания», а категория -как принцип классификации знаний о мире и языке, но к языковым знаниям обычно относят только те из них, которые выражены лексическими и грамматическими категориями [КСКТ 1996: 45, 90-95].
Другим фактором, долгое время препятствовавшим включению фонологических аспектов языка в сферу когнитивной лингвистики, является автономный характер фонетической системы по отношению к семантике. В то же время автономный характер фонологической структуры непосредственно вытекает из принципа о символьной природе языка. Дж.Р. Тейлор справедливо отмечает, что в языке, не обладающем автономией фонологической структуры, каждый концепт был бы неизбежно жестко привязан к уникальной фонологической форме, и каждая фонологическая форма была бы полностью отличной от другой фонологической формы. Такой язык не имел бы потенциала для развития [Taylor 2002: 81]. Непо-
средственное действие принципа автономии проявляется в несовпадении границ фонологических сегментов языка с границами символических единиц. Хотя практически в любом языке можно обнаружить тенденцию к такому совпадению, на деле оно обнаруживается только в изолированных словоформах. В процессе соединения словоформ в синтагму происходит неизбежное перераспределение границ фонологических сегментов:
(1) for anybody for anybody
>
Границы слогов (отмечаемые в транскрипции точкой) во фразе for anybody не совпадают с границами словоформ. Сегмент [r], принадлежащий предлогу for, образует единый слог с сегментом [□] следующего слова anybody. При этом из начального слога в слове anybody исчезает гортанная смычка [ ], которая является необходимым элементом структуры английского слога, начинающегося с гласного звука. В силу автономии фонологической структуры в языке исследования лексических и грамматических категорий, механизмов метафоры и метонимии, семантики пространственных отношений не имели прямой связи с фонологией.
В данной статье мы покажем, что звуковая сторона языка также имеет когнитивную природу и, следовательно, должна быть описана в терминах когнитивной лингвистики. Принципы организации семантической и фонологической систем в языке демонстрируют наличие общих признаков, одним из которых является структурирование контекста, на фоне которого происходит актуализация единиц концептуальной системы. В семантической сфере в качестве такого структурируемого контекста традиционно рассматривается фрейм. Аналогично выстраиваемая структура в фонологической системе получила в работе название «фонофрейм».
Теоретическими основаниями для такого сопоставления служит теория Р. Лэнекера. Рассматривая все единицы языковой системы как символьные единицы, обладающие семантическим и фонологическим полюсами, Р. Лэнекер, тем не менее, включает фонологическое пространство языка в границы семантического пространства, указывая, таким образом, на значимость звуковой стороны языка [Langacker 1987: 79-80].
Фонологический полюс языковой единицы основан на способности человека воспроизводить, воспринимать, категоризировать звуки речи и формировать ментальные образы звуков. Хотя фонология не является концептуальным аспектом языка по той причине, что за единичными фонологическими сегментами не стоят концепты, согласимся с утверждением, что фонология имеет концептуальную природу, так как фонологические единицы могут трактоваться как концепты или категории особого рода. Фонологический полюс организован и функционирует как языковая категория [Taylor 2002: 79-80]. Естественно, категории такого типа имеют ограниченный статус -они ограничены нашими языковыми знаниями.
Категоризируясь в языке, фонологические сегменты выступают уже не просто как колебания воздуха определенной частоты и тембра, а как ментальные сущности. Р. Лэнекер пишет: «Даже артикуляционные аспекты звуков речи могут трактоваться как концептуальные.... Рассмотрим сегмент [i]. С точки зрения восприятия говорящие могут обращаться с этим звуком двумя способами: они могут в действительности услышать этот звук как акт восприятия, вызванный соответствующим стимулом, или они могут просто представить, что слышат его, то есть активировать звуковой образ этого звука (как в процессе внутренней речи). Более того, звуковой образ, по всей видимости, является первичным, в том смысле, что он используется как основа для категоризации поступающего извне звукового потока. Аналогичным образом можно трактовать артикуляционную репрезентацию звука [i]. Говорящий может осуществить реальную артикуляцию звука и воспроизвести его, а может просто представить этот процесс, то есть ментально пройти через все процедуры артикуляции, не задействуя при этом реальных физических мускульных усилий. И в этом случае ментальная репрезентация будет первичной, в том смысле, что она будет направлять моторные механизмы, обладая при этом способно-
стью воспроизводиться автономно (перевод наш. -В.К.)» [Ьа^аскег 1987: 78-79].
Принимая тезис о концептуальной природе фонологических единиц языка, мы приходим к необходимости охарактеризовать способы представления фонологического полюса в системе языка. Символьный характер языка проявляется в организации фонологической структуры как набора схем. Схемы в системе языка объединены отношениями с другими языковыми единицами в схематические конструкции. Под схематической конструкцией в когнитивной лингвистике вслед за Р. Лэнекером мы будем понимать отношение между набором единиц концептуальной системы, при котором одна из единиц (собственно схема) обладает меньшей специфичностью/ большей степенью абстрактности, а остальные единицы характеризуют, уточняют и детализируют ее [Ьа^аскег 1987: 68]. Детализирующие единицы являются образцами схемы.
Рис. 1. Модель отношений между схемой и образцами
Будучи категориальными единицами, схемы несут в себе набор признаков, позволяющих нам отличать один элемент схематической конструкции от другого. Признаки могут характеризовать схему с различной полнотой, что проявляется в наличии связей между более и менее специфичными единицами. В структурной и генеративной фонологии признаки (features, дифференциальные признаки фонемы) служат неким «строительным материалом» для фонологических сегментов (по сути именно так можно истолковывать определение фонемы как пучка дифференциальных признаков у Н. Хомского и М. Халле, хотя они и не признают за признаками самостоятельной дискретной сущности [Chomsky, Halle 1968]), либо как элементы абстрактной системы, из сочетаний которых комбинируются фонологические сегменты [Labov 1994]. В рамках когнитивной лингвистики признаки трактуются как параметры сходства и отличия [Taylor 2002: 160], что напрямую вытекает из принципов познавательной деятельности человека, частью которой является язык. Эти параметры, вне всякого сомнения, лежат в
основании устройства языка. Еще Ф. де Соссюр отмечал, что «весь механизм языка зиждется исключительно на тождествах и различиях» [Соссюр 1977: 141]. Схема, как отмечал Р. Лэнекер, есть «цельная структура», самостоятельный концепт [Langacker 1987: 371].
Минимальным условием для организации схемы является наличие, по крайней мере, двух элементов. В фонологии в качестве образца схем участвуют сегменты звукового потока: аллофоны, фонемы, слоги, стопы. Единицы каждого уровня выступают в качестве образцов более абстрактных единиц, которые, в свою очередь, являются образцами еще более абстрактных схем. Так фонема, как ментальный образ, имеет разные варианты актуализации в речи, или аллофоны. Отношения между фонемой и аллофонами характеризуются как модель «схема - образец». Фонема является схемой для своих аллофонов, аллофоны как образцы уточняют и детализируют схему. Английские глухие смычные /р/, /t/, /к/ обладают однотипным набором аллофонов. Каждая глухая смычная фонема имеет аспирированный аллофон, реализующийся в абсолютном начале слова: cat [□□□□], неаспирированный аллофон, реализующийся после сибилянтов или в конце слова: sky [□□□. ], back [□□□], и аллофон с потерей взрыва перед другим смычным: act [Ш1^]. Несмотря на акустические различия в произношении каждого из аллофонов, говорящие воспринимают три разных звука как одну фонему.
Схемные отношения не просто являются предметом логического построения для описания некой системы (в нашем случае это языковая система). Данные психолингвистики и когнитивной психологии показывают, что схема действительно может являться концептом или категорией, реально существующей в процессе восприятия. И.Ю. Павловская отмечает, что для носителя языка фонемы [р], [t] и [к] функционируют как один символический звукотип в терминах Ленинградской школы фоносемантики [Павловская 1999].
2. Симметрия фонологического и семантического пространств языка
Единая когнитивная природа фонологического и семантического пространств языка предполагает похожие или идентичные принципы их построения и функционирования. На уровне теоретического описания это выражается в симметрии или в некотором роде зеркальности отражения способов построения семантических и фонологических структур. Некоторые примеры такой
симметрии приводит Дж. Р.Тейлор [Taylor 2002], отмечая, что и семантические, и фонологические единицы языка группируются в схемы. Гиперо-гипонимические отношения пронизывают всю семантическую систему, они неоднократно исследовались лингвистами (см. например [Cruse 2000, Taylor 2002, Бабушкин 1996, Гольдберг 2000]).
Семантический полюс языковой единицы в большинстве случаев представляет собой не единичный концепт, а концептуальную сеть, организованную по прототипическому принципу. От одного из образцов, имеющих свойства прототипа, в схеме образуется новый образец как результат расширения отношений между первоначальной схемой и образцом [Langacker 1987: 373].
Рис. 2. Модель образования новых образцов в схеме
Концептуальная сеть в фонологическом полюсе предстает как набор аллофонов, один из которых будет иметь характеристики прототипа, а другие возникают в определенных фонологических контекстах путем прибавления дополнительных признаков к своей структуре. В приведенной на рис. 2 таксономии шумная смычная фонема /t/ имеет несколько аллофонов, среди которых наиболее отчетливо характеристики прототипа представлены в звуке [t]. Остальные аллофоны имеют дополнительные признаки [аспирация], [глоттализация], [звонкость], они также реализуются в более специфических контекстах.
Принципы синтагматической организации композиционных единиц также характеризуются симметрией, при которой в сочетаниях выделяется вершина или ядро (head) и зависимые от нее дополнение (complement) и модификатор (modifier). В семантике такие сочетания образуют фразы типа 'on the table', 'the book on the table', 'the father of twins', в которых сложный концепт наследует тип профиля простой единицы, и профиль сложного концепта определяется профилем одной из его частей:
(2) 'on the table' < 'on' + 'the table'.
Аналогичным образом выстраиваются сложные синтагматические фонологические структуры. Слог представляет собой комбинацию
нескольких фонем, объединенных единством артикуляционных усилий. Принципы слогоделения известны на интуитивном уровне любому носителю языка. В процессе обучения языку ребенок начинает прежде произносить слоги как наиболее доступные для анализа и воспроизведения фонологические единицы. Схемная структура слога представлена следующим образом:
у
Приступ Ядро Кода
Рис. 3. Схема структуры слога
Слог организован как схема, которую детализируют и уточняют ее образцы - элементы слога: приступ, ядро, кода (два последних элемента объединены в промежуточную схему - основу слога). В зависимости от внутрисистемных отношений в каждом конкретном языке (диалекте) схема слогообразования может иметь различное строение, в большей или в меньшей степени детализируя исходную схему. Языки могут разрешать или запрещать присутствие приступа или закрытия в структуре слога, а также определять категории фонем, которые могут выступать в качестве составных элементов слога.
Еще одним признаком симметрии является наличие активных зон (active zone) в семантике и фонологии. Р. Лэнекер определяет активную зону как участок в структуре концепта, который непосредственно испытывает воздействие или производит действие:
(3) the car is dirty - активной зоной является внешняя поверхность автомобиля,
(4) the car broke down - активной зоной являются внутренние механизмы автомобиля.
В фонологии активной зоной может считаться стык фонем, на котором происходят изменения в составе и иерархии дифференциальных признаков фонем, традиционно описываемые как процессы аккомодации и ассимиляции.
В данной работе мы обращаемся к контекстуальной составляющей концептуальной системы в семантическом и фонологическом пространствах языка. В нашей гипотезе мы исходим из того, что принципы симметрии должны действовать во всех основных проявлениях системы. Одной из
наиболее важных особенностей концептуальной системы является структура организации фоновых знаний, известная как домены и когнитивная матрица (Р. Лэнекер), идеальные когнитивные модели, 1СМ (Дж. Лакофф), фреймы (М. Минский, Ч. Филлмор). Отличие фрейма от прочих разновидностей структуры фоновых знаний заключается в более детальном и жестком определении ролей и отношений между составными частями структуры.
Фрейм формируется как четко организованная структура для представления знаний о стереотипных ситуациях или классах ситуаций. Согласно М. Минскому, структура фрейма содержит два уровня, один из которых включает тему, или данные, всегда справедливые для подвергаемой анализу ситуации, а другой содержит пустые ячейки (слоты, терминалы), заполняемые конкретными данными в той или иной ситуации [Минский 1988]. На языковом уровне фреймы проявляются в виде лексических рядов, объединяемых как некая целая сущность. Ч. Филлмор отмечает, что «для того, чтобы понять смысл одного из членов группы, необходимо до некоторой степени понять, что обозначают они все. Знание, которое лежит в основе значений слов каждой группы, постигается как целостная сущность. Такие группы слов удерживает вместе то, что они мотивируются, определяются и взаимно структурируются особыми унифицированными конструкциями знания или связанными схематизациями опыта, для которых можно использовать общий термин «фрейм». Он «являет собой общее основание образа, который может быть представлен любым из отдельных слов» [Филлмор 1988: 54].
Фрейм служит базой для формирования контекстных ожиданий в плане дальнейшего хода событий, а также задает рамки допустимых интерпретаций. Фреймовый механизм при такой постановке вопроса выступает как когнитивный ограничитель на процесс понимания естественного языка [Бабушкин 1996: 26]. Е.Г. Беляевская указывает такие наиболее важные свойства фрейма, как:
1. Фрейм есть типизированное мысленное представление, стереотип объекта или ситуации.
2. Классификационные фреймы структурируют парадигму составляющих его элементов.
3. Фреймы не являются изолированными, а тесно взаимодействуют между собой, по терминологии М. Минского, они имеют общие терминалы.
4. Фрейм можно интерпретировать как часть более крупного фрейма, либо в пределах
одного фрейма можно приближать или отдалять от себя участки фрейма, фокусируя внимание на любой его части [Беляевская 1992: 28-29].
Когнитивный контекст, на фоне которого актуализируются фонологические единицы, также имеет структурированный характер. Такая структура может быть охарактеризована как звуковой фрейм или «фонофрейм». Основные свойства и характеристики фрейма реализуются в фонологическом пространстве языка на основании принципов, сходных с принципами организации семантических фреймов.
3. Фонологические контексты: сочетаемость фонем и их синтагматика
Говоря о симметрии в структуре семантических и фонологических контекстов, мы ни коим образом не имеем в виду прямое копирование всех структурных связей и типов таких связей. Принципы организации обоих пространств имеют общие когнитивные основания, что дает нам возможность проводить соответствующие параллели. Семантические фреймы отражают наше знание о ситуациях во внешнем мире, типичных участниках и их ролях в таких ситуациях. Фрейм «Покупка» дает представление о продавце, покупателе, товаре и деньгах. На языковом уровне это находит выражение в предложениях типа
(5) David bought an old shirt from John for ten pounds.
(6) John sold an old shirt to David for ten pounds [Ungerer, Schmid 1996: 206-207].
Каждому участнику ситуации приписывается определенная семантическая роль (агенс, реципиент), а на синтаксическом уровне это отражается в том, что соответствующие слова несут определенную синтаксическую функцию. Каждая единица семантического пространства имеет определенный потенциал в валентности, определяемый как языковыми правилами, так и нашим практическим опытом, так что предложение
(7) * Ten pounds sold an old shirt to David from John.
расценивается нами как несоответствующее действительности.
Фонологическое пространство состоит из единиц, не обращенных во внешний мир, а отражающих звуковую сторону языка. Соответственно фонофрейм структурирует ту часть когнитивного пространства языка, которая отражает звуковые контексты, где фонологические единицы распределяются в соответствии с типами возможной сочетаемости (правила фонотактики и слогоделе-
ния), а также контексты, в которых фонологические единицы выполняют свою основную, смыс-лоразличительную функцию.
Фонема всегда реализуется в контексте слога. По сути, в речи невозможно воспроизвести отдельную фонему иначе как в составе слога. В большинстве случаев, а в ряде языков, к которым принадлежит и английский язык, в обязательном порядке, даже при артикуляции отдельной гласной перед ней возникает гортанная смычка [ ], образуя слог, который можно схематично представить как [у [ ] [V]], где V - любой гласный. При артикуляции отдельных согласных звуков также добавляется гласный пазвук (обычно это нейтральный [□]): [у [С] [□]], где С - любой согласный. Гласная фонема в такой структуре предстает как ядро, а согласная фонема в зависимости от принципов слогообразования в разных языках предстает как дополнение или модификатор, являясь более или менее зависимой единицей в составе слога. Гласные и согласные фонемы обладают разной степенью автономии. Гласные фонемы более автономны, чем согласные, долгие гласные более автономны, чем краткие гласные.
Слог как линейная синтагматическая структура формируется на основании принципов сочетаемости отдельных фонем. Характер сочетаемости дифференциальных признаков в фонологической системе, с одной стороны, зависит от того, с какими артикуляционными признаками связан дифференциальный признак при своей реализации. Легко сочетаются в системе те дифференциальные признаки, которые реализуются артикуляционными признаками, свободно сочетающимися в соответствующей артикуляционной базе языка [Гамкрелидзе, Иванов 1984; Горшкова, Треблер 1986]. С другой стороны, языки в известной мере избирательно подходят к формированию структуры слога. Далеко на все возможные сочетания фонем санкционируются как разрешенные в составе приступа и коды [Курилович 2000]. В английском языке в коде санкционируется сочетание только тех шумных согласных, которые согласуются по признаку [звонкий]: gz, dz, Ь/, □/, у/, vd, gd, bd, □ё, ks, ts. ps, ж, fs, st, sk, sp, й, к, pt.
При такой избирательности неизбежно возникает ситуация, когда отдельные категории приобретают значимость только в определенных условиях. Естественные фонологические категории (смычность, шумность, звонкость у согласных, долгота или краткость, ряд, подъем у гласных) играют особую роль в системе, обеспечивая реализацию или проявление сущности категорий более
сложного уровня. Большинство языков имеет смычные, фрикативные согласные и аффрикаты. Часть из них характеризуется веляризованной или палатализованной артикуляцией. Однако в английском языке значимость этих фонологических категорий распределяется в системе иначе, чем, к примеру, в русском или немецком языке. Для английской фонологической системы оказывается важным, что смычные согласные имеют аспирирован-ные и неаспирированные аллофоны. Реализация ас-пирированного аллофона возможна только в абсолютном начале слова, и это предполагает отсутствие в системе предварительного озвончения для поддержания контраста со звонкими фонемами. Глухие и звонкие согласные различаются прежде всего наличием или отсутствием аспирации. Бедная морфология делает значимой саму схему образования множественного числа существительных и прошедшего времени правильных глаголов. Отсюда становится не столь существенным признак звонкости/глухости и у флексий -s и -ed. Все это смещает значимость в системе на категории [шумный], [смычный], [сибилянт], которые определяют характер возможной сочетаемости фонем как внутри слога, так и на стыке слогов и морфем.
Легкость ассимиляции по месту образования у согласных [s], [z], [t], [d], [n], артикулируемых передней частью языка, поднятой вверх, позволяет выделить их в отдельную категорию [ко-рональный]. Наибольшую гибкость при этом показывает носовой [n], ассимиляция которого в речи имеет устойчивый характер, особенно на стыках морфем:
(8) uncoloured [□□□...] unbearable [□□□...] ungracious [□□□ . ] unparallel [□□□...] unfair [□□□...],
а остальные корональные согласные имеют меньше вариантов и вероятности модификации. Вероятность ассимиляции понижается также на стыках слов:
(9) good box [□□□ . □□ . ] или [□□□ . □□ . ] good girl [□□□ . □□□□] или [□□□ . □□□□]
state building [□□□. □. □□□□□□] или
[□□□. □. □□□□□□]
ten pounds[□□□ . □□□□□□] или
[□□□. □□□□□□]
В русском языке у этих согласных такое свойство отсутствует, хотя согласные с такими характеристиками имеются в фонологической системе.
Это свойство системы присутствует и у семантических фреймов. Фрейм 'родственные от-
ношения' в разных языках показывает, что системы придают разную значимость концептам и категориям, входящим в его структуру. В немецком и русском языках большую значимость приобрела категория 'пол'. В этих языках присутствует больше терминов родства, напрямую маркирующих пол человека, чем в английском языке, при этом в английском и немецком языках имеются родовые наименования для отдельных категорий, которые отсутствуют в русском языке. В русском языке, напротив, отчетливо выражена принадлежность родства, возникающего при брачных отношениях, в зависимости от пола супруга, что отсутствует в английском и немецком языках:
Таблица 1
Категория 'пол' в составе фрейма
'родственные отношения'_
Английский язык Немецкий язык Русский язык
cousin Vetter двоюродный брат
Kusine двоюродная сестра
parent Erzeuger родитель
Erzeugerin родительница
sibling Geschwister —
mother-in-law Schwiegermutter свекровь
теща
father-in-law Schwiegervater свекор
тесть
son-in-law Schwiegersohn зять
daughter-in-law Schwiegertochter невестка
сноха
brother-in-law Schwager зять
шурин
деверь
Schwippschwager свояк
sister-in-law Schwägerin невестка
золовка
свояченица
Слог как линейная структура объединяется в категорию более высокого уровня, а именно, слово. Фонологическая категория слова имеет особый характер в устройстве системы языка. Если фонемы, слоги, стопы и фонологические фразы представляют собой контексты, в которых реализуются единицы, противопоставленные признаками, отражающими исключительно фонологические категории (дифференциальные признаки), то слово как фонологическая единица отражает противопоставления, возникающие в контекстах, где актуализируются семантические категории. Слово есть единственный контекст для реализации смыслоразличительной функции фонемы. Такой контекст определяется как «лексический класс». Как замечает Дж. Р.Тейлор, слово пересекает всю
иерархию фонологических категорий [Taylor 2002: 87].
Семантические фреймы имеют общие терминалы, благодаря чему осуществляется переход от одного фрейма к другому в потоке речи или в ходе мыслительной деятельности. Такой переход осуществляется быстро, так как ряд терминалов соотносимых фреймов уже заранее связан между собой [Минский 1988: 290]. Мы говорим: «Он дернул за рычаг» и понимаем, что далее последует определенное действие, связанное с работой механизма. Когнитивный процесс толкования задействован и при визуальном наблюдении. Наше знание о том, что стул имеет сидение, спинку, ножки, помогает нам определить, что человек сидит на стуле, даже если мы не видим всего стула, а только его часть.
Фонофреймы также могут иметь общие терминалы, в силу чего также задействуется механизм толкования. Мы определяем (угадываем) слово, даже если услышали его не полностью. Несколько фонем оказываются достаточными, чтобы определить всю фонологическую структуру (слово). Однако общие терминалы при определенных условиях вызывают неправильное толкование. Это возможно при совмещении терминалов нескольких потенциально возможных кандидатов на реализацию. Такие ситуации могут возникать при общении людей, говорящих на разных диалектах. П. Традгилл в [Trudgill 1986] приводит примеры неправильного понимания в процессе общения американцев и англичан:
(10) B (говорит): Half bottle please!
A (слышит): Coffee?
(11) A (говорит): Carrots.
B (слышит): Cherries.
В примере (10) произнесенное англичанином (B) слово half с фонемой /□/: [□□□□] было неправильно интерпретировано американцем (А) как coffee, в котором в американском варианте присутствует /□/. Контекст half был исключен из кандидатов на актуализацию, так как в нем в американском варианте присутствует /□/: [□□□]. В примере (11) произнесенное американцем (А) слово carrots с фонемой /□/ [□□□□□□] было ошибочно истолковано англичанином (В) как cherries, содержащим этот звук в британском варианте: [□□□□□□]. Терминалы [□] и [□] соответственно оказались общими в контекстах различных лексических классов, что и вызвало непонимание. Однако по мере знакомства с новыми контекстами происходит установление правильных связей между соответствующими фреймами. На это же, но
в отношении семантических фреймов, указывал и М. Минский, говоря, что «формирование всей системы взаимосвязанных фреймов осуществляется в течение всей жизни человека и определяется приобретением им соответствующего опыта... Когда ошибка замечена, проанализирована и исправлена, то к ошибочному фрейму может быть присоединен «указатель» на другой фрейм, являющийся правильным в данной конкретной ситуации» [Минский 1988: 290, 292]. Хорошо известно, что жители соседних диалектных территорий, хорошо знакомые с системой контактирующего диалекта, без труда понимают своих соседей, в то время как жителям отдаленных диалектных территорий сложнее установить связи между элементами языковых систем.
4. Фонологические контексты: классификационные фонофреймы
В семантическом пространстве языка фреймы могут структурировать контекст как по вертикали - фреймы ситуаций и событий, - так и по горизонтали, объединяя отдельные терминалы вертикальных фреймов во множества на основании некоторой общности - классификационные фреймы. Классификационные фреймы отражают процесс познания действительности на базе определенных концептуальных схем [Беляевская 1992: 35]. Фонологическое пространство языка также выстраивается на основании определенных концептуальных схем.
Для адекватной реализации смыслоразли-чительной функции фонема должна обладать набором признаков, на основании которых происходит категориальное различие между фонемами. В традициях Пражской фонологической школы вслед за Н.С. Трубецким такие признаки определяются как дифференциальные признаки фонемы [Трубецкой 2002]. Дифференциальные признаки отражают различия, обусловленные местом и способом артикуляции соответствующих звуков. Один или несколько дифференциальных признаков позволяют объединить несколько фонем в одну категорию. В таком понимании фонологические законы могут быть интерпретированы как обобщения, применимые ко всем членам фонологических категорий [Langacker 1999: 40]. Если предположить, что [t] есть прототипический согласный, а [a] - прототипический гласный, то для фонологического анализа более приемлемым будет считаться постулат
(a) «Согласный озвончается в положении между двумя гласными».
нежели чем постулат
(б) «Звук [t] озвончается между двумя звуками [a]».
Постулат (а) имеет более общий характер и описывает поведение большего числа фонем языка, так как он оперирует не только характеристиками двух отдельных фонем, а учитывает особенности целой фонологической категории, сформированной на основании одного или нескольких общих признаков.
Отдельные дифференциальные признаки обладают различной степенью самостоятельно -сти, а также в разной степени связаны друг с другом. Признаки огубленности и звонкости одной фонемы могут изменяться независимо друг от друга, а однотипные признаки разных фонем часто ведут себя как единицы одного класса. Подобная организация дифференциальных признаков нашла отражение в теориях нелинейной фонологии. Признаки фонемы одного класса объединяются в ярусы, соединяемые с ядром фонемы ассоциативными линиями [Зубрицкая 2002: 178-179].
Такое представление внутренней структуры фонемы позволяет объяснить многие фонологические закономерности, например сингармонизм в финно-угорских и тюркских языках [Мельников; 2003, Ringen, Szentgyцrgyi 2000]. В отдельных диалектах английского языка наблюдается явление ассимиляции, при котором определенный дифференциальный признак не ограничивается рамками одной фонемы, а распространяется на соседние фонемы того же класса в слове. Примером может служить назализация гласных перед носовыми сонантами [n] и [m] в американском варианте английского языка, когда гласные и сонорные объединяются по общему категориальному признаку [+сонорный]:
(12) sand [□□□□] ^ [□□.□□], same [□□.□]
^ [□□..□].
Согласно гипотезе «геометрии признаков» Н. Клементса, многоярусная структура фонемы организована по иерархическому принципу [Clements 1985]. Признаки фонемы объединяются в классы, соответствующие отдельным ярусам, расположенные на разных иерархических уровнях.
Принципиальное положение этой теории состоит в том, что фонологические правила могут оперировать целыми классами признаков. Так в английском языке в словах, заимствованных из романских языков, а также в части исконных слов действует правило ассимиляции носового согласного с последующим согласным по месту образования:
(13) nt ^ nt, ns ^ ns (дентальный остается без изменений перед дентальным): intransitive
[□□□□□□□□□□□□], insincere [□□□□□□□□□];
np ^ mp, nf ^ mf (дентальный становится лабиальным перед лабиальным): impersonal [□□□□□□□□□□□], information [□□□□□□□□□□□□];
nk ^ qk, ng ^ qg (дентальный становится велярным перед велярным): think [□□□□], linger [□□□□□].
[сонорность] [консонантизм]
[голосовые связки] [артикуляционные признаки]
[звонкость] [аспирация] [смычность] [место образования]
[лабиальность] [дентальность] [велярность]
Рис. 4. Иерархическая структура дифференциальных признаков фонемы в теории «геометрии признаков»
В процессе ассимиляции распространяется не единичный признак, а целая ветвь дифференциальных признаков [место образования], объединяющая ярусы одного класса [лабиальность], [дентальность] и [велярность].
По этой же причине в различных английских диалектах на конце слога возможны как утрата звонкости, так и утрата аспирации у глухих смычных:
(14) left [□□□□], но take [□□□□□] (большинство английских диалектов)
bind [□□□□□] ^ [□□□□□] (AAVE).
В данном контексте также изменяется целая ветвь признаков - [голосовые связки].
В рамках когнитивной теории такой способ построения фонем свидетельствует о том, что наше сознание оперирует дифференциальными признаками фонем как категориями с разным уровнем специфичности. Структура фонемы как набора дифференциальных признаков есть не что иное, как схема, образцы которой (в данном случае дифференциальные признаки) дополняют и расширяют (elaborate) более общую единицу (фонему).
Гласные фонемы характеризуются местом и длительностью артикуляции. Вопрос о долготе гласных в современном английском языке не решен окончательно, хотя большинство фонетистов склоняются к тому, что долгота перестала быть самостоятельным дифференциальным признаком, различающим гласные фонемы. Долгота в английском языке находится в тесной связи с типом слога [Антонова 1994, Taylor 2002]. Однако кате-
гориальное разделение на фонологически краткие и долгие фонемы в английском языке существует. К фонологически долгим гласным относятся также сужающиеся (upgliding) дифтонги (/ei/, /ai/, /ou/, /au/) и центростремительные (ingliding) дифтонги (/□□/, /iD/). Категориальное отличие выражается, помимо зависимости долготы и краткости, от типа слога в различиях в поведении кратких и долгих фонем в процессе фонологических сдвигов. У. Лабов отмечает существование периферийного и непереферийного путей (peripheral, nonperipheral paths), по которым происходит перемещение напряженных (долгих) и ненапряженных (кратких) фонем [Labov 1994: 172]. Периферийный путь проходит по краю фонологического пространства, непериферийный путь проходит по его внутренней зоне. Гласные одной категории движутся во время сдвигов по соответствующим путям. Сдвиг Северных городов в северном диалекте американского варианта английского языка затрагивает краткие гласные, перемещающиеся по непериферийному пути, и долгие гласные, перемещающиеся по периферийному пути:
Рис. 5. Сдвиг Северных городов: 1 - периферийный путь 2 - непериферийный путь
Южный сдвиг, отмечаемый в южных британских и американских диалектах, а также в австралийском и новозеландском вариантах английского языка, напротив, характеризуется передвижением долгих задних гласных по периферийному пути, а передние долгие меняются местами с краткими и сходят на непериферийный путь. Причины, заставляющие фонемы двигаться именно таким образом, остаются пока не до конца выясненными, однако с точки зрения категоризации оказывается важным, что фонемы, образуя естественные категории, вносят в соответствующую категорию определенные схемы потенциального развития и изменения категорий. Иными словами, категоризация фонем происходит на фоне схемы их потенциального изменения.
Рис. 6. Южный сдвиг: 1 - периферийный путь 2 - непериферийный путь
Аналогичным образом ведут себя семантические категории, образующие классификационные фреймы, в которых закладывается потенциал их дальнейшего развития. Японский классификатор hon потенциально может применяться к новым объектам, обладающим соответствующими признаками [длинный], [тонкий] (см. [Лакофф, Джонсон 2004]). Концептуальная схема основания категории не составляет части значения каждого из входящих в нее элементов, она мыслится как интуитивная когнитивная подоснова. Соответственно, объединение языковых элементов в группу, категорию базируется не только на общности семантики, сколько на общности концептуального представления, на общности «видения» объекта и отождествления его с другими объектами в ходе познания [Беляевская 1992: 36]. Такой же абстрактный фон представляют собой и периферийный/непериферийный пути движения фонем.
Изменения контекстов, отражающиеся на системном уровне, начинаются в лексических классах. Такие процессы свидетельствуют о присутствии в языке следов построения концептуальной системы. У. Лабов, отмечая наличие в языке лексической диффузии и языковых переменных [Labov 1994], имел в виду процесс изменения, при котором новые фонетические контексты накапливаются постепенно. В первую очередь происходит освоение наиболее типичных позиционных изменений. Затем, после закрепления в языке таких лексических единиц, происходит распространение инновации на новые контексты.
В каких фонетических контекстах быстрее всего проявляются инновации? Ответ на этот вопрос дает анализ языковых данных, представленных в Лингвистическом атласе Северной Америки (Atlas of North American English). Проект, возглавляемый У. Лабовом, основывается на данных диалектологических опросов, проводимых по телефону, и включает материалы, свидетельствую-
щие о текущих фонетических процессах в американском варианте английского языка.
1. Реализация /□/ как [□], активно распространяющаяся в диалектной зоне Юга США и на прилегающих к ней территориях Среднего Запада, происходит в первую очередь в позиции перед носовым /n/: pen /□□□/ ^ [□□□] [ANAE, Карта 3, http://www.ling.upenn.edu/phono_atlas/maps/Map3.html]. Такая позиция считается в английском языке наиболее предпочтительной для сужения гласных. Так в американском варианте происходит сужение /ж/ перед /n/ (man /□□□/ ^ [□□□], в древнеанглийском языке /□/ переходило в /□/ перед носовыми /п/ и /m/ (mint, bindan), и этот же контекст препятствовал расширению /и/ в /о/ (ср. bunden -Participle II от bindan, но holpen - Participle II от helpan)).
2. Слияние долгого и краткого 'и', распространяющееся в диалекте Среднеатлантического района (Пенсильвания), более активно возникает в позиции перед [l]: fool /□□□□/ ^ [□□□] ^ /□□□/ full [ANAE, Карта 5, http://www.ling.upenn.edu/ phono_atlas/maps/ Map5 .html]. Предпочтительный характер такой фонетической позиции объясняется относительной легкостью вокализации /l/ в поствокалической позиции. Глайд, появляющийся у долгой фонемы /□□/, которая имеет дифтонгоид-ный характер, «поглощается» последующей /l/. Полная вокализация /l/ (milk [□□□□]) присутствует в юго-восточных диалектах Англии, где это явление активно расширяет свой ареал [Trudgill 1974, 2002]. Аналогичное явление регистрируется также в диалекте Филадельфии (штат Пенсильвания) [Labov 1994]. Этот же контекст препятствует продвижению вперед долгого /□□/ по периферийному пути Южного сдвига.
3. Слияние долгого и краткого 'o', отмечаемое в диалектной зоне Запада США, а также являющееся характерной особенностью канадского варианта английского языка, активнее всего протекает в позиции перед носовым /n/: Don /□□□/ ^ [□□□] ^ /□□□□/ dawn. Следующей фонетической позицией, в которой начинает активно проявляться это изменение, оказывается шумный /t/, но этот звук, также как и /n/, имеет признак «корональ-ный» (артикулируемый кончиком языка, поднятым вверх): cot /□□□/ ^ [□□□] ^ /□□□□/ caught [ANAE, Карта 2, http://www.ling.upenn.edu/ phono_atlas/maps/ Map2.html].
Первоначальные фонетические контексты наиболее «удобны» для возникновения инновации, то есть они отражают наиболее характерные
синтагматические и парадигматические системные отношения между фонемами в данной языковой системе и являются прототипами в модели распространения инноваций. Вторичные контексты образуются путем расширения первоначальной схемы под действием аналогии (см. схему на рис. 2).
Аналогичным образом возникают расширения в ряду контекстов фонетических изменений. Наиболее благоприятный контекст, в котором происходит наиболее раннее изменение, предстает в качестве прототипа. Схемой к такой конфигурации может быть концептуальная структура, отражающая некую категорию, которая свидетельствует об изменениях в структуре фонологической системы языка. Начинающийся процесс фонетического изменения не проходит бесследно для концептуального аппарата человека. Он анализируется и выделяется из устоявшихся отношений в системе, ему придается статус новой категории. Схемой в этой категории может считаться потенциальный конечный результат изменения, выстраиваемый как обобщение закономерностей парадигматических и синтагматических отношений между элементами фонологической системы.
5. Прототипы и фокус в структуре семантических фреймов и фонофреймов
Типология дифференциальных признаков традиционно строится на бинарных противопоставлениях по принципу «присутствие/отсутствие признака». Так фонема [§] отличается от фонемы [к] признаком [+звонкий]. Бинарные оппозиции долгое время служили весомым доводом в пользу приоритета структурного и генеративного подходов при описании фонологических систем. Применение когнитивного подхода к категориям, устанавливающего приоритет прототипической организации категорий, дает возможность по-новому взглянуть на природу дифференциальных признаков.
Так же как и у семантических категорий, у фонем присутствует больше признаков, чем необходимо для организации фонологической системы. Не все из них оказываются востребованными в системе, и не все с одинаковой степенью воспринимаются как релевантные для функционирования системы. Фонологическая интерпретация такой избыточности представлена в [Юрагеку 1995, АгЛа^еП 1997] в рамках теории «неполной спецификации». Релевантные признаки, способные придать контраст фонеме, участвуют в образовании поверхностных структур на самом на-
чальном уровне, а нерелевантные признаки добавляются в самом конце деривации. Такой подход дает возможность предсказать принципы сочетания дифференциальных признаков, а также объяснить, почему неконтрастивные дифференциальные признаки не участвуют в фонологических правилах [Зубрицкая 2002: 185].
Когнитивная интерпретация теории неполной спецификации может быть осуществлена с использованием принципа прототипической организации категорий. Рассмотрим это на примере. Английский звук [w] в системе характеризуется как лабиальный сонорный. Однако этот звук имеет второй, дополнительный фокус артикуляции -заднюю спинку языка, поднятую вверх как при артикуляции заднеязычных [k] и [g]. Этот признак ([+задний]) не востребован системой английского языка. Не существует противопоставления, в котором фонема [w] отличается от другой фонемы дифференциальным признаком [+задний]. В группе английских сонорных релевантным дифференциальным признаком служит основной способ артикуляции: [w] - лабиальный апроксимант, [j] - дорсальный апроксимант. Тем не менее, при определенных условиях признак [+задний] может оказаться востребованным системой, и тогда выбор между соответствующим сонорным осуществляется именно на основании наличия/отсутствия этого признака. Такая ситуация в английском языке возникает при вставке сонорного на границе слов для преодоления зияния (хиазма): you are [□□~DDD], но he is [□□□~DDD].
Прототипический сонант в английской фонологической системе должен обладать признаками [+звонкий], [+сонорный] и различаться по способу артикуляции. Эти признаки составляют ядро фонологической категории 'сонант'. Признак [±задний] относится к периферии категории, создавая эффект размытости границ категории, так как этот признак релевантен для гласных фонем. Прототипический смычный в фонологической системе английского языка обладает признаками [+шумный], [±звонкий], [±антериорный], [±корональный]. Признак [±аспирированный] находится на периферии данной категории и сближает ее с категорией аффрикат.
Здесь прослеживается аналогия с данными когнитивной семантики, полученными в известном эксперименте У. Лабова по определению прототипа в категории 'cup' «чашка» [Labov 1973]. Ядро категории формируется признаками «высота», «ширина» и «соотношение ширины и высоты», тогда как признак «наличие/отсутствие
ручки» оказывается нерелевантным. Он приобретает значение только тогда, когда соотношение между шириной и высотой достигает предела, за которым начинается возможность категоризовать объект как MUG «кружка» либо как BOWL «глубокая тарелка».
Прототипический характер фонологических категорий напрямую связан с проблемой базового уровня в фонологии. Опираясь на определение базового уровня в когнитивной семантике, можно определить базовый уровень в фонологии. Наиболее существенным признаком базового уровня, на наш взгляд, является то, что именно здесь происходит формирование большей части наших знаний. На базовом уровне также формируются ментальные образы концептов и именно на базовом уровне человек создает свои представления о форме членов категории [Rosch 1973]. Довольно трудно определить форму фонологических единиц, так как в своем конкретном проявлении они являются звуками, а в системе языка мы рассматриваем их как абстрактные сущности. Тем не менее, наш повседневный опыт говорит, что человек способен воспроизводить отдельные сегменты звукового потока при анализе речи и рассуждении о фонетической стороне языка. Опираясь на признаки единиц базового уровня, мы можем утверждать, что базовый уровень - это уровень в иерархии таксономических категорий, на котором происходит наименование предметов. В фонологии такими предметами являются сегменты звукового ряда.
Принимая во внимание природу фонемы как смыслоразличительной единицы языка, именно эта фонологическая единица может считаться единицей базового уровня. В пользу такого решения говорит, например, тот факт, что осознание и воспроизведение фонологической структуры языка происходит на этом уровне. Носители языка, расчленяя звуковой поток на отдельные сегменты, обычно именуют их как названия фонем. Аллофоны в большинстве случаев не выбираются для именования сегментов звукового потока. В.Я. Плоткин считает дифференциальный признак фонемы («кинемакема» в его собственной терминологии) предельным признаком на уровне импульсации произносительного аппарата, фонему - предельной единицей на уровне звукопроиз-водства и слог предельной единицей на уровне организации речевого потока, функцией которого является слияние фонемных реализаций в единый поток и одновременное сегментирование потока на кванты членораздельности [Плоткин 1989:
186]. Срединное место фонемы в такой типологии -еще одно подтверждение более базового характера фонемы в фонологической системе.
Однако в русском языке существуют два звука, трактуемые как два аллофона одной фонемы: [и] и [ы]. Основанием для такой трактовки является дистрибуция этих звуков. Звук [и] возможен только после мягких согласных, [ы] встречается только после твердых: быть [быт'] - бить [б'ит']. Случаи нейтрализации отсутствуют, контекст, в котором эти два звука могут совпадать, в русском языке невозможен. В приведенном примере различение смысла обеспечивается фонологической разницей между твердыми и мягкими согласными [б] и [б']. Твердость - мягкость, в свою очередь, имеет четко выраженный фонологический статус в системе русского языка: быт [быт] - быть [быт'], кон [кон] - конь [кон']. В обыденном сознании носителей языка звуки [и] и [ы], тем не менее, предстают самостоятельными единицами со своим особым именем.
Именование сегмента звукового потока происходит здесь на уровне аллофона, а не фонемы. В.В. Кулешов также отмечает, что с точки зрения преподавания иностранных языков [ы] должен рассматриваться как отдельный самостоятельный звук, поскольку для иностранца, как и для русского, противопоставление слов был - бил основывается, прежде всего, на различении гласных, а не согласных звуков [Кулешов 1985: 43].
В свою очередь твердые и мягкие согласные лишь в редких случаях именуются с учетом своих смыслоразличительных фонематических признаков. Расчленяя слово «конь» на сегменты, обычный носитель языка скажет, что оно состоит из звуков [к], [о], и [н], и только в том случае, когда необходимо избежать двусмысленности, уточнит, что здесь «н» мягкое. Очевидно, что твердые и мягкие фонемы в русском языке в сознании носителей языка именуются на «гиперфонемном» уровне. Единицей базового уровня служит категория, объединяющая твердые и мягкие фонемы.
Аналогичный пример в английском языке приводит Дж. Р. Тейлор. В южноафриканском варианте английского языка краткая фонема /□/ расщепляется на два отчетливых варианта: узкий [1] и центральный [□]. Ситуация характеризуется как дополнительная дистрибуция - узкий вариант встречается в соседстве с заднеязычными согласными, в начале слова и после [Ь], центральный вариант реализуется во всех остальных окружениях.
Таблица 2
Расщепление фонемы / / в южноафриканском вариан-
Однако встречаются случаи реализации вариантов в одинаковом окружении. Многие носители южноафриканского варианта различают слова finish и Finnish с центральным [□] в первом случае и узким [i] во втором. Наличие смыслораз-личительной функции заставляет нас трактовать эти два звука как самостоятельные фонемы. Но единичный случай совпадения в одном контексте при дополнительной дистрибуции в абсолютном большинстве случаев делает этот вывод спорным. Решение, которое предлагает Дж. Р. Тейлор, заключается в признании факта, что первичным следует считать усвоение произношения отдельного слова. В ряде случаев носители языка усваивают слово, в котором вычленяются единицы не только на фонемном, но и на более детальном уровне (аллофоны) [Taylor 2002: 154-155]. Следует также добавить, что такое смещение базовых категорий может служить отражением действия механизма приближения фокуса к соответствующим элементам фонологического контекста. В том случае, когда акустические отличия превалируют над абстрактными категориями, фокус восприятия оказывается смещенным в сторону су-бординаторного уровня ([ы] и [и] воспринимаются как разные фонемы). Если акустические отличия незначительны, то более абстрактная категория оказывается более выделенной, на что указывает и смещающийся в этом направлении фокус восприятия. В процессе языкового изменения фокус смещается на наиболее благоприятные контексты, в которых ранее всего происходит фоно-логизация аллофонов.
Таким образом, фонологическое пространство имеет структуру, построенную на концептуальных принципах. Фонологические категории отражают наше знание о языке и его структуре. Фонологические контексты также структурированы подобно семантическим фреймам. Синтагматические и классификационные фонофреймы формируются в течение всей жизни человека на основании опыта владения языком. Это свидетельствует об общих и единых когнитивных принципах, которые пронизывают всю языковую систему.
Список литературы
те английского языка
[I] [□]
kin pin
sing sin
inn bin
hit bit
Антонова Т.В. Слоговая структура британского и американского вариантов английского языка: Дис. ... канд. филол. наук. - М., 1994.
Бабушкин А.П. Типы концептов в лексико-фразеологической семантике языка. - Воронеж: Изд-во Воронежского ун-та, 1996.
Беляевская Е.Г. Семантическая структура слова в номинативном и коммуникативном аспектах: Когнитивные основания формирования и функционирования семантической структуры слова: Дис. ... д-ра филол. наук. - М., 1992.
Гамкрелидзе Т.В., Иванов Вяч. Вс. Индоевропейский язык и индоевропейцы. - Тбилиси: Изд-во Тбилисского ун-та, 1984.
Гольдберг В.Б. Структурные связи в лекси-ко-семантическом поле языка. - Тамбов: Изд-во ТГУ, 2000.
Горшкова К.В., Треблер С.М. О синтезе структурного и территориального аспектов изучения диалектного языка // Вестник Моск. ун-та. -Сер. 9. Филология. - 1986. - № 5.
Зубрицкая Е. Фонология // Современная американская лингвистика. 2-е изд., испр. и доп. -М.: Едиториал УРСС, 2002.
КСКТ - Краткий словарь когнитивных терминов / Е.С. Кубрякова, В.З. Демьянков, Ю Г. Панкрац, Л.Г. Лузина. - М., 1996.
Кулешов В.В. Основные произносительные тенденции русского языка в сопоставлении с английским // Вестник Московского ун-та. - Сер. 9. Филология. - 1985. - № 6.
Курилович Е. Вопросы теории слога // Очерки по лингвистике. - Биробиджан: ИП «ТРИВИУМ», 2000.
Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем. - М.: УРСС, 2004.
Мельников Г.П. Системная типология языков. - М.: Наука, 2003.
Минский М. Остроумие и логика когнитивного бессознательного // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 23. - М.: Прогресс, 1988.
Павловская И.Ю. Фоносемантические аспекты речевой деятельности: Дис. ... д-ра филол. наук. - СПб., 1999.
Плоткин В.Я. Строй английского языка. -М.: Высшая школа, 1989.
Соссюр Ф.де Труды по языкознанию. - М.: Прогресс, 1977.
Трубецкой Н. С. Основы фонологии. 2-е изд. -М.: Аспект Пресс, 2002.
Филлмор Ч. Фреймы и семантика понимания // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 23. -М.: Прогресс, 1988.
ANAE - Atlas of North American English / by Labov W. et. all, - http://www.ling.upenn.edu/ phono_atlas/Atlas_chapters/ Ch11/ Ch11.html.
Archangeli D. Optimality theory: An introduction to linguistics in the 1990s // Optimality theory. -Malden: Blackwell Publishers, 1997.
Chomsky N. Halle M. The sound pattern of English. - New York: Harper & Row, 1968.
Clements N. The geometry of phonological features // Phonology Yearbook. - 1985. - № 2.
Cruse D.A. Meaning in language. - Oxford, 2000.
Kiparsky P. The phonological basis of sound change // The handbook of phonological theory. -Cambridge: Blackwell, 1995.
Labov W. The boundaries of words and their meaning // New ways of analyzing variation in English. -Washington: Georgetown University Press, 1973.
Labov W. Principles of linguistic change. Vol. 1: Internal factors. - Oxford: Blackwell, 1994.
LangackerR.W. Foundations of Cognitive Grammar. Vol. 1. Theoretical Prerequisites. - Stanford: Stanford University Press, 1987.
LangackerR.W. Assessing the cognitive linguistic enterprise // Cognitive linguistics: foundations, scope, and methodology. - Berlin: Mouton de Gruyter, 1999.
Ringen C.O., Szentgyцrgyi S. Constraint reranking in the Szeged dialect of Hungarian// Papers from the P^s Conference, Approaches to Hungarian. -Szeged: JATEPress, 2000.
Rosch E. Natural Categories // Cognitive Psychology. - 1973 - Vol. 4.
Taylor J.R. Cognitive Grammar. - Oxford, 2002.
Trudgill P. The social differentiation of English in Norwich. - Cambridge, 1974.
Trudgill P. Dialects in contact. - Oxford, 1986.
Trudgill P. Sociolinguistic variation and change. - Edinburgh, 2002.
Ungerer F., SchmidH.J. An introduction to Cognitive Linguistics. - London: Longman, 1996.
V.G. Kulikov
PHONOLOGICAL CONTEXTS AND FRAMES: TOWARD THE UNIFIED METHODOLOGY OF COGNITIVE LINGUISTICS
Semantic and phonological spaces reveal analogy and symmetry in schematic structures. Cognitive contexts in semantics known as frames are built on the same basic principles as phonological contexts (phonoframes). The common principles attest to the unified cognitive abilities which determine functioning of mental structures in all linguistic domains.
